Козлов приехал к госпиталю на машине. Когда он увидел стоящего у ворот Данилова, тощего, в шинели с чужого плеча, бледного до синевы, то почувствовал острое чувство жалости. И Козлов даже на секунду усомнился, сможет ли Данилов работать в группе МЧК по борьбе с бандитизмом. Слишком уж худ и беззащитен был этот пацан.
Но вместе с тем Козлов был рад, что Иван будет с ним, он привязался к этому молодому тихому парню.
– Садись, садись, браток, – удобнее устраивал он Данилова в машине, – сейчас приедем, зачислим тебя как положено, и работать. А дел у нас невпроворот.
И пока машина ехала из Лефортова до Лубянки, Козлов вводил Данилова в курс предстоящих дел, рассказывал о бандах Собана, Калмыкова, Гришки Адвоката. Иван слушал с непонятным чувством тревожного восторга. Так было в первых классах реального, когда на уроках они читали Рокамболя и «Похождения великого русского сыщика Путилина».
Данилов уже видел себя в кожаной тужурке с маузером, врывающегося в притон, где веселились элегантные бандиты и аферисты. Он один, а их…
– Чего задумался? Испугался? – улыбнулся Козлов. – Ничего, сволочь эту ликвидируем – учиться пойдешь. Пойдешь?
– Пойду, – уверенно ответил Данилов.
Он еще не знал, что жизнь его определилась на много лет и профессия эта станет единственной и главной.
По коридору МЧК матросы волокли сейф. Громадный, тяжелый, покрытый изысканным чугунным литьем. Сейф упирался, с грохотом бился об углы.
– Еще… Еще… Ребята! – кричал старший команды, в бескозырке, съехавшей на затылок. – Еще…
– Да погоди ты, Силин. Он же, подлюка, тяжелый, как жизнь. Давай перекурим! – взмолился один из матросов.
– Некогда, братки… Комиссар ждет… Секретные бумаги на столе стынут.
Данилов и Козлов прижались к стене, пропуская это узорчатое чудо.
– Хозяйством обзаводимся, – Козлов хлопнул Данилова по плечу, – всякими там столами, стульями. Нужное, брат, дело.
Из дверей комнаты вышел высокий черноволосый человек в кожаной куртке. Он повернулся, и Данилов узнал Мартынова.
– Ты смотри, Данилов, – засмеялся он. – Здорово.
– Здравствуйте, – Иван протянул руку.
– Подлатали?
– Да вроде.
– Молодец, Козлов, что ты его привел. А то у нас знаешь как людей не хватает, а он парень грамотный. Пошли к Манцеву.
Член коллегии МЧК Василий Николаевич Манцев сидел за огромным столом в пустой комнате. Он поднялся им навстречу, улыбнулся.
– Поправились, товарищ Данилов?
– Полностью.
– Прекрасно, дел много. Что, прямо из госпиталя?
– Так точно, товарищ Манцев.
– А ты, Федор, человека чаем напоил?
– Не успел, Василий Николаевич, мы его сразу к вам привели. Его прошение о зачислении Козлов из госпиталя передал.
Манцев подошел к столу, выдвинул ящик, достал бумаги.
– Вам сколько лет, товарищ Данилов?
– Восемнадцать.
– А тебе, Федор, по-моему, двадцать шесть?
Данилов посмотрел на Мартынова, он никак не мог представить, что этот человек всего на восемь лет старше его.
Дверь с грохотом распахнулась, трое красноармейцев внесли в кабинет стулья.
– Спасибо, товарищи, – засмеялся Манцев, – вот теперь и присесть можно.
Он подождал, пока Козлов, Мартынов и Данилов сядут, и сказал:
– Я, товарищ Данилов, ваш опросный лист посмотрел. Но бумага есть бумага. Вы мне о себе расскажите…
Когда Данилов и Козлов ушли, Манцев сказал Мартынову:
– Он очень молод, Федор, молод и романтичен. Революция для него восторг, жертвенность, красивый праздник. А строительство нового общества – это работа. Тяжелая, даже грязная порой, но работа. Именно эта обыденность и может вызвать разочарование. Вот здесь-то вы и должны помочь ему.
– Да какая же обыденность, Василий Николаевич, – удивился Мартынов, – у нас, как в кинематографе, каждый день новая фильма.
– Обыденным становится все, Федор. А нам нужны такие, как Данилов, очень нужны, они продолжат наше дело. Так что помогите ему найти себя.
Мартынов молча кивнул. Но внутренне никак не мог понять, о какой обыденности при их горячей работе говорит Манцев.
Данилов с Козловым сами втащили столы и стулья в комнату. Даже чайник достали. Здоровый, медный, с чуть помятым боком.
Иван разложил на столе полученное на складе имущество: кожаную куртку, фуражку со звездой, новенькое светло-желтое офицерское снаряжение и наган в кобуре.
– Ты, Ваня, – Козлов взял скрипучую куртку, – сейчас ее не носи. Под нее ватную фуфайку надо надевать.
– Устроились, голуби? – вошедший в комнату Мартынов бросил на стол Данилову пакет. – Ты что же, Ваня, паек-то не взял? Козлов, бери чайник. Наш кипяток, ваши сухари, мой сахарин.
Но они так и не успели попить чаю. Банда Гришки Адвоката напала на правление Виндавской железной дороги.
Они ехали в машине, потом перестрелка, потом допросы.
Ивану допрашивать пока не доверяли, он вел протоколы. Один за другим проходили через комнату их группы самые разные люди. Были среди них тупые и мрачные уголовники, анархисты, эсеры, бывшие чиновники и студенты.
Республика дралась на фронтах, из последних сил работали московские заводы и фабрики. Люди отдавали последние силы. А накипь, людская пена, поднятая временем, неустроенностью, нуждой, грабила, насиловала, убивала.