Константин Исаев
– Константин Иванович! У нас кассир пропал! – вломившись ко мне в кабинет, вопит новая помощница. Не обращает никакого внимания на сидящих за длинным столом топов.
– Серьезно? – откинувшись в кресле, бросаю холодно.
– Да, не вернулась с перерыва! И телефон не отвечает…
– Сейф проверили? – напрягаюсь я. Только кражи мне сейчас не хватало.
– Так она туда не поместится, – изумленно пялится на меня девица.
– Что? – морщусь недовольно. И даже сразу понять не могу, она шутит или серьезно.
– Татьяна Семеновна в сейф, – под хихиканье сотрудников блеет помощница.
Непроходимая идиотка, блин! Таким бы запретить размножаться.
Усмехаюсь устало, только бы сдержать раздражение. Настроение и так ни к черту! Еще приходится терпеть эту дуру. Швырнуть бы в нее чем-нибудь тяжелым. Может, тогда уберется из моего кабинета? Или пусть уволится на хрен…
– Свободна, – цежу ощерившись. И довольно наблюдаю, как перепуганная девица исчезает за дверью.
– Понаберете дебилов по объявлению, – пеняю топам. Они вроде ни в чем не виноваты. Но опускают глаза, явно не желая попасть под раздачу.
– Зачем ты отпустил Нателлу? Нормальная ж девчонка была, – ухает сидящий рядом Эдик Морозов, мой старый приятель и зам по финансам.
Хороший вопрос, твою мать! Честно говоря, я и сам жалею. Была бы все время под присмотром. Глядишь, и сейчас не пришлось бы землю рыть.
Но я же принципиальный, блин! Играю по правилам. И по фиг, что они установлены мной. Никаких романов в офисе. Никогда. Только дай слабину и сразу работа встанет. Народ начнет по подсобкам шарахаться. Поэтому, как только мы с Нателкой оказываемся в койке, сразу ставлю условия.
– Выбирай. Мы или любовники, или сотрудники…
– Почему так строго? – дует губки она.
– Мне целый день не выдержать, – шепчу, прижимая малышку к себе. – Вижу тебя и сразу башню сносит. Просто сил нет.
Моя сладкая девочка легко делает выбор. В тот же день пишет заявление об уходе. Сдает дела и переезжает ко мне. И целых три месяца я, как дурак, витаю в облаках. Эта девчонка заводит меня нереально. Даже думать о ней спокойно не могу. И считаю, что мне повезло, придурку.
Тихая покладистая курочка всегда на все согласна!
Но вчера вечером после пустой и нелепой ссоры Нателла хлопает дверью. Я даже сейчас понять не могу, чем обидел ее.
– Решила подрессировать меня? Не выйдет! – морщусь как от боли. А чуть остынув, звоню первым.
– Кончай дурить. Возвращайся! – рычу в трубку.
– Завтра все решим, Котя, – мурлычет она. – Я уже дома. Ложусь спать.
– Заеду за тобой в половину восьмого. Будь готова, – велю я хрипло и, услышав в ответ нежно «да», засыпаю сном младенца.
А утром, в надежде забрать Нателлу домой и перед работой поваляться немного, сонный и мрачный еду по знакомому адресу. Дверь мне открывает заспанный мужик в трениках. Задумчиво чешет пузо и, обернувшись, кричит кому-то.
– Тебя как звать? Натела?
Молчание длится всего лишь несколько секунд. Но я уже готов врезать мужику по сопатке. Ворваться в квартиру и, схватив за плечи вероломную любовницу, вытрусить из нее всю дурь.
– Ксюха! – доносится из коридора. – А что?
Голос чужой. Хриплый. Прокуренный. И слава богу!
– А ты давно тут живешь? – немного повеселев интересуюсь у мужика.
– Так третий месяц пошел, как с зоны откинулся. Мать хату сдавала. А перед самым моим возвращением последняя квартирантка съехала. Может, твоя Натела?
Зашибись, блин!
Чувствую, как закипаю от злости. И уже из машины звоню любовнице.
– Ты где, чертова кукла? – рыкаю не сдержавшись.
– У родителей, – спокойно заявляет она. А я в тот момент ни о чем не подозревая, продолжаю выговаривать.
– Могла бы предупредить. А то я приехал на Ленина как дурак…
– Ну извините, – фыркает она.
– Говори адрес…
– Зачем? – мурлычет маленькая дрянь.
– Заберу тебя. И давай больше без фокусов, а? Помариновала и хватит. Что-то я забодался за тобой бегать…
– Отвали, Исаев…
Собираюсь отчитать маленькую стерву, но из трубки слышатся протяжные гудки.
В запале тыкаю в контакт снова.
Абонент вне зоны действия сети!
Вот же дрянь! Отключила сотовый!
В ярости откидываю телефон на соседнее сиденье. В висках пульсирует от боли. Устало кладу голову на руль, пытаясь понять, что присходит.
Телефон отключен. Местонахождение неизвестно.
Приехали, блин!
Заявившись на работу в непривычную рань, первым делом требую у отдела кадров личное дело Звонаревой Нателлы Тариэловны. И сразу пускаю по следу собственных ищеек.
Вот только следов почти нет. Это случайность или подстава? Промышленный шпионаж или обычная девичья придурь?
Снова и снова звоню как дурак. В который раз слушаю механический голос. И еле сдерживаюсь, чтобы не шваркнуть айфон об стену.
Ловлю на себе настороженные взгляды топов и, повернувшись к Морозову, велю.
– Разберись с кассиром.
Кивком головы даю понять, что совещание закончено. Народ торопливо покидает мой кабинет. Никто не хочет попасть под горячую руку.
– А как же бюджет? – непонимающе бубнит Эдик. – Нужно срочно утвердить.
– Потом, – отмахиваюсь как от надоедливой мухи. И оставшись в кабинете один, устало тру лоб, переносицу, нос.
Думаю, твою мать!
Нателла, девочка моя, что за игру в прятки ты затеяла? Куда пропала? Возвращайся скорее. Подурила и хватит! Давай, возьми трубку. Позвони!
Но сердце ноет от предчувствия какой-то немыслимой ж.пы. Да еще сильно саднит за грудиной. Душа? Так у меня ее нет…
Тыкаю на автомате в номер главного безопасника и услышав знакомый бас, выдыхаю как раненый зверь.
– Где она, Петрович? Что-то удалось узнать?
– Сейчас зайду, – мямлит тот и через минуту вваливается ко мне в кабинет с увесистой папкой.
– Пришлось покопать, – заявляет гордо. Оглядываю его непонимающе, а затем открыв папку, охреневаю окончательно.
С двух фоток на меня смотрят похожие, но совершенно разные девицы.
Два мира, два кефира называется!
Одна при полном боевом раскрасе и в богатых шмотках стоит около белой навороченной Аудихи последней модели. А другая, без грамма косметики на лице спешит куда-то по улице. Осторожно обходит лужи, стараясь не запачкать белые кеды.
И ту, и другую я знаю. Вот только пока не врубаюсь, какое отношение к моей Нателле имеет Стелла Щербетова.
– Может объяснишь? – цежу раздраженно. – Нет времени твои ребусы разгадывать…
Петрович молчит, мнется, стараясь подобрать слова. А я напряженно вглядываюсь улыбающееся мне с фотографии личико любовницы, и неожиданно замечаю поразительное сходство со Стеллой. Если ее умыть…
Найдите два отличия? А их нет, мать вашу!
Девчонки похожи как родные сестры. Или…
– Мы приняли на работу родственницу Щербетовых и ничего не знали об этом? – интересуюсь холодно. Но где-то в башке уже тренькает подозрение.
– Это сама Стелла была, Константин Иваныч, – тянет жалобно безопасник. Взрослый мужик, полковник в отставке. А сейчас похож на обделавшегося ребенка. – Я провел небольшое расследование. Имеет место подкуп нашего сотрудника.
– Пусть даст признательные показания. А затем сразу увольняй, – цежу я снова всматриваясь в фотографии.
«Зачем тебе понадобился этот маскарад, стервочка? – мысленно спрашиваю гламурную красавицу. – Тоже мне нашлась барышня-крестьянка!»
– Какие-то еще будут указания? – вкрадчиво интересуется безопасник.
– Нет, – сокрушенно мотаю башкой. – Дальше я сам порешаю.
Дело тонкое, твою мать. Никому его не доверю. И лучше бы о нем знали как можно меньше людей.
Стелла – Нателла – нутелла – фрутелла!
– Сделай мне чаю, – прошу новую помощницу. Как там ее? Лена, что ли?
И обняв высокую пузатую кружку, пытаюсь понять, что предпринять дальше. Чувствую, будто по башке бетонной сваей огрели. Подумать только, я спал с дочерью самого Платона Щербетова! Охренеть! Если этот упырь узнает, мне несдобровать. Никакие отмазки не помогут. Знал, не знал, никого это не интересует. Вендетту, конечно, не объявит, но наверняка заставит жениться на своей драгоценной доченьке. А я Стеллу терпеть не могу. Ну, какая из нее жена? Мелкая изворотливая дрянь. Змея!
Отхлебываю мутное пойло из чашки и раздраженно морщусь. То ли от слишком сладкого чая, то ли от собственной беспомощности. Тут ногой не топнешь и на хрен никого не пошлешь. Только дурак дает волю чувствам на минном поле. А опытный сапер доходит до края живой и невредимый.
Стелла, чтоб тебе скиснуть! Какого ты вперлась в мою жизнь?
На столе трезвонит сотовый и, потянувшись, я в ужасе вчитываюсь в короткое сообщение. «Нам нужно увидеться. Срочно!»
Щербетов! Твою ж налево!
– Тема какая? – печатаю чуть онемевшими пальцами.
– Твоя работа? – сразу отвечает Щербетов и отправляет следом какую-то фотку.
На автомате открываю снимок и застываю от ужаса. На розовой мраморной столешнице одиноко белеет тест на беременность. И на нем, точно неоновым светом, горят две бирюзовые полоски.
Фак! – сжимаю кулаки и, отправив сообщение «через час приеду», кладу на руки тяжелую пустую голову.
«Что за подстава, Нателла? – вздыхаю, пытаясь совладать с собой. И неожиданно понимаю, что по привычке называю наглую девицу левым именем. Кругом ложь. Ни слова правды. Оторвать бы тебе голову, дрянь!»
– Жду, – приходит чуть с опозданием сообщение от Платона.
«Жди, жди», – вздыхаю, тяжело поднимаясь из кресла. Плетусь в комнату отдыха и завороженно гляжу на бар, встроенный в невысокий офисный шкаф.
Надраться бы сейчас в дупель. Но не могу. Долбаные правила. Никакого спиртного на рабочем месте.
Быстро захожу в санузел, отделанный авторской плиткой. Задумчиво глазею на изумительную роспись по кафелю. По каждой стене бегут кони, нарисованные талантливым художником. Смотрю на них, и кажется, что сейчас этот табун снесет меня к едреной фене.
– Спокойно, – говорю своей небритой роже, отсвечивающей в узком зеркале. – Еще не вечер. Нужно придумать план…
Умываюсь холодной водой в надежде, что полегчает. От холодной воды действительно ненадолго становится легче. Побриться бы!
Да и так сойдет! Можно подумать, я предложение еду делать!
– А вот это мысль! – усмехаюсь криво. – Кольцо в зубы, и вперед! А то тебе Платоша как медведю железное кольцо в нос проденет и будет водить на поводке.
Если ребенок мой, то придется жениться на этой стерве! «Так, – раздраженно морщусь. – Кольцо пока отменяется. Когда там можно тест сделать? Вот после и поговорим…»
Настроение тотчас же меняется.
«Подожди, девочка, – рычу, мысленно обращаясь к Стелле. – Ты свою партию отыграла, теперь моя очередь! Извини, но мало тебе не покажется!»
Вернувшись в комнату отдыха, рывком открываю шкаф. Достаю свежую рубашку, болтающуюся под целлофаном на плечиках. Быстро переодеваюсь и, накинув пальто, выхожу из кабинета.
– А вы куда? – орет мне вслед придурковатая Леночка.
– Да пошла ты, – отмахиваюсь недовольно. И сбегая по лестнице, звоню Щербетову.
– Я выезжаю, Платон Георгиевич. Куда ехать?
– Домой, Костя, – печально вздыхает Щербетов, и я словно вижу его, потирающего коротко стриженную седую голову.
– Странно, – бурчу себе под нос. – Почему при таком крутом папашином нраве Стелле все сходит с рук?
Так она же папина любимая дочка! Принцесса! Миксер ей в ухо!
Особняк Платона на другом берегу реки встречает меня зловещей тишиной. Вышколенный помощник приветствует меня в холле. Плохой знак. Очень плохой!
– Платон Георгиевич ждет вас…
Киваю, стаскивая пальто. И в этот момент слышу знакомые шаги на лестнице. И подняв голову, вижу застывшую на ступеньках Нателлу. Волосы собраны в хвостик, невинный взгляд. Вот только костюм от Баленсиаги выдает с головой дочку хозяина.
– Погоди, Стелла, – рычу, устремляясь к ней. – Нужно поговорить!
Но маленькая дрянь круто разворачивается и несется вверх по лестнице.
От меня не убежишь, девочка!