Рита вышла на улицу, еще не веря своей удаче. Ее взяли! С первой попытки, сразу! Правда, с ней не заключили никакого контракта, пригласили лишь на один вечер и деньги пообещали небольшие, но ведь и этого могло не быть. Лиха беда начало!
Радость так и распирала ее. Ей с кем-то бы поделиться этим чувством, и тут она вспомнила про Мэри. Рита совсем забыла об этой малышке! Сколько сейчас времени?
Рита посмотрела на часы. Ровно половина девятого, то самое время, которое она назначила подруге для встречи. Надо идти поскорее, нехорошо заставлять девочку ждать.
К счастью, шагать было недалеко, и уже через несколько минут Рита подошла к входу в подземку. Солнце давно село, но темнее не стало. Весь Бродвей был залит сиянием электрических огней.
В этом сказочном, переливающемся свете Рита издали заметила фигурку Мэри. Девушка в потертом жакете сиротливо стояла в сторонке, не обращая внимания на огни реклам, на прохожих, снующих мимо. В ее позе было что-то жалкое, и у Риты возникло нехорошее предчувствие.
Оно подтвердилось, едва она спросила подругу о ее успехах.
– Успехов у меня как у быка молока, – грустно сообщила Мэри. – Когда я говорила о том, что умею хорошо готовить, и просила взять меня в повара, надо мной только смеялись. За эти два часа я получила лишь три предложения. В двух местах меня были готовы взять посудомойкой, в одном – официанткой. Нет, было еще одно предложение. Его повторили раз пять. Догадываешься, какое именно?
– Кажется, да. Тебе предложили переспать с хозяином.
– И не только с хозяином! Первым мне это предложил шеф-повар одного ресторанчика, ужасно противный дядька. Потом, в другом месте, парень, который стоит у входа.
– Вышибала?
– Вот-вот! Еще дважды – хозяева заведений. Стоило плыть за океан, чтобы валяться в постели с толстыми дядьками! Лучше бы я осталась дома!
Мэри была готова разрыдаться от отчаяния. Эта отзывчивая и чуткая девушка даже не спросила Риту о ее делах.
Та поняла, что надо срочно исправлять положение, и заявила:
– Кажется, я знаю, как помочь твоему горю. Ты ведь еще и есть хочешь. А на голодный желудок в голову лезут одни только черные мысли. По себе знаю. Пошли, поужинаем где-нибудь. Может, тогда ты будешь веселее смотреть на мир.
– Пойдем, – согласилась Мэри. – Только я в те заведения, где была, не пойду, мне противно.
– А ты в какой стороне работу искала?
– Я пошла туда, вверх. – Мэри махнула рукой в нужном направлении. – Потом подумала, что на самом Бродвее работу не найти, слишком тут все круто. Я свернула, дошла аж до Двенадцатой авеню, и ничего!..
– В таком случае мы пойдем вниз, к Ист-Ривер, – решила Рита.
Подруги двинулись в путь, и тут Мэри вспомнила о своей оплошности.
– Ой, я ведь даже не спросила, как у тебя все прошло! – воскликнула она. – Ты нашла работу?
– Представь себе, да, – ответила Рита. – Завтра я выступаю в шоу.
– Вот это да! – радостно воскликнула девушка. – Какая же ты молодец! Я очень я за тебя рада! – Она кинулась обнимать и целовать старшую подругу.
От ее уныния не осталось и следа. Голод тут был ни при чем. Мэри Маккейн была так устроена. Ей требовались хотя бы какие-то радости в жизни, пусть даже чужие. Она радовалась им точно так же, как и своим.
– Расскажи, как все было! – пристала она к Рите. – Ты пела? Танцевала? Что тебе сказали?
– Хорошо, я все расскажу, но не на улице, – отвечала Рита. – Сначала ужин, потом рассказ. Так, что тут у нас? Гляди, бистро! Прямо как в Париже. Но ведь нам оно не нужно, верно? Мы хотим поужинать основательно. Так, тут кафе, дальше бар.
– А что там? – спросила Мэри, указывая на другую сторону улицы.
Там над солидной дверью переливалась надпись «Ресторан «Петербург». Кухня царей. На любой вкус!».
– Смотри-ка, русский ресторан! – заявила Мэри. – Мне рассказывали, что у них интересная кухня. Может, пойдем туда?
У Риты слова «русский ресторан» вызвали в памяти два воспоминания: капитана Маслова с его угрозами и русскую водку, которая помогла ей расслабиться. Никаких блюд она вспомнить не могла. С другой стороны, почему бы нет? Опасного капитана тут точно не будет, а водка, наоборот, обязательно найдется. Да и поесть что-нибудь предложат.
– Хорошо, идем, – согласилась она.
Подруги пересекли улицу и вошли в ресторан. Внутреннее убранство заведения под названием «Петербург» живо напомнило Рите Париж, те места, куда она так любила ходить в былые годы. Зеркала, цветы, обилие позолоты, вся эта роскошь, бьющая в глаза!.. Давно она этого не видела.
Все здешние официанты были облачены в длинные белые рубахи без воротника, подпоясанные узким ремешком, носили усы и походили на капитана Маслова. Рита даже усмехнулась. Надо же, каким навязчивым оказалось это воспоминание!
Метрдотель проводил их к столику. Тут же подскочил их официант, блондин с внимательными серыми глазами и, в виде исключения, без усов.
– Что желают дамы? – спросил он вежливо, но без приторного подобострастия. – Можем предложить кухню русскую, французскую, немецкую, итальянскую, мексиканскую.
– А русская кухня – это что? – спросила любопытная Мэри. – Наверное, ваш знаменитый красный суп со свеклой, каша и грибы?
– Нет, не только борщ и грибы. – Официант усмехнулся. – Как основное блюдо могу предложить заливную осетрину, расстегаи, бараний бок с кашей. И закуски: балык, черную икру, селедочку, буженину.
– Нет, Мэри, ты как хочешь, а я бараний бок пробовать не буду, – запротестовала Рита. – И эти… расстегаи тоже не надо.
Я привыкла к французской кухне и сейчас хочу именно что-то из нее. Можете подать котлеты де-воляй и порцию лукового супа?
– Я очень сожалею, но настоящий луковый суп у нас варить не умеют, – ответил безусый официант. – Вот котлеты наш шеф изготовит, не отличите от парижских. А вам, мадемуазель? – Так он обратился к Мэри.
Как видно, официант зачислил обеих подруг во француженки.
– Я бы попробовала что-нибудь ваше, – задумчиво сказала Мэри.
– В таком случае рекомендую осетрину. Не пожалеете!
– Хорошо, пусть будет осетрина.
– Да, и принесите закусок, – велела Рита. – Каких хотите, по вашему выбору. Еще обязательно русской водки. Надо отпраздновать мой успех!
– Извините, мадам, но водки подать никак не могу, – заявил официант и развел руками.
– У вас нет водки? – Удивление Риты было безмерно. – В таком случае давайте коньяк и это, что пьют американцы – виски.
– Увы, и этого не могу, – сообщил служитель. – Запрещено!
– Как это запрещено? Кем?
– А вы разве не знаете? – Теперь настала очередь официанта удивляться. – Ведь в Америке уже месяц действует сухой закон! Во всей стране запрещено производить, продавать и употреблять любые спиртные напитки. Даже специальная поправка к конституции принята для этого.
– Никакого алкоголя?! – Рита была поражена. – Но как же расслабляться, праздновать?..
Официант пожал плечами и заявил:
– Тут нашлись трезвенники, которые несколько лет подряд устраивали демонстрации, требовали запретить спиртное. Они добились своего. Алкоголь теперь вне закона.
– И что же, все перестали пить?
– Нет, не все, конечно. Есть разные способы. Предприимчивые люди – например, многие фермеры – производят виски у себя в хозяйстве и продают потихоньку. Другие люди – их тут называют бутлегерами – возят спиртное из Канады или из Мексики. Их ловят, сажают в тюрьму, но появляются новые. – Официант внимательно посмотрел на подруг, наклонился к самому уху Риты и тихо произнес: – Мы сами расстроены, что не можем удовлетворить желание клиентов. Но если вы очень хотите…
Рита сразу его поняла.
– Да, мы хотим, – так же тихо ответила она.
– Если вы умеете держать язык за зубами и не будете кричать об этом на каждом углу…
– Мы не будем кричать.
– Тогда я могу, в виде исключения. Только это самодельный продукт. За качество, сами понимаете, мы ручаться не можем. Не удивляйтесь, если напиток будет выглядеть как чай.
– Почему бы нет? – Рита пожала плечами. – Да хоть как компот! Лишь бы там был спирт.
– Спирт будет, – заверил официант и исчез.
– Теперь рассказывай, как тебя приняли, куда, что ты будешь делать! – сказала Мэри, как только они остались одни.
Рита рассказала о том, как пришла в театр «Лунный свет», спела две свои песенки, поговорила с мистером Самуэльсоном. Она как раз дошла до того момента, когда импресарио предложил ей гонорар, как возле них вновь возник официант с подносом в руках. Он сгрузил на стол тарелки с икрой, семгой, бужениной, фаянсовый чайник, графин с водой и две изящные фарфоровые чашки.
– Желаю вам приятного аппетита, дамы, – сказал сероглазый блондин на чистом французском языке, с настоящим парижским выговором. – Только у меня есть одна большая просьба. Когда вы будете употреблять этот чай, не показывайте слишком откровенно, какое действие он оказывает. Надеюсь, вы меня понимаете. Дело в том, что напиток довольно крепкий. Если желаете, можете разбавить его водой. Все, я вас пока покидаю. Скоро будут готовы ваши блюда.
Официант исчез.
– Что он сказал? – спросила Мэри.
– Кажется, принял нас за француженок, – ответила Рита. – И попросил не очень кривиться, когда мы будем пить то, что он нам принес. Посоветовал разбавлять, говорит, что очень крепкое.
– Что ж, сейчас попробуем, – сказала Мэри и разлила напиток по чашкам.
По виду он и правда напоминал чай, был такого же цвета, только вот пах совсем иначе.
– Давай выпьем за твой успех, – сказала девушка, храбро подняла свою чашку и принюхалась. – Судя по всему, это виски.
– А разбавить не хочешь?
– Нет. У нас в семье все пили виски и никогда не разбавляли. Салют! – Мэри храбро опрокинула в себя содержимое чайной чашки и на секунду застыла.
Зрачки у нее расширились, лицо покраснело. Рите казалось, что она не может дышать.
Затем девушка глубоко вздохнула, покачала головой и произнесла немного охрипшим голосом:
– Ну и чай в этом «Петербурге»! Силен, ничего не скажешь. Намного крепче обычного виски. Если ты не привыкла пить чистый спирт, советую разбавить.
Рита послушалась подругу, долила в свою чашку воды и выпила. Она не удержалась и, несмотря на обещание, данное официанту, слегка поморщилась. Напиток и в самом деле был крепкий и сильно отдавал сивухой. Зато в груди у нее сразу потеплело, краски вокруг стали ярче, мир сделался добрее.
После такого чая требовалось закусить, и подруги дружно набросились на еду.
Расправляясь с икрой, Мэри спросила:
– Так сколько тебе дадут за участие в завтрашнем концерте?
– А я разве не говорила?
– Нет, не успела. Официант как раз принес тот чай, который мы сейчас пили.
– Импресарио обещал мне двадцать пять долларов за вечер.
– Двадцать пять? – Глаза у Мэри расширились так, словно она опять отхлебнула этого чая. – Я слышала, столько получает здешний хороший повар за неделю. Мне за работу официантки предлагали восемь.
– Правда? А мистер Самуэльсон еще извинялся, что так мало.
Рита впервые осознала, насколько денежной является ее работа. Впрочем, в Париже и Лондоне ей тоже очень хорошо платили за выступления. Но тут в голову женщины внезапно пришла тревожная мысль.
– Да, но в чем я буду выступать? – воскликнула она. – У меня же ничего нет!
Все ее концертные платья остались в Лондоне, в квартире, расположенной в Вулидже, или в театре. Она бежала из Англии, спасаясь от ареста. У нее не было времени подумать о своем гардеробе. Потом, во время войны в Ирландии, платья ей не требовались. Рита и забыла, что у нее когда-то были особые наряды, в которых она выходила на сцену.
Как же быть? За сутки концертное платье не сошьешь, да у нее и денег на это нет.
– Слушай, кажется, я смогу тебе помочь, – внезапно сказала Мэри. – У меня осталось платье, в котором… в общем, я сшила его к свадьбе. Думала, что пойду в нем к венцу с Брайаном. Но не получилось. Я, конечно, немного ниже тебя, но в плечах мы одинаковые. Давай, когда вернемся на квартиру, ты попробуешь его надеть. Вдруг подойдет?
– Хорошо, попробуем, – сказала Рита, с благодарностью глядя на подругу. – Спасибо! Ты замечательная!
– Не такая уж я замечательная, просто должна же хоть чем-то тебе помочь. Ты столько для меня сделала!..
– Пока ничего особенного я не сделала, – заметила Рита. – Работу тебе не нашла.
В это время возле стола вновь возник официант. Теперь он прикатил целую тележку, на которой благоухала тарелка с котлетами, виднелось огромное блюдо с заливной рыбой и судки с гарнирами. Он переставил все это на столик и собрался удалиться, но Рита его остановила. Внезапно ей в голову пришла интересная мысль.
– Простите, можно узнать, как вас зовут? – спросила она по-французски. – Случайно не Жан?
– Вы почти угадали, мадам, – отвечал тот. – Я русский, и меня зовут Иван. По-французски это имя звучит как Жан.
– Вы русский? – удивилась Рита. – Но очень хорошо говорите по-французски.
– Наша семья подолгу жила в Ницце, – объяснил Иван. – Отец не любил проводить лето в России, ему больше нравилось море.
– Но если вы жили в Ницце, то, наверное, были богаты? Почему же вы здесь?
– Вы, мадам, наверное, ничего не знаете о том, что произошло в России, – отвечал официант. – Там была революция, мы потеряли все. Да и не только мы.
– Вы меня простите за мое любопытство, – сказала Рита. – Оно вовсе не праздное. Дело в том, что моя подруга Мэри похожа на вас. После войны в Ирландии она потеряла все.
Это была неправда, но Рита чувствовала, что так ей удастся расположить к себе светловолосого Ивана. Еще она радовалась тому обстоятельству, что их разговор шел на французском и Мэри не понимала ни слова.
– Так вы из Ирландии? – осведомился Иван. – Но у вас, мадам, чисто парижский выговор!
– Я француженка, – ответила Рита. – А Мэри – ирландка. Мы познакомились на пароходе. Сейчас девочка ищет работу. Она хорошо умеет готовить. Скажите, не нашлось бы в вашем ресторане для нее место?
– На кухне – вряд ли. – Иван с сомнением покачал головой. – А вот в зале – вполне возможно. Два дня назад у нас ушла одна официантка, так что есть свободное место. Если хотите, я спрошу у хозяина.
– Буду вам очень признательна, – сказала Рита, послав светловолосому Ивану самую нежную из своих улыбок.
Он уже повернулся, чтобы уходить, когда она спросила:
– Да, но скажите, почему ушла эта девушка? Может, ей было здесь неуютно? К ней приставали?
– Совсем нет! – ответил Иван. – Наоборот! Она познакомилась здесь с одним состоятельным человеком, постоянным клиентом, и он сделал ей предложение. У этой истории счастливый конец. Так мне спросить хозяина?
– Обязательно! – отвечала Рита.