Раздается телефонный звонок. На бликующем дисплее айфона появляется надпись «Марго» и рядом с именем слово «мама». Как будто я могу забыть об этом хотя бы на минуту. Маргарита родила меня рано. В семнадцать лет. И не была старородящей. Это очевидно. Поэтому, несмотря на мою персональную взрослость, ей не так много лет, как может показаться. Может быть, именно поэтому она была естественней и проще меня. Как мать, разумеется. Она всегда как сумасшедшая делала карьеру. Мой обожаемый отец прожил с ней всю жизнь. Думаю, непростую жизнь. Маргарита была и остается командиршей ─ властной, харизматичной, шумной… Ее всегда много, и, даже не успевая открыть рот, она заполняет собой все пространство. В качестве жены она, по-моему, была абсолютно бесполезна. Знаменитая фраза «Дети, кухня, церковь», которая предопределяет основополагающие занятия для «правильной» женщины, была в неполной мере реализована ею только в рождении одного ребенка, то есть меня.
─ Здравствуй, мама!
─ Что это ты так долго трубку не берешь? ─ голос Марго звучит подозрительно. ─ Хандришь?
Я не успеваю за потоком ее сознания. Я никогда не умела это делать.
─ Ох, Динка, опять, небось, глаза на мокром месте?..
Я оставляю этот вопрос без внимания. Поскольку звучит он как риторический. Я очень хорошо улавливаю интонации Марго, когда она звонит, как будто беспокоясь о тебе, но на самом деле для того, чтобы пообщаться сама с собой.
─ Мама, ты когда-нибудь испытывала синдром пустого гнезда?
─ Дина, не пугай меня, я всегда много работала.
«Я, между прочим, тоже много работаю. У меня небольшое архитектурное бюро. Коллектив маленький, атмосфера почти семейная, люди творческие, ранимые, талантливые, поэтому я ─ мать родная для всех периодически. Буквально кормлю грудью взрослых мальчиков и девочек. Выражение, конечно, образное, но точно передающее мое место-состояние в команде. Все на мне: я и швец, и жнец, и на дуде игрец…»
─ Мама, не переживай! Со мной все в порядке. Просто хандрю немного.
─ А ты прекрати хандрить. Ты о матери лучше подумай. Общаемся уже полчаса, хоть бы спросила, как я себя чувствую…
Дыхание Марго перехватывает от возмущения.
─ Ой, мам, правда, как ты себя сегодня чувствуешь? Мерила давление?
─ Вот-вот… ─ Маргарита милостиво разрешает себя уговорить поговорить про свое здоровье. ─ Плохо, Динка, голова кружится и вроде все тело ломит.
─ Может, врача вызвать, мама? ─ я задаю вопрос, заведомо зная ответ.
─ Какой врач сюда доедет, на выселки? О чем ты говоришь?
Выселками, кстати, она называет нашу дачу, в тридцати километрах от Москвы. Я понимаю, что Маргарита ждет от меня. И, набрав в легкие воздух, как когда-то Сашка, перед тем как нырнуть под воду, тороплюсь задать вопрос (вдруг передумаю!):
─ Мам, может, за тобой сегодня приехать и забрать тебя в Москву?
─ Дина, как это забрать? Я что, чемодан?
«О-о-о, это всерьез и надолго. Она хочет, чтобы я в очередной раз ее успокоила. Ну, дескать, с кем не бывает. Случился мезальянс. Взяла и вышла замуж за молодого человека, которому нужна была только ее квартира прямо напротив Елоховского собора, в историческом центре Москвы. А ведь я предупреждала… А вот этого говорить категорически не нужно! Иначе этот разговор может затянуться на много часов».
─ Мам, ну прости, я не хотела тебя обидеть. Накапай себе валерьянки и не пили себя, слышишь? Мой дом ─ твой дом… Ты же знаешь. Тебя здесь всегда ждут! Я просто спросила: может, тебе одиноко или страшно одной на даче? Тогда сегодня я смогла бы тебя забрать… Все равно сижу и размышляю, чем бы занять вечер.
─ Именно… Ты не забыла, дорогая, сколько тебе лет? Ты ─ одна. Задай себе вопрос, Дина, уж не завидуешь ли ты счастью матери?
«О господи! Чему уж тут завидовать? Молодой самец увлек стареющую нимфу в постель, показал несколько кульбитов, и та, сгорая от страсти, помчалась с ним под венец и тут же, наплевав на все увещевания родственников и друзей, прописала его в квартире, а потом и переписала ее на него. Только потому, что мальчик разгневался, подозреваемый всеми вокруг в непорядочном отношении к своей, с позволения сказать, супружнице. Сердечная связь на стороне была у этого подлеца и до свадьбы, и, разумеется, после нее. Но у Маргариты, не умеющей доверять на пустом месте, вдруг образовалось такая вера, что об этом даже сейчас страшно вспоминать».
─ Конечно, нет, мама. Не забывай, это ты мне сказала около двух месяцев назад, что тебе негде жить, потому что Сева заменил замки и не пускает тебя в твою же собственную квартиру. Я предложила тебе помощь, если ты помнишь… И в благодарность можешь хотя бы сейчас не обвинять меня во всех смертных грехах?
─ Я пригрела змею на своей груди. Дина, девочка, зависть ─ это страшный грех!
─ Короче, Склифосовский, когда тебя ждать с дачи?
─ Не ранее чем через два месяца. Да, я не уверена, что переезд обязательно свершится в твой дом. Скорее всего, Сева одумается раньше.
─ Мама, я буду только рада! А сейчас извини, если ты больше не нуждаешься в девочке для битья, я, с твоего позволения, займусь наконец делами. Мне нужно приготовить документы, закрывающие сделку.
─ Дина, почему, как только мне нужна твоя помощь, у тебя всегда находятся дела поважнее, чем твоя стареющая, одинокая мать? ─ Градус патетики возрастает, а значит, что бы я сейчас ни сказала, она меня просто не услышит. Не то что не захочет ─ не сможет.
«Пора применять тяжелую артиллерию. Иначе Марго не остановить. Видит Бог, мама, я хотела сегодня по-доброму с тобой. Ты не оставляешь мне выбора».
─ Отлично, мама! Я буду только рада, если Сева одумается, но мы с тобой обе знаем, что это никогда не произойдет. И знаешь почему, мам? Потому что он тебя использовал. И если бы ты не была настолько в восторге от собственной персоны, ты смогла бы это заметить на берегу, прежде чем пустилась с ним в дальнее плаванье. Но ты была ослеплена собой! Ей-богу, мам, в тебе умерла гениальная актриса. Мам, все, пока! Как только решишь в Москву ─ звони. Я с удовольствием тебе помогу! ─ И вновь тороплюсь, услышав, как она набирает в легкие воздух, издавая при этом то ли всхлип возмущения, то ли рыдание: ─ Пока!
Я нажимаю отбой на фразе, которую Марго произносит визгливым голосом, уже не улавливая смысла. Что ж, это мне просто так не пройдет. Я знаю, что она обязательно отыграется, как только въедет в мою квартиру на правах хозяйки. По-другому она просто не умеет. Равно как и знаю, что Сева вряд ли одумается, а значит, ситуация с переездом неизбежна. Если ты чего-то не в силах изменить, просто научись относиться к этому по-другому. Что там по поводу синдрома пустого гнезда? Как насчет того, чтобы туда вернулись родители? Вернее, мама… О господи! Только не это…
Следующие несколько дней, которые я отвела себе на отдых после очередного свадебного переполоха в моем семействе, проходят весьма приятно и предсказуемо. Знакомый до боли фитнес-клуб, в котором я могу свободно передвигаться с закрытыми глазами из тренажерного зала, где по-прежнему, не щадя себя, занимаюсь кардиотренировками, до бассейна, в котором, напротив, расслабляюсь. Заученные до дыр фильмы, в которых я знаю каждую фразу, сюжетный ход, реплики персонажей, разбуди меня хоть ночью. Смотрю Феллини, Копполу, Формана, «Ромео и Джульетту» Дзеффирелли с величайшей Джульеттой всех времен и народов Оливией Хасси. Прекрасное по-прежнему питает душу и отодвигает пророческие настроения глубоко внутрь меня. Я даже как будто про них забываю. Вернее, не так: «Похоже, меня волнует замужество моей дочери, потому что меня не слишком радует ее выбор, но также правда, что я вряд ли что-то теперь смогу изменить. А потому пусть все идет как идет…»
Сегодня должна зайти Юля ─ душевная подружка еще со школьной скамьи. Меня всегда заводит, как только в моем присутствии начинают говорить, что женская дружба невозможна. Какая это чушь! Я помню Юльку рядом во всякие тяжелые времена: и когда решила уйти от Егора, и когда хоронила отца (Маргарита, как всегда, слегла, еще бы ─ лишиться такой няньки!), и когда выдавала замуж молодицу, то есть мать, холодея по ночам от дурных предчувствий: «Что-то теперь с ней будет? И как она переживет подлости этого мерзавца?» Молодая ведь была не молода… Юлия всегда рядом в моменты катаклизмов, тяжелых душевных потрясений, и выговориться ей ─ это все равно что обезболить душу. И сегодня я во всеоружии готовлю свой фирменный лимонно-яблочный пирог, конечно, низкокалорийный, чтобы распустить корсеты и посплетничать всласть. С Юляшей я иногда позволяю себе такое, чего не могу даже наедине с собой.
Она приходит, как всегда, принося с собой легкость летнего ясного дня, вселенскую мудрость тысячелетий, ухоженность зрелой женственности и простоту общения, выработанную десятилетиями. Юля давно и счастливо замужем. Поскольку родила она вовремя и дважды, она сейчас бабушка двух очаровательных внуков. И по моим подсчетам, уже давно пережила с Сергеем синдром опустевшего гнезда. Они по-прежнему живут гармонично и интересно. Для себя. Премьеры в театре, ландшафтный дизайн в загородном доме, которым подруга увлеклась на пятом десятке, небольшой туристический бизнес на двоих, который дает возможность много и вместе путешествовать. У меня даже есть теория, что сострадать так, как Юля, могут только очень счастливые и гармоничные внутри люди. Сегодня я жду ее прихода, как никогда ранее, поэтому с умилением смотрю, как она привычным жестом открывает шкаф для обуви и достает оттуда свои любимые тапки. Да, в моем доме уже давно живут Юлькины любимые тапки с забавными ушами и рожицами. Она выпрямляется и вдруг впервые замечает мой взгляд. Вроде бы ничего не делает и даже не пытается коснуться меня, просто смотрит. Но в глазах плещется такое сочувствие, что мне сразу становится легче. Я верю, что у нас с Юлькой существует связь, и уже давно не нужны слова, чтобы понять, что другой хреново, ─ так часто бывает с людьми, которые дышат в унисон и знают друг друга миллион лет. Или около того.
─ Как ты, моя дорогая?
─ Держусь, как видишь…
─ Как малышка?
Юля до сих пор называет Сашку малышкой. Это началось с того момента, когда она впервые увидела моего пупса, ныряющего в ванной под воду с моей помощью.
─ Только сегодня созванивались. Чудесно проводят время в Риме. Она просто поет от счастья. Что еще нужно, когда тебе восемнадцать лет, ты влюблена, счастлива и тебе кажется, что это с тобой навсегда?
─ Дина, может, ты ошиблась? Ну… ты понимаешь, я насчет Короля Унитазов?
Королем Унитазов я (а за мной и Юля) называю Сашиного избранника ─ Александра. У него собственный сантехнический бизнес. Что-то покупает, где-то продает. Я не то чтобы сноблю, просто не принимаю, потому что чувствую его сердцем. И все тут. Как это можно не понять? Я же мать и оцениваю Сашкиного избранника с позиции надежности. Мне кажется, он жесткий, очень прагматичный человек. Я нисколько не сомневаюсь, что он обеспечит Сашу всем необходимым, но родства душ в них я не замечаю.
─ Юля, я очень хочу ошибиться… Можно жить в любви и согласии даже с разницей в возрасте восемнадцать лет. Можно рано один-единственный раз и навсегда выйти замуж, но нужно совпадать по ценностям, чтобы, после того как страсть схлынет, остаться вместе.
─ Динка, ─ Юля обнимает меня за плечи, ─ не будем об этом. Постарайся хотя бы сейчас не думать и не говорить про Александра.
─ Обещаю… ─ я улыбаюсь.
─ Как Маргарита? ─ Юля вслед за мной называет мою мать по имени. И замечая всю гамму эмоций, которая отражается на моем лице, сконфуженно морщится. ─ Прости, я думала, эта тема будет легче!
─ Молодая прозревает после медового месяца… Что я могу еще сказать? Пробуждение болезненно, поэтому я должна стать тем зеркалом, в котором ее величество отразится во всем блеске великолепия.
─ И это так невыносимо?
─ А как ты думаешь, Юль? Практически он выставил ее из ее собственной квартиры, потому что молодая в приливе супружеского экстаза решила переписать на него свое жилье.
─ Неужели ты не смогла ее предупредить о рисках?
─ Ну что ты, конечно, я со всей возможной деликатностью пыталась предупредить ее. Но Марго только закатывала глаза и патетически восклицала: «Боже! Я воспитала завистницу!»
Это получается очень похоже. И хотя мы с Марго очень разные, я знаю наизусть каждую ее интонацию. Моя подруга знает их тоже. Мы обе прыскаем в кулак.
─ По коньячку? Ты как?
─ А знаешь, с удовольствием!
─ Проходи, я сейчас быстро что-нибудь соображу.
Я с удовольствием хлопочу на кухне, достаю из холодильника все, чем можно закусывать хороший коньяк по всем правилам кулинарной науки: маслины, красную икру, виноград, груши. Быстро, почти с закрытыми глазами соображаю закуску из апельсинов, лимонов, горького шоколада, твердого сыра и грецких орехов. Все, что обычно сопровождает наши нечастые последнее время девичники.
─ Динка, за тебя! Ты представь, сейчас у тебя будет такое количество времени, которое ты сможешь посвятить себе! ─ Она видит, что ее слова не попадают в меня, но упрямо продолжает: ─ Наверняка найдешь занятие по душе.
─ Я все понимаю умом, но эмоционально все равно тяжело. И даже не из-за Сашки. В сентябре мама переезжает ко мне. С дачи, разумеется.
─ Ты думаешь, битва за квартиру ─ бесполезная трата времени?
─ Нет, я так не думаю. И, более того, обязательно подключу к этому вопросу своих юристов. Но мама должна сама этого захотеть. Пока она в состоянии ─ я вхожу в образ ─ «О боже! Я воспитала завистницу!»
─ Терпения тебе, моя дорогая!
Мы чокаемся крошечными рюмками и залпом выпиваем янтарную маслянистую жидкость, которая обжигает небо и гортань, теплом разливается в груди и на секунду примиряет меня с действительностью.
─ И за тебя! За всех нас…
Мы опять беззаботно смеемся.
Мое архитектурное бюро я назвала «Арчибальд». Не потому что, а просто так… Откуда у меня такая тяга к английским именам? У меня интуиция. И даже не зная, что это имя обозначает, я оказалась права, обозвав так мой маленький и очень креативный бизнес. Как корабль назовешь, так он и поплывет. Благородно и смело он плывет в бурных водах российской действительности. Я люблю свою работу и счастлива заниматься тем, что не только приносит деньги, но и доставляет удовольствие!
После нескольких дней отдыха, которые я себе позволяю, я вновь у руля «Арчибальда». Я соскучилась. Этим объясняется моя активность. Впрочем, сотрудники моей компании снисходительно относятся ко мне в таком состоянии, и я им очень благодарна за это. Стас покровительственно слушает, как я критикую его дизайнерский проект «Ламповый лофт». На его лице написано: «Ну-ну… Ладно, послушаю, что ты там придумала… Вынужден, ты же босс!» Я читаю его как открытую книгу. Он особо и не пытается держать лицо. Мои сотрудники знают, что я ценю индивидуальность, творческий подход, честное отношение к делу, которым занимаешься, искреннее отношение друг к другу.
─ Мне не нравится оформление потолка. Оно банально! Так обычно оформляется лофт ─ разной величины балками… А если включить фантазию?
«Похоже, перегнула палку с фантазией!» Бровь Стаса недоуменно ползет вверх. Я вижу, что своим творением на этот раз он не вдохновлен, поскольку у него нет энергии отстаивать свой проект. Он взмахивает головой с чувством собственного достоинства. Стильная челка на мгновение приоткрывает глаз, я не успеваю читать эмоцию в этом глазу. Стас ─ уникальный человек! У него разные глаза. Один серый, а другой ─ серо-зеленый. Может быть, поэтому мне кажется, что каждый глаз отражает действительность по-разному. И в них можно одновременно прочитать противоположные чувства.
─ Хорошо, босс! Как скажешь… Не считаю, что это халтура…
«Лучшая защита ─ это нападение. Очередная иллюстрация из жизни этой банальной, затертой до дыр пословицы».
─ А я разве сказала, что это так?
Он секунду колеблется…
─ О’кей, я сам так думаю…
─ Иди подумай еще. Я верю в тебя!
Меня отпускает. Я знаю, что в следующий раз он принесет действительно уникальный проект ─ уютный, функциональный, умный, продуманный. Теперь я спокойна. Выхожу из своего крошечного кабинета в люди. Я люблю так говорить и делаю это много десятков раз на дню. По размерам он, правда, напоминает собачью будку, учитывая дизайн, ─ современный и функциональный собачий дом. Оpenspace находится на более низком уровне, чем моя конура. Он живет полифоничной и разной жизнью. Я хорошо чувствую это пространство и сразу замечаю очаги напряжения. На сей раз это переговорная, где трудится сейчас один из лучших менеджеров по работе с клиентами «Арчибальда» ─ Маша Осокина. Есть люди, которые щедро наделены от природы эмпатией ─ особым чувствованием других людей. Так для себя я уже много лет определяю этот термин. Маша Осокина умеет лучиться глазами навстречу другим. И кажется, будто это ее душа ─ незамутненный горный ручей ─ плещется тебе навстречу. И сам ты рядом с ней тоже становишься каким-то ясным и незамутненным. Я понимаю: если Маша не может справиться с клиентами ─ случай действительно нетривиальный, сложный. Спешу ей на помощь. Пока спускаюсь с лестницы, пытаюсь догадаться, что происходит. Во всяком случае, отчаянно оцениваю ситуацию. В переговорной, кроме моего любимого сотрудника, находится пара, про которую хочется сказать: «Не пара». Он взрослый и состоятельный. Волосы бобриком, возрастное брюшко, брендовые часы как признак статуса и социальной принадлежности. Небрежно помятый льняной костюм. Уж очень типичный образ. Может быть кем угодно: от депутата Государственной думы до держателя среднего бизнеса. Она ─ типичная моделька. В розовой юбочке, открытых босоножках на шпильке, из которых выглядывают ухоженные пальчики с наманикюренными розовыми ноготками, розовая сумочка. Ну и, конечно, пергидролевые, искусно завитые локоны. По перебору розового мгновенно понимаю, что Маша демонстрирует дизайн-проект, который не нравится куколке. Ну а поскольку не нравится ей, наш депутат тоже напряженно сопит и вообще выказывает всякие признаки неудовольствия.
─ Здравствуйте!
Я ─ сама приветливость и простота, готовая бросить все и всех к ногам моих взыскательных клиентов. И в этом уже нет иронии. Я действительно убеждена, что договориться можно с каждым. Нет, не всегда удается сделать прививку от дурного вкуса, но ненавязчиво соединить индивидуальность клиента со своим творческим кредо ─ возможно. Мужик пыхтит, а куколка обиженно дует губки, весьма искусно подколотые гиалуронкой. Моя самоирония вздыхает внутри моего организма, наружу я выдаю каскад радостно-позитивных фраз:
─ Давайте знакомиться. Меня зовут Дина, и я ─ хозяйка архитектурного бюро «Арчибальд». Чем могу помочь? Может быть, кофе? Маша…
Маша светится навстречу мне глазами и убегает готовить кофе. Каждый в нашем бюро умеет это делать для клиента самостоятельно. Хотя у нас, как в любой нормальной компании, вернее, фирмочке, есть для этих целей специально обученный человек. Ее зовут Ангелина. И она обладательница такой внешности, что просто может позволить себе работать Ангелиной. Высокая, с идеальными пропорциями, просто лебединой шеей и округлыми, мягкими руками, алебастровой кожей, настолько ровной, гладкой и чистой, что можно предположить, будто в темноте она светится, с копной рыжих кудряшек и зелеными кошачьими глазами. Ангелина умна и хорошо образованна. Знает несколько языков, но не имеет никаких амбиций. Мои коучинговые разговоры в начале нашей совместной работы по поводу возможных карьерных троп красавицы Ангелины заводили нас обеих в экзистенциальный тупик под названием «бессмысленность жизни». Очень скоро я поняла, что ценность Линки, как бы это мягче сказать, «жить в кайф» ─ превыше всего. И даже здоровых амбиций. Ей важно, чтобы количество усилий, которые она прикладывает ежедневно, «таща на себе все это» (это ее собственное выражение, которое я никогда не смогу понять), было комфортным и сопрягалось пусть с не очень большими, но адекватными затраченному напряжению деньгами. Самое главное, чтобы свои потуги (держу пари, перечень наверняка начинается с усилия проснуться в восемь тридцать утра) она в эту сумму оценивала. Неважно, что зарплата покрывает только ежемесячный расход на булавки и чулки. Больше Ангелина от работы ничего не хочет. Вокруг нее стаями вьются мужики, которые мечтают ее обеспечить. Когда Ангелина перемещается в пространстве ─ это всегда гипнотическое действие. Все части тела: маленькая попка сердечком, переходящая в узкую талию, длинная тонкая вьющаяся спина, перетекающая в грациозную шею, и выразительные музыкальные руки ─ начинают непостижимым образом не двигаться даже, но вибрировать. Все эти переливы, ввинчивания, покачивания рождают невероятную пластику, почти музыкальный ритм. Линка живет в этом ритме, напитываясь им сама, погружая в транс всех, кто находится в радиусе десяти метров от нее. Я помню, на одном из корпоративов по поводу моего дня рождения, когда в зале ресторана заиграла музыка, она просто встала из-за стола, вывинчивая руку из нежного, трогательного, обнаженного плеча и заправив медную кудряшку за ухо, одновременно склонила голову в каком-то покорном поклоне… Взмахнула ресницами, и мне показалось (или это правда было так), что на мгновение прекратился звон вилок и ножей, звяканье бокалов и мужики застыли с открытыми ртами. И воздух стал плотный и вязкий от их желания. И она поплыла в этом пространстве, раздвигая их похоть всеми частями тела, как толщу воды. Это была абсолютная магия женской красоты… Я ─ знаток и ценитель прекрасного, поэтому в моей компании Ангелина работает Ангелиной. Я негласно ей это позволяю. Зачем? В очередной раз пытаюсь ответить на этот вопрос, но ответа пока не нахожу. Просто откуда-то приходит знание: пока Линка хочет у меня работать, а я могу платить ей зарплату, которой ей хватает на булавки и чулки, и позволяю не перенапрягаться, она будет работать у меня. Она ─ мой талисман. Правда, этого она пока не знает. Незачем провоцировать разговор об увеличении оклада.
Я понимаю, что сейчас мне придется демонстрировать один из главных моих талантов (помимо дизайнерского, разумеется): создавать контакт с любым человеком, вне зависимости от моих пристрастий, близости наших взглядов, интеллектуальной и эмоциональной сопричастности. Хотя это умение, которое я возвела в ранг искусства, и требует заметного напряжения души, мне по-прежнему интересны люди! Как будто каждый человек ─ уникальный ребус, требующий непременной разгадки. Этот разгаданный код можно потом использовать с целью улучшения вашей, то есть нашей с ним, коммуникации. Какой частью своего организма я это понимаю? Сердцем. Я распространяю вокруг себя лучи понимания-мудрости:
─ Чем могу быть полезна? Насколько я поняла, вы обсуждаете сейчас проект дизайна?
Куколка хватается за меня как утопающий за соломинку:
─ Мне не нравится проект! ─ уголки подкачанных гиалуронкой губ норовят опуститься вниз.
─ А что не нравится?
«Держу пари, колористическое оформление. Насколько я знаю Машу Осокину, она терпеть не может розовый цвет».
─ Ну скажите, что это? ─ куколка тычет мне в лицо коллажи и эскизы.
─ Вам не нравится стиль или цвет?
Куколка внимательно смотрит на меня, и траектория ее мыслей отражается на прекрасном и каком-то незамысловатом лице.
«Почему мужчинам так нравится этот типаж? Мне кажется, я с ума сошла бы просто от перспективы провести с ней хотя бы один вечер. К сожалению, все очень просто объясняется ─ есть ТЕЛО. Молодое, гибкое, вкусно пахнущее молоком и медом. Да уж… Есть ТЕЛО, и уже неважно, что в глазах ─ пустота или, еще хуже, мелькающие, как у счетчика в такси, изображения доллара». Мои мысли никак не мешают лучам понимания-мудрости светить из меня, согревая «не пару». Я скольжу взглядом по эскизам:
─ Вижу, что изначально вы склонялись к стилю гранж.
Она завороженно смотрит на меня, и я сама себе кажусь факиром, который игрой на простейшей дудочке гипнотизирует змею. Но куколка ─ не змея, поэтому я проясняю ситуацию:
─ Знаете, в таком бешеном ритме, среди каменных громад домов есть интерьеры, в которых живет простая житейская мудрость, обычные человеческие чувства. И этот интерьер однозначно ваш, если вы бежите от вычурности, помпезности, публичности, хотите, чтобы ваше пространство было вам интуитивно понятно, логично. И в то же время было особенным. Для меня гранж про умиротворенность… Нет?
Куколка еще больше округляет открытый рот, а я еще очевидней становлюсь факиром… Моя речь, словно дудочка, убаюкивает, отрешает от действительности. И это плохо. Это не приводит меня к пониманию, что же ей все-таки нужно. Наоборот, разводит нас в параллельные реальности, где каждая из нас живет свою жизнь. Я смотрю на «депутата» и читаю в его взгляде обожание и скуку одновременно. Совершенно очевидно, что он примет любое ее решение. Да, главная в этой «не паре» ─ куколка. С ней и буду работать.
─ Ну вот посмотрите, это же скучно! Как в обычном буржуйском доме!
Я вижу спешащую с кофе на подносе Машу, у которой какие-то порывистые глаза. А все от желания скорее прийти мне на помощь.
«Так… Уже кое-что. Только что куколка призналась, что просто уют ─ это плохо! Господи, ну посмотри на нее ─ все же понятно!»
─ А как бы хотелось?
─ Чтобы было ярче, праздничнее! Чтобы в этой квартире хотелось жить!
─ Ага… ─ я киваю головой, хотя и не уверена, что правильно понимаю очевидные для нее вещи.
Маша присаживается рядом со мной и стремительно, разбегаясь внутри себя в своих аргументах, как самолет на взлетной полосе, смотрит то на меня, то на куколку. Правда, еще иногда бросает взгляд на «депутата». Даже эти простейшие переглядки она умудряется делать в едином стиле, из простого желания ─ незамедлительно прийти на помощь. В какой-то момент Маша все-таки пытается вставить свои пять копеек:
─ В прошлый раз вы говорили…
Я отчаянно наступаю под столом на ее ногу и перехватываю инициативу:
─ А какой ваш любимый цвет?
─ Розовый.
Куколка отвечает, не задумываясь. «Могла бы сама догадаться».
─ А вы знаете, я бы предложила вам фьюжн. Размеры квартиры позволяют этот стиль. А в нем можно все! Мне кажется, он все ассимилирует и выдаст вашу индивидуальность на границе возможного и дозволенного. Такой своеобразный коллаж, подчиненный одной идее.
Куколка опять смотрит на меня как на факира.
«Определенно мне нужно научиться проще и площе формулировать свою мысль, как скульптору, отсекая все ненужное и витиеватое».
─ Знаете, вам нужно выбрать концепцию для своего жилища. Ну, например, «Уютное гнездышко», или «Яркое лето», или «Жизнь ─ путешествие», или…
Я намеренно беру паузу и держу ее столько, сколько это возможно. Куколка оживает:
─ А можно выбрать две?
Я выпадаю из своей реальности:
─ В смысле?
─ Ну можно выбрать две концепции?
─ Конечно, можно все! Особенно в этом оформительском стиле. Но я все-таки вам порекомендовала бы остановиться на одной идее. И тогда она как стержень будет объединять, цементировать визуальный образ. Без этого смыслового стержня интерьер будет разваливаться…
Куколка заводит глаза к потолку, наглядно иллюстрируя фразу из любимого нами детского мультфильма: «У меня есть мысль, и я ее думаю». Потуги выдать единственный и неповторимый концепт, апеллирующий к уникальному опыту владельца идеи, заставляет меня отнестись к ней сочувственно и с пониманием. Я с готовностью предлагаю ей совместное творчество:
─ Любая законченная мысль. Может быть, любимый стиль музыки, страна, где вы любите путешествовать…
Я устала ловить профилем порывистые взгляды Маши и теперь уже сама стремительно смотрю на нее. По искрам, которые нет-нет да и мелькают в глазах куколки, я понимаю, что некоторые идеи все-таки посещают эту прелестную головку. «Депутат» окончательно млеет то ли от наших совместных умствований, то ли от вида интеллектуализирующей куколки. Так умиляются неразумным детям. Я вдруг начинаю понимать, почему они вместе. И что он получает от нее ─ незатейливой, как цветок фиалки. Вдруг куколка медленно возвращает глаза на своем лице на место. Они наполнены смыслом и вожделением. Я понимаю, концепт рожден в нереальных муках! И от своего она уже не отступится. «Аллилуйя!»
─ Любовь, ─ с придыханием выдыхает она.
─ Блес-тя-а-а-щая идея! ─ у меня вырывается стон облегчения.
«Идея действительно неплоха, несмотря на всю широту своей трактовки. Мужчина и Женщина. Адам и Ева. Ромео и Джульетта. Самое главное, что в этом образе присутствует сильная эмоциональная составляющая, которую можно привнести в ассоциативные связи между предметами, вещами и аксессуарами».
─ Да, и я люблю Италию. Я туда шопиться езжу.
«Еще одна зацепка. Теперь необходимо выяснить ее музыкальные пристрастия. Надеюсь, это будет музыка не в стиле „О боже, какой мужчина!“ Но это уже, друзья мои, без меня!»
─ Мария, как можно более размытые границы ─ вертикальные, горизонтальные… Выберите основной колор. Пусть это будет белый или более теплый ─ сливочный цвет. Ну, понятно, что он не будет играть роль первой скрипки в нашей с вами цветовой истории. Я рекомендую использовать яркие колористические пятна: лимонный, терракотовый, кобальтовый цвета. В том числе цвет фуксии. Можешь попробовать изменить привычную геометрию дверных и оконных проемов. Но сделай это в едином дизайне и размере. Я думаю, наши клиенты оценят это. И, конечно, можно поиграть с пространством зеркалами. Пусть они создают иллюзию коридоров даже там, где их нет. ─ Конечно, я говорю все это исключительно для куколки. Маша блестяще чувствует особенности стиля фьюжн. ─ А сейчас я вынуждена вас покинуть… Была рада нашему знакомству!
Куколка вдохновенно сияет глазами и даже заметно хорошеет. Я вновь в ореоле лучей понимания-мудрости:
─ Надеюсь, мы еще увидимся с вами! Во всяком случае, вы всегда можете на меня рассчитывать.
«Депутат» любезно привстает, провожая меня из переговорной. Мы обмениваемся энергиями, и я чувствую, что он доволен. Это как в стиле фьюжн-интерьеров ─ прогнозируемое, ожидаемое взаимопроникновение культур и субкультур.