После больницы Ник отправляется не домой. А я тенью плыву за ним.
Я первый раз в этом районе, а он идёт медленно, не торопясь, будто не первый раз здесь и знает весь маршрут наизусть, так, что даже сможет пройти его с закрытыми глазами. Я иду следом.
Мы останавливаемся возле маленького аккуратного домика. Кто здесь живёт? Я тут ни разу не была. Мы тут ни разу не были вместе.
Дверь ему открывает миниатюрная брюнетка с заплаканными глазами. Увидев Ника, она бросается ему на шею и без остановки плачет. Я замираю, не в силах поверить своим глазам.
Меня не устраивает многое в этот момент. Например, почему какая-то девушка висит на шее у моего мужа. Или то, что они явно не в первый раз видят друг друга. Тогда почему я о ней ни разу не слышала от мужа?!
Девушка пропускает его в дом. Я захожу туда вместе с ним.
На пороге мне становится не по себе. Жуткая картина режет глаза, как будто я стою перед костром и не могу сдержать слёз от дыма. Все окна и зеркала в доме завешены плотной тканью. Вещи разбросаны по прихожей. Нет, не вещи. Клочки белой ткани. Знакомая ткань. Это свадебное платье?! Неприятное ощущение охватывает меня.
– И снова те же гости… – За спиной девушки я замечаю высокого молодого человека. Он стои́т, опираясь о косяк двери виском, и усталым одиноким взглядом пропускает нас с мужем в дом.
Я встречаюсь с ним глазами.
– Он здесь не в первый раз?! – спрашиваю, не надеясь на ответ.
– Что, прости?!
– Ты меня видишь и слышишь?! – недоумеваю я.
– Ты умерла?
Наверное, у него тоже скопилось много вопросов, так как ответами он мне не удостоил. От его вопроса тянет могильным холодом.
– А ты? – неуверенно произношу я.
Молодой человек озадаченно разводит руками. И только сейчас я замечаю, что он намного бледнее обычного человека. Да что там бледнее! Его кожа имеет сероватый оттенок. Я смотрю на свою руку. Как и моя, в принципе.
– Так ты мёртв?! – повторяю свой вопрос я.
– Похоронил себя неделю назад.
– И это жизнь после смерти?
– Я похож на того, кто знает ответы?
Я пожимаю плечами. Это движение скорее походит на жест парализованного человека. Со мной впервые заговорили, когда другие не видят и даже не чувствуют моё присутствие.
Ник и брюнетка уже присели в гостиной на диван, пока я разговаривала с бледным незнакомцем. Девушка тихо всхлипывает в объятьях моего мужа.
– Почему она плачет? – недружелюбно интересуюсь я.
– Я ещё не понял. Наверное, по мне тоскует. А тосковать с ним уже вошло в привычку, – с сарказмом отвечает парень, присев на подлокотник дивана, на котором сидят Ник и всхлипывающая в его объятиях девушка.
– Он здесь не в первый раз?! – я опять повторяю свой вопрос.
– Прости, а ты кто такая? Раньше он приходил один. Откуда к нему привязалось приведение с допросами?
– Я его жена, – шепчу я и перевожу взгляд на Ника. Видимо, он подзабыл этот факт. Я бы не смогла обнимать другого мужчину. Почему он может обнимать другую женщину?
– Интересный поворот событий, – недовольно фыркает парень.
– Ты не ответил, – напоминаю я.
А он, видимо, совсем не собирается мне отвечать.
– Часто? – настойчиво допытываюсь я.
Бледный незнакомец кивает.
Я с отвращением смотрю на них. Но не чувствую ничего.
– Пытаешься найти чувства в себе? Не траться. Не найдёшь.
– Да как это понимать?! Я лежу на больничной койке, чувствую ужасную боль, теряюсь в сознании, а спустя мгновение стою около своего тела, а потом следую за своим мужем, как привязанная.
Я прислоняю к лицу ладони. Но они почему-то стали прозрачные. И я вижу сквозь них.
– Ты должна держаться! – Наш короткий диалог прерывает едва слышный голос Ника.
Мы оба – я и мой единственный собеседник – оборачиваемся в их сторону. Я с ужасом отталкиваю свои ладони от лица.
– Не могу… Его больше нет!
Девушка дрожит. То ли от слёз, то ли от страха, то ли ещё отчего.
– Сейчас он поднимет её лицо за подбородок… Момент «глаза в глаза». Он коснётся её щеки́. Они оба замрут, а потом он отведёт глаза, прошептав банальное «прости», – с отвращением трактует тот единственный, с кем я могу вести диалоги.
Так и случилось, как он напророчил. В этот момент я просто забываю, как дышать. Я не знаю, что чувствовать. Я злюсь. Мне ужасно больно, но я не чувствую боли. Я хочу плакать, но слёзы не текут. Я сжимаю руки в кулаки. А вот отрицательные эмоции приходят значительно быстрее и ощущаются естественно.
– Откуда они знают друг друга?
– Задай этот вопрос им! – грубо отвечает мне парень.
– Уж простите, не успела! – так же грубо отвечаю ему я.
– Так почему думаешь, что я успел?!
– Грубиян!
– Не от хорошей…, – он хочет сказать «жизни», но осекается.
И мы снова молча наблюдаем за живым спектаклем в первом ряду.
– Как она? – прерывает тишину двух миров брюнетка.
Я и мой единственный собеседник моментально переводим взгляд на неё.
– Она в коме.
– Ты в коме? – переспрашивает меня парень.
– А ты не расслышал?
– Ей станет лучше? – наши перебранки опять прерывает брюнетка, обращаясь к моему мужу.
– Врачи пророчат обратное, – отвечает ей Ник.
– Даже не знаю, что сказать, – она прикасается к его плечу.
От этого прикосновения меня пробирает дрожь. И ревность. И ненависть.
– Всё безнадёжно, Елена, – Ник опускает глаза. – Врачи ждут моего согласия на отключение приборов, поддерживающих её жизнь. А я не могу, не могу…
– Т-ш-ш, я рядом, – она пододвигается к нему.
– Рядом…
Мой собеседник резко подскакивает и задевает вазу, стоящую на журнальном столике.
К нашему общему удивлению она пошатнулась.
Ник и Елена вздрагивают и переводят удивлённые взгляды на вазу.
– Как ты это сделал?! – удивлённо смотрю на эту же вазу я.
– Чёрт подери! – сквозь зубы отвечает он. – Знать бы как… раскромсал бы эту вазу у него на голове!
– Что это было? – испуганно нарушает тишину Елена, оглядываясь по сторонам.
– Без понятия, – пожимает плечами Ник.
Мой собеседник злится.
– Раньше такого не было… – будто оправдываясь и стыдясь своего поступка, произносит он, нарушая нашу тишину.
– Думаешь, мы можем дать о себе знать, или это только сильный всплеск эмоций?
– Почему ты думаешь, что я знаю больше тебя?
– Потому что ты в таком состоянии уже неделю, а я меньше суток.
Он молчит.
– Мы с ними связаны?
– Ты в этом состоянии меньше моего, но поняла самое важное гораздо раньше.
– Мне не вернуться в моё тело… – подытоживаю я и присаживаюсь рядом с Ником и Еленой.
Они молча переглядываются.
– Почему? – прошли минуты, прежде чем мой единственный собеседник спрашивает.
– Потому что у меня рак костей, – объясняю я. – Почти все кости уже раскрошились, задеты важные органы…
Парень присаживается рядом со мной.
– Даниил, – представляется он. – Можно просто Дэн.
– Нина. Можно просто Нина.
– Елена, может мне остаться? Ты неважно выглядишь… – выдвигает предложение Ник, обрывая наше знакомство.
Я и Дэн одновременно поворачиваем головы в его сторону.
– Мне не послышалось? – фыркает мой собеседник.
Я озадаченно киваю.
– Я была бы не против, – улыбается Елена, вытирая заплаканные глаза ладонями.
Ник обнимает её.
– Да уж, – пожимает плечами Дэн. – Радует только одно: этим адом мы будем наслаждаться вместе.
Я вне себя от злости. Мне кажется, я бы повыдирала ей все волосы, подвернись мне такая возможность. Дэн, в отличие от меня, наблюдает за их объятиями с непонятным спокойствием.
– Почему ты не злишься?
– Нет сил.
– То есть?
– Буквально, – пожимает плечами он. — После инцидента с вазой мои силы куда-то делись. Я бы и рад покидать ещё вещи, но не могу. Вся злость вскипает внутри меня. Она ждёт своего часа, чтобы вырваться наружу.
– Как он может так поступать со мной?.. – с грустью спрашиваю я у Дэна, будто он может ответить за всех мужчин. Я не перестаю злиться, меня трясёт от ненависти.
– Твоя оболочка расплывается. Успокойся.
Сначала я не понимаю, о чём он. А потом смотрю на свою руку. Она, действительно, ходит волнами. Я поднимаю на него удивлённые глаза.
– Это от ненависти. Потом ты вовсе от неё избавишься, – объясняет он.
Ник укладывает Елену спать, а сам ложится на диване.
– Прости, Нина, я оставлю тебя здесь одну. Уже которую ночь я наблюдаю за своей спящей вдовой… – Дэн исчезает.
Я присаживаюсь рядом с мужем, около его ног. Обратная картина: несколько часов назад он вот так сидел возле меня.
Невероятно, любимый, как же ты можешь так поступать со мной?! Я ещё не умерла, а ты уже нашёл мне замену.