Кроссворд


Я люблю, когда в воскресенье идёт дождь и мы с папой и мамой остаёмся дома, но только если можно повеселиться, а если нет, я скучаю, капризничаю, и получаются всякие истории.

Мы сидели в гостиной; на улице шёл жуткий дождь, папа читал газету, мама шила, часы делали «тик-так», а я смотрел иллюстрированный журнал с классными историями про бандитов, ковбоев, лётчиков, пиратов, – в общем, отпад! А потом журнал закончился, и я спросил:

– А что мне теперь делать?

Никто не ответил, и я повторил:

– Так что мне теперь делать, а? Что мне делать? Что мне делать?

– Николя, перестань! – сказала мама.

Тогда я сказал, что это нечестно, что мне нечего делать, что мне скучно, что никто меня не любит, что я уйду, и они обо мне пожалеют, и стал топать ногами по ковру.

– Николя! – закричал папа. – Не начинай! Читай свой журнал, что тебе ещё надо?

– Но я уже всё прочитал! – сказал я.

– Возьми другой! – сказал папа.

– Не могу, – объяснил я. – Я поменял свои старые журналы на шары Жоакима.

– Ну так поиграй в шары, – сказал папа. – У себя в комнате.

– У меня их нет, – сказал я. – Мексан – подлый жулик, он у меня их выиграл в школе.

Папа провёл рукой по лицу, а потом стал смотреть мой журнал, который валялся на ковре.

– Смотри-ка, – сказал папа, – тут ведь есть кроссворд! Это отлично! Реши кроссворд, это и интересно, и полезно.

– Я не умею решать кроссворд, – сказал я.

– Вот и отлично, научись, – сказал папа. – Я тебе помогу. Это очень просто: читаешь определение, считаешь количество клеточек, то есть букв, и вписываешь подходящее слово. Принеси карандаш.

И я побежал за карандашом, а когда вернулся, папа говорил маме:

– Чего не сделаешь ради покоя в доме!

И они оба засмеялись. Тогда и я стал смеяться. Когда в воскресенье мы остаёмся дома втроём, то отлично понимаем друг друга, и это у нас в семье самое классное. Мы посмеялись, я лёг на ковре, перед папиным креслом, и начал решать кроссворд.

– Император Франции, – прочитал я, – потерпевший поражение при Ватерлоо, восемь букв.

– Наполеон, – сказал папа улыбаясь.

– Столица Франции, – сказал я, – пять букв.

– Париж, – сказал папа.



Он засмеялся. Наверное, классно всё знать, как папа! Жалко, что ему это ни к чему, потому что он не ходит в школу. А если бы ходил, первым в классе стал бы он, а не этот дурацкий учительский любимчик Аньян. Вот было бы хорошо! А ещё если бы папа сидел на уроках, то учительница побоялась бы меня наказывать.

– Домашнее животное, – сказал я. – У него есть когти и оно мяукает, пять букв.

– Кошка, – сказал папа; он положил книгу себе на колени, и было видно, что ему весело не меньше, чем мне.

Он просто отпад!

– Вид живокости, произрастающий на юге Франции. Девять букв, – сказал я.

Папа не стал сразу отвечать. Он почесал голову, подумал, а потом сказал, что это крутится у него на языке и что потом само всплывёт, и попросил читать дальше.

– Семейство двудольных спайнолепестных растений, пятнадцать букв, – сказал я.

Папа снова взял свою газету и сказал:

– Ладно, Николя, теперь немного поиграй сам. Дай мне спокойно почитать.

Но я сказал, что не хочу играть один; тогда папа закричал, что ему нужен покой в доме, что если мне не хочется быть наказанным, то я буду сидеть тихо и что я никогда не стану образованным, если кроссворды за меня будут решать другие. Вид у папы был очень сердитый, и я понял, что не время капризничать, тем более до еды, потому что мама приготовила отпадный яблочный пирог.

И я стал сам решать кроссворд. Сначала у меня получалось и слова были простые; южноафриканская антилопа из трёх букв – это, конечно, бык; про судно я догадался, что это лодка, только вот странно: когда они составляли кроссворд, то зачем-то понаставили кучу лишних клеточек. Тогда я стал писать крупнее, и стало выходить хорошо. Искусственный водоём – ясное дело, водохранилище, но клеточек было всего четыре, и у меня поместилось только «водо», ну и ладно. А потом снова пошли трудные слова, и я опять спросил папу:

– Животное с ценным коричневым или почти чёрным мехом, шесть букв?

Папа стукнул книгой по своим коленям и посмотрел на меня большими глазами.



– Николя, – сказал папа, – по-моему, я уже тебе…

– Соболь, – сказала мама.

Папа так и остался с открытым ртом; он повернулся к маме, которая продолжала шить, потом закрыл рот, но вид у него был недовольный.

– Мне кажется, – сказал папа маме, – нам надо договориться о методах воспитания ребёнка.

– В чём дело? – удивлённо спросила мама. – Что я не так сделала?

– По-моему, – сказал папа, – будет лучше, если малыш решит этот кроссворд сам. Вот и всё.

– А по-моему, – сказала мама, – ты слишком серьёзно относишься к этим кроссвордам! Я всего лишь решила помочь ребёнку. Не вижу в этом ничего плохого!

– Если даже ты случайно знаешь название животного с ценным мехом…

– Разумеется, я могу его знать только случайно, – сказала мама со смешком; она всегда так делает, когда сердится. – Ведь со дня нашей свадьбы мне никто не дарил мехов и экспертом я стать не могла.

Тогда папа встал и сказал, что отлично, чудесно, что вот вся благодарность ему – ему, который работает не покладая рук и из кожи вон лезет, чтобы мы ни в чём не нуждались, а взамен он даже не может рассчитывать на покой в доме. А мама сказала, что её мама была права, и меня отправили решать кроссворд у себя в комнате.

Только я успел закрасить чёрным лишние клеточки в своём кроссворде, как мама позвала меня есть.

За столом никто не разговаривал, а когда я захотел что-то сказать, мама велела мне есть молча. А жаль, потому что мне так хотелось показать родителям, как я решил кроссворд.

А знаете, с этими кроссвордами и правда очень много можно узнать! Например, вам известно, что «фывямс» – это распространённое домашнее животное, которое мычит и даёт молоко?