Вместо стекла во входной двери родильного отделения торчала фанерка с коричневыми пятнами сучков. Лёня дёрнул раз, дёрнул два, с душераздирающим скрипом створка сдвинулась, сгребая грязный снег и застряла.
– Дверь закрой! – рявкнула техничка в грязном халате. – В лифте родился? Всё отделение застудишь!
С виноватой улыбкой он сделал, что требовали. Уборщица бросила размазывать грязь с талой водой по полу и шмякнула тряпку ему под ноги.
– Ноги вытирай! Ходят тут, а мне перемывай за ними, – разворчалась она. – Чего припёрся, старый чёрт?
– Так жена у меня рожает, – совсем стушевался Лёня. Он послушно встал на темно-серую драную мешковину: запузырилась вода между подошвами, потекли струи в разные стороны. Чище не стало.
Уборщица всплеснула руками:
– Ну ты ж смотри. Дед старый, а туда же! Срам один на уме! О душе думать пора! Или от молодого кого понесла?
Бабка ехидно сощурилась, ожидая реакцию. Лёня почувствовал, как заклокотало в груди.
– Да что вы себе позволяете? – от возмущения он задохнулся, и в конце фразы сорвался на фальцет, от чего ещё больше смутился и покрылся пунцовыми пятнами.
С удовлетворённой улыбкой бабка выдернула тряпку у него из-под ног.
– А ты горлом тут не бери, много таких горлопанов развелось. Я тебя не боюсь, чертяка. У! – потрясла она кулаком, потом махнула и пошла дальше размазывать грязь по полу. На её дряблой шее покачивался серебряный крестик.
– А как зовут тебя, божий человек? – елейным голосом спросил Лёня.
– А тебе зачем? – зыркнула бабка.
– Отцу нашему за тебя помолюсь, здоровья просить буду. Тяжело, чай, в таком возрасте ведра с водой таскать.
– Тяжело, сынок, ой как тяжело. – Бабка шустро усыновила "старого чёрта". – Помолись, добрый человек. Евдокией меня зовут. И я помолюсь.
Не спросив имени, она натянула обычную свирепость на лицо. За спиной Лёни скрипнуло, и бабка заорала:
– Куда прёшь? Ноги вытирай, лишенец!
Лёня увидел в углу телефонную будку и кинулся к ней. Трубки не было, в мятом корпусе – прорези для микрофона и динамика. Он нашарил двушку в кармане и сунул в монетоприёмник.
– Транспортный отдел. Слушаю! – гаркнул молодцеватый голос.
– Тише, пожалуйста, – взмолился он. – Тут будка без стекол и автомат без трубки.
На том конце вздохнули и спросили вполголоса.
– Говорите, что у вас?
– Это Леонард, ракшас1, у меня жена рожает, в шестой горбольнице. Тут подходящий объект есть. – В голосе появились умоляющие нотки. – Может, подвесим меточку и к нам?
– Что за объект? Как зовут, кем работает?
– Евдокия, техперсонал.
– Минуту, проверяю по картотеке.
На том конце прибалтийская певица Анне Вески по радио призывала радоваться жизни самой, потом тот же голос сказал: