– Контроль. Ага. Знакомое слово. К сожалению, прогресс вы контролировать уже не сможете. Джин вырвался из бутылки. Если не я, то астероид на орбиту притянет кто-то другой. Китай, Россия. Я не знаю кто. Вы опоздали со своим контролем, мистер Витмар.
– Опоздали или нет, не вам судить, – нахмурился старик. – Сейчас я предлагаю сотрудничество. Поверьте, нас лучше иметь в качестве партнеров в этом проекте, чем противников.
– Даже так? – поднял брови Теон. – Не думаю, что вы выражаете мнение всех американцев или даже большинства вашингтонской политической элиты. Я знаю, Белый дом поддерживает мой проект. Старику президенту нужно продвигать имидж прогрессивного человека, защитника инноваций и свободного рынка.
– Мнение Белого дома может резко измениться.
– Что ж. В этом случае я все здесь нахрен продам, запакую чемоданы и переберусь к шейхам в пустыню. Зарегистрирую там Орбитал, построю космопорт. Оттуда и будут стартовать мои корабли. И орбитальная станция, и астероид тогда будут не американскими, а арабскими. И уж поверьте мне, несмотря на авторитаризм и полное отсутствие того, что вы называете демократией, лидеры Залива с пониманием относятся и к прогрессу, и к инновациям. А еще они, в отличие от вас, искренне заботятся о своих подданных.
– Вы играете в очень опасную игру, молодой человек.
– Возможно. Но ваши правила в ней уже не работают.
– И все же, – Витмар откинулся на спинку кресла, взял стакан и сделал глоток виски. – Послушайте совет старика, который много повидал на своем веку. Обдумайте мое предложение. Мы готовы оказать вам любую поддержку, как финансовую, так и политическую. Но без нас вам будет тяжело. Очень тяжело. Думаю, вы это скоро почувствуете сами.
На этом разговор закончился. Сказав, что обязательно подумает, Теон оставил банкира в мягком кресле президентского люкса допивать дорогой виски, а сам направился в исследовательский центр, где его ждал вертолет.
По дороге в головной офис Альфы в пригороде Лос-Анджелеса он назначил совещание с юристами и политическими консультантами. Надо было еще раз пройтись по уязвимостям Орбитал. То, что угрозы Витмара были вполне реальными, он не сомневался. Осталось только оценить их риск и вероятный ущерб, а также выработать комплекс контрмер. Курц не был любителем политических интриг, но понимал, что без подковерной игры в таком проекте не обойтись. Поэтому надо было найти силу, способную противостоять давлению «жирных котов» с Уолл-Стрит.
Потенциально успешных вариантов противодействия было несколько. Из них наиболее реальных два. Первый был рассчитан на то, что проектом заинтересовался Белый дом. Там всерьез полагали, что близость теряющего популярность старичка-президента и энергичного Теона, ставшего иконой для нового поколения американцев, может кардинально улучшить рейтинги. На этом можно было сыграть, ведь, несмотря на влияние и политический вес, у Витмара должны быть враги, те, кто хочет сдвинуть группу старых, присосавшихся к долларовому печатному станку банкиров с позиций кукловодов в вашингтонском болоте. Курц даже предполагал, кто это мог быть. Он их называл «новые» – молодые агрессивные, рвущиеся к власти финансисты, сделавшие состояния на интернет-экономике и новых технологиях в биржевых спекуляциях. У этой относительно новой, но стремительно набирающей вес в американской политике группы были деньги, энергия и азарт. А еще у них была злость на то, что старые консервативные банкиры не хотели им уступать ни грамма территории и чинили всякие препятствия их неминуемому восхождению. За прошлые гадости они были готовы мстить. Надо было только аккуратно подсказать точку приложения этой мести.
Здесь большим плюсом могло оказаться то, что «новые» были одного с ним возраста и мыслили схожими категориями. Так же, как Курц, они были гениями и инноваторами, только в сфере финансов, поэтому вполне можно было рассчитывать на взаимопонимание. В конце концов их поддержку можно было просто купить, пообещав участие в Орбитал на льготных условиях. На вопрос почему они, а не Витмар, у Теона был простой, хоть и не совсем рациональный ответ. Старых пердунов, десятилетия жирующих у печатного станка Федрезерва и неуклонно толкающих экономику Америки к краю пропасти, надо было как минимум проучить. А лучше всего хорошенько ткнуть мордами в дерьмо, чтобы они попрятались по своим пыльным кабинетам и не стояли на пути прогресса.
Второй вариант был более сложный и требовал чрезвычайной осторожности. Основной его действующей фигурой был губернатор Калифорнии Ник Богарт. Курц хорошо знал этого молодого активного талантливого политика, прагматика, лишенного напускной псевдолиберальной пены, с устойчивым набором ценностей и горячей, по-детски наивной любовью к Америке. Не к теперешней, с горластыми нигерами, ЛГБТ, толпами иммигрантов на улицах, требующих для себя большего внимания, уважения и прав, и зажравшейся либеральной элитой, которой на все наплевать. А к той старой, в которой он вырос и пробился из самых низов на вершину политического олимпа. Несмотря на определенный консерватизм, унаследованный от традиционного воспитания в протестантской семье, в демократической партии он был восходящей звездой и основным кандидатом на пост президента или вице-президента на следующих выборах. Геронтократы, стоящие на верхушке партии, понимали, что от других туповатых политиков Богарта выгодно отличал еще и острый ум, способный выстроить долгосрочную стратегию спасения страны от неминуемого коллапса и конкретный поэтапный план ее осуществления. Поддержка фигуры такого уровня могла серьезно повлиять на баланс сил в случае, если Витмар перейдет к прямым действиям.
К тому же компании Теона и он сам были одними из основных налогоплательщиков в Калифорнии, потому что миллиардер намеренно не использовал серые схемы и не прятал прибыль в офшорах, а как честный американский бизнесмен платил все, что положено на территории США. В команде Богарта это ценили. Как и то, что в начале пандемии он потратил почти миллиард на закупку медицинской аппаратуры и средств защиты и передал это все медикам штата, не попросив ничего взамен. Именно с губернатора Теон решил начать подготовку почвы для противодействия давлению Витмара, пока Белый дом раскачивался в типичной для него полусонной манере.
Они встретились через пару дней на яхте губернатора, который решил провести уикенд с семьей на побережье. Пока обслуга на верхней палубе готовила барбекю, двое сыновей Богарта не отходили от Теона ни на шаг, выпытывая подробности нового проекта с астероидом. А когда? А он большой? А какие корабли? А пилоты будут? А как попасть к вам в астронавты? А как вы планируете добывать на нем золото? А Марс? С Марсом что? Видя, что губернатор с женой, улыбаясь, наблюдают, как два подростка мучают самого уважаемого и почитаемого после отца человека, Курц подробно отвечал на вопросы и даже нарисовал на салфетках пару схем, которые дети с благоговейным трепетом упаковали между страниц какого-то журнала, чтобы показать одноклассникам бесценный автограф всеми признанного гения.
Потом в тени навеса они пообедали превосходными стейками из американской мраморной говядины, выпили бутылочку красного калифорнийского. А вслед за ней еще одну. Когда жена с детьми пошла освежиться в небольшой бассейн на нижней палубе, мужчины уселись в шезлонгах под зонтиками с бутылочкой выдержанного виски.
Солнце перевалило зенит. С океана дул легкий освежающий бриз. Яхта медленно шла вдоль побережья, давая насладиться великолепными видами цветущего штата. Обстановка и настроение располагали к умиротворению и неспешной беседе о ничего не значащих приятных мелочах вроде гольфа, бейсбола или с каким красным лучше принимать мраморные стейки.
– Эх… Косячок бы сейчас еще, – Богарт лениво потянулся, положил ноги на парусиновый стульчик и с наслаждением сделал длинный глоток виски.
– Так за чем дело стало, – повернулся к нему Теон. – Это твой штат. Марихуана тут разрешена. Как раз в медицинских целях. Расслабишься после рабочей недели. Мозги прочистишь.
– Нет. Не могу. Жена косо смотреть будет. Дети опять же. Обслуга потом разнесет по всему побережью, что губернатор позволяет себе всякие вольности. А мне еще в президенты идти. Это ты можешь забить на всех. Помню-помню, как ты пару лет назад в прямом эфире кабельного канала паровозики пускал. Ха-ха! Вот была умора, – Богарт поднял бокал в приветственном жесте, они сделали по глотку, и губернатор, посерьезнев, сказал: – Ладно. Хватит о травке. Рассказывай, с чем пришел.
– Понимаешь, Ник. Этот астероид… Если все пойдет, как я планирую, это будет реальный прорыв. Их можно будет таскать на орбиту пачками. Человечество получит практически неиссякаемый источник ресурсов.
– Это точно. Как говорится, фантастика станет явью.
– Тут как раз и кроется проблема. Я хочу притянуть на орбиту всего лишь небольшой камень 320 на 150 метров. Но и в нем на триллионы долларов золота, платины и других металлов. А ведь есть астероиды по нескольку десятков или даже сотен километров в диаметре. Там ресурсов на квадриллионы.
– И прекрасно. И флаг тебе в руки. Добывай на здоровье. Лишь бы все на пользу человеку шло. Ну и на благо Америки.
– Не все так просто, – покачал головой Теон. – Я тут пару дней назад встречался с одним очень важным финансистом. Так он говорит, что свободный доступ к такого рода ресурсам может обрушить финансовую систему. Золото обесценится из-за избытка предложения, металлы станут дешевле, доллар упадет. Короче, полный коллапс наступит.
– Знаешь. Я тоже об этом думал. Тут надо очень четко расставить приоритеты. Что важнее? Поступательное развитие, прогресс страны, человечества, освоение космоса и новые технологии, открывающие новые перспективы. Или возможность кучки разжиревших ленивых банкиров доить дышащую на ладан долларовую систему. Для меня ответ очевиден. Я за прогресс и развитие. Мы итак уже отстаем от Китая. Доллар все равно рухнет. К такому обвалу уже идет усиленная подготовка. Только это между нами, – губернатор оглянулся по сторонам с настороженным видом шпиона из дешевого боевичка. – А финансовая система… Да и хрен с ней. Либо она адаптируется к новым условиям, либо мы выстроим новую. У нас самая сильная экономика в мире. Она только выиграет, если мы вычистим из нее ничем не обеспеченные десятки триллионов спекулятивного капитала. Реальный сектор мы в любом случае обязательно поддержим. Надо только вернуть законы свободного рынка, которые похерили те самые банкиры. Так что меня абсолютно не пугает, если твой проект спровоцирует финансовую перестройку. Я буду даже рад. Эту страну давно надо хорошенько встряхнуть, а то она окончательно превратится в загнивающее болото. Правда, сделать это ой как непросто.
– В этом-то и проблема. Финансисты не заинтересованы в добыче ресурсов на орбите. Более того, они считают мой проект угрозой и наверняка постараются его блокировать.
– Эти могут, – понимающе кивнул Богарт. – У этих хватит денег и влияния в Вашингтоне. С кем ты говорил?
– С Витмаром.
– Да… Тот еще персонаж. Если он сам вышел на тебя, значит все максимально серьезно.
– Не сомневаюсь, – Теон сделал глоток виски и посмотрел на губернатора. – Поэтому и пришел к тебе как к приятелю за советом.
– Сам-то что думаешь?
– Думаю, если будут давить, свалю, нахрен, из Штатов. У меня в Орбитал шейхи в доле. Перееду в Дубай.
– И много арабы дали?
– Я рассчитывал на двадцать миллиардов. С правителей собрал шестнадцать еще четыре предоставит один частный инвестор. Причем, что интересно, шейхи согласились дать деньги под бесприбыльную марсианскую программу. Ну а частный инвестор – конкретно под астероид.
– Не понимаю. Цена на нефть сейчас не на том уровне, чтобы деньгами разбрасываться. Положение у них в экономиках не то, что раньше. Какой им смысл тратить средства на твой Марс?
– Престиж. Слава. Почет и уважение. Национальная гордость. Это на Востоке очень много значит. Правители хотят, чтобы их флаги были на моих кораблях и на Марсе. Чтобы их принцы были в экипажах. Чтобы они имели монопольное право на телетрансляции у себя дома. Поэтому и раскошелились. Ну а сейчас, когда их капитал в Орбитал, они, конечно, получат свою долю. Неожиданный и очень приятный бонус. А частник, – Теон на секунду умолк, вспоминая свои ощущения от беседы с Мади. – Частник в проекте конкретно ради денег. Его Марс ни разу не интересует. Только ресурсы с астероида. Правда, тут тоже без восточных понтов не обошлось. Он хочет, чтобы астероид назвали его именем и чтобы в экипаже, который полетит к нему, был его племянник. Так что, как видишь, подвязки у меня в Заливе плотные. Если что, сверну, нахрен, здесь операции и переведу все туда. Построю космодром, десяток заводов. Налогов в Дубае почти нет. Бизнес-климат – один из лучших в мире. Напрягов, кроме дорогого алкоголя и полного запрета на травку и шлюх, никаких. Так что я вижу сплошные плюсы.
– Ты это брось, – недовольно повел плечами губернатор. – В Дубай он уедет. Мы тебя в Калифорнии в обиду не дадим. У меня самый богатый штат в Америке. Будь он отдельной страной, то входил бы в пятерку крупнейших экономик мира. Если начнут щемить в Вашингтоне, я возьму тебя и все твои компании под свою юрисдикцию. Федеральное устройство у нас еще никто не отменял, так что у меня достаточно полномочий.
– Биржа-то в Нью-Йорке. Работать не дадут.
– Так сделай IPO в Европе или в Азии. Я не сильный спец, но, думаю, это возможно. Тебе ведь без разницы, откуда деньги идут. А вот когда ты скажешь, что уходишь на другую биржу из-за того, что тебе, такому прогрессивному, не дает здесь работать кучка банкиров, тогда мы и навалимся на них всем весом. Я подниму Конгресс, общественное мнение, Белый дом. Как так? Такого красавца хотят задушить «жирные коты» с Уолл-Стрит. Да так, что самый богатый человек в мире может вывести свои активы и инновационные проекты из США. Какой сигнал это даст остальным? Думаю, полностью задавить Витмара и компанию не получится, но смягчить их позицию и найти устраивающий тебя компромисс мы сможем.
– Спасибо за поддержку, Ник, – миллиардер поднял бокал. – Буду благодарен.
– Я потом тебе о благодарности напомню, – хитро подмигнул Богарт. – Когда первое золото из твоего астероида окажется на рынке. Даже раньше, когда я на следующих выборах пойду в Белый дом.
– Можешь даже не сомневаться. А пока я буду держать тебя в курсе. Если возникнет напряжение, встретимся еще раз. Кстати, меня в Белый дом приглашают с президентом пообниматься.
– Ну вот видишь. Там тоже не полные идиоты сидят. Понимают твою ценность как личности и ценность твоих идей и проектов. Ты пока пообщайся со стариком. Он все равно там нихрена не решает. Тем временем я аккуратно поговорю с вице-президентом. Эта сучка хоть и туповата, но должна понимать, какую ценность ты представляешь для ее администрации и для страны в целом. А нет, так я ей на пальцах все объясню.
В общем, Теон остался доволен разговором. Поддержка губернатора Калифорнии могла очень помочь, если противостояние с Витмаром перерастет в острую фазу. Теперь оставалось ждать встреч в Белом доме. Тогда расклад окончательно прояснится.
* * *
Не успел Миша Коган согласовать с начальством структуру своего отдела, как пришло объявление о том, что Теон покупает небольшую компанию, работающую при Массачусетском технологическом институте над конструкцией космического буксира. Сразу за этим он узнал, что для дальнейших работ по этому направлению в структуре Альфа Орбитал создается отдельный исследовательский центр и он со своими людьми переходит туда.
По сложившемуся обычаю, Теон закатил по этому поводу вечеринку на побережье для конструкторов и инженеров. Вторую за неделю. У Миши могло бы сложиться впечатление, что в Альфе все постоянно бухают и никто не работает, если бы он сам не видел, что конструкторы сидят в офисе по 10-12 часов и еще берут работу домой на выходные. Народ конкретно был заведен до упора идеями Теона и готов был работать на износ, лишь бы выдать результат. Такой уровень мотивации был довольно непривычным для российского конструктора, привыкшего к спокойной, размеренной, даже немного сонной жизни московского исследовательского института. Но земляки, с которыми он общался, сказали, что втянуться в такой режим легко. Особенно если часто общаться с боссом.
Для самого богатого человека в мире, владельца десятка успешных компаний и гениального инноватора Теон действительно вел себя крайне необычно. Он ходил по центру в простых джинсах, кроссовках и свободной рубашке, пил кофе с уборщиками и охраной, отпускал сальные шуточки, на которые немногочисленные сотрудницы совсем не обижались. То есть был прямой противоположностью образа небожителя, который старательно проецировали другие миллиардеры его уровня. Денег он на людей не жалел. Условия для работы были идеальными. В офисе бесплатная еда и напитки, свободный график, расслабленная, почти семейная атмосфера. И все это ради одного – результата. Если его не было, значит, команда не справлялась и Курц не раздумывая ее менял, набирал новых специалистов со свежими мыслями и подходами.
Но результат был. Об этом красноречиво говорили ошеломительные успехи Альфы – единственной частной космической компании, доведшей свою программу до уровня регулярных серийных стартов.
Вот и на этот раз во время пляжной вечеринки Теон, представив ребят из МТИ, до полуночи ходил с бокалом вина среди сотрудников центра, болтал ни о чем, шутил, смеялся и, только когда начался фейерверк, незаметно исчез в сопровождении пары охранников. Хорошо, что вечеринка была в пятницу и завтра можно было поваляться в постели, потом позавтракать у бассейна, погреться на солнце, а вечером сходить куда-нибудь поужинать.
К работе Коган еще толком не приступил. Так что домой на выходные брать было нечего, но он все равно проводил пару часов за компьютером, по памяти выстраивая чертежи энергодвигательной установки и подробно описывая концептуальные решения, на которых был выстроен его ионный двигатель с уникальной системой охлаждения.
На следующее утро Миша проснулся с легкой головной болью. На вечеринке не было крепкого спиртного. Зато вино, пиво и сидр лились рекой. Он не привык к такому количеству легкого алкоголя и незаметно перешел невидимую границу трезвости. Хорошо, что подруга была рядом и вовремя отвезла его домой. Если бы не она, то в понедельник наверняка было бы стыдно смотреть коллегам в глаза. Яночка вообще очень неплохо вписалась в новую жизнь. Перезнакомилась с русскими женами и проводила в их компании большую часть времени, оставшуюся от дистанционного управления своей московской фирмой и уроков английского, на которые она сразу же записалась.
– А-а-а… – простонал Миша из-под шелковой простыни, повернулся на спину и приложил ко лбу оставленную с вечера на тумбочке банку с колой.
– Ну ты наркот, – сидящая у косметического зеркала Яночка бросила на него укоризненный взгляд. – Я просто хренею с Теона. Вторая пьянка за неделю. Когда он вообще работает? Если так дальше пойдет, ты тут у меня совсем сопьешься.
– Я сам фигею, – он сел в кровати, пшикнул банкой и сделал несколько глотков. – Теплая. Фу, гадость какая. Пойду в душ, потом в бассейн отмокать.
– Давай-давай, алкоголик. А я пока завтрак сделаю.
– И пиво холодное.
– И пиво холодное, – передразнила его подруга.
В пятницу днем они отпустили горничную, чтобы побыть одним и насладиться ленивым уикендом. Поэтому Яночка сама быстро сделала яичницу с беконом, тостами и сладкой фасолью, которую Миша тут же с жадностью проглотил и, запив завтрак пивом, расплылся в довольной улыбке абсолютно счастливого человека. Потом они валялись до обеда у бассейна, пока их не сморил сон. Поспав пару часов, они подождали, когда немного спадет жара, вызвали такси и выбрались в город. Походили по главной торговой улице. Свернули в парк. Посидели на траве в тени раскидистых платанов, наблюдая за праздной пикникующей публикой. Потом, проголодавшись, решили поужинать.
На краю парка как раз было организовано что-то вроде фудкорта на открытом воздухе. Около десятка шатров с различной едой, вокруг которых группами стояли простенькие пластиковые столики и дымились манящие ароматами грили. Вид и аромат готовящихся на углях ребер, стейков и огромных шампуров с овощами пробуждал зверский аппетит. Миша, вспомнив, что не ел с утра, не выдержал и потянул Яночку к этому празднику чревоугодия.
Они уселись за свободный боковой столик и заказали свиные ребра с печеной картошкой и овощами и огромный кувшин местного слабенького холодного пива. Услужливый, постоянно улыбающийся официант, судя по виду, явно эмигрант из Мексики, принес еще комплимент – тарелку начос15 с соусом, так что парочка, наполнив бокалы пенным, дружно захрустела чипсами, рассматривая публику.
В Сан-Хосе и вообще в Калифорнии было довольно много выходцев из Латинской Америки. Сказывалась близость мексиканской границы. Но тусовались латинос в основном по окраинам, где и цены пониже, и полиции поменьше, да и этнический и социальный состав подходящий. В центральном парке, где сейчас ждали своего ужина Яна и Миша, отдыхала преимущественно богатая ухоженная белая публика. Группки молодежи, родители с детьми и просто одинокие горожане расположились прямо под деревьями на газоне. Кто-то достал нехитрый сэндвич с колой или термос с кофе, кто-то разложил полноценный пикник с вином и фруктами, кто-то просто лежал на траве, подставив лицо мягкому закатному солнцу. Было и несколько групп черных. Они держались особняком, нарочито громко разговаривали, жестикулировали, включали через мобильные колонки на всю катушку назойливый рэп. Тогда к ним подходил кто-то из служащих парка и просил убавить звук. Покричав и поругавшись, негры выполняли требование, и над лужайками снова воцарялся покой. Одна из таких шумных компаний из четырех негров сидела за столиком у соседнего шатра. Пили пиво с чипсами, орали что-то друг на друга. Потом вступили в перепалку с посетителями и поваром.
Официант как раз принес Мише с Яной большую тарелку ребер и, увидев, как они заинтересованно наблюдают за тем, что происходит в соседнем кафе, извиняющимся тоном сказал:
– Нигеры совсем страх потеряли. Ведут себя, как будто все им должны.
– Почему? – спросил Коган.
– Это BLM16. Активисты, наверно. Теперь белые должны перед ними стоять на коленях за то, что они когда-то были рабами. Сейчас эти ребята перебрали пива и буянят. Не хотят рассчитываться.
– Понятно, – Миша потерял интерес к происходящему и переключился на обильно политые соусом барбекю, исходящие ароматным дымком ребра.
Тем временем компания все-таки расплатилась с официантом, в голос обматерила всех посетителей, вышла из кафе и двинулась вдоль фудкорта в их направлении. Когда они проходили мимо их столиков, жирная, с гротескно затянутым в обтягивающие лосины толстым, обвисшим задом афроамериканка повернулась в их сторону и прокричала:
– Fuck you, белые свиньи! Скоро вам, расистам, всем конец. Калифорния будет черным штатом.
– Сама иди в жопу, жирная свинья, – ответил молодой парень с соседнего столика.
– Вы слышали! – завизжала нигерка. – Он назвал меня свиньей! Расист! Белая мразь! Ты заплатишь за наше рабство, – она подбежала к столику парня, схватила бокал с пивом и, расплескивая его себе на итак несвежую майку, одним махом выпила под гогот и одобряющие крики своей компании.
Миша при виде этой сцены замер от удивления со свиным ребром в руке и открытым ртом, набитым картошкой. Поза его была, наверное, настолько нелепа, что черная толстуха ее заметила и закричала:
– А ты что вылупился! Тоже расистская свинья! Мы вас всех поставим на колени, – она подскочила к их столу и протянула руку к Яниному бокалу с пивом.
То, что произошло дальше, заставило Когана поперхнуться. Яночка, которая сидела полубоком, молниеносным броском прихватила сверху тянущуюся к ее пиву ладонь и резким движением отвела вниз и назад. Нигерка завизжала от боли и, выпучив глаза, упала на колени перед их столом.
– Яна! Ты что творишь, – ошеломленно спросил Миша по-русски.
– Нехрен лезть. Пусть знает свое место. А ее место на коленях, – она чуть повела вывернутую ладонь назад, и толстуха еще громче заверещала от боли.
В этот момент к столику подскочили черные парни из ее компании, но вместо того, чтобы наброситься на парочку, они схватили свою визжащую подругу под локти и, лопоча «Chechen. Chechen. Russians»17, потащили ее прочь от фудкорта. Та, еще немного покричав, побрыкавшись для приличия и плюнув несколько раз в сторону Мишиного стола, успокоилась, и вся компания, притихнув, быстро удалилась.
– Ну, и что здесь, нахрен, происходит? – раздался со стороны барной стойки грубый голос со знакомым акцентом, который на английском языке звучал чрезвычайно колоритно.
Все еще в шоке от произошедшего, Миша повернулся и увидел коренастого крепыша в лицевой маске, поварском фартуке и небольшой белой шапочке с надписью «шеф», из-под которой выбивались седые волосы.
– Все рассосалось, босс. Нигеры к посетителям приставали, – сообщил официант. – Так вот эта молодая леди одну толстуху на колени поставила. Прям как в кино – раз за руку. А та – бац на колени и давай верещать. И еще, босс. Она вроде русская.
– На колени, говоришь. Русская, говоришь, – шеф снял маску, и парочка узнала характерные для жителей Кавказа черты лица. – Вы откуда, ребята? – спросил он по-русски.
– Из Москвы, – пролепетал Миша и не нашел ничего лучше, как задать вопрос: – А вы откуда?
– А я из Сан-Хосе. Ах-ха-ха! – в голос засмеялся тот, вытирая руки полотенцем. – Шучу. Не мог удержаться. Все спрашивают, откуда. А я им – из Сан-Хосе. Ах-ха-ха! А вообще я из Абхазии. Лет двадцать пять уже тут живу. Переехал, когда там стрелять начали.
– Я слышала, черные говорили «Chechen, Chechen», – подозрительно посмотрела на него Яна.
– А для них все мы на одно лицо. Все чеченцы. А чеченцев нигеры ох как боятся. Они с мексами18 весь город держат. Можно, – он, не дожидаясь ответа, снял фартук, бросил его официанту, отодвинул стул и присел за их столик. – Так как вы эту жирную свинку на колени поставили?
– Даже не знаю, – Яна с виноватым видом опустила глаза. – Как-то само получилось. Она хотела схватить мое пиво.
– Скромная? Это хорошо, – расплылся в улыбке абхазец и протянул Мише руку. – Я Ваха. У меня тут три небольших ресторана. Ну как ресторана – стрит-фуд, барбекю, картошка. Но бизнес идет неплохо. На жизнь хватает. А вы какими судьбами тут?
– Мы это… В космическом научном центре работаем, – помявшись, ответил Миша. –Недавно из России перебрались.
– У Теона? Повезло. Хороший он парень. Не обижает. Я пару раз готовил барбекю для его вечеринок. Ну и отрываются эти ученые, я вам скажу, – он сделал знак официанту, тот на минуту исчез и появился с хрустальным графином и длинными стопками. – Давайте за знакомство. Это чача. Сам делаю. Из местного винограда, но по рецепту предков. Зовут-то вас как?
– Я Михаил, а это Яна, – Коган взял рюмку и с опаской понюхал.
– Ну, Миша и Яна – за знакомство! И, как говорится, – велком ту ю-эс-эй19.
Ваха оказался добродушным весельчаком, готовым, по его словам, оказывать самые разные, порой даже не совсем легальные услуги вроде поставок собственного алкоголя и немаркированной травки. Они поболтали минут десять. Потом подошла компания подростков, и абхазец, оставив свою визитку, вернулся к грилю готовить очередную порцию фирменных бургеров. Когда пришло время рассчитываться за еду, официант отказался брать деньги, сказав, что все за счет заведения в знак дружбы от хозяина.
После этого странного инцидента гулять по городу больше не хотелось. Миша с Яной поймали такси и вернулись домой. По ставшей уже привычной вечерней традиции перед сном они зажгли неяркую подсветку у бассейна и устроились на шезлонгах послушать цикад с бокалами джин-тоника.
– Ян, что это было? – спросил Коган, вспоминая молниеносное, почти автоматическое движение подруги, когда она схватила нигерку за руку и опустила ее на колени.
– Ты про что?
– Ну там, в кафе. Когда ты за руку эту, и на асфальт… Ты что, тренировалась? Типа каратэ?
– Да какое каратэ, – отмахнулась подруга. – Я в Москве ходила на фитнес. Там есть такая программа вроде имитации кикбоксинга – кик-фитнес, или фитнес-бокс. Ну, типа, те же движения, только под музыку и для девушек. Прикольно так. И инструктор есть. Большой мастер. Говорит, на арене призы брал. Так он для тех, кто хочет, показал пару приемов самообороны. Вот дай руку.
– Ага, – Миша с опаской взглянул на подругу. – Чтоб потом меня на колени.
– Ну что ты, милый, – она придвинулась к нему ближе и поцеловала его в щеку. – Тебя нельзя на колени. Ты же гений. От тебя теперь зависит, полетит Теон на Марс или нет.
– Вот-вот, – важно надул щеки Коган. – Так что береги меня.
– А я чем занимаюсь. Чернушку вот отогнала, чтоб она пиво наше не выпила. Но хрень тут творится с черными конкретная. Судя по тому, как они себя ведут, оборзели полностью. Надо нам быть осторожнее.
На следующий день на работе Миша рассказал об инциденте в парке Гору, Егору Серову, которого тоже перевели в Орбитал для работы над жилым блоком, где должны будут жить астронавты во время сборки буксира на орбите.
– Херасе! – тот немного удивленно посмотрел на коллегу. – Только приехал, а уже встрял в историю. Ты с нигерами поосторожнее. И нигерами или черными их не называй. Это для них расистское оскорбление. Они теперь афроамериканцы, чтоб их. Лучше всего держись от них подальше. А тебе что, Аджай нашу эмблемку не дал?
– Какую эмблемку?
– Вот, – Гор достал из кармана круглый значок, на котором красовалась эмблема Альфа Спейс.
– Нет, – покачал головой. – А что в ней такого?
– Теон типа откупился от нигеров. Чтобы они не напрягали ни научный центр, ни его сотрудников. По местным законам, мы должны нанимать как минимум треть черных. А нах они нам? Балласт один бесполезный. Среди них не то что ученых, образованных людей почти нет, тем более по профилю. Одна гопота, наркоманы, бездельники и обдолбыши неграмотные. Так босс местному БЛМ заплатил бабла, чтоб не лезли. Поэтому теперь он вроде как их друг. Ну и мы тоже. Если ты будешь в городе носить эту эмблемку, тебя черные не тронут.
– Выходит, это защита покруче чеченцев?
– Кого? – поднял брови Гор.
– Чеченцев. Когда мы с Яной заговорили по-русски, черные тут же оттащили свою толстуху и лепетали «чечен, чечен». И Ваха сказал, что чеченцы тут город держат.
– Так вы у Вахтанга сидели!
– Ну да. Он Вахой представился. Чачи налил. И денег не взял за пиво и еду. Он про чеченцев и сказал.
– Понятно. Это вы удачно попали. Ваха тут среди наших личность известная. Уважаемый авторитет. Кухня у него – пальчики оближешь. Еще он неофициальный поставщик чачи и всяких последних новостей. Но это все фигня. Ширма. Мне кажется, что он здесь в топах у кавказцев ходит. В Сан-Хосе мощная кавказская диаспора: чеченцы, даги, кабарда, осетины с абхазами. Грузин много. Держатся вместе, как землячество. Вначале они резались с мексиканцами, а потом вроде объединились против черных и мочат их при первой возможности. Поэтому нигеры их и боятся. Как услышат русскую речь, так сразу тухнут.
– Ты прям спец по местному криминалу.
– А то, – расплылся в улыбке Гор. – Я уже три года здесь. Ваха мне по уикендам доставку для шашлыков делает. И чачу, и барашка. Так что я все новости знаю. А к Аджаю ты за значком сходи. И шефу безопасности центра сообщи об инциденте. Так, на всякий случай. Вдруг черные в полицию заявят.
– А могут? – насторожился Коган.
– Могут. Это Америка, детка. Здесь судиться друг с другом – национальный спорт. Тем более вы применили насилие. Да еще белый против нигера. Тут можно при желании такое раздуть.
Последовав совету, Миша заскочил к директору, получил у ассистента пару значков для себя и Яны. Потом – к шефу службы безопасности, который зафиксировал инцидент в журнале, сказал, что беспокоиться не о чем, и вручил памятку для приезжих, как вести себя в Сан-Хосе, куда ходить, кого избегать. Довольный тем, что его успокоили по поводу полиции, Коган наконец добрался до своего кабинета и открыл компьютер. Там висело сообщение от Гора с копией визитки Вахи и парой фотографий аппетитных бараньих ребрышек и запотевшего, пускавшего на солнце зазывные лучики графина золотистой жидкости, которая, по-видимому, была чачей.
Объединенные Арабские Эмираты. Дубай
Племянника Мади Сахим бин Малика звали Берни Роджерс, что было совсем не удивительно. Западные имена и фамилии были широко распространены в Ливане, который после Первой мировой войны почти двадцать лет находился под Французским мандатом. Не стоило удивляться и тому, что это было ненастоящее его имя. По рождению ему дали имя Бернар, а фамилию Роже он принял от отца, в котором была добрая половина французской крови. Позже при получении паспорта молодой человек стал Бернардом Роджерсом для того, чтобы легче вписаться в жизнь американского университетского кампуса и не привлекать внимания своим нарочито французским именем. Возможно, это было лишним. Паренек выглядел, как европеец, свободно говорил на трех основных европейских языках и регулярно ходил в церковь как истинный католик.
Молодой Берни успешно закончил инженерный факультет Технологического института Джорджии и, проявив себя как прилежный студент с большим потенциалом, получил место младшего научного сотрудника в институтском исследовательском центре новых технологий. Там он проработал три года, набил руку на научной работе, защитил диссертацию по нейросетям и комбинированным платформам для искусственного интеллекта и, получив самые положительные рекомендации, перебрался в Швейцарию в Федеральный институт исследований искусственного интеллекта. Именно оттуда молодой человек и прилетел в Дубай к своему богатому и влиятельному дядюшке, как только тот его позвал.
Нестерпимая даже для привыкших к пустыне арабов дневная жара спала, но солнце еще щедро источало тепло, которое не удавалось сбить даже устойчивому бризу, дующему с залива. Мади и Берни сидели в беседке и молча курили кальян. Пожилой влиятельный, умудренный опытом, побитый всеми ветрами жизни теневой банкир и молодой, полный энергии и решимости ученый думали об одном. Несколько минут назад Мади закончил рассказывать племяннику о своей сделке с Теоном. Тот был поражен и восхищен размахом мысли своего дядюшки, но одновременно озадачен сложностью проекта и сопровождающими его рисками. Он попросил пару минут подумать перед ответом и теперь не спеша листал на своем смарте странички с описанием космического буксира, составляющих его технологий и последних новостей о компании Орбитал, в которую его уважаемый родственник инвестировал миллиарды.
Такой вдумчивый подход нравился Мади. Он полулежал на мягких подушках, не спеша попыхивал кальяном и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за племянником. Последний раз он видел его года два назад сразу после переезда в Швейцарию. Тогда они провели вместе несколько дней. Гуляли по городу, съездили на прогулку в горы. Потом наняли частный катер и целый день плавали по Женевскому озеру, наблюдая мирную, спокойную и благополучную жизнь, размеренно текущую вокруг. Много говорили. Рассуждали. Даже иногда спорили. Берни почти семь лет был на чужбине и остро нуждался в наставнике, готовом поделиться своим опытом, указать верный путь и поддержать веру. С тех пор юноша повзрослел, возмужал и превратился в уверенного в себе молодого человека. Он не отличался крепким телосложением, но было заметно, что его тело, жесткое и прочное, как высушенный на солнце пустынный джузгун20, готово к самым серьезным нагрузкам. Теперь оставалось только выяснить, сможет ли выдержать испытания его дух.
Наконец Берни выключил смарт, аккуратно упаковал его в блокирующий сигналы футляр и посмотрел на наставника полным решимости взглядом.
– Azizi malmeh, vkhr aaltena21, – он чуть склонил голову, выказывая свое почтение. – Я готов выполнить свое предназначение. Inshallah22…
– Я не ожидал от тебя другого ответа, – довольно кивнул Мади. – Твой путь будет долгим и полным трудностей, а в его конце ждет неизвестность. Уверен ли ты, что выдержишь все испытания? Один в безбрежном холоде космоса среди чужаков? Уверен ли, что твое тело готово к такому дальнему походу? Что в критический момент ум не подведет и воля будет крепка, как сталь наших великих предков.
– Уверен. Я занимаюсь физическими упражнениями каждый день и три раза в неделю даю себе интенсивные нагрузки в спортзале. У меня идеальное здоровье. Я вынослив, ловок и силен. Так что я не сомневаюсь, что медкомиссию для космического полета пройду без проблем. А мой разум и дух укрепит вера и сознание того, что я являюсь продолжением вашей воли.
– Это слова не юноши, а опытного мужа. Достойного представителя своего рода. Пойдем в дом. Я расскажу тебе подробнее о миссии на астероид. До вечернего намаза мы еще успеем обсудить твое место в экипаже и возможный круг обязанностей, которые я сегодня же обсужу с Теоном, – банкир сделал знак стоящей чуть поодаль девушке в легком брючном костюме, и та, пододвинув к губам усик гарнитуры, отдала короткую команду.
– Кто это? – поинтересовался племянник. – Она красива, как наложница. Но держится, как королева.
– Это Джейн. Во всяком случае, это самое близкое, что я нашел по звучанию к ее русскому имени Женя. Она моя помощница и ангел-хранитель.
– Как вы можете доверять иноверцу? – удивился Берни.
– После того как я спас от верной смерти ее отца, ее жизнь принадлежит мне. Хотя иногда мне кажется, что это моя жизнь теперь принадлежит ей.
– Вы не рассказывали.
– Это было в прошлой жизни. Когда-нибудь обязательно поведаю эту историю. Я чуть позже познакомлю тебя с Джейн. Она полетит в Штаты вместе с тобой и будет рядом в качестве подруги и помощницы. Я не хочу тебя отправлять на чужбину одного, а арабка привлечет много ненужного внимания. Джейн европейка, свободно говорит на нескольких языках, хорошо подготовлена и обучена лучшими специалистами. Она будет хорошей спутницей и поможет в трудную минуту.
Племянник в учтивом согласии склонил голову, краем глаза внимательно рассматривая девушку. Он остался доволен тем, что увидел. Такая красивая и статная подруга – мечта любого мужчины.
Следующие несколько часов они провели в прохладной полутьме кабинета. Там Мади с методичностью хорошо подготовленного презентера выводил на стеновой экран слайды, описывающие детали миссии к астероиду. После общей информации об Орбитал, технических деталях космического буксира и предполагаемой структуры миссии он перешел к возможным вариантам подбора экипажа по специальностям. Здесь оказалось, что Берни как нельзя лучше подходит под бортинженера по электронным системам. Он был отличным программистом и специалистом по нейросетям и искусственному интеллекту и вполне мог взять на себя в экипаже эту роль, а позднее перейти в Центр управления полетами в секцию телеметрии и дистанционного управления. Обе позиции были ключевыми на своих этапах и давали возможность непосредственно влиять на ход миссии.
Перед самым закатом Мади с племянником покинули кабинет и неспешно направились по обсаженной магнолиями и пальмами аллее в восточную часть имения. Там на фоне опускающегося в спокойные воды залива солнца возвышался увенчанный позолоченным полумесяцем минарет личной мечети хозяина. Нужно было посвятить несколько минут общению с Всевышним. Чтобы направил. Чтобы укрепил волю. Чтобы очистил разум и дал сил для предстоящего великого дела.
США. Калифорния. Сан-Хосе
После встречи с губернатором Калифорнии Теону пришла в голову мысль о том, что неплохо бы каким-то образом оформить права собственности на астероид. Оказалось, что его юристы уже занимаются этим и даже выработали алгоритм действий. Чтобы запустить его, оставалось лишь получить личное разрешение босса. Дело в том, что в открытом доступе до сих пор не было информации о том, какой именно астероид Курц собирается доставить на орбиту. Известны были только общие параметры вроде веса в сотни миллионов тонн, диаметра в несколько сотен метров и, конечно, ориентировочной стоимости ресурсов в пять триллионов долларов. Под такое описание могли подойти несколько десятков небесных тел, периодически пересекавших орбиту Земли. Поэтому журналисты и следящие за успехами Теона энтузиасты не слишком заморачивались вопросом, какой именно из них является целью Орбитал. Для них важен был сам факт скорого применения технологии будущего из фантастических романов таким колоритным и харизматичным персонажем, как Курц.
Оказалось, что регистрация небесных тел и заявление права собственности на них или участки на их поверхности процесс неотработанный и, по большому счету, неформальный. Общепризнанного межгосударственного законодательства на эту тему не было, поэтому все на основе консенсуса пользовались международной коммерческой системой IDP&ELC23, на базе которой строились многочисленные национальные каталоги. Здесь возникали определенные риски. Несмотря на закрытость и продуманную политику конфиденциальности этой частной американской структуры, существовал шанс утечки информации об астероиде Теона, которая на данный момент была нежелательна. К тому же, чтобы зарегистрировать небесное тело в системе, нужно было получить согласие обнаружившей его обсерватории. В том, что ученые будут молчать на фоне развернувшегося общего ажиотажа вокруг темы, уверенности тоже не было никакой.
Тем не менее вопрос с легализацией прав стоял остро. Если Витмар узнает, на какое конкретное космическое тело нацелилась Орбитал, то наверняка предпримет меры по блокированию права его использования. Поэтому, несмотря на риски, было принято решение действовать.
Чтобы запутать и сбить со следа противников проекта, Теон поручил юристам начать регистрацию сразу двух десятков небесных тел. К тому же провести ее не только через IDP&ELC, но и через действующую в США систему оформления титульных прав на земельные участки.
В реальности его интересовал лишь один объект – небольшой астероид, носивший в базе небесных тел номер (436724) 2011 UW168. Этот камень размером 320 на 150 метров и весом около 100 миллионов тонн был открыт размещенным на Гавайях телескопом американской обсерватории Pan-STARRS24 в октябре 2011 года. В 2015 он прошел довольно близко от Земли, что позволило изучить его состав с помощью спектрометрии и обнаружить там высокую концентрацию никеля, металлов платиновой группы, железа, золота и редкоземельки. Если спроецировать плотность полезных минералов с изученных участков поверхности астероида на его объем, получалось, что он несет ресурсов как минимум на пять триллионов долларов.
Ученые, открывшие это небесное тело, повздыхали, поохали и забыли, поставив его на контроль как объект, потенциально опасный в плане столкновения с Землей. Информации в СМИ о UW168 почти не было, так что внимания он к себе не привлек никакого даже в среде энтузиастов-любителей, отслеживающих угрожающие нашей планете астероиды. По какой причине такое неприметное небесное тело стало объектом интереса Мади Сахим бин Малика, оставалось загадкой, как и то, каким образом он связал с ним новые технологии космического буксира, оказавшиеся в распоряжении Теона, и вышел на вполне осуществимый проект.
Теон часто прокручивал в памяти тот разговор в день их первого знакомства. Из тенистой беседки под пальмами они перебрались в кабинет. Там на широком стеновом экране уже крутилась картинка вращающегося в космической пустоте камня. Слева и справа в разных окнах были выведены его характеристики и несколько динамических схем, показывающих с разных ракурсов орбиту астероида. Все выглядело очень профессионально. Почти как небольшой центр управления полетами. Не менее содержательным было и изложение Мади его идеи. Все заняло минут десять, не больше, но Теон тут же загорелся проектом. Еще бы – он не только давал возможность обкатать технологию космического буксира и решал проблему финансирования марсианской экспедиции, но и открывал совершенно новую, захватывающую своим размахом тему добычи ресурсов на орбите. Курц очень любил такие фантастические проекты, поэтому с готовностью принял в разработку предложение Мади.
Пара дней ушла на то, чтобы прогнать идею через специалистов Альфа Спейс, чтобы проверить ее на реализуемость. На это время Теон оставил шикарную виллу и вернулся в резиденцию, предоставленную ему шейхом. К концу второго дня директор Альфа Спейс сообщил, что при наличии космического буксира с ионным двигателем идея притянуть астероид на орбиту вполне осуществима. С этой новостью он вернулся к Мади и провел с ним предварительные переговоры по деталям его участия в проекте. Они были вполне разумными. Теневой банкир рассчитывал на долю прибыли пропорционально его финансовому участию в новой кампании. Были и еще два условия. Араб хотел, чтобы астероид был назван его именем, и чтобы в экипаже корабля, который полетит к нему, был его родственник.
– Зачем вам это? – спросил тогда Теон, который не ожидал, что Мади рассматривает проект как нечто личное, близкое к сердцу, а не просто возможность значительно приумножить капитал.
– Я стар, – банкир с грустным вздохом провел ладонями по лицу, как обычно делают мусульмане, закончив молитву. – Сколько мне еще осталось до встречи со Всевышним. Пять лет? Десять? Я часто размышляю над тем, что останется после меня. Я хочу, чтобы люди, глядя на астероид, вспоминали мое имя. Чтобы они знали, что Мади Сахим бин Малик помог изменить мир. Возможно, даже открыть новую страницу его истории. Знаю. Тщеславие – грех. Но я уверен, небеса мне его простят, когда увидят, сколько пользы наш проект принесет человечеству. А экипаж… Всевышний не дал мне детей. Но я бы хотел, чтобы кто-то из юношей моей крови участвовал в полете. Это будет большая честь для меня и гордость для моего увядающего рода.
Теон неплохо знал арабов, которым были присущи гордость, чувство принадлежности к роду и готовность его прославить даже ценой немалых жертв. Поэтому он согласился. К тому же четыре миллиарда, обещанные Мади, явно стоили того, чтобы назвать космический камень его именем и взять в экипаж его родственника. Такая сделка действительно была очень удачной.
Получив указания от босса, юристы Орбитал запустили процедуру регистрации двадцати астероидов. Отдельная группа была направлена в штаб-квартиру Pan-STARRS на Гавайи, где располагался открывший UW168 телескоп. Там они встретились с руководителем программы и получили согласие на оформление документов в системе IDP&ELC, подписав при этом кучу бумаг о неразглашении. За эту услугу от имени Теона была открыта линия спонсорского финансирования обсерватории на десять миллионов долларов. Такая сумма для астрономов была запредельной, и они поклялись молчать самым святым, что у них было – своим телескопом.
Начало оформления прав на астероид было положено. Юристы утверждали, что здесь, как и в патентном праве, должно действовать правило приоритета подачи документов. Кто первый подал, тому и принадлежат все права.
С такой подкрепой можно было дальше вести разговор с Витмаром. Вопреки ожиданиям Теона, готовившегося к постоянному прессингу, старый финансист пропал на несколько дней. Этому затишью вскоре нашлось объяснение.
В самый разгар активности по регистрации прав на астероид Теону позвонили из Белого дома и сообщили, что президент готов его принять. Такая формулировка была странной потому, что именно глава президентского аппарата выступил инициатором встречи. Отнеся подобные лексические нюансы на счет путаницы в протокольной службе, Курц загрузился в самолет и к вечеру прибыл в Вашингтон. Переночевал в принадлежащем ему отеле, чтобы утром быть свежим и излучающим оптимизм.
Встреча произошла в овальном кабинете Белого дома ближе к полудню. Утром у президента по стандартному графику было несколько часов медицинских и реабилитационных процедур, во время которых лучшие доктора пытались привести в рабочее состояние его дряхлеющее тело и слабеющий ум. Обычно это у них получалось, и дряблый, рассыпающийся на глазах старик под воздействием стимуляторов и анаболиков на некоторое время оживал и проецировал бодрость и энергию, которая была так нужна уставшей от грязных политических разборок нации.
От встречи с президентом Теон не ожидал ничего кроме фотографии на память. Третьей в его коллекции. Потому что с ним встречался и предыдущий президент, и его предшественник. Хозяева Белого дома старались выглядеть продвинутыми, поддерживающими инновации и прогресс личностями, поэтому фотосессии с такой иконой молодежи, как Курц, входили в их обязательную программу. Но на прошлых встречах кроме общего разговора о том, куда двигаются технологии, Теону удалось обсудить и практические вопросы, касающиеся его фирм, которые затем вылились в конкретные налоговые послабления и даже инициировали принятие законов, весьма выгодных для его технологических и очень эколологичных компаний.
На какую-либо конкретику во время этого разговора рассчитывать не приходилось. Президент страдал вполне нормальной для столь преклонного возраста легкой затуманенностью сознания, забывал тему разговора, часто путал людей, должности, имена и сбивался, даже когда читал свои речи по бумажке или с суфлера. Но встреча все же будет полезной. Она сыграет на авторитет Теона, подтвердит его национальный статус и еще больше поднимет над итак оставшимися далеко внизу конкурентами.
Предположения Курца оправдались в полной мере. Встреча длилась двадцать минут, из которых первые десять ушли на зачитывание президентом перед камерой заранее подготовленного текста. Америка – родина прогресса. Я за прогресс и новые технологии. Мы всячески будем поддерживать инновации. А твоя, Теон, затея с астероидом вообще докажет всему миру, что мы лучшие и догнать нас Китаю не удастся. Кстати, если бы не поддержка моей Администрации и меня лично, то нихрена бы у тебя, парень, не вышло. И, кстати, помню, я идею про астероид высказывал еще пару лет назад. Но на плагиат я не обижаюсь. Ха-ха. Это была шутка. Работай спокойно на благо страны. Мы тебя поддержим. Да здравствуют инновации и прогресс. Боже, храни Америку!
Следующие десять минут ушли на постановочные съемки. Штатный фотограф под строгим контролем пресс-секретаря и вице-президента сделал несколько снимков с разных ракурсов так, чтобы хозяин Белого дома смотрелся предпочтительнее. Фотки, надо сказать, вышли очень неплохими. Президент выглядел бодро, излучал уверенность и энергию и сверкал своей улыбкой доброго дедушки, открывающей захватывающий вид на новые, пожалуй, излишне белые и сверкающие зубные протезы.
В результате от встречи все получили, что хотели. Гость – пару снимков в рамках, а хозяин – пятиминутный ролик на ведущих каналах о том, какой он прогрессивный и что без него у Теона ничего не выйдет. И вообще, оказывается, идея с астероидом принадлежит президенту.
После того как за Курцом закрылась дверь овального кабинета, к нему подошла вице-президент:
– Рада с вами познакомиться лично, мистер Курц, – приветливо, но с достоинством улыбнулась она. – Признаться, я давно хотела это сделать. Ваши идеи, ваши проекты, ваши компании… Они – как отражение светлого и прекрасного будущего Америки. Новые технологии, инновации, экологичность. Взять хотя бы астероид. На наших глазах вы делаете фантастику реальностью. Это великолепно! Это демонстрирует всему миру, что есть только один бесспорный технологический лидер – США. Кстати, вы не могли бы мне немного подробнее рассказать об этом астероиде. Давайте на несколько минут присядем в гостиной.
Они перешли в малую гостиную и разместились на обитых шелком креслах, стилизованных под викторианскую эпоху. Следовавший за ними фотограф быстро сделал пару снимков и исчез.
– Так, астероид… – вице-президент внимательно посмотрела на Теона. – Вы действительно считаете, что он стоит пять триллионов?
– Не я, – скромно улыбнулся миллиардер. – Это оценка ученых после детальной спектрометрии его поверхности, когда он прошлый раз сближался с Землей. В результате исследований были получены устойчивые сигнатуры никеля, драгоценных и редкоземельных металлов.
– Это замечательно! Это просто замечательно. И как вы планируете все это добывать?
– Вначале мы отправим на перехват астероида космический буксир, который притянет его на орбиту. Ну а затем соорудим на нем космический металлургический завод. Будем плавить руду и доставлять чистый металл на Землю. А может придумаем еще что-нибудь.
– Боже, как интересно! Орбитальная фабрика. Просто фантастика! – вице-президент всплеснула руками, как восхищенная девочка, но глаза ее сузились и впились в Теона. – Однако эти триллионы в золоте и платине… Если они попадут на свободные рынки, то могут нарушить финансовую стабильность.
Курц в ответ невинно улыбнулся. Ему хотелось сказать, что финансовую стабильность нарушит не астероид, а почти двадцать триллионов долларов, напечатанных Федрезервом за последние десять лет. Но он благоразумно промолчал и вместо этого ответил домашней заготовкой:
– Ну что вы, мэм. Я полностью осознаю всю глубину ответственности за стабильность финансовых и сырьевых рынков. Поверьте, добыча металлов на орбите и их доставка на Землю – процесс долгий и очень сложный. Он растянется на многие годы. Эти пять триллионов будут поступать в оборот дозированно, небольшими партиями. Так что рынки этого даже не заметят.
– И все же, – в ее взгляде блеснул лучик интереса, как у опытного торговца, упорно идущего к выгодной сделке. – Не считаете ли вы, что в ваш проект стоит привлечь независимых экспертов, которые смогли бы оценить возможные системные риски. При этом вся полнота руководства и право принятия решений, конечно же, останется у вас.
Этого Теон боялся больше всего. Если сейчас вице-президент предложит ему Витмара, то отказаться будет очень сложно.
– Я всегда ценю экспертное мнение, особенно в части системных рисков, и готов обсудить детали, как только проект войдет в фазу практического осуществления. Сейчас он лишь на этапе предварительного планирования, – уклонился от прямого ответа миллиардер и тут же, чтобы внести ясность, спросил: – У вас есть конкретные кандидатуры?
– Есть, – огонек в ее глазах разгорелся чуть сильнее. – В качестве эксперта могла бы выступить я.
– Мэм…– Курц едва сдержал вздох удивления и облегчения. – Для меня будет огромной честью, если вы лично примете участие в проекте в качестве государственного эксперта.
– Но. Вы правы, – она взмахнула рукой, словно отгоняя навязчивую мысль. – Это все дело будущего. А пока… Пока переводите проект в практическую фазу. Если вам понадобится поддержка Белого дома, не сомневайтесь. Сразу звоните мне. Я вас включу в список приоритетных контактов, – давая понять, что встреча окончена, вице-президент поднялась с кресла и протянула ему руку. – Вы очень приятный собеседник, мистер Курц. Вы сразу улавливаете самую суть разговора. Понимаю, почему губернатор Калифорнии считает вас своим другом.
Из Белого дома Теон направился в аэропорт, где его пилоты уже прогревали двигатели. Ему хотелось побыстрее вернуться на западное побережье и переговорить с Богартом. Но он не выдержал и, как только самолет взлетел, набрал его по спутниковой связи. Тот сказал, что занят, и попросил приехать в Санта-Фе в резиденцию. Через несколько часов они уже сидели в кабинете губернатора и смаковали выдержанный виски.
– Итак. Твои впечатления? Как все прошло? – спросил губернатор с хитрым прищуром.
– Лучше, чем ожидалось. Фотосессия с президентом была бесполезной, а вот разговор с вице- – очень даже интересным.
– Ха! Я уже читал в новостях, что это дедушке пришла идея с астероидом. И картинки из овального зала ничего получились. Старик сияет, держится бодрячком. Вице-президент на своем сетевом канале тоже с тобой засветилась. Ты в курсе, что она теперь будет курировать твой орбитальный проект со стороны Администрации?
– Курировать? – удивился Теон.
– Именно. Белый дом готовит директиву, по которой Орбитал будет включена в список фирм, имеющих национальный приоритет. Важный список. Хороший. Что-то вроде государственной крыши для коммерсантов. Туда входят только немногие избранные, те, от кого зависит национальная безопасность, – финансы, фарма, ВПК, производители процессоров и разработчики критического софта. Так что ты будешь в одной компании с банковской империей Витмара.
– Твою мать. Мне не нужны никакие кураторы. Я хочу принимать решения сам, чтобы мне в совете директоров никто не мешал.
– Ты и будешь принимать решения сам. И в совете директоров никого не будет. По этой директиве ты лишь информируешь куратора о статусе проекта и общем состоянии компании. Для этого надо просто скопировать отчеты, которые ты шлешь акционерам и в Комиссию по ценным бумагам. Единственное обязательство – это то, что во время чрезвычайных ситуаций, таких как война или пандемия, ты должен выполнить заказ правительства в приоритетном порядке. Но поверь, если дерьмо влетит в вентилятор, все будут выполнять заказ правительства в приоритетном порядке, без разницы, в списке они или нет. Ковид это очень хорошо продемонстрировал. А вот присутствие в списке дает тебе на правительственном уровне защиту от неблагоприятных факторов, в том числе внешних вроде давления иностранных правительств или конкурентов, и в случае проблемных ситуаций позволяет запросить экстренное финансирование.
– Мне не нужна защита от иностранных конкурентов. Мне нужна защита от Витмара, – не скрывая разочарования, проговорил миллиардер.
– И ты ее получил. Теперь, когда тебя крышует вице-, он не посмеет ставить Орбитал палки в колеса.
– Ты думаешь? Да они ее купят с потрохами и заставят плясать под свою дудку.
– Не все так просто, мой друг, – загадочным тоном проговорил Богарт. – Витмар и его окружение старых финансистов стоят на пути волны новых молодых политиков, сделавших состояния и репутацию на высоких технологиях. Вроде тебя, но в области финансов и Интернета. Эти люди упорно идут к власти. У них есть для этого все: деньги, возможность через сеть манипулировать общественным мнением, поддержка значительной части молодых политиков на местном уровне. Единственное, чего у них недостаточно, это влияния на Белый дом и Конгресс. Там сидят старые пердуны, которые ни в какую не хотят перемен. К тому же эти две поляны очень плотно вытоптал Витмар и компания. Вице-президент – одна из тех, на кого эта новая сила может положиться, но позиции у нее пока еще очень шаткие. В демпартии слишком сильно лобби старых финансистов. Слишком многих они купили, как ты выразился, с потрохами. Но время неумолимо. Старики через пару лет уйдут. Мы даже не знаем, дотянет ли президент до конца срока. Вполне может отойти от дел по состоянию здоровья. Тогда его место займет вице-. И это уже будет для Витмара совсем другой расклад. Мы нахрен вычистим его и компанию из Вашингтона и обеспечим новым прогрессивным политикам полный контроль и управляемость над страной.
– Ты в ее команде? – осторожно спросил Теон. – Ты же называл ее сучкой.
– Сучка она и есть. Как ты хочешь, чтобы я относился к своему прямому конкуренту. Сейчас очевидно, что если ничего не случится, то на следующих выборах победим мы. От демпартии два кандидата в президенты – она и я. У нее шансов явно больше хотя бы потому, что она женщина и цветная. Тогда я стану вице-президентом. Если мне за оставшиеся три года удастся накопать на нее компромат достаточный, чтобы ее рейтинги пошли вниз, а авторитет в партии упал, то мои шансы стать президентом очень сильно вырастут, – губернатор многозначительно посмотрел на миллиардера.
– К чему этот хитрый взгляд?
– К тому, что она повелась на мое предложение стать куратором Орбитал. Это значит она, кто-то из ее команды или аффилированные с ней компании будут крутиться у твоих миллиардов.
– И? – с видом наивного ребенка поднял брови Курц, хотя уже понял, о чем идет речь.
– И наверняка испачкают руки. А лучше всего по уши измажутся в дерьме. Если они сами этого не сделают, то им надо будет помочь. И тогда я уничтожу ее репутацию и стану президентом.
– Круто. Я теперь еще и оказался замешан в мутном политическом раскладе. Я, блин, хочу на Марс, а меня тянут в вашингтонское болото.
– Будет тебе твой Марс. И астероид будет. Можешь хоть всю галактику покорить. Только имей немного терпения и помоги мне стать президентом.
– А Витмар? – Теон вернул губернатора к беспокоящей его теме.
– Можешь считать, что риски с этой стороны минимизированы. Ты теперь под крылом вице-президента. Так что тебя открыто никто не тронет. Ковырять, конечно, будут. Через Комиссию по ценным бумагам или по каналам биржи. Но реального вреда причинить уже они не смогут. Белый дом прикроет. А через три года мы их, нахрен, всех зачистим, и тогда вообще можешь не беспокоиться. Сколько тебе надо времени на строительство буксира?
– Если очень-очень приблизительно, то при теперешнем финансировании и если никто не будет мешать год на подготовку, год на то, чтобы произвести модули на земле. Полгода, чтобы доставить на орбиту, и год на сборку. Потом ходовые испытания. А там как пойдет. Мы можем только предполагать, как в реальном космосе будут работать узлы и системы новой двигательной установки.
– А сколько до астероида лететь? – поинтересовался губернатор.
– Период обращения этого камешка чуть больше двух лет. Мы планируем перехватить его в 25-м году на подлете к орбите Земли. К сожалению, наша планета будет достаточно далеко. Поэтому, по расчетам, до точки контакта надо будет лететь почти месяц. На стабилизацию астероида, его захват и прочие манипуляции тоже понадобится месяц. Ну и назад дней двадцать.
– А почему назад быстрее?
– Земля будет двигаться навстречу и сократит расстояние.
– Ясно. Вот видишь. Ты будешь готов к 25-му году. Если я стану президентом в 24-м, ты в последний год получишь полный зеленый свет.
– А если нет? – хитро прищурился Теон.
– Да ну тебя, – махнул рукой губернатор. – Если нет, то я стану вице-президентом, и ты все равно получишь зеленый свет. Но ты, мой друг, хочешь на Марс. А я хочу в Белый дом. Так что давай друг другу помогать.
– Давай, – миллиардер поднял стакан виски, и они сделали по глотку в знак полного согласия.
* * *
К концу второй недели после приезда Миша наконец приступил к работе. Большая часть нового исследовательского центра Орбитал была сформирована. Руководителем назначили конструктора из Массачусетского технологического института. Его команда работала над проектом буксира по заказу НАСА и почти закончила разработку готовой архитектуры. Для завершения конструкторских работ был необходим окончательный дизайн связки реактор-газотурбинная установка-капельная система охлаждения, которым как раз занимался отдел Когана. Понимая это, Миша старался вовсю. Он проводил на работе по 10-12 часов, по памяти выкладывал своим конструкторам концепции узлов и конкретные технологические решения, а те уже превращали их в чертежи и трехмерные модели.
Работа шла хорошими темпами. В Москве в отделе Когана было больше тридцати конструкторов, к этому числу надо было добавить еще два раза по столько же смежников, разрабатывавших по его заказу конкретные узлы. Всего получалось около сотни. Здесь под его началом было двадцать человек, но их эффективность была в разы выше из-за свободного доступа к мощному суперкомпьютеру. На его базе десяток специализированных нейросетей выполняли сложнейшие расчеты по нагрузкам, материалам, выстраивали и обкатывали модели узлов и элементов конструкции, выдавая результаты с невиданной скоростью. Его людям оставалось только загружать в них задания и исходные данные, а на выходе проверять полученные решения и контролировать общую компоновку.
Такая система работала четко и почти без сбоев. Да и те мелкие срывы, которые случались, происходили в основном из-за того, что суперкомпьютер располагался в киберцентре головного офиса Альфа Спейс в Хоторне, пригороде Лос-Анджелеса. Там же находились и администраторы нейросетей, адаптировавшие и загружавшие в них техзадания. Из-за проблем в коммуникации и неточностях перевода элементов на языки программирования иногда случались досадные зависы. Миша как-то раз упомянул это в еженедельном отчете директору центра. Через пару дней эта рабочая шероховатость была устранена. В его отдел пришел новый сотрудник, программист, специалист по нейросетям и искусственному интеллекту, в задачу которого входило администрирование всех операций с киберцентром.
Звали молодого человека Берни Роджерс. Парень хорошо влился в новую команду и оттянул на себя практически весь кусок технического функционала по загрузке данных в суперкомпьютер и предварительной обработке результатов. После его появления дела пошли еще быстрее, да так, что Миша несколько раз исправлял график работ в сторону ускорения, чем очень радовал и руководителя центра, и Теона. Когда администрирование взаимодействия с киберцентром было отлажено, Берни перешел в проектную группу, работавшую над искусственным интеллектом, которому предстояло стать основным элементом в управлении космическим буксиром.
По концепции конструкторов из МТИ, недавно перекупленных Теоном у НАСА, буксир должен был работать в автоматическом режиме с возможностью переключения на ручное управление. Предполагалось, что он доставит к астероиду несколько модулей, среди которых будут два постоянно обитаемых: жилой на семь человек и рабочий, в котором будет располагаться центр управления и аппаратная база искусственного интеллекта.
Детальная структура миссии была еще в разработке, но уже сейчас довольно четко прорисовывались ее основные фазы. Буксир будет собран на орбите Земли из готовых модулей. Для этого там будет создана орбитальная станция, в которой смогут жить и работать десяток астронавтов. После сборки он пройдет ходовые испытания в околоземном пространстве. Возможно, слетает пару раз к Луне по заказу НАСА. Если испытания пройдут успешно, к нему начнут пристыковывать модули для экспедиции к астероиду.
Из-за того, что следующее сближение UW168 с Землей произойдет только в середине 90-х, его предполагалось перехватить в 2025 в ближайшей точке от орбиты. В это время планета будет в 47 миллионах километров от астероида. По расчетам, буксир преодолеет такое расстояние за 30-35 дней. Подлетев, он должен будет синхронизироваться с астероидом по скорости и направлению и приступить к его стабилизации.
Дело в том, что космический камень размером 320 на 150 метров имел форму неправильной фасолины и вращался по нескольким осям со скоростью один оборот в сорок минут. То есть фактически хаотично кувыркался в пространстве. Чтобы проводить какие-либо дальнейшие действия, вращение нужно остановить. Это предполагалось сделать шестью реактивными двигателями, которые необходимо установить на его поверхности. Сделать это должен экипаж. Остаток энергии двигателей будет потрачен на торможение камня, несущегося в пространстве со скоростью 22 километра в секунду.
После стабилизации UW168 на его поверхности необходимо будет закрепить стыковочный узел. В это время буксир должен зайти сзади по ходу камня и присоединить к закрепленному на нем стыковочному узлу толстый трос из вектрана – уникального и очень дорогого материала, обладающего прочностью, в десятки раз превышающей сталь, и эластичностью жесткой резины. Трос выпускается из отдельного модуля, в котором расположен механизм, напоминающий рыбацкую безынерционную катушку. После связки он мягко пружинит, гасит инерцию, медленно тормозит астероид, а катушка начинает подтягивать к нему буксир. На последнем этапе стыковочные узлы астероида и буксира входят в контакт и блокируются. В результате образуется жесткая сцепка, включаются основные двигатели, и буксир, медленно разгоняясь, тянет камень к Земле. На подлете к планете электрореактивные двигатели переходят в режим реверса и начинают плавное торможение, чтобы вывести его на расчетную орбиту.
На этом этап доставки заканчивается и начинается подготовка к разработке астероида. Как это будет происходить, у Теона были лишь самые общие представления. Но он уже подбирал специалистов, чтобы создать в рамках Орбитал еще один исследовательский центр, задачей которого будет разработка методики добычи ископаемых с UW168.
Все эти сложные действия требовали ювелирной точности. Их невозможно было выполнить без искусственного интеллекта. Для его разработки в рамках исследовательского центра была создана целевая группа, в которую структурно входил Берни Роджерс, хотя на этом этапе основная его нагрузка была в отделе Миши Когана. Парень он был смышленый, с нужным опытом и навыками, с работой справлялся неплохо, с людьми ладил, но в друзья не навязывался.
В Сан-Хосе Берни перебрался из Швейцарии со своей подругой Джейн, которая почти сразу устроилась на работу в крупную логистическую фирму, занимавшуюся перевалкой грузов в порту Сан-Франциско. Из-за плотной загрузки девушка с женами сотрудников центра почти не общалась. Чтобы устранить этот пробел, Миша и Яна в конце недели организовали у себя дома небольшую тусовку с барбекю. Каково же было удивление, когда выяснилось, что Джейн, подруга Берни, русская. Вернее, русская с литовским паспортом, а еще с ливанским и иорданским. Зовут ее Женя Рауде. Девушка долгое время работала в ООН в гуманитарных программах на Ближнем Востоке. Обеспечивала логистику доставки и распределения продуктов питания и медикаментов. Свободно говорила на арабском и трех европейских языках, имела степень по бизнес-администрированию. Последнее время занимала топовую позицию в крупной логистической фирме во Фризоне Дубая. По ее словам, с Берни они знали друг друга давно и уже подумывали осесть где-нибудь и пожениться.
В разговоре Джейн была приятной, казалась простой и незатейливой. В друзья не навязывалась, о себе много не рассказывала, но предложение вступить в «клуб русских жен» приняла, оговорившись, что работает на филиал прежней дубайской логистической компании в Сан-Франциско, поэтому сможет принимать участие в тусовках только по выходным.
Вечеринка у бассейна прошла весело. Ваха прислал своего повара с огромным количеством маринованного мяса и литровой бутылей чачи, поэтому настроение у всех было замечательное. Однако в конце произошло одно досадное событие, испортившее всем настроение. На виллу к Мише в сопровождении полицейских заявились два офицера иммиграционной службы. Они предъявили какой-то ордер, проверили и отсняли у присутствующих документы, прошлись по дому и, вручив Когану и Яне повестки в иммиграционное управление, удалились. Настроение после такого визита было испорчено, и, выпив по прощальному коктейлю, гости разошлись.
На следующее утро Миша с юристом Альфа Спейс, в которой он до сих пор официально числился, сходил в иммиграционную службу, заполнил какие-то формы и подписал бумаги. На этом все закончилось. Вид на жительство и разрешение на работу в Калифорнии у него уже были. Причем документы выдавались по специальному распоряжению губернатора, которое имело даже большую силу, чем федеральная иммиграционная служба. Здесь волноваться было не о чем. Но осадок все-таки остался. Тем более что по этому поводу Мише лично позвонил Теон и долго расспрашивал, как вели себя полицейские во время рейда. А вечером в этот же день к нему домой пришла группа специалистов безопасности Альфы, которая просканировала виллу и территорию на предмет жучков. Ничего не сообщив о результатах обследования, они удалились, оставив хозяев в состоянии полного недоумения.
Позже Гор с видом знатока объяснил, что история с иммиграцией и жучками, скорее всего, связана с конкурентами. Равных Теону по масштабу в Штатах не было, но несколько фирм поменьше космосом все же занимались. Они всячески пытались ставить Альфе палки в колеса и воровать готовые идеи, технологии и людей.
Несмотря на этот инцидент, жизнь у Миши Когана в Сан-Хосе была вполне себе комфортной. Проектирование космического буксира продвигалось успешно. Быт не напрягал, потому что всю работу по дому делала прислуга, а по выходным его скрашивали вечеринки, пикники на природе с новыми друзьями и коллегами и прогулки по морю на арендованных яхтах. К тому же отношения с Яной перешли на новый уровень, и парочка всерьез подумывала оформить их официально. Но американская действительность скоро дала понять, что русский ученый рано расслабился и почувствовал себя в раю.
В один из тихих летних вечеров, когда Миша поздно вернулся с работы и Яночка на террасе у бассейна накрыла романтический ужин со свечами и бутылочкой красного, в дверь виллы кто-то настойчиво зазвонил. Коган вывел на экран смарта картинку с домофона, но никого не увидел. Он все же встал из-за стола и пошел посмотреть, может почта пришла или прислуга заказала что-нибудь по доставке. У американских курьеров была такая привычка – оставить пакет у двери, позвонить и уехать.
Когда ученый открыл дверь, то увидел лежащего на пороге негра, который руками зажимал живот. От него к остановившейся у подъезда к вилле машине тянулась тонкая струйка кровавого следа.
– Полицию… Вызовите полицию, – простонал раненый, пытаясь боком заползти внутрь.
Пораженный увиденным, Миша на несколько секунд оцепенел и инстинктивно отступил вовнутрь. В это время со стороны проезда послышался визг тормозов, и напротив остановился еще один автомобиль, из которого тут же вывалились четыре негра. Они сразу заметили кровавую дорожку, ведущую к двери виллы, увидели Мишу в открытых дверях и лежащего в дверном проеме беглеца.
– Уф… Ну и горазд ты бегать. Да еще с дыркой в животе, – переведя дыхание, проговорил один из преследователей и махнул своим людям пистолетом с глушителем. Те бросились вперед, втолкали ошеломленного происходящим Когана в дом и следом втащили раненого.
– Что там за шум? – раздался с террасы голос Яночки.
– О! Бабы. Ночь будет веселая. Быстро взять ее, – приказал толстый негр с пистолетом, который, похоже, был главным. – Пересидим здесь до утра, развлечемся с белоснежкой, а потом возьмем их машину и потемну свалим к себе на район.
Один из бандитов выхватил пистолет и бросился на террасу. Через секунду Яночка сдавленно вскрикнула, послышался шум борьбы, который почти сразу стих. Миша рванулся на помощь подруге, но тут же был сбит с ног и получил несколько ударов ногой по ребрам.
– Эй, Ромео. Ты не дергайся. А то и до рассвета не доживешь, – толстяк снова махнул стволом и показал на раненого. – Тащите этого нигера в гостиную. Бабу и задрота тоже. Двери закрыть. Шторы опустить. Ты, – он ткнул в своего подельника, которому на вид было лет 18-19, – потом найдешь ведро и тряпку и смоешь кровь с асфальта.
Пистолеты, наверно, были только у двух старших членов банды, потому что два помоложе рывком поставили на ноги трясущегося от нервного напряжения Мишу и, пару раз больно кольнув ножами в спину, вытолкали в гостиную. Там Когана и Яну бандиты посадили на диван. Раненого бросили на ковер. На него тут же навалился толстяк:
– Где бабло, сука, – он тряхнул его так, что голова сильно ударилась о пол. – Ты мне, падла, должен три штуки баксов за последние две партии шмали, и я их из тебя выбью вместе с дерьмом.
– Пошел ты, – простонал тот и плюнул ему кровью в лицо.
– Ах ты, сука! – толстый в ярости принялся молотить его рукояткой пистолета по голове, пока та не превратилась в кровавое месиво.
– Мулл, ты нахрена его кончил? – спросил второй бандит, что постарше. – Как мы теперь бабло найдем. Нам же с босом рассчитываться. Что мы ему скажем?
– С боссом я сам разберусь, – толстяк пыхтя поднялся с пола, вытер рукоятку пистолета о штаны, поправил глушитель и огляделся. – А тут нехилое гнездышко. Жируют белые свиньи на нашей рабской крови. У них и бабло наверняка есть. Так? – он медленно направил пистолет на сжавшегося от страха Мишу.
– Господа бандиты. Если речь идет о трех тысячах долларов, то думаю… – пролепетал было тот, но его перебила Яна.
– Я вижу, вы реально крутые парни, – вздернув подбородок, с вызовом сказала она. – Давайте заключим сделку. У нас наверху в спальне сейф. Там десять штук наличными. Вы забираете деньги и исчезаете. А на этого, – она кивнула в сторону лежащего в луже крови на ковре, – мы вызовем скорую. Скажем, что приполз к нам под дверь, а мы пытались его откачать и перетащили сюда в гостиную. Они, конечно, вызовут полицию, но, пока то да се, пройдет час. Вы уже будете далеко.
– А ты неглупая, белоснежка, – толстяк подошел к ней и пистолетом поднял подбородок. – Десять штук – это хорошо. Это очень хорошо.
– А еще, – Яна встала, зазывно вильнула бедрами и медленно расстегнула верхнюю пуговицу платья, приоткрыв аппетитную грудь. – Там наверху есть большая кровать.
– Большая кровать? – немного удивленно переспросил толстяк. Было видно, что он не ожидал такого поворота событий и не хотел проявить слабость перед своими подельниками, не приняв вызов белой женщины. – Кровать – это хорошо, – он облизнул губы и медленно провел стволом по Яниной груди. – Ты будешь у меня кричать, как белая свинка. Я покажу тебе, что такое настоящий черный кабан.
– Яна, ты что? – попытался встать с дивана сидящий рядом Миша, но нигер, почти не глядя, наотмашь ударил его тыльной стороной ладони по лицу, и он снова повалился на диван.
– Так! Слушайте сюда, – сказал старший, не спуская глаз с Яны. – Я сейчас иду с этой белой сучкой наверх. Возьму бабки и трахну ее белую задницу, так чтобы она орала на всю округу. Ты, – он качнул головой в сторону стоящего рядом с пистолетом бандита, – держи этого задрота на мушке. Если дернется – дай по морде, но не мочи. Мы еще его поспрашиваем, может в этой шикарной хате есть еще чего ценного. А вы двое, обдолбанные малолетки, заверните труп в ковер. Завтра предъявим боссу и тело, и бабки. Пусть видит, что мы крутые пацаны, а не дешевые фраера из трущоб. Ну, пошли, – он схватил Яну за локоть и подтолкнул к идущей на второй этаж лестнице.
Видя, как его подруга добровольно ложится под толстого, воняющего потом и дешевым одеколоном негра, Миша в бессильной злобе хрипло зарычал и еще раз попытался встать. Но второй бандит больно ткнул его дулом пистолета в грудь и прижал ногой к дивану. От сознания собственного бессилия на глаза ученому навернулись слезы, он зажмурился и сдавленно застонал.
Сколько времени Коган так просидел, потом он вспомнить не смог. Минуту? Пять? Десять? Его вывел из оцепенения веселый голос Яны, донесшийся сверху: «Мальчики! Кто еще хочет позабавиться с белой сучкой?». Затем характерный хлопок, как будто на пол упала толстая книга. Миша открыл глаза и увидел, как, выронив пистолет, медленно оседает стоявший перед ним бандит. В его остекленевших глазах застыло удивление, а из сквозной, от виска к виску раны, пульсируя короткими толчками, выбивается кровь. Миша повернул голову вправо к лестнице. Там наверху на ступеньках стояла Яна с поднятым пистолетом.
В этот момент один из подростков, которые копошились у тела на полу, понял, что дело плохо, и бросился к выходу. Раздался еще один хлопок, и он с дыркой между лопаток повалился на пол. Второй малолетка, видя, что шансов убежать нет, встал на колени и, шепча что-то нечленораздельное трясущимися от страха губами, поднял руки вверх.
– Не двигайся, – приказала ему Яна. Ступая по-кошачьи мягко, она полубоком сбежала по лестнице, держа парня на мушке. – Сними ремень с брюк и расстегни ширинку, – суровым голосом приказала она.
Взяв у бандита ремень, она зашла сзади и вырубила его коротким ударом ноги в затылок. Бесчувственное тело молодого бандита повалилось вперед. Яна упала на колени, быстро заломила руки ему за спину и скрутила их ремнем. Потом встала и как ни в чем не бывало поправила платье.
– Яна… – судорожно сглотнув, прошептал Коган.
– Что, милый, – она посмотрела на него какими-то странными, почти чужими глазами.
– Ты их убила.
– Да, – просто сказала она, подошла и села рядом с ним на диван. – Если бы я этого не сделала, то они бы убили нас. Это точно.
– А где тот, что пошел с тобой наверх?
– Отдыхает.
– Он ведь может сюда…
– Не может. У него из глаза торчат ножницы.
– Надо вызвать полицию, – Коган облизнул пересохшие от стресса губы и посмотрел на лежащий на столе смарт.
– Нет. Ты помнишь, что говорил на инструктаже шеф по безопасности твоего исследовательского центра. Если что-то случится, вызывать надо не полицию, а их. И не по телефону, а тревожной кнопкой. Ты сиди тут. Я все сделаю сама.
Исследовательский комплекс Альфы находился минутах в пятнадцати езды от виллы. Там постоянно дежурила оперативная группа службы безопасности. Время было неспокойное. Криминальная обстановка в Америке и, в частности, на западном и восточном побережьях становилась все сложнее. Причиной тому было обнищание населения, наплыв мигрантов и беспредел черных, считавших, что им теперь все должны. Ограбления, угоны, кражи, наркота и проституция считались в полицейских отчетах обыденной мелочью. На их расследование не хватало ни сил, ни средств, потому что люди были заняты разработкой вещей посерьезнее: убийств, похищений с целью выкупа, множащимися со страшной скоростью организованными бандами и нелегальным оборотом оружия, который делал весь перечисленный криминал еще более опасным.
За последние пару лет участились инциденты с проникновением на территорию предприятий и исследовательских центров Альфы и нападением на персонал. Поэтому Акоста порекомендовал создать подразделения оперативного реагирования в рамках служб безопасности предприятий. Чтобы сократить время на подбор и подготовку людей, Теон купил небольшую частную охранную компанию с хорошей репутацией и лицензией на применение оружия и детективную деятельность. Теперь полноценные тактические группы хорошо подготовленных бойцов с боевым опытом несли дежурство на каждом серьезном объекте его империи. Была такая и в исследовательском центре в Сан-Хосе. Она как раз и среагировала на сигнал тревоги, поданный Яной.
Через десять минут после того, как Яна нажала тревожную кнопку, дверь в виллу открылась и чей-то голос снаружи громко и отчетливо проговорил:
– Мистер Коган! Это служба безопасности центра. Оставайтесь на месте. Сохраняйте спокойствие. Не предпринимайте никаких действий. Мы заходим через три.., две.., одну…
Миша вздрогнул и обернулся на шум, раздавшийся со второго этажа. Одновременно с ним со стороны кухни из-за шторы, прикрывающей выход на террасу, и у входной двери появились бойцы в джинсах и легких рубашках, поверх которых были надеты бронежилеты с тактическим обвесом. В руках у них были укороченные автоматы с глушителями и лазерными прицелами.
– Чисто. Чисто. Чисто, – эхом повторили они друг за другом.
– Чисто, – раздалось со стороны второго этажа, и на лестнице появился еще один оперативник.
После этой своеобразной переклички в открытую дверь вошел старший группы в легком бронежилете с яркой надписью «SECURITY». Он быстро осмотрелся, пнул ботинком пришедшего в себя молодого бандита, которого связала ремнем Яна, и недовольно покачал головой.
– Мистер Коган и вы, мисс Яна. У нас очень мало времени. За пять минут вы мне должны рассказать, что здесь произошло.
– Понимаете, – вытерев о штаны вспотевшие от волнения ладони, начал Миша. – Мы с Яночкой сели ужинать у бассейна на террасе. Потом звонок в дверь. Потом человек весь в крови. Потом… Потом…
– Давай я попробую, – Яна взяла руку ученого в свои ладони и, стараясь успокоить, легонько погладила.
За три минуты она в деталях кратко и четко, не упуская важных подробностей, сумела рассказать о нападении бандитов. Все это время старший группы внимательно рассматривал девушку, иногда медленно кивал головой. Когда Яна закончила, он включил закрепленный на шее ларингофон, отошел в дальний угол гостиной и несколько минут тихо с кем-то общался. Затем вернулся к ожидавшей его на диване парочке и серьезным тоном сказал:
– Мисс. Вы убили трех человек. Это была самооборона. Вполне возможно, эту версию удастся доказать в суде. Но эти четыре ублюдка черные, что значительно осложняет дело. В любом случае вас обоих задержат, будет долгое следствие и не менее долгий процесс. Все это получит огласку и может превратиться в скандал, который навредит репутации Альфы и лично Теону. К тому же все это время мистер Коган не сможет работать над критически важным для компании проектом. Я хочу задать вам, мисс Яна, и вам, мистер Коган, один вопрос. Вы хотите избежать неприятностей?
– Конечно, – энергично закивал головой Миша.
– Что нам надо делать? – спросила Яна, глядя в глаза оперативнику.
– Вам надо сесть в автомобиль и уехать. Через несколько минут я покажу маршрут, по которому вас не засекут камеры, а значит невозможно будет определить время, когда вы проехали. Я также укажу вам конечную точку, где вы остановитесь, и дам информацию для следствия – временные промежутки, когда вы выехали из дома, каким маршрутом ехали и что делали все это время. Все это, – он сделал жест рукой, – случилось без вас. Вас не было дома. Понимаете? Сюда вломились бандиты. Сработала сигнализация. Мы приехали на вызов и положили всех нигеров, потому что те первыми открыли огонь.
– А этот? – спросил Яна, показав глазами на замершего на полу связанного парня.
– Я сказал всех, – чуть прищурившись, повторил старший. – Потом мы вызовем полицию. Она и сообщит вам о нападении. Домой вы вернетесь только после звонка из полиции. Не раньше. Вы изобразите шок, непонимание, испуг, потому что здесь будут следы перестрелки. Можете изображать все, что угодно, но должны повторять одно – вы понятия не имеете, что здесь произошло. Этих людей видите впервые. И нас тоже. Как только мистер Коган вернулся с работы, вы сели в машину и поехали на пикник. Больше никаких комментариев. Вы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знаете. Завтра вас вызовут в полицию на допрос к следователю. С вами будет находиться адвокат. Он еще раз проинструктирует. Но все равно – шок, поехали на пикник, ничего не видели, ничего не знаем. Понятно?