Правильно Павел Аркадьевич сделал, что послал меня отдохнуть, подумал Глеб. Чем я могу помочь команде? Да ничем! Даже с прямыми обязанностями не справляюсь, чего уж тут говорить о выдвижении версий и анализе ситуации? Это прерогатива Кузьмина, а его только Ланочка и может переспорить.
Перед Глебом предстало лицо девушки: длинные темные волосы, зеленые глаза с пушистыми ресницами, чувственные губы. На душе потеплело. Шаврину нравилось работать в "Сигме": интересные расследования, хорошая зарплата, строгий, но справедливый командир, а главное – рядом единственная девушка, от которой щемит сердце. Вот только объясниться с ней не удалось до сих пор, как только выпадал подходящий момент, двухметровый мужчина заикался, краснел как школьник и ничего не мог с этим поделать.
"Никчемный ты человек, Шаврин!" – пришла уничижительная мысль. Такое утверждение требовало всестороннего рассмотрения. Глеб обвел мутным взглядом клуб и поманил официанта. На столе материализовались полная кружка, блюдо жареных креветок, ведерко фисташек и форелевый балык. Если не съем, так понадкусываю, хмыкнул Глеб и продолжил лечиться от депрессии.
Посетители прибывали, в десять вечера началась танцевальная программа. За столик к Шаврину подсадили молодую парочку. Парень долго изучал меню и заказал, наконец, два дешевых пива и пакетик чипсов. Глебу стало даже обидно за соседа и он широким жестом объединил угощение. Симпатичная девушка с удовольствием слушала байки Шаврина, её кавалер нервничал, но благоразумно молчал, а Глебу вдруг стало смешно – ведь у него есть Лана, зачем ему развлекать кого-то еще? К тому же язык почему-то начал заплетаться. Расплатившись по счету, Глеб пожелал парочке хорошо провести время и нетвердым шагом вышел на улицу.
Холодный ночной воздух трезвил, и Шаврин решил пройтись до дома пешком, благо недалеко и район знает, как свои пять пальцев. Под ногами шуршали опавшие листья, лунный свет преображал знакомые с детства дома в сказочные замки, и казалось, что идёшь уже не по родному Питеру, а по совершенно другому городу. Миновав третью арку, Глеб остановился. Звание лейтенанта полиции не позволяло справлять нужду в общественных местах, но выпитое пиво не делало скидок даже стражам правопорядка. Стыдливо сгорбившись, Глеб приткнулся между стеной здания и ржавым фургоном, успокаивая себя аргументом, что лучше потерять совесть, чем мочевой пузырь. Все угрызения вскоре отступили перед новым, всеобъемлющим чувством: Господи, хорошо-то как!
Под грузовик натекло целое озеро. Застегнув ширинку, Шаврин просветленным взором окинул улочку. Свидетелей его счастья не было, но мир определенно изменился: стал лучше, добрее и заиграл новыми красками. Глеб икнул. Из-под арки действительно били разноцветные лучи! Прямо в воздухе разрасталось яркое пятно, из которого выдвинулось дуло гигантской пушки. Шаврин потер глаза. Явственно запахло гарью, грохот выстрела бросил Глеба на асфальт. Огромное ядро врезалось в стену дома, сверкнула вспышка и всё стихло. Яркое пятно и мортира бесследно исчезли. Пошатываясь, Глеб поднялся, ощупал внушительную шишку на затылке. В глазах двоилось. Ни в одном окне не зажегся свет, облака закрыли луну и темнота окутала двор.
– Чтобы я еще раз так нажрался, – пробормотал Шаврин и громко икнул. – Мерещится чёрти шо!
* * *
Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан "Свиная ножка".
…Официант убрал со стола пустые тарелки, Анри принес новый кувшин, блюдо с фруктами и сыром. Выслушав одного из подростков, трио сменило балладу на веселую французскую песенку.
– Значит ты – мастер иллюзий? – спросил Артем.
– Представь себе, – ответил Клод, внимательно разглядывая измочаленную зубочистку. – Похож?
– Не знаю. Ты мне столько всего наговорил, что голова идет кругом, уже ни в чём не уверен.
– Погоди, постепенно всё уложится. Ты готов принять необычные вещи, это уже хорошо. Я потому и не вывалил сразу на тебя ворох информации, чтобы ты сначала увидел доказательства моим словам. Вообще, я очень рад, Артем, что мы встретились, чутье меня не подвело. Ты молод, твой мозг еще не закостенел в догмах, и есть шанс полностью раскрыть в тебе способности дуала.
– Кстати о дуалах!
– Да-да, я же обещал всё рассказать.
– Но вечно находил предлог, чтобы оттянуть этот момент, – заметил Артем.
– Раньше ты бы просто назвал меня сумасшедшим и не стал ничего слушать.
– А вот и нет!
– Не будем спорить, я много раз видел, как относятся люди ко всему странному и необычному. Теперь о твоих способностях…
Прозвучал гонг. Вобер с удивленным видом повернулся на звук. Густав переглянулся с Анри и, пожав плечами, взялся за дверную ручку.
Бум! От сильного удара вышибала мячиком улетел в другой конец зала. Сбив танцующих подростков как кегли, Густав врезался в щит на стене и сполз на пол. В проем двери прыгнуло нечто.
Артем и под пытками не назвал бы это существо человекоподобным. Ростом не выше метра, больше всего оно напоминало вставшую на задние лапы ящерицу: гибкое тело, покрытый шипами длинный хвост, конечности с крючковатыми пальцами, приплюснутая голова. На красной коже расцветали оранжевые пятна, воздух вокруг создания дрожал, словно в раскаленной пустыне. Вывернутые ноздри задвигались, ловя запахи. Приоткрылась усеянная мелкими зубами пасть. Существо странно выгнулось и, расставив лапы, повернулось к Артему. Вспыхнули угольки глаз.
– Саламандра! – крикнул Булон.
Завизжали девушки. Артем распластался на полу, Вобер перевернул стол и выставил его наподобие щита. Монстр зашипел. Согнутые ноги распрямились, бросив тело пружиной вперед и вверх, но за мгновение до этого ожило зеркало. Стекло потемнело, по раме прокатилась дрожь и множество рук выстрелило в саламандру. Она яростно рванулась, но тщетно – золоченые пальцы тисками сжали добычу. Артем выглянул из-за стола. Тело саламандры раскалилось, она отчаянно сопротивлялась захвату, прибегнув к своей сущности – стихии огня. Волна жара прокатилась по ресторану, ловчее зеркало тонко заголосило.
К стойке подбежал очнувшийся Густав, в его единственном глазу пылала ненависть. Анри подал вышибале огнетушитель.
– Получай, тварь!
Хлопья белой пены захлестнули монстра. Раздалось громкое шипенье, повалил дым. Густав, не останавливаясь, поливал саламандру из огнетушителя. Анри вытащил из-за стойки новый баллон, но добавки не требовалось. Золоченые пальцы разжались, на пол стукнулась уменьшенная копия монстра. Руки втянулись обратно в раму и зеркало приняло обычный вид.
– Дамы и господа! Вы только что наблюдали редчайшее зрелище – укрощение саламандры! – возвестил Анри, подняв красную фигурку каминными щипцами. – Прошу извинить, если это маленькое представление кого-то излишне напугало!
В зале раздались аплодисменты. Посыпались заказы на вино, посетители бурно обсуждали неожиданный номер. К Булону подошли несколько завсегдатаев, громко выражая свой восторг. Густав закрыл дверь и присел на табурет, тяжело дыша. Вобер поднял стол, официант вытер пролитое вино и прибрал на полу.
– И часто тут такие представления? – спросил Артем, пытаясь унять дрожь в голосе.
– Второй раз, – хмыкнул Клод. – В первый Густав лишился глаза. После этого Анри купил ловчее зеркало и повесил на дверях предупреждение "Только для человекоподобных".
– А саламандра читать не умет? И вообще, что это за тварь такая?
– Милые ящерки, живут в долине вулканов отражения Берлинго. Тебе они показались бы застывшими фигурками, время для них течет совсем по-другому. Если саламандра попадает в лаву, то перерождается в следующую стадию – быструю. Её мы и наблюдали. По легенде, когда-то один купец неосторожно уронил красную статуэтку в очаг и воскликнул: "Какой же я безрукий!". Из огня вылез монстр и обрубил ему эти самые руки. Так люди узнали, что в момент перерождения можно потребовать у саламандры всё, что угодно, и с большой вероятностью она это выполнит, ведь убить её невозможно.
– А как же Густав?
– Просто вернул саламандру в медленную стадию.
Артем посмотрел на каменную полку за стойкой, куда Булон поставил ценную статуэтку. Маленькая ящерка смешно растопырила лапки, словно толкала накрывшую её колбу из огнеупорного стекла. Вобер дотронулся до уха и заговорил по-французски. Артем вновь наполнил бокалы. Вино обладало терпким вкусом и почти не пьянило, лишь по телу разливалось приятное тепло и на душе становилось легко и спокойно.
– Звонили из жандармерии, – сказал Клод. – Как я и ожидал, наши приятели устроили засаду у моего дома, но их заметил сосед-ювелир и сдал карабинерам. Была стрельба, бандиты скрылись. Думаю, саламандру выпустили именно они… если бы мы не зашли в ресторан, пришлось бы туго.
– Да что это за люди?! – воскликнул Артем. – Там, на стоянке, я видел, как одному разворотило живот, а он спокойно встал и пошел.
– Это не люди, это големы.
– И что?
– Големы по сути биороботы. Они медленно соображают, трусоваты, но это компенсируется выносливостью и быстрой регенерацией. Убить их можно только прямым попаданием в нервный центр размером с монету, который к тому же защищен прочным скелетом.
– Понятно, универсальные солдаты. Почему они охотятся за нами?
– Выполняют приказы своего создателя… Артем, нам нужно срочно заехать ко мне и вооружиться. Балдур решил взяться за меня всерьез, я должен подготовиться. Пойдем!
Вобер попрощался с Анри и передал ему небольшую сумку.
– Comme d'abitude*? – спросил Булон.
– Да, информация на кристалле. Извини за саламандру, она приходила за нами.
– Пустяки, у меня теперь клиентов только прибавится. Cave*! Приятно было познакомиться, юноша!
– Мне тоже, – ответил Артем и, проходя мимо вышибалы, сказал: – Хорошая работа, Густав.
– Приходьитэ естчё, – подмигнул единственным глазом тот.
Выйдя на улицу, Клод повернулся к ресторану.
– Артем, что ты видишь?
– Как что? Двухэтажное здание в средневековом стиле с вывеской по-французски.
– Смотри внимательно. Дуал тем и отличается от простых людей, что может видеть как истинную картину мира, так и ткань иллюзий.
Артем потер глаза и уставился на ресторан. Сначала ничего не происходило, но постепенно края здания размылись, мутная пелена начала стягиваться к центру. Периферийное зрение отключилось. Стены подернулись дымкой, изображение сузилось до маленького кружка, но стало таким четким, что Артем различил тончайшие трещинки в камнях кладки. Он мигнул. Перед ним возник роскошный особняк с вывеской уже на русском языке: "Три поросенка". На железной двери висела табличка: "Вход только по приглашениям". Артем мигнул снова. Особняк превратился в необхватное дерево с дуплом входа. Следующей появилась колонна маяка, глухая стена склада, собранная из бревен корчма, светлое здание из стекла и хрома… Изображения сменяли друг друга, неизменным оставалось только наличие вывески и таблички. Артем комментировал видения, пока не защипало в глазах. Он мигнул и вновь оказался перед знакомым рестораном.
– Поразительно! – воскликнул Клод. – Ты видел другие отражения, понимаешь?! Я и не надеялся… Ты просто молодец!
– Merci!* – ответил польщенный Артем, недоумевая: и как это у него получилось?
* * *
Санкт-Петербург. Улица Мытнинская.
Шаврина всю ночь мучили кошмары. Ему снилось, что два клоуна в синих спецовках хватают его и засовывают в гигантскую пушку. Звучит барабанная дробь, зрители замолкают. Вспыхивает луч прожектора. Выдержав паузу, уродливый конферансье бросает в микрофон отрывистые фразы:
– Дамы и господа! Впервые на арене! Смертельный номер! Человек-ядро!
Глеб старается выбраться из жерла, но руки связаны, кляп во рту мешает дышать. Клоун подносит горящий факел к фитилю, искры падают на опилки арены. Грохот выстрела! Экстаз зрителей! Глеб пробивает купол цирка и устремляется в темное небо. Яркая вспышка! И трель звонка…
Шаврин поднял голову с влажной подушки, машинально отметив, что вчера завалился спать прямо в одежде. Мобильник уже упал с тумбочки и теперь вибрировал на полу, оглашая комнату веселым пиликаньем. По всей видимости, звонили давно. Не вставая с постели, Глеб накрыл мерзкий телефон ладонью и, приготовившись послать абонента в недоступные дали, нажал кнопку.
– Глеб, спишь что ли?!
– А… нет, Павел Аркадьевич! Звонка не слышал.
– Понятно, а то я думал, ты вчера напился с горя. Вид у тебя такой был, гм… соответствующий. Извини, что прерываю заслуженный отдых, но ты нам нужен здесь и сейчас.
– Ничего страшного… что случилось-то?
– Дом взорвали. Кстати, недалеко от тебя.
– На Мытнинской? – брякнул Глеб, вспомнив вчерашние видения.
– Точно. Мы уже на месте, когда подтянешься?
– Минут через десять.
– Ждем!
Глеб спустил ноги в ботинках на пол и провел рукой по затылку. Шишка оказалась на месте. Пульсирующая боль отдавалась в голове, во рту пылала Сахара. Пройдя на кухню, Глеб достал из холодильника пакет томатного сока. В памяти всплывали обрывки вечера: бар, уставленный пивом стол, симпатичная девушка, темный двор, вспышка, жерло пушки, грохот выстрела. Значит, ему не почудилось? Глеб поймал себя на том, что тупо таращится в зеркало, где отражается кухня, взъерошенный мужик с красными глазами и настенные часы. Из десяти отведенных минут осталось пять. Чертыхнувшись, Глеб опорожнил пакет с соком, запихал в рот полпачки "дирола" и выскочил на улицу.
На месте происшествия уже работали эксперты. Кивнув знакомым, Шаврин подошел к Смолину.
– Привет, Глеб, – сказал майор. – Плохо выглядишь, не заболел часом?
– Поздно лег. Что тут?
– Опять повезло, если можно так выразиться. Дома предназначены под снос, жильцов давно расселили, логика взрывников совершенна непонятна. Утром бабушка позвонила, она тут собачку выгуливает, сообщила о дыре в стене. Рабочих, говорит, нет, а дыра есть – подозрительно, черт возьми! Чего задумался?
– Схожу, посмотрю…
Из круглого тоннеля торчали куски перекрытий и пруты арматуры. Верх провала доходил до окон третьего этажа. Шаврин включил фонарь и осторожно пошел вперед. Под ногами хрустело стекло, сверху изредка сыпалась пыль. Тоннель закончился через десяток метров. Глеб провел рукой по ровной вмятине, луч фонаря зашарил по стенам. Никаких железных осколков, но что ядро существовало в действительности, Шаврин уже не сомневался. Самое время сдаваться. Смолин ждал снаружи, дымя сигаретой.
– Павел Аркадьевич, не взрыв это.
– А что?
– В-общем, я вчера выпил в "Бразилии"…
– Так-так!
– Да, а после бара решил пройтись пешком…
Глеб рассказал о выстреле из призрачной пушки, огромном ядре и даже продемонстрировал шишку на затылке. Смолин выслушал сбивчивые объяснения и затушил окурок носком ботинка.
– Так сколько ты, голубь мой, выпил?
– Павел Аркадьевич, это правда, я всё видел собственными глазами!
– И как объяснишь?
Шаврин развёл руками. У Смолина запиликал сотовый. Поговорив по телефону, майор крикнул:
– Джорджик, хватит опрашивать бабушек, возвращаемся на базу! – и, повернувшись к Глебу, добавил: – Кузьмин звонил. Он просматривал сводки по другим районам – этой ночью во всем городе творилась какая-то чертовщина.
Шаврин облегченно выдохнул. Подозрения в белой горячке отпали.
* * *
Comme d'abitude? фр. – Как обычно?
Cave! лат.– Будь осторожен!
Merci! фр. – Спасибо!
Глава 8
Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.
…Дверцы и капот патрульного "Пежо" украшали пулевые пробоины, ветровое стекло покрывала паутина трещин. Разбитый прожектор вылетел из кронштейна и висел на проводке. Одиноко светила правая фара. Качая головой, один карабинер разглядывал повреждения, второй картавил в рацию. В кои-то веки авеню Рей попало в сводки жандармерии!
Шины мягко прошуршали по асфальту. Клод свернул на ведущую к дому дорожку и опустил стекло. Луч фонарика скакнул к автомобилю, подошедший офицер вскинул ладонь к фуражке.
– Доброй ночи, месье Лемар!
– Доброй, Луи. С кем воевали? – спросил Вобер.
– Ох, месье, с двумя грабителями. У них были автоматы и мотоциклы. Настоящие бандиты! Мы гнались за ними, но они свернули в парк и словно испарились. Все патрули оповещены, мы вызвали криминалиста и до утра побудем здесь. Вам не о чем беспокоиться!
– Спасибо, Луи. Я заехал ненадолго, проверю дом.
– Конечно, месье. Звонил комиссар, он хочет задать вам несколько вопросов. Возможно, утром у вас найдется время посетить участок?
– Peut-être *.
Миновав ворота, "Астон" остановился в круглом дворике перед особняком в стиле рококо. Стены украшали ниши с застывшими воинами и щиты в обрамлении завитков, из перил вырастали фигурки крылатых ангелов, винтообразные колонны венчали переплетенные ветви. По периметру крыши шла балюстрада, перекрываемая постаментами. С них за происходящим внизу наблюдали каменные девушки в римских тогах и с копьями. В стеклах арочных окон отражался свет фонарей. Двор также окружали мраморные клумбы, в глубь сада уходили дорожки желтой плитки, обрамленные стриженым кустарником.
Артем вылез из автомобиля и с наслаждением потянулся. От выпитого вина клонило в сон, организм нуждался в отдыхе, чтобы переварить новые знания и впечатления. Подлинная реальность оказалась намного интереснее и глубже, чем представлял Артем, и вдвойне приятно, что ему отводится в ней место не простого наблюдателя, а полноправного участника игры. Правда, игра эта с каждым днем становится всё опасней, но ведь Вобер-то рядом! Артему захотелось сказать что-нибудь приятное старшему другу: