Тьеррина
– С фамильяром все хорошо, – произнес звероцелитель, осматривавший Мисси, – разве что она слегка магически перенаполненная. Ее владелец не перекармливает ее магией?
Я моргнула.
– Вообще-то…
– Да, когда фамильяр насыщен магией, это хорошо, он полноценно развивается, растет быстрее. Эта девочка для четырех месяцев выглядит на все восемь.
Довольная Мисси (довольная, потому что прививки ставить было не нужно, как в прошлый раз) крутилась на смотровом столе, пытаясь поймать свой хвост и клацнуть его еще больше заострившимися зубками.
– Но я все-таки рекомендую владельцу ограничить потребление магии, потому что перенасыщение может вызвать повышенную возбудимость.
Меня приняли за няню для фамильяра. Опять. Чудесно.
– Я же вам говорила, что владелец я, – напомнила, стараясь скрыть проступающее раздражение, произнесла я. – Еще во время прошлого визита на прививки против огнечихотки и чешуйной линьки.
В последнее время я почему-то стала чересчур раздражительной и достаточно остро на все реагировала. То ли от Артуана заразилась, то ли что еще, поэтому сейчас, когда целитель посмотрел на меня сверху вниз – явно пытаясь вспомнить и оценить, в своем ли я уме, внутри просто огнем полыхнуло.
– Вы, – произнес он.
– Я!
– Но вы человек.
– Простите, так получилось. – Я постаралась скрыть язвительность, но она отказывалась скрываться. – В общем-то, поэтому я и привела ее к вам. Чтобы удостовериться, что ей хватает моей магии во время активного роста.
– М-м-м-м-м… гм-м-м-м-м…
Я выразительно посмотрела на целителя.
Он посмотрел на меня.
– Ее точно больше никто не кормит? Какой-нибудь… дракон?
– Думаете, я бы не заметила дракона в своей постели?
Вот не собиралась я этого говорить, но – раздражительность!
Целитель слегка покраснел:
– Я не это имел в виду.
– А что?
– У этой девочки очень быстрое развитие даже для владельца с очень сильным уровнем магии, а… а вы…
– А я так, третий сорт не брак?
Он вздохнул.
– Поймите меня правильно, Тьеррина. Любой фамильяр поглощает очень много магии. – Он поправил очки на переносице. А ведь в принципе симпатичный был такой дракон. Бы. Если бы не нес полную чушь! – Драгониксы особенно. Они очень редки, их редко выбирают именно по той самой причине. Равными их можно назвать разве что хамелекота. Откуда в вас столько сил, чтобы прокормить драгоникса?
Я, собиравшаяся уже высказать ему все, осеклась.
– Вы бы не выжили, если бы драгоникс питалась от вас такими темпами, какие вижу я. Нет ничего страшного в том, что вы водите ко мне чужого фамильяра. Какие бы отношения вас ни связывали…
И этот туда же! Мало мне было Артуана, который интересовался, не нарушаю ли я договор, а сам чуть со мной роман по переписке не закрутил! Тоже мне, праведники!
Р-р-р!
– Меня ни с кем не связывают никакие отношения, – процедила я, надевая на Мисси шлейку. – А если вы не можете толком отличить, от кого питается фамильяр, возможно, вам стоит сменить профессию!
Я вылетела из кабинета, оставив целителя с открытым ртом, на полном ходу пролетела до ресепшена. Мисси, решившая, что мы играем в догонялки, яростно полетела вперед, в итоге чуть не вписалась в какого-то высокого мужчину с упомянутым звероцелителем хамелекотом наперевес.
– Смотрите, куда идете! – рыкнула я, и только когда расплатилась и вышла из клиники, мне вдруг стало стыдно.
Да что со мной творится, честное слово? Как бесконечные критические дни просто! Я даже с Бриной недавно поругалась: принцесса была не в духе и огрызнулась, я огрызнулась в ответ, а дальше мы чуть не подожгли приемную. Ну в смысле, она чуть не подожгла, дракон-то у нас она.
Дома я обнаружила собирающегося на работу Сириана. Поверить в это было сложно, но мой брат взялся за ум, устроился на подработку и забыл про всякого рода игры, тотализаторы и прочее прожигание времени и средств. С одной стороны я была рада, с другой…
Совмещать сложно. Учеба отнимает много времени и сил, а если при этом еще и ночами не спать, так вообще.
– Ты точно справляешься? – спросила я, отпуская Мисси, которая потопала в ванную: мыть лапы.
– Точно. Ты же сама хотела, чтобы я взялся за ум. Вот я и взялся. Буду тебе помогать, а если получится, вообще буду полностью за квартиру платить.
Я вздохнула.
– Мне помощь, конечно, не помешает, но учеба…
– Не переживай, меня на все хватит, – Сириан похлопал меня по плечу и прошел мимо.
Когда за спиной хлопнула дверь, я отправилась мыть Мисси, притоптывающую от нетерпения. Перед этим переоделась в так называемый «прогулочный» халат. Дело в том, что драгониксы обожают воду, поэтому стоило мне активировать магический душ, Мисси снова завертелась, захлопала крыльями, забрызгивая меня, стены и все, что было в пределах досягаемости.
– Мисси! Мис! – я цапнула фамильярочку за ухо. – Кто плохая девочка!
Плохая девочка отказывалась поддаваться на уговоры, цокала лапами, а потом заткнула хвостом слив и радостно плюхнулась в натекшую лужу. Поскольку звероцелитель был прав, развивалась она очень быстро и активно, вода взметнулась в воздух, залила стены, пол и мои тапочки.
Мокрые тапочки! А-р-р-р!
– Мисси! – взрычала я, и фамильярочка неожиданно плюхнулась на попу.
Должно быть, тон у меня был чересчур угрожающий, потому что она больше вообще не крутилась, только смотрела на меня большими глазами и урчала: вроде как я не плохая девочка, я хорошая.
Когда помывка зверя была завершена, лапы вытерты и высушены под магическим теплодувом, я привела ванную в порядок, приняла душ сама и побежала на кухню.
Зверский аппетит появился вместе с раздражительностью, но, что самое интересное, я ела и не толстела. Мне кажется, я уже должна была лопнуть, но как-то не лопалось. Хотелось бы конечно пошутить в стиле «я беременна», но как-то не от кого было. Да и женские дни навещали исправно, гарантируя то, что в моем организме все в порядке.
В порядке да не в порядке! Что, если целитель прав, и Мисси кушает слишком много? А что, если это первые симптомы магического истощения?
Вообще-то было непохоже: я помнила по учебнику, что основные симптомы – это головокружение и жгучая пустота внутри, которая потом сменяется ледяной. Мерзкая штука, в общем, но может, это побочный эффект того, что я решила взять фамильяра?
Что, если звероцелитель прав, и я действительно слишком много на себя взяла? В прямом и переносном смысле. А что, если придется Мисси отдать? При одной только мысли об этом меня прошил холодный пот. Я полюбила ее всем сердцем, и представлять, что по комнатам не будут топать лапы, а ночами зверь не будет доверчиво ко мне прижиматься, было ужасно.
Так, Тьеррина, не будем себя накручивать! Для начала просто запишемся ко врачу на прием и все проверим.
Я взяла «банан», открыла сайт клиники, где периодически наблюдалась, и спустя пару минут мне уже прислали талончик для приема к моему постоянному доктору. Вот только очередь у него была на три недели вперед, ну да ничего страшного.
Подождем.
Артуан
– Ваш кофе, господин ректор, – Тьеррина поставила перед ним крохотную чашечку любимого драконьего напитка: черный кофе с щепоткой перца. Даже аромат у него был бодрящим. Что, впрочем, не помешало Артуану уловить нежный аромат девушки.
Обращать внимание, как пахнет его секретарь, он начал с тех пор, как она заявила ему, что он дракон. У них состоялся содержательный разговор про «Шминдер», и Тьеррина так и сказала, что не рассматривает Артуана как мужчину, потому что он дракон. Поэтому у них ничего не получится. Девушка так яростно сверкала глазами, что можно было представить, что дракон – это какое-то ругательство. Что, раз он дракон, то ее недостоин. Но у ректора драконы не ассоциировались с чем-то плохим, в конце концов, он сам был драконом. Поэтому, покрутив их разговор в голове, он решил, что ярость и возмущение в голосе секретаря ему послышались, и она действительно понимает, что они разных видов.
Она-то понимает, а он?
Артуан все чаще ловил себя на том, что засматривается на Тьеррину или чувствует едва уловимый аромат ее туалетной воды. Она пахла весной: цветущими садами, вечерней прохладой и солью на губах. Так могла бы пахнуть его неуловимая навязчивая греза Влюбленная в море, но пахла секретарь. Поэтому Артуан просил варить кофе покрепче и поароматнее, чтобы не ощущать этих нот, но они все равно пробивались сквозь ректорское обоняние и будоражили драконье воображение. Отвлекали от дел.
Вот и сейчас Артуан оторвался от письменной просьбы об увеличении бюджета, который идет на расходные целительские материалы для уроков первой магической помощи, и посмотрел на помощницу.
– Благодарю, Тьеррина.
Поднос подпрыгнул в руках девушки, хорошо хоть был уже пустой. Кажется, он не так часто говорит ей «спасибо», а зря.
– Не за что, господин ректор, – улыбнулась она, – это моя работа.
– И вы справляетесь с ней лучше всех.
Ее щеки слегка порозовели от удовольствия. Обычно краснеющие блондинки выглядели, мягко говоря, несимпатично, покрывались красными пятнами, когда смущались. У Тьеррины кожа сияла как белое золото, уходя в яблоневый цвет, и даже смущение ей шло.
– Спасибо. Мне нравится здесь работать.
– А мне нравится, что вы работаете у меня, – совершенно искренне признался Антуан. – Мы с вами действительно сработались. В конце года можете рассчитывать на премию. Вы заслужили.
Девушка сложила губы буквой «о», но быстро сориентировалась и снова улыбнулась. Артуан же поймал себя на мысли, что ему приятно то, что приятно ей. Странное чувство, но оно было, огнем разгоралось в груди. Довольный дракон – такая редкость, а довольный ректор – тем более.
Он подождал, пока она нырнет в дверной проем, возвращаясь на свое место, и вернулся к чтению документов, как тут раздался хлопок, а через пару мгновений административное здание задрожало. Стопка документов поехала в сторону, вместе с подставками под ручки и статуэткой дракона, что-то рухнуло за дверью. Не совсем отдавая себе отчет, скорее действую на инстинктах, Артуан бросился вперед, выбегая в приемную секретаря и хватая подвернувшуюся под лапы Тьеррину.
– Вы целы? – рявкнул он, ощупывая девушку со всех сторон. – Ничего не болит?
– Да. Да! – Она буквально отбилась от него, хотя это было непросто. – Просто упали шкафы. Я успела отпрыгнуть.
Шкаф действительно упал и разломал ее стол напополам. Кажется, уцелела разве что печатная машинка, и то потому, что с него спрыгнула.
Артуан оценил расстояние от стола до центра приемной и удивился, но потом вспомнил, что Тьеррина хороший маг, видимо, сориентировалась.
– Это землетрясение? – испуганно поинтересовалась помощница.
«Такой силы?» – хотелось спросить Артуану, но он не успел.
Тревожный артефакт сработал так внезапно, что даже ректор вздрогнул. Возможно потому, что за все годы его работы здесь он срабатывал лишь однажды и то, когда случился сильный магический взрыв реактивов в алхимических лабораториях. Это было на второй год его назначения ректором, тогда было уничтожено несколько классов, потом половину корпуса отстраивали заново. К счастью, никто не пострадал, так как это случилось ночью. Слегка задело только охранника, но он оказался сильным магом, к тому же, весь удар принял на себя его фамильяр. Оказалось, что производитель алхимической формулы решил её изменить, при этом никого не предупредив. Лаборанты по привычке поставили реактивы в холодильные камеры, а надо было в тёплое место. Вот они и рванули. К огромному облегчению начинающего ректора, реактивы, а не лаборанты. Лаборатории отремонтировали и отстроили заново, а на все корпуса академии навешали еще больше тревожных артефактов, которые бы сообщали о чрезвычайных ситуациях.
Но этот артефакт был связан не с каким-либо помещением, о помощи просил один из преподавателей. Быстро вернувшись в кабинет и раскрыв карту ЗВЕЗДЕЦа, Артуан отыскал, откуда поступает сигнал и нахмурился. Потому что сигнал бедствия шёл из-за пределов академии.
– Тьеррина, быстро! Сегодня есть какие-то выездные занятия в горах?
– Только учения по первой доцелительской помощи в боевых условиях у выпускников! – сразу же ответила она.
– Вызови Эфрода и Ленарда, пусть летят в горы! – приказал он, а в следующее мгновение, обратившись драконом, уже вылетал в окно.
Дракон вспарывал воздух огромными крыльями, летел на пределе сил, потому что там впереди случилось что-то очень плохое, раз профессор Грошек, сильнейший и опытнейший дракон королевства, взывал о помощи. Вероятнее всего, не только для себя, но и для студентов, что попали в беду.
Территория академии была огромна и прилегала к горному хребту, разделившим Алузии с Кристаном. Этот кусок принадлежал Алузии, и был единственной снежной вершиной на ее территории. Остальные горы были ниже и не покрывались снегом даже зимой. Азур, самый высокий пик, видно было из академических парков, а в его недрах еще столетие назад обнаружили огромные залежи азурция, драгоценного камня, который еще назвали антимагичеким. Поэтому его добывали вручную (артефакты рядом просто сбоили и выходили из строя) и использовали для защиты от магического воздействия. Самым опасным было то, что сбоили не только артефакты, но и сила магов, драконов, василисков и прочих видов, наделенных магией. Рядом с этой вершиной даже ментальный дар Артуана не срабатывал.
Зачем приводить студентов в такое опасное место? Близость азурция создавала идеальные условия для студентов, которые решили изучать самую сложную дисциплину, и имитировала нахождение в горячей точке, на фронте и в местах стихийных бедствий, где магические колебания настолько сильны, что грубым магическим вмешательством можно навредить своему раненому пациенту.
В общем, на таких занятиях студенты «спасали» друг друга практически без помощи магии. Естественно, все это было под контролем профессора Грошека, который сам служил в алузийской армии, получил множество медалей за отвагу и множественную личную королевскую благодарность. Артуан сам учился у профессора, тот был строг и суров, но справедлив, и его студенты спасали жизни по всему миру. Да ради его дисциплины некоторые вообще в ЗВЕЗДЕЦ поступали!
На самом деле близость азурция больше дарила студентам дискомфорт, чтобы они могли почувствовать себя простыми людьми или лишенными магии видами. В общем, слегка опустить и заставить попотеть. За всю длиннейшую историю ЗВЕЗДЕЦа в горах не было ни одной аварии, сверялись все прогнозы погоды, все проверялось и перепроверялось каждый раз. Следующий выездной урок готовился за месяц. Поэтому Артуан и представить не мог, что могло пойти не так!
Впрочем, облетев Азур с другой стороны, он смог увидеть собственными глазами, что именно пошло не так.
С вершины сошла гигантская лавина, и крупный с красной чешуей дракон, раскрыв широко крылья, удерживал снежную мощь над небольшим огрызком земли, на котором сбились в кучу студенты. Заметив это все, ректор мысленно грязно выругался и в голос зарычал, сигналя о приближающейся подмоге.
Дракон Грошека встрепенулся и тут же за это поплатился, потому что просел под весом снега. Как он вообще обернулся? Драконы – создания, сотканные из магии, у них магическое даже пламя. Поэтому Грошек не мог выжечь себе дорогу через снег, все его силы уходили на то, чтобы просто его удерживать.
Ректор снизился и изверг пламя. Точнее, хотел извергнуть, но получился только какой-то смоляной дым, который лишь покрасил снег в черный. Пришлось сделать еще крюк, подняться выше облаков, отдалиться в проклятой горы, глотнуть свежего воздуха, чтобы тут же резко упасть и, до конца не растеряв магии, выдохнуть щедрую порцию пламени. И так снова и снова.
У Артуана уже двоилось перед глазами, когда он услышал рычание других драконов. Тьеррина справилась: привела помощь. Вместе с другими преподавателями дело пошло живее, постепенно они растопили большого снежного монстра, освободив Грошека и студентов. Как только профессор военной кафедры убедился в том, что все спасены, его дракон обмяк и скатился вниз, уйдя в спонтанный оборот. Студенты подхватили преподавателя (в одним из них Артуан узнал принца Фламенского) и потащили оказывать первую помощь.
Это последнее, что он запомнил, потому что перед глазами дракона резко потемнело, и он камнем полетел вниз.
Тьеррина
После случившегося я сидела, как на иголках. Фигурально, конечно же, потому что если бы я села буквально, я бы сидела на стекле. Вся академия стояла на ушах, я же мерила заваленную вещами и осколками приемную, похрустывая ими при каждой проходке.
– Ты бы на улицу вышла, подышать, – сообщила мне машинка. Ее я подняла с пола, поставила на подоконник.
Собиралась чуть-чуть прибраться с помощью бытовой магии, но почему-то не прибиралось. Что там у них вообще могло произойти? И почему Артуан так долго? Он же сильный дракон, за пару минут все может разрулить!
– А то на тебе лица нет.
– Есть, – автоматически ответила я, бросив взгляд в чудом уцелевшее зеркало.
– За ректора волнуешься? – уточнила эта зараза.
– Что-о-о?! – Я так возмутилась, что даже споткнулась.
– То! Или за принца? Он у нас красавчик, – машинка покоцала клавишами, явно намекая на что-то непристойное.
– За окно выставлю, – добро пообещала я.
– Фу-ты ну-ты, ну и кипятись тут сама, – обиделся артефакт и замолчал.
Не знаю, сколько я тут еще кипятилась до того, пока дверь в приемную не распахнулась с хрустом, явив моему взору картину, достойную быть увековеченной. Потому что явились оба: и принц, и Артуан. Только первый был на ногах, хоть и весь перепачканный и со ссадинами, а второй – у него на руках, в простынке и неподвижный.
Я сдавленно пискнула и попыталась вдохнуть воздух, а Фабиан мрачно поинтересовался:
– Куда это можно положить?
– Это?! – воздух во мне кончился. – Он… он…
– Да живой он. Просто рухнул с высоты драконьего полета, оцарапал задницу об елку, а ниже мы его подхватили.
Я поняла, что снова могу дышать, и глубоко вздохнула.
– А почему он… в простыне?!
– Во что нашли, в то и завернули. Это, между прочим, тренировочная простыня, мы на ней первую помощь оказывали. Из-за того, что он потерял сознание во время оборота, одежда не восстановилась. Так куда положить?
Я наконец-то окончательно пришла в себя и кивнула в сторону кабинета, шустро перемахнула через обломок от шкафа и открыла дверь. Фабиан обошел заваленный стол, обогнул меня и уже укладывал ректора на диван, когда я опомнилась в очередной раз.
– Почему сюда, а не в лазарет?!
– Да говорю же, с ним все в порядке, – отмахнулся принц. – Сама можешь просканировать, просто магическое истощение из-за того, что драконом крутился над нестабильным пространством. Все, я пошел. Там моя помощь нужна.
Фабиан исчез быстро, оставив меня наедине с полуголым ректором без сознания. Хотя почему с «полу», я была уверена, что если это блинчик развернуть, он будет голый целиком. Почему-то при мысли об этом кровь прилила к щекам, да и, если говорить честно, не только к щекам. Стало так горячо, что хоть окна открывай настежь, впуская первый морозец осени.
Вот о чем я вообще думаю, а?
Мысленно надавав себе пощечин, я подскочила к ректору и приступила к сканированию. Фабиан оказался прав, никаких серьезных повреждений у Артуана не обнаружилось. Разве что парочка ссадин, одна из которых действительно была… гм, на заднице. Мне не нужно было его даже разворачивать, чтобы это увидеть, потому что магическое сканирование показывало все: от глубоких ран и внутреннего кровотечения до таких вот мелочей.
Облегченно вздохнув, я вытерла пот со лба и отправилась в приемную. Где-то там, в недрах разломанного стола у меня хранилась аптечка для оказания первой помощи. То есть бинты, антисептические зелья, всякие прочие мелочи. Которая, к счастью, уцелела.
Со всем этим и водой я вернулась обратно, пропитала тампоны и принялась обрабатывать ссадины. Сначала – на скуле, осторожно смыла запекшуюся кровь, смазала антисептическим зельем, потом заживляющим. Потом – на шее, для этого пришлось отогнуть край простынки. Потом на плече, над ключицей, тут уже пришлось его развернуть более основательно.
Я старалась касаться осторожно, чтобы не причинить боли, хотя ректор и валялся без сознания, почему-то со мной случился приступ незапланированной нежности. Об этом я подумала, когда добралась до ссадины на предплечье, стараясь не пялиться на его обнаженную грудь. Хотя посмотреть там было на что.
Широкая, как и плечи, драконья такая, по-мужски сильная…
Р-р-р-р! Тьеррина, ты о чем вообще думаешь?
Ссадины сверху закончились, и на ребрах тоже, осталась последняя. И вот здесь меня посетил этический момент. С одной стороны, я действовала как целитель (я все-таки тоже отучилась в этой Академии), с другой я была секретарем. Если как целитель я имела право смотреть на… гм-м-м, задницу ректора, то как секретарь – точно нет. Не считая того, что и целителя, и секретаря, объединяла одна маленькая Тьерриночка, которая покраснела при одной только этой мысли, и которая не далее как несколько минут назад залипала на его мощную грудь.
А что, если у него инфекция какая-то попадет через эту последнюю ссадину, если ее не обработать?
Я сглотнула, представив, как касаюсь Артуана ниже пояса, и мне стало еще жарче, я как будто жидкого пламени глотнула. Именно этот момент и выбрала машинка, чтобы заглянуть в кабинет:
– В чем проблема?
– У него ссадина на… – Я указала глазами. – А у меня дилемма.
– Какая?
– Как целитель, я должна ее обработать…
– Как целитель, ха! – Лязгнул клавишами артефакт. – Так и скажи, что хочешь попялиться на его зад!
Очевидно, взгляд у меня стал ну очень говорящий, потому что машинка бодро ускакала обратно в приемную, а я, вдохнув, выдохнув, осторожно потянула край простынки, мысленно повторяя: «Я целитель, я целитель, я целитель». Придумает же, а! Что я хочу пялиться на задницу Артуана! Делать мне больше нечего!
– Не хочу! – выдала я, и в этот момент ректор открыл глаза.
Моя рука замерла на его бедре. Там, где косточка.
– Чего вы не хотите? – поинтересовался дракон.
– Пялиться на вашу задницу, – непроизвольно выдала я.
Зря. Что-то в моих словах ректору не понравилось!
– Так не пяльтесь! – прорычал он и сел так резко, что снес все зелья вместе с подносом, тампонами и остатками чистой воды.
Я отскочила.
Простыня поползла вниз. Я не успела зажмуриться, а дальше все было как в тумане. Потому что сначала я увидела ректорский живот, а потом – драконий… в общем, то, чем он драконят делает. Почему-то в полной боевой готовности.
Для меня это стало открытием. В целом. И по размерам. И вообще.
Для него, кажется, тоже, потому что Артуан посмотрел на меня примерно так, как я недавно смотрела на машинку.
– Я не специально, – честно сказала я. – И потом, вы меня видели почти голой, так что все справедливо.
Вот кто меня за язык тянул? По кабинету пронеслось драконье рычание: такое, угрожающее, предвестник оборота. Он точно магически истощенный?
– Я просто ваши ссадины обрабатывала! – поспешно сказала я.
– Вон! – коротко произнес ректор, и вот тут я обиделась.
Не просто обиделась, а разозлилась.
– Я вам не прислуга, чтобы выставлять меня за дверь! – рыкнула в ответ так, что даже в груди запекло. – И вообще, могли бы и спасибо сказать за то, что я вам обработала… почти все!
– Скажу, – угрожающе пообещал Артуан, – я вам сейчас все скажу!
Он начал подниматься, но запутался в простыне, а я разозлилась еще сильнее.
– Нет уж, лежите, где лежали! А то сейчас снова рухнете задницей на елку!
К слову, елки в кабинет ректора недавно доставили. Натуральные, опечатанные магией свежести, чтобы их можно было украсить к зимнему празднику заранее.
Взгляд Артуана окончательно стал недобрым:
– Что-о-о?! – прорычал он.
– То! – выдала я ключевую фразу машинки. – За первую помощь принято благодарить, но вы у нас в жопу раненый, так что обойдусь!
Ректор совершил прыжок: драконий такой, и оказался лицом к лицу со мной. Слава драконам хоть простыню придержал.
– Вы отдаете себе отчет, с кем разговариваете? – прищурившись, спросил он.
– Вполне! Я действовала из лучших побуждений, так что вы не имеете права на меня рычать! А если это еще раз повторится, я уволюсь!
Я вылетела из кабинета в приемную, громыхнув дверью. Внутри все кипело, пламенело и переворачивалось, а стоящая на подоконнике машинка (как она сама туда запрыгнула?) звучно клацала клавишами в приступе артефакторного хохота.
Артуан
Артуан шагал по парку академии и натурально пыхтел от возмущения: вырывающийся изо рта пар явно не имел отношения к резкому похолоданию, первому предвестнику зимы. Во-первых, из-за ослабленной магии ему приходилось передвигаться между корпусами пешком – предписание целителей.
– Вы ведь не хотите потерять дракона и навсегда остаться без крыльев, господин ректор? – строго поинтересовался главный целитель в академии, когда он впервые появился в целительском крыле. Пришлось забежать домой, чтобы одеться и не светить больше драконьей задницей и передницей. Не говоря уже о том, что даже речи не шло послать за костюмом помощницу: одна мысль о том, что Тьеррина будет выбирать ему трусы, заставляла кипятиться! Поэтому все сам, все сам.
Ректор не имел ничего против прогулок, к физическим упражнениям привык, но еще больше он привык все дела делать быстро, а с этими перебежками он терял уйму времени. Просто кучу, нет, гору времени!
Во-вторых, его до глубины драконьей души возмутили слова помощницы. Даже не слова – ультиматум! Уволится она, как же. Да кто ее вообще отпустит?! Это его прерогатива – увольнять сотрудников за невыполнение или плохое выполнение их обязанностей. А Тьеррина все замечательно выполняет, иногда даже перевыполняет, как с этой ссадиной на его жо…
Нет, ректор совершенно был не готов к тому, что их отношения перейдут в такую плоскость, но сейчас его выбешивал сам факт, что идеальная во всех смыслах помощница, к которой он привык, которую принял в свою команду, может его оставить.
Дракон внутри зверски взревел, не имея возможности вырваться наружу, полетать и поджечь пару елок, настроение портилось, а тут еще и ходить надо. Словно он не дракон, а обычный человек. Без магии.
– Неделя, господин ректор! – вынес ему приговор главный целитель. – Всего семь дней, и снова будете летать. В отличие от… – Он с грустью покосился на отделенную ширмой постель Грошека.
Друг и учитель Артуана так и не пришел в себя, но ему прочили быстрое выздоровление. Целители в академии были самыми лучшими, поэтому обещали, что профессор придет в себя в течение суток. Увы, гарантию по возвращению магии старому дракону никто не давал.
– Он потратил слишком много сил. Выгорел, и этого не отменить. Плюс возраст и анамнез. Профессора Грошека не просто так отправили преподавать сюда: ему уже опасно было продолжать свою службу в армии.
А кто-то взял и устроил войну в ЗВЕЗДЕЦе! В то, что лавина – случайность, даже студенты не верили, не то что сам ректор. Осталось послушать мнение Грошека, и вот полчаса назад Артуану позвонили и сообщили, что дракон пришел в себя. Ректор сразу же отправился к нему, но по дороге успел проклясть все на свете! Пока дошел, вспотел, так еще и ту самую гору времени потерял. Поэтому зашел к Грошеку без предисловий.
– Кто на вас напал?
– Да гоблин его знает! – рявкнул бывший вояка, и ректор понял, что могло быть хуже прогулок по академии. Могло, как Грошека, приковать к постели.
К слову, старый дракон выглядел неплохо, отдохнувшим и посвежевшим, если бы не одно «но»… он чувствовался человеком. Его зверь погиб там, сдерживая мощь лавины и спасая студентов. И Артуан, который был таким же драконом, испытал горьковатый привкус сожаления. Одновременно с этим пришло понимание: если сейчас он покажет жалость, то сделает только хуже. Унизит этим бравого вояку, который потерял суть всех драконов – саму магию.
Поэтому ректор прочистил горло и сел на стул, стоящий рядом с постелью Грошека.
– По крайней мере, ты, как и я, не веришь в несчастный случай.
– Несчастный, – рвано хохотнул Грошек. – Действовал профи, поэтому это и выглядит, как внезапный сход лавины. Никто даже взрывов не услышал, ректор! Заглушили, ресурсов не пожалели. Я же говорю – профи! Вопрос в другом: кому понадобилось нападать на студентов?
– Есть мысли?
– Принц Кристана, – подтвердил догадку Артуана Грошек. – Кто-то решил добраться до мальца. Хороший он парень, умный, дракон с большим сердцем. Настоящий боец и талантливый целитель. При этом непокорный балбес. У меня за всю жизнь только два таких балбеса было: ты и Фабиан!
Ректор даже поперхнулся от такого сравнения. На одну ступеньку с принцем Я-заноза-в-заднице его еще не ставили.
– Если он такой замечательный, почему не позволил принцу помочь тебе? – поинтересовался он ревниво.
– Чтобы мальчишку выжгло, и он потом лежал на соседней со мной койке? Обижаешь, ректор. Не для того ты мне студентов доверил, чтобы я их в расход ради своей шкуры пускал!
Артуан его понимал. Поступил бы так же.
– Кому это нужно? – решил увести разговор в другое русло ректор.
– Это уже мало похоже на шалости с украденной одеждой, да? – тяжело вздохнул Грошек и устало потер переносицу. – Все очень серьезно, Артуан. Не хотелось бы, чтобы у парня беззаботную юность, студенческие годы, отбирали, но если до Фабиана доберутся, его отец не побоится пойти войной на Алузию. Ты моего совета, конечно, не спрашивал…
– Тем не менее всегда ценил твое мнение, – перебил его ректор, чувствуя себя странно. Вроде у него статус повыше, а он словно сам вернулся в собственную юность, когда Грошек натаскивал его еще мальчишкой. Когда у отца не было времени заниматься с наследником, он скидывал его на учителей. Артуану повезло, что ему всегда доставались самые лучшие.
Старый дракон тепло улыбнулся.
– Я бы на твоем месте окружил Фабиана защитой. Только не явной, его монарший папочка наверняка пришлет ему телохранителей, от которых он будет сбегать, как нормальный молодой дракон, жаждущий свободы. А тех, кто сможет приглядывать за ним со стороны. Не тех, кто полезет в бой, а кто сразу сообщит тебе в случае чего.
Артуан кивнул, соглашаясь с такой мыслью. У него даже был кое-кто на примете, кто сможет вот так сообщить…
– Они не остановятся, – выдохнул Грошек. Видимо, не так ему было получше, как профессор хотел показать. – Будут еще попытки.
– Попытка, – отрезал ректор. – Последняя для них, кто бы это ни был.
– Мне кажется, это дело уже касается самого короля.
– Король в курсе, его гвардия уже прочесывает горы, но все, что касается ЗВЕЗДЕЦа, касается меня и моих подопечных.
– Моя школа, – усмехнулся Грошек. – Рад, что ты стал именно таким. Великим драконом. А станешь великим ректором.
– Если доживу, – проворчал Артуан, по-мужски скрывая неожиданное смущение от похвалы. – Поседеешь тут со студентами.
И с помощницами, угрожающими уволиться, если он не перестанет вести себя как дракон. А он, между прочим, и есть дракон!
– Прости, ректор, больше рассказать мне нечего, – качнул головой старый дракон и поморщился. – Разве что… Но это так, домыслы.
– Говори уже, – рыкнул Артуан от нетерпения. – Ты сказал, что королевская гвардия прочесывает горы, но снова без толку.
– Да, он как сквозь землю провалился.
– Или ушел в сторону академии.
Драконы посмотрели друг на друга, не мигая, и каждый сделал свои выводы. В случае Артуана неутешительные. Потому что одно дело защищать ЗВЕЗДЕЦ извне, но как защитить студентов, если враг давно внутри? Есть над чем подумать. Если придется, он Фабиана в собственном кабинете поселит, будет у него домашку делать. Нет, лучше в приемной. Нет! Там Тьеррина, только этого не хватало.
– Можно последнюю просьбу, ректор?
Артуан сделал вдох-выдох, усмиряя собственную тревожность, а заодно и возникшие на ровном месте собственнические инстинкты, и ответил Грошеку:
– Хоть десять. Все, что угодно.
– Возьми себе моего кота!
Артуан
Пока Артуан тащился из целительского корпуса в административный, раз двести обозвал сам себя гоблином. Вот кто его, спрашивается, тянул за язык? Ведь первое правило дипломатии – сначала выслушай просьбу, потом решай, соглашаться или нет. Кто его за язык тянул обещать все, что Грошек пожелает? Чем он вообще думал? Не думал. Не думал и представить не мог, что тот попросит его о таком!
Взять кота. Худшее, что можно себе представить.
Тем не менее сейчас он не просто тащился в ректорский кабинет, он еще и тащил с собой огромную корзину, плотно прикрытую крышкой. Изнутри не доносилось ни звука, и ректора это радовало.
– Все, что угодно, кроме этого! – выпалил он, когда услышал просьбу Грошека. – Ты же знаешь, что я не могу.
– А я не могу бросить его на произвол судьбы. – Откуда у старого дракона только силы взялись это все прорычать? – У меня больше нет магии, ректор. Я не смогу его прокормить. Мало кто сможет. А ты сможешь! Ты молодой, сильный и магии в тебе на целую академию.
– Я не люблю котов!
– Он тоже никого не любит, – признался Грошек. – Только жрать и спать. Он не станет тебе мешать, по статистике это самый безобидный вид фамильяров.
– Самый безобидный? – не сдержал скепсиса Артуан.
– Для своего хозяина, в смысле, – уточнил Грошек. – Своих кормильцев они защищают как мать свое дитя.
Кормильцев да. Артуан прекрасно помнил, что у всех фамильяров хозяин, а у хамелекотов – кормилец. Никто им не хозяин. Это самые своенравные и непокорные магические создания. И Грошек предлагает ему взять это себе?
– Ему повезло, что правила академии запрещают брать фамильяров на занятия даже преподавателям, – вздохнул Грошек.
– Дурацкое правило, он мог бы спасти твоего зверя, – сжал кулаки Артуан.
– А мог бы не спасти, – старый дракон посмотрел ректору прямо в глаза. – Там было слишком много азурция. Он мог бы просто погибнуть как…
– Я заберу твоего кота! – перебил его ректор. – Позабочусь о нем.
– Спасибо, Артуан, – впервые за весь их разговор улыбнулся Грошек. – Можешь забрать корзину, это его любимая лежанка.
На глазах старого дракона выступили слезы, когда он прощался с собственным фамильяром.
– Люблю тебя, Одуванчик! – прошептал он, вручая корзинку Артуану. Как от сердца отрывал.
Так что теперь ректор возвращался к себе с хамелекотом и твердой убежденностью, что выполнит собственное обещание в лучшем виде и как можно скорее.
Приемная встречала его чистотой и порядком. Одним из первых приказов Артуана после пробуждения был прислать в администрацию уборщиков: они убрали стекло, починили и заменили сломанную мебель, отдраили полы. Но вот складывать все документы по папочкам, как они были до хаоса, пришлось Тьеррине, с чем она справилась даже быстрее, чем он ожидал. Пока ректор ходил туда-сюда и решал все важные вопросы, все перебрала, все проветрила и даже не запыхалась. И даже ради этого задержалась, хотя ее рабочий день уже давно закончился.