Утром мне поспать не дали, нечего было и надеяться. Сначала Кривуля заворочалась в своём углу, потом в дверь постучали.
– Ну кто там ещё? – разлепив глаза, прикрикнула я.
– Миранда, вставай, – это была Бетани, горничная, – тебя хочет видеть хозяин.
– Какой именно?
– Мистер Хилл.
Да уж, отлично начинается новый день! Не далее как сегодня ночью я уговаривала Ли Моргана отправиться спать и не занимать время мистера Хилла, а теперь, похоже, я буду уговаривать мистера Хилла не мешать распоряжениям мистера Моргана. Да что это за служба у меня такая?!
Партнёры Морган и Хилл весьма необычно разделили своё предприятие на сферы влияния. Днём всем распоряжался мистер Ли, ночью наступало время кукольника. При этом мистер Хилл требовал, чтобы ночью по дому никто не шатался: это-де мешает ему проводить эксперименты у себя в мастерской, а днём правление совместным предприятием переходило в руки Ли, который взял со всех слуг-людей расписку, что в светлое время суток они обязуются не выполнять никакие просьбы и приказы мистера Хилла. Само собой разумеется, что слуг-кукол нельзя было ни подкупить, ни убедить: все они подчинялись только своему создателю.
И вот, начинается новый день, и меня сразу же вызывают в покои мистера Хилла. Судя по договоренности с мистером Ли, я должна была отказаться. Но по своему опыту я знаю, чем чреваты такие отказы, поэтому решила всё-таки навестить моего второго хозяина и узнать, что ему нужно. Наверняка мистер Ли даже ещё не проснулся.
Я переоделась в своё обычное платье, которое носила каждый день, и собрала волосы в узел на затылке. Сунула ноги в туфли. Раньше я любила ходить босиком, но теперь… неважно. Теперь я стала другой.
Велев Кривуле оставаться в комнате и вести себя хорошо, я взяла свечу (было всё ещё довольно темно) и отправилась в длинный путь по лестницам и коридорам. Мне предстояло спуститься по чёрной лестнице, пересечь холл, потом подняться по главной лестнице на третий этаж и там, поплутав ещё немного по комнатам, зайти наконец в Святая Святых – мастерскую мистера Хилла.
Этой комнаты я всегда немного побаивалась. И хотя я твёрдо знала, что ничего по-настоящему ужасного там не происходит, заходить в неё лишний раз мне не хотелось. А ведь я была единственной из людей, кому, хоть и со многими оговорками, было дозволено посещать этот храм науки и искусства.
Когда я вошла, мастерская сразу сжала меня в объятиях своей душной и магической атмосферы. Здесь не было ни одного окна, а освещение мистер Хилл предпочитал всякий раз разное: иногда он работал при электрическом свете, иногда при газовом, а бывало, что и при свечах. Сейчас в комнате было очень сумрачно, а яркая электрическая лампа освещала лишь рабочий стол, на котором, уронив голову на скрещенные руки, полулежал хозяин мастерской – мистер Хилл.
Всё остальное тонуло в тени.
– Мистер Хилл? – я притворила дверь и несмело сделала несколько шагов. – С вами всё хорошо?
Краем глаза я разглядела стоящую позади стола огромную куклу – девушку со светлыми вьющимися волосами, одетую в чёрное платье со множеством оборок. Эта особа была хорошо мне знакома, ведь когда-то именно она привела меня в этот дом. Мне тогда было тринадцать, и больше всего на свете я хотела сбежать… Кто бы мог подумать, что через два года ненавистный дом станет мне настоящим, родным домом? Удивительная прихоть судьбы!
Но сейчас Чёрная Долли не двигалась. В ней больше не было души. Мистер Хилл перестал занимать её тело и переселился в другое, более подходящее. Сейчас он жил в кукольном теле пожилого дворецкого по имени Валентин, и это его седая голова лежала на столе, будто мастер-кукольник погрузился в сон. Но я-то знала, что мистер Хилл никогда не спит – не может спать с тех пор, как перестал быть человеком.
– Хозяин? – повторила я, осторожно касаясь его плеча, упругого, как человеческое.
Плечо недовольно дёрнулось.
– Вам что-то… принести? – предположила я.
Фигура сидящего мужчины зашевелилась, руки разомкнулись, голова приподнялась, уста исторгли из себя горестный вопль:
– Он что-то замышляет!!!
– Кто?
– Ли! – мистер Хилл повёл плечами, обнаружив невероятную для старика гибкость. – Он хочет сорвать мой Новогодний бал!
На меня хозяин так и не посмотрел. Я вздохнула.
– Вы ошибаетесь, мистер Хилл. Мистер Морган – коммерсант, он никогда не упустит возможную прибыль, а ведь все билеты на бал давно раскуплены – и за огромные деньги! Зачем ему срывать это мероприятие?
Мистер Хилл откинулся в кресле и комично нахмурился. Это выглядело одновременно смешно и жутко: детское капризное выражение на породистом, немного обрюзгшем от возраста лице старого дворецкого. Я стояла рядом, сложив руки на поясе, как достойная служанка, и старалась поменьше бросаться в глаза.
– Зачем он вызывал тебя сегодня ночью? – спросил мистер Хилл, вперив в меня исполненный подозрений взгляд. – Вы что-то с ним замышляете?
– Да нет же, хозяин! – Предположение было дикое. – Мистеру Моргану просто не спалось, он решил посидеть в гостиной. Я спросила, не нужно ли ему чего-нибудь, а потом проводила его до спальни.
– И что ему было нужно? – С той же интонацией вопросил мистер Хилл.
– Ничего, – ответила я. – Он ни о чём меня не просил.
– Хм, – мистер Хилл отвернулся, и я решила, что разговор окончен.
– Я могу идти, хозяин? – произнося эти слова, я уже сделала шаг к двери.
– Не можешь, – мистер Хилл вдруг повернулся ко мне, и от неожиданности я застыла на одной ноге, занеся другую для шага назад. – У меня к тебе будет одно поручение.
– Но, мистер Хилл, – пролепетала я, – вы же знаете, что мистер Морган взял с меня обещание, что я не буду выполнять ваши приказы днём. Если вам угодно, сегодня ночью я…
– Милая Миранда! – губы старика растянулись в улыбке, которая у ребёнка получилась бы очаровательной и невинной, а на лице пожилого смотрелась как гримаса безумия. – Я говорю сейчас с тобой только по одной причине. Уверен, ты знаешь, по какой именно.
– Нет, – сказала я, и это было правдой.
– А причина такова: ты единственная в этом доме, кому я полностью доверяю. Единственная. Полностью. Понимаешь?
– Мне это очень лестно, сэр, – пробормотала я, хотя это заявление мне совсем не понравилось.
Мистер Хилл кивнул.
– Понимаю, дорогая. Именно поэтому я могу дать это поручение только тебе, и только в тайне от Ли. Это очень важно.
– Я слушаю вас, сэр.
– Ты должна следить за моим партнёром, – вкрадчиво проговорил хозяин, – я уверен, что он строит мне козни. Выясни, какие именно.
– Но сэр!..
– Это всё, что я хотел тебе сказать, дорогуша. А теперь ты можешь заняться своими делами.
Возвращаясь обратно, я не чуяла ног под собой. Хорошенькое задание, нечего сказать! Шпионить за мистером Ли! Да он меня за такие дела просто вышвырнет на улицу: как-никак, а особняк ему принадлежит. И куда же я пойду?
И отказаться нельзя… Мистер Хилл знает про меня кое-что, чего не знает Ли Морган. Не то чтобы это была страшная тайна, нет, но я старалась не болтать о своих способностях. В какой дом возьмут служанку, которая мало того, что бродит по ночам, так ещё и способна в своём лунатическом состоянии открыть любую дверь и зайти в любую комнату? Дураков нет.
Я не хотела покидать мистера Ли и мистера Хилла. Я не хотела расставаться с Театром…
Вход в театр «Фантасмагория» располагался с противоположной стороны особняка. Ещё два года назад на его месте был жалкий отель «Верёвочка», но теперь все помещения в нём полностью перестроили, перегородки между комнатами снесли, холл расширили, превратили убогое крыльцо в роскошный подъезд и даже крошечный садик облагородили: засадили экзотическими растениями, половина из которых, правда, не прижилась. Теперь со своей парадной стороны театр выглядел столь помпезно, что я робела к нему приближаться. К счастью, в театр можно было попасть и другим путём: через незаметную дверь на площадке второго этажа, которую я обнаружила не сама: мне любезно показал её мистер Хилл.
Когда я спустилась в кухню на завтрак, Бетани сообщила, что хозяин Ли, вопреки своему обыкновению, уже проснулся и отбыл в театр. Меня это не обрадовало: Ли Морган обожал понежиться в постели и никогда не вставал затемно. Да и в театре он бывал нечасто, предпочитая решать все финансовые вопросы в жилой части особняка…
Пожалуй, настал именно тот момент, в котором шпиону полагается встать на тропу охоты. От этой мысли меня буквально перекосило. Ну что за глупость – следить за мистером Ли! И подло, и противно.
Я быстро сжевала тост с сыром и запила его обжигающим чаем, забыв добавить сахару. Пожалуй, я всё-таки наведаюсь в театр. Не следить за хозяином, конечно, а просто так: разведать обстановку. Никто не удивится моему приходу, никто меня даже не заметит.
Я хорошенько вымыла руки и лицо, пригладила платье, проверила, не торчат ли волосы, и поспешила на второй этаж, к потайной дверце.
Особняк будто принадлежал к двум разным мирам. В первом, на жилой половине, были чистенькие, но скучноватые интерьеры, минимум украшений и ровным счётом ничего примечательного. Второй мир отличался от первого, как плитка шоколада отличается от ломтя хлеба. Это был мир, в котором возможно всё: мир, созданный мистером Хиллом.
Здесь главенствовали три цвета: чёрный, лиловый и золотой. Даже простой коридор, которым я шла к зрительному залу и в котором никогда не бывают зрители, был обит тканью с золотыми и фиолетовыми разводами. Освещение здесь было электрическое, но скрытое: казалось, что светятся сами стены. Причём свет шёл снизу.
Коридор завершался дверью (дуб и витражное стекло), которая выходила в ещё один коридор, более длинный и широкий. Номера для постояльцев отеля «Верёвочка» были превращены в гримёрные комнаты для артистов, а зрительный зал теперь помещался в бывшем ресторане. Впрочем, всё было переоборудовано с таким мастерством, что даже самый внимательный глаз не разглядел бы в роскошных интерьерах театра его гостиничное прошлое.
В холл я не стала спускаться, так как была уверена, что там никого нет. Диваны на золочёных ножках, обитые фиолетовым бархатом, пустуют, в высоких зеркалах не бродят ничьи отражения. И свечи не горят: по прихоти мастера-кукольника холл в любое время суток освещался только при помощи свечей в вычурных канделябрах. Дрожащий, рассеянный свет подогревал любопытство зрителей и придавал всему происходящему оттенок инфернальности.
Раньше в помещение, где теперь располагался зрительный зал, можно было пройти через холл. Сейчас для этой цели предстояло проделать более длинный путь: сперва подняться на один пролёт, затем спуститься. По бокам лестницы, отделанной мрамором, стояли подсвечники; они находились буквально на каждой ступеньке. Гостям приходилось подниматься и спускаться с величайшей осторожностью, чтобы не подпалить себе платья. Удивительное дело, но это очевидное неудобство ещё больше будоражило публику.
Порадовавшись, что в настоящий момент коварные свечи не горят, я всё равно подобрала подол повыше и засеменила по лестнице. Хозяин Ли, как я ожидала, оказался в зрительном зале.
Зал, побывавший в прошлом рестораном, был совсем небольшой по меркам столичных театров: всего 300 кресел. Сцена тоже была невелика, ведь при всех своих невероятных способностях мистер Хилл всё-таки не умел расширять пространство внутри уже построенных стен. Однако размеры театра вовсе не смущали его руководителей: при таком количестве мест газетные отзывы о «переполненном зале» вовсе не являлись преувеличением, а близость сцены позволяла зрителям хорошо разглядеть играющих на ней актёров, большинство которых не было людьми.
Сейчас сцена не пустовала: лиловый занавес был раздёрнут в стороны, а на гладком дощатом полу танцевали куклы. Единственный зритель – мистер Ли – сидел в самом центре зала и хмуро наблюдал за представлением.
Куклы-дети, одетые в яркие сумасбродные костюмы, отплясывали танец, пользующийся неизменным успехом у зрителей: сначала они выделывали антраша по-человечески, стоя на ногах, потом переворачивались вниз головой и ловко прыгали на руках, болтая ногами в воздухе, а напоследок стукались об пол головами и балансировали на макушках, причём всё это – не переставая улыбаться. Куклы были настолько похожи на живых детей, что зрелище получалось по-настоящему захватывающим. Всех этих детей, точнее, их человеческие копии я знала: не так давно мы делили с ними кров в одном и том же подвале. Это было здесь, в этом здании, только глубоко-глубоко внизу.
Я стала осторожно продвигаться между креслами, чтобы подойти к хозяину. Сначала я видела только его затылок, потом моему взору открылось красное, слегка оттопыренное ухо, потом пухлая щека и, наконец, Ли Морган предстал передо мной во всей своей угрюмой красоте.
– Хозяин Ли?
Юноша не повернул головы, только скосил глаза.
– Чего? – недружелюбно спросил он.
– Чем вы занимаетесь? – спросила я самым нейтральным тоном, какой мне только удалось воспроизвести.
– А тебе-то какое дело? Смотрю репетицию.
– Но куклы не нуждаются в репетициях, – заметила я.
– Значит, нуждаются. Эти мерзавцы… и мерзавки почти не слушаются меня, они подчиняются только Хиллу! – Ли ударил кулаком по подлокотнику и тут же сморщился от боли.
– Так ведь он их создатель, – я перевела взгляд на сцену, где куклы продолжали плясать, используя вместо точек опоры одну руку и одну ногу.
Ли ещё сильнее скривился.
– Вы можете попросить мистера Хилла, чтобы он научил вас командовать куклами, – сказала я. – Уверена, он не откажет, ведь вы с ним партнёры. Вообще вы двое, на мой взгляд, должны чаще общаться, чтобы между вами не возникало недоразумений.
– Наш союз – одно сплошное недоразумение, – пробурчал Ли.
Что ж, приходится признать, что мистер Ли настроен по отношению к мистеру Хиллу столь же подозрительно, как и мистер Хилл по отношению к нему. Как я ни пыталась примирить их со взглядами и методами друг друга – всё было бесполезно.
Но я не сдавалась!
– Мистер Хилл очень огорчён тем, что ему так и не удалось с вами подружиться, – беззастенчиво соврала я.
– Огорчён?! – Ли с возмущением уставился на меня. – Это он тебе так сказал? Вот лицемер!
На самом деле лицемерила я, так что бедный мистер Хилл получил оскорбление незаслуженно.
– Довольно с меня его увёрток! – хозяин было подпрыгнул, но кресло помешало ему разогнуть колени, так что он быстро приземлился обратно. – Миранда, мне потребуется твоя помощь.
Я разинула рот, собираясь возразить, но хозяин уже замахал руками, приказывая куклам разойтись. Музыка смолкла, детские фигуры остановились в самых безумных позах, потом медленно разогнулись и ещё медленнее, не сводя с мистера Ли насмешливых глаз, начали уползать за кулисы.
– Уродцы! – бросил Ли, оскорбив заодно и кукол.
Когда в зале остались только мы вдвоём, Ли Морган повернулся ко мне, сделал серьёзное лицо и тихо произнёс:
– Миранда, ты знаешь, как сильно я тебе доверяю?
– Нет, – упавшим голосом ответила я.
– Очень жаль, потому что моего доверия немногие достойны! – со значением промолвил хозяин. – Я ведь Морган, как-никак. Из тех самых Морганов.
– Я это помню.
– Вот и умница. Миранда, – Ли вдруг мягко взял меня за руку и потянул вниз, приглашая присесть рядом. Я неловко опустилась в кресло, – ты самая лучшая служанка в этом доме, и я знаю, как сильно ты мне предана…
Я попыталась кивнуть, но шею будто заело.
– … и поэтому я хочу дать тебе поручение, с которым не справится больше никто. Очень почётное, очень важное поручение!
– Какое? – обречённо спросила я.
– Ты должна узнать его секрет. Секрет создания живых кукол, – громким шёпотом проговорил Ли, вперяя в меня серьёзные голубые глаза. – Я должен овладеть этой тайной, чтобы сотрудничать с ним на равных!
Я отшатнулась.
– Но мистер Ли! Мистер Морган! Как я могу узнать то, чего не знает ни один человек на свете? Я ведь ничего не понимаю в механике!
– Вздор, – Ли беспечно отмёл моё возражение. – Просто проследишь за Хиллом. Он ведь пускает тебя к себе в мастерскую?
Легко ему говорить!
– Мне не нравится эта идея, хозяин, – твёрдо сказала я. – Мистер Хилл очень осторожен. Свои секреты он хранит как зеницу ока. Если он только почует, что я что-то вынюхиваю, мне не сносить головы. Подумайте, на что вы меня толкаете!
Золотоволосый юноша, до нелепости важный в своём кремовом пиджаке и лимонной жилетке, по-детски надулся:
– Интересно, а кто это должен сделать, если не ты, Миранда? Может, ты хочешь, чтобы я сам шпионил за Хиллом?
Да, было бы неплохо! Ох, мистер Ли, какой вы всё-таки себялюбец…
– Но я могу тебе помочь, – Ли снова понизил голос до таинственного шёпота. – Кажется, я знаю, где искать отгадки. Слушай внимательно…