Лишь горсть вождей; так день один
Рассеял сонмища дружин!
Но верен, доблестен круг тесный:
Немые в горести своей,
Садятся все под кров древесный
Вкруг государя, близ коней.
Так люди с тварью бессловесной
Дружатся в общей им беде;
Так все равняются в нужде.
В числе других Мазепа тоже
Под старым дубом стелет ложе:
Как дуб и крепок и суров,
Едва ли сам его моложе
Отважный гетман казаков.
Потом он, отдых забывая,
Отер коня, его лаская;
Под борзым листьев набросал,
Его по гриве потрепал,
И разнуздал, и любовался
Как жадно он траву щипал.
Досель Мазепа опасался,
Что конь его ночной порой
Пренебрежет росистым злаком.
Но верный конь, как сам герой,
И не изнежен и не лаком.
Хоть горд, всегда послушен он;
На все готов, легок, силен;
С Татарской прытью он несется;
Он знает голос полководца;
К нему торопится на зов;
Его отыщет меж рядов;
И если б звездный луч затмился,
С заката солнца по рассвет
Во тьме бы добрый конь стремился
Покорно воину вослед.