– Да идите вы уже! – почти умоляю, пока внутренности узлом скручивает. Нервы в ошметки рвет. И смотреть на него невозможно. И не смотреть нельзя. Потому что хочется избить его до полусмерти, что не пришел на помощь мне тогда, когда действительно был нужен и зацеловать до смерти, ощутить такой же он на вкус как шесть лет назад.
Он кивает и наконец оставляет меня одну. А я на стул падаю, слушая как он шлепает босыми ногами по полу, как дверь отодвигает и снова на место ставит. Все тело натянутая пружина. Все тело еще вибрирует. Как назло, вспоминает. Секс – это грязь. Коля мне тогда это долго в голову вбивал и я была уверена, что шесть лет целибата прекрасно отчистили меня от нее. И что? Стоило Костину снова появится в моей жизни, как все установки полетели к чертям. Стоило ему меня коснуться, как тело откликнулось мгновенным племенем, лизнувшим влагой щель. Господи, – глаза закрываю руками – А если бы он коснулся? Если бы не внял просьбам и коснулся бы меня там… Он бы ощутил, как сильно все мои слова лживы, как сильно мое сопротивление бессмысленно. Будь я другой, будь я такой же смелой как его подружка, я бы не дергалась, я бы просила еще. Еще. Точно так же, как она умоляла его за тонкой стенкой.
Нет конечно, я не ревную. Он даже не помнит меня. Просто обидно немного, что я все эти годы по кускам себя собирала, ребенка воспитывала, а он жил и живет не особо о ком – то заботясь. Словно ветер в поле.
Ребенка… Встаю со стула и бегу в комнату, где Андрюша все – так пялится в телевизор.
– Пойдем малыш, спать пора… – выключаю экран, за что тут же получаю ежедневную порцию нытья. Быстро с ним справляюсь и веду сына в ванную. Пока он зубы чистит я снова, как и в лифте рассматривала его лицо. Пока Костина даже не горизонте не было, я особо не задумывалась о его лице, волосах или даже формы головы. В памяти запечатались лишь светлые глаза и запах, который до сих пор пробирает до костей. Он не изменился. Да и Костин сам почти не изменился. Разве что в плечах стал шире, и тяжелее. Это я почувствовала.
Пока его рядом не было мне было особо не важно от кого в итоге мой ребенок. Он мой, а остальное неважно. Но теперь я вижу эту чертову ямочку на остром подбородке и линию роста волосы. И сомнений почти не остается.
Все говорят, что Андрей похож на меня, но это потому что я и сама стала носить светлые волосы.
Рука невольно касается места, где больше нет косы. С ней я выглядела женственной, хотя далеко не так красива. А теперь… Просто мужик в юбке. Я знаю, что именно так меня называют и ученики и многие из коллег.
Ну и что… зато теперь я могу за себя постоять… Если конечно на меня не будет своей тушей наваливаться Костин. Не будет же больше?
– Мам, я все… – сияет беззубой улыбкой Андрюша. Он бы и хотел дождаться, когда зуб верхний сам выпадет, но приключения во дворе не дали…
Даже интересно, каким в детстве был Костин. Сорванцом? Или правильным мальчиком. С одно стороны полицейский… А с другой, он же согласился осчастливить бедную женщину на трассе.
– Молодец. Подмывайся, а я за полотенцем схожу.
Оставляю Андрея одного, а сама к шкафу иду в коридоре. По ногам прилично подуло, и я поежилась. Посмотрела на щели, которые остались из-за сломанной двери. Немного подумав я убираю полотенца, мочу половую тряпку, чтобы сделать линолеум в коридоре влажным. А потом просто двигаю шкаф так, чтобы он встал в дверной проем. Это конечно не сильно меня защити, реши Пичугина на меня снова напасть, но хоть какое – то ощущение безопасности создает.
– Мам! – зовут сын и я бегу к нему с полотенцем. Обматываю и щекочу в шею, несу на кровать. Забавно, но больше стоном неслышно. Обычно они начинаются поздно вечером, когда Андрей уже спит, так что еще возможно мне предстоит услышать эротический оркестр с «Барби» в главной роли.
У нее темные длинные волосы. Наверное, ему именно такие девушки нравятся. Может быть поэтому тогда он захотел и меня?
Принимаю душ, а потом еще долго лежу, думая о том, что сейчас я бы могла быть там, за стенкой. Спать на его большом, крепком теле, тереться о его палочку, выручалочку.
Нет, конечно я бы сначала отправила бы его в душ. Может быть даже сама бы помыла его мыльной мочалкой, рассматривая каждую новую выпуклую мышцу в его теле.
Черт, не узнал… Неужели тот случай был для него настолько рядовым, что он даже не старался меня запомнить… Обидно до чертиков. Неужели на его пути каждую ночь встречаются голодные и обиженные женщины.
Именно эта мысль была последней перед тем как меня сморил сон.
Шесть лет назад.
Лера
– Да вы не расстраивайтесь, Лер. В этом месяце не получилось, получится в следующем.
– Вы мне это уже говорили, – одеваюсь остервенело, пока врач записывает результаты осмотра.
Меня уже тошнит от клиники, от улыбок этих заискивающих. Им на самом – то деле все равно. Главное, чтобы деньги на счет поступали стабильно.
– Ну тут главное верить и стараться. Вы же стараетесь?
– Да я уже устала стараться. Мне кажется, кролики столько не трахаются, сколько мы с мужем.
Врач прыскает со смеху, а мне впервые ударить человека охота. Это надо же. Она еще и глумится. У меня уже болит все от ежедневных трений. Я уже не уверена, что мне так хочется этого ребенка.
– Давайте попьем еще витамины. А еще… Я бы рекомендовала исследовать вашего мужа.
– Он не придет, – такие мужчины как Стрельцов уверены, что уж их стрела всегда точно бьет в цель.
– Понимаю, дела. Но нередко именно из-за мужчины пары не могут забеременеть.
– Вы только ему об этом не говорите, – усмехаюсь я зло, подхватываю сумку и жду очередного назначения. – Ну тогда вот эти витамины и ко мне через месяц. Вас на какое число записать?
– Я сама запишусь, – а может быть и нет. А может быть, я найду другую клинику или вообще заявлю мужу, что больше не буду стараться, нужно отдохнуть.
Сама же смеюсь от своей мысли, что – то не верится, что Стрельцов, помешанный на собственном семейном древе и строящий почти родовой замок, решится оставить затею о наследнике. А ведь когда – то я на это повелась. После смерти родителей мне хотелось свою семью, и Николай Стрельцов был идеальным вариантом. Он, как и я, хотел детей, семью и что удивительно, я, обыкновенная учительница – старая дева без приданого, вполне ему подошла. Только вот все оказалось не так радужно, как нам бы хотелось. Вот уже два года, а детей все нет, и общего между нами ничего нет, а человек, которого я выбрала в спутники жизни, стал показывать подводные камни, о которые можно легко порезаться.
Из клиники выхожу уже под вечер. Уроков завтра нет, и я надеюсь, что смогу взять выходной и просто отлежаться.
На дорогах вроде и пробок нет, но до нашего дома за городом я доезжаю к девяти вечера. Надеюсь, ужин еще остался, а то у Коли есть дурацкая привычка съедать все, что я наготовила на выходные. Давно ему говорю начать заниматься спортом, но с ним бесполезно разговаривать.
У мужчин есть колоссальная уверенность в себе, причем даже если пузо больше, чем у беременной жены.
Усталость дикая, голова раскалывается, а горло пересохло. Хочется воды, а лучше вина, чтобы спалось лучше. Но нельзя, потому что возможно во мне уже зреет малыш… Нельзя. Ничего нельзя.
– Коль, я дома! – кричу уже в доме, скидывая полусапожки, пальто.
Свет опять везде включен, так что иду и по ходу выключаю.
Прохожу на кухню и моргаю пару раз. За столом сидит Коля вместе с моей сестрой.
– Привет, Лер, садись, отметим радостную новость?
Она встает, отодвигает мне стул, и я сажусь, смотря на младшую сестру. Коля подает сам не тарелку с едой, наливает сок. Это непривычно, обычно он ждет, что я буду его обслуживать.
В голове так и давит тупой иглой вопрос. Что происходит. Что она тут делает?
– Привет, не ожидала тебя увидеть. – Наш последний разговор прошел на повышенных тонах. – Чем занималась?
– Да так. Работала, отдыхала. Коль, скажешь ей?
Я даже дергаюсь. Поворачиваю голову к Коле, что прячет на долю секунды взгляд. Что происходит. По коже ползет мерзкий, холодный как сквозняк страх, а блеск в глазах Ульяны не дает покоя.
– Что скажете?
– Лер, – Коля поворачивается ко мне всем корпусом и берет ладони. – Наша мечта сбылась. У нас все – таки будет ребенок…
Поднимаю брови, ничего не соображая. Не будет, я же была у врача. А причем здесь Уля?