«Мне как-то печально (или страшно) при мысли, что «как об умершем» и «тем более был писатель» обо мне станут говорить с похвалою. Может быть, это и будет основательно: но ведь в оценку не войдет «печальный матерьял».
И, получая «не по заслугам», мне будет стыдно, мучительно, преступно «на том свете». Если кто будет любить меня после смерти, пусть об этом промолчит.»
(Луга – Петербург, вагон)
Пусть – кто любит после смерти – промолчит —
Мне ведь умершему будет только мука —
И на том свете мой безумный стыд —
Незримым светом лишь коснется в мраке друга!