…К врачебному кабинету петуховской женской консультации, на которой висела табличкой: «Врач высшей квалификации Ольховская Б. Е.», подошла девушка в белом халате, похожая на медсестру, с сумкой на плече. Одна из женщин из плотной очереди, в наброшенной шали, с неприязнью на неё посмотрела. Но та, не заметив недоброжелательного взгляда, приоткрыла дверь и заглянула в кабинет:
– Можно, Бэлла Евгеньевна?..
– Входи! – ответил низкий женский голос.
Девушка вошла.
– Шныряют туда-сюда! – произнесла, наконец, женщин в шали. – Только врачей от работы отвлекают!
– Студентка, наверное… На практике… – хотела успокоить её другая дама из очереди.
Однако первая возмущённо взвилась:
– Видно, хорошо практику проходит!..
…Бэлла Евгеньевна – пожилой врач-гинеколог – тщательно мыла руки, медсестра что-то писала в журнале.
– Ты где ходишь?! – спросила врач девушку. – Мы же на утро договаривались!..
– Водовозов с практики не отпустил… – ответила та.
– Разоблачайся!.. Потапенко! – крикнула она в сторону ширмы. – Долго вы там?!..
Из-за ширмы появилась растерянная тётка, с буклями на висках, на ходу застёгивая «молнию» на юбке.
Девушка в белом халате шмыгнула за ширму. Медсестра протянула тётке рецепты.
– А у меня точно… этот?.. – спросила врача тётка.
– Климакс! Не сомневайтесь! – чётко ответила Ольховская.
– Ой, доктор!.. – тётка зашмыгала носом и достала из кармана кофты платок.
– Птичка моя, вы чего расстроились?!.. – удивилась Бэлла Евгеньевна. – Ведь это как третья молодость! По себе знаю. Полная свобода действий! И предохраняться не надо!..
Тётка, сама не своя, присела на стул. Врач зашла за ширму В кабинет заглянула женщина в шали.
– Подождите! Вас вызовут! – сказала ей медсестра.
Та прикрыла дверь.
– Что я вам говорила?!.. – обратилась она к очереди. – «Практика, практика»! Знаю я эту блатную практику!
– Молодец, Коробова, – раздался спустя минуту голос Ольховской. – Всё в норме. Плод прекрасно развивается… – Девушка за ширмой не отвечала. – Ты чего молчишь?..
Наконец, та тихо ответила:
– Я аборт хочу сделать…
Медсестра и дама с буклями разом удивлённо подняли головы.
– Чего-чего?.. – изумилась за ширмой Ольховская.
– Аборт… – тихо повторил голос девушки.
– Та-ак… Долго думала?
– Неделю…
– А чуть пораньше подумать образования не хватило?..
– Да знаю, что уже поздно, но я согласна на любую операцию.
– Она согласна! – подняла голос Ольховская. – Как это у вас всё просто!.. Хочу – рожу, хочу – аборт сделаю!.. Вот что, моя птичка: если желаешь остаться бездетной – прошу в кресло!.. Только не ко мне, предупреждаю!.. Найдётся какой-нибудь добрый дядечка – он полоснёт!.. Мало не покажется!.. Небось, дома не знают…
Девушка не ответила.
Медсестра с ухмылкой заполняла журнал.
– Значит так! – сказала Ольховская за ширмой. – Завтра приходи в Местком, поговорим.
– О чем?.. – не поняла девушка.
– О комнате в семейном общежитии. А родишь – ребёночка в ясли устроим!.. Больница наша на дотации, сама знаешь!..
– Я пойду… – не ответила на предложение врача девушка.
– Погоди, провожу!.. А то ещё грохнешься на лестнице!..
Они обе появились из-за ширмы и вдвоём вышли из кабинета.
– Ну и дела!.. – сказала дама с буклями, поднимаясь со стула. – Особенно если мать узнает! Она у не строгая!..
Медсестраподняла голову:
– А вы её знаете?
– Ленку Коробову? На моих глазах выросла… Живём через дом…
Медсестраехидно улыбнулась:
– Соседка, значит… Так она не замужем?
– Нет, конечно!..
– А с виду такая скромница! – сказала медсестра.
Дама с буклями подняла со стула:
– Ну, будьте здоровы!
– Позовите следующую из очереди, – попросила её медсестра.
Та поспешно вышла из кабинета.
…Подворье частного дома Коробовых на окраине Петухова напоминало большой корабль – на расшатанном от времени заборе висели спасательные круги, а несколько были прибиты к старой сараюшке, из которой доносилось гусиное гоготанье. На её стене висели модели парусников. От чердачного окошка свисала верёвочная лестница. Дорожка от крыльца к калитке была выстлана гладко-выструганными досками и напоминала палубу. Над калиткой вместо звонка висела небольшая рында – судовой колокол.
Татьяна Коробова – энергичная женщина, лет сорока, развешивала на верёвках выстиранное бельё. За старым забором, у которого то здесь, то там не хватало по доске, показалась голова соседки – дамы с буклями из женской консультации.
– Съездила?.. – спросила её Татьяна.
– Лучше б не ездила… – ответила соседка.
– Чего сказали?
– То и сказали… – она понизила голос: – Климакс!
– Поздравляю! А ты и расстроилась!
– А то нет!..
– Это же как третья молодость!
– Это, Танька, первый звонок старости!..
– А ты, никак, рожать собралась!.. – расхохоталась Татьяна.
– Да ну тебя!.. – обиделась соседка. – У меня и мужика-то нет!.. Это у Алёны твоей с этим всё в порядке…
– Что ты имеешь в виду?..
– А то и имею…
– Ну!
– А ты, что, не в курсе?
Татьяна подошла к общему забору.
– О ч ём это я не знаю?.. Говори!..
– На аборт она записалась, вот чего…
– Как на аборт?! – охнула Коробова.
– Я думала, ты знаешь… Мать всё-таки… Ну, я пойду… – И быстро ретировалась.
– Во, деловая!.. – сказал сама себе Татьяна.
Она кинулась в дом, на ходу сдёргивая передник. Ступеньки крыльца громко заскрипели. Из-за сараюшки вышел Игнат Иванович – крепкий старик, лет восьмидесяти, в бушлате, надетом на тельняшку и увешанном гроздью медалей Великой Отечественной. На плечах висела гармонь. По его лицу было видно, что он уже успел «принять». Сложив в авоську модели парусников, висевших на сараюшке, старик развернул меха гармони и громко запел:.
– Прощайте, скалистые горы!
На бой нас Отчизна зовет…
На крыльцо вышла Татьяна, уже в лёгком плаще, сбежала во двор по скрипучим ступенькам.
– Мы вышли в открытое море, —
пел Игнат Иванович, —
В суровый и дальний поход…
– На вахту, Танюха?
– А вы куда? В кают-компанию?..
Игнат Иванович сжал мехи гармони:
– Чего-то ты сегодня не с той ноги встала…
– А я уже давно не с той ноги встаю. Что ни день, то без просвета!.. Господи! И за что ж нам наказание такое?.. Павел вернётся – ска́жете, что буду поздно. Обед и ужин в холодильнике.
– Эх, сурова ты, Татьяна, и холодна, как Баренцево море!..
– Зато вы, Игнат Иванович, уже с утра «тёпленький»! Лучше бы крыльцо починили!.. Так и норовишь ногу подвернуть!.. – Она подошла к воротам. – Или забор новый поставили! Сгнил же совсем!.. Гуси разбегаются. Не дом, а затонувший корабль! Мне, что ли, молотком размахивать?!
– А чего тут чинить?.. Может к лету новую квартиру дадут.
– Ага! – съязвила Татьяна. – Дадут и ещё добавят!
Она вышла со двора, громко хлопнув калиткой. От забора отлетел очередной кусок гнилой доски.
– Тьфу! Галета!.. – сплюнул вслед невестки Игнат Иванович и продолжил петь:
– А волны и стонут, и плачут,
И плещут на борт корабля…
…Татьяна спешила по разбитому тротуару Озёрной улицы. К ней подбежала встревоженная женщина:
– Татьяна Васильевна, миленькая!
– Что случилось, Карасёва? – остановилась Татьяна.
– Толю в полицию забрали!..
– Опять?! За что?..
– С дружками табачный киоск ограбили!.. – женщина заплакала.
– Вот балбес! – выругалась Коробова. – Ведь это уже групповой состав преступления, понимаете?.. Статья 161, часть вторая!
Женщина зарыдала на всю Озёрную.
Дальнейший разговор происходил на ходу.
– Видела я его: говорит, что не грабил. Говорит, на стрёме стоял. По мне – пусть тот киоск и вовсе сгорел бы! Ведь никотин – враг здоровью!
– Только следователю эту глупость не говорите, – предупредила несчастную мать Татьяна.
– Помогите, ради Христа!
– У меня, Алла Михайловна, тоже свои проблемы в семье!.. Вот вернусь из города – поговорим.
– Спасибо вам!
– Ничего пока не обещаю. И сына не обнадёживайте!..
Татьяна побежала к остановке, едва успев сесть в подъехавший автобус, что ехал в центр города. Спустя пять остановок она вышла на автобусном кругу..
Толпа ожидающих свой маршрут разделилась на несколько длинных очередей – каждая к своему номеру. Татьяна глянула на таблички с расписанием. Её автобуса почему-то среди них не было.
– А где «пятый» останавливается?.. – спросила она у очереди.
– А нигде! – равнодушно ответил парень, жующий жвачку. – Его уже месяц как сняли… Новую дорогу строят…
– А до Студгородка как же добраться?.. – растерялась Татьяна.
– Теперь – только в объезд… На маршрутке или такси…
– Во, деловые! – сказала она. – Это ж какую стипендию нужно иметь, чтобы туда-сюда разъезжать?!
Она прошла к обочине и стала голосовать. Спешащие в центр машины проезжали мимо. Никто и не думал останавливаться. Внезапно серебристый «Мерседес» притормозил рядом. Из открытого окна высунулась голова моложавого пассажира среднего возраста.
– Вам куда? – улыбнулся он Татьяне симпатичной улыбкой.
– В Студгородок… – строго ответила она, решив про себя не улыбнулся в ответ. Таким только улыбнись.
– Садитесь, нам по пути! – И открыл изнутри дверцу заднего сиденья.
– Задорого не поеду!.. – предупредила она.
– В дороге обо всём договоримся…
– Это о чём «обо всём»!.. – подняла бровь Татьяна. – Предупреждаю: никаких ухаживаний и приставаний! Ясно?.. Я в полиции работаю…
– Ясно… – вновь улыбнулся мужчина. – Садитесь, пожалуйста, мы опаздываем…
Она села на заднее сиденье. Машина тронулась с места. В салоне чувствовался аромат дорого парфюма.
«Небось, «новый русский»… – подумала Татьяна. – А может и бандит… Поди, рззберись сегодня, кто из них «ху есть ху».
Они проехали несколько минут, не сказав друг другу ни слова. Мужчина явно не проявлял к ней никакого интереса. Это Татьяну немного задело.
«Наверное, неважнецки выгляжу… А кто бы выглядел лучше при такой жизни!..».
Внезапно водитель свернул с дороги.
– Куда это?.. – забеспокоилась она.
– В объезд… – невозмутимо ответил мужчина. – Новую дорогу строим.
– Так вы из строительной кампании?!.. – догадалась Татьяна, первой заводя разговор. – Совесть надо иметь!.. Это как же студентам по вечерам в общагу добираться?! Ни один автобус в Студгородок не ходит!..
– Дельное замечание… – ответил мужчина. – Сами-то откуда?
– Из-под Петухова. Живём в частном секторе. Дом свой. А дочь медучилище заканчивает. Вот еду к ней на «свиданку» в «общагу»…
– Медицина – дело хорошее!.. – согласился мужчина.
– Может и хорошее, если только в частную клинику устроиться, – парировала она.
– Это почему же? – обернулся он к ней.
– Будто сами не знаете! В нашей поликлинике, к примеру, не то, что врачей – медсестёр не хватает! А кто за копейки колотиться будет?!.. Вот и выходит, что наша медицина только для избранных. А у меня связей нет! И ещё говорим о здоровье нации!..
– Строгий у вас характер!
– А с другим в «Детской Комнате» не задержишься!
– Так вы малолеток перевоспитываете!.. Здорово! – искренне восхитился мужчина. – А по званию кто, если не секрет?
– А вы угадайте!
– Лейтенант?..
– Неужели так плохо выгляжу?.. – огорчилась Татьяна.
– Выглядите вы замечательно! – смутился мужчина.
– У меня и муж в наличие имеется, – отчиталась она. – Ещё и старшая дочь есть, и даже внучка шесть лет!.. Так что выгляжу на «бабушку»! – … подвела она итог.
Мужчина улыбнулся:
– Да какая вы бабушка?!
– Хорошая!
– Не сомневаюсь… – рассмеялся он.
– А вообще-то мою Алену «капитанской дочкой» в школе называли.
– Так вы капитан милиции!.. Поздравляю!
– Опоздали! Мне к Новому году очередное звание подоспело.
– Поздравляю ещё раз, товарищ майор!.. Муж тоже с вами работает?
– Он в сапёрных войсках служил. Теперь своё дело организовал.
– Какое, если не секрет?
– Не секрет. Фирма «Антитеррор» называется. Слыхали, небось?
– Нет, к сожаленью…
– Между прочим, единственная в области! – похвалилась Татьяна. – А уж в Птушкове её каждый знает. Если что – сразу к ним звонят. Сегодня, сами знаете: может рвануть то тут, то там…
«Мерседес» притормозил у ворот Студгородка. Татьяна достала кошелёк из висевшей на плече сумки:
– Спасибо, что подбросили… Сколько с меня?
– Нисколько!
– Стольника хватит?
– Вообще-то…
– Во, деловой! Больше не дам!
– Давайте остановимся на червонце. Как за маршрутное такси. Согласны?.. Лёша, дай сдачу…
Водитель отсчитал купюры.
– Ну, что ж, приятно было познакомиться!
– А мы и не познакомились… – удивилась она.
– Действительно!.. Простите…
Оба вышли из машины. Мужчина оказался выше ростом, чем она думала.
– Шубин! – протянул он ей руку. – Дмитрий Владимирович.
– Коробова. Татьяна Васильевна! – пожала она её в ответ.
– До свиданья, товарищ майор! Вам и супругу – здоровья, дочкам – успехов!
– Вам тоже не болеть!.. – рассмеялась Татьяна. – И быстрее дорогу достройте!
– Постараемся!.. – ответил Шубин, протягивая свою визитную карточку. – Вот возьмите… Если вдруг что – там телефоны.
«Мерседес» уехал.
Татьяна, не глянув на визитку, сунула её в карман плаща и, войдя в ворота Студгородка, направилась к многоэтажному корпусу.
Это было общее жильё не только студентов медицинского училища, но и всех училищ и техникумов города, включая несколько институтских филиал областного центра.
…Поднявшись на второй этаж, Коробова заспешила по коридору, где туда-сюда сновали студенты: кто с книгами, кто с кухонной утварью. Дойдя до двери с номером 21, она постучала, однако никто ей не ответил. Тогда она толкнула дверь и вошла в комнату.
В ней стояли три кровати. За столом в наушниках, сидела за учебниками её дочь Алёна. Татьяна закрыла за собой дверь и, подойдя к дочери, сняла с её головы наушники.
Алёна тут же обернулась и радостно воскликнула:
– Ой, мамочка!.. – Она вскочила на ноги и обняла её. – Как хорошо, что ты приехала!.. А у меня сегодня как раз выходной! И девчонки на дежурстве…
Татьяна оценивающе глянула на её талию.
– Снимай плащ!.. Есть будешь?.. Я сейчас чай поставлю!.. Ты чего не сообщила, я бы встретила!
– Не тарахти!.. – одёрнула её мать. – Почему сама не написала?
– О чём? – не поняла Алёна.
Татьяна кивнула на её живот:
– О том. Постеснялась, да?.. Небось, когда с ним ложилась – стыдно не было!
Дочь сменила радостный тон на резкий:
– Уже донесли?.. Настька, да?..
– И она про это знала?.. Во, конспираторши! Это кто ж постарался?!
– А тебе не всё равно?
– Не хами!
– Ты его всё равно не знаешь…
– Так познакомь.
– Зачем?.. Это моя жизнь!
– А матери разгребай!
– Сама справлюсь.
Татьяна со всего размаху дала дочери пощёчину:
– Соплячка!
– Ты чего руки распускаешь?! – обиженно закричала на неё Алёна. – Здесь тебе не «Детская комната»!..
– Окончательно совесть потеряла! – произнесла Татьяна, понимая, что переборщила.
– Ты зачем приехала?!.. Нотации читать? Так я их с детства наизусть выучила – и про совесть, и про девичью гордость! И что соседи скажут!..
В стену застучали.
Лена закричала ещё громче:
– А мне наплевать, кто что скажет!!!.. Да что с тобой говорить!.. Вы же с отцом в двадцатом веке навсегда остались!
– А ты откуда свалилась?.. – спросила Татьяна вполголоса, кипя от негодования. – Гостья из Будущего, блин!.. Перестроилась она! Хочу – блажу́, хочу – рожу́!.. Во, деловая! А если не родишь больше?!.. Сказать, чего приехала?.. Чтобы ты аборт не смела делать! Поняла?!..
Лена опешила:
– Что?..
– То! Я пять лет лечилась, пока Аньку не родила! Да я лучше сама под нож лягу!..
– Ты это серьёзно?.. – тихо спросила Лена.
– Ну, за что мне такое?! – привычно запричитала Татьяна. – Куда ни ступишь – всё в дерьмо вляпаешься!
…Спустя час Алёна провожала мать на остановке такси.
– Может, ещё помиритесь?.. – с надеждой спросила Татьяна, хотя, зная твёрдый характер младшей дочери, который, будь он неладен, был один в один, как и у неё.
В подтверждение этому та категорически покачала головой.
– Ну и наплюй! Сами вырастим….
– Вам куда? – подъехал к ним водитель на «фиате» с «шашечками».
– На Озёрную… – сказала Татьяна и стала ему объяснять.
– Да знаю я!.. – ответил водитель. – Там у меня тётка живёт…
Татьяна села на заднее сиденье.
– Юлечку, вот, вырастили, пока Анька свою жизнь устраивала!.. – закончила она Алёне свою мысль. – И твоего вырастим… А этого – не смей делать! Поняла?
Они обнялись и расцеловались.
– Спасибо, что приехала! – улыбнулась дочь матери.
– Ты уж прости меня… – ответила Татьяна.
Родственные чувства вновь крепко взялись за руки…
…Уже вечерело, когда Татьяна вернулась на Озёрную.
По пути домой зашла в продуктовый купить хлеб и сахар.
Её тут же заметила Настя – подруга Лены, работающая продавщицей.
– Ой, тёть Тань!.. – обрадовалась она. – А нам только что «Бородинский» завезли! Возьмете? Ещё горячий!..
– Возьму, – строго ответила Татьяна.
Настя удивилась:
– А вы чего на меня так смотрите?.. – спросила она, положив на прилавок кирпич «Бородинского» в целлофановом пакете.
– И кило сахара, – сказала Татьяна, не отреагировав на её вопрос. – Ты про Алёну знала?..
– Что знала?.. – не поняла Настя, достав с полки сахарный песок.
– Что «залетела» она! Глаза-то не отводи!..
Настя всегда пугалась этих слов от Татьяны Васильевны. Ей сразу казалось, что мать Лены её допрашивает, как делали это в кино злые следователи – направив в лицо задержанного яркий свет от настольной лампы.
– Честное слово, тёть Тань, не понимаю, что у них там с Мишкой произошло! Они даже о свадьбе думали – и вдруг… С вас семьдесят рублей, ровно… Вы по карточке или наличными?
– Та-ак!.. – удовлетворённо произнесла Коробова, доставая сто рублей из кошелька. – Значит, Миша?.. И кто он такой, этот Мишка?..
– Как кто?.. – растерянно спросила Настя, почувствовал, что окончательно выдала подругу по всем статьям. – А разве вы не…
– Говори!
– Он из… автосервиса… Серёжкин компаньон… – сказала Настя, положив сдачу на прилавок.
– Конспираторши!.. – презрительно фыркнула Татьяна, но сдачу взяла.
– Да не волнуйтесь вы! Мало ли что в жизни бывает! Сейчас все до свадьбы живут! Это как тест на совместимость!..
– Во, деловые!.. Распущенность это! – И, не попрощавшись, ушла.
…Автосалон стоял рядом с автозаправкой.
Покупателей было немного. Перед прилавком стоял высокий парень, лет двадцати пяти, его длинные волосы были убраны в хвостик.
Татьяна решительно подойдя к прилавку:
– Можно увидеть Михаила?..
– Я Михаил, – ответил парень. – А вы от кого?..
Татьяна смерила его от «косички» до модных башмаков строгим взглядом:
– Лично по своей инициативе.
– Есть проблемы?..
– Одна… Но почти неразрешимая…
– Говорите, – кивнул Михаил. – Попробую разрешить…
– Было бы неплохо, – ответила Татьяна.
Рядом два покупателя шарили глазами по полкам.
– Мишаня, есть подфарники для «девятки»? – спросил первый.
– Вторая полка снизу, – ответил Михаил и продолжил разговор с Татьяной. – Так на чём остановились, простите?..
– Меня детали интересуют… – сказала она.
– Все детали на витрине, – ответил он.
– Хотела кое-что уточнить… – добавила Татьяна.
– Вам для двигателя или для салона?.. – спросил Михаил. – У вас какая машина?..
– Ремонтом муж занимается, а я пришла на тебя посмотреть.
– В каком смысле?.. – недоумённо спросил Михаил.
– В прямом. Так сказать, в анфас и в профиль.
– Не понимаю… – он нахмурил свой лоб.
– Ты мою дочь знаешь? – спросила его напрямик Татьяна.
– Вашу дочь?.. – удивился Михаил её вопросу и тут же встал в защиту: – А вы мне чего тыкаете?