Деревня Соловьиная Слободка. Месяц Грудень.
На широкой деревенской дороге стояла женщина. Она смотрела на окна крестьянской избы, которые озарялись едва заметным желтым светом от камелька. Только этот дом ночь не коснулась, не забралась под дверь, насылая сны.
Ночь была промозглой, темной. Ветер гулял над крышами, заглядывал в печные трубы, выл волком между верхушками деревьев и обрушивался вниз, к земле, разгоняя жухлые листья.
Изба, заинтересовавшая женщину, стояла на околице. Сразу за ней растекалось болото, а за болотной стынью чернел лес.
В полночной тишине где-то прокричала птица, и ее крик растянулся эхом, растворяясь высоко в небе.
Женщина держала в руках белый клубок с нитками. Она что-то шептала себе под нос и бросала дикие взгляды к единственному источнику света.
Обычного прохожего удивила бы такая картина – женщина в богатых алых одеждах стоит посреди грязной дороги в ночи и чего-то ждет. Или кого-то?
Ее волосы были заплетены в тугую косу. Голову украшал кокошник-полумесяц. Жемчужные рясны позвякивали на ветру, раскачивались из стороны в сторону. На красный сарафан, украшенный узорами из золотых нитей, была накинута душегрея, отороченная мехом. Кожа у женщины была белой, гладкой, с легким румянцем. Глаза синие, напоминающие озерную воду подо льдом.
Она посмотрела на клубок в своих ладонях, улыбнулась нехорошей улыбкой и распутала толстую нить, зажав ее конец между пальцами. Нитка тревожно замерцала. Золотое сияние то вспыхивало, то меркло. Сыпались крошечные искры, падая на сырую землю, они гасли.
– Не волнуйся, – промурлыкала женщина клубку. – Скоро закончится твоя боль, твой страх и позор.
Она сделала несколько шагов навстречу избе, но кто-то схватил ее за локоть, резко дернув назад.
– Ты не посмеешь, Макошь! – прорычал кто-то за спиной.
Женщина вздрогнула от неожиданности, едва не вскрикнула. Она обернулась и увидела высокого мужчину в белой рубахе косоворотке.
– Велес, не ожидала тебя здесь встретить, – усмехнулась Макошь. – Не замерз? Как видишь непогода разыгралась.
Мужчина устремил на женщину тяжелый взгляд. У него были темно-русые волосы, короткая борода, темные глаза. Он представлял собой обычного деревенского мужика, у которого косая сажень в плечах и кулаки для местного кулачного боя. Ничего примечательного, кроме одной детали. Это был бог.
– Я предупреждал тебя, чтобы ты не лезла к людям, – сказал Велес, сдвинув брови к переносице. – Спрячь свой клубок подальше и иди в Правь обратно.
Макошь продолжала сжимать нить. Она посмотрела снова на избу, где все также дрожал слабый огонек в оконце, и перевела взгляд на Велеса.
– Это говоришь мне ты? – прошипела женщина и указала в сторону забора. – Там появляется на свет твоё дитя! От бога! В этот раз ты слишком далеко зашел. Наш батюшка будет в гневе. Люди, наделенные хоть каплей божественной силы, имеют привычку гордиться этим, превозносить себя до небес. Да, ребенок невинен, мил, но он вырастет очередным гордецом, когда проснется колдовство в его венах. Захочет найти мировое древо, захочет встать на ровне с нами или уничтожить привычное мироздание. Были такие умники и где они сейчас? Гниют на самом дне Нави. Такой судьбы ты желаешь младенцу?
Велес сложил руки на груди и тоже взглянул на избу. Его лицо вдруг стало печальным.
– Я понимаю, Макошь и готов ответить за свои ошибки. Расскажу все батюшке и пусть сам решает о наказании, но не рви нить Велимиры и дитя. Они не виноваты.
Макошь скривила рот от злости.
– Я твоя жена, и ты просишь пожалеть любовницу и ее ребенка?
Велес кивнул.
– Я не могу, – ответила Макошь. – Мне надоела эта история с Ягиней. Сколько лет ты мучаешься? Пятьсот? Ищешь ее душу среди смертных, как пес. Влюбляешься снова и снова. Из-за нее ты отсиживаешься в Нави и хочешь остаться там навечно? Вдруг тебя отправят к самым низшим божкам? Ты можешь потерять свою силу и влияние. Я порву нить этой девушки и младенца сразу. Они умрут и не будет нам горя, Велес.
– И что тогда? Что это изменит? – сказал мужчина. Изо рта, от очередного выдоха, вырвалось белое облачко пара, мгновенно рассеявшись. – Даже если ты порвешь нить, Ягиня переродится в другом теле. Мы опять будем вместе и так будет всегда, хоть тысячу лет!
Нитка в руках женщины едва мерцала. Пару искорок скользили по ней вперед-назад. Слабые всполохи отражались на лице богини.
– Видишь? – показала на клубок Макошь. – Девушка скоро умрет без моей помощи. Такова судьба. Молись, чтобы следом за ней на тот свет отправилось дитя.
Велес только хотел возразить, но тут осеннюю ночь разрезал детский плач. Он широко улыбнулся и облегченно выдохнул.
– Родила…
– Дочь. У тебя родилась дочь, глупец, – процедила сквозь зубы Макошь. – Теперь она обречена.
Велес сделал шаг к Макоши, они стояли вплотную друг к другу и смотрели на почти потухший клубок. Жизнь превращалась в смерть. Где-то в доме прозвучал едва слышный человеческий выдох, клубок охватила яркая вспышка, и свет тут же погас.
Боги молчали. Каждый размышлял о своем.
– На что она обречена? – хриплым голосом спросил Велес. Он провел теплыми пальцами по щеке женщины, скользнул к подбородку и слегка приподнял ей голову, чтобы видеть ледяные синие глаза. – Ответь?
– Ты пытаешься играть в любящего мужа после смерти любовницы? Забавно, – съязвила Макошь. – Оставил жену плести судьбы, вязать узлы на нитях, а сам развлекался с деревенской девкой, которая еще и понесла!