Марвики - читать онлайн

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Нежданное приглашение

Есть в мире одно королевство, про которое слышали далеко не все географы, даже самые дотошные, и называется оно Алабия. В наше время ее мудрым правителем считается король по имени Стиппон Ви. Достаточно приличный властелин, надо сказать, он твердой и уверенной рукой тащит государство в светлое будущее. Но не станем заострять внимание на вышеназванной персоне, короля этого я упомянул лишь из соображений обычной субординации и элементарной вежливости. Он пока не имеет никакого отношения к нашей истории, пусть себе восседает на троне, придумывает всяческие законы и строчит указы.

Наша Алабия имеет статус островного государства, почти на треть залитого морской водой. Безграничное Янтарное море испокон веков омывает десятки островов, больших и маленьких. На них живут люди. Других тварей тоже хватает, однако им с мордой не повезло, поэтому они вынуждены коротать свой жалкий век где попало: в лесах, в горах, в пещерах, под землей и под водой. Вся эта братия возможно и не отказалась бы от более комфортных условий, но кто же им позволит? В Алабии, как и почти везде, человек – господствующий вид, и давно загнал всякую нечисть к барану под курдюк.

Если приглядеться как следует, то на самом краю Алабии можно обнаружить неприметный кусочек суши под гордым названием Марвиков остров. Сотни лет назад одного малахольного рыбака по имени Марв, неумело управляющего лодкой, выбросило на местные каменистые берега. Сообразив, что место абсолютно заброшенное, Марв ничтоже сумняще, нарек бесхозный остров в свою честь и страшно загордился. Он павлином расхаживал среди алабийцев, пока ему не наставили шишек на всю голову. Ясно, что не от зависти, надоел просто, дурак. Марв не на шутку обиделся, собрал чемоданы и умелся на свой остров, где и осел на долгие годы.

Спустя время случилось непоправимое – Марв женился. Бытовало мнение, что ему на голову хлопнулся увесистый кокос, лишив мужика последного разума, но об этом история скромно помалкивала в тряпочку. Жену звали Афалия. Обычная такая тетенька двухметрового роста с бюстом сто двадцать пятого размера и пудовыми кулаками. Именно ей великое племя марвиков должно быть благодарно за свое существование. Сам Марв запомнился лишь тем, что когда-то разбил свое дряхлое судно об здешние берега, да подсобил Афалии в появлении первых марвиков. То, что марвики до сих пор называются в его честь, целиком и полностью являлось заслугой любящей жены, которая настояла на данном факте с типичным для нее аргументом «Хочу!». По крайней мере, островитяне не считали какого-то там Марва своим прародителем, и если кто-то спрашивал, по какой причине они называются марвиками, те хмурили лоб и искренне заявляли: – Не знаем, нас так Великая Афалия назвала!»

Именно первые дети Афалии и Марва стали в дальнейшем носить титул отцов-основателей знаменитого племени Марвиков(Неотесанных). Так за глаза их обзывали все кому не лень, а в основном те, кому марвики наваляли в честном бою.

Долгие годы Алабия являлась страной, помешанной на войнах и распрях. Всякое уважающее себя племя считало своим долгом бросить вызов неприятелю и, не дожидаясь согласия, кинуться в атаку. Марвики тоже были из числа тех, кого лепешкой не корми, а позволь помахать саблей над головой и поголосить героические песни. Звон оружейного металла манил их, а запах страха дразнил и затмевал разум.

Если кто-то скажет вам, что марвики были варварами, смело бейте в челюсть негодяю. Не обращая внимание на некоторую склочность и желание напихать люлей, марвики также имели понятие о чести и достоинстве. Ведь Алабию населяли не только помешанные охламоны, там нашлось место мирным народам, которые крайне отрицательно относились к боли и погромам. С такими марвики не воевали, поскольку… поскольку считали это наискучнейшим занятием. Ну что интересного вырезать печенку у индивидуума, который даже не сопротивляется, а только плачет и просится к маме? В конце концов, в Алабии и без того хватало желающих полюбоваться на свои внутренности, ворохом вываливающиеся из пуза.

Если кто-то скажем вам, что марвиков никто не боялся, отрежьте язык брехуну и закопайте на своем заднем дворе. В Алабии, наверно, не сыскать ни одного воинственного племени, которое марвики не почтили визитом. Имела место пора, когда на марвиков никто не спешил нападать в страхе получить по первое число. В первый день затишья марвики скромно радовались, во второй начинали тосковать, а в третий хватали оружие и отправлялись на поиски бессовестных оппонентов, которые – вот дерзость! – заставляют так долго ждать. А потом с восторгом гоняли их аки сивых кобыл, забредших в чужой огород.

Но шли годы, менялись нравы. Алабия, залитая озерами слез и крови, постепенно меняла ориентацию. Великие сражения перекочевали в учебники по истории, никого больше не прельщала перспектива закончить свою жизнь на лезвии топора или кончике стрелы. Сильнее всего эти пертурбации ударили по марвикам. Те, от упоминания имени которых, когда-то трепетали даже соседние королевства, обнаружили непреодолимую страсть к огородничеству и скотоводству. Кузнечные мастерские сменились фермерскими постройками, а выгоревшие леса преобразились в раскидистые сады и плодоносные огороды. Весь смертельный арсенал марвиков был надежно упрятан под крепкий замок и доживал свой век в недрах темных складов. Давно уже скончался последний марвик, который еще помнил былые героические свершения. С трудом, но помнил.

В настоящие дни население Марвикового острова исчислялось примерно двумя тысячами человек. Одним из них был мальчик по имени Атим Аллер, который сидел в библиотеке и, подперев кулаком щеку, пялился в книгу под названием «Огородные вредители». Ее автор, Пион Бородатый, всерьез заявлял, что обычная бабочка-капустница запросто уничтожается выстрелом из дробовика в упор. Атим подумал, что Пион слегка мелочится, куда надежнее притащить пороховую пушку и от души жахнуть по надоедливым насекомым. От бабочек и следа не останется… от капусты тоже… да и всему огороду с примыкающими постройками наступит полная и бесповоротная хана.

Атим горестно вздохнул и перевернул страницу. И какая напасть заставила дядюшку Ила появиться именно в тот момент, когда племянник заканчивал сражаться с занавесками на кухне?! Кто же виноват, что они так призывно шелестели на ветру? Просто грех не обнажить саблю и не порубить противника в тонкую лапшу! Да и не сабля это была, а обычная ветка от яблони с примотанным на кончике лезвием ножа. Как ни крути, дядюшка энтузиазма мальчика не оценил и отправил племянника в библиотеку, где тот в виде наказания должен был прочесть опус Бородатого от корки до корки.

Настоящее имя Атима звучало так – Атимонбар, что в переводе с местного диалекта означало «странный». Но у марвиков было не принято носить длинные имена, это являлось плохим тоном и неуважением к собеседнику, которому вовсе не хочется ломать язык в попытке поговорить с тобой. Поэтому, с самого детства нашего героя называли не иначе как Атимом, ради удобства произношения.

Атим Аллер с четырех лет жил со своим дядюшкой Илом. Мама его умерла почти сразу после рождения сына, подхватив какую-то лихорадку с труднопроизносимым названием. Отец Лоик Аллер не мог жить без путешествий, и в очередной свой вояж бесследно исчез. Марвики своих не бросали и снарядили поисковую экспедицию, однако она ни к чему не привела. Лоика признали погибшим и чисто символически похоронили рядом с женой, поставив ему памятник.

Среди своих Атим Аллер слыл хулиганистым мальчишкой. Нет, он не дрался с девочками и не дразнил стариков. Но в его душе давно засела забытая соплеменниками жажда действий. Он мог часами сидеть у запертого склада со старым оружием и сквозь крошечное окошко любоваться всем этим колюще-режущим разнообразием. Такая черная несправедливость вызывала в нашем герое самую настоящую депрессию. Как же ему осточертело каждый вторник ходить на занятия к господину Иоту и бороться пластиковым мечом с бездушными манекенами! Ничего удивительного, что спарринг-партнерами Атима зачастую становились окружающие его предметы, будь то куст, или никому не нужная занавеска с дурацкими рюшками.

Атим озорливо огляделся и уверенно раскрыл нудную книженцию на последней странице. Там Пион Бородатый уже вовсю угрожал познакомить читателя с рецептами блюд из насекомых, и предлагал прочесть его следующее творение «В огороде есть и мясо». Атим в ужасе округлил глаза, захлопнул книгу и затолкал ее на самую высокую полку.

Атим вполз в столовую с видом человека, нагруженного полезными знаниями по самую макушку. Состроив усталую физиономию, он приземлился за стол и потянул к себе корзинку со свежими булочками.

– Прочел? – сурово спросил дядюшка, тыча в сторону племянника маковой соломкой.

– Ох уж этот Усатый, прямо в душу мне запал, интриган этакий! – закивал Атим.

– Бородатый, – поправил дядюшка.

– Да какая разница? – пожал плечами Атим. – Представляешь, у него есть книга, которая называется «В огороде есть и мясо».

– И правда есть, – расслабился дядюшка Ил, даже не осознавая всю глубину хитрости собственного племянника. – Интересно, неужели люди и впрямь могут есть всяких там сверчков и тараканов?

– Наверно могут, раз для них сам Волосатый написал, – отозвался Атим, разрезая булочку вдоль и цепляя банку с неизвестным содежимым. – Из чего джем?

– Из свежевыжатых гусениц.

– О, так это мое любимое, – обрадовался Атим.

На самом деле джем был из обыкновенного крыжовника. Пока Атим со вкусом лопал свежие булки, дядюшка Ил на своем краю стола изнемогал от одолевавшего его зуда в одном месте. Он долго вздыхал, сопел и кряхтел, после чего решился и в полголоса произнес:

– Сегодня ночью такое произошло, даже не знаю, стоит ли обременять тебя…

Атим едва не уронил нож себе на коленку. Неужели, в этом богом забытом месте случилось нечто невероятное?! Может быть, ночью на остров пробрались разбойники и похитили вождя Даина? И теперь требуют громадный выкуп, обещая в случае неповиновения выпотрошить старика словно селедку? Неприятно, конечно, зато какие страсти!

– Стоит, стоит, – заволновался Атим.

– Ох, это ужасно, мальчик мой…

– Да не тяни, говори уже!

– Ты фермера Мита знаешь? Тот, у которого дочь недавно своим тазом большую тыкву у Кавнов раздавила?

– Ну?

– Тебя никогда не настораживали необычно больше надои, которые Мит имел с каждой коровы? По пятнадцать литров с персоны, уму непостижимо!

– Дядя, ты это к чему? – медленно спросил Атим, запал которого скончался, не успев разгореться.

– Дурака застукали за шаманством! – выпалил дядюшка Ил. – Его собственный зять проснулся от шума и пошел поглядеть. А там… вселенский кошмар… Мит в старом пододеяльнике скачет над телками и в бубен колотит. Он потом объяснил, что таким образом взывал к милости коровьего бога.

Атим печально посмотрел на дядюшку и полез под стол за улетевшим ножом. Вот именно из-за таких разговоров его крючило и колбасило. Тут все только и занимаются тем, что оценивают чужие урожаи и меряются длиной выращенной морковки. Безумный старик с бубном – это определенно новость, заслуживающая беспрерывного обсуждения на протяжении нескольких месяцев.

– А коровы-то и впрямь доились без продыху, – грустно сказал дядюшка Ил, пощипывая подбородок. – Мит сырами запасся по самую маковку, а еще масло с творогом, простокваша… Может, это не такое уж и мракобесие?

– Угу, – поспешно согласился Атим, судорожно запихивая в рот сразу половину булочки. Если быстро не удрать, есть риск обзавестись завядшими ушами.

– А у меня кабачки в этом году совсем не уродились, – продолжал стенать дядюшка. – Маленькие, сморщенные, уроды одним словом…

– Обратись к овощному богу, – посоветовал Атим.

– А есть такой? – встрепенулся дядюшка Ил.

– Понятия не имею. Только предупреди меня заранее, чтобы я успел расклеить афиши с приглашением на потешное представление. Если брать по одному золотому с каждого, это же приличная сумма выйдет.

– Билеты на меня продавать собрался? – ахнул тот. – На единственного дядю?

– А чего тебе стоит? – пожал плечами Атим. – Работа непыльная, знай, в бубен колоти и подолом тряси…

– Вот она – жизнь, – покачал головой дядюшка Ил. – Сначала ты ночами не спишь, чтобы вырастить приличного члена общества, а в один прекрасный день, раз – и ты в сумасшедшем доме с высоким забором.

– А теперь представь изумленные глаза коров, которые день за днем наблюдали, как их хозяин постепенно текет крышей…

Дядюшка Ил не удержался и фыркнул.

– Ладно, я пошел.

– Куда? – спохватился дядюшка.

– Проведаю Юна, займемся чем-нибудь…

– Не ругайся со смотрителем, жалобы на твое поведение у меня уже из ушей лезут!

– Это он со мной ругается – отмахнулся Атим.

– Знакомая песня, – кивнул дядюшка. – И, кстати, занавески сами собой не починятся.

– Вечером сделаю, – пообещал Атим.

Смотрителем острова являлся малоприятный человек по кличке Салл. Просто Салл – и все. Он черной тенью шнырял по своим владениям в поисках нарушения порядка, зачастую появляясь там, где его совсем не ждешь. Вот Атима Салл невзлюбил еще до его рождения. Иначе как объяснить тот факт, что Салл буквально преследовал парня по пятам и жаловался на него налево-направо? Стоило Атиму угнать с пристани чужую лодку и укатить на ней в открытое море, Салл не заставил себя долго ждать, страшно бесновался на берегу и щедро сыпал проклятиями. Да, это была его собственная лодка, но надо же держать себя в руках! И так всегда: где бы и что бы Атим не творил, Салл тут как тут, плюется слюной, словно пульверизатор и ругается на чем свет стоит. Истеричка, право слово!

– Наверно, в этом все и дело, – как-то раз предположил рассудительный Юн – Ты и впрямь не особо дружишь с головой, вот он и сердится.

Тогда Атим всерьез задумался. Но ненадолго.

– Быть того не может! – отрезал он. – Просто Салл – трухлявый гриб, только и всего!

Атим спрыгнул с крыльца и пошел по дорожке, присыпанной песком. По левую руку раскинулся раскинулся дядюшкин огород, по правую колосился его же фруктовый сад. Да что говорить, здесь каждый первый был помешан на огородничестве и садоводстве и рьяно следил, чтобы у соседа не выросла брюква крупнее, чем у них. А если выросла, то пиши – пропало, обязательно наведается в гости и станет всеми правдами и неправдами выпытывать секрет такого невероятного успеха.

Атим полной грудью вдохнул восхитительный аромат морского воздуха, пропитанного цветочным благовонием. Когда сюда примешался еще и запах конского навоза, Атим скривился и, свернув на Зеленую улицу, пошел в сторону дома своего лучшего друга.

Юну Барбину было всего шесть лет, когда его родители поехали кататься на лодке в море, где попали в шторм и утонули насмерть. Впрочем, в королевстве, практически на треть заполненном водой, подобный вид смерти был очень популярен. Даже на могилах зачастую можно было встретить надпись не «безвременно усопший», а «безвременно утопший». Юн остался на попечении своей бабушки, милейшей старушки по имени Фила. Больше всего в жизни Юн любил копаться в своем личном цветнике и дегустировать новые сорта фруктового чая, покачиваясь в гамаке.

Глядя на эту странноватую парочку – апатичного Юна и Атима с иголкой, застрявшей в заднице – сложно и представить, в какой вселенной два таких разных персонажа могут стать лучшими друзьями. Наверно, ответ крылся в редком взаимопонимании. Скрипя зубами от скуки, Атим заставлял себя надевать садовые рукавицы, чтобы помочь Юну привести в порядок особо заросшую клумбу. А Юн – беспроблемный ребенок, гордость бабушки, частенько отправлялся с Атимом на поиски очередных неприятностей. На Марвиковом острове хватало ребятни, и вроде бы можно было найти себе друзей по интересам, но у Атим с Юном подобных мыслей не возникало. Им просто нравилось быть вместе.

Атим отворил резную калитку и вежливо кивнул старушке, чье лицо маячило в окошке. Бабушка Фила мотнула головой в ответ и поджала губы. Она замечательно относилась к Атиму, но искренне полагала, что ее внук мог бы найти друга поприличнее. Ее немало смущала склонность Атима Аллера ко всякого рода безобразиям. Впрочем, мы уже выяснили, что старушка Фила души не чаяла в Атиме, только никогда в этом не признавалась и скрывала правду изо всех сил.

Юн Барбин по обыкновению сидел в цветочных зарослях и, пыхтя, гонялся за жуками-пыльцеедами. Для такого случая он облачился в просторный комбинезон и нацепил резиновые перчатки. Атим неслышно подкрался сзади, возложил руки на плечи друга и замогильным голосом произнес:

– А кто это у нас такой пухлый?

Юн от неожиданности заорал и выронил миниатюрные садовые грабли. Он всем телом развернулся к Атиму и ошеломленно заморгал. Бабушка очень любила внука и поэтому бесперебойно пичкала его пирогами собственного производства. Естественно, подобные мероприятия не могли пройти бесследно и отражались в виде довольно округлого лица с парой милых подбородков. Юн был на полголовы ниже Атима, но раза в два тяжелее за счет крупного туловища и широкого таза.

– Никогда так больше не делай, слышишь! – рявкнул Юн, лицо которого, измазанное грязью, покраснело.

– Хорошо, – покладисто согласился Атим. – В двести тридцать пятый раз я учту твои замечания. Ты знаешь, что к трусишкам по ночам приходит призрак Афалии и забивает подушкой до смерти?

– Детские страшилки, – буркнул Юн. – Будь оно так, я бы уже давно валялся на кладбище. Ладно, чем займемся?

– Можно засесть в кустах у берега и покидаться яйцами птицы-болтушки в…

– А еще лучше прогуляться на рынок, – торопливо перебил Атима Юн. – Я слышал, туда завезли семена серебристых ромашек, я давно о них мечтаю. Что скажешь? Прелесть, да?

Атим недовольно выпятил нижнюю губу. В его понимании выражения «закупка семян» и «прелесть» не в состоянии соседствовать настолько близко. Но ведь в этом и заключалась настоящая дружба: идти на уступки и всячески поддерживать интересы товарища.

– Договорились, но потом пойдем на берег, наберем яиц и…

– Нет.

– Да ты даже не дослушал, – с укором произнес Атим Аллер. – Мы не станем их есть, просто покидаем в рыбаков. Попадание в голову – десять очков, в спину – пять, а у кого получится закинуть яйцо в сачок, тому положен специальный приз…

– Дай подумать… Нет!

– Что-то ты недолго думал, – насупился Атим.

– Ты хоть представляешь, как воняют эти яйца, – покачал головой Юн. – От дяденек станет разить на милю, потом они придут к моей бабушке, и она запрет меня на неделю в комнате.

– Да они даже не узнают, что это мы, – пообещал Атим. – Спрячемся в кустах и…

– Не узнают? – изумился Юн Барбин. – Да все на острове уже в курсе, что если произошла какая-то хрень, то в этом замешан Атим Аллер. Автоматически! А где ты, там и я, это тоже ни для кого не секрет.

– Ладно, придумаю что-нибудь еще, – обиженно буркнул Атим. – Такую интересную игру запорол, болван… Ты на рынок прямо так пойдешь, в грязном тряпье?

– Сейчас мигом переоденусь, – просиял Юн и сайгаком поскакал в дом. Правда, вылетел оттуда в ту же секунду, когда по окрестностям пролетел сердитый крик бабушки: – Куда в грязных сапогах несешься, охальник!

На рынке, как и предполагал Атим, царило непроглядное уныние. Пока Юн с восторгом перебирал товар в цветочной лавке, Атим потратил последние деньги на порцию халвы и умял ее в порыве вселенской тоски. Когда-то на месте этого самого рынка возвышалась величественная крепость, за стенами которой денно и нощно ковалось оружие, слышались бодрые крики марвиков-воинов, а по пыльным дорогам маршировали строи бородатых и грозных солдат. Атим многое бы отдал, чтобы попасть в то время, когда марвики не могли отличить ранет от аниса, зато духом были крепче и силой мощнее. А сейчас все поросло быльем, арсенал безнадежно стареет в земле, и от осознания подобного беспредела у Атима наворачивались слезы.

В скором времени друзья шли к пристани, чтобы искупаться. Такое времяпрепровождение не противоречило принципам ни одного из них, поэтому они быстро договорились.

– Слышал про старика Мита? – поинтересовался Юн, когда они проходили мимо часовни.

– Ага, мне дядюшка рассказывал, – скуксился Атим.

– Ужас, правда? Вроде еще не совсем дряхлый, а безумие подкралось незаметно. Я…

– Хочешь об этом поговорить? Почему бы и нет, давай сядем в тенечке на лавочку и обсудим удивительную новость. Славно помашем языками, и время пролетит в одно мгновение…

– Начинается, – вздохнул Юн.

– Продолжается, – поправил Атим. – У меня ушные перепонки в голос ревут от подобных разговоров. Ведь скукотища смертная!

– А тебе войну подавай, – развел руками Юн. – Как можно мечтать о таком?

– Я не о войне мечтаю, сколько раз тебе повторять, а… о том духе, том величии, понимаешь? А если на нас нападут, что станем делать?

– Никто на нас не нападет, не нагнетай, – вздрогнул Юн.

– А все же? Чем будем врага бить? Забросаем их картошкой и измордуем лопатами?

– Лопатой-то по башке – не самое приятное удовольствие, – усмехнулся Юн.

– Марвиков уже никто не боится как раньше! Единственный, кто тут может всерьез напугать, это дворничиха с Колокольной улицы. От ее улыбки голуби в обморок валятся, а затем еще долго притворяются мертвыми, пока она не уйдет.

– Вот ее и отправим на переговоры, если что, – произнес Юн

– Смех смехом, но мне уже порядком надоели беседы о том у кого сад красивее, или коза бодливее, – отрезал Атим. – Историю с шаманством Мита теперь будут обсасывать до посинения, до тех пор, пока кто-нибудь не вырастит тыкву размером с кита!

– Это было бы здорово! – загорелся Юн. – Представь, из него можно будет вытащить всю мякоть, вырезать окна и жить словно в замке. Просто сказка!

– И верно, тут твоя взяла, – улыбнулся Атим.

В какой-то момент воздух взорвался громким воем собак. Как правило это означало одно: где-то поблизости нарисовалась нескладная фигура смотрителя Салла. Местные собаки обожали старика и выражали свою радость посредством шумного облаивания. А если бы у них была возможность, то они бы еще и покусали его, чтобы вконец подтвердить свою искреннюю любовь.

– Драные горлодеры, переловить бы вас всех, да сварить в одном котле! – раздался из-за ближайшего забора брюзжащий голос. Вслед за голосом появился и его обладатель, высокий пожилой мужчина в сером плаще и шляпе из дешевой тряпки. В руке он держал неизменную трость с причудливым набалдашником, на которую опирался при ходьбе и иногда гонял ею надоедливых голубей.

– Ты чего здесь забыл, а? – незамедлительно отреагировал Салл, тыча пальцем в Атима Аллера.

– Доброе утро, господин смотритель, – вежливо произнес Юн. – Как ваше здоровье?

– Здорово, Барбин, – немного понизил тон Салл. К Юну он относился вполне сносно, хотя бы потому, что тот не доставял ему столько хлопот. – Что, Аллер снова хочет втянуть тебя в свои пакости?

– Нет, – честно ответил Юн. – Мы шли к пристани, купаться…

– А пакости к нам сами идут, мы их не ищем, – добавил Атим.

К счастью, Салл не обратил внимания на явное издевательство в свой адрес.

– Даже не смотри на лодки, я лично повесил замки на каждую и четырежды проверил, – злобно произнес Салл. – Ну ничего, уже на завтрашнем обеде ты пожалеешь о всех своих поступках…

– Обед? – не понял Атим.

– Ах, так ты еще не знаешь, – затрясся от счастья Салл. – Тогда поторопись домой, там тебя ждем приглашение на званый обед от самого вождя. Судя по всему, даже сильным мира сего твои бесконечные проделки встали поперек печени. Он наконец внял моим жалобам, и завтра я отыграюсь по полной…

Атим с Юном в непонимании переглянулись.

– Жду не дождусь, дорогой, жду не дождусь, – вкрадчиво произнес Салл, огибая ребят, шурша при этом подолом плаща по сухому гравию. – Жду не дождусь, – повторил он, оборачиваясь, после чего скрылся за поворотом под аккомпанемент сердитого лая. – Да заткнетесь вы когда-нибудь, брехливые дегенераты?!

Купаться они так и не пошли. Юн усвистел домой разбирать покупки, а Атим неспеша поплелся к себе, слегка раздосадованный. Если Салл не обманывает – да и с чего бы? – то завтра Атима ожидают неприятные сюрпризы. До сего часа Атим даже не предполагал, что вождь Даин знает о его существовании. А тут, раз – и званый обед! Было от чего прибалдеть.

Дядюшку Ила Атим обнаружил танцующим у зеркала и облаченным в одну из самых лучших своих рубашек. Завидев отражение Атима, дядюшка засиял и раскинул руки в приветствии.

– Как ты считаешь, эта рубаха не очень шикарная для обычного обеда? – осведомился дядюшка. – Я понимаю, вождь и все такое, но выделяться тоже некрасиво. У меня есть белая жилетка, но на рукаве зияет приметное пятно, я пролил на него черничный соус. Хотя, если немного закатать обшлаг, то и не видно будет…

– Дядя, ты о чем говоришь? – встрял Атим.

– Сядь, а то упадешь, – прищурился дядюшка Ил. – Не далее, как час назад ко мне заявился посланец от вождя Даина и оставил приглашение на званый обед! Удивительно! Не понимаю, чем мы заслужили, но кому какое дело…

– Я знаю, только ты ту при чем?

– Глупенький, приглашение- то на двоих, – счастливо пояснил Ил. – А кого же взять с собой, как не горячо обожаемого дядюшку, а? Я соберу корзинку своих знаменитых томатов и принесу в дар нашему уважаемому вождю.

– А я… я уже Юна пригласил, – выпалил Атим.

Дядюшка Ил так и застыл у зеркала, словно корабельная мачта. С его лица плавно стекла широкая улыбка, руки опустились, а шикарная рубашка в мгновение ока повисла унылой ветошью.

– Уже пригласил? – упавшим голосом переспросил дядюшка. – Юна? Своего друга? Своего лучшего друга? А… как же так?

– Извини, мы буквально пять минут назад обо всем договорились, – честно соврал Атим. – Эх, если бы не это…

– Но… ты же только что услышал, что приглашение на двоих, – огорченно произнес дядюшка Ил.

– Я знал, просто забыл… Понимаешь?

– Понимаю…

Дядюшка сгорбил спину и пошел прочь из гостиной, убито шаркая поношенными тапками по полу. Атим с некоторой жалостью смотрел ему вслед, но понимал, что дядюшке ни в коем случае нельзя идти на этот обед. Хотя бы ради сохранения его шевелюры от обильной седины, которая обязательно проявится, если он узнает обо всех проделках племянника.

ГЛАВА ВТОРАЯ

НАСЛЕДСТВО

– За что ты меня ненавидишь, а? Что я тебе сделал ужасного? – печально гундосил Юн, уставившись на друга своими голубыми глазами.

На Марвиковом острове вовсю жарило солнце, что заставляло его жителей с утроенной энергией браться за лейки и ведра. Юн Барбин стоял на крыльце дома бабушки в безукоризненно отглаженном пиджачке и старательно пытался убить своего соседа взглядом. Узнав о предстоящем обеде в обществе вождя, бабушка Фила пришла в сокрушительный восторг и даже испекла для Атима земляничный пирог. Она все утро тщательно прилизывала внука, в итоге превратив его в какой-то колобок, запихнутый в тесный чехол.

– Брось, надо же мне было как-то отвязаться от дядюшки, – скорбно ответил Атим. – В противном случае, я бы просидел в библиотеке остаток жизни…

– А обо мне ты не подумал, да? – не отставал Юн. – Вот сейчас пойду к твоему дяде и сообщу, что не хочу идти на этот прием, то-то он обрадуется!

– Не болтай ерунду, – отмахнулся Атим. – Делов то, обычный обед, посидишь, покушаешь задарма, с успешными людьми поговоришь. И потом, тебе то чего опасаться? Это же меня ждет порка розгами…

– Да что вы говорите! – всплеснул руками Юн. – Помнишь, как мы влезли в курятник Хадзы?

– Хадза – вредная и вздорная старуха…

– Не спорю, но куры тут явно не при чем, – округлил глаза Юн. – Я их недавно видел, гребешки до сих пор трясутся и ходят бочком. А музей истории? Ох уж этот мне музей! И какого ляда я согласился стеречь окно, пока ты там обнимался с раритетным арбалетом? Может, я просто больной?

– Вот и придерживайся этой версии, – посоветовал Атим.

Потребление пищи в кругу солидного люда было запланировано на полдень. Примерно в это время жители острова могли наблюдать, как по одной из самых больших улиц шагают двое мальчишек. Их престарелые родственники расстарались вовсю, чтобы молодежь не ударила в грязь лицом. Атима дядюшка буквально силой заставил снять удобные штаны с дыркой на коленке и обрядил в чудовищные вельветовые брюки. Всю дорогу они только и занимались тем, что стесняли движение и натирали противные мозоли везде, где только можно. Не смотря на сопротивление, дядя не забыл всучить племяннику корзинку со свежими помидорами и велел непременно преподнести их в дар вождю. Атим попытался отказаться, но стоило дяде Илу посетовать на свою невозможность лично повидаться с любимым правителем, и мальчик благодушно сдался.

Предстоящий прием действовал на Юна Барбина угнетающе. Случайные прохожие печально смотрели на ребят и тяжко вздыхали над их незавидной участью. Но нам то известно, что прохожие даже не знали куда держат путь ребята, просто воображение Юна достигло своего апогея. Например, булочника, громким басом призывающего купить рогалики и плюшки, Юн представлял не иначе как судьей, зачитывающим приговор. А двух маленьких девочек, играющих в прыжки, Юн определил как двух ангелочков, спустившихся с небес, дабы забрать души друзей в рай обетованный.

– Смотрите, Аллер с Барбином намылились на показ мод, – радостно заорал розовощекий мальчишка своим приятелям.

– А давай-ка я тебе лицо поправлю? – предложил Атим, сжимая кулаки.

Задавака открыл рот, чтобы ответить нечто потешное, но смело передумал. Просто он знал, что Атим обидчиков не прощал и частенько мутузил по одиночке в каком-нибудь безлюдном месте.

Жилище вождя стояло в некотором отдалении от центра, на отшибе. Юн тут не стал скромничать и присвоил зданию статус неведомого чудища. Окна на втором этаже, в котором отражались лучи солнца, были широко раскрытыми глазами. Водосточная труба, змеившаяся по стене, напоминала диковинный нос, а гостеприимно распахнутые ворота казались натуральной пастью, поджидающей неосторожную жертву. Флюгер на крыше… Насчет флюгера Юн так и не смог придумать ничего жуткого, поэтому решил, что это обычная железяка, выросшая на голове страшилища.

Путь ребятам преградили два полнотелых гуся, с подозрением оглядывающих чужаков. Мальчики осторожно обошли птиц, которые угрожающе приподняли крылья, и взошли на высокое крыльцо. Там у Юна испарились последние крохи смелости, и он нерешительно замер на месте, ломая себе пальцы. Атим с иронией взглянул на друга, выровнял дыхание и громко постучал.

– Бегу, лечу, несусь! – донеслось изнутри и через миг перед ребятами возникла лохматая тетка с небрежно перекинутой через плечо половой тряпкой. – Вам кого?

– Мы пришли по приглашению, нас вроде как вождь позвал, – ответил Атим.

– Та вы эти… эти самые… то есть, те, которые… тьфу, совсем голова дурная стала к старости, – пожаловалась домработница.

– Если вы ждете «тех», то они просили передать, что задерживаются, а «эти самые» сейчас стоят перед вами, – сказал Атим.

Тетенька склонила голова, перебросила тряпку на левое плечо и заговорщицки прошептала:

– Чем докажете?

От бестолковой беседы с полубезумной женщиной ребят выручил смотритель Салл. Он возник из глубины темного коридора и поманил друзей пальцем.

– Идем со мной.

Торопливо кивнув встрепанной служанке, мальчики пошли вслед за смотрителем. Атим смотрел в спину Салла и прямо таки видел, как тот в душе ликует и потирает ручки. Настолько довольного зада Атим еще никогда не встречал.

Через мгновение ребята входили в просторный зал, который из-за скромного количества окон (одного), был буквально загроможден разнообразными светильниками и бра. Для начала Атим буквально ослеп и с превеликим трудом различал окружающую обстановку. Когда глаза попривыкли, он увидел, что за обеденным столом сидят трое человек, не считая смотрителя. Атим знал их всех.

На левом краю восседал приземистый господин Фисс, директор местного музея искусств. Он с учтивой гримасой смотрел на прибывших гостей, шевеля раскидистыми усами. Чуть поодаль, если хорошенько постараться, можно было разглядеть мадам Олли, владелицу успешной кондитерской под названием « Вкусный крендель». Благодаря некоторым особенностям фигуры, мадам сидела сразу на двух стульях и с жадным блеском в глазах рассматривала аппетитного поросенка, исходящего паром. Ну а во главе стола примостился худощавый старик с нелепо выбритым лицом, потертых очках и странном одеянии, похожем на платье. Это был вождь, так сказать, собственной персоной.

– Добро пожаловать к нашему столу, – приветливо провозгласил вождь Даин, вздымая руки. – Садитесь поближе к свинье, не стесняйтесь.

Госпожа Олли уже успела приступить к трапезе и, смачно причмокивая, уплетала приличную порцию наваристого рагу. Подливка тонкими струйками стекала по ее увесистым подбородкам. Юн, все еще пребывающий в подобии транса, словно зачарованный двинулся в сторону необъятной мадемуазель, но Атим как бы невзначай придержал друга за локоток и еле слышно проговорил:

– Я думаю, он имел в виду поросенка, того, что на столе…

Осознав всю глупость своего поведения, Юн разинул рот и моментально налился краской по самый кадык. К счастью, мадам Олли была всецело увлечена поеданием рагу и не обратила внимания на конфуз, который подразумевал личностное оскорбление. Зато вождь Даин явно потешался и тихонько плакал, уткнувшись лицом в столовую салфетку.

Когда гости в конце концов расселись по местам, вождь торжественно вручил Юну нож и весело прошептал:

– Отрежь себе кусочек порося, только смотри, не перепутай, а то мадам Олли немало поразится, если ты начнешь кромсать ее у всех на виду…

Изнуряющее мероприятие длилось около часа. Высокий стакан свежего вишневого морса, выпитого Юном без всякой закуски, положительно повлияла на его самочувствие. Глаза мальчика заблестели, а движения приобрели уверенность. Поэтому, когда директор музея искусств Фисс завел беседу на культурные темы, Юн не замедлил ввязаться в пламенный спор.

– Да Леок ваш обычный холстомаз, – с самым умным видом заявил Юн, размахивая окороком. – Дилетант до мозга костей! Да если бы давали награды за наибольшее количество испорченных полотен, Леок был бы вне конкуренции!

– Юноша, что вы себе позволяете… как вы смеете произносить такие гнусные слова! – задохнулся от возмущения господин Фисс, подпрыгивая на стуле. – Работы Леока вызывают великое восхищение во всем королевстве, его труды стоят целое состояние! Я много дурости за жизнь слышал, но вы меня просто уничтожили на месте своим хамским взглядом на искусство!

– Да это же сплошной кошмар, не пойми чего накалякал этот ваш Леок, – пыхтел Юн. – Какие-то закорючки с глазастыми треугольниками, моя бабуленька и то лучше нарисует. А Улиса в углы затолкали, вот где невежество, такой талант от народа прятать…

Юн являлся непременным завсегдатаем в местных учреждениях культурного просвещения, где мог часами глазеть на портреты и натюрморты известных художников. К тому же графин с его любимым вишневым морсом опустел почти наполовину, и Атим как никто знал, что вишня действует на друга лучше всякого рома, превращая последнего в ярого борца за справедливость.

– Улис? – кисло поморщился Фисс. – Да Улис ваш давно вышел в тираж, никого больше не интересуют лесные пейзажи и умильные медвежата, купающиеся в речке. Абстракционизм – вот наше будущее!

– Ужасное будущее, – икнул Юн.

Тем временем госпожа Олли вроде как удовлетворила свой непомерный аппетит и мирно переговаривалась с вождем. Для Атима собеседника не нашлось, и он занимался тем, что сооружал из листов салата всякие фигурки. Впрочем, за столом маячил еще и смотритель Салл, но ему ни до кого не было никакого интереса. С карандашом наперевес он устроился в укромном месте и что-то быстро строчил на широком листе бумаги. Время от времени он отрывался от бумагомарательства и, приоткрыв рот, сверлил Атима взглядом. В какой-то миг он будто что-то вспоминал и, возбужденно похрюкивая, с новыми силами брался за писанину. Для Атима поведение Салла не считалось уж очень странным. Гадалок не тревожь, чтобы понять, что в этот самый момент смотритель составляет настоящую кляузу. Похоже, сегодня Атима ждет нешуточный разбор полетов и листанием книг в библиотеке он вряд ли отделается.

Постепенно гости стали расходиться. Первым заторопился господин Фисс, который основательно одурел, пытаясь разъяснить Юну разницу между искусством и примитивным рисованием. Госпожа Олли сорвалась на несколько минут позже, вдруг вспомнив, что ее тушу ожидают на фуршете, устроенном в одной из кондитерских «Сладкий крендель». Атим логично подозревал, что она лично позаботилась о нем на тот случай, если вдруг не насытится на приеме.

Вождь Даин со всеми почестями проводил гостей до выхода и вернулся в трапезный зал, где уже ужом сновала горничная, собирая со стола посуду и остатки еды.

Атим аккуратно допил морс из стакана, передернул плечами и смело заявил:

– Господин вождь, благодарим вас за приглашение, это великая честь для нас и все такое, но нам тоже пора…

– Куда же вы торопитесь? – с усмешкой осведомился Даин.

Салл что-то размашисто вывел на бумаге, подскочил и замахал цидулькой над головой.

– Ваше милосердие, я закончил, вот, можете полюбоваться, – восторженно закудахтал смотритель, от нетерпения суча костлявыми ногами.

– Замечательно, Салл, – вздохнул достопочтимый вождь. – Давайте ее сюда, я ознакомлюсь с содержимым попозже.

Но смотритель словно и слышать ничего не хотел и норовил бесцеремонно запихать донос в руку высокого начальства.

– Вот, смотрите, все подробненько описано, как, где и при каких условиях, – стенал Салл. – Обратите внимание на пункты четыре и семнадцать, пожалуйста… Это не я дважды написал одно и то же, это у мальчишки совести не ну ни грамма! А от одинадцатого пункта у меня до сих пор мурашки по спине, это же надо такое удумать…

– Салл! – повысил голос Даин, забирая у того бумажку и пряча ее в карман. – Я непременно во всем разберусь, нет нужды меня доставать!

– Уж разберитесь, будьте так любезны, – плаксиво протянул смотритель, выкручивая себе пальцы. – Ведь житья всему острову не дает, шалопай, там накуролесит, здесь нагадит… А мне убирать!

– Я привык понимать собеседника с первого раза, – металлическим голосом произнес вождь. – Вы можете с легкой душой отправляться домой, ваша работа – несомненно ценная – на данном этапе завершена. И прекратите дергать меня за рукав! Ради всего святого, Салл!

– Там еще пунктик… – забубнил смотритель.

– Шагайте уже!

Когда Салл покинул помещение, вождь повернулся к притихшим мальчикам и повторил вопрос:

– И все-таки, куда вы торопитесь?

– Делов много накопилось… там… – самым честным тоном соврал Атим. После ухода господина Фисса Юн потерял всю свою уверенность и только мерно кивал, подтверждая слова друга.

– К сожалению, я вынужден просить вас остаться, – развел руками Даин. – Собственно, что касается Юна Барбина, он вполне может идти по делам, или куда ему еще не терпится. В данный момент меня интересуете лишь вы, Атим Аллер.

Атим и моргнуть не успел, как Юн все решил за него и бойко посеменил к двери. На пороге он все же обернулся и виновато взглянул на Атима. Тот сокрушенно дернул плечом, прекрасно осознавая, что Юн тут не при чем.

Атим еще никогда не оставался с лидером Марвикового острова с глазу на глаз. Даин был избран вождем в незапамятные времена, даже дядюшка Ил признавался, что не помнит сего замечательного события в силу юного возраста, позволяющего ему ходить под столом не сгибаясь. Подавляющее большинство островитян почти ничего не знали о личной жизни властителя, поэтому компенсировали эти пробелы при помощи собственной фантазии. Например, один пчеловод под большим секретом говорил, что вождь души не чает в курицах и они маршируют по всему его дому. Пастух с запада в ответ утверждал, что все это враки бесстыжие, вождь куриц терпеть не может, зато строго относится к провинившимся и подвешивает их за уши в личном погребе. Атим не считал себя дураком и замечательно понимал, что вся эта болтовня – сущие небылицы, но сейчас, стоя в непосредственной близости от объекта пересудов, ощущал противную дрожь в коленках.

– Как поживает господин Аллер? – вежливо осведомился вождь Даин. – Как его здоровье?

Сначала Атим даже не сообразил кого Даин имеет в виду. Тот факт, что вождь знаком с дядюшкой Илом, стал для него невероятным открытием.

– Гм… умм… хорошо, спасибо, – вытянул Атим.

– Передавай ему благодарность за корзинку с восхитительными помидорами, – улыбнулся вождь. – В свое время я попросил его поделиться секретом таких больших и спелых томатов, и знаешь, что я услышал?

– Откуда бы?

– Он взглянул на меня одним глазком и важно процедил, что, дескать, для этого необходим талант, – рассмеялся Даин. – Затем жутко покраснел, ну будто тот же помидор, и давай извиняться. Но ведь правду сказал!

– Этих дядюшек не поймешь, – хмыкнул Атим.

– И то верно, был у меня троюродный дядька, у него была такая большая… – начал вспоминать вождь, но запнулся. – Ладно, кому интересна чужая родня. Думаю, нам пора проследовать в мой кабинет, есть одно дело…

– В погреб? – выпалил Атим

Вождь приподнял брови и нахмурился.

– Зачем? Там нам делать точно нечего, кроме как соленьями с маринадом любоваться. Нет, мой кабинет располагается в более комфортном месте. Идем?

Старик с мальчиком вышли из обеденного зала и пошли по тесному коридору, увешанному картинами. Плетясь за сгорбленной фигурой вождя, Атим краешком глаза исследовал просторы обители главы марвиков. По крайней мере, по пути он не повстречал ни одной курицы, что немало его порадовало.

Кабинет хозяина дома представлял собой… самый обычный кабинет. Тут громоздились два книжных шкафа, забитых тематической литературой. Атим даже не удивился, углядев, что основная масса книг посвящена огородничеству и птицеводству. Марвики давно снискали славу дикарей, помешанных на грядках и курятниках. А каков поп, таков и приход. Вместе с тем в кабинете стоял обязательный письменный стол, по традиции находящийся не в самом аккуратном состоянии. Ни для кого же не секрет, что кабинетные столы созданы для того, чтобы разводить на них вселенский бедлам. Кроме обычных предметов, таких как карандаши, журналы и скрепки, Атим обнаружил на столешнице подвядший пучок петрушки и здоровенное гусиное яйцо. Что собирался делать с этим добром старый вождь оставалось загадкой, впрочем, кто мы такие, чтобы учить жизни человека оставившего позади кучу лет.

Атим деликатно присел на краешек стула и замер в ожидании. Внезапно ему стало глубоко все равно в отношении того, какой разнос собирается учинить ему Даин. Лишь бы побыстрее.

– Итак, – крякнул вождь, вытаскивая из кармана скомканный листок с жалобами смотрителя Салла. – Давай посмотрим, что тут пишет честь и совесть нашей родины. Он уже давно жалуется на тебя, половина моей седины образовалась именно благодаря его бесконечным стенаниям. Так… угу… вот оно что! Забрался на конюшню фермера Арта и перебаламутил всех его лошадей? Позволь спросить, зачем?

– Это нечаянно получилось, – пожал плечами Атим. – Я всего лишь хотел покормить Рыжика сахаром, он такой несчастный, гадкий фермер морит его голодом и заставляет таскать тяжести почем зря.

– Почему ты так решил?

– Я видел его на рынке. Арт нагрузил на беднягу кучу хлама, а Рыжик такой маленький, невзрачный, смотрел грустными глазками… Его явно недокармливают!

– Смотритель уточнил, что вышеназванный Рыжик – это пони, – произнес вождь, потряхивая исписанным листком. – Они и должны быть небольшими. Впрочем, стоит похвалить тебя за доброту к братьям нашим малым.

Сказав это, вождь сызнова уткнулся в смотрительскую мазню. Атима оглашенный факт нисколечко не убедил. Мальчик и сам прекрасно знал, что Рыжик является пони, но ведь даже эти животные заслуживают надлежащего отношения. А на рынке у жалкого недоросля аж слюна сочилась, когда он смотрел на лотки со сладостями.

– Хорошо, идем вперед… Про украденную лодку я уже наслышан, забавная история. И забавна она тем, что господин Салл в тот день весьма потешно заикался. Так, залез в грушевый сад и… хм… не такая уж и трагедия, переживем… Повалил забор… снес цветочный прилавок… поджег юбку мадам Солле… Починили, восстановили, потушили?

– Вроде, да, – неуверенно ответил Атим.

– Ну, значит, не страшно, – кивнул Даин. – Что там дальше? Кошки с хвостами… чердаки с голубями… водопровод… Ерунда какая-то на соплях, честное слово! Я думал, что ты вообще разбойник последний, а тут нет ничего такого, чем я сам в детстве не занимался. Итак, Атим Аллер, признаешь ли ты свою вину в содеянном за прошедший год?

– Признаю, что поделать…

– Так тому и быть, обвинение вынесено, наказание… эээ… нужно какое-то наказание, да?

– Обойдусь, – храбро ответил Атим.

– Тогда воспитательные беседы на этом завершены, – подмигнул вождь. – Только, будь добр, когда будешь выходить из дома, стони и охай как можно более жалобно.

– Зачем?

– Есть у меня ощущение, что наш уважаемый смотритель далеко не ушел, стоит под забором и ждет доказательства того, что первый хулиган на острове понес заслуженную порку. Может, тебя томатным соусом облить, чтобы совсем правдоподобно получилось?

– Так вы не злитесь?

– Нет, но умею, и очень неплохо, – хмыкнул вождь. – Вот когда случится нечто поистинне ужасное, тогда узнаешь, какой я в настоящем гневе. А тут, – он помахал листочком с обвинениями перед собой, – смех один. Знаешь, я в твоем возрасте тоже угонял лодки, правда возвращался только через пару дней.

– Почему вы так поступали?

– Мне так хотелось, – вздохнул вождь. – Мне никто не смел указывать на мое недопустимое поведение, я рос один, в детском доме. Нянечки да воспитательницы, кто они, собственно такие, чтобы вставать у меня на пути? Так я думал в то молодое время.

– Уф, – только и смог вымолвить Атим. Он никак не ожидал, что вождь Даин внезапно начнет делиться с обычным мальчиком своей биографией.

– А в чем же твоя проблема, приятель? – склонил голову старик. – Отчего наш смотритель все ноги себе истер, бегая за твоей персоной по всему острову, раскажи.

Тут Атим почувствовал жжение в пятках, то самое, когда хочется вскочить и убежать на край света. Лучше уж оказаться подвешенным за мочки ушей, чем признаться почтенному вождю в истинной причине своего непослушания. Ну не говорить же главе , что Атим грезит о тех временах, когда марвики даже не слышали про такое чудо, как рододендрон, зато мастерили превосходное оружие и гоняли враждующие племена в хвост и гриву. Что Атима буквально тошнит от рассуждений на тему «кто сварил лучший козий сыр», или «собрал невиданный урожай клубники».

Нет, сообщать вождю такие подробности не выглядело правильным, поэтому Атим немного помялся и почти правдиво ответил:

– Мне скучно, мне не интересны скот с огородами, вот и стараюсь занять себя… чем-нибудь…

– Даже если кто-то расценивает это, как откровенное хулиганство, да? – ухмыльнулся Даин. – А библиотека? Я слышал, у твоего дядюшки обширное собрание книг…

– Я много читаю, – гордо ответил Атим. – Чуть что, сразу несусь в библиотеку и читаю, читаю, читаю… Иной раз могу несколько часов за книгой провести, в зависимости от того… в зависимости от того, насколько соскучился по чтению…

– Любовь к чтению – это похвально, – заметил Даин. – Ну что же, настало время огласить главную причину нашей встречи…

– Главной? – икнул Атим и нервно хихикнул. – А до этого что было?

– Ну не ради смотрительских жалоб я позвал тебя сегодня, это точно, – спокойно ответил Даин, глядя на Атима и сосредоточенно жуя нижнюю губу. – Видишь ли, десять лет назад ко мне заявился твой папа и оставил для тебя одну интересную вещь. Он попросил вручить ее, когда тебе исполнится четырнадцать…

От услышанного у Атима перехватило дыхание. Не мигая, он наблюдал, как старик, кряхтя, двигает стул к книжному шкафу, осторожно вскарабкивается на него и, опасно балансируя, роется на самой верхней полке. Атим морально подготовил себя, чтобы в случае форс-мажора ловить падающее туловище светлой особы.

Но вождь Даин на удивление спокойно справился с нелегкой задачей. Уже через минуту он, довольно улыбаясь, протянул Атиму искуссно изготовленную шкатулку из красного дерева. Слегка подрагивающими пальцами Атим принял резную коробочку и ощутил странное тепло, исходящее от этого предмета. Чья-то чувственная длань вырезала на шкатулке разнообразные символы: звезды, солнце, луну и прочие непонятные фигуры.

– Это наследство моего отца? – зачарованно спросил Атим, с благовением уставившись на диковинку.

– Получается, так, – кивнул Даин.

– И он принес ее вам? – продолжал спрашивать Атим. – Интересно, почему не дядюшке Илу, это было бы куда логичнее?

– Я не интересовался, сам понимаешь, – округлил глаза вождь. – Твой отец был страстным путешественником, практически беспрерывно мотался по миру и, наверно, приобрел ее на какой-нибудь распродаже. Как сейчас помню, в тот вечер бушевал дождь, самый настоящий ливень. Лоик Аллер возник у меня на пороге с этой штуковиной под плащем. Он был сильно не в себе, схватил меня за пижамные штаны и стал умолять, чтобы я спрятал шкатулку у себя, а спустя означенное время вручил ее его сыну, то бишь тебе. Его странные телодвижения объяснились сразу после того, как Лоик выдохнул мне в лицо изрядную долю углекислого газа, пропитанного ромом. Видно, он опрокинул пару-тройку рюмок в честь Медового праздника, потому и явился в тот пасмурный вечер ко мне в гости. Мне было совершенно несложно уважить человека, я принял шкатулку и пообещал срок в срок отдать ее в твое пользование. А спустя день он…

– Бесследно пропал, – закончил за вождя Даина Атим, крутя наследство отца в руках. – Думаете, он знал, что не вернется?

– Об этом остается только догадываться, – ответил Даин.

Атим поднес шкатулку к уху и резко потряс ею, словно погремушкой. Но изнутри не донеслось ни звука, как будто она была совершенно пустой. Атим попытался открыть крышку, но она вросла насмерть, и даже не пошевелилась.

– А ключ? Ключа он не оставил? – с надеждой спросил Атим у вождя.

– Ключа точно не было, – уверенно сказал Даин. – С другой стороны, куда его вставлять, там даже скважины нет.

Атим поморгал и в очередной раз исследовал шкатулку. И точно, в отличии от большинства себе подобных, эта шкатулка отличалась полным отсутствием каких-либо отверстий.

– Спрошу у дядюшки Ила, может, он что-нибудь знает, – решил Атим, бережно убирая шкатулку в карман пиджака. – Господин вождь, спасибо вам большое за то, что хранили ее столько лет. Теперь у меня есть настоящая память об отце. По правде говоря, я всю жизнь считал его… безответственным, что ли…

– Не за что, ведь это было нетрудно, есть она не требовала и на прогулку не просилась, стояла себе в укромном местечке, – ответил Даин. – Велеть проводить тебя до выхода?

– Сам справлюсь, ваш дом удивительно похож на дядюшкин, – сказал Атим, подходя к двери. – Знаете, странно то, что четырнадцать мне исполнилось несколько месяцев назад…

– Молодой человек, как вы думаете, сколько лет вашему вождю?

– Эээ… семьдесят? – предположил Атим и прикусил язык.

– Восемьдесят два, – отрезал Даин. – Поэтому, нет ничего страшного в том, что я слегка запамятовал и вспомнил о деле лишь намедни. Хотя я подготовился, записал напоминание на клочке пергамента, да только казус вышел.

– Какой?

– Забыл, куда его засунул, – признался достопочтимый вождь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГОСТЬЯ ИЗ ГЛУБИНЫ

Атим обхватил шкатулку двумя руками и принялся вдумчиво вертеть ее по часовой стрелке. Его не покидала надежда, что существует хоть малейшая возможность вскрыть ее без помощи ключика. Опрошенный дядюшка Ил клятвенно заверил племянника, что кроме маленького сына, брат оставил ему только кукиш с маслом. Но Атим доставал дядюшку раз за разом, заставляя его вспоминать малейшие фрагменты своей жизни, в который могла засесть заветная отгадка. Но дядюшка снова и снова отрицательно мотал головой и пристраивал Атима к какому-нибудь делу. Очень скоро сообразив, что с дядей кашу не заваришь, Атим отлип от последнего, вместо этого принявшись обыскивать весь дом вдоль и поперек. Он и сам не знал что именно искал, но загадочная шкатулка буквально кружила мальчику голову.

– А давай тюкнем его молотком легонько? – простодушно предложил Юн. – Уж очень интересно посмотреть что там внутри.

– А давай тебе по темечку молотком тюкнем?! – обозлился Атим. – Уж очень интересно посмотреть что там внутри! Боюсь, нас ждет страшное разочарование!

– Ладно, ладно, не кипи, – примиряюще прокряхтел Юн. – Но открыть ее все равно невозможно, остается лишь гадать о содержимом. Некрасивая шутка – дарить кому-либо наглухо задраенную коробку.

– Она какая-то странная, – тихо прошептал Атим, прикасаясь щекой к резной крышке. – От корпуса постоянно исходит тепло, такое приятное.

– Как думаешь, это как-то связано с тем, что внутри шкатулки? – задумчиво спросил Юн.

– Почем мне знать? – пожал плечами Атим. – Знаешь, мне думается, что в ней ничего нет. Абсолютно. Просто папа и впрямь купил ее на какой-нибудь заморской ярмарке, как есть, без ключа, и подумал, что шкатулка сойдет в качестве сувенира на память. Поставлю ее на полку, все-таки единственная вещь, напоминающая мне о родителях… по крайней мере, одном из них…

– Тут я способен дать тебе фору, – криво усмехнулся Юн. – Дом, в котором я живу с бабулей, принадлежал моим родителям, он сам памятник. Да и внутри полно вещей, которыми так или иначе они пользовались, а еще куча фотографий, портреты и прочая мелочевка. Странно все-таки, что от твоего отца там мало осталось.

– Этот дом в собственности у дядюшки Ила, – сказал Атим. – Отец наезжал сюда нечасто, жил от силы одну неделю в году. Откуда здесь взяться его пожиткам?

Кстати, у Атима имелась фотография с изображением Лоика Аллера, довольно потрепанная карточка. В свое время дядюшка Ил поведал, что его братишка терпеть не мог позировать перед фотообъективом, поэтому, всем кто хотел его щелкнуть, приходилось пускаться на стремные авантюры. На фото, стоящим у Атима на тумбочке, Лоик был запечатлен сидящим на корточках перед кустом смородины, с довольно-таки диким выражением лица. Наверно, именно в эту секунду он обнаружил, что его пытаются поймать на фотоприцел, и пришел в бешенство.

– Атим, сколько можно тебе повторять! – донесся снизу гневный голос дядюшки Ила. – Я с самого утра всячески умоляю тебя помочь мне в огороде! Горох зарос чернухами по самые помидоры!

Глаза Юна моментально вспыхнули огнем. Его среди ночи разбуди и пихни в руки тяпку, так он без разговоров побежит окучивать картошку. Атим вздохнул, водрузил шкатулку на полку и отправился с Юном в огород бороться с разросшимися сорняками.

С того дня минуло около двух месяцев. Атим накрепко запомнил разговор с вождем Даином, поэтому старался понапрасну не подводить его. Вместо обычных выходок Атим заставил себя полюбить какое-нибудь безопасное занятие. В этом ему совершенно безвозмездно помогал Юн, который являлся настоящим мастером по скучному и унылому существованию. В итоге Атиму приглянулось искусство плетения безделушек из березовой коры. В большинстве своем это были крошечные туески, в которых при желании можно было хранить пуговицы или рыболовные крючки. Не ахти какое веселье, конечно, зато есть прекрасная возможность незаметно кидаться кусочками коры в лучшего друга и с удовольствием смотреть на укоряющее выражение его лица.

Про шкатулку Атим тоже не забыл. Как-то раз он услышал, что местный кузнец умеет вскрывать любые замки без порчи имущества. Не колеблясь, Атим отнес шкатулку мастеру, но то вскоре вернул ее, пребывая в довольно скверном расположении духа.

– Ее не открыть, – сердито заявил кузнец, которого эта проблема явно задела за живое. – Много замков повидал, но эта хрень буто издевается надо мной! Точно тебе говорю, парень, она заколдована!

– Заколдована? – недоверчиво переспросил Атим. – Кому придет в голову накладывать чары на обыкновенную шкатулку? И потом, в наших краях магия не сильно популярна…

– Зато на западе, да и на востоке, эту магию вместо хлеба потребляют, – зудел кузнец. – Уж помяни мое слово, дело тут нечисто.

Атим покивал для острастки и забрал шкатулку. В то, что она каким-то образом заколдована, мальчику плохо верилось. Очевидно, что кузнец просто не справился с поставленной задачей и, дабы не выглядеть последним простофилей, выдумал версию про колдовство.

– И чего она у тебя такая недоразвитая? – ошарашенно осведомился Юн, разглядывая крошечный коробок, который только что смастерил Атим.

Скрестив ноги, друзья сидели на полу спальни Атима и забавлялись плетением туесков. Все пространство вокруг было усеяно березовыми огрызками.

– Нормальная пуговичница, – отмахнулся Атим.

– Да в нее даже одна пуговица не поместится, – не отставал Юн.

– Очень даже поместится, – не преминул возразить Атим и воочию продемонстрировал другу степень его заблуждения. – Гляди, спокойно влезает и не жалуется, в отличии от тебя.

– То есть, ты сплел коробок, чтобы носить в нем одну-единственную пуговку? – не унимался Юн. – Ну не дурость ли?

– Слушай, чего ты на меня налетел? – усталым голосом спросил Атим. – Мы занимаемся этой ерундой почти два месяца. Два месяца, Юн! Поначалу даже мне это казалось увлекательным, но все на свете имеет свои сроки годности. У меня уже зубы ноют от тоски, еще капля и я отправлюсь поливать дядюшкины клумбы. Ты этого хочешь? Ты правда желаешь мне такой ужасной участи? Скажи?

– В ухаживании за цветами нет ничего дурного, – по привычке заквохтал Юн. – Это же сплошное удовольствие, свежий воздух, одуряющий аромат, благодать, одним словом.

– Это ты убогим своим идеалы втюхивай, – посоветовал Атим. – А если увидит кто, как я с лейкой дефилирую? Со стыда провалиться! Пойдем-ка лучше к дядюшке, может у него найдется какое-никакое дело, все приятнее, чем в четырех стенах пухнуть.

Юн имел свое мнение на этот счет, но послушно потопал вслед за другом-непоседой. Он вообще-то редко спорил с Атимом, предоставляя тому полновесное право быть лидером. В глубине души Юн жалел, что его угораздило вылезти на свет такой малодушной и апатичной личностью, не способной на сумасшедшие поступки.

Дядюшка Ил с ходу придумал для ребят развлечение на первую половину дня. Он вытянул из квашни приличный шмат теста, плюхнул его на раскаточную доску и принялся раздавать указания.

– Необходимо сходить на рынок и запастись провиантом. У нас закончился овечий сыр, возьми головку у фермера Грая. Только ни в коем случае не суйся к Липу, его сыр воняет неизвестно чем. Купи пакет клубники, обратись к торговке по имени Мата, но смотри, чтобы не обвесила. Редис бери у господина Тая, он у него красивый и ровный, не то что у Кая, дряблый и мелкий. Если у Тая кончился, поспеши к фермеру Граю. Еще перловая крупа. Ну, тут без вариантов, беги прямиком к господину Иоту, все-таки приличный человек. Но вдруг у него все раскупили, ступай к Мате, но будь осторожен, а то обвесит, та еще нахалка! Сахар, дрожжи и муку бери только в бакалее, упаси тебя Афалия сунуться к лоточникам, они проходимцы последние! И карамельки!

– Что «карамельки»? – очумело спросил Атим.

– Возьмите себе вкусненького, – радушно разрешил дядюшка Ил.

– Дядя, будь добр, запиши все на бумажке, а то я сбился где-то… где-то на овечьем сыре, – тоскливо протянул Атим.

– И чем ты целыми днями занимаешься, позволь спросить? Самую простую информацию не можешь запомнить! – сердито заявил дядюшка. – Хорошо, сейчас все подробно запишу.

Сжимая в руке солидный список покупок, Атим потерянно бродил по рядам, пытаясь вычислить того или иного торговца. Он не рискнул сообщать дядюшке, что совершенно не помнит имен местных лоточников. Для него они все были на одно лицо. Обращение за помощью к Юну тоже не принесло желаемых результатов.

– Извини, я знаю только здешних цветочников, – сказал Юн. – Продуктами у нас бабушка занимается…

– Замечательно, – кисло промолвил Атим. – Сейчас куплю тухлого сыра с дряблой редиской, дядюшка будет на седьмом небе от восторга.

– Эй, Мата, у тебя фасоль осталась?! – пролетел над рядами визгливый голос.

– Нет, только что последние крохи забрали! – донесся до друзей басовитый рык.

– О, вот и Мату отыскали, – воодушевленно потер руки Юн. – Не переживай, найдем всех кого нужно, мы же на рынке.

Сверившись со списком, Атим пробился к нужной торговке и попросил взвесить пакет клубники. При этом он во все глаза уставился на весы, чтобы лишние граммы не уехали в неизвестном направлении. Устраивая пакет с ягодами в корзинке для покупок, Атим предупредил:

– Я к вам, наверно, еще забегу, дядя велел перловую крупу непременно купить…

– Так бери сейчас, милый, в чем проблема? – заулыбалась толстая тетка с мужицким басом.

– Да нет, дядя сказал, что лучше брать у господина Иота, он, дескать, приличный человек, а уж коли у него закончилось, тогда и к вам можно, – не подумав как следует, сообщил Атим.

– Это как понимать! – незамедлительно отреагировала торговка. – Это, получается, Иот приличный человек, а я тут про запас стою?! Ишь, какой умница выискался! А ну, как зовут твоего дядьку, уж я ему при встрече задам трепку, нахалу этакому!

– Это смотритель Салл, – выкрутился Атим, отступая прочь. – Он мой самый любимый дядюшка, а я его любимый племянник. И он такое про вас говорит, тетенька, вслух страшно произнести…

– Не бойся, дорогой, – ласково произнесла Мата. – Ну-ка, поведай тете, что этот косматый огурец про меня болтает?

– Что товар ваш, как есть гнилой, под лотком крысы живут, и вообще, вы жирная корова с ослиным голосом, – самым правдивым тоном ответил Атим.

Торговка лишилась дара речи и лишь судорожно разевала рот. Атим схватил Юна под локоть и потащил прочь от назревающего землетрясения. Теперь оставалось лишь молиться, чтобы у господина Иота нашлась перловая крупа, потому что возвращаться к мужеподобной бабе Атиму как-то не хотелось.

Впервые за последнее время Атим ощутил невероятный подъем. Он вовсе не планировал подставлять смотрителя, это получилось случайно, но мысль, что Салла на рынке ждет чудовищных размеров баба с бойцовским нравом, определенно прибавляла настроения.

Дальше все прошло без сучка без задоринки. Почти не напрягаясь, друзья выследили Иота, Тая и Грая, которые без вопросов отпустили им необходимый товар.

По дороге в бакалею Атим и Юн беспечно болтали и смеялись. Обсуждение на тему вероятности того, что Мата – это переодетый мужик, было прервано поднявшейся суетой. Со стороны причала доносился неясный гул, туда постепенно стекался народ, озадаченный происходящим. Атим с Юном переглянулись и потопали вслед за остальными. В силу своей любопытной натуры Атим не смел пропустить нечто необыкновенное. Ну а Юн, как нам уже известно, был мягкотелой размазней и шел туда, куда шел Атим.

У причала уже столпилось несколько десятков марвиков. В центре этого толпы выделялся смотритель Салл и зычным голосом призывал всех к порядку.

– Граждане, немедленно прекратите столпотворение, вы что, мертвой утопленницы не встречали? Разойдитесь, не толпитесь, не пихайтесь… Я говорю, не пихайтесь… Ай! Кто меня под зад коленкой пнул, признавайтесь…

– Волдырь тебе на язык, Салл! – рассердился марвик в рыбачьем костюме. – С чего ты решил, убогий, что она покойница? Живее всех живых, подумаешь, воды наглоталась, скоро оклемается.

Атим с Юном пробились сквозь оцепление и увидели лежащую на расстеленном кем-то покрывале девочку. Она была вся мокрая и густо измазана песком. На вид ей было примерно пятнадцать-шестнадцать лет. Спутанные каштановые волосы оказались покрытыми водорослями, на бледном, осунувшемся лице торчал широкий носик, а глаза были закрыты.

– Что произошло? – поинтересовался Юн у ближайшего зеваки.

– Рыбаки тут недалеко промышляли, увидали, что рядом плавает нечто непонятное, подплыли ближе, ну и вот… Вытянули чуть ли не за волосья и на берег доставили мартышку водяную.

– Она марвик? – спросил Атим.

– Нет, вроде, – неуверенно произнес господин в сером жакете. – Скорее всего, с Главного острова принесло, одежда уж больно на их тряпки смахивает.

– До Главного острова путь неблизкий, – недоверчиво сказал Атим. – Что, прямо оттуда дрейфовала?

– Может, свалилась с проплывающего мимо парохода, кто ее знает, – предположил марвик. – Или нарочно выкинули, когда шибко надоела. Я, бывает, с милейшей супругой на речку хожу, нет-нет да и подумаю… Эх, что уж там, терпеть мне ее до конца жизни.

Атим посмотрел на Юна, и они, не сговариваясь, отошли подальше от странного соплеменника.

– Необходимо известить вождя о происшествии, – засуетился смотритель Салл. – Только утопленницы нам еще не хватало. Эх, а день так хорошо начинался…

Тем временем самый крепкий рыбак подхватил тело все еще не пришедшей в себя девочки и понес его прочь. Скопление зевак постепенно сбилось в кучки по несколько человек и, оживленно переговариваясь, все отправились по свои делам. Атиму с Юном тоже ничего не оставалось, как топать домой, где их давно дожидался дядюшка Ил.

– Случается же подобное, – качал головой Юн, когда они миновали церковь и вышли на Зеленую улицу. – И как ее угораздило, симпатичная такая…

– Не сказал бы, – фыркнул Атим подходя к родному дому. – Уж слишком большой у нее нос и огромная яма на подбородке, просто котлован.

– Тебя бы утопить, да посмотреть как ты выглядеть будешь, – покраснел Юн Барбин. – Уверен, у нее очень красивые глаза и голос колокольчиком.

– Она даже не марвик, – не уступал Атим. – Придет в себя и пусть катится в собственные чертога, нам тут приблудных не надо.

– Ну, это не тебе решать, – ответил Юн, пинком ноги распахивая калитку. – Может, девочка – сирота, и ей жить негде, почем нам знать…

– Вы на часы смотрели? – с порога поинтересовался дядюшка Ил.

– Сто раз, а что с ними не так? – осведомился Атим, ставя корзину с покупками на стул. – Кукушка капризничает и вылезать не хочет?

– Я про время говорю, умник, – буркнул дядюшка. – Где вас носило?

Мальчики, перебивая друг друга, поведали дядюшке о происшествии. Дядюшка по привычке схватился за голову, и день потек своим чередом.

Девочку, которую все стали величать не иначе как гостьей из глубины, звали Малиной. Кое-кто правда не удержался и присвоил ей прозвище «мокрая русалка». Не будем показывать пальцем, но это был Атим Аллер. Ее временно поселили в островной гостинице, которая с легкой руки вождя лично оплатила проживание девочки. Не особо горела желанием, но оплатила. При всех своих недостатках марвики были исполнены дружелюбного гостеприимства. В первый же день Малину буквально завалили благами фермерского хозяйства, которого ей при умеренном обжорстве могло хватить на несколько месяцев.

Малина рассказала, что с младенчества является большой охотницей до катания на лодке. И в этот раз она, не обратив внимания на штормовое предупреждение, вышла в море. Все было прекрасно, пока не налетел порывистый ветер, а небо не затянулось непроглядной завесой. Легкая лодочка недолго смогла противостоять яростной атаке стихии, и в конце коцов перевернулась. Единственной надеждой на спасение оставалось деревянное сиденье, в которое Малина и вцепилась всеми руками и ногами. Волны несколько часов игрались с несчастной, будто с соломинкой, и в итоге вынесли к берегам Марвикового острова. Там ее, полуживую, выудили кстати подвернувшиеся рыбаки. Теперь они могли на полном серьезе утверждать, что однажды поймали добычу размером с хорошего сома.

И все бы ничего, но Юна словно подменили. Вместо того, чтобы все свободное время проводить со своим лучшим другом, он хвостом носился за Малиной. Казалось, ему было все равно, что Малина не спешила отвечать ему взаимностью, Юну просто нравилось находиться рядом с предметом обожания. Атиму оставалось лишь удивляться телодвижениям друга, сам он вовсе не считал Малину таким уж совершенством. Глаза ее, при ближайшем рассмотрении, оказались самыми простецкими и немного напоминали глаза дядюшки Ила. А голос вовсе не звенел бубенцом, Малина слегка картавила и проглатывала окончания фраз.

Утро четверга не задалось с самого начала. Дядюшка Ил обнаружил, что кто-то проковырял в обивке кресла глубокую дырку, и в два счета нашел виноватого. Он вру-чил Атиму набор швейных принадлежностей и велел немедленно исправить допущенное безобразие. Иголка с ниткой ловко справлялись с неприятностью. За свою жизнь Атим столько всего испортил, что его можно было смело называть мастером на все руки.

– Атим, тут к тебе странный посетитель, – донесся из коридора голос дядюшки Ила. – Пропускаю на свой страх и риск, если что, зови на помощь.

Через секунду в зал вплыл, точнее вкатился, огромный красно-желто-оранжевый букет. Он пролетел по комнате, поочередно натыкаясь то на газетный столик, то на тумбочку и, подплыв к Атиму, замер.

– Простите, вы к кому? – вежливо полюбопытствовал Атим.

– Это же я, – ответил букет.

– Очень приятно, – хмыкнул Атим. – В первый раз встречаю говорящие цветы. Вы, случайно, домом не ошиблись? Вам надо на другой конец острова, там живет похожая на вас семейка. Поспешите, а то не ровен час завянут, вас ожидая.

– Дурочка-то из себя не строй, – с обидой протянул Юн, отставляя букет в сторону и появляясь в поле зрения.

– И после этого я дурачок? – изумился Атим, тыча пальцем в цветочное безумие. – Ты что, изверг, все свои клумбы уничтожил?

– Нет, только половину, – засиял Юн. – Это императорские тюльпаны, вырастают до полутора метров в высоту. Сейчас они в самом соку. Хочу подарить их Малине, такой сюрприз получится, обалдеть! Только что видел ее, она беседовала со старушкой из соседнего дома.

– Немаленький такой сюрприз, – с трудом проговорил Атим.

Юн аккуратно прислонил кошмарный букет к спинке дивана и незамедлительно расположил свои пухлые телеса в свободном кресле. Атим задумчиво покопался в ушной раковине, пожал плечами и вернулся к миссии по устранению дырки.

– А ко мне-то зачем явился с этим добром? – для порядка спросил Атим.

– Видишь ли, – замялся Юн, рукой взъерошивая себе волосы. – Поначалу это была замечательная идея… то есть, ровно до того момента, как я вырезал часть своего цветника… А потом мне пришло на ум, что Малина может решить, что нравится мне… Как считаешь, она может так подумать?

– Ни в коем случае! – пылко заверил Атим, откусывая зубами нитку. – Когда мальчик притаскивает девочке огромный и шикарный букет ростом с человека, это определенно означает, что мальчик девочку ненавидит. Если хочешь, я могу подтвердить, что ты делаешь красивые подарки исключительно тем, кого терпеть не можешь?

– Все бы тебе только ерничать! – вскипел Юн. – Ничего более умного посоветовать не в состоянии!

– Ну прости, что ты не посчитал нужным заранее предупредить меня о своих планах, – в тон другу ответствовал Атим.

– Черт, и что же теперь делать, а? – забеспокоился Юн, с ужасом в очах уставившись на букет. – С это махиной я буду выглядеть полным имбецилом! Малина не сегодня-завтра домой уплывет, цветы пропадут, а у меня в саду лысая, неказистая земля! Кошмар! Что делать, а?

– Посадишь новые, эка печаль, – пробормотал Атим.

– Таких цветов больше нигде не найдешь, – всхлипнул Юн. – Я их специально заказывал, у бабули кучу монет выклянчил. Торчать там теперь уродским гвоздикам, банальные, неприметные ветки!

– Атим, к тебе снова гости, – крикнул дядюшка Ил. – Сегодня пускаю всех без разбору, когда закончится место, можешь складировать их в шкаф.

– Спасибо, господин Аллер, – раздался из коридора девичий голосок с легкой картавостью.

– Ой-ой, – засуетился Юн, бегая вокруг букета. – Она сейчас будет здесь… Давай ты от себя подаришь, ну, типа, дружеский дар?

– С ума не сходи, – опешил Атим.

Не придумав ничего лучше, Юн с трудом оторвал букет от пола и, крякнув, забросил его за широкий диван. Справился он весьма вовремя, в тот же миг в гостиную вошла Малина и смущенно застыла на пороге.

– Привет, – нервно воскликнул Юн, одним глазком поглядывая на диван.

– Привет, – помахала рукой Малина. – Я как раз тебя искала, ты вроде обещал мне что-то показать…

– Я обещал? – заулыбался Юн. – Эээ… я… я хотел показать тебе своего лучшего друга, ничего особенного. Атим, знакомься, это Малина. Малина, это Атим.

Малина подошла и, сильно смущаясь, протянула руку. Атиму ничего не оставалось как пожать тонкую костлявую ладошку. При всем этом Атим с гигантским трудом удерживал себя от того, чтобы громогласно не напомнить Юну о букете, распластавшемся за диваном.

– Как тебе нравится у нас на острове? – приступил Атим к светской беседе.

– О, я много слышала о марвиках, – вежливо ответила Малина. – Давно мечтала побывать у вас в гостях, прекрасный народ.

– Мечты сбываются, – кивнул Атим. – Правда, в основном наших гостей редко приносит прибоем и их не откачивают потом в четыре руки.

– Ко мне тут все очень добры, столько всего надарили. В основном еду. Но, боюсь, что большая часть пропадет, – печально добавила она – Я честно старалась все проглотить, но потом опомнилась и решила, что лопнуть от переедания было бы не очень вежливо.

– И то верно, кому захочется любоваться на обилие крови и кишков, – подытожил Атим.

Юн со всей силы наступил Атиму на ногу, да так, что у того искры из глаз брызнули.

– На самом деле я зашла не просто так, – призналась Малина. – Мне сказали, что у господина Аллера хорошая библиотека. Я завтра уезжаю домой, хотела что-нибудь почитать перед дорогой. Если можно, конечно…

– Не хорошая, а самая лучшая на острове, – встрял дядюшка, высовывая голову в дверной проем. – Атим, не стой столбом, проводи гостью в библиотеку, ты отлично знаешь где она находится!

– О, благодарю, господин Аллер, – прощебетала Малина и сделала небольшой книксен.

– Не за что, милая, – отозвался дядюшка. – Только не забудь вернуть мне в надлежащем виде, в противном случае можешь оставить на стойке в гостинице, я потом заберу.

Бросив Юна в гостиной, Атим нехотя повел Малину в читальный зал. По дороге она безостановочно крутила головой и закидывала Атима глупыми вопросами.

– А что это за дверь?

– Это спальня дядюшки, – кисло отвечал Атим.

– А что это за лестница? – не унималась любопытная заноза.

– Эта лестница ведет в мою комнату, – без эмоций ответил Атим.

– А тут что?

– Это второй выход в сад.

– А тут?

– А здесь мы по нужде ходим.

Наконец добрались до книгохранилища. Малина повернулась к Атиму и попросила:

– Может, расскажешь, что тут где?

– Тут книги, вон там книги, здесь книги, слева книги и справа книги, – спокойно отозвался Атим.

– Одним словом, везде книги? – уточнила Малина.

– Ничего странного, мы же в библиотеке, – закивал Атим.

Малина окинула Атима непонятным взглядом и, выдохнув, повернулась к полкам. Атим подозревал, что Малина отлично улавливает явное издевательство с его стороны, но предпочитал делать вид, что это не так. В конце концов, Атим не обязан любезничать с человеком, который вскоре уберется восвояси и, возможно, никогда не вернется. Слишком большая честь.

– Что-то у меня в горле пересохло, аж голова кружится, – перебирая литературу, прошептала Малина. – Ты не мог бы принести мне чего-нибудь попить?

– Чего, например? – недовольно осведомился Атим.

– Неважно, можно просто воды, – отмахнулась девочка.

– Сейчас, – пообещал Атим и неспешной походкой отправился на кухню.

Проходя мимо гостиной, он увидел, что Юн Барбин уже успел избавиться от букета, и теперь, светясь от довольства, сидел в кресле.

– Куда ты его девал?

– Отдал твоему дядюшке, – ответил Юн. – Он был вне себя от восторга. Сказал, что сам давно мечтал вырастить что-нибудь подобное. Сейчас побежал искать подходящую вазу. А где Малина?

– В библиотеке шурует. Барышня, надо сказать, та еще. «Не мог бы ты принести мне попить, – передразнивая пропищал Атим. – Можно просто воды»

– Тебе что, сложно? – моментально полез в бутылку Юн. – Развалишься?

– Успокойся, я же не отказал.

– И мне захвати, – попросил Юн. – Тот самый сок с гранатом, очень вкусный.

– Сам возьмешь, – огрызнулся Атим.

В библиотеку он возвращался со стаканом, до краев наполненным вишневым соком. На миг ему стало стыдно за свое поведение, и он, не желая выглядеть жадиной, ухватил самый большой стакан. В конце концов из уваженея к Юну можно немного потерпеть и более дружелюбно относиться к Малине. Она же не виновата, что угодила в бурю и попала именно сюда. Завтра Малина уедет, и у Атима с Юном возобновятся прежние отношения.

– А вот и я! – провозгласил Атим, входя в помещение библиотеки. – Получите и распишитесь!

На миг ему показалось, что в читальном зале никого нет. Приглядевшись, Атим понял, что в читальном зале и впрямь никого нет. Продолжая держать стакан с соком на весу, Атим пошел назад, не понимая, куда могла запропаститься «мокрая русалка». Он заглянул в туалет, решив, что Малине внезапно приспичило по нужде, но обнаружил абсолютно пустой санузел.

Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж, Атим услышал резкий шум сверху. Мальчик нахмурился, поставил стакан на подоконник в коридоре и вприпрыжку помчался в свою спальню. Заскочив внутрь, он увидел, что Малина рассматривает не что иное, как шкатулку, оставленную отцом.

– Немедленно поставь на место, дурында, – зарычал Атим. – Ты чего тут ползаешь? Там, где ты родилась, тоже принято шастать по чужому дому и лапать все, что понравится?

– Этой штуке здесь не место, – вскинулась Малина.

– Вот оно как? Позвольте спросить, с какого перепуга?

– То, что находится внутри этой шкатулки, обладает сокрушительной силой, – отчеканила Малина. – И она явно не по зубам мальчишке, который даже вести себя как следует не умеет.

– Ты чумная, да? – шепотом спросил Атим. – Сбежала из дурдома и теперь скрываешься от санитаров?

– Нормальнее многих, – усмехнулась Малина. – Будь паинькой, уйди с дороги.

– Размечталась, – холодно ответил Атим. – Учти, я не разделяю соперников на девочек и мальчиков. Таких тумаков напихаю, что ни одному мазохисту в розовых снах не снились. А если аккуратно поставишь шкатулку туда, где взяла, то, обещаю, отделаешься пинком под зад.

– Без нее я не уйду, – предупредила Малина.

– Не повезло тебе, сестренка, – зло проговорил Атим.

– Ладно, твоя взяла, – приподняла руки Малина. Она прогулочным шагом подошла к открытому окну и, ничтоже сумняще, выбросила шкатулку прочь. – Ой, упала, вот же невезение!

– Ты чего творишь, дрянь! – завопил Атим, бросаясь к окну и до пояса вывешиваясь наружу.

Несколько мгновений ему понадобилось, чтобы сообразить, что злодейка обвела его вокруг пальца. Не помня себя от бешенства, Атим бросился вслед за воровкой, горя желанием избить ее самым изощренным способом.

Он кубарем скатился с лестницы, сбил с ног Юна Барбина, который плюхнулся на пятую точку, и выскочил на улицу. Он в последний момент увидел, как подол платья бессовестной девки скрывается за поворотом. Он подхватил грабли и кинулся в погоню, злорадно осознавая, что ей далеко не уйти, тем более от парня, знающего тут все ходы и выходы. И вот когда он нагонит обидчицу, тут ей несдобровать, огребет граблями поперек хребта и будет беспощадно затоптана ногами. Такие коварные мысли грели Атима, пока он бежал вдоль соседской ограды.

– Прошу прощения! – донеслось как будто бы совсем рядом.

– Что? – не понял Атим.

Это был последнее, что успел сказать Атим, после чего он схлопотал такой мощный удар в челюсть, что его слегка отбросило назад. Чувствуя, как в полость рта хлынули потоки крови, он попытался сфокусировать свой взор хоть на чем-нибудь, но потерял сознание.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

НОЧНОЙ ПОБЕГ

Кто-то, особо нехороший, старательно поливал Атима холодной водичкой. Атим с усилием разлепил веки, стараясь разглядеть того, кто посмел пробраться в его спальню и теперь совершал гнусную диверсию. Острая боль, моментально разлившаяся по всей окружности лица, вернула Атима к реальности. Он выбил из рук Юна Барбина длинноносую лейку, резко сел и заорал:

– Где эта тварь?!

Юн молча вытер красные капельки крови, брызнувшие ему на лицо, и поинтересовался:

– Ты в курсе, что у тебя вся морда в хлам разбита? Кто тебя так отделал?

– Да Малина твоя ненаглядная! – рявкнул Атим, слепо нашаривая в траве хоть что-то, чем можно было огреть любознательного товарища.

Под руку попала увесистая, осиновая доска, судя по всему, выдернутая из забора. По всей ее длине змеилась солидная трещина. И сомнений не оставалось, именно эта деревяшка сходила на мимолетное свидание с его физиономией.

– Зараза иноземная, догоню, голову к чертям сниму! – кипятился Атим.

– Ты про кого говоришь? Про Малину? – растерянно спросил Юн. – Что там у вас произошло? Почему девочка, словно кипятком облитая, убегала из твоего дома? Ты, конечно, вел себя как скунс последний, но не до такой же степени… Или до такой?

– Эта Малина самая последняя воровка! – прорычал Атим. – Унесла папину шкатулку, дрянь!

– Не может быть, – замотал головой Барбин. – Не верю ни одному слову. Приятель, тебя кто-то неслабо оприходовал по хлебалу, у тебя мысли путаются, ты не понимаешь, что несешь… И потом, я видел как она убегала, локтем мне по пузу заехала, я не заметил никакой шкатулки…

Атим взглянул на Юна и понял, что доказывать ему истину сейчас совершенно бессмысленное занятие. Он осторожно пощупал руками горящее огнем лицо, стараясь оценить степень повреждений. В основном пострадали губы, которые распухли до размеров сосиски, а также заметно шатался один из передних зубов. Да дерзкая девчонка даже не пыталась расчитать силу удара, била, что называется от души, чтобы наверняка вырубить своего преследователя.

– Пока я ходил за соком, эта… эта… эта лахудра вперлась в мою спальню и хотела стащить шкатулку, – стараясь говорить спокойно, произнес Атим. Раздутые губы при этом шлепались друг об дружку. – Когда я застал ее, она начала нести какую-то околесицу. В конце концов она выкинула шкатулку в окно, и пока я включал мозг, успела смыться. Я помчался за ней, и в итоге получил вот этой оглоблей по зубам.

Похоже, Юн до конца так и не поверил в рассказ Атима. Он протянул руку и помог товарищу подняться с сырой земли, которую сам же и намочил, увлекшись приве-дением Атима в чувство.

– Она не могла далеко свалить, – тяжело дыша, произнес Атим. – Кстати, сколько времени я тут валялся?

– Ну… после того, как вы убежали прошел где-то… час.

– Сколько?! – ошарашенно переспросил Атим. – Да где же тебя носило, негодяй? Решил пообедать перед тем, как отправиться на поиски лучшего друга?

– Я же не видел, куда вас унесло, – резонно возразил Юн. – Я сначала помчался в сторону рынка, думал вы туда зачем-то намылились. Я сюда случайно заглянул, глядь, куча какая-то валяется, подхожу ближе, смотрю – нет, не куча…

Усиленные поиски наглой похитительницы личного имущества не принесли никаких результатов. В гостинице лишь пожали плечами и заявили, что их совершенно не интересует, куда девалась приблудная постоялица, которая задарма занимала один из лучших номеров. Опрошенные островитяне тоже не смогли помочь несчастной жертве ограбления. Только через несколько часов появились неутешительные сведения: один из рыбаков видел, как негодяйка садилась в лодку и отчаливала в неизвестном направлении. Последняя надежда вернуть отцовскую шкатулку уплыла вместе с безмозглой девкой. Атим не мог позволить себе называть ее по имени и старательно подбирал все новые и новые оскорбительные наименования. Наследство отца пропало. Это было сокрушительное фиаско.

На всякий случай Атим решил как следует обшарить газон рядом с домом, тая осторожную надежду, что в спешке Малина могла бросить шкатулку. Но эта затея провалилась с отчаянным криком боли. Все, что Атим обнаружил в траве, это несколько спелых ягодок земляники, которые были проглочены в приливе жгучей безысходности.

Будучи абсолютно разбитым, как в моральном, так и в физическом плане, Атим поднялся в свою комнату и распластался на кровати. Узнав о случившемся, дядюшка Ил смог лишь утешить племянника и жарко пообещать, что никогда больше не даст гадкой девчонке ни одной книги из своей библиотеки. Потом поправился и добавил, что вообще ничего не даст. Затем поправился еще разок и заявил, что если встретит, то непременно отругает и застыдит при всем честном народе.

Юн, кстати, чувствовал себя ничуть не лучше Атима. Его можно было понять. Девочка, которой он симпатизировал и ради которой извел половину своего цветника, оказалась банальной преступницей. По ходу дела Атим выяснил, что именно Юн рассказал Малине про полученное наследство и сообщил, где находится шкатулка. Но ругать и без того убитого горем друга Атим не стал. В конце концов, Юн не мог даже догадываться, к чему приведет его наивная откровенность.

Атим приложил к распухшей губе пакетик со льдом, доставленный дядюшкой, и блаженно выдохнул. Внезапно нечто странное привлекло его внимание. А именно небольшой прямоугольник, валяющийся рядом с напольной лампой.

Соскочив с кровати, Атим присел на корточки и, подняв картонку, осмотрел ее со всех сторон. Это был самый обыкновенный номерок от гардероба. С обратной стороны тиснеными, серебристыми буквами значилось следующее: «Гостиница «Яма в лесу».

Атим рассеянно вертел карточку, не понимая, откуда она могла появиться. Постепенно мысль в голове нашла лазейку, и Атим сообразил, что потерять ее мог лишь один человек. Атим с силой сжал номерок в руке. Теперь он наверняка знал, как следует поступить.

– Ты все еще бредишь после досочнозаборной терапии, да? – заботливо поинтересовался Юн, когда Атим ворвался к нему в сад и поделился своим гениальным планом.

– Все продумано, – вибрирующим голосом заверил Атим. – Когда старики завалятся на боковую, мы возьмем лодку и доплывем до Главного острова. Там найдем эту «Яму», поймаем воровку, отрежем ей уши, вырвем ноги, переломаем все кости…

– Давай по существу…

– Одним словом, отберем шкатулку и уже к утру вернемся обратно. Никто даже не хватится.

– Дай подумать…

– Только не говори «нет».

– Нет.

– Тебе разве не обидно? – потряс головой Атим. – Ты посмотри на свою клумбу, слезы наворачиваются. Неужели, тебе не хочется взглянуть в ее бесстыжие глаза, плюнуть в рожу, выдрать волосы, избить до полусмерти…

– Ничего глупее я в жизни своей не слышал, – насупился Юн. – Ты хоть понимаешь, чем это может кончиться? Нет, не уговаривай, такие больные идеи даже для тебя перебор.

– Но ты мне не нужен, – тихо, но предельно серьезно выронил Атим. – С тобой, или в одиночку, я совершу задуманное, оставлять это просто так я не намерен. Я должен вернуть эту шкатулку, она мне нужна. Просто пожелай удачи, дружище…

Атим собрался уходить, но Юн неожиданно вскочил и схватил безумца за рукав.

– Я тебя не отпущу, так и знай.

– Бороться со мной удумал, колобок? – вздернул брови Атим Аллер.

– Ты не думай, я сильный, – пропыхтел Юн.

– Да ладно, – усмехнулся Атим и сильно отпихнул того от себя.

Юн не удержался на ногах и повалился на клумбу, помяв солидную часть растений. Но даже это не заставило Юна Барбина сдаться. Он изловчился и вцепился Атиму в ногу, повиснув на ней тяжеленной гирей.

– Попробуй-ка теперь куда-нибудь двинуться, – злорадно прогудел Юн. – Не выпущу, пока не откажешься от дурацкой затеи. Я не шучу, буду висеть так до вечера.

– Юн, не откажусь, я все решил, – вздохнул Атим, глядя на друга сверху вниз.

Наверно, это заявление получилось максимально убедительным, потому что Юн разжал объятья, поднялся на ноги и отряхнулся.

– Ладно, допустим я не смогу отговорить тебя, – согласился Юн. – Зато я знаю, к кому обратиться по данному поводу.

– Дяде меня сдать замыслил? – с улыбкой прищурился Атим.

– Да, и не побоюсь сделать это, чтобы остановить тебя, – с вызовом ответил Юн.

– Если бы я тебя не знал, то обязательно поверил бы на слово, – сказал Атим. – Нет, дружок, ты точно никому не скажешь…

– Почему же?

– Ведь ты не предатель, – ответил Атим.

Юн не нашелся, что ответить на данное утверждение, и этот факт окончательно убедил Атима, что он попал в точку. Прослыть предателем – самое последнее дело, и даже мягкотелый Юн Барбин прекрасно это понимал.

Атим помахал Юну рукой и быстрым шагом пошел на выход. Однако Юн решил напоследок выразить свое негодование и швырнул вдогонку маленькую садовую лопатку. Она пролетела совсем рядом с головой Атима и, вонзившись в землю, беспокойно зазвенела.

Подготовка к ночной вылазке шла полным ходом. Атим хорошо помнил, как смотритель Салл ехидно заметил, что лично приковал лодки цепями и навесил на них замки. Но он не был осведомлен, что у Атима припрятано несколько первоклассных отмычек, которые мальчик в свое время купил у одного жуликоватого кузнеца с северной части острова. Атиму еще не приходилось ими пользоваться, но он нисколько не сомневался в собственных возможностях.

Кто бы что не говорил, Атима нельзя было назвать совсем уж безголовым персонажем. Он не поленился и на всякий случай приготовил рюкзак с провизией и другими необходимыми мелочами. В основном это были овощи, несколько украденных под шумок котлет со стола и головка сыра, которую дядюшка потом наверняка будет долго и упорно искать.

Около восьми вечера Атиму в голову вонзилась очередная восхитительная идея. На Главном острове мальчика могли ожидать непредвиденные трудности, вполне воз-можно там живут одни бандиты и убийцы. Атим, конечно, выбирался несколько раз в тамошний городок Стампин, но это было днем и вместе с дядюшкой. Было бы глупо соваться туда посреди ночи без какого-либо оружия. Насчет того, где им разжиться, Атим долго не гадал. Пора бы уж гордости предков послужить на благо одного бесшабашного марвика.

Атим с трудом дождался, пока дядюшка Ил уберется в спальню и захрапит во всю мощь своих легких. Легкие у него были никудышные, поэтому храп напоминал соловьиные трели. Атим закинул рюкзак за спину и тихонько пополз вниз по лестнице. Переступая самые скрипучие половицы, Атим удачно миновал всю протяженность дома и выбрался на освещенную лунным светом Зеленую улицу.

В большинстве окон на Марвиковом острове все еще горел свет. Из любопытства Атим вытянул шею и увидел, что в обители Юна Барбина тоже пока не ложились спать. Атим ощутил внезапный дискомфорт, передернулся и пустился в направлении склада, в котором от безделья томился грандиозный арсенал великого племени марвиков.

Стараясь не ступать в освещенные участки местности, Атим вскоре добрался до искомого места. Мальчик скинул рюкзак, выудил из него новенькую отмычку и подо-шел к тяжелому замку, мертвым грузом висевшем на металлических дужках. Почесав в затылке, Атим взялся за работу. Напряженно сопя, он воткнул импровизированный ключ в скважину и принялся осторожно вертеть во все стороны, пытаясь нащупать крохотные язычки. И то ли отмычка оказалась бестолковой, то ли способности Атима оставляли желать лучшего, но наш герой провозился около двадцати минут, пока не добился нужного результата.

Железная дверь со скрипом отворилась, перед Атимом возник заросший паутиной проем. Безжалостно расправившись с паучьими нагромождениями, Атим ступил в непроглядную тьму, заполненную прохладой. Маленький фонарик, предусмотрительно взятый с собой, тонким лучом разрезал темноту. Атим осторожно двинулся вперед, внимательно оглядываясь и только диву даваясь. Чего тут только не было!

На земляном полу стояли разнообразные доспехи, от самых больших до самых маленьких. У стен расположились кованые сундуки, в которые складировалась всякая амуниция, от перчаток до наколенников. Тут и там на стенах висели рапиры, сабли, шпаги, алебарды, кинжалы и прочее кровопускательное разнообразие. Чуть поодаль можно было видеть луки с арбалетами и колчаны со стрелами. Все это великолепие буквально изнывало от бездействия и просилось в кровопролитный бой. Самое интересное, что склад вовсе не выглядел заброшенным, а оружие не заржавело от времени и смотрелось довольно пристойно. Судя по всему, некий доброжелатель не забывал о наследии пращуров и регулярно наводил в хранилище порядок.

Ошалев, Атим принялся хватать все без разбору, но очень скоро понял, что если не остановится, то останется здесь надолго, придавленный тяжестью железа. Атим выбрал небольшую сабельку, подходящие под нее ножны и, разрываясь от гордости, повесил себе на пояс. Поразмыслив, он прихватил красивый кинжальчик со специальной кобурой, которую можно носить на ноге, рядом с икроножной мышцой. Обмундировавшись, Атим засобирался на выход.

Но с этого момента удача решила повернуться к Атиму не самой симпатичной стороной. Когда до двери оставалось сделать один шаг, снаружи раздался надтреснутый кашель. Атим испуганно замер, мысленно призывая прохожего убираться прочь и ни в коем случае не смотреть на распахнутую дверь склада.

– Странно, какой-то рюкзак в траве валяется, – услышал Атим до боли знакомый голос. – Это чье имущество, а? Кто тут?

Атим еще никогда не покрывался потом с ног до головы в один миг. Раньше он искренне считал, что это физически невозможно, но сейчас убедился в обратном. Тело с неимоверной скоростью избавлялось от влаги, одежда с волосами мгновенно взмокли и повисли неопрятными сосульками. Как на грех, смотритель Салл в эту самую минуту прогуливался поблизости и наткнулся на оставленный Атимом рюкзак. Атиму оставалось только мысленно ругать себя, что не сообразил забрать его с собой. Открытую дверь склада старикан пока не заметил, но за этим дело не станет, можно не сомневаться.

– Доброй ночи, господин смотритель, – донесся до ушей Атима еще один знакомый голос.

– Юн Барбин? – удивленно проговорил смотритель. – Что за ночные променады?

– Да вот, вышел перед сном воздуху свеженького лизнуть, – искренним голосом отозвался Юн.

– А рюкзак чей?

– Мой, – незамедлительно соврал Юн.

– А чего бросаешь где попало?

– Пописать отходил в кустики, – вздохнул Юн.

– В туалет дома надо ходить, – буркнул Салл.

– Ну приспичило же, – заныл Юн. – Совсем невмоготу стало, господин смотритель, я пару травинок и окропил, им одна польза…

– Ладно, ладно, обойдемся без подробностей, – поспешно буркнул Салл. – Ступай уже домой, нечего по ночам тут бродить.

– Господин смотритель, а что это у вас все лицо в синяках? – поинтересовался Юн.

– А потому, что жители нашего острова без каждодневной порки с ума сходят, – злобно ответил Салл. – Сегодня на рынке одна торговка всерьез уверяла, что к ней приходил мой племянник и обозвал ее жирной коровой. Да у меня племянника-то никогда не было, да только дурную бабу разве убедишь! Я уж и так и сяк, а она мне то в ухо, то…

Тут Салл понял, что выставляет себя не в лучшем свете и заторопился по неким неотложным делам.

– Побежал я, недосуг мне болтать, а ты дуй до дома… и забудь, что я сказал…

– До свидания, господин смотритель.

Атим на некоторое время забыл как дышать. Прижавшись к холодной кирпичной стене, он напряженно вслушивался в происходящее снаружи, умоляя небеса, чтобы Салл поскорее двигал отсюда.

Через несколько секунд все стихло. Атим отлепился от стены и почти сразу услышал:

– Эй, придурок, вылезай.

Не обратив внимания на нелестное замечание, Атим выбрался из недр оружейного склада и молча забрал из рук Юна свой рюкзак. Тот вздохнул и голосом, полным жалости, осведомился:

– Ты какого черта сюда залез?

– Мне понадобилось оружие, чего непонятного, – кисло пояснил Атим. – Видишь ли, когда отправляешься в опасное путешествие, возможность постоять за себя не повредит. Спасибо за помощь и все такое, но мне пора, прощай…

– Я немного покумекал и пришел к выводу, что все-таки не могу отпустить тебя, – скрестил руки на груди Юн Барбин.

– Только не начинай все сначала, – предостерег Атим Аллер. – Обратного пути нет, я все решил. Не заставляй меня стучать тебе по шее и закапывать в землю по самые уши, у меня нет времени рыть такую большую яму.

– Я не могу отпустить тебя одного, – заявил Юн. – Будет правильнее, если я отправлюсь с тобой и прослежу, чтобы ты не влип в какие-нибудь неприятности.

– Ты… ты серьезно? – медленно спросил Атим.

– А ты как думаешь? Меня от этой затеи с самого начала в жар бросало. И я все равно считаю тебя идиотом с синдромом Вита Нокха, который ловил акул голыми руками только ради того, что выпустить их на волю.

– Ну, до Нокха мне далеко, – заскромничал Атим.

– Это тебе кажется, – заверил Юн. – И я очень расчитываю, что мы вернемся к восходу. Если бабуля не сможет дозваться меня к чаю, а потом обнаружит, что под одеялом валяется огородное пугало, то мне светят боль и унижение. В тройном размере.

Атим бестолково обнял Юна и вновь убежал вглубь склада. Через минуту он вернулся и протянул толстяку симпатичный лук с колчаном, набитым стрелами. Юн двумя пальцами приподнял лук за тетиву и, качая им в воздухе, промямлил:

– И зачем он мне?

– Как зачем? – не понял Атим. – А если тебе по дороге кишки выпустят, как ты понесешь их домой? А так – намотал на тетиву и в добрый путь!

– Не смешно, – отрезал Юн. – Я не собираюсь ни на кого нападать. Это тебе Малина насолила, мне нет нужды нашпиговывать ее стрелами. И потом, я не умею им пользоваться, лишняя обуза.

– Не ври, ты прекрасно обращаешься с луком, – нахмурился Атим. – На весенней ярмарке ты набрал девяносто семь очков из ста и оставил с носом даже самых опытных стрелков.

– Я стрелял по яблокам, – не дрогнул Юн. – Это бесчувственные фрукты, они не дают сдачи, если им попасть в причинное место.

– Ладно, не хочешь – не надо, возьми просто так, в качестве багажа, – сдался Атим.

За разговорами друзья добрались до причала, где на мелких волнах покачивалась шеренга лодок разных мастей. Атим не стал медлить и приступил к взлому, оставив Юна следить за периметром. Замки здесь оказались попроще, и вскоре мальчики погрузились на борт. Атим втащил страховочный якорь на палубу и схватился за деревянные весла. Лодка медленно отплыла от берега, и Атим задвигал веслами в разных направлениях, разворачивая судно туда, где вдалеке мерцали огни самого большого острова Алабии.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГОСТИНИЦА «ЯМА В ЛЕСУ»

Если не обращать внимания на то, что Юн всю дорогу безостановочно стенал и выражал определенные опасения в отношении данного мероприятия, то поездка завершилась вполне сносно. Ребята гребли по очереди, и где-то через час высадились в небольшой бухточке. Они предупредительно втянули судно подальше на берег и как можно гуще закидали сухими ветками в выброшенными водорослями. Инициатором данной идеи оказался осторожный Юн, Атим не придавал значения подобным пустякам.

Чуть-чуть отдохнув, путешественники подхватили снаряжение и пошли по узкой тропинке, ленточкой змеившейся на склоне. Раз за разом Атим касался кончиками пальцев шершавой рукоятки сабли, испытывая приятное блаженство. Ему невероятно нравилось представлять себя в облике отважного воина, пробирающегося в стан врага. Правда, создавшуюся атмосферу немного портил Юн, который то и дело натужно вздыхал и жаловался на все, что только можно.

– И где мы будем искать эту «Яму»? – сопел Юн, плетясь позади.

– Спросим у кого-нибудь, не немые, – ответил Атим, прогоняя видение в котором он одним махом убирает с пути мириады противников.

– А если она находится за сотни миль отсюда? А если Малины там давно уже нет? А если у меня живот пучит, что делать?

Атим не ответил. Он уже размышлял на эту тему (не насчет живота Юна, конечно), и пришел к резонному умозаключению. Мерзавка с ягодным именем (хотя Атим несколько сомневался, что это ее настоящее имя) определенно готовилась к преступлению, а значит должна была выбрать пристанище, максимально приближенное к Марвиковому острову. И происшествия с лодкой никакого не было, Малина нарочно выдумала его, чтобы сыграть на чувствах сердобольного племени. Высадилась вблизи берега и притворилась маленькой жертвой необузданной стихии. В общем, сделала все возможное, чтобы под благовидным предлогом проникнуть в чужой дом и совершить позорное ограбление.

Через некоторое время друзья очутились в узком проулке, миновав который, вышли на более широкую улицу Стампина, освещенную фонарями. Атим принялся вертеть головой, стараясь отыскать того, кто подскажет дорогу. Но в эту ночь алабийцы предпочитали сладко посапывать в своих постельках, а не шататься по городу в поисках заблудившихся марвиков. За двадцать минут гуляния по улицам Атим с Юном не встретили ни одной живой души, кроме пары кошек, которые орали рядом с ржавыми мусорными бачками.

– С ума сойти, что за мертвое место! – взорвался Атим, со злости пиная бак.

Кошки взвыли и кинулись кто куда. Неожиданно контейнер задрожал, и его крышка начала медленно приподниматься. Не мешкая, Атим выдернул саблю из ножен и твердой рукой направил ее в сторону зловещей мусорки. Спустя секунду из нее валезла кудлатая голова с необычно огромными глазами и уставилась на пришельцев.

– Слышь, старик, где тут «Яма в лесу», гостиница так называется? – грубовато осведомился Атим, острием сабли проводя по спутанной бороде бездомного бродяги.

Но тот лишь очумело хлопал глазами, явно до конца не понимая, чего от него хотят.

– Оглох, что ли, убогий? – свирепо заявил Атим. – Тебя же, морду небритую, вежливо спрашивают: где «Яма в лесу»? Говори, волосатый!

– Атим, заканчивай, – попросил Юн, отталкивая руку с зажатой в ней саблей. – С такой «вежливостью» ты ответа никогда не получишь. Сейчас покажу, как надо обращаться к добрым людям.

Юн бочком подошел к помойке, и, изо всех сил сдерживая дыхание, дабы не скончаться от интоксикации, просипел:

– Господин, мы с товарищем заблудились в вашем милом городке, не могли бы вы подсказать дорогу до гостиницы «Яма в лесу»? Будем очень признательны.

Бродяга лукаво наклонил голову набок, раззявил рот, наполненный остатками гнилых зубов, и прошептал:

– Рево, реви, реву.

– Не ревите, пожалуйста, мы вас не обидим, – заулыбался Юн, жестами уговаривая Атима спрятать смертоносное оружие от греха подальше. – Но если вы скажете, где «Яма в лесу», я подарю вам симпатичную монетку, на нее можно купить все, что угодно.

Юн покопался в карманах и выудил на свет серебрянную монету. Он покрутил ею перед носом бездомного и повторил вопрос:

– И где же наша «Яма в лесу»?

Лицо обитателя помойки в один миг просветлело. Из недр бака вынырнула грязная рука, к которой прилипла тухлая сардина, и потянулась к монетке. Юн даже моргнуть не успел, как металлический жетон оказался во владении шустрого бродяги. Он поманил Юна пальцем, и когда мальчик наклонился поближе, самым таинственным голосом проговорил:

– Рево, реви, реву.

– Слышали уже, бестолочь помоечная! – не сдержался Атим. – Что это за «рево, реви, реву»? Адрес? Как туда добраться? Деньги слямзил, а говорить не хочешь, ско-тина!

– Рево, реви, реву! – сердито повторил бродяга.

– Я тебе сейчас кочерыжку твою дурацкую отпилю! – пригрозил Атим. – Хитрая жопа! А ну, отдавай деньги обратно!

– Рево, реви, реву!!! – заголосил старик. – Рево, реви, реву!!! Рево, реви, реву!!!

Крышка с грохотом захлопнулась, и наступила звенящая тишина. Атим побагровел и, выставив перед собой саблю, твердой поступью двинулся к мусорному бачку. И почему бы хитрому хранителю помоев не стать первой жертвой соскучившейся по мясу сабли?! Однако, Юн мгновенно повис на нем и, пользуясь весом собственного тела, утащил прочь из переулка.

– Нет, ну какая дрянь вороватая! – кипятился Атим.

– Брось, он по ходу не в своем уме, – примиряюще говорил Юн.

– Это не отменяет того, что он забрал твою монету! Слушай, давай вернемся, обещаю, что не стану резать дурака, только побрею, на человека станет похож.

– Забудь уже. Я на всякий случай вытряхнул содержимое своей копилки, – сообщил Юн, хлопая по своему нагрудному карману. – Всего лишь жалкая серебрянная монетка, подумаешь…

– Вор! Кругом воры! Ненавижу!!!

– Что было, то было, – протянул Юн, оглядываясь вокруг. – Смотри, это случайно не телега вдали? Вроде едет к нам…

– И правда, телега, – привстав на цыпочки, объявил Атим. – Надеюсь, хоть сейчас нам попадется адекватная личность, задолбали психи!

– Как я тебя понимаю, псих, – согласился Юн.

Когда повозка, запряженная уставшей лошадью, поравнялась с ребятами, Атим требовательно замахал руками, призывая телегу остановиться. Извозчик, сидевший на козлах, дернул вожжи, и воз, скрипя высохшими от старости запчастями, замер на месте. Водитель, мужчина среднего возраста с шапкой набекрень, внимательно осмотрел подростков и засмеялся:

– Никак грабить меня собрались? Просто мальчиши-плохиши, сперли у отца оружие и вышли на большую дорогу. Но, если судить по тому, как ты носишь лук, мальчик, бояться мне абсолютно нечего, одна умора. Посмотрите, моя кобыла и та едва не валится от хохота.

Атим машинально взглянул на лошадь, в печальных глазах которой сейчас было все что угодно, кроме веселья.

– Мы не грабители, – сказал Юн Барбин, поправляя съехавший на локоть лук. – Нам необходимо попасть в гостиницу «Яма в лесу», желательно поскорее.

– В «Яму», я не ослышался? – удивленно переспросил извозчик. – Я, наверно, отстал от молодежной жизни, но мне всегда казалось, что детям в таких местах делать нечего. Тут неподалеку есть приличный пансионат, его содержит чета пенсионеров, чисто и не очень дорого, почему бы вам не снять номер там?

– Потому что, нам нужна именно «Яма в лесу» – терпеливо пояснил Атим, которому стало казаться, что в этом городе все с приветом. – Извините, у нас мало времени, если вы знаете как туда добраться, мы будем очень благодарны. Денег не дадим, но я могу почесать вашу лошадь за ухом и угостить сахаром.

– Вам туда, – неопределенно махнул рукой извозчик.

– Гостиница за тем поворотом? – на всякий случай решил уточнить Атим.

– Нет, за тем поворотом дорога, которая ведет к гостинице, – пояснил возница. – Около шести миль – и вы на месте.

– Сколько? – писклявым голоском переспросил Юн, чувствуя как на глаза накатывают мелкие слезинки. – Атим, нам никак не успеть до рассвета, придется отказаться от этой затеи.

– Всего шесть коротеньких миль, – заспорил Атим. – Подумаешь, расстояние, за час доберемся…

– Но вам следует быть осторожнее, – доброжелательно напутствовал мужик. – Дорога пролегает в темном лесу, там по ночам какие только твари не куролесят. Разбойников пруд пруди, волки по кустам шмыгают… Говорят, там даже видели людоедов, ну это я так, к слову…

– Мамочки родные, – прошептал Юн, покрываясь тонкой коркой страха. – Ну все, приехали, разрешите откланяться, я не самоубийца.

После слов извозчика Атим тоже как-то загрустил. Темноты он не боялся, да и с бандитами, в принципе, можно разобраться. А вот волки с людоедами могут быть серьезной угрозой, одной сабелькой от них не отобьешься. Но как же Атиму хотелось заполучить эту шкатулку, прямо до смерти! Половина пути уже пройдена, осталось совсем немного, а тут такой облом.

– Но если вам очень надо, могу подвезти, я как раз туда направляюсь, – внезапно заявил извозчик.

– Куда? – опешил Атим.

– Так в «Яму» эту, будь она неладна.

– Что же вы нам башню морочите? – обозленно выпалил Атим.

– Потому что, чисто по человечески, я должен бы вам отказать, – помрачнел извозчик. – Эта гостиница – настоящий загон с оборотнями, там такие дела творятся, одним чертям известно. Хотя, боюсь, даже черти пребывают в приятном неведении.