Знакомство
С большим облегчением Аня сняла с себя невероятно женственное и милое платьице, натянула рваные джинсы и фиолетовую майку с пайетками. К ее счастью, продолжить празднование дня рождения отправились не все ее гости: в кафе пошли девчонки, с которыми она ходила на плавание, одноклассник Женя, который не пропустил ни одного Аниного дня рождения по причине крепкой дружбы их мам, и, само собой, Игорь. Он не был навязчивым, что вполне устраивало Аню, ведь, начни он к ней приставать на первом совместном походе в кафе, то был бы отшит достаточно быстро и, вероятнее всего, навсегда. Аня была не из тех девчонок, которые в свои пятнадцать могут похвастаться длинным списком бывших парней. Мама воспитывала ее иначе, хотя, вероятнее всего, девушка просто не видела необходимости тратить свое свободное время на мальчишек, прекрасно понимая, что в таком она возрасте вряд ли сможет найти крепкие отношения. А разбивать сердце в юности ей не хотелось.
Именно поэтому Игорю она так нравилась.
Заполнив в кафе оставшиеся после торта места в желудках, компания пошла в кино. И да, Игорь сел рядом с Аней. Это словно само собой разумелось, не обсуждалось и никого не удивило, хотя подружки продолжали шушукаться. Женя сел по другую руку Игоря, сохраняя нейтралитет.
(Но как в таком возрасте, кажется, тяжело придерживаться нейтралитета! Кино, четыре девушки в компании, а он сидит рядом с парнем, который то и дело косится на его подругу. Вот именно – подругу. Женя знал, что цель его похода в кино – это посмотреть кино и до отвала набить свой уже и без того пухлый живот попкорном и колой. Он пришел сюда, чтобы просто хорошо провести время. Не более того.)
Начался фильм. Это была фантастика, зал был полным. И только теперь Аня вспомнила про подарок родителей.
Рука потянулась к шее, нащупала новую золотую цепочку, скользнула ниже. Игорь наблюдал. Из-под майки девушка достала подвеску, которая не совсем сочеталась с ее одеждой.
– Что это? – шепнул Игорь.
– Подарок родителей, – так же тихо ответила Аня. – Какой-то старинный медальон.
– Потом покажи его под светом, хочу рассмотреть, – попросил парень.
Из кинозала ребята вышли примерно в десять вечера. В запасе у Ани было еще два часа выделенного родителями в честь праздника времени.
Женя сослался на усталость и поехал домой, одна из девочек тоже уехала, перед этим в очередной раз поздравив Аню с днем рождения. Остальные решили прогуляться.
Сперва провели Кристину – одну из подружек Ани, затем Машу, а затем, как и было задумано Игорем, они с Аней пошли в сторону своего дома.
– Ты обещала показать медальон, – сказал он.
Подойдя под яркий фонарь, Аня снова достала из-под майки ладанку. Парень придвинулся ближе, чтобы рассмотреть подвеску, не снимая ее.
– Классная штука, – сказал он.
– Необычная, – добавила Аня. – Что-то в нем есть особенное, такое, что даже объяснить сложно. Мне с ним… хорошо.
– Сколько ему лет?
– Мама сказала, что не одна сотня лет.
– Ого. Представляешь, сколько людей носили его до тебя?
– Стараюсь об этом не думать, – ответила девушка. – Он мой, а это главное. Меня не волнует, сколько рук его держало, пока он ко мне не вернулся.
– Не вернулся? – переспросил Игорь.
– Да? Я так сказала? Ой… – удивилась Аня. – Устала… Я хотела сказать: «Пока он у меня не появился».
– Все равно – классная вещь, старинное всегда будет в моде, – сказал Игорь.
Он провел Аню до квартиры и… не решился ни на что. Еще рано, он боялся ее отпугнуть от себя. Он видел это по ней.
Квартира уже была убрана, уставшая мама смотрела телевизор, лежа на диване, из-под которого наконец выбралась Трикси. Кошка, получив сегодня психологическую травму, наблюдала глазами, полными злобой, обидой и презрением, за своими людьми из дальнего кресла, на котором обычно сидит сестра Николая.
– Как погуляли? – спросила мама.
– Хорошо, – скромно ответила Аня и села рядом с ней. – Спасибо за праздник, все было супер.
– Хочешь кусочек тортика?
– Мам, – протяжно ответила дочь, – ну какой тортик? Скоро полночь…
– Ну, сегодня можно и согрешить, – Наташа улыбнулась. – Иди сюда…
Аня подобрала под себя ноги, придвинулась к маме и положила голову на ее грудь.
– Какая ты уже взрослая, – нежно сказала мама, – даже не верится. Уже пятнадцать лет… Еще совсем немного, и ты вырастешь и станешь жить отдельно. Тяжело представить…
– Ну так не представляй, – ответила Аня, – я ведь еще не съехала. Мне еще в школе два года учиться, а ты меня уже отправляешь жить одну.
Обе рассмеялись. Трикси не сводила с них глаз. Прощение еще не было заслужено.
– Мам, а почему ты больше не родила после меня? – задала неожиданный вопрос Аня. Наташа смутилась, задумалась и ответила:
– Я хотела. Я правда хотела. Но врачи удивились даже тогда, когда я забеременела тобой. Чудеса случаются, и ты тому доказательство. У меня… ну, подробности тебе знать необязательно, но была очень маленькая вероятность того, что я когда-нибудь смогу забеременеть, и тем более – выносить ребенка. Я не буду роптать на то, что после тебя мне не удалось родить второй раз, ведь у меня есть ты, а значит, жизнь прожита не зря.
– А еще, мам, я хотела спросить об этом медальоне, – Аня взяла подарок родителей в руки. – Неизвестно, кому он принадлежал раньше?
– Нет, доченька, я не знаю его историю, – ответила Наташа, поглаживая длинные, черные, как смоль, волосы дочери.
– Просто, он такой старый… Представь, сколько людей носило его до меня. Может быть, кто-то в нем даже умер…
– Что за глупости перед сном? – возмутилась мама. – Аня, если не хочешь – необязательно носить его каждый день. Может убрать в ящик и доставать, когда захочется. Это же антикварный предмет. И он твой – поступай с ним, как заблагорассудится.
– Да нет, как раз наоборот – я не хочу его снимать, – ответила Аня. – Мне он очень нравится. Просто интересно узнать его историю. Ведь это… реликвия?
– Если интересно, можешь поискать информацию о таких медальонах в интернете. Только не отдавай его ни на какую экспертизу. Я же говорила тебе, как реставратор заинтересовался им? Того и гляди прикарманят себе, отполируют и продадут втридорога.
– Я обещаю, что ни за что не расстанусь с ним, – не нарочно сказала Аня неправду, ведь тогда она не могла знать, что однажды добровольно попросит Игоря избавиться от медальона.
– Давай ложиться спать, Анют. Я так устала… Папа уже давно спит.
– Я в душ и сразу в постель. С праздником, мам. Спасибо тебе за все, – Аня поцеловала маму в щеку, и та поцеловала дочку в ответ.
Перед сном она долго вертела подвеску в руках, разглядывая стертые временем знаки. Кажется, на одной стороне, более выпуклой, было изображено что-то, напоминающее цветок или солнце, а с другой стороны все еще можно было отчетливо разобрать очертания змеи, возможно и не одной. Были там и какие-то символы, слова. Но их было не прочесть. «Может быть, кто-то в нем даже умер…» – снова промелькнуло в мыслях. Она заснула.
«С возвращением», – раздался в голове женский голос.
Резкое пробуждение. Казалось, прошло не больше минуты, но яркие лучи солнца уже пытались пробиться сквозь закрытые веки.
Что-то теплое и гладкое касалось ее носа. Аня попыталась пошевелиться, ощущая струйку слюны, что стекала на подушку. Все же, приоткрыв заспанные глаза, она с удивлением обнаружила спящую, скрученную гладким «клубком» Трикси, что лежала на подушке рядом с Аней. Глаза тут же округлились, не взирая на падающие на них лучи солнца.
– Трикси? – спросила она. Лысая кошка лениво посмотрела на девушку, зевнула и потянула переднюю лапу вперед, расправляя свои длинные когти. – Что ты здесь делаешь?
В ответ кошка замурчала. Аня нежно взяла ее на руки, и та не возражала. Мама на кухне пила кофе, отец уже был на работе.
– Ого, – удивленно сказала мама, – она так спокойно сидит у тебя на руках!
Кошка взглянула на хозяйку, словно недоумевая, чему та удивляется.
– Не поверишь, но она спала рядом со мной! – сказала Аня. – Прямо на моей подушке, как нормальная кошка, а не исчадие ада, – девушка рассмеялась от своих же слов.
– Видимо, Рекс оказал на нее положительное влияние, – улыбнулась мама, – либо она сошла с ума. Впервые за пять лет вижу ее такой ласковой.
Трикси продолжала мурчать, расслабленно лежа на Аниных руках.
– Твой медальон, – сказала мама. – Ты смогла раскрыть его?
Аня бережно посадила кошку на мягкий стул, но та спрыгнула на пол и направилась к своей миске, чтобы позавтракать.
– Надо же, – сказала Аня, беря в руки ладанку, – а я и не заметила. Наверное, во сне…
– Покажи, мне интересно взглянуть, что там внутри.
Внутри было пусто, но внутренняя поверхность медальона выглядела куда чище и новее, чем наружная. Она не подверглась коррозии, грязи и пыли. Она блестела начищенным серебром.
– Можешь в нем что-то хранить, – улыбнулась мама. – Я думаю, если бы тот реставратор сейчас увидел это, то умер бы от зависти.
– Мне что-то снилось, но я не помню, что именно. Какая-то женщина… Она говорила со мной.
– Ань, нам могут сниться самые необычные вещи и люди, – ответила мама. – Я никогда не верила в толкование снов. Давай завтракать, еще остался тортик!
***
– Матушка, а отчего нас люди не любят?
– А на кой тебе их любовь? – с улыбкой ответила Бажена, заплетая длинную косу дочери. – Люди таких, как мы, страх, как боятся. Они думают, ежели мы могем больше ихнего, то, значится, что от лукаваго то все.
– Так ведь мы ж не от лукаваго…
– А то уже, Нюська, они знать не хотят, – сказала мать. – Не любят, и Бог с ними. Аль черт – то уж, как они сами выберут.
– Мама…
– Чего?
– А у меня тоже мужа не будет, как у вас? – спросила скромно девушка.
– Мужика под боком охота? – рассмеялась Бажена. Дочка покраснела, очи в пол опустила.
– Нет, не охота, – сказала она, – Но, я тут гадала, авось жить смогу в деревне, не в лесу…
– А-ну брось такие думы гадать, – строго ответила мать. – Там окромя вил и огня не сыщешь ничего боле. Ну, поможешь ты кому одному, другому… Они для начала тебе «благодарствую» говорят, а после к столбу привязывают. А того и гляди – к кобыле, да в поле пускают. Нет, Нюся, доколе жива буду, будем с тобою в лесу жить. Как по мне, так краше быть хозяйкой лягушек на болоте, нежели посрамленной среди людей. Да только чует сердце мое, что не будет тебе ни того, ни другого.
– Я всего не знаю… А что будет-то, мама? – спросила дочка.
– Новый век, Нюся, будет. Жизнь иная. Не наша…
***
Аня крутила в руках медальон, изучая каждый миллиметр его поверхности. Что-то в нем притягивало ее, не давало положить в ящик до случая, когда можно его надеть на подходящее мероприятие. Трикси спала, лежа на ногах у девушки, что также было весьма необычным. Раньше кошка никогда так себя не вела.
Этот голос… Он не выходил из Аниной головы. «С возвращением» … Да, мама права, нам может присниться что угодно. Но что-то в том голосе было особенное, что-то родное.
Новый компьютер еще не был подключен, а старый уже перекочевал к папиным родителям, поэтому Аня легла на кровать (Трикси, естественно, тут же улеглась рядом) и зашла в поисковик из телефона. Интернет ей предложил к просмотру множество обломанных, потертых старинных медальонов и ладанок, но не было ничего, что напоминало бы тот медальон, который лежал сейчас на ее груди. И источал тепло? Да. Он, казалось, источал тепло. Аня это чувствовала, но не осознавала.
Пересмотрев фотографии реликвий, она принялась читать о них. Ладанки с изображениями святых считались оберегами, но лишь некоторые могли открываться так же, как Анин медальон. Туда, вероятнее всего, клали щепотку земли, кусочек ткани или высушенный цветок. Что же хранилось в ее медальоне? Лика святых на нем не было. Аня продолжала листать страницы в браузере, когда увидела знак, который был очень похожий на тот, что немного просматривался на ладанке. Прочитав о нем, она узнала, что на одной из сторон ее медальона изображена Звезда Лады – старорусский сакральный символ, считавшийся женским оберегом. С небольшим облегчением и улыбкой Аня выдохнула – часть разгадана.
Трикси проснулась и снова принялась мурчать.
– Амулет «Змеевик», – прочитала вслух Аня.
Трикси обожаемо взглянула на нее.
Пришло сообщение от Игоря.
«Как дела?» – спрашивал он.
«Нормально, изучаю свой медальон», – ответила Аня.
«Да… Необычная вещь. Что узнала о нем?»
«Ну, он скорее всего служил оберегом… Примерно в XI-XVI веках»
«Ого. Ничего себе…»
«Поднимайся к нам»
Он хотел и сам напроситься, но не ожидал, что Аня позовет его первой.
«Сейчас буду», – ответил Игорь.
***
Инакомыслие редко приветствуется радикально настроенными личностями. Неважно, что они поддерживают или не поддерживают, они всегда будут бороться против того, что не считают нормой. Нейтралитет не для них.
В момент, когда медальон, подаренный Ане на ее пятнадцатилетие, открылся, он открыл глаза. Рядом спала жена, за стеной – пятилетняя дочка. Он отчетливо почувствовал силу, которая разбудила его. И сила, что высвободилась в ту ночь, была выпущена на свободу после слишком длительного заточения.
Как же мерзко было ему осознавать, что в современном мире всевозможные маги, чародеи, колдуны и ведуньи не только не прятались, а даже были возведены в почет, способствуя порождению огромной армии подражателей, которых природа никакими особыми способностями не одарила. С ними было еще проще. Их никто не хватался.
Такой мощной энергии, как эта, давно не было слышно… Она была выдержана многие годы, как элитный алкоголь, она настоялась, как крепкий чай, обретая, возможно, ядовитые свойства.
Как теперь спать дальше? Святослав вышел на балкон, закурил сигарету, глядя с тринадцатого этажа на ночной город, который, кажется, и не засыпал, а всего лишь подсвечивал свои улицы фонарями и витринами для продолжения активной деятельности.
Он хитро улыбнулся. Задача, что несколькими минутами назад неожиданно предстала перед ним, была, безусловно, самой сложной в его «практике», но его это радовало, а не пугало. Слишком давно он не выходил на охоту.
***
– Можно, – сказала Аня.
– Что? – удивленно переспросил Игорь, сидящий на стуле в ее комнате, поглаживая обновленную версию Трикси, что мурчала на его коленях (впервые давшись в руки чужому человеку!).
– Ну, ты предложил пройтись. Я и сказала «можно» … ну, в смысле, я не против…
– Но я не предлагал…
Аня свела брови, смутилась, уставилась на Игоря.
– Что значит: «не предлагал» ?.. Ты же сказал, что можно было бы пройтись…
– Нет, не говорил! – доказывал парень, осознавая, что он действительно об этом подумал минуту назад, но мысль вслух так и не озвучил. – Ой, да ладно, – решил он не только спасти ситуацию, но и воспользоваться ею, – говорил, не говорил… Раз ты согласна, то идем!
Аня закрыла медальон, надела его на шею, попросила Игоря выйти из комнаты, чтобы переодеться.
– Вы куда-то идете? – спросила его Наташа.
– Да… решили пройтись, – переминаясь с ноги на ногу ответил Игорь.
– Правильно, погода хорошая.
Вот он – момент неловкого молчания! Сейчас бы миниатюрный Рекс – пес крестных Ани – идеально бы скрасил обстановку своим несуразным видом, заряжая судорожным весельем окружающих.
– Я готова, – Аня вышла из комнаты. В своих мыслях и мама, и Игорь с облегчением выдохнули. Аня это заметила.
– Если что – звони, – озвучила стандартную фразу Наталья и закрыла дверь за дочкой и… ее парнем? Она еще этого не знала. Никто еще этого не знал наверняка.
– Как-то слишком светло на улице, – сказала Аня.
– Ну, есть такая штука, как солнце… – хотел было пошутить Игорь, но, видя, что Аня сейчас к шуткам не расположена, сменил интонацию. – Не так, чтобы прям слепило, – добавил он.
Аня поморщилась: вот-вот из-за ярких лучей из ее глаз хлынут слезы.
– Пойдем в кафе, – предложил парень. Она, не раздумывая, согласилась.
Молочный коктейль, чизкейк… Игорь пил кофе.
– Что-то не так? – спросил он. – Ты какая-то бледная.
– Здесь шумно… Много шума.
– Ань, кроме нас в кафешке всего три посетителя. Ну, еще бариста и официант. И все… Даже музыка играет очень тихо.
Девушка склонилась над столом, Игорь приблизился к ней.
– Но я слышу каждого из них, – прошептала она, – причем слышу громко.
Игорь отпрянул назад, отпил кофе, уставился на Аню, которая на него в этот момент не смотрела.
– Нет, спасибо, я боюсь, что и это не съем… – сказала она. – Чего ты так уставился на меня? – удивленно спросила девушка, поймав пристальный взгляд Игоря. Он снова наклонился, чтобы быть ближе к ней.
– Аня, – сказал он тихо, – я не спрашивал тебя о том, заказать тебе еще что-то или нет, я только подумал об этом. Нарочно.
Аня округлила и без того удивленные глаза.
– Ты меня разводишь, – сказала она.
– Нет, я этого не говорил. Точно так же, как и не предлагал тебе прогуляться вслух. Я только успел об этом подумать, подумать отчетливо, уверенно, а ты услышала.
– Бред, – ответила Аня и высосала через трубочку одним разом половину стакана коктейля. – Ты хочешь сказать, что я читаю мысли?
– Ну я же не слышу голосов вокруг нас, я слышу только негромкую музыку на фоне и неразборчивую тихую болтовню за стойкой. – улыбаясь, спокойно сказал Игорь. – Посмотри на ту девушку с книжкой у окна. Мне не видно, что она читает. А тебе?..
Аня принялась бормотать:
«Лорд Эдмунд хотел разузнать как можно больше о картине, прежде чем поднимать вопрос о продаже, но нетерпение и ужас при мысли о том, что он может лишиться предмета своего вожделения, не позволили ему сдержать свой порыв…»
– Ты себя слышишь? – спросил ее Игорь. Она растерянно взглянула на него. – Ты сейчас озвучила то, что читала та девушка?
Аня неуверенно кивнула головой, ничего не говоря.
– А что за книжка, можешь сказать? – Игорь почувствовал азарт, исходящий от данной ситуации.
Аня снова повернула голову к одиноко читающей и попивающей кофе девушке у окна. Та взяла чашку в руку, поднесла ее к губам, а второй рукой девушка прикрыла книгу, предварительно оставив на нужной странице закладку.
– Джон Харвуд, «Тень автора», – произнесла Аня.
– Вау! Круто! – чуть было не закричал Игорь. – Ты понимаешь, что сейчас сделала?
– Нет, – тихо сказала она.
– Ты не только прочитала то, что читала она, – пояснил парень, – но и заставила ее закрыть книжку, чтобы прочитать название и имя автора!
– Да ну… – скептически ответила Аня, – это не я, это она… я просто…
– Ты просто управляла ею! – договорил за нее громким шепотом Игорь. – И давно ты так умеешь?
– Первый раз, – удивленно сказала девушка. – Это все…
Ее рука скользнула к шее, нащупала новую цепочку, вытянула ее из-под футболки и зажала в руке ладанку.
– Это все – медальон, – сказала она.
***
Бажена умела многое. Больше всего ей нравилось собирать разные травки и варить из них снадобья лечебные. Умела она и ядовитые делать, да только не было до того ей дела – с лесом она в мире жила, к людям не заходила. Ежели понадобится зверя опасного извести защиты ради, могла она то и без снадобья сделать, дабы другим неповадно было. Но держала она собачонку, чтобы та об опасности предупреждала. А коли волк и взаправду к ней на территорию зайдет, то ей достаточно было взглянуть на него очами злющими, как он, поджав хвост, заскулит и убежит. И сразу глаза ее менялись – с черных, как угольки, на карие и совсем не злые.
Знала Бажена, что у людей на уме бывало, редко то были добрые помыслы. Обычно ничего хорошего: один другого ненавидит, а в глаза лыбится, другой думает, как кума своего надурить и ободрать, как липку, третий на чужую бабу заглядывается, своей продолжая сказки плести, четвертый и вовсе смерти близкому желает. А в глаза все такие пригожие, такие добрые и милые, что аж тошно на душе у Бажены становилось. С рождения своего в лесу жила, да к людям ее не тянуло. Одна, среди зверья. Да только зверье искреннее и добрее было, даже когда сожрать ее хотело.
Как и где батьку Нюсиного повстречала – не рассказывала ей никогда. Не ворошила прошлое, в себе боль держала. Знала, что все одно – девка в нее пойдет. Так оно и сталось. Могла дочка ее и травку нужную найти, и слово правильное над ней молвить, и на зверя грозно посмотреть.
– Не смей, – сказала однажды Бажена.
– Чего не сметь, матушка? – удивленно спросила дочка, будучи годков восьми отроду.
– Пытаться прознать, о чем я думаю, – сурово ответила мама. – Все одно не выйдет. Со мной не выйдет… А коли бы и вышло – все одно: не смей! В мою голову не лезь, в чужие – милости прошу, покуда тебе противно не сделается. Душа человеческая, Нюся, то мрак. И не часто там что путное может повстречаться. Заруби себе на носу…
Она нажала кончиком пальца на носик дочки, та засмеялась. Бажена обнимала дочь и радовалась, что та есть у нее, у лесной ведьмы.
***
Аня шла домой, глядя исключительно себе под ноги. Да, в яму бы она так не упала, но вот под машину попала бы запросто.
– Прием! – прокричал Игорь. – Земля вызывает Анну Николаевну! Есть связь? – он улыбнулся.
– Слишком хорошая связь, даже через чур, – буркнула в ответ Аня.
– Да ладно тебе! – принялся успокаивать ее Игорь. – Зато, представь, как тебе будет теперь классно в школе! Ты будешь знать вопрос прежде, чем тебе его зададут, и тут же сможешь узнать ответ от самого же учителя!
– Игорь, это не весело, – возразила Аня, остановившись во дворе своего дома.
– А мне кажется, очень даже весело, – ответил он.
– Да? Тогда может, мне вникнуть в то, о чем думаешь ты?
Он замолчал.
– Не бойся, я не планирую этого делать, – сказала Аня. – Пока не планирую… Я сейчас приду домой, сниму медальон, и все само собой пройдет.
– А если не пройдет?
– Пройдет, – уверенно сказала Аня, надеясь на то, что была права. – Это не классно, пойми… Я сейчас слышу, как кто-то поет песню, сидя в туалете! И не спрашивай, откуда я знаю, что он находится именно в туалете! Я просто знаю!
Игорь молчал.
– Мне это не нравится, – продолжила она. – И, если дело действительно в этом… в этом медальоне, я сегодня же спрячу его подальше.
– Ладно, пойдем в подъезд, а то сейчас уже соседи начнут выглядывать из окон.