Каждый человек, подобно Луне,
имеет свою обратную сторону,
которую никогда никому не
показывает.
Марк Твен
– Рооообеееерт… – я слышу чей-то голос, он словно звучит из под толщи воды, – Роберт… – на этот раз мое имя произнесли куда отчетливее. Я перевалился на другой бок.
– Сынок, вставай, нужно помочь отцу, – чья-то рука коснулась моих плеч, – вставай, я уже напекла твоих любимых блинчиков.
– Блинчики… – произнес я сквозь сон. Стоп. Какой ещё сынок? Я как ужаленный резко вскочил.
– Не пугай меня так, мать у тебя уже не в тех годах, и сердце может не выдержать, – у неё такой знакомый голос. Лишь проморгавшись, я узнал в этой женщине свою маму.
Я огляделся. Самый обычный дом в меру зажиточного крестьянина. Деревянные стены, окрашенные в тёплые оттенки. Красивые вырезанные детали интерьера. Это не произведения искусства, но от атмосферы царящей внутри веяло любовью.
– Я дома…
– А где же ты ещё можешь быть? Небось сон приснился как ты бравый путешественник. Ночуешь в горах, борешься с дикими животными. Лёг там, а проснулся здесь? – мама улыбнулась и потрепала меня за волосы.
– Что-то вроде того…
– Давай вставай, завтракай, умывайся. Папа чинит повозку. Скоро ярмарка, а у неё как назло колесо отвалилось. Нужно ему помочь, – сказав это мама ушла хлопотать на кухне.
Как я оказался дома? Сон? Мысли витали в голове, но что-то не давало собрать их в кучу. Я понимаю, что это сон, понимаю, что все не взаправду, но когда я еще смогу оказаться здесь снова.
Отец был во дворе, пытался приспособить новое колесо для повозки.
– Роберт, припредержи здесь.
– Конечно, пап, – сказал я, улыбаясь во все лицо. Как же мне вас не хватает…
– Как дела с алфавитом сынок? На следующий год тебе в школу.
– Почти все выучил, сестра каждый вечер со мной занимается! – для меня это было как театральное представление, я все чувствую словно реальное, но повлиять на происходящее не как не могу.
– Твоя сестра прилежно учится, бери с нее пример, чтобы твоими успехами я тоже мог гордиться.
– Я постараюсь, пап.
– Не говори "постараюсь". Ты же мужчина! Скажи "сделаю".
– Я сделаю, пап.
– Вот так-то! – отец погладил меня по голове. Он с детства делал из меня ответственного человека, с пелёнок растил во мне мужественность. Когда однажды на ужине папа от меня услышал, что я боюсь темноты, он взял меня за руку и повёл на улицу. Мы прошлись по округе, кругом была кромешная темнота. Сначала я впивался в папину руку, но вскоре я понял, что здесь нечего бояться. И так было всегда, папа помогал мне все преодолеть.
Вдалеке послышались выстрелы и смех. Кто-то очень быстро приближался. Это был дворянин Фердинанд де Мирнуа со своей свитой. Охота на лис была его главными увлечением. Не потому что он хотел получить ценных мех, просто любил убивать, особенно если жертва не сильно сопротивляется…
Свита двигалась к нам. Наш пес начал не истого кричать на их лошадей.
– Сти-и-и-и-и-в-е-е-е-н! – протяжно произнёс Дворянин, лошади его спутников все никак не могли успокоиться, из-за криков нашего пса – Годы идут, а ты всё не меняешься! Видит Бог, прячешь от меня где-нибудь, молодильные яблочки!
– Что вы, господин, какие яблочки. Всего лишь физический труд на свежем воздухе.
– Ну-ну. Угостишь дорогих гостей обедом? Дорогих в прямом смысле, ха-ха, смотри, купил вчера кольцо себе. Красивое, правда? Дороже твоего поместья раз в десять, – Фердинанд был не из скромных людей. Абсолютно все в округе его ненавидели. В прошлом году он пьяным застрелил человека. Однако наказания не получил. Откупился как от полиции, так и от родных бедолаги. Но осадок у всех остался.
– А как же не угостить. Роберт, скажи маме, чтобы накрыла на стол.
Мама накрыла на стол. Папа, я и Фердинанд сели с одной стороны стола, его свита из 4 человек по другую. Мама и сестра накрывали на стол.
Все время пока сестра ходила наливать то суп, то чай дворянин постоянно смотрел на нее.
– Стивен, а сколько твоей дочери лет?
– Шестнадцать, на следующий год уже поступает в колледж в Фалуне.
– Значит хорошо учится… Интересно. Учеба это конечно хорошо. А молодой человек у нее уже есть?
– Розетта больше занята учебой, какие там мальчики. Пусть отучиться, потом и о мальчиках думать будет, она у меня девочка целеустремленная. Хочет стать …
– Стивен, – Фердинанд прервал папу, и выдержав паузу продолжил, – У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
– И какое же? – В воздухе витало недоумение. Никто не понимал, чего хочет дворянин, и только я знал, ведь мне известен исход этой пьесы.
– Я хочу взять твою дочь в жены.
Все были в шоке. Я закрыл лицо руками, чтобы этого всего не видеть. Этот день разделит мою жизнь на до и после, оставив шрам на моем сердце.
Фердинанд и папа долго спорили, ругались, дворянин предлагал ему особняки, деньги, но папа понимал, что его дочь не будет счастлива с этим человеком. В какой-то момент дворянин замолчал и пару секунд задумчиво смотрел в никуда. Лицо его покраснело. Наконец, он снял с руки перчатку и бросил в лицо отца. Он вызвал его на дуэль. Мама и свита дворянина отговаривали их, но их было не остановить.
Они бросили кости, чтобы определить, кто первым стреляет. Дворянин выбил 10, папа – 7. Пока удача была на стороне Фердинанда.
Дворянин старался казаться уверенным. Но она была напускной. Может на охоте у него и были успехи. Но когда попытка одна, а шанс получить пулю от моего отца, старого военного огромны, хочешь не хочешь, а волнение придет без спроса.
Он долго прицеливался, да так, что рука устала держать револьвер. Дворянин опустил руку. Неужели передумал. Он бросил взгляд на сестру, потом на отца, потом на свою свиту. Все его подчинённые, всем своим видом словно говорили – “хватит, остановись. Ничем хорошим это не закончится”. Дворянин и сам словно понимал, что погорячился, и даже кажется передумал идти на подобный риск. Не так уж и нужна была ему жена, доставшаяся таким путём. Если бы он просто ушёл, об этом недоразумении даже никто бы не узнал. Мы бы не стали рисковать, рассказывая об этом инциденте. Но дворянин поднял руку.
Выстрел. Грохот разнесся по всей округе. Все уставились на отца. На несколько секунд мир будто замер. Словно само время решило передохнуть, отложив развязку на потом. Отец поднес левую руку к голове, и пальцем нащупал кровь на кончике уха. Промазал. Даже та капля уверенности, остававшаяся у дворянина, испарилась.
Фердинанд побледнел. Если бы не страх сковавший его тело, он словно готов был бежать, бежать как можно быстрее, как можно дальше от нашего поместья, и никогда более не вспоминать о нашей семье.
Я хотел бы сейчас проснуться. Но не знал как это сделать. Я хотел бы закричать “Остановись! Не стреляй!”. Но не мог. В этой истории я не писатель, я даже не актер, и импровизация мне не доступна. Я всего лишь зритель, и то в цепях.
Раз. Рука поднята. Два. Мушка и целик сошлись. Три. Выстрел. Четыре. Фердинанд падает на землю. Отец не стал стрелять ему в голову, он попал лишь в плечо. Отец бросил револьвер на землю. Дуэль закончена. Мать с сестрой выдохнули. Лишь я знал, что это не конец.
– Убить его! Стреляйте! Убить-убить-убить!
Мы и оглянуться не успели как нас оглушило канонадой выстрелов, а отец камнем упал на землю, и из его тела начали вытекать красные ручейки.
– Привести девчонку ко мне! – услышал я сквозь звон в ушах.
Мы с сестрой прижались к маме. Ударом приклада один из ублюдком Фердинанда повалил ее на землю. Другой схватил меня и, слегка подбросив, откинул меня в сторону. Третий повел сестру к дворянину.
– Ты все равно будешь моей!
Они связали ее и уложили на лошадь, словно охотничий трофей. Мама побежала к отцу, в надежде успеть ему помочь. Она служила вместе с отцом, была боевым магом-медиком. На долю секунду я поверил, что все кончится лучше, чем в моих воспоминаниях. Но прошлое нельзя изменить. Всего в метре от него её тоже подстрелили. Мама упала, из ее рта пошла кровь. Слезы выступили на моих глазах. От страха я не мог сдвинуться. Мама сделала попытку подтянуться к отцу, но прозвучал второй выстрел.
– Беги, Роберт… – прозвучало у меня в голове. Мама успела воспользоваться магией в последний раз.
Из под земли очень быстро выросли вьющиеся деревья и опутали людей дворянина.
– Беги, Роберт, останься жить ради всех нас…
Я и не представлял, что могу так быстро бежать. Очень скоро я добежал до леса. Я перебирал ветки, перепрыгивал через упавшие деревья, падал, снова вставал и снова бежал. Сердце колотилось как бешеное, ещё чуть-чуть и оно выскочит из груди и побежит впереди меня. Я потратил столько сил, что даже на плач их перестало хватать.
Кажется я вижу границу леса. Я перестарался и не заметил как впереди оказался овраг. Споткнувшись, я кубарем покатился вниз. Сначало по траве, потом по грязи. Когда моё тело уже утеряло всякую ориентацию, я приземлился на дно.
Тело резиновое, не поддается. Не хочет вставать. Пересилив себя, я поднимаю голову, убираю с лица грязь, открываю глаза. Всё вокруг размытое, словно через разбитую линзу. Но вскоре зрение прояснилось, и я снова замер.
Я не ожидал увидеть то, что увидел. Теперь мне точно некуда бежать. Прямо передо мной поле, но не поле пшеницы, а поле битвы. Вместо посевов здесь – смерть и отчаяние. Битва при Мариборе. Решающее сражение со Штаффельштайном. Здесь мы посеяли свою победу над ним. Вместо шума выстрелов, я слышал лишь звон. Странно, что я только сейчас его заметил. Тут на моё плечо уложилась чья-то рука.
– Эй, рядовой! Рядовой! – голос был словно через толстое стекло, – взрывом, что ли оглушило?
Удар ладони в черной кожаной перчатке привел меня в чувства.
– Хватит спать рядовой, враг бодрствует! – с глаз спала пелена, я вгляделся в лицо.
– Матиас…
– Сержант Отэнглаз для тебя рядовой, за мной солдат! – он указал на танк.
Свистящий звук убил все звуки в округе. На нас летел снаряд. Матиас прыгнул на меня прикрывая своим телом. Взрыв откинул нас в сторону и оглушил. Снова темнота в глазах и чертов гул в ушах.
Постепенно гул начал стихать и через него я начал слышать какие-то слова. Словно эхо в пещере. Еще пару секунд и я отчетливо слышу голоса жителей Фалуна. Они приветствуют нас, солдат возвращающихся на поезде с победой. Наконец кошмар закончен, подумал я на мгновение.
Я протискиваясь через толпу, выхожу на перрон. Солнце ослепляет меня, в мгновение ока оказываясь у почтового ящика. Там всего одно письмо. Оно в моих руках, но нет ни малейшего желания его открывать. Я знаю его содержание наизусть. Не хочу читать его вновь! Не хочу! Мои руки словно чужие, мне не подчиняются. Легким движением они вскрывают письмо и расправляют листок. Короткое письмо. Я не вижу его содержания, всё размыто. Будто вместо глаз у меня две камеры, потерявшие фокус. Не сразу понял, что из-за моих слез я так плохо вижу. Вытерев слезы, я начинаю читать и с каждой строчкой мне всё тяжелее стоять на ногах. В этом письме говорится о моей сестре – она покончила с собой. Фердинанд довел её.
Я не знаю кто написал это письмо, но тут есть обратный адрес. Для меня он как призыв к действию. Окружающий мир плывет, зрение становится туннельным. Я беру свою штатную винтовку. Мой сон проматывает события. И вот я уже стою над ублюдком. Он молит о пощаде. Я бью его прикладом по лицу. Он извиняется. Я бью его прикладом. Он предлагает мне забрать все, что у него есть. Я не даю ему договорить. Ублюдок потерял уже половину своих зубов. Он жалок. Но мне его не жаль. Даже на войне я не мог так легко убивать. К солдатам Штаффеля, я не чувствовал столько злобы, сколько к этому ублюдку. Я даже не могу назвать его человеком. Лучше прикушу язык, чем позволю себе такое произнести.
Ничтожество уже не знает, что ему говорить и скулит как псина. Рука не дрогнет. Закрываю глаза. Выстрел. Облегчение? Наврядли. Родных уже не вернуть. Месть ничего не исправляет, а порой лишь усугубляет ситуацию.
И вот я уже на скамье подсудимых. Меня хотели лишить всех наград и отправить гнить в тюрьме на 20 лет. Но иногда чудеса случаются. Все те, кого ублюдок терроризировал годами, пришли, чтобы дать свои показания, в том числе его слуги. Суд шел мучительно долго. Родные ублюдка пытались замять дело. Но в результате, прокурору я перестал быть интересен, благодаря людям решивших в этот раз не оставаться в стороне, вскрылось такое количество преступлений, что меня отпустили, при условии 5 летней службы в страже Фалуна. Даже награды оставили. Кажется черная полоса моей жизни заканчивается. Я закрываю глаза.
Открываю – оказываюсь на соревнованиях по стрельбе из лука. Я в числе многочисленной стражи. Тогда я не понимал, почему король и королева так переживаю за одного из участников, чье лицо было спрятано за маской. Мое безразличное лицо смотрело на все словно через туман. Выстрел. Аплодисменты. Выстрел. Еще выстрел. Мысли были, где то далеко от этого места.
Неожиданно ружейный выстрел со стороны трибуны. Стреляли в короля с королевой. Но они промахнулись. Стража укрыла королевскую семью своими телами. Короля и королеву уводит стража, они бросают волнительные взгляды, но их через волю уводят. Выстрел, еще выстрел. Вокруг хаос, все бегут на выход, люди давят друг друга, со всех сторон выстрелы. Половина охраны на земле. Кто-то в суматохе толкает того самого участника в маске, он падает. За маской находилась принцесса. Где же её телохранитель? Молниеносно подбегаю к принцессе. Выстрел, выстрел, еще выстрел. Враги ранены, один убит. Но и меня задело выстрелом. Из раны хлещет кровь. Плевать. Хватаю принцессу и бегу к выходу. Открываю дверь ударом ноги.
Яркий свет ослепляет меня. Я в большом зале королевского дворца. Король говорит хвалебную речь, сама королева прикалывает мне на мундир орден, а принцесса просит к ней наклониться. Она целует меня в щеку. Поцелуй чувствуется таким реальным, как будто это происходит наяву. Наверно именно тогда рухнула стена, что я выстроил за годы между собой и остальным миром.
– Встава-а-а-й, Робе-е-е-рт.
Я открываю глаза. Я в своей постели, а рядом Адель. Кошмар закончен.
– Роберт, ты весь в поту. Что-то нехорошее приснилось?
– Да так, ничего необычного, просто сон… Просто призраки прошлого…