Прежде чем вернуться домой, Зинаида Максимовна зашла в магазин, обсудила небывалый урожай яблок с продавщицей из хозяйственного, заглянула на рынок, где ничего не купила, и направилась к своему дому длинной дорогой – и все ради того, чтобы оттянуть момент, когда она попробует подаренную косметику. Вообще-то, ей больше всего на свете хотелось побыстрее отвинтить с нее крышечки, но отчего-то Зинаида никак не могла набраться решимости: нарезала круги, любовалась незрелыми яблоками у соседей, вспоминала, что не спросила в аптеке насчет массажера-бабочки, которым интересовалась Лида, и чуть было даже не собралась вернуться в центр городка. Но все ж одумалась и наконец открыла калитку родного Дома.
В прихожей Зинаида бросила сумки, сдернула блузку и бросилась в ванную, где немедленно вскрыла бутылочку с шампунем. В нос ударил запах свежего коровьего молока и липовой пади. Каждый запах существовал отдельно от другого – любой можно было различить, но в то же время они складывались в единый, сильный и пряный аромат.
Зинаида включила воду, намочила голову и вылила на макушку немного шампуня. Кожу приятно освежила мята, а по затылку вдруг разлилась такая дивная легкость, что Зина чуть было без причины не рассмеялась. Смыв шампунь, она вскрыла баночку с бальзамом, и теперь чудесный запах земляники и ромашки разбежался по ванной. Втирая крем в волосы, Зинаида могла поклясться, что буквально чувствует, как он мгновенно впитывается, отчего ее жесткая шевелюра делается нежной и послушной. Женщина закрыла глаза и словно перенеслась в лес, на солнечную поляну, где алела земляника – настоящая, лесная, пахнущая травой, землей и солнцем.
С трудом вернувшись в действительность, Зинаида Максимовна смыла бальзам, обернула голову полотенцем и открыла последнюю склянку – с кремом для лица. Запах ее разочаровал: она ожидала чего-то особенно приятного, а из баночки пахнуло скользкими морскими водорослями и сырой осенней листвой. С недоверием подцепив крем на палец, женщина плюхнула его на лицо и без воодушевления принялась втирать в щеки.
На полпути она остановилась, поставила банку на стиральную машину и уткнулась носом в зеркало. Пористая, с серым оттенком, с сизыми ниточками сосудов кожа Зинаиды Максимовны на глазах менялась. Сосуды начисто пропали, поры затянулись, а цвет… цвет кожи стал ярким, телесным, без малейшей бледности и серости – ровный, насыщенный и здоровый! Щеки словно подтянулись, одутловатость под глазами пропала, а в них появился блеск, сияние какое-то.
Зинаида Максимовна быстро нанесла крем на все лицо, на шею и сорвала с головы полотенце.
– Мамочки! – воскликнула она, снова глядя на себя в зеркало.
Химия ее развилась, пошлый рыжий отлив исчез – короткие, чуть ниже ушей, волосы Зинаиды Максимовны выглядели так, словно ей вновь пятнадцать. Пышные каштановые, а главное, естественные кудри лежали крупными буклями, в которых даже при самом пристальном рассмотрении не обнаружилось седины.
– Боже ж ты мой… – тихо простонала Зинаида Максимовна. – Что ж делается то? Ну, Амалия… Волшебница!
Зинаида Максимовна бросилась в спальню сына и невестки и обрадовалась, обнаружив на туалетном столике кое-какую косметику. Подвела глаза, прошлась по лицу прозрачной пудрой, подкрасила губы. Перерыв гардероб Лиды, выудила вполне уместные для своего возраста джинсы, облегающий белый пуловер, которой Лиде подарила подруга и который невестка так ни разу и не надела. Переоделась, высушила волосы и обнаружила в зеркале привлекательную женщину неопределенного возраста.
– Мама, ты дома? – позвал Зинаиду Максимовну сын, вернувшись с работы. А увидев ее, выронил из рук портфель с ноутбуком.
Лидочка подпрыгивала у него за спиной, силясь разглядеть, что же такое произошло.
– Зинаида Максимовна… – прошептала она, отодвинув наконец мужа в сторону и тоже увидев свекровь.
– Ничего, что я взяла твои вещи? – спросила Зинаида. – Ты все равно их не носишь.
Лидочка переглянулась с мужем, бросила взгляд в зеркало, отразившее синие слаксы, черные мокасины и просторную бежевую ветровку чуть выше колена, и опять уставилась на мать своего мужа, которая сейчас едва ли выглядела старше ее, сорокатрехлетней женщины.
– Давайте как-нибудь сходим в ресторан? – предложила Зинаида Максимовна. – Ужас как надоело готовить!
В три часа пополудни к Дому подъехал ярко-синий «Мерседес»-купе. Дом имел два входа: один – парадный, для новичков, и второй – для постоянных гостей, оставлявших машину в гараже. Гараж на четыре места выходил на параллельную улицу и находился не внутри ограждения, а как бы за ним – чтобы не портить сад.
Из «Мерседеса» вышла женщина в огромных черных очках, в платке, намотанном на голове, и в глухом черном плаще.
Нервно оглянувшись по сторонам, женщина позвонила в звонок и вернулась обратно в машину. Скоро ворота гаража поднялись, машина заехала внутрь, а женщина вышла в сад и прошла через заднюю дверь в Дом.
– Добрый день, Лерочка, заходите, – пригласила Амалия.
– Вы одна? – спросила женщина.
– Уверяю вас, нам никто не помешает, – успокоила ее хозяйка. – Но если вам так удобнее – разденьтесь у меня в кабинете.
Гостья кивнула и прошла за Амалией в большую комнату с окнами, занавешенными зеленым тюлем и зелеными же бархатными портьерами. В кабинете стояли старинное трюмо, инкрустированное тончайшей работы цветами, секретер из карельской березы, полки с книгами в старинных кожаных переплетах, длинный низкий стол, а вокруг него кресла, двухместные диваны, пуфики, стулья – сиденья на любой вкус.
– Выбирайте, где вам будет удобнее, – пригласила Амалия.
Лера сняла плащ, сорвала с головы платок и устроилась на стуле с подлокотниками.
После короткой паузы Амалия произнесла:
– Я очень уважаю ваш талант. Вы замечательная певица. Рада принимать вас у себя.
Женщина вздохнула и сняла очки.
– Это же строго конфиденциально? – поинтересовалась она.
– Только если вы сами никому не скажете, – усмехнулась Амалия.
– Конечно, мне нечего стыдиться, просто не хотелось бы, чтобы обо мне лишний раз трепались… – пояснила гостья. – Э… понимаете… – Она задумалась. – В общем, я не могу себе позволить выглядеть на свой возраст. Все-таки сцена, поклонники… А пластические операции делать не хочется, потому что… В общем, мне рассказали о вас, ну и… Говорят, вы просто творите чудеса!
И она посмотрела на Амалию так, словно ни в какие такие чудеса не верила, но очень хотела, чтобы хозяйка ее разубедила.
– Вы уверены, что удобно сидите? – спросила Амалия.
– Вполне, – кивнула Лера.
– По-моему, вам лучше пересесть вон туда. – Амалия кивнула в сторону низкого кресла с широкой спинкой, расположенной под углом к сиденью.
– Не стоит, мне и здесь вполне… – отнекивалась Лера.
– Тогда я настоятельно прошу вас пересесть. – Амалия встала и прошла к шкафу со стеклянными дверцами.
Лера пожала плечами и перебралась в кресло.
– Ой! – воскликнула она. – А вы были правы! Здесь намного удобнее.
Амалия тем временем налила в крошечный флакончик жидкость с резким лимонным запахом, выставила на стол множество пузырьков и из каждого добавила во флакон по несколько капель ароматических масел.
– Так… – произнесла она, подойдя с готовой смесью к Лере. – Снимите туфли, положите руки на подлокотники, закройте глаза и постарайтесь ни о чем не думать.
Амалия смазала руки коктейлем из ароматных настоек, подошла к гостье сзади и легко провела ладонями по ее лбу.
– Ой… – простонала Лера. – Как хорошо…
Массаж длился минут двадцать, Лера заснула, не дождавшись окончания сеанса. Завершив свои манипуляции, Амалия укрыла ее пледом и вышла из комнаты. Через час певица наконец открыла глаза, с удивлением осмотрелась, словно не понимая, где находится, но тут в комнату вошла Амалия с подносом, на котором дымился чайник.
– Выпейте, – предложила она гостье. – Это бодрит.
– Слушайте, – прямо-таки с подобострастием сказала Лера, поднося ко рту чашку. – Я так отлично не отдыхала уже лет пять.
– В том-то вся и беда, – кивнула Амалия. – Давайте договоримся – вы работаете, а я думаю о том, как сделать вас красивой. С этой минуты все заботы о вашей внешности ложатся на мои плечи. Договорились?
– Ну… – промямлила Лера.
– Вставайте! – велела Амалия. – Берите чашку и идите сюда! – Она указала на трюмо.
Лера послушно устроилась на низком стульчике с необычайно мягким, удобным сиденьем.
– Значит, так, – начала Амалия. – Вы хотите иметь кожу, как в двадцать лет, здоровые пышные волосы и упругое тело?
– Да после родов у меня растяжки, и никакой лазер не помогает… – засуетилась было Лера, но Амалия приложила палец к губам.
Хозяйка взяла небольшую баночку с кремом и показала гостье.
– Это образец, – сообщила она. – Закрывайте глаза.
Крем был прохладный, пах карамелью и черникой – от него кожу покалывало, но было приятно. Потом Лера почувствовала, как Амалия втирает в кожу вокруг глаз что-то очень легкое, как взбитые сливки.
– Смотрите!
Лера открыла глаза и чуть не свалилась со стула.
На нее смотрела молодая – очень молодая! – женщина с восхитительной, персиковой, румяной и бархатистой кожей, без всяких морщин под глазами, без усталых складочек возле губ. О, молодость, молодость!
– Черт побери! – радостно воскликнула она.
– Попробуйте еще это, – Амалия протянула ей бутылочку со спреем. – Втирайте в свои растяжки.
Лера сорвала майку, брызнула средством и растерла по груди.
– О! О! – Она почти задыхалась от восторга. – Этого не может быть!
Растяжки, которые не проходили ни от лазера, ни от невероятно дорогих кремов, на глазах исчезали! Кожа разглаживалась, пропадала дряблость, которую до сих пор невозможно было ни сделать упругой ежедневными упражнениями в спортзале, массажем и кремами, ни скрыть пудрами.
Амалия вырвала у Леры крем, схватила за руку, усадила на жесткий диван с прямой спинкой и, глядя той прямо с глаза, строго сказала:
– Слушайте меня внимательно. То, что вы сейчас попробовали, обладает очень сильным действием. Если желаете, я продам вам банку, – при этих словах Лера энергично закивала, но Амалия бросила на нее такой взгляд, что гостья сжалась. – Я продам вам банку, но не больше. Для того, чтобы эффект был не только косметический, но и терапевтический – то есть если вы хотите навсегда, я повторяю: на-все-гда, избавиться от морщин и никогда больше не задумываться о пластических операциях, я предлагаю массаж в течение трех месяцев, особые маски, которые я никогда никому не продаю, – их можно попробовать только здесь, и особую диету на основе трав и чаев.
– Я согласна! – воскликнула Лера.
– Вы отдаете себе отчет… вас не шокирует стоимость моих услуг?
– В каком смысле? – насторожилась Лера.
– В прямом, – отрезала Амалия. – Вот. – Она протянула Лере кожаную папку, которая открывалась наподобие меню. – Вот эта страница. – Она ткнула пальцем в кремовый глянцевый лист бумаги. – Кстати, учтите, что с моими средствами, в отличие от пластической хирургии, у вас не будет ни отеков, ни синяков, а эффект – на всю жизнь.
– Двести пятьдесят тысяч долларов? – ахнула Лера и даже отшатнулась от Амалии.
– Без учета стоимости крема. Он стоит восемьдесят пять тысяч рублей, – Амалия кивнула на баночку на трюмо. – Но после его воздействия первые возрастные изменения произойдут у вас лет в шестьдесят, – спокойно продолжила Амалия. – Разумеется, ни пигментных пятен, ни глубоких морщин, ни провисшей кожи не появится, но все-таки вы заметите кое-какие приметы возраста. Конечно, вы можете каждый год летать в Америку на подтяжки, что обойдется вам в сто двадцать тысяч за каждый раз, но учтите: с возрастом наркоз переносится хуже. Вы творческая женщина, и… дело, конечно, ваше. Вы должны мне верить. Если не верите, я не стану уговаривать.
Лера опустила голову и задумалась.
– Я вас оставлю, – сказала Амалия. – Если решите уйти, кнопка, открывающая ворота гаража, слева от входа.
Когда через час Амалия вернулась в кабинет, Лера допивала чай.
– Я согласна! – воскликнула она, едва завидев вошедшую.
– Замечательно, – кивнула Амалия. – Деньги переведете вот сюда… – Она протянула гостье бумагу с реквизитами банка. – А это вам сувенир. – Хозяйка Дома улыбнулась и поставила на стол флакон со спреем от растяжек.
– Спасибо! – Лера схватила пузырек и прижала к сердцу. – Большое спасибо!
Амалия посмотрела ей вслед, усмехнулась, собрала с туалетного столика баночки, ватные тампоны и пузырьки на поднос и вынесла из комнаты. Спустившись по широкой удобной лестнице в подвал, включила свет и оглядела просторное помещение с каменными стенами, посреди которого располагался огромный деревянный стол, заставленный пиалами из тончайшего фарфора, грубыми керамическими мисками, тяжелыми латунными ступками, кувшинами из тяжелого темного серебра, банками с травами, с водорослями, с корнями непонятных растений, заспиртованными в мутных растворах…
С кожаного дивана спрыгнул большой черный кот, лениво подошел к хозяйке и потерся блестящим боком о ее ногу.
– Ну, что, Зевс, поколдуем немножко? – спросила Амалия у кота, на что тот радостно замурлыкал.
– Мам! – раздался громкий, на весь дом, голос Аглаи. – Не шуми сильно, ко мне гости!
Аглая с грохотом захлопнула дверь в подвал и понеслась открывать дверь полному мужчине в черном пальто, которое ему шили на заказ в Лондоне. Пару минут назад мужчина выбрался из серебристого джипа «Вольво» с государственными номерами, дал указания водителю, уверенно открыл калитку и тяжелой, но решительной походкой прошел по дорожке.
Аглая встретила его в черных брючках-капри, черном кашемировом свитере и черном платке с люрексом.
– Почему вы всегда одеваетесь в черное? – спросил мужчина, снимая пальто.
– Хорошая примета, – Аглая пожала плечами. – Вас это смущает?
– Да нет, – хмыкнул мужчина. – Просто интересно, отчего такая красивая женщина одевается… ну, как бы это сказать… Ваше сердце не разбито? – хихикнул он.
Аглая выразительно подняла одну бровь и сказала с легким, едва уловимым оттенком презрения:
– Дорогой мой Евгений Дмитриевич! Если бы я позволяла себе влюбляться и страдать, в вашем гороскопе было бы непростительное количество ошибок. Так что в ваших интересах не допускать, чтобы мои мысли текли в ином направлении, кроме расположения планет.
Евгений Дмитриевич откашлялся, скрывая смущение – сегодня он собирался пригласить Глашу в ресторан, – и, втянув голову в плечи, как мальчишка, которого отчитала учительница, поплелся за ней. Аглая распахнула тяжелые двери кабинета и впустила посетителя в небольшую светлую комнату, завешанную картами планет, заставленную странными круглыми предметами, заваленную книгами по астрономии и астрологии.
– Вот ваш гороскоп… – Она протянула гостю толстую пачку листков, прошитую, как книга, и в обложке из голубого бархата.
– А чего там, вкратце? – Евгений Дмитриевич присел за столик и налил себе кофе из фарфорового кофейника.
– Евгений Дмитриевич, меня угнетает ваша привычка знакомиться с собственной судьбой по верхам. – Глаша подсела к нему на диванчик, налила себе кофе, а гостю пододвинула вазочку с домашним печеньем. – Пока вы не прочитаете весь гороскоп целиком, я вас не отпущу. Иначе зачем вы мне платите?
– Кстати, – засуетился мужчина, – вот… – И он протянул Аглае конверт.
Аглая заглянула в него, провела пальчиком по купюрам и с удивлением посмотрела на гостя.
– Но здесь три тысячи, – сообщила она. – В два раза больше.
– Это… – раскраснелся Евгений Дмитриевич. – С «Уралнефтью» вы очень верно все сказали в прошлый раз. Я теперь очень богатый человек, – хвастливо добавил он.
– Но вы и были богатым, – заметила Аглая.
– Вы не представляете, сколько у меня теперь денег! – с гордостью воскликнул тот. – Аглая! – Он со страстью посмотрел на женщину и, набравшись смелости, взял ее за руку. – Неужели вы не поедете со мной в Нью-Йорк? Я забронировал столик у Дюкасса…
– Не в этот раз, – улыбнулась Глаша. – Но я обещаю подумать. При одном условии…
– Каком? – оживился посетитель.
– Если вы пройдете курс оздоровления и похудения у моей матери, – заявила Аглая.
Евгений Дмитриевич с удивлением, словно видел впервые, осмотрел собственный живот, удачно скрытый хорошим костюмом, но не ставший от этого меньше, притронулся пальцами к полным розовым щекам и с расстройством уставился на Аглаю. А Глаша в ответ с ухмылкой разглядывала Евгения Дмитриевича – его узкие, заплывшие жирком, хитрые глазки ловкого коммерсанта, влажные красные губы, веселые морщинки у глаз, образовавшиеся от многочисленных увеселений в бане, пухлые ляжки в эксклюзивных брюках и простецкие руки человека, начавшего с самого низа.
– Я готов, – пожал он плечами. – Хоть прямо сейчас.
– Прямо сейчас не выйдет, – улыбнулась Аглая. – Я попрошу маму записать вас. Это будет стоить… – Аглая запнулась на долю секунды и назвала цену в два раза больше обычного: – Двадцать тысяч долларов.
– Отлично! – неизвестно чему обрадовался Евгений Дмитриевич. – Но вы обещаете сходить со мной в ресторан, когда все закончится?
– Клянусь!
Аглая протянула гостю руку, которую тот поцеловал, страстно прижавшись губами к ладони.
– Ну, полно, полно, Евгений Дмитриевич, – свободной рукой Аглая похлопала его по плечу. – Я вас оставлю, а вы ешьте печенье и читайте все очень внимательно. Вам предстоит бурный месяц.