Темный мир. Две тысячи лет назад.
Он смотрел на поле, где уже давно не росла трава, а земля пропиталась кровью живых и разумных существ, которые им так доверяли, не зная, что были обречены с самого начала. Душевная боль с каждым мгновением осознания ошибки становилась все сильнее, превращаясь в черную и беспросветную тоску и ярость.
Что они наделали? Зачем затеяли этот спор, приведший к таким печальным и разрушающим последствиям? Они были молоды… Но неужели этот факт может служить оправданием всех совершенных злодейств? Разве могут боги быть так жестоки в неконтролируемой ярости и желании доказать свою правоту? Он не знал ответа. Он всего лишь смотрел на горы разлагающейся и гниющей плоти – все, что осталось от некогда большой армии, сражавшейся за свои идеалы, за своих богов.
– Ты жалок! – раздался холодный голос за спиной скорбящего по бывшим идеалам глупца.
– Пусть так, – он даже не обернулся на голос, прекрасно зная, что вряд ли сможет когда-либо рассказать о том, что понял совсем недавно.
– Держи ответ, глядя мне прямо в глаза!
– Зачем? – он все же обернулся, печально смотря в некогда самые родные глаза, сейчас взирающие на него с холодным безразличием и отчуждением. – Что еще ты хочешь от меня?
– Мы так и не закончили наш спор, дорогой брат, – богиня тонко и хищно улыбнулась, а за ее спиной в это время разгоралась арка множественного портала, из которого один за другим начали появляться выжившие в последней битве: единственный род дайали, несколько кланов оборотней и демонов, и всего пара семей одаренных магией людей. Все они дружно встали за спиной своей повелительницы, готовясь к последней решающей схватке. Карг невесело усмехнулся. Что же – пусть будет так! Он тоже встал напротив Изеолы и остатков ее армии, одновременно призывая своих последователей. И даже довольно улыбнулся, видя изумление на лице сестры, наблюдавшей как из портала вышли его последние создания, оставшиеся в живых – самый сильный род вампиров.
– Не ожидала?
– Чего? Что ты припрячешь своих лучших марионеток в рукаве до поры до времени? – Изеола усмехнулась, переводя взгляд на своего близнеца.
– Догадывалась. Какую сторону выбираешь?
– Как всегда – светлую, – с усмешкой ответил Карг, тряхнув белоснежными волосами. – Но перед тем как ты скомандуешь своим марионеткам напасть на нас, ответь мне – не жалеешь ли ты?
– Жалею? О чем? – Изеола гневно сдвинула брови. – О том, что ты провел запрещенный ритуал или о том, что собирался стать в этом мире единственным богом?
– Так что больше тебя разозлило? И с чего ты решила, что я хотел стать единственным богом в этом мире? Только лишь потому, что дал им чуть больше силы, чем ты?
– Да! – богиня уже не сдерживалась, отчего ее черные глаза напоминали огненные факелы. – Мы так с тобой не договаривались! Это против правил – давать марионеткам свою силу! Готовься к решающей битве!
– Пусть будет по-твоему! – Карг вдруг резко сгорбился, а потом и вовсе упал на колени, опустив голову на грудь.
– Что ты делаешь? – воскликнула потрясенно Изеола, наблюдая, как меняется тело брата, прямо на глазах превращаясь в какое-то уродливое и страшное существо, которого еще этот мир не знал. – Тебе нельзя обращаться к темной сути, Карг! Прекрати сейчас же!
Но он уже не слышал ее, спрятавшись где-то внутри монстра, которого носил в себе с рождения. И с земли вскоре встал уже не красивый и молодой бог, а нечто столь жуткое, что даже вампиры, преданные своему повелителю, отпрянули в ужасе, не смея отвести глаза.
– Что ты наделал? – прошептала богиня, весь гнев которой почему-то молниеносно исчез, а в голосе теперь звучали только грусть и сожаление. В ответ существо только шумно вздохнуло, и затем раздался глухой голос:
– Уходи из этого мира. Теперь он принадлежит мне.
– Но здесь не осталось ничего живого! – Изеола, казалось, была потрясена, но в голосе не было и намека на слабость. – Неужели ты обрекаешь на муки свои же творения?
– Нет, – существо, бывшее когда-то светлым богом, качнуло неопределенно головой. – Ты уведешь их за собой, в новый мир. Они теперь примут твою силу.
– Но как? Они ведь должны питаться энергией других существ, чтобы выжить? Ты сам создал их такими, дав часть своей силы и проклятия.
– Ты можешь их освободить.
– Хорошо, – богиня кивнула и поманила оставшихся в живых вампиров к себе. – Но как же ты? Теперь, когда темная сущность в тебе сильнее, как будешь жить ты сам?
– Ты оставишь мне одного человека.
– Что? Ты в своем уме? Я ни за что не отдам на растерзание свои творения. К тому же жизненной силы одного человека тебе не хватит надолго.
– Решай! – казалось, существо было непоколебимо в своем выборе. – Мне нужен всего один.
– Я согласен! – вдруг раздалось из горстки людей, стоящих за спиной своей повелительницы, и вперед, отталкивая ужаснувшихся его поступку людей, вышел мужчина. Сделав пару шагов, он остановился, смело смотря на свою новую судьбу, в лице изменившегося под влиянием темной сущности бога.
– Я готов остаться.
– Подойдет, – не глядя на смельчака, пророкотал зверь и, махнув когтистой рукой, приказал своим последователям уйти.
Вампиры безмолвно повиновались, и вскоре уже вся горстка выживших стояла возле своей новой повелительницы, ожидая дальнейших распоряжений.
Изеола без особо интереса посмотрела на доставшийся ей «подарочек», брезгливо поджав губы при взгляде на их белоснежные волосы и черные глаза, но, тем не менее всего за мгновение открыла портал и взмахом руки велела всем выжившим, в том числе и вампирам, отправляться в новый мир. После того, как последний переселенец исчез в черном мареве, она обернулась:
– Встретимся через несколько сотен лет, чтобы закончить наш спор, – Изеола задумчиво потерла лоб. – Надеюсь, к тому времени ты освоишься в новой ипостаси. К тому же у тебя, впрочем, как и у меня, будет достаточно времени, чтобы подготовить новых марионеток.
– Не сомневайся, – глухо пророкотал Карг.
Дождавшись, когда богиня исчезнет вслед за своими созданиями, а окно портала окончательно перестанет мерцать, Темный Бог, с этого момента, – единоличный властелин покинутого и основательно разрушенного мира, сначала тяжело вздохнул, а потом перевел взгляд на одинокую человеческую фигурку, стоящую возле его ног.
Удивительно, но человек до сих пор не боялся или очень умело скрывал свой страх. Почувствовав обращенный на него тяжелый взгляд, он смело посмотрел наверх, встретившись с обжигающим пламенем, льющимся из глаз чудовища.
– Я готов!
– К чему? – как будто насмешливо спросил Темный бог, и в то же время яростное пламя его глаз угасло, а на смертного теперь смотрели самые красивые в мире бездонно-черные глаза.
– К смерти, – пожал плечами мужчина.
– Ты смелый, – вдруг сказал Карг, подходя ближе к человеку, а затем и вовсе схватил его за шиворот, приподнимая так, чтобы их глаза находились на одном уровне. – Но мне твоя смерть без надобности. Хотя, возможно, смерть для тебя была бы более предпочтительна, чем то, что я собираюсь сделать.
– Что будет со мной?
– Ты будешь жить, – ответил после минутного молчания Темный Бог. – Но я передам тебе часть своей сущности. И, возможно, ты или твои потомки еще проклянут меня за этот дар. Как зовут тебя, смельчак?
– Бэзил Нейвис.
– Ну, что же, Бэзил, надеюсь, ты будешь жить долго и оставишь после себя много таких же, как и ты, сильных и смелых потомков с уникальным даром.
– Зачем тебе передавать мне часть своего дара? – казалось, смертный был в шоке от того, что собирался сделать Темный бог вместо быстрой и жестокой расправы.
– Потому что моя сестра неправа, – решил все же ответить дерзкому человеку Карг. – Вы не марионетки, вы наши дети. И я знаю, что она слишком упряма, чтобы остановиться вовремя и осознать то, что понял я. И через тысячу лет мне будет нужен сильный маг с редким даром, чтобы он смог противостоять ее силе.
– Но я не проживу столько лет? Ведь нет же?
– Конечно, нет, – усмехнулось чудовище, вплотную придвигая свою страшную морду к лицу ошеломленного признанием бога избранного. – Но твои дети будут жить и будут так же, как и ты, владеть моим даром.
И Темный бог, больше не медля ни мгновения, выдохнул невесомое, искрящееся серебряными искрами облачко прямо в лицо испуганно сжавшегося в лапах монстра человека. И тут же тишину мертвой заваленной смердящими трупами земли разрезал полный боли и нечеловеческой муки крик.