Глава первая
Вечеринка в честь дня рождения Гектора Брума беспокоила Харрисона несколько недель.
Гектор Брум был одним из тех людей, которые нравились Харрисону меньше всего.
Он был одним из самых больших ребят в их классе и вечно цеплялся к Харрисону. Например, если Харрисон придумывал на детской площадке какую-нибудь игру, Гектор просился присоединиться, а потом менял правила так, чтобы Харрисон не смог играть. Или, если они играли в футбол, он ставил Харрисону подножки или отпихивал его от мяча.
Но хуже всего была его резинка.
Это было идеальное оружие: быстро пользоваться, легко прятать. Когда меньше всего ожидаешь, вдруг чувствуешь резкий щелчок резинки по руке, шее или ноге и в следующий миг уже катаешься по полу от боли.
Одна только мысль о том, что придётся идти на вечеринку к Гектору, нервировала Харрисона. Но туда собирался весь класс, и Харрисон не хотел оставаться в стороне, когда в понедельник все будут обсуждать праздник, так что выбора у него не было.
Единственное, что делало посещение вечеринки Гектора Брума относительно сносным, так это её тема: космос. Потому что Харрисон обожал всё связанное со звёздами и планетами. Кроме того, Гектор всю неделю хвастался, что его родители пригласили самую настоящую астронавтку, чтобы она развлекала гостей. Звали астронавтку Шелли. Она приехала в гости к своей бабушке, которая работала регулировщицей дорожного движения у школы, и Брумы немедленно позвали её на праздник к их драгоценному сыночку.
Харрисону не терпелось с ней познакомиться. Она ведь бывала в настоящем космосе!
Праздник начался довольно весело. По всему залу были развешаны космические декорации, а ещё родители Гектора заказали огромный торт, украшенный серебристым космическим кораблём, врезающимся в красную планету, и зелёным инопланетянином с четырьмя глазами.
Все пришли в костюмах. Харрисон нарядился космонавтом, Персефона Бринкуотер – инопланетянкой, Чарли Нвосу – падающей звездой, Маркус Доун – ракетой, а Карл Инг – сотрудником Центра управления полётами. Кэти Броад пришла в костюме ангела, но никто ей ничего не сказал, хотя ангелов вообще-то не встретишь в космосе.
Гектор Брум, как и следовало ожидать, решил вырядиться Солнцем, потому что он хотел быть самой важной штукой в нашей солнечной системе.
Когда гости пришли, родители Гектора проводили детей к центру комнаты, и вскоре все расселись на подушках на полу, нетерпеливо ожидая главного события.
Харрисон чувствовал, как нарастает его волнение по мере приближения встречи с настоящей астронавткой.
И тут зловещий голос прошептал ему на ухо:
– Вот погоди, уйдут мои родители, и я до тебя доберусь.
Харрисон повернулся и увидел Гектора Брума, поигрывающего своей жуткой резинкой, со злобным огоньком в глазах.
– А когда начнутся игры – берегись у меня!
Харрисон сглотнул. Возможно, стоило всё-таки остаться дома.
Свет приглушили, и чей-то голос произнёс:
– Запуск через десять… девять… восемь…
Все дети начали считать хором.
– Семь… шесть… пять…
Мама и папа Гектора попятились к двери. Харрисон почувствовал, как все его мускулы напряглись. Как только они уйдут, кто защитит его от Гектора?
– Четыре… три… два… один…
– Зажигание! СТАРТ! – закричала, врываясь в зал через дверь кухни, женщина.
У неё были ярко-розовые волосы и просто шикарный скафандр – в точности такой, какой носят астронавты на Международной космической станции. Несмотря на тревогу, Харрисон очень впечатлился.
– Привет, дети! Я Шелли, и мы с вами сегодня здорово повеселимся! Итак, кто хочет полететь со мной в космос? – спросила она, оглядывая детей.
Все закричали:
– Я, я, я!
Родители Гектора обменялись улыбками и закрыли дверь. Как только они ушли, Гектор злобно улыбнулся Харрисону.
– Не я! – выпалил Харрисон.
– Прошу прощения? – переспросила Шелли, удивлённо уставившись на Харрисона.
– Я хочу домой! – закричал Харрисон, чувствуя, как нарастает его паника при мысли быть щёлкнутым резинкой.
– Но Харрисон, – сказал Маркус Доун, – ты же любишь космос.
– Не люблю! – завопил Харрисон. – Он скучный!
Конечно, на самом деле он так не думал, он просто боялся Гектора. Но Шелли этого не знала.
– Космос не скучный, – твёрдо ответила она, нахмурившись. – На самом деле ты и понятия не имеешь, до чего тебе повезло. Когда я была маленькой, я была бы счастлива побывать на таком празднике. – Она отвернулась от Харрисона и обратилась к остальным: – Ладно, дети, лягте на пол и закройте глаза.
Все сделали как было сказано – и Харрисон, пытаясь не обращать внимания на своё беспокойство, тоже.
Он закрыл глаза и слушал, как Шелли задёргивает шторы и выключает свет. Потом раздался щелчок, а за ним – жужжание…
– Открывайте глаза! – велела астронавтка.
Харрисон так и сделал, и вдруг оказалось, что они все как будто плывут по космосу! Кругом были звёзды! Они кружились на потолке, покрывали стены и падали на пол.
– Кто знает, что такое созвездие? – спросила Шелли. Харрисон поднял руку, но Шелли выбрала вместо него Персефону Бринкуотер.
– Это звёзды, которые образуют какую-то фигуру, – ответила Персефона.
– Очень хорошо, – сказала Шелли. – А теперь посмотрите вверх и познакомьтесь с Большой Медведицей. – Она направила на потолок луч лазерной указки, и яркая красная точка обвела несколько звёзд, которые – прямо скажем – на медведицу нисколько не походили.
– Вот её голова, – объясняла Шелли, а лазерная точка плясала на потолке. – Вот передние лапы, вот тело, а вот задние лапы.
– Ну как скажете, – сказал Карл Инг, и несколько детей захихикали.
– Может кто-нибудь предположить, что это за созвездие? – спросила Шелли слегка раздражённым тоном. Луч её лазерной указки переместился к другому скоплению звёзд.
И опять Харрисон поднял руку. Шелли указала на Чарли Нвосу.
– Это летучая мышь? – спросил Чарли.
– Не совсем, – ответила Шелли. – Хотя крылья у него действительно есть. Это созвездие Лебедя. Одно из моих любимых. Может кто-нибудь угадать, почему?
– Потому что в нём есть очень яркая звезда? – спросил Гектор Брум, даже не подняв руку.
– Отличное предположение, Гектор, – сказала Шелли. – Какой ты умный мальчик. Это и впрямь очень яркая звезда. Она называется Денеб, что по-арабски означает хвост, потому что это хвост лебедя. Но причина, по которой Лебедь – одно из моих самых любимых созвездий, находится вот тут… – Она взяла лазерную указку и обвела ею тёмный участок прямо в середине созвездия. – Это чёрная дыра. Кто-нибудь знает, что это такое?
Харрисон, который знал о чёрных дырах всё, взволнованно сел и замахал обеими руками.
– Я знаю! – воскликнул он. – Я знаю!
– Никто? – спросила Шелли, притворяясь, что не слышит его. Из-за его эмоционального выпада она решила, будто Харрисон – испорченный мальчишка, которому следует преподать урок. – Что ж, по сути, это дыра во Вселенной. Она полностью чёрная, так что сразу увидеть её никак нельзя. Но стоит оказаться слишком близко, и она засосёт вас внутрь – и вы исчезнете на веки вечные.
Рассказывая это, она выключила лазерную указку, и маленькая точка красного света на потолке внезапно исчезла.
Последовала пауза. Дети таращились на маленький клочок неба, где притаилась чёрная дыра, и чувствовали некоторую панику.
– Ну хорошо! – сказала Шелли, поднимаясь на ноги. – Поиграем в игры? – Она щёлкнула по ряду выключателей на стене, и свет снова загорелся.
– Нет! – закричал Харрисон. Остальные дети уже встали, а он по-прежнему лежал на полу.
– Прошу прощения? – переспросила Шелли.
– Я не хочу играть в игры! – крикнул он. Внезапно единственным, о чём он мог думать, была лишь резинка Гектора.
– Но это будут космические игры, – сказала Шелли, растерявшись. – Они тебе понравятся. Поиграем в Нарасти Нейтронную Звезду, это как Передай Посылку. Спящие Суперновые, это немного похоже на Спящих Львов…
– Обожаю Спящих Львов! – воскликнула Кэти Броад.
– А-А-А-А-А-АР-Р-Р-Р-Р-РГ-Г-Г-Г-Г-ГХ-Х-Х-Х-Х-Х! – закричал Харрисон. – Почему меня никто не слушает?!
– Харрисон, – сказала Шелли с предупреждающей ноткой в голосе. – Думаю, тебе надо успокоиться.
– Я хочу ещё посмотреть на звёзды! – заорал он.
– На звёзды мы уже посмотрели, – твёрдо сказала Шелли. – Теперь мы будем играть в игры. Начнём с Приколи Спутник на Околоземную Орбиту? Гектор, давай ты первый.
Гектор вышел вперёд и, незаметно для Шелли вытащив из кармана свою резинку, зловеще ухмыльнулся Харрисону.
Вот тогда-то Харрисон разбушевался по-настоящему.
– ЭТО САМАЯ УЖАСНАЯ ВЕЧЕРИНКА НА СВЕТЕ! – прогорланил он, бегая по комнате и пиная подушки, как футбольные мячи. – И ВЫ ДУРАЦКИЙ АСТРОНАВТ!
– А ну-ка угомонись, – сказала Шелли, сама становясь всё злее.
– НЕНАВИЖУ ВАС! – рявкнул Харрисон. – Я БЫ ХОТЕЛ ВАС ЗАСУНУТЬ В ЧЁРНУЮ ДЫРУ! Я БЫ ХОТЕЛ ВСЁ ЗАСУНУТЬ В ЧЁРНУЮ ДЫРУ!
– ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ! – во весь голос проревела Шелли.
Харрисон так удивился, что на него кричат, что немедленно умолк и замер.
– ДУМАЕШЬ, МНЕ ОХОТА ЭТО ДЕЛАТЬ? – взвыла Шелли. – ДУМАЕШЬ, Я ХОЧУ ИЗОБРАЖАТЬ ИЗ СЕБЯ АСТРОНАВТА? Я ХОЧУ БЫТЬ АСТРОНОМОМ, А НЕ ДЕТСКИМ АНИМАТОРОМ!
В комнате воцарилась тишина, дети сидели с разинутыми ртами. Шелли вела себя совершенно не так, как полагается взрослым!
– Вы не настоящий астронавт? – спросил Маркус Доун.
– КОНЕЧНО, НЕТ! – крикнула Шелли. – КАК И ВЫ НЕ НАСТОЯЩИЕ РАКЕТЫ, ПЛАНЕТЫ, ЗВЁЗДЫ И… АНГЕЛЫ!
Кэти Броад расплакалась.
– Ладно! Ладно! – сказала Шелли, осознавая, что ситуация выходит из-под контроля. – Простите. Просто… на меня много всего навалилось в последнее время.
Персефона Бринкуотер приобняла всё ещё рыдающую Кэти Броад.
Шелли глубоко вдохнула и начала заново.
– Ну давайте, поиграем в разные весёлые игры, – сказала она как ни в чём не бывало. – А потом… потом мы поедим вкусненький праздничный торт.
Конечно, праздник уже был испорчен. Они всё-таки поиграли в Приколи Спутник на Околоземную Орбиту, но Харрисон проткнул Международную космическую станцию насквозь и выбыл из игры. Потом они поиграли в Нарасти Нейтронную Звезду, и каждому досталась игрушка – кроме Харрисона. Наконец, они поиграли в Спящие Сверхновые, и Шелли поймала Харрисона на том, что он расчёсывал экзему вместо того, чтобы лежать смирно, и взорвала его, так что остаток игры ему пришлось сидеть в сторонке.
Гектор Брум при этом не переставал щёлкать своей резинкой, сверля Харрисона угрожающим взглядом.
К тому времени, как они были готовы чем-нибудь угоститься, Харрисон пребывал, в Очень Плохом Настроении. А потом ситуация из скверной превратилась в катастрофическую.
– Харрисон! Прости, но тебе это нельзя, – окликнула Шелли, когда дети расхватали по куску праздничного торта.
– Почему? – спросил Харрисон, глядя, как остальные поглощают аппетитного вида торт.
– Кэти говорит, что у тебя аллергия на молоко, – сказала Шелли. – А в этом торте есть молоко, так что ты остаёшься без торта.
– Мне всё равно, я его съем! – заявил Харрисон, хватая кусок.
– А вот и нет! – ответила Шелли. – А ну отойди от торта!
– АУ-У-У! – взвыл Харрисон. Его шее внезапно сделалось ужасно горячо! Он развернулся и увидел Гектора. Он щёлкнул Харрисона своей резинкой!
– Тут всё в порядке? – спросила мама Гектора, прерывая эту сцену Харрисон поднял взгляд и обнаружил, что в дверном проёме стоят родители Гектора. Через окно он увидел, что и другие родители на подходе.
– О да, прекрасно. Всё ведь прекрасно, правда, дети? – сказала Шелли. Её щёки пылали красным, но мама Гектора, кажется, ничего не заметила.
– Тебе понравился праздник? – спросила Харрисона его мама, подойдя к нему.
Харрисон посмотрел на Шелли, потом на Гектора Брума, потом опять на своих родителей. Рассказать или нет?
– Ага, понравился, – кивнул он, скрестив пальцы за спиной.
Мать Гектора хлопнула в ладоши.
– Спасибо всем, что пришли отпраздновать день рождения нашего дорогого ангелочка. Боюсь, теперь всем пора разойтись по домам, но, думаю, у нас найдётся для каждого по очень особенному шарику и по пакету с конфетами! Шелли?
– Конечно, – отозвалась Шелли.
По очереди она раздала каждому ребёнку по пакету со сладостями и по красивому сияющему шарику, наполненному гелием, в форме планеты. Гектору Бруму достался полосатый коричнево-жёлтый Юпитер, а Персефоне Бринкуотер – лиловая Венера. Чарли Нвосу получил небесно-голубой Нептун, Маркус Доун – оранжевый Сатурн с розовыми кольцами, а Карл Инг – синевато-зелёный Уран. Кэти Броад дали серебристый Меркурий, который очень удачно подходил к её костюму ангела.
Наконец настал черёд Харрисона.
– У вас есть шарик для Харрисона? – спросила Шелли его мама.
– О да, – ответила Шелли. Её глаза как-то странно блеснули. – Для Харрисона у меня есть совершенно особенный шарик. Подождите-ка минутку.
Она скрылась в кухне, закрыв за собой дверь.
– Что тебе больше всего понравилось на празднике? – спросил Харрисона папа.
– Когда нам показывали чёрную дыру, – ответил Харрисон.
С кухни донёсся какой-то грохот.
– Что такое чёрная дыра? – полюбопытствовала мама.
– Это такая дыра во Вселенной, – объяснил Харрисон. – Они очень опасные, потому что если упадёшь в такую, назад уже никогда не выберешься.
– А как они выглядят?
– Как дыры, – ответил Харрисон. – Чёрные.
На кухне раздался какой-то свист, будто что-то размельчали в блендере. А потом…
БАМ!
Кухонная дверь слетела с петель, пронеслась по всему залу, врезалась в противоположную стену и с грохотом рухнула на пол.
В дверном проёме стояла Шелли. Её скафандр был покрыт сажей, а розовые волосы стояли дыбом. В правой руке она держала верёвочку, на другом конце которой парил странный чёрный круг.
– Эм… с вами всё в порядке? – поинтересовался папа Харрисона.
– Вот твой шарик, Харрисон, – сказала Шелли, привязывая верёвочку к запястью мальчика.
– Большое спасибо, – поблагодарила её мама Харрисона.
Харрисон протянул руку, взялся за верёвочку и подтянул шарик к себе.
– Не за что, – ответила Шелли. – Он это заслуживает.
Харрисон протянул руку, взялся за верёвочку и подтянул шарик к себе. Он был кромешно-чёрным, словно на его месте кто-то вырезал из вселенной кусочек. Харрисон подул на шарик, чтобы посмотреть, как он отскочит назад, как шарику и полагается, но вместо этого тот подплыл чуточку ближе.
– Я бы на твоём месте этого не делала, – предупредила Шелли. – Вообще лучше его не трогать.
Папа мальчика посмотрел на неё озадаченно.
– Вдруг лопнет, – объяснила Шелли, растянув губы в широкой невинной улыбке.
– Ну? Что нужно сказать, Харрисон? – спросила его мама.
– Спасибо, – вежливо сказал Харрисон.
– Пожалуйста, – ответила Шелли с каким-то блеском в глазах. – Всегда пожалуйста.