– Итак, продолжаем записывать: Материк Солтэйра, омывается тремя океанами. – Старательно записывая за госпожой Сфенел, преподававшей в нашей воскресной школе все основные уроки, я перевернула очередной исписанный мелким убористым почерком лист своей тетрадки. – Грозовым, Лазурным и Змеиным. Мы разберем каждый из них чуть позже, сегодня же я хотела, повторить с вами основную информацию по королевству Шакар.
Рядом со мной упал сложенный журавликом листок бумаги. Подобрав его, под тихое шипение соседского мальчонки Края, что сейчас усиленно показывал мне на залившуюся румянцем девочку лет пятнадцати, сидящую за моей спиной, я с пониманием передала импровизированную записку ей, отчего ее уши запунцовели еще ярче, а Край расплылся в довольной улыбке.
«Первая любовь – не иначе». – Вернувшись к своим записям, я продолжила конспектировать за мелодичным голосом преподавательницы.
– Король Галарес, прозванный нашими войсками Безумным, после битвы на равнинах грифонов, когда он пытался вовлечь в противостояние и их, обманом завладев несколькими птенцами, правит уже более сорока лет. Королева Вара, как вы уже знаете, скончалась при родах, а так как Галарес не пожелал связать себя последующими узами брака, то у Шакара имеется лишь один наследник – принц Летам, двадцати пяти лет отроду.
Я закусила кончик карандаша, припоминая то занятие, что мы посвятили правящей чате Шакара. Королеву мне было искренне жаль, хоть она и была женой нашего вечного врага, не оставляющего попыток расширить свои территории, по средству оккупации наших залежей полезных ископаемых и минералов, находящихся на протяжении практически всей горной гряды Грас. Участь матери, умершей, так и не увидев своего ребенка, представлялась мне поистине печальной. Сохранились воспоминания современников тех лет, в которых утверждалось, что королева Вара была добра не только к своим подданым, но и к нашим пленным войнам. При ее жизни, король Галарес совершал меньше военных набегов. Возможно, если бы она осталась жива, то наши страны рано или поздно пришли бы к мирному соглашению.
– Продолжаем записывать! – Госпожа Сфенел постучала указкой по ближайшему к ней столу, призывая шепотки, начавшиеся на дальних рядах угомониться. – Шакар военное государство, граничит с пустыней кочевником, а потому их климат, менее приспособленный для земледелия, чем в нашей Империи, из-за высушивающих ветров, задувающих с Земли Кобылицы, как свои территории именуют проживающие там племена. Успеваете конспектировать?
Я закивала, не поднимая головы от своих записей.
Занятия в нашей школе проходили всего раз в неделю, и я, выпросив у отца позволение на их посещение всегда с особым трепетом слушала каждый урок. Госпожа Сфенел умела преподнести знания с особым трепетом. Даже самые отъявленные хулиганы, заслушивались ее историями, погружаясь в историю Солтэйра и близлежащих островов.
Я оглянулась на наш класс, заметив, что парней, как всегда, было больше, чем девушек.
В действительности, не то, чтобы обучение женщин осуждалось, скорее считалось чем-то не обязательным, так как приличной мисс надлежало думать о замужестве и домашнем уюте, а не о науках, но даже сейчас воскресная школа насчитывала всего лишь один класс состоящий из молодых горожан от десяти до двадцати лет. Далеко не все желали тратить свое время на подобное, что казалось мне, впитывающей каждую крупицу знаний, чуть ли не кощунственным. Мужчинам было проще – они могли поступить в университет либо обучаться на дому. Родители планировали назначить домашних учителей Денебу уже на следующий год, мечтая о его последующей карьере на научном поприще. Родители Клэр обещали замолвить за него словечко, среди именитых коллег. И как бы отец и матушка не относились к их постоянным разъездам, но не могли не признать полезность их протекции.
От неожиданного толчка в локоть мой карандаш съехал в сторону, оставляя на листе рваную линию. Шикнув, я с досадой повернулась на своего соседа по парте.
Закари, с извиняющейся улыбкой, одним движением пальцев, прищелкнув, направил по столешнице в мою сторону небольшую конфету, завернутую в цветастый фантик. Блестящий шарик остановился рядом с моей тетрадью, ударившись об ее край.
Вздохнув, я отодвинула угощение, не собираясь принимать очередной знак внимания от порядком надоевшего ухажера.
Закари был не плохим молодым человеком, обладающим внешностью истинного южанина – его светлые волосы и глаза лучились солнцем. В свои восемнадцать он трудился разнорабочим, находя подработки то там, то тут, взвалив на свои плечи пропитание трех малолетних братьев и престарелой матери, но его упрямое нежелание понимать мои вежливые отказы, выводило из равновесия. Благо, дальше подобных проявлений интереса, как данная сладость, парень не заходил, но из-за того, что он каждый раз, пусть и не специально отвлекал нас от уроков, я ловила осуждающие взгляды госпожи Сфенел, чувствуя себя виноватой.
– Медди, возьми, пожалуйста. – Закари настойчиво пододвинул конфету обратно. – Это вкусно, девушки ведь должны любить сладости?
– Я не из их числа. – Отвернувшись, я решила просто игнорировать нежеланный презент. И нет, дело было не в моей личной неприязни к парню, или нежелании портить фигуру, просто единожды, приняв от незнакомого тогда еще соседа по парте плитку шоколада, я еще месяц прятала от отца начавшие появляться в нашем почтовом ящике письма. Парень, отчего-то решивший, что его симпатия взаимна, настойчиво просил о встрече, о чем не стеснялся упоминать в каждом послании. Наверное, было бы лучшим решением рассказать обо всем отцу, но я боялась его реакции, не желая наивному Закари расправы от моего не в меру заботливого родителя.
– Но… – парень осекся, натолкнувшись на мой хмурый взгляд.
– Медди! Закари! – Госпожа Сфенел вновь постучала указкой, недовольно поджав губы. – Вы снова нарушаете дисциплину? Тишину пожалуйста! – Перестав прожигать нас взглядом все еще ясных голубых глаз, по всей видимости удовлетворившись моим смущенным румянцем, она продолжила, обращаясь к классу: – Кто помнит, как король Галарес Безумный был связан с бывшим Императором Андроклесом?
Та самая девчонка, которой я передала журавлика и имя которой я никак не могла вспомнить, хоть оно и вертелось на языке, подняла руку, вставая после утвердительного кивка учительницы:
– Опальный Император Андроклес, обезумев совершил предательство, решив подписать с королем Галаресом мирный договор, по условию которого королевству Шакар переходила часть гряды Грас и обширные территории Леса Истины на севере нашей Империи. Взамен Андроклес собирался получить военную поддержку Шакара и нескольких племен кочевников. Сотрудничая с их королем, вожаки племен намеревались свергнуть Совет Правящих Домов и распустить узников с Острова Забытых.
– Верно, Мэй, присаживайся. – Госпожа Сфенел довольная точным ответом ученицы, продолжила более миролюбивым тоном. – Медди, поведай нам, как удалось остановить бывшего Императора.
Я с готовностью встала из-за стола. Вопрос не вызывал сложности, ведь я не один час провела за изучением книг по Империи, в чем мне часто составляла компанию Клэр, да и история свержения бывшего правящего Дома не была на слуху разве что у ленивого.
– Великий Совет Правящих Домов смог свергнуть стоящий у власти Дом Горгон, во главе с бывшим императором Андроклесом, разорвав тем самым все договоренности, подписанные им ранее с королевством Шакар. Плененные Император и Императрица должны были быть сопровождены в дальнюю провинцию Хай, но оказали сопротивление, пытаясь убить главу Дома Солнца и нашего нынешнего Императора – Безила Первого. В результате их схватки трагически погибла жена Безила – госпожа Париса, но их сыну Мирану, ставшему принцем Империи Солнца, удалось скрыться, благодаря союзникам из Домов Алмазов, Глубин и Вечного леса. – Я перевела дыхание, с удивлением отмечая, что на протяжении своего рассказа дышала с трудом, словно проживая те события на своей шкуре. – Кровь Дома Горгон была полностью прервана, а Шакар объявил провозглашенной Империи Солнца полномасштабную войну.
– А какое название носила наша империя до тех событий? – уточнила госпожа Сфенел.
– Великая Империя Горгон, – не задумываясь ответила я.
– Верно. Присаживайся, Медди.
Возвращаясь на свое место, я продолжила записи, слушая уже следующие ответы других учеников, которых опрашивала учительница.
Во всей этой истории, что передавалась в газетах, а после осела на страницах множества учебных трудов, на мой взгляд было много пробелов, не позволяющих сложить пазл произошедших событий, но дабы не навлечь ненужные пересуды или еще чего хуже – лишний интерес констеблей, предпочтительней было помалкивать, соглашаясь с официальной версией случившегося – по сути – переворота.
Я никак не могла понять, от чего вдруг бывший Император решился на такие крайние меры, даже если ему и стал неугодным Великий Совет, то какая необходимость таилась в роспуске заключенных с Острова Забытых? Всем в Империи было известно, что на данный остров, представляющий собой огромную темницу, свозили самых опасных преступников со всей страны. По меньшей мере было не логично освобождать их… Либо за этим крылось что-то большее, чем простое безумие Андроклеса. И был ли он безумен вообще?
– Медди?
Я моргнула, выплетая из своих мыслей, понимая, что госпожа Сфенел, вероятно, зовет меня уже не в первый раз.
– Да, госпожа, Сфенел. – Я подскочила со стула, с запозданием осознавая, что прослушала заданный ей вопрос.
Неодобрительно покачав головой, но не став заострять на этом большего внимания, учительница повторила:
– Расскажи нам, что известно о принце Миране.
Я подавила желание шумно и с облегчением выдохнуть. Хоть о принце было мало информации, просачивающейся лишь изредка в те издания газет, которым лично я бы не стала доверять, но даже так я могла ответить на вопрос госпожи Сфенел, хоть что-то, не ударив в грязь лицом окончательно.
– На момент свержения бывшей династии Горгон принцу Мирану было восемь лет. Наследник Дома Солнца с детства обучался военному делу, астрономическим наукам и присущей их Дому магии воплощения, подробности о которой таятся в строжайшем секрете, как и способности других Домов. В последнее десятилетие попадал на страницы желтой прессы, но ни одна фотокарточка принца не была обнародовано, известно лишь то, что Миран, как и остальные представители Дома Солнца обладает ярко выраженной внешностью северян. Их Дом из покон веков чтил чистоту крови, предпочитая родственные связи исключительно с Домом Вечного Леса. Южные Дома, не рассматривались для партий их наследников.
С задних парт послышалось возбужденное перешептывание девиц, вперемешку со смущенными смешками.
– Тихо! – призвавшая к молчанию госпожа Сфенел, махнула мне, побуждая продолжать, но я, исчерпав всю известную мне информацию, лишь развела руками. Пожевав губу, пожилая дама нехотя произнесла: – Ладно, Медди, садись, должна признать, что и сама не могу припомнить больше подробностей о принце. Постой, – неожиданно остановила меня учительница. – Дополни, какие дома относятся к северным, а какие к южным.
– Дом Солнца и Дом Вечного Леса северные, а Дом Глубин и Дом Алмазов южные, прервавшийся Дом Горгон был так же из южных.
– Хорошо, теперь можешь сесть.
Я поспешила вернуться к записям, на сей раз стараясь не отвлекаться на собственные мысли.
– Закари, – госпожа Сфенел перевела внимание на моего поднявшегося соседа, – что еще известно о правящей чете?
Парень с понурым видом опустил голову, в задумчивости почесывая затылок. Кинув на меня косой взгляд, парень понуро заметил, что подсказывать ему никто не собирается, потому, шумно сглотнув, начал:
– Эм-м… Вы спрашиваете о ком-то конкретном?
Начиная терять терпение, госпожа учительница сдвинула брови.
– А как ты думаешь, Закари? Если мы уже узнали об Императоре и наследном принце, кто еще из правящей династии остался?
– Имп-ператрица?.. – запинаясь предположил побледневший парень.
– Разумеется! О, Боги! – Госпожа Сфенел всплеснула руками, словно удивляясь тому, с кем приходиться иметь дело. – Мы знаем, что госпожа Дома Солнца Париса умерла при тех трагических событиях, но Император пять лет назад вновь женился, выбрав спутницу из Дома Вечного Леса, тем самым упрочив голос последнего в Совете Великих Домов. Так кто же наша Императрица?
– Императрица… Ливейра? – Опять сомневаясь в самом себе протянул незадачливый ученик, в нервном напряжении хрустнув костяшками пальцев.
– Садись. – Госпожа учительница устало потерла переносицу, отпуская благодарно расцветшего в улыбке парня. – С твоими знаниями явно придется еще поработать… – Достав из нагрудного кармана своего строгого темного платья миниатюрные часики на цепочке, пожилая дама сверилась с ними, прицокнув языком. – На сегодня достаточно, можете расходиться.
Покидая кабинет госпожи Сфенел, я столкнулась в дверях с Клэр, спешащей к преподавательскому столу держа в руках увесистую стопку книг, видимо, переданную для госпожи из книжной лавки.
Кивнув мне в знак приветствия, подруга прошла мимо, а я, подхватив с вешалки свое полупальто, вышла под весенний накрапывающий дождик, плотнее запахивая ворот.
В таверну я уже опоздала примерно на полчаса, поэтому решив срезать дорогу, свернула в один из извилистых переулков, подальше от шумной улицы, наводненной в обеденный час кебами и экипажами всех расцветок и спешащими по свои делам горожанами.
Мусор, налипая на подошву ботинок красноречиво указывал, что данный район был не самым презентабельным, однако я стойко решив не сворачивать на главную улицу, продолжила идти, стараясь держаться в тени домов.
На противоположной кирпичной кладке желтели намокшие под дождем листы, криво наклеенные кем-то не особо старательным. Надпись на одном из них гласила:
«Вирай Моро – разыскивается за сбыт опиатов в особо крупном размере.
За любую информацию о нем и его подельниках полагается вознаграждение, в размере 200 фунтов стерлингов».
На фотороботе, изрядно поплывшем под влажными каплями, был запечатлен коренастый мужчина средних лет, с крупными чертами лица. Круглый мясистый нос и глубоко посаженные глаза мужчины особенно выделялись на лице, оставляя после себя какое-то гнетущее ощущение, будто даже сквозь фоторобот Вирай Моро способен рассмотреть твою душу. И вывернуть ее.
Поежившись, я перевела взгляд на второй листок:
«За своевременный донос на врагов Империи Солнца, шпионов, мятежников и всех, кто коим-либо образом подрывает авторитет Великих Домов, назначена выплата в размере 100 фунтов стерлингов. Просим бдительных граждан сообщать о правонарушениях в местный участок, кабинет №9».
Я сделала непроизвольный шаг назад, скривив губы от омерзения. Споткнувшись об обломок неровно выложенной брусчатки, я поспешила подальше от этого места, вызвавшего такое отторжение.
Если с необходимостью поимки главы крупнейшей банды я была абсолютно согласна, понимая степень разрушений, что он и его группировка причиняли поставками опиата по всей Империи, то призыв к доносам выбивал почву из-под ног. Слишком многие невинные страдали каждый год от любителей легкой наживы. Не обремененные моралью горожане не брезговали писать кляузы на более успешных соседей, либо пытались сдать в виде «очередного врага Империи» ни в чем неповинного бродяжку, нагревая свой карман за счет денег, выплачиваемых не желавшими долго разбираться констеблями. Оболганных людей сажали в тюрьмы, не давая права на оправдательный приговор, на пожизненное заключение, особо неудачливых, хотя с какой еще стороны посмотреть, ждала прилюдная казнь, с одной стороны, хотя бы избавляющая от мук заточения… В последнее время, казней становилось все больше. Поговаривали, что содержать пленников слишком накладно. Выстрелы часто доносились с заднего двора сыскного участка – именно там, приводились в исполнения все смертельные приговоры Предгорного Угла.
Первое десятилетие после того, как правящий Дом поменялся, случаи подобных кляуз были повсеместно, но вскоре понемногу улеглись, оставив после себя множество растоптанных судеб. Отец как-то рассказывал о проживающем неподалеку от нашего дома мистере Гайенсе. Он закончил свою жизнь под пулями публичного расстрела, только лишь из-за того, что его сосед, покинувший после наш городок с приличной суммой денег, выбрал его одной из своих жертв на пути к обогащению.
Подобная бесчеловечность плохо укладывалась в моей голове. Каждый раз при упоминании тех событий, я ощущала вяжущий привкус пепла на языке.
Задумавшись, я пропустила тот момент, когда сразу за крутым поворотом оказалась уже не одна в этом узком переулке, придя в себя только после того, как повстречалась лбом с чужим пальто, врезавшись в мужскую грудь.
Мое тело напряглось, а желание спрятаться только увеличилось. Вокруг меня сомкнулись чужие руки, вызывая лихорадочное сердцебиение.
– Так-так-так, и кто тут ходит в одиночестве? – произнес знакомый голос.
Я с тихим стоном облегчения обмякла, прислоняя свой лоб к ткани влажного от дождя пальто Ская.
Послышавшийся тихий смех парня заставил меня недовольно засопеть, поднимая на него глаза. Парень стоял, облокотившись одной ногой об стену, и по всей видимости кого-то ждал, до того, как я самым беспардонным образом налетела на него.
– Ты до ужаса меня напугал! – выговорила я, стукнув кулаком в широкую грудь.
– Похоже, это становится нашей маленькой традицией. – Продолжая посмеиваться, Скай приподнял мое лицо за подбородок. Смешинки вдруг исчезли из его глаз, делая взгляд более настороженным. – Что ты тут делаешь, Медди?
– Хотела срезать путь до таверны, а ты?
Скай разжал пальцы, отпуская мое лицо.
– Ждал приятеля.
– Ну… – Я откинула мешающиеся пряди с лица, неуверенно начиная издалека: – Если ты уже освободился от поручения мистера Шанталя, то может быть мы увидимся вечером или завтра утром?
– Не думаю, Медди. – Скай спрятал руки в карманы пальто, выжидательно уставившись куда-то мне за плечо. – Я буду все еще слишком занят в эти два дня. Наша встреча – чистая случайность.
Я почувствовала, как опустились мои плечи – не такого ответа я ожидала от парня, по которому успела соскучиться. В этом был весь Скай, то обжигал, не давая вырваться, а то вновь отдалялся, становясь недосягаемой целью. Это злило, обижало и… неимоверно притягивало к нему. Наверное, я и сама была виновата, в некотором роде, навязываясь к нему с предложением провести время, ведь он ясно дал понять, что будет занят как минимум два дня, и наша неожиданная встреча вряд ли могла что-то поменять в его планах.
Высоко подняв подбородок, я заговорила преувеличено бодрым голосом:
– Хорошо, знаешь, я спросила из вежливости, так как у меня самой наметились планы на завтра…
– Вот как? – Легкий интерес появился на его лице. Скай перестал прожигать взглядом переулок позади меня, вернув внимание к моей персоне. – И какие же планы появились у столь хорошенькой мисс в мое отсутствие?
– Я хотела посетить ярмарку, даже отец согласился дать мне выходной.
– Чудно. – Парень пренебрежительно фыркнул, не выказав к моим словам особой заинтересованности. – Сходи, развейся. Тебе давно пора отдохнуть от протирания столов и обслуживания пьяных забулдыг.
«Ах так!» – Внутри меня зрело негодование, готовое пробить плотину из хорошего воспитания и тщательно привитых манер. – «Ну если и это тебя не проймет…» – Набрав полную грудь воздуха, я запальчиво выдохнула, не давая себе времени передумать:
– Меня проводит друг семьи, возможно, ты тоже его помнишь, он так же давно хотел побывать на ярмарке, но из-за своей загруженности на работе отказывал себе в этом удовольствии.
– И кто же это? – Челюсть Ская напряглась, когда он с силой сжал зубы.
– Ираклий, он…
Не дав мне закончить, парень расхохотался, вытирая выступившие слезы:
– Я знаком с ним. И что же, твой отец расщедрился на выходной благодаря его присутствию? Небось, считает хорошим малым?
– Д-да… – Я непонимающе хлопала глазами при виде искренне веселящегося парня, причина такой кардинальной смены настроения которого мне была совершенно непонятна. – Отец считает его хорошей партией.
– Занятно. – Отсмеявшись, Скай вновь принял отстраненный вид, откидываясь назад на стену и скрещивая руки на груди. – Что ж, можешь идти, потом расскажешь, как провела время.
Я вспыхнула от внутреннего негодования. То он смеет высмеивать меня, а то дает свое «высочайшее позволение» на мою прогулку с другим! Эта немыслимая наглость Ская отбила всяческое желание продолжать с ним разговор. Попытавшись обойти его замершую у стены фигуру, я лишь на прощание махнула рукой, желая как можно быстрее покинуть переулок, с запозданием вспоминая, что вообще-то торопилась на работу.
– Стоять! – Мою руку тут же перехватили в воздухе, а я оказалась зажатой между стеной и нависающим надо мной парнем, который с совершенной улыбкой искусителя поинтересовался: – Собралась уйти, не попрощавшись? – Наклонившись так низко, что я могла почувствовать его дыхание на своих губах Скай замер.
– Пусти меня немедленно. – Моя вялая попытка возмутиться даже не звучала более-менее достойно. Ноги предательски подкашивались, а тело млело под теплом вжимающего меня в кирпичную кладку чьего-то дома Ская, заставляя фокусировать взгляд только на его лице, забывая о том, что в переулок в любой момент могли свернуть случайные прохожие, заметив нас в весьма компрометирующем положении.
– Ты ведь не хочешь этого. – Не разрывая зрительного контакта он медленно повел пальцем от моего уха вниз, очертив линию скул, спустился по шее и остановился во впадинке ключицы, где сейчас пульсировала жилка, которую он слегка придавил подушечкой пальца. По моей спине прошлись мурашки, а пальцы на ногах подогнулись. Безошибочно угадывая мое состояние, парень соблазнительно протянул: – Признайся, тебе же хорошо со мной? – Скай приподнял мою руку, дразняще касаясь губами запястья. – Я не ревную, но это не значит, что ты мне безразлична.
Я сглотнула образовавшийся ком, успокаивая бешено колотящееся сердце.
– Скай, мне действительно пора.
– Понимаю, – оставив короткий поцелуй в уголке моих губ, парень отстранился, не выказывая особого разочарования от моего побега. Поправив свой воротник, он полез во внутренний карман, извлекая на свет металлический портсигар. Чиркнула спичка и горький дым поплыл по переулку, между нами. Лишь сделав затяжку, Скай продолжил: – Беги, я и в правду тебя задержал, а когда увидимся в следующий раз, обсудим все спокойно.
Я кивнула, словно загипнотизированный кролик перед удавом, не в силах продолжать выяснение отношений далее. Смазано, махнув на прощание, я поспешно зашагала прочь, слыша за своей спиной звук приближающихся к Скаю шагов, по всей видимости человек, которого он ждал по поручению мистера Шанталя наконец-то прибыл на встречу, и я очень вовремя успела ретироваться, не напоровшись на весьма неприятный скандал и возможные последующие за этим кривотолки любителей перемыть косточки.
Я всегда недоумевала, как общество, смотрящее сквозь пальцы на членов банд, спокойно ужинающих за соседнем столом, с поразительным негодованием осуждают любой мало-мальски компрометирующий поступок. Подобные несоответствия морали казались сломанными, извращенными, но при всем желании, я одна, основываясь лишь на своих желаниях и чувстве справедливости сделать ничего не могла.
Пробежав через заполненный уже на половину зал «Глои», я завернула на кухню, мельком заметив там маму и нашу подавальщицу Киру. Помахав рукой, я скрылась в подсобке, принявшись наскоро переодеваться.
Из кухни доносился шум воды и тихое постукивание тарелок, видимо, первые заказы уже были исполнены, и посетители успели покинуть заведение. Обычно, так быстро покидали стены нашей таверны те путешественники, что приезжали только ради цветения, не прельщаясь выпивкой до и после заката солнца, либо местные жители, забежавшие на свой обеденный перерыв и поспешившие обратно на рабочие места.
– Мам, – вернувшись на кухню, я указала на собранный заказ, дожидающийся своей очереди на подносе, – это за какой столик?
– Этот Клер отнесет. – Мама, не отрываясь от намыливания очередной тарелки, лишь кинула короткий взгляд из-за плеча. – Если хочешь, возьми большой стол. Скоро должны прийти господа, забронировавшие его на сегодняшний вечер, а я не успеваю все подготовить.
– Важные люди? – уточнила я.
– Четверо констеблей и с ними мистер Гласс, у него родился четвертый сын, хотят отметить это дело.
Я удивленно вскинула брови, уставившись в мамину спину. Мистер Гласс был довольно пожилым, на мой взгляд, мужчиной, однако, это не помешало ему во второй раз жениться прошлым летом на молоденькой портнихе из соседнего квартала и увеличить свое семейство еще на одного ребенка. – «Его прыть, да на раскрытие преступлений бы лучше». – Хоть я и могла мысленно ворчать сколько мне вздумается, однако не стоит забывать, что на сегодняшний вечер я должна буду безукоризненно улыбаться и как можно расторопнее выполнять заказы начальника сыскного участка, дабы не посрамить честь нашего заведения.
– Хорошо, я поняла. Тогда… пойду в зал, протру стол. – Подхватив влажные тряпки и мыльный раствор, я остановилась, вдруг решившись спросить: – Мама, скажи, а как вы с отцом познакомились?
Мама перекрыла воду, откладывая тарелку в сторону. Облокотившись спиной об раковину, она, помедлив с ответом, сначала тщательно протерла мокрые руки о передник.
– Ну… мы ведь уже рассказывали тебе – отец работал наемником в столице, охранял одного из членов гильдии торговцев, а меня заприметил в таверне, где я работала подавальщицей.
– Это я знаю, я… скорее не так выразилась. Расскажи, ты сразу поняла, что отец именно тот самый? Или у тебя были сомнения? – Я смущенно шаркнула ногой, понимая, что скорее всего зря затронула эту тему. Мы практически никогда не говорили с мамой о личном, да и потребности ранее я в себе не ощущала, но сейчас, мне казалось, что я делаю что-то не так. В последнее время Скай начал сильнее отстраняться, видимо, виной тому были его возросшие обязанности на работе у господина Шанталя, но я чувствовала появившийся холод и какую-то недосказанность в наших отношениях, а теперь еще и Ираклий, так неожиданно, не без помощи родителей, появившийся в моей жизни… – «Может стоит дать ему шанс?» – Закралась невесть откуда взявшаяся мысль.
– Ох, милая, – мама, видя мое сконфуженное лицо, ободряюще улыбнулась, – я бы хотела сказать, что Пилай с первого взгляда покорил мое сердце, но это не так. – Ее взгляд расфокусировался, а на губах заиграла легкая улыбка, словно сейчас она видела перед собой не меня, а картины из прошлого. – Твой отец был весьма настойчив в своих ухаживаниях, а я не думала ни о чем, кроме работы, поэтому каждый принесенный им букет мной либо выбрасывался за порог того бара, либо передаривался мной другим подавальщицам. Девочки, к слову, принимали цветы с восторгом, – засмеялась мама.
– И как же в итоге отцу удалось тебя переубедить?
– Мы поспорили, что если я не захочу общаться с ним после трех свиданий, то он выкупит для меня весь бар, сделав его хозяйкой.
Я шокировано уставилась на маму. Такие подробности мне приходилось слышать в первый раз. Я даже не могла представить, сколько же денег был готов потратить простой наемник, пусть и находящийся на службе у богатого человека, чтобы просто впечатлить девушку.
– И ты влюбилась в отца и отказалась от перспективы собственного дела?
– Скорее – впечатлилась, а после, узнав Пилая лучше, поняла, что если и захочу быть хозяйкой подобного заведения, то только опираясь на его надежное плечо, как в итоге и вышло.
– Значит любовь не всегда приходит к нам сразу?
Мама подошла ближе, с нежностью погладив меня по голове.
– Милая, тебя что-то беспокоит? Это из-за выходки твоего отца с тем ужином?
– Ираклий довольно приятный молодой человек, но… мам, ты же знаешь, что я встречаюсь со Скаем. Мы давно вместе, и я не рассматривала других кандидатов. Да и не было их, – затараторила я.
– Знаю, а еще знаю то, что Пилай не в восторге от этого парнишки. – Она сжала мое плечо, продолжая более мягким тоном: – Медди, доченька, послушай, мы не хотим на тебя давить, ни в коем случае. И я и твой отец мечтаем только о твоем счастье, но пожалуйста, не руби с плеча. В Империи не спокойно. Набеги Шакара и кочевников участились, нам было бы спокойно знай мы, что ты в надежных руках. Возможно, это мы не правы и Скай заслуживает большего уважения с нашей стороны, но… пообещай дать Ираклию хотя бы один шанс? Ты еще так молода, Медди, я бы не хотела, чтобы ты наделала глупостей.
Я шмыгнула носом, вдруг почувствовав, как в нем засвербило от готовых навернуться на глазах слез. Мама, как всегда, была права в своей рассудительности, но, пожалуй, пора было заканчивать этот разговор.
– Хорошо, мам, я обещаю не делать поспешных выводов. И все хорошо обдумать.
– И ты сходишь с Ираклием на ярмарку?
– Откуда ты…
Я уставилась во все глаза на залившуюся смехом маму.
– Подслушивала. – Подмигнув, честно призналась она.
– Ох, ясно… – Я не знала куда спрятать глаза, начиная нервно теребить рукав платья. – Тогда, я, пожалуй, пойду? Протирать столы и все такое…
– Ступай, милая, и помни, что мы с твоим отцом очень тебя любим.
Смаргивая все-таки выступившие слезы, я вышла в зал, успевший заполниться практически полностью с момента моего прибытия в таверну. Отца за стойкой не было видно, наверное, он отлучился в винный погреб, пополнить запасы, поэтому не отвлекаясь более, я устремилась к единственному пустовавшему столу, на котором красовалась табличка: «Забронировано».
Кира, проплыв мимо меня держа в руках сразу четыре большие кружки, наполненные элем, приветливо улыбнулась. Я помахала ей рукой с зажатой в ней тряпкой.
Улыбчивая шатенка была единственным сотрудником не являющимся членом нашей семьи, хотя мама частенько в шутку называла ее старшей доченькой и даже пыталась приглашать ту к нам на ужины, но скромная девушка каждый раз отказывалась, находя вполне убедительные предлоги для этого.
– Медди?
Я еле сдержала первый порыв подпрыгнуть от неожиданности, когда практически над самым ухом услышала мужской голос. Обернувшись, уставилась на протирающего запотевшие после улицы очки, господина Шанталя, мужчина подслеповато щурился, силясь прочитать надпись на табличке рядом со мной.
– Добрый день, господин Шанталь, Вам что-то угодно?
– Да-да. – Водрузив так и не ставшими чистыми очки на нос, мужчина виновато улыбнулся, указывая за мою спину. – Этот столик занят? Глаза совсем перестали видеть. – Посетовал он. – Я выкроил полчаса на обед, но вижу, у вас сегодня битком народу.
– Как и всегда в период цветения. Да, господин Шанталь, столик забронирован, может Вас сопроводить к столику мистера Като? Он как раз обедает за столиком вон в той части зала. – Я указала подбородком в сторону, где сейчас находился один из поставщиков господина Шанталя.
Заозиравшись, мужчина, наконец найдя взглядом старого знакомого, облегченно выдохнул.
– Не стоит, благодарю, я сам найду дорогу.
Покачав головой, я вернулась к своему занятию, закончив с протиранием и начав сервировать стол на пятерых персон. В голове крутился предательский червячок раздражения – «Господин Шанталь может позволить себе неспешный ужин в хорошем заведении, в то время как его сотрудник вынужден выполнять поручение, стоя под дождем в непрезентабельном переулке». – Я часто встречала господина Шанталя и в таверне и в булочной. Пожилой мужчина всегда был преисполнен собственной важностью, без лишней спешки проводя и рабочее и свободное время, чего я не могла сказать о Скае, который постоянно носился по делам своего работодателя, пропадая из вида на несколько дней, а то и недель, и возвращаясь с неизменными темными кругами под глазами от усталости, но с довольной улыбкой от тяжести полного купюрами и монетами кармана.
Сам Скай лишь посмеивался в ответ на мое недовольное бурчание в адрес его начальника, уверяя, что: «хорошие деньги сами себя в карман не положат».
Я, конечно, гордилась тем, что мой молодой человек настолько трудолюбив и целеустремлен, но от меня не укрылась и его возросшая нервозность, а также некоторая рассеянность, присущая парню в последнее время.
Закончив со всеми приготовлениями вовремя, я заметила четверых мужчин в форме, идущих в мою сторону во главе с господином Глассом. В отличии от своих спутников, начальник сыскного участка сегодня был не в форме, а в обычном сером костюме тройке.
Подав меню и выслушав нехитрый заказ из нескольких стейков, тушеных овощей и кувшина эля, я принялась за его выполнение. Благо с остальными столиками вполне успешно справлялась Кира, ведь, судя по всему, успевшие утолить первый голод посетители не спешили обновлять блюда, вольготно допивая остатки той выпивки и кваса, что еще сохранялись на их столах.
Возвращаясь с полными подносами, а замешкалась, когда кувшин опасно покачнулся на повороте перед нужным мне столиком. Приостановившись, чтобы вернуть себе равновесие, я нечаянно подслушала часть разговора одного из констеблей и господина Гласса:
– … слишком большой оборот. За поимку назначено и так много, а хоть какой-то информации ноль. Может, стоит подключить участки в соседних городах? Он может скрываться, например, в Кавале или Теадусе.
– Никакой самодеятельности! – Тон господина Грасса был неожиданно резким. – Или вам больше нечем заняться? Так я могу подкинуть работы сверху, чтоб не забивали головы всякой глупостью! Лучше вспомните, зачем мы тут собрались и спокойно празднуйте вместе со мной, вместо того, чтоб снова говорить мне про Моро.
«Опять Моро…» —Я кинула беглый взгляд на столик, чтоб удостовериться, что мужчины не смотрят в мою сторону. – «Странно, почему начальник сыскного участка не проявляет особого рвения по поимке опасного мафиози? Боится?»
– Как скажете, господин Гласс!
Мужчины затихли, не пожелав навлечь на себя гнев начальника, а я направилась к их столику, споро раскладывая принесенные блюда.
Все четверо констеблей были чернее тучи, вероятно, приглашение их непосредственного босса не вызывало у них особого восторга, но и отказаться они не имели право, опасаясь, как бы не навлечь его гнев. Плюс неприятный разговор, свидетельницей которого я стала, не добавлял хорошего настроения тем, кто навлек на себя гнев.
Господин Гласс слыл жестким руководителем, да и человеком, как поговаривали был не самым легким по характеру. Воспитывая не только сыновей, но и молодую жену под стать своим подчиненным в сыскном участке, он давно сыскал славу если не тирана, то мужчины привыкшего держать все под своим строжайшим контролем. Соседки перешептывались, будто миссис Мойв прячет синяки под длинными рукавами, и многие охотно верили этим домыслам.
– Что-то еще будет угодно? – Под нахмуренным взглядом господина Гласса мне стало неуютно.
– Нет, милочка, пока что на этом все. Мы позовем, если решим заказать еще.
Испытав облегчение, от того, что не придется задерживаться в этой гнетущей обстановке, я зашагала на кухню, собираясь помочь маме и Кире с грязной посудой и тестом для вечерних булочек с корицей. Насколько я помнила, мама собиралась сделать их именно сегодня.
Посетители были на удивление тихи, изредка обновляя заказ на эль и легкие закуски, даже гора посуды в раковине росла в двое медленнее, чем в предыдущие дни, поэтому я сама не заметила, как вечер подошел к концу, плавно перейдя в ночь, под лиричную музыку из старенького граммофона.
Подсчитав выручку и закончив с нехитрыми приготовлениями на завтра, родители объявили, что я могу взять выходной. Покидая «Глою» первыми, они оставили меня одну, так как я упросила спуститься в винный погреб за медовухой, которую обещала Клэр для ее родителей. Конечно, в моих планах было прихватить две бутылочки, и угоститься с подругой под ее рассказ об очередном увлекшем Клэр романе, но о таких подробностях, я решила не сообщать.
– Дорогая, ты уверена, что нам не нужно тебя подождать? – Мама наматывала пушистый, слишком жаркий для весенней погоды, шарф, с тревогой поглядывая на часы, стрелки которых остановились на цифре двенадцать.
– Глоя, с ней все будет хорошо, она взрослая девочка и множество раз добиралась до дома одна, – заступился отец.
– Я знаю, но ведь на улицах неспокойно…
– Мама, все нормально. – Я улыбнулась, обернувшись уже около небольшой двери, скрытой за барной стойкой, готовая спуститься в погреб. – Идите домой, я хочу после неспеша прогуляться, а вот вам давно пора домой. Готова побиться об заклад, что Денеб уже вымотал миссис Хлоэ и не собирается ложиться спать без твоей сказки на ночь.
Отец рассмеялся, запрокидывая голову назад. Светлые пряди красиво разметались по его лбу.
– Вот видишь, как хорошо наша дочь знает своего брата, пойдем, иначе няня начнет требовать повышение жалования.
– Наверное вы правы… – Мама нехотя согласилась, помахав мне на прощание.
Ступив на первую ступеньку узкой лесенки, я на слепую нащупала небольшой выключатель, утопленный в резном каменном ободке стены. Внизу загорелся огонек одинокой лампочки, слабо освещая мне путь.
Отец поговаривал, что на месте нашей таверны когда-то был дом бывшего военачальника, ушедшего в отставку и пожелавшего провести последние дни своей жизни наблюдая за цветением местных вишен. Но ни свежий воздух, что дарила близость гор, ни умеренный климат, не смогли подарить ему долгую старость, поэтому, когда дом выставили на городские торги, за неимением прямых наследников почившего, отец смог выкупить его за вполне сносную на то время сумму, переоборудовав со временем под таверну.
Спустившись, я оглядела длинные стеллажи, полностью забитые бутылями и миниатюрными бочками с самым разнообразным алкоголем. Рядом, на соседних полках, а также подвешенными к низкому потолку в связках хранились источающие невероятный аромат копчености. Пройдя мимо большой бочки с квасящимися там огурцами, я, найдя искомое, потянула руку за одной из бутылок с медовухой, разлитой отцом прошлой осенью.
Тихий шелест в противоположном углу заставил испуганно подпрыгнуть. – «Мыши?» – Я не могла припомнить, чтобы в бывшем некогда аккуратно отделанной рогожкой прачечной водились грызуны, но и верить в другие возможные источники звуков, будь то боггарт или брауни я отказывалась, считая себя девушкой далекой от суеверий. Конечно, старики рассказывали, что еще каких-то сто лет назад подобную мелкую нечисть можно было встретить повсеместно, особенно на окраинах Империи, вдали от шумных городов, но подобное воспринималось мной не более чем байки.
Шум повторился, и я, схватив бутылку и прижав ее к груди, опасливо шагнула к углу, собираясь окончательно развеять свои страхи убедившись в полном отсутствии чего-то сверхъестественного.
Сваленные один на один мешки с пшеничной, рисовой и кукурузной мукой занимали все пространство угла, абсолютно непримечательные и сейчас безмолвные. Шорох больше не повторялся и я, поворочав для виду пару маленьких мешочков, с облегчением выдохнула, намереваясь поскорее покинуть подпол, взглядом приметив вторую бутылочку, которую тоже намеревалась взять с собой.
Словно насмехаясь над моей пугливостью, под краешком одного из больших мешков что-то моргнуло слабым светом, а мое тело застыло подобно статуе. Свечение повторилось, призывным огоньком блеснув вновь. Я облизнула пересохшие губы и вытерев скользкие от проступившего на них холодного пота руки о штанины, потянула край войлочной ткани на себя, приоткрывая, тут же моргнувшую зеленоватым свечением старую бронзовую плиточку.
Изображение на ней отличалось от тех, что я видела раньше. Вне всякого сомнения, она была одной из тех сохранившихся свидетелей Империи Горгон, но если на остальных была изображена голова девушки, вместо волос на которой клубились змеи, то моя находка, переставшая источать свечение, изображала лишь одну змею, взгляд которой казался до невероятного живым, смотрящим вглубь души.
Наверху, в таверне зазвенел колокольчик входной двери. – «Родители вернулись? Или заплутавший посетитель? Придется выпроваживать его, раз он сам не в силах прочитать табличку „Закрыто“ с той стороны двери…» – Отдернув руку от своей находки, я мысленно пообещала себе, что вернусь к ней позже и желательно вместе с отцом. Он должен лучше разбираться в подобных осколках Империи, ведь когда-то жил в Радисе.
Поднявшись в зал, я застыла с неприлично распахнутым ртом, позабыв и о табличке, и про вторую бутыль, так и не захваченную мною в спешке. – Огромный букет чайных роз, практически полностью скрывал державшего его посетителя, в нерешительности переминающегося с ноги на ногу около входа, полностью завладел моим вниманием.
– Хм-м, господин, мы уже закрылись.
– Я знаю. – Сумев-таки высунуть голову из-за цветочного буйства, на меня смотрел Ираклий. – Встретил твоих родителей и решил, что будет неправильным позволить тебе одной добираться по ночному городу.
«И этот туда же, начинаю понимать, чем он так приглянулся отцу, у них же одинаковая потребность в опеке!» – Я мысленно выругалась, стараясь сохранять хотя бы подобие доброжелательного выражения на лице.
– Что ж, проходи. – Приняв букет из рук просиявшего парня, я водрузила его на стойку, в попытках найти вазу, начав шарить на полках под ней. – Я как раз собиралась уходить. Да где же она?.. – Искомая тара наконец-то попалась на глаза, после чего я с некоторым усилием, но все же смогла запихать слишком большой для нее букет в узкое горлышко. – Готово!
– Медди, часто ты задерживаешься допоздна? – Ираклий казался искренне обеспокоенным, я даже заметила горизонтальную морщинку, появившуюся на его лбу.
– Конечно, таверна работает до полуночи, иногда и дольше, если посетителей много, и они готовы продолжать заказы и не жалеть при этом наличные.
Вопрос парня казался мне странным, ведь ответ был совершенно логичным. Одевшись, я привычным движением спрятала кудри под кепи, отворяя входную дверь, проследовавший за мной Ираклий продолжил разговор, как только мы вышли на освещенную фонарями улицу.
– Нет, я имел в виду не совсем это… – он потер бровь, словно желая стереть свое обеспокоенное выражение лица. – Молоденькой девушке не безопасно добираться в ночи совершенно одной, я удивлен, как мистер Пилай допускает подобное, но Медди, возможно, ты бы разрешила мне сопровождать тебя хотя бы изредка?
Сегодняшняя ночь наконец-то могла порадовать сухой погодой и сладковатым запахом лепестков начавших потихоньку опадать с вишен. Аромат доносился из соседнего квартала, где эти деревья росли особенно густо. Засмотревшись на усыпанное крупными звездами небо, безоблачное и такое высокое, я не сразу поняла суть вопроса парня, просто наслаждаясь прогулкой.
– Медди? Что скажешь? – нетерпеливо переспросил он, осторожно коснувшись моего локтя, из-за чего я была вынуждена вернуться в непрезентабельную реальность с грязными тротуарами и загазованным за день кебами воздухом.
– Скажи честно, чего ты добиваешься? Отец успел что-то пообещать тебе, ведь так?
Я чувствовала, что начинаю закипать. Мне было приятно пообщаться с парнем в прошлый раз, за ужином у нас дома, но он начинал казаться мне слишком навязчивым, даже его букет, оставленный нами в «Глое» от чего-то, раздражал… Наверное все дело было в том, что я никогда не любила розы. Эти цветы всегда вызывали ощущение фальши и безликой формальности. Мне хватало опеки отца, и я считала себя уже достаточно взрослой, чтобы наконец обрести хоть какое-то подобие свободы действий, но порой, даже у Денеба было больше возможностей, не смотря на его возраст, чем у меня. – Ох уж это неравенство полов.
Ираклий поправил воротник своего пальто, чуть оттянув его от шеи, так, будто мягкая ткань натерла кожу. Кинув на меня быстрый взгляд, он так же поспешно опустил глаза на брусчатку, по всей видимости находясь в смятении от моего яростного напора.
– Между мистером Пилаем и мной нет никаких договоренностей, если тебя это так волнует. – пробормотав еще что-то нечленораздельное сквозь сжатые зубы, он все-таки поднял лицо, встретившись со мной взглядом. – Я вижу, что не вызываю у тебя симпатии, но мне действительно хотелось бы завоевать твое доверие. Медди, я ведь помню, мы отлично ладили в детстве, почему бы нам не стать друзьями и сейчас?
– «Друзьями»? – недоверчиво повторила я.
– Именно. Перестань, пожалуйста, искать подвох в каждом моем действии и слове, его там нет. Не буду скрывать, ты мне нравишься и даже больше, чем простая девушка по соседству, но я даю слово не переходить черту дозволенного и постараться стать тебе добрым приятелем, для начала. – Заметив мое нахмурившееся лицо, парень рассмеялся, поправляя себя: – Хорошо-хорошо, просто «добрым приятелем», без всякого продолжения. Такой вариант тебя устроит?
Мимо нас прошел пошатывающийся забулдыга в потрепанной одежде, руки мужчины безвольно свисали вдоль худощавого тела, а длинные, неровно отстриженные волосы сальными прядями спадали на одутловатое лицо с покрасневшей сеточкой капилляров.
Ираклий, придержав меня за руку, ненавязчиво подтянул ближе к своему боку, увеличивая безопасное расстояние между мной и поздним пропойцей, который в прочим, не обратив на нас никакого внимания скрылся в густых тенях за пределами световых пятен фонарей.
– Какой ужас. – Не сдержав комментарий, я поежилась, вспоминая пустой, словно остекленевший взгляд мужчины.
– Вот об этом, в частности, я и говорил. Таких зависимых становится все больше с каждым годом, неизвестно на что они готовы пойти ради легкой наживы или если в их больную голову просто закрадется злой умысел.
– Ты про зависимость от алкоголя? – Я с удивлением посмотрела на свою ладонь, все еще лежавшую в руке парня, быстро выскользнувшими пальцами пригладила выбившийся локон, надеясь, что не сильно оскорбила Ираклия своей поспешностью.
Никак не прокомментировав мои действия парень лишь покачал головой, в ответ на мой вопрос:
– Нет, если бы этот горожанин напился до подобного состояния, то мы учуяли характерный запах еще за версту, но ничего подобного я не заметил.
Мысленно согласившись с его доводом, я вспомнила разговор за столиком констеблей и господина Грасса – «слишком большой оборот» – кажется так сказал один из них. Если встретившийся нам прохожий в весьма плачевном состоянии не являлся любителем крепкой выпивки, то оставался только один вариант:
– Опий?
– Именно.
– Их и раньше было много. – Я безразлично пожала плечами. – Только в прошлом году была задержана очередная крупная банда, занимающаяся его сбытом, однако поставок, на сколько мне известно, стало только больше.
– Даже так? – Ираклий окинул меня заинтересованным взглядом. – Откуда такая информация? Хотя, это не важно, ты права, поставки значительно увеличились, о чем известно уже всем в нашем сыскном участке, да и за его пределами. – Парень грустно усмехнулся, попытавшись пошутить: – Кот оказался слишком большим, для того чтобы его смогли утаить в мешке. Но проблема даже не в этом – в последние месяцы опиат, судя по всему, изменился. То ли они стали синтезировать его иначе, то ли что-то подмешивают, а может быть это совершенно новое вещество, но те, кто подсаживается на такого рода удовольствие, становятся чрезвычайно агрессивными. Я не хотел тебе говорить, чтобы не пугать, но ты и так рано или поздно узнаешь все из газет. Сегодня вечером из реки выловили труп девушки, несчастной перерезали горло и только потом избавившись от тела выкинули в воду.
– Это был единственный случай? – уточнила я, припоминая, что и раньше убийства случались, хоть и были редки.
– Увы, но нет. За неполные полгода это четвертый труп. Все жертвы были молодыми девушками, но в остальном какого-то внешнего сходства не наблюдается. Мы имеем лишь разрозненные случаи убийств, совершенных без мотива, а в состоянии наркотического опьянения. Убийцы были найдены, все кроме сегодняшнего, им занимаются констебли и я уверен, к утру его уже доставят в участок. Один из убийц даже не смог скрыться с места преступления, так и оставшись сидеть около тела, невидящим взглядом рассматривая свои окровавленные руки. Теперь ты можешь понять мое настойчивое желание составлять тебе компанию в подобных ночных прогулках?
Холодный ветерок прошелся по оголенной коже шеи и рук. Ночь утратила свое очарование вымазавшись в отвратительной картине реальности, притаившейся в узких переулках Предгорного Угла.
Показавшаяся калитка дома, за которой виднелись ярко горящие огни окон кухни и спальни Денеба стала как никогда привлекательна. Хотелось поскорее укрыться под крышей родного жилища, постаравшись не думать о тех ужасах, что возможно творятся сейчас где-то на улицах нашего городишки.
– Хорошо, признаю, что ты прав, – нехотя согласила я. – Обещаю больше не спорить на этот счет и готова видеть тебя в качестве спутника, но не каждый день. Не думаю, что мой…
– Парень? – оборвавший меня Ираклий не казался удивленным, скорее он выглядел так, будто уточнял абсолютно не существенную деталь, а не наличие молодого человека у девушки за которой намеревался ухаживать.
– Да – Скай. Он часто отсутствует, но иногда забирает меня после рабочего дня в «Глое», и я не хотела бы, чтобы наше с тобой общение было им неправильно расценено. Поэтому расскажу ему все как есть, а тебе буду сообщать, по возможности, когда не смогу принять твое «приглашение» на позднюю прогулку.
– Справедливо. – Завладев моей ладонью, парень оставил короткий поцелуй, собираясь попрощаться. – Принимаю любые условия дамы, если она обещает больше не злиться на меня, а теперь, вынужден откланяться. Утром ранняя смена, а мое чутье подсказывает, что работы будет немало. Однако, я смогу выкроить пару часов на совместное посещение ярмарки, которое ты мне обещала. – Ираклий с надеждой посмотрел поверх моей ладони, так и не отстранившись от моей кожи на достаточное расстояние. – Все в силе?
– Да, конечно. – Отчего-то смутившись его пронзительного взгляда, я пролепетала слова прощания, поспешив выдернуть руку и скрыться за калиткой, с глухим ударом захлопнувшейся за моей спиной.
«Иногда счастье в неведенье…» – Я смотрела на казавшиеся потускневшими звезды и с тоской вспоминала те дни, когда моей главной проблемой был выбор наряда или отказ родителей сводить к мороженщику, но никак не накалившаяся обстановка вокруг и не странные сомнения, терзающие меня каждый раз, стоило задуматься о своих чувствах по отношению к тем, кто меня окружает. Перед внутренним взором предстали осуждающие серые глаза Ская и искрящиеся зеленью радужки Ираклия. – «Ох, Медди, эти двое не доведут тебя до добра…»