После обильных снегопадов на Москву обрушилась новая напасть. Ударившие морозы вмиг превратили столичные улицы в каток. Припорошенный снегом лед и аномальные холода прибавили врачам работы. Как назло, у Марты сломалась машина, и теперь Матвею приходилось забирать уставшую докторшу с работы. По пути домой они, как правило, устраивали небольшой шопинг. Сегодня, едва стемнело, из сиреневой бездны неба вновь посыпались огромные белые хлопья.
Толкая перед собой доверху загруженную покупками тележку, Матвей подошел к машине, сунул руку в карман и нащупал брелок, надавил на кнопку. Джип «Тойота Ленд Крузер», подобно заскучавшему щенку, радостно тявкнул сигнализацией и подмигнул сразу всеми фонарями.
– Ты зачем сегодня столько всего набрала? – наблюдая за тем, как Марта перекладывает коробки с йогуртами, творожки и колбаски в похожий на открытую пасть бегемота багажник, спросил Матвей.
– Впереди выходные, хочу отоспаться. – Марта выпрямилась.
– Я думал, к концу света готовишься. – Он закрыл багажник, прислонил тележку к ограждению автостоянки.
– Я в эти глупости не верю. – Марта подставила под снежинки ладонь.
До боли знакомый звук удара кулаком по лицу, который нельзя ни с чем спутать, вскрик и шум упавшего на асфальт тела заставили оглянуться. Гигантская бетонная площадка перед гипермаркетом была разделена ограждениями из металлических труб на секторы, в каждом из которых умещалось в два ряда по несколько десятков машин. Матвей увидел, как трое крепких парней сбили на землю мужчину и методично, со знанием дела бьют ногами. Свет фонарей падал сверху, а на головы хулиганов были накинуты капюшоны, поэтому лиц разглядеть не представлялось возможным. Вместо них – казавшаяся зловещей чернота. Движения и комплекция этих людей говорили о том, что все они ровесники Матвея. Между тем сбитый с ног лежал между ними на спине. В тот момент, когда Матвей посмотрел в их сторону, он зажал нос руками и перевернулся на бок. Было видно, этот человек не боец. Он не кричал и не звал на помощь, а просто скулил. Типичное поведение жертвы. А может, просто знает, за что с ним так… Матвей не горел желанием заступаться. Он что, герой-одиночка? Другое дело, женщина, ребенок или старик. А здесь… Фу! Даже стыдно за сильную половину человечества. Поделом. Вот если бы он хотя бы попытался встать, оттолкнуть кого-то из нападавших. А так…
Матвей уже развернулся, чтобы забраться в машину, как из противоположного ряда выехал черный джип «УАЗ-Патриот» и встал рядом с дерущимися. Парни подхватили мужчину и быстро, без суеты, забросили в багажник.
А вот это уже не рядовая драка. Здесь криминалом попахивает. Не в больницу же они его решили после всего отвезти. Матвей замер.
– Помогите! Полиция! – неожиданно раздался из-за машины женский голос.
Матвей оглянулся на Марту.
– И не думай! – успела она крикнуть, как он, лишь коснувшись рукой ограждения, легко перемахнул через него и устремился к джипу.
Парни одновременно открыли дверцы заокеанского красавца, намереваясь скрыться в его чреве. Он не собирался препятствовать этому. Его цель – водитель. До машины оставались считаные шаги, а в голове у Матвея уже возник план расположения видеокамер автостоянки. Он никогда не пытался запомнить его специально. Просто мозг так натренирован. Как только на глаза попадалось то или иное средство наблюдения или сигнализации, он начинал «вскрывать» систему охраны и по привычке пытался найти ее изъяны. Заложенные за время службы в спецназе навыки превратились в инстинкты. Так, Матвей мог с уверенностью сказать, что установкой видеокамер у гипермаркета занимался не профессионал. По сути, камеры контролировали практически каждую заезжавшую сюда машину, но некоторые места стоянки в темное время суток попросту не были в достаточной степени освещены, что делало их бесполезными. Например, на многих машинах нельзя было прочитать номерной знак, а у некоторых даже определить марку. Однако этот джип встал в самом неудачном для похищения месте. Оно находилось сразу под тремя фонарями, и на него были направлены две видеокамеры. Одна смотрела в лоб, вторая в заднюю часть. Сразу бросилось в глаза, что номерной знак с одной стороны открутился и висит. Под ним еще один. Он наверняка настоящий. Его бандиты хотели спрятать под липовым. Странно. Легче просто один снять, другой поставить. Что-то тут не вязалось с логикой. Да и черт с ней. Пока не до этого… Матвей не преследовал цель разглядеть и запомнить номер. Буквы и цифры непроизвольно легли в одну из надежных ячеек памяти. Возникнув в окне водителя, он, по-видимому, изрядно перепугал его, поскольку парень буквально подскочил и отпрянул, ударившись виском о темя забирающегося на пассажирское сиденье одного из дружков. При этом двигатель нервно фыркнул. Левой рукой Матвей рванул ручку дверцы на себя. Ухватить водителя за верхнюю часть туловища не представлялось возможным, поскольку он практически лег на своего дружка, который до сих пор так и не смог занять свое место. Поэтому Матвей попросту оторвал за палец его левую руку от рулевого колеса, дернул на себя, а когда запястье оказалось на улице, со всей силы несколько раз приложил его дверцей. Хруст ломающейся кости – и нечеловеческий крик взорвал изнутри машину. Матвей распахнул дверцу, которая едва не стала гильотиной для руки водителя, и с силой рванул его за раздробленное запястье. Парень с воплем вылетел из-за руля, пролетел мимо Матвея и врезался в стоящую за его спиной машину, которая тут же известила об этом всех находящихся поблизости ревом сработавшей сигнализации.
Все произошло настолько быстро, что никто из успевших усесться на заднее сиденье парней не успел ничего понять. Бандит, который пытался сесть вперед, продолжал стоять на земле, опираясь локтями на сиденье. Матвей положил ему ладонь на голову и с силой толкнул. Парень вылетел из машины и рухнул на спину. Однако еще до того, как он коснулся запорошенного снегом и обледенелого асфальта спиной, Матвей выдернул ключи из замка зажигания. Мгновенье, и он уже позади машины. Открыв багажник, Матвей схватил пленника под руку и рванул на себя. И только после этого опомнились оставшиеся бандиты. Они одновременно выскочили по обе стороны машины. В руке одного блеснул металлом пистолет. Матвей рванул упавшего под ноги мужчину вверх. Поставив на ноги, толкнул в направлении гипермаркета:
– Беги!
Мужчина сделал два шага на непослушных от страха ногах и поскользнулся. Пытаясь сохранить равновесие, он станцевал на льду, однако не удержался и все же рухнул.
– Сука! – взревел парень, у которого был пистолет, и шагнул к Матвею.
Однако в следующий момент он замер и оглянулся на корчившегося на асфальте водителя:
– Юрасов, вставай!
– Туркмен, прыгай за руль! – завопил из-за машины поднявшийся на ноги бандит.
Парень, которого назвали Туркменом, направил пистолет Матвею в лицо:
– Ключи!
Матвей не собирался геройствовать. Не было причин. Зато у бандита было явное преимущество.
– Лови! – Матвей подкинул брелок с таким расчетом, чтобы парень его точно поймал. Любая накладка, и у негодяя сдадут нервы. Тогда все может закончиться стрельбой.
В это время спасенный мужчина умудрился наконец встать. Однако, вместо того чтобы спасаться бегством, он едва не усугубил ситуацию, бросившись к супруге. Матвей успел поймать его за отворот куртки. Мужчина со всего размаху шлепнулся на задницу.
Его жена в это время, перебирая руками по голосившему сигнализацией «Ситроену» и широко расставляя ноги, шла навстречу.
Между тем Туркмен стал пятиться задом. Поравнявшись с распахнутой дверцей водителя, он ловко приподнял на животе куртку, сунул пистолет за пояс и бросился к Юрасову. Матвей в это время наклонился к продолжавшему сидеть мужчине, взял его двумя руками под мышки и в очередной раз поставил на ноги. В это время женщина как раз оттолкнулась от «Ситроена» и шагнула в его объятия. Матвей в очередной раз придержал его за спину:
– Не хватало, чтобы вы теперь вдвоем рухнули.
Сзади послышался топот ног нескольких человек. Стало ясно, это бежала либо охрана магазина, либо полиция.
Тем временем парни на джипе как-то враз забыли про виновника не только своих бед. Они обступили продолжающего стонать Юрасова, подхватили на руки и загрузили в машину. Матвей не успел глазом моргнуть, как машина сорвалась с места, подняв серебристо-лунную взвесь изморози.
Сидевшая за столом просторной приемной секретарша оторвала взгляд от глянцевой страницы журнала и холодно посмотрела на переминавшегося у дивана высокого нескладного мужчину. Посетитель был одет в черный в полоску костюм, мешковато смотревшийся на его сухощавой фигуре. Было заметно, он неуютно чувствует себя в нем. То и дело перекладывая коричневую папку из одной руки в другую, мужчина в который раз поправлял узел малинового галстука, словно он его душил. Вот тронул слегка заостренный нос, будто проверяя, на месте ли он, провел по остаткам непослушных волос над ушами ладонью, посмотрел на часы, нервно передернул плечами и что-то беззвучно прошептал. Тут же спохватился, по-видимому, вспомнив, что на него смотрят, и воровато глянул на девушку. Так ведут себя увлеченные и очень занятые люди, их до определенной поры не особо заботит собственная внешность. Своего рода творческая неряшливость среди них в моде. Однажды, неожиданно поступившись принципами и оказавшись в некомфортной для себя среде, они, как правило, начинают чувствовать себя неуверенно и теряются.
Секретарша в приемной заместителя министра промышленности работала недавно, но и этого небольшого опыта хватало, чтобы понять, мужчина волнуется, хотя здесь не первый раз. По долгу службы девушка знала: этот невзрачный, с остатками русых волос на висках очкарик – генеральный конструктор Ерохин Борис Васильевич, под чьим руководством с середины девяностых годов ведутся малоперспективные работы над одним из российских самолетов.
Ерохин ни в какое сравнение не входил с респектабельными мужчинами, которые оставили приемную час назад. Что и говорить, представители американской авиационной корпорации умели создать о себе впечатление. И вообще, чего он ходит? Этот человек вызывал у шефа, а значит, и у нее, неприязнь. Димочка, мягко говоря, терпел всю эту российскую шелуху, паразитирующую на государственном бюджете. Дают для поддержания штанов, радуйтесь! Сидите дальше, ждите пенсии. Так нет, все ходят, канючат, пытаются что-то доказать, рассыпаясь в любви к родине… Не дают людям работать, как будто свет клином сошелся на их «тушках» и «аннушках»… От этого все еще летающего хлама давно нафталином попахивает. Тут еще этот Ерохин, который считает свой металлолом вершиной человеческого гения…
Борис Васильевич Ерохин чувствовал неприязнь, исходящую от молоденькой и холеной секретарши, но он и представить себе не мог, какие мысли возникли в ее красивой головке при его появлении. Сегодня он третий раз за год на приеме у заместителя министра и все с одним и тем же вопросом недостаточного финансирования проекта. Можно назвать все происходящее в последние годы с его детищем одним словом – издевательство. Его и программу лишь подкармливают, давая дотянуть до естественной кончины, вместе с которой уйдет и идея. А она, кстати сказать, оригинальная и виделась Ерохину не иначе как спасением всего отечественного авиапрома, умело загнанного в тупик недобросовестным руководством, считавшим российские проекты лишь угрозой своему благополучию.
От размышления отвлек бодрый голос из динамика селектора:
– Галочка, Бориса Васильевича пригласи, пожалуйста.
Секретарша многозначительно посмотрела на Ерохина.
– Иду! – Ерохин устремился к дверям.
Секретарша не соизволила подняться, чтобы открыть перед ним двери, как она это делает перед важными людьми.
– Здравствуйте, Дмитрий Витальевич! – Шагнув через порог, Ерохин поприветствовал Монурова в легком полупоклоне, ловя себя на мысли, что в очередной раз оба будут говорить одно, а думать другое.
– Проходи, садись. – Монуров скучным взглядом показал на стул за столом для совещаний. – С чем опять пожаловал?
– Недофинансирование в четвертом квартале, – торопливо раскрывая папку, сказал Ерохин и вынул график платежей. – Уже пятьдесят два процента…
– Ты думаешь, я не знаю? – расстроенным голосом спросил Монуров.
– Я так не думаю, – ловя себя на мысли, что не с того начал разговор, покачал головой Ерохин.
– Зачем тогда пришли? – Монуров, не мигая, уставился на Ерохина.
– За тем и пришел, – конструктор удивленно пожал плечами, – деньги нужны.
– Вам заработную плату вовремя платят? – неожиданно спросил Монуров, чем ввел Ерохина в замешательство.
– Вовремя, – не понимая, к чему он клонит, кивнул конструктор.
– Ну, так чего вам еще надо? – удивился Монуров.
– Мы не можем опытный образец завершить! – едва не плача, простонал Ерохин.
Монуров отодвинул от себя стандартный лист с компьютерным текстом и уставился на Ерохина.
Конструктор втянул голову в плечи:
– Мой Д-1 полностью отечественный самолет. В случае завершения проекта – это тысячи рабочих мест в России. А ваш «Сарсар Эйч» на семьдесят процентов иностранный. Почему вы так хотите кормить чужих рабочих и лишить работы своих?
– Потому что наши больше пьют, чем едят, – ухмыльнулся Монуров. – Да и качество того, что вы предлагаете, оставляет желать лучшего…
– Откуда вы знаете? – взорвался Ерохин. – Ведь мы не довели проект даже до летных испытаний!
– Мне достаточно мнения экспертно-аналитической группы, созданной при министерстве, – отрезал Монуров. – Или вы не доверяете ей?
– Как ей можно доверять, если там нет ни одного заслуживающего уважения специалиста? – с горечью в голосе спросил Ерохин.
– Я так не считаю.
– Ваши решения несут угрозу национальной безопасности, – рискуя быть выставленным за дверь, зашел с другой стороны Ерохин.
– А я думал, наоборот. – Давая понять, что сильно занят, Монуров посмотрел на часы.
– Зависимость в средствах связи и навигации от Запада во время войны в Персидском заливе привела режим Саддама Хусейна к тому, что в первый же день войны французские военные вывели из строя все самолеты, которые поставлялись ими в Ирак.
– Все, разговор окончен. – Министр решительно встал. – До свидания!
«Не нужен им чисто отечественный самолет, не так поймут заокеанские партнеры, – с горечью думал Ерохин, сворачивая с шоссе во двор своего дома. – Это грозит большими проблемами. Как увлеченно лоббировали приспешники Монурова установку на «Сарсарах» доработанных двигателей «Мигража»! С каким энтузиазмом спорили, доказывали, бросались в полемику! Были задействованы максимально возможные средства – газеты, радио, телевидение… Да, пусть мощность меньше, чем у наших, расход топлива на килограмм веса и габариты больше, и обслуживание только во Франции… Зато наверняка потяжелел их карман! Куда страна катится? Откаты, коррупция… И чтобы на государственном уровне такое творилось… Ужас, нет, катастрофа!»
Ерохин остановил машину напротив подъезда, заглушил двигатель и толкнул дверцу, которая ударилась обо что-то мягкое. Он посмотрел в окно и, к своему удивлению, обнаружил рядом с машиной двух коренастых мужчин. Один из них, в кепке с опущенными клапанами, как раз и выставил руку, не давая дверце открыться шире. Вся накопившаяся за день усталость, весь негатив, который Борис Васильевич впитал в себя в приемной заместителя министра, а потом и в его кабинете, вдруг как-то разом нашли выход довольно экстравагантным способом. Он с силой рванул дверцу на себя и снова двинул ею незнакомца, который, впрочем, как и в первый раз, выставил ладонь.
– Что? – С ненавистью глядя в глубоко посаженные глазки мужчины, Борис Васильевич снова дернул дверцу к себе и опять толкнул: – Что вы себе позволяете?!
– Да мы-то ничего, а вот вы! – с возмущением набросился на него дружок мужчины в кепке. Он был немного выше ростом, а его правый глаз слегка косил.
– Позвольте мне выйти! – Борис Васильевич поставил ногу на асфальт.
– Пожалуйста. – Мужчина в кепке, наконец, отступил на полшага.
– Ерохин Борис Васильевич? – спросил мужчина.
– Да, – кивнул Борис Васильевич, ощутив неприятный холодок в груди. – А что, собственно, случилось?
– Пока ничего, но может случиться, – переглянувшись с другом, усмехнулся посиневшими от холода губами косой. – Мы вас давно ждем, замерзли.
– Так вы меня ждете? – удивленно воскликнул Ерохин, разглядывая мужчин. Неожиданно ему стало стыдно за свое поведение.
«Ей-богу, как мальчишка», – подумал он, размышляя, кто же это может быть.
– Вас, – между тем подтвердил косой и сунул под нос Борису Васильевичу удостоверение сотрудника полиции: – Оперативный уполномоченный Сизов.
– Очень приятно, – ляпнул первое, что пришло в голову, Борис Васильевич, отметив про себя, что фамилия сотрудника соответствует цвету его носа и ушей.
– Вы домой? – Сизов оглянулся на двери подъезда и снова уставился в глаза Борису Васильевичу.
– Ну, а куда же еще? – вопросом на вопрос ответил Борис Васильевич.
– Вам следует проехать с нами, – ошарашил дружок Сизова.
– С какой стати? – растерялся Борис Васильевич.
– Необходимо, чтобы вы ответили на ряд вопросов.
– Вы меня арестовываете? – попытался угадать Борис Васильевич.
– Пока приглашаем для беседы. – Сизов сунул руки в карманы и поежился: – Вместе с машиной.
– Она не умеет говорить, – грустно пошутил Ерохин, размышляя, чем вызван такой интерес к его персоне. – Погодите, – неожиданно осенило его. – Может, вы расследуете какой-то инцидент с участием моей машины?
– Вы почти угадали, – подтвердил дружок Сизова.
– Так бы сразу и сказали, – облегченно перевел он дыхание, вспомнив утренний звонок своего водителя Юрасова. Сорокалетний мужчина, едва не плача, сообщил по телефону, как утром, при выезде из гаража, его остановили несколько молодых людей и избили.
– Ключи, пожалуйста, – протянул руку Сизов.
– Зачем? – растерялся Ерохин.
– Ваша машина перешла в разряд вещественных доказательств. – Сизов показал взглядом на эвакуатор, стоящий в начале двора.
Матвей застал Дешина сидящим на выдвинутом в центр кабинета столе. Рядом стояла Влада. Женщина недавно пришла в отдел, но Матвей уже успел с ней познакомиться. Невысокая, бойкая блондинка с карими глазами больше походила на ученицу старших классов, нежели на следователя полиции.
– Чего это ты? – С ходу догадавшись, что Дешин менял лампочку, Матвей посмотрел по углам и удивленно уставился в глаза другу: – Мышь увидел?
– Слышь, ты, остряк, – майор спрыгнул на пол и отряхнул на животе свитер, – помоги лучше стол на место поставить.
Матвей помог другу оттащить его рабочее место к окну.
– Ты у шефа был? – Дешин взял за спинку стул, намереваясь поставить его на место, но Влада стала протирать тряпкой сиденье.
– У какого шефа? – не понял Матвей.
– У нашего. – Дешин, наконец, перенес стул за стол и поставил.
– Зачем?
– На работу тебя взять хочет, – продолжал Дешин, перекладывая папки с соседнего стола на свой.
– Я свое отношение по поводу работы в органах давно высказал, – на полном серьезе ответил Матвей, неожиданно заметив, как повеселела Влада. С трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, она взялась помогать Дешину возвращать на свои места вещи.
– Высказал он идею при отделе создать отряд помощников полиции, – следя за реакцией девушки, продолжал Дешин.
Влада, наконец, рассмеялась.
– Понятно. – Матвей достал повестку и пробежал по ней взглядом. – Спиридонов, это кто?
– Это я. – Дешин забрал из его рук клочок бумаги и бросил на стол.
– К чему такая конспирация? – удивился Матвей.
– Для разнообразия подписался другой фамилией, – признался Дешин. – Такое впечатление, что на районе только один следователь Дешин и один, – напряженно уставившись на Матвея, он выдержал паузу, силясь подобрать нужное определение, и щелкнул пальцами, – свидетель, что ли… Чудо в перьях.
– Ну что вы, Борис Геннадиевич, так о своем друге? – нахмурила тонкие брови Влада.
– Тсс! – Дешин шутливо прижал палец к губам. – Слово «друг» в отношении товарища Кораблева в этих стенах не произносится.
– Почему? – Влада изобразила на лице шутливый испуг.
– Потому что следователь не может принимать в производство дело, в котором фигурирует человек, личные отношения с которым могут повлиять на беспристрастность разбирательства. – Дешин наконец сел. – Поэтому для меня Матвей Сергеевич всего лишь навсего гражданин Кораблев…
– Вообще, Матвей Сергеевич, – Влада встала за спинку стула Дешина, – дело собирались поручить вести мне, но товарищ майор, едва шеф зачитал материал, неожиданно проявил инициативу.
– Все, работаем, – нахмурился уличенный в рвении Дешин.
Влада схватила со своего стола какую-то папку и скрылась в дверях.
– По правде сказать, когда на совещании шеф в общих чертах и ограничиваясь лишь общими фразами: «гражданин» и «владелец джипа «Тойота Ленд Крузер» обрисовал обстоятельства случившегося, я сразу понял, что без тебя не обошлось.
– Откуда такая уверенность?
– Марка машины совпадает с твоей. – Следователь выдвинул ящик стола, достал несколько листков и положил перед собой. – Ну и главное, у какого нормального человека на районе хватит ума встать на пути сразу четверых отморозков? Я таких, как ты, в своих владениях наперечет знаю, как оперативник знает всех проблемных наркоманов и вышедших на свободу педофилов…
– Спасибо за сравнение, – разозлился Матвей.
– Почему обижаешься? – Дешин сложил руки на стол и слегка наклонился вперед.
– Ты таким тоном это сказал, словно из-за меня одни неприятности, – пояснил Матвей.
– Так или иначе, но я не видел в жизни людей, которые бы лучше тебя их находили, – признался Дешин.
– Ты забыл сравнение насчет мух и…
– Вот этого я не говорил! – Дешин предостерегающе выставил руку.
– Я дом заканчиваю строить, скоро перееду за город, – пообещал Матвей.
– Сам посуди, – Дешин покосился на двери, – четыре дела, в которых ты прямо или косвенно фигурируешь. Я уже начинаю опасаться, что меня начнет УСБ проверять на предмет сговора с тобой. А что, – он откинулся на спинку стула, – чтобы улучшить статистику по раскрываемости, вступил майор Дешин с неким Кораблевым в преступный сговор…
– Неувязочка получается, – улыбнулся Матвей.
– Какая?
– Тебе платить нечем.
– А ты на общественных началах! – воскликнул Дешин. – Тем более если покопаться, одно из дел помогло тебе стать состоятельным человеком.
Матвей на самом деле уже стал верить в мистику. С их первого знакомства он с завидным постоянством становится участником самых разных дел, в большинстве которых Дешину приходится разбираться на полном серьезе. Совсем недавно Матвей и вовсе вляпался в историю по пути в отделение, когда нес другу подарок ко дню рождения. Тогда прямо в его объятия из арки дома выскочил спасающийся бегством мужчина, который также держал путь в ОВД. Встав на пути преследующих его бандитов, Матвей, спустя совсем немного времени, оказался в Забайкалье, где распутал криминальный клубок, нити которого привели аж в Министерство обороны.
Матвей посмотрел на часы:
– У тебя сегодня что, дел нету?
– Действительно, чего-то я отвлекся, – спохватился Дешин и придвинул к себе протокол допроса: – Напомни мне, пожалуйста, адрес прописки.
– Улица Кедрова, восемьдесят шесть…
Следователь в нарушение всех инструкций по памяти заполнил биографическую часть протокола и поднял взгляд на Матвея:
– Что можешь рассказать по существу произошедших семнадцатого декабря событий?
Матвей подробно пересказал, как отбил у похитителей мужчину, оказавшегося впоследствии Вениамином Неверовым, и, насколько мог, описал бандитов.
– Интересно, – наблюдая за тем, как Матвей подписывает протокол, пробормотал Дешин.
– Ты это о чем? – Матвей вернул ему авторучку.
– Обо всем, – вздохнул следователь, убирая протокол в папку. – Знаешь, кому принадлежала машина, на которой уехали налетчики?
– В угоне? – попытался угадать Матвей, но тут же спохватился: – Хотя тогда зачем было накладные номера ставить?
– Данный автомобиль находится на балансе «Евразавиа». – Дешин уставился на Матвея, давая возможность задать следующий вопрос.
– Это авиастроительная корпорация? – уточнил Матвей.
– Объединяет в себе несколько предприятий, занимающихся отечественным самолетостроением. – Дешин потянулся к лежащей с краю стола пачке сигарет, однако, вспомнив отношение Матвея к этой привычке, в последний момент передумал.
– Значит, автомобиль служебный? – сделал вывод Матвей.
– На нем ездит генеральный конструктор, – подтвердил его предположение Дешин.
– Странный выбор, – удивился Матвей. – Обычно чиновники выбирают лимузины комфортнее.
– Конструктор не совсем чиновник, – заметил Дешин.
– Хочешь сказать, его водитель как-то связан с бандитами? – попытался угадать Матвей.
– Не знаю, – Дешин пожал плечами. – Ты указываешь, что несколько раз ударил его руку дверцей.
– Три раза, если быть точнее, – кивнул Матвей. – Причем удар был такой, что парень сейчас наверняка в гипсе.
– Так и есть, – подтвердил Дешин. – Но он категорически отрицает, что травма получена в процессе борьбы у гипермаркета.
– Да что ты говоришь?! – воскликнул Матвей. – Надеюсь, у меня будет возможность встретиться с ним на очной ставке?
– Конечно, – отчего-то тусклым голосом подтвердил Дешин.
– Не понимаю твоего настроения. – Матвей настороженно заглянул Дешину в глаза.
– Не все в этом деле так просто, как видится с первого взгляда, – озадачил Дешин.
– Ты бы ввел в курс дела, – попросил Матвей.
– Хорошо. – Следователь с шумом перевел дыхание. – Как я уже сказал, машина принадлежит генеральному конструктору «Евразавиа» Ерохину Борису Васильевичу. Водитель Юрасов Сергей Тихонович, пятьдесят третьего года рождения, – пристально наблюдая за реакцией Матвея, стал вводить в курс дела Дешин.
– Погоди, – осадил его Матвей. – Хочешь сказать, что ему уже под шестьдесят?
– Не хочу, оно так и есть, – ошарашил Дешин.
– Не может быть, – покачал головой Матвей. – Точно не он был за рулем. Тому парню не больше тридцати.
– И ты туда же, – с горечью в голосе проговорил Дешин.
– Куда? – растерялся Матвей.
– Куда и все. – Дешин зло бросил ручку на стол. – На следующий день Юрасов обратился за медицинской помощью. Думаешь, что послужило поводом? – Дешин застыл в ожидании ответа.
– Правильно, я же его правую руку дверцей раздолбил. – Чувствуя, что сказал глупость, Матвей пожал плечами: – Но я не мог ошибиться. Точно говорю, за рулем был человек, которому даже тридцати не дашь. Извини, в два раза ошибиться с возрастом – это надо быть слепым.
– Если бы не рука, я, быть может, согласился с версией, что машина в угоне, но по оценке врачей те переломы, которые причинили Юрасову, можно получить как раз именно таким способом, каким ты калечил руку водителя «УАЗа».
Восстанавливая события того вечера, Матвей перевел взгляд в окно:
– В таком случае я впервые в жизни ошибся.
– Это не страшно, – отчего-то повеселел Дешин.
– А нельзя мне взглянуть на этого человека? – вновь засомневался Матвей.
– Всему свое время, – обнадежил Дешин. – Опознание и очные ставки мы организуем, как только найдем Юрасова.
– А разве он куда-то пропал? – насторожился Матвей. – Ты сказал, что водитель обратился за медицинской помощью…
– Так оно и есть. – Дешин выразительно кивнул. – Только ни до этого, ни после он дома не появлялся. Лишь звонит изредка жене…
– В бегах, значит? – попытался угадать Матвей.
– Выходит так, если бы, – Дешин вдруг усмехнулся.
– Ты чего?
– Понимаешь, складывается впечатление, что этот Юрасов издевается.
– В чем это выражается?
– По словам жены, звонит ей благоверный из мест, где громко играет музыка и визжат девочки…
– Вона как! – восхитился Матвей. – Седина в голову, бес в ребро.
– Не знаю. – Дешин устремил задумчивый взгляд в окно. – По словам соседей, ничего подобного за ним раньше не замечалось.
– Злодей скрывал свое истинное лицо под маской благообразного человека и семьянина?
– Не знаю, – отмахнулся Дешин. – В общем, очная ставка будет и опознание тоже. Только перед этим мне необходимо еще раз побеседовать с Мартой.
– Чего ты нас вместе не вызвал? – насторожился Матвей.
– С ней я не под протокол, – отмахнулся Дешин.
– А тот, – силясь вспомнить фамилию спасенного им человека, Матвей выпрямил указательный палец, – Неверов, он кто?
– Представь себе, зять директора конкурирующей фирмы. – Дешин выдержал паузу, давая возможность Матвею самому угадать название.
– «Сарсара»?
– Угадал, – отчего-то погрустнел Дешин. – Кроме этого, он является генеральным директором «Красногорскавиадвигатель». Это предприятие адаптирует французский двигатель к «Сарсару Эйч». Тем самым включает красный свет ерохинским «Молниям» и Д-1.
– Это сразу обозначает мотив, – пытаясь понять, так ли считает друг, осторожно высказал свое мнение Матвей.
– В том-то и дело, что все уж как-то чересчур легко…
Борис Васильевич Ерохин никогда не оказывался в роли подозреваемого в преступлении, хотя, как и любой русский человек, знал выражение, смысл которого сводился к тому, что от тюрьмы и от сумы зарекаться не надо. Любой может оказаться по ту сторону закона. Ведь судьба человека лишь наполовину зависит от него самого, а вторая от провидения. И неизвестно, какая половина больше. Он даже был к этому внутренне готов, поскольку считал себя реалистом, и часто, например, водил машину сам. А она, как известно, является объектом повышенной опасности. Не успел затормозить перед выскочившим на проезжую часть ротозеем, и все. Срок обеспечен, если докажут, что ехал ты в этот момент, например, быстрее, чем надо… Однако то, что случилось с ним на самом деле, не могло присниться и в страшном сне.
Сегодня все было впервые. Первый раз Бориса Васильевича встретили у дома оперативные сотрудники, первый раз провезли по городу на полицейской машине и в первый раз, проводив в кабинет, усадили для дачи показаний по другую сторону стола, за которым сидел первый в жизни следователь. Нет, что-то подобное Борис Васильевич видел в кино, и какое-то время это даже забавляло, поскольку он был полностью уверен, что ничего противозаконного не совершал. Разберутся, принесут извинения за возникшее недоразумение и отпустят на все четыре стороны. Однако уже в кабинете следователя он неожиданно снова вспомнил про утренний звонок водителя и пришел к выводу, что дело намного серьезнее, чем представлялось на первый взгляд. На протяжении последних десяти лет его возил всегда один и тот же человек. Юрасов Сергей Тихонович был немногим младше его, но старше всех водителей их небольшого автопарка. Утром он позвонил и сообщил, что не сможет приехать сам по причине травмы руки. Сбивчиво рассказав о каком-то нелепом нападении хулиганов, Юрасов пообещал, что машину пригонит к подъезду другой водитель.
Борис Васильевич машину водить любил, поэтому больше переживал о здоровье уже немолодого и полюбившегося Юрасова, чем о том, что придется совмещать на протяжении дня сразу две функции.
– Может, вы мне объясните, на каком основании меня хватают возле дома? – строго спросил Ерохин следователя, представившегося Дешиным Борисом Геннадиевичем. Одетый в штатское, майор как-то сразу не понравился Ерохину. Вытянутое лицо и дугообразные брови на фоне казавшегося рассеянным взгляда делали внешность следователя неприятной. Он осознавал предвзятость своего вывода, потому что, например, девушке, сидящей за соседним столом, Дешин наверняка кажется красавцем, поскольку не сделал ей ничего плохого. Может, она даже в него влюблена…
– Конечно, объясню, – продолжая быстро писать, запоздало кивнул Дешин.
– Хочу сказать, что я очень, – Ерохин выдержал паузу, размышляя, какое слово использовать для лучшего впечатления о себе, «уважаемый» или «занятой». В том случае, если следователь еще не знает, какого человека задержали оперативники, первый вариант покажется чересчур заносчивым. Остановившись на последнем, Борис Васильевич закончил:
– Занятой человек…
– Я знаю, – не дал договорить Дешин. – Поверьте, и у меня дел хватает.
Эти слова накатились на Бориса Васильевича волной обиды.
«Знал бы ты, какие проблемы и задачи стоят передо мной! – думал он, наблюдая за следователем. – Кто ты, жалкий майор, который за свою жизнь наверняка, кроме мелких жуликов да пьяниц, никого и не посадил, по сравнению со мной, генеральным конструктором самолета двадцать первого века?»
– Представьтесь, пожалуйста, полностью, – наконец потребовал Дешин.
– Ну и дела! – изумился Борис Васильевич. – Сначала схватили человека, а потом спрашивают, как зовут.
– Вас никто не хватал, – с металлом в голосе сказал следователь. – Просто пригласили для беседы.
– Хорошенькое дельце, – возмутился Борис Васильевич. – И машину не забирали?
– Конечно, мы знаем, кого задерживаем, – спокойно ответил Дешин. – Просто таков порядок.
Борис Васильевич терпеливо назвал фамилию, имя, отчество, год рождения и адрес проживания.
– Место работы. – Дешин оторвал взгляд от протокола и уставился ему в глаза.
– Генеральный директор и конструктор «Евразавиа», – следя за реакцией майора, ответил Ерохин.
Однако напоминание следователю, с кем он имеет дело, ровным счетом не произвело на него никакого впечатления, и Ерохин сник.
«Интересно, куда вляпался Юрасов, – думал он, наблюдая за тем, как Дешин заполняет строчки протокола. – С тремя детьми на склоне лет в тюрьму. – Он поежился. – Грустно. Что бы ни случилось, надо будет помочь. Наверняка характеристика понадобится».
Однако следующий вопрос Дешина вмиг выбил из Ерохина всю способность к размышлениям и ввел в ступор, поскольку задан был таким тоном, что он сразу почувствовал себя виноватым.
– Скажите, пожалуйста, где вы находились вчера между девятнадцатью и двадцатью часами и кто может подтвердить это? – Покусывая кончик авторучки, Дешин выжидающе уставился Ерохину в глаза.
– Позвольте спросить, а почему вы задаете такие вопросы? – ощутив сухость во рту, спросил Ерохин.
– Совершено преступление, и я считаю необходимым узнать, имеете ли вы к нему какое-либо отношение или нет, – спокойно ответил Дешин.
«Значит, Юрасов кого-то сбил на машине и скрылся с места происшествия. Выходит, следователь хочет узнать, находился ли я вместе с ним или нет. Погоди! – осенило Бориса Васильевича. – Так ведь как раз в этот промежуток времени мы застряли в пробке на Садовом».
– Это важно? – на всякий случай спросил он.
– Вы еще спрашиваете? – усмехнулся Дешин.
– Я возвращался домой. – Борис Васильевич посмотрел на часы. – Около часа мы двигались по Садовому в пробке…
– Как вы двигались? – Следователь перестал писать и уставился Борису Васильевичу в глаза.
– На служебном автомобиле…
– Так, – протянул следователь. – Кто еще с вами был в машине?
– Никто, – покачал головой Ерохин. – Я и водитель Юрасов.
– Вы уверены? – В глазах следователя появился интерес. – Может, это было раньше указанного мною времени или позже?
– Да нет же! – воскликнул Ерохин. – У меня отличная память…
– В таком случае как вы объясните, что вашу машину в этот промежуток времени видели совершенно в другом месте? – ошарашил Дешин.
– Не может быть! – Уверенный, что вышло недоразумение, Борис Васильевич облегченно вздохнул. – А я-то думал…
– Что вы думали? – Следователь подался вперед.
– Ничего, – пожал Ерохин плечами. – Точно были в пробке.
– А у меня совсем другая информация. – Дешин откинулся на спинку стула. – Именно в этот период времени ваша машина находилась на стоянке у гипермаркета. Более того, ваш водитель, – Дешин заглянул в протокол и снова поднял на него взгляд, – и еще трое его подельников совершили попытку похищения человека. Нанеся ему телесные повреждения, они забросили его в багажник вашей машины и попытались скрыться с места преступления. Однако находившийся в это время там сознательный гражданин помешал преступникам до конца выполнить план. Он освободил заложника и причинил вашему водителю травму…
– Чушь! – вырвалось у Ерохина. – Совсем оборзели!
– Подбирайте выражения, – попросил Дешин.
– Вы тоже! – вскипел Ерохин.
Обида за то, что из-за некомпетентности и разгильдяйства полиции он уже потерял половину дня драгоценного времени, испытал унижения и страх, вырвалась наружу. Борис Васильевич вскочил со стула:
– Вы мне за это ответите! Я завтра министру… Нет, сегодня!
– Вас еще не выпустили из этих стен, чтобы куда-то идти жаловаться, – спокойно осадил его Дешин.
– Что? – захлебнулся от негодования Ерохин.
Однако тон, каким это было сказано, неожиданно вызвал у Ерохина прилив неописуемого ужаса. Он вдруг почувствовал, что майор знает нечто такое, отчего и вправду может закрыть его в камеру. Борис Васильевич снова сел.
– На самом деле положение действительно очень серьезное. – Дешин отложил авторучку. – Человек, в отношении которого были совершены насильственные действия, в какой-то степени имеет отношение к вашим неудачам. Не может быть таких совпадений…
– Каких? – вконец растерялся Ерохин.
– То, что ваша машина в указанное время была у гипермаркета, – доказанный факт. – Дешин выдержал паузу, глядя в глаза Ерохину. – Кроме очевидцев и многочисленных свидетелей, номер, который злоумышленники безуспешно пытались скрыть под другим, запомнили и потерпевшие.
– Потерпевшие, – беззвучно повторил Ерохин, не веря своим ушам.
– Да, – по-своему поняв его, кивнул Дешин. – С гражданином Неверовым была супруга, Неверова Эльвира Амасиковна.
– Какой Неверов?! – пытаясь понять, чего от него хотят, почти крикнул Ерохин.
– Неверов Вениамин Алистархович, – терпеливо повторил Дешин. – Генеральный конструктор «Красногорскавиадвигателя». Насколько я понимаю, он же является генеральным директором этого предприятия.
– Неверов, – окончательно запутавшись, снова повторил Ерохин и поднял на полицейского удивленный взгляд: – Как? Зачем?
– А вы не знаете? – язвительно улыбнулся он.
– Представьте себе!
– А вот господин Путулян нечто подобное даже ожидал.
– При чем тут Путулян?
– Но ведь он отказался от вашего двигателя.
– А Неверов? – Обстановка и обстоятельства были до того новыми и непривычными, что Ерохин не мог сосредоточиться и чувствовал себя словно во сне.
– Ну как же! – воскликнул Дешин. – Именно под руководством Неверова модернизирован и приспособлен для перспективного авиалайнера французский двигатель, который стал для вашего самолета окончательным приговором. А двигатель, как говорится, сердце самолета. Как следствие, отказ финансирования вашего проекта со стороны государства и, напротив, создание всех условий детищу Путуляна.
– Вы хотите сказать, будто я организовал покушение на Неверова? – догадался Ерохин.
– Который ко всему еще является и зятем ненавистного вам Путуляна, – подтвердил его предположение Дешин. – Вы сразу хотели убить двух зайцев.
«Господи, – думал про себя Борис Васильевич, – какая нелепая ситуация!»
– Кроме этого, момент попытки похищения зафиксирован камерами видеонаблюдения, – продолжал Дешин. – На кадрах отчетливо виден, как отвалившийся номер…
– Вы в своем уме?! – взревел не своим голосом Борис Васильевич и вскочил со стула, который с грохотом опрокинулся на пол.
– Успокойтесь! – поднял на него взгляд Дешин.
– Вот это авантюра! – Возмущение перехлестнуло все границы, и Ерохин не слышал никого кроме себя: – Я мог все что угодно предположить, но такое! – он потряс над головой кулаками. – Эх, Эдуард Юрьевич, гад!
– Позвольте. – Дешин откинулся на спинку стула: – О каком Эдуарде Юрьевиче вы говорите?
– Ну как? – Ерохин резко наклонился и поставил руки на стол: – Вы же сами сказали, будто Юрасов напал на Неверова.
– Ну да, – подтвердил Дешин.
– А Вильцын Эдуард Юрьевич несколько дней назад опять предупредил меня, чтобы я прекратил лоббировать свой проект.
– С этого места подробнее, – попросил следователь, снова склонившись над протоколом…
Первый в жизни допрос вымотал нервы. Если сказать, что Ерохин вышел из здания ОВД униженный и раздавленный, значит не сказать ничего. Он был оглушен. Уже оказавшись на улице, Борис Васильевич в мыслях все еще находился там, в душном кабинете за столом, по другую сторону которого сидел следователь Дешин. Это только подумать, с него, дожившего до седин и уважаемого в России конструктора, сейчас взяли подписку о невыезде! Скажи ему еще утром, что к вечеру его будут допрашивать по делу о попытке похищения человека, он бы счел этого человека за сумасшедшего. А сейчас сам считает, что тронулся умом, а все произошедшее привиделось.
– Бред какой-то, – пробормотал Ерохин, оказавшись у проезжей части.
Он огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, каким способом теперь добираться до дома.
«Погоди, как ты поедешь домой, не убедившись, что с Юрасовым все в порядке?» – мысленно упрекнул он себя и полез в карман за телефоном.
Однако телефон водителя не отвечал, и Борис Васильевич принялся ловить такси, чтобы доехать до дома, где жил его подчиненный.