Глава 2 Магия древних славян
Говоря о древних славянах, об их верованиях, мифологии и магии как о части культуры, следует помнить, что никаких достоверных письменных источников, прямо указывающих на характер и структуру верований древних славян, не сохранилось. Все, что мы знаем сейчас, получено косвенным путем из различных археологических, этнографических и редких фрагментарных письменных источников.
Последние двадцать лет происходит настоящее возрождение славянской культуры, известное под названием неоязычества. На сегодняшний день существует большое количество так называемых реконструкций, с помощью которых мы можем частично погрузиться в мир и культуру древних славян, в их верования. Далеко не всегда эти реконструкции соответствуют исторической действительности и часто проводятся не профессионалами, а любителями. Это касается в полной мере не столько культурной, сколько религиозной стороны жизни древних славян.
Началом возрождения неоязычества можно считать начало XX века, а окончательно сформировалось оно в середине семидесятых годов XX века. На людей, проводивших реконструкции язычества, оказывали влияние самые разные идеи, в том числе не имеющие ничего общего с исторически сложившимися религиозными верованиями древних славян, о которых мы в действительности знаем не так уж и много. Параллельно с нeoязычеством существует и непрервавшаяся языческая традиция, например, у народов Сибири и Поволжья (удмуртская и марийская религии).
Волхвы
Волхвы на Руси занимались проведением религиозных и магических обрядов, гаданиями и предсказаниями. Можно сказать, что слово «волхв» это синоним слова «колдун». Волхвам (как и шаманам) приписывали умение превращаться в животных, наводить морок, насылать и исцелять болезни, находить пропавшие вещи, предсказывать будущее, зачаровывать животных и людей. Волхвы составляли особый пласт общества Древней Руси, их боялись и почитали.
В «Слове о полку Игореве» князю приписывают умение волхвовать, что, несомненно, добавляло князю больше власти, выделяя его среди других князей. Современные волхвы в славянском неоязычестве не только ведут организаторскую деятельность, но и еще совершают в своих общинах различные ритуалы и обряды и собирают рассказы о былых временах. Легенды гласят, что славянские волхвы владели сильной магией и могли безошибочно предсказывать будущее, знали, как обращаться к силам природы, молиться богам и приносить жертвы. Их магия была в своей основе ритуальной.
Основы своей магической силы волхвы видели в солнце, которому возносили молитвы и приносили жертвы. Вместе с солнцем они поклонялись грому и молнии, земле, которая почиталась за мать всего существующего, и божествам, их олицетворяющим. В целом для волхвов было обычным поклонение всем четырем стихиям в виде богов и духов. К сожалению, письменных источников, полностью описывающих обряды древних славян, не сохранилось, до наших дней дошли лишь отдельные фрагменты, по которым мы можем приблизительно судить о том, во что верили древние славяне и чем именно занимались волхвы.
Одной из частей наследия древних волхвов, которое дошло до наших дней, являются заговоры. Заговор – один из видов заклинаний, который передавался, как правило, в устной форме и носил чисто утилитарный смысл. Например, существовали заговоры на исцеление, рост растений, удачную охоту и обильный урожай. И наоборот, существовали и существуют заговоры темного, колдовского толка, способные наслать болезни и различные беды, будь то неурожай или падеж скота. Это разделение на светлое и темное, на мир живых и мертвых называлось у волхвов «Явь и Навь».
Все заговоры на здоровье, благополучие, увеличение благосостояния и развитие талантов относились к свету и олицетворяли собой правду, то есть Явь. А все вредоносное и гибельное олицетворялось с тьмой, то есть с Навью. Навью также назывались духи умерших и различные духи-пакостники вроде кикимор и им подобных. Особое место среди заговоров, популярных в народе и часто используемых, занимали так называемые заговоры на любовь.
Заговорные слова
На Руси были широко распространены воинские обереги и заговорные слова, которые нашли отражение даже в пословицах и поговорках. Например, поговорка «броситься очертя голову» описывает заговорные слова и магический жест, которыми пользовались воины перед битвой. Заговорные слова могут быть оформлены длинной или короткой фразой. Длина фразы зависела от ситуации, в которой оказался человек.
Если опасность появлялась внезапно, то читать длинный заговор времени не было и спасти могла только короткая емкая фраза. В этом случае заговорные слова сокращались, передавая в краткой форме смысл и суть того, что требовалось воину в данный момент. Причем опасность могла исходить не только от врага: воин мог, например, упасть в полном вооружении в реку, могла понести лошадь, его оружие могло подвести. В этом случае на помощь приходили эмоции, которые испытывал человек, и заговорные слова произносились инстинктивно, «на автомате». Произнеся пару «крепких» слов, воин мог «отвести душу». Так что «крепкие», или бранные, слова – самая короткая форма оберега. Бранные слова использовались в основном на поле брани (отсюда и название), и произношение их в мирное время считалось большим проступком. Такое могли позволить себе лишь спившиеся или выжившие из ума люди, которых принято было уводить в сторону, дабы они не накликали беды.
Длинные заговорные фразы использовались, когда человек располагал временем и мог сосредоточиться и уединиться либо когда заговор подразумевал осуществление серьезного ритуала.
Заговоры обычно читали женщины: мать, которая читала обереги на своего сына, ушедшего в военный поход; или девушка, мечтавшая о счастливом замужестве; или жена в надежде родить здорового и счастливого ребенка. Мужчины редко утруждали себя чтением заговоров, потому что излишняя суеверность могла быть воспринята среди ратных товарищей как трусость и желание уберечься от смерти, которую хорошему воину следовало бы презирать. Для воина единственным страхом, который он мог себе позволить, был не страх смерти, а страх не выполнить боевую задачу, то есть погибнуть зря.
Чтобы воодушевить воина на подвиг, могла использоваться короткая фраза, обладающая сильной энергетикой. Эта фраза должна была заставить воинов отбросить все страхи и сомнения и броситься в атаку. Воинский клич (или девиз) как раз и был примером заговора, с которым воины шли в бой. Когда воины громко кричали, идя в атаку, вместе со звуком голоса уходил страх и приходила ярость. У некоторых народов, например у индейцев-маори, ритуал, приводящий воина в ярость, является частью народной культуры по сей день.
Подобные ритуалы были распространены и у северных народов, например у викингов. Среди них были воины, которые с помошью специально изготовленных из различных трав и грибов зелий могли впадать в неконтролируемую ярость. Их называли берсерками, и существовало поверье, что их нельзя убить железным оружием, для этого стоило использовать дерево или кость. Известны случаи, когда берсерки, потеряв в бою руку или получив смертельное ранение, все равно бросались на врага, словно не замечая своих ужасных ран. Потеряв или сломав оружие в битве, берсерк мог кинуться на врага и загрызть его зубами. Такая ярость приводила врагов в ужас, и иногда, узнав, что на стороне врага есть берсерки, воины отказывались идти на битву, никто не хотел с ними связываться. Как мы понимаем, такая репутация берсерков появилась не на пустом месте.
Известно, что викинги приплывали в том числе и на славянские земли, чему есть многочисленные исторические подтверждения. Частенько такие нападения заканчивались победами варягов. Когда Русь еще не была единым государством, некоторые князья пользовались боевым искусством викингов для расширения границ своих владений, платя им и используя их как наемников. А если учесть, что наемников можно перекупить, в следующей битве викинги могли сражаться на стороне бывших противников.
Естественно, славянские воины могли многое перенять из их тактики ведения боя. При этом перенимались не только боевые и тактические приемы, но и обрядово-магическая сторона культуры викингов, и на основе своих и чужих знаний славяне создавали свою новую культуру. Такой синтез был типичен для славян, ведь для того, чтобы выжить, они должны были впитывать только самое лучшее. В этом смысле заговорные слова помогали как нельзя лучше, ведь что могло бы противостоять впавшему в ярость берсерку, как не заговоренный меч или топор? В битвах с викингами шло противостояние не только воинского мастерства, но и воинского духа, в котором магия и ритуалы играют далеко не последнюю роль.
Ниже приведены заговоры, которые были частично восстановлены или реконструированы по аналогии с заговорами родственных народов. Множество заклинаний дошли до наших дней в виде народного фольклора, устно передаваясь из поколения в поколение старожилами сел и деревень. Как бы там ни было, длинные заговоры со сложными ритуалами не были достоянием широкого круга людей. Этим обычно занимались жрецы, волхвы и кудесники, в которых в давние времена недостатка не наблюдалось.
Важное значение имело то, как следовало произносить заговоры. Обычно, если позволяло время, заговоры произносились с большой концентрацией внимания. Человек, который читал заговорные слова, должен был вложить в них всю силу, чтобы они подействовали как можно скорее и сильнее, поэтому заговоры стоило учить заранее. Так и происходило, ибо заговоры были частью народной культуры, которая окружала человека с детства. Многие обряды, ритуалы и обычаи использовались славянскими народами «с младых ногтей». Сюда же можно отнести и короткие обережные жесты, вроде сплевывания через левое плечо, стучания по дереву и показывания кукиша. Жесты в этом случае заменяют короткие заговорные слова. В некоторых случаях жесты не заменяли слова, а лишь дополняли их. Известны заговоры, как большие, так и малые, где читающий их человек символически сплевывает несколько раз на землю или через плечо.
Если заговор читали заранее, то зачастую соблюдали ряд правил и условий. Во-первых, если заговор касался жизни, здоровья или благополучия человека (или речь шла о заговорах, с помощью которых лечили скотину, повышали урожай и т. д), то тот, кто читал заговор, должен был иметь целые и здоровые зубы. Читать заговорные слова на другого человека, когда у заклинателя болят зубы, считалось недопустимым. Исключение составляли лишь заговоры от зубной боли, когда больной читал их сам для себя.
Второе правило гласило, что женщине нельзя читать заговор на другого человека, если она находится в периоде регул. В этом случае тоже было исключение: регулы были даже необходимы, если женщина читала не обережный заговор, а приворотный. Избегали заниматься любой ворожбой во время грозы и молнии, если, конечно, не хотели от этой самой грозы избавиться. Некоторые особо сильные заговоры на оберег или на исцеление следовало читать на рассвете, когда встает солнце. Эти правила могли разниться в зависимости от региона, но в целом в той или иной мере они соблюдались всеми.
Язык заговора – особый язык. Он создавался для общения людей с существами иных миров: духами стихий, ангелами и демонами. Человеку при жизни невозможно проникнуть в мир иной, да и духи не могут появиться в нашем мире. Поэтому встреча человека и существа из иного мира происходила, как правило, на границе миров. Границы были временными (восход, закат, полдень, полночь) и пространственными (порог дома, ворота, околица, обочина дороги, перекресток, вход в лес). Все это отражено в текстах заговоров: во многих из них оговариваются условия, при которых должен читаться заговор: «на утренней заре, на вечерней», «о полудень, в полуночь», «выйду из дверей в двери, из ворот в ворота» и т. д. Когда-то это были не просто слова, заговаривающий человек действительно совершал эти действия. И теперь, чтобы овладеть силой заговора, желательно повторить этот путь, то есть пройти все пограничные состояния и пространства, чтобы лично договориться с потусторонними силами. Встать до зари, пройти несколько дверей, несколько ворот, выйти на дорогу, миновать перекресток, дойти до леса, до берега реки/моря или до одиноко стоящего в поле дерева. И там, наблюдая восход, негромко, нараспев произнести слова заговора. При этом вас никто не должен видеть и ни одного слова не должно быть произнесено до тех пор, пока не начнет светать. Когда вы прочтете заговор, то должны оставить на том месте какую-нибудь личную вещь – носовой платок, часть одежды или украшение, – эта вещь послужит залогом вашей дружбы с духами. Несмотря на кажущуюся легкость, это очень тяжелая практика, и пройти ее могут только самые крепкие и мужественные люди.
Для того чтобы получить силу заговорного слова, есть еще один путь. Дело в том, что заговор сам по себе содержит силу, которую нужно «отомкнуть», выпустить на свободу. Для этого нужно соблюдать два правила.
Первое правило: начитывать заговор надо семь дней подряд и обязательно на растущей луне – с того дня, когда серп месяца впервые покажется на небосклоне и до первой четверти.
Второе правило касается способа произнесения заговоров. Читать их следует тихо, монотонно, очень четко проговаривая слова, делая ударение на каждой гласной букве. К примеру, слова «в восточной стороне святая гора, на той святой горе стоит святая церква» нужно произносить так:
«ввосточнойсторонесвятаягорА, натойсвятойгорестоитсвятаяцерквА».
Проговаривая заговор, старайтесь представлять себе каждый образ. Ваша цель – до такой степени проникнуть в глубь заговора, чтобы его образы были видны почти что наяву, словно вы смотрите из окна. С первого раза это может и не получиться, но с каждым разом вы станете все больше и больше погружаться в нужное состояние. Нужно ли учить заговоры наизусть? Это совсем не обязательно. Достаточно просто несколько раз прочитать заговор про себя (чтобы все слова были понятны).
Заговоры от болезней требуют выполнения следующих правил:
1. Заговоры от болезней применяются только в случае крайней нужды.
2. Если есть возможность, пригласите для работы с заговорами опытного знахаря.
Но помните, что в прежние времена к знахарям предъявлялись особые требования.
Во-первых, им не мог быть человек моложе 30 лет, холостой и бездетный.
Во-вторых, он должен был обладать крепкой нервной системой и хорошим физическим здоровьем.
В-третьих, ему нужно было соблюдать ряд условий: не употреблять алкоголь, не переедать, заниматься физическим трудом, развивать силу, поститься в положенные дни, поддерживать чистоту тела, регулировать сексуальные отношения.
Эти требования не так просты, как кажется на первый взгляд. Знахарское искусство предполагало умеренность во всем – а это достигается только воспитанием. Вот почему знахари передавали свои знания из поколения в поколение: если человек с детства соблюдает все эти условия, то ему и во взрослой жизни это будет не в тягость. Только будучи здоровым духовно и физически, человек может справиться с силой заговорного слова.
Чтение заговоров требует предельной точности, аккуратности и настроя. Настоящий заговор в случае неправильного применения может принести вред. Обращаться с заговорами следует так же как, например, со змеиным ядом, который может быть и полезен, и смертельно опасен.
Заговоры, читаемые над больными детьми
Ангелы купалися, а нам с них водичка осталася. Водичка течет книзу, дитя растет кверху.
Этот заговор должна читать мать или бабушка, когда купает младенца.
Бежал вол через горы, нес боль за море. Прибег за море, там стоит белый камень Алатырь. Кинул вол ту болячку на Алатырь-камень, стал ее рогами бодать, ногами топтать. Забил, затоптал да кинул на дно морское, на желтые песка, где ветер не веет, солнце не греет, дождь не идет. Лежи, дитячья боль, не подымайся ни вчера, ни завтра, а в сей день я тебя ключом закрыла, а ключ в колодце утопила. Слово мое крепко, как Божья истина. Аминь.
Первым разком, светлым часком, прошу-молю Господа Спасителя. Пособи, Господи, помоги, Боже. Ехал казак на конике, навстречу ему Лихо на клюке. Коник встал, казак лихо пытать стал. «Куда едешь? – До Петеньки. – На что тебе Петенька? – Себе забрать, мучить-пытать. – Ой ты, лихо наглое, хиба ж ты его рожало, хиба ж годовало? А мы Петеньку рожали, а мы Петеньку годовали, на ручках держали, высоко подымали. На высоту, на красоту, на долгие лета». Господи Спасе! Приступи, помоги, Лихо от Петеньки отгони! Аминь.
Месяц молодой, у тебя рог золотой. Ты живешь высоко, видишь далеко. Видишь и моего младенчика родного? Видишь девку-черницу, лиху трясовицу, как она дитю мою погубить хочет, когти об него точит? Отгони ее от моей детины, дам тебе денег полтину.
Этот заговор читается при свете «молодика» (молодого месяца), на последних словах нужно кинуть в сторону месяца серебряную монетку. Читать три ночи подряд.
Взять три угля для ладана или из печки. Разжечь, опускать в воду дождевую или талую и приговаривать:
Этот от уроков, этот от переполохов, этот от черного глазу.
Дать ребенку три глотка сделать и умыть его этой водой. Приговаривать:
Батюшка, царь-огонек, матушка – царица-искра, как вы моете горы и долы, и лес густой, все пути-дороги, все камушки придорожные, так смойте, сполощите с раба Божьего (имя)страхи, уроки, переполохи, призоры, щипоту, ломоту, худобище, озирище. Так смойте, сполощите с раба Божьего, чада (имя), худобище, озирище с буйной головы, с тела белого, с мяса красного, с желудка желтого, со всего крупу человеческого. Век по веку, отныне и во веки, и ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь.
Читать по 3 раза на каждый уголек.
Взять две кружечки. Воск в одной разогреть, в другую переливать. Посадить ребенка на порог или на коленки матери. Из одной кружечки переливать в другую и читать молитву Богородице:
Богородице Дево, радуйся! Благодатная Марие, Господь с тобою! Благословенна ты в женах, и благословен плод чрева твоего, яко Спаса родила еси душ наших.
3 раза переливать из одной кружки в другую, молитву читать 12 раз. В заключение прочесть «Достойно есть»:
Достойно есть яко воистину блажити тя, Богородицу. Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим. Без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу тя величаем. Аминь.
Матушка заря утренняя Мария, вечерняя Маремьяна, темная дубровушка, чисто полюшко, буйный вихорь, окиян-море, возьмите крик, плач, ор младенца (имя). Чего ревело, то тебе, чего осталось, то мне. А все эти слова до слова заключаю замком крепким и ключ в воду. А когда в колодезе вода закипит, то и ключ воротит. Аминь.
Читать 3 раза и плюнуть через левое плечо.
Взять суровую нитку, нарезать 12 отрезков размером с ладонь. Поместить их на ладонь и, сливая по ним воду тонкой струйкой, приговаривать:
Двенадцать родимцев, теките, истекайте, сохните, иссыхайте. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Наговорить 12 раз, после чего нитки кинуть в огонь, а руки помыть святой водой.
Матушка река! Как ты течешь с востока на запад, моешь крутые бережка, полощешь золотые пески, так смой, сполощи с моего младенца, раба Божьего (имя), хитки, притки, сокотухи, лоскотухи, дерги, тряски. Двенадцать родимцев, теките, истекайте, сохните, иссыхайте. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Почерпнуть воды из источника движением от себя. Умыть ребенка и дать попить немного.
Состричь 20 ноготков с ручек и с ножек и 12 волосиков с макушки. Закатать в воск. Прочитать молитву «Богородице Дево» и «Достойно есть».
Заткнуть в дверной косяк и прочитать:
Семьдесят семь жилок, семьдесят семь прожилок, семьдесят семь суставов, семьдесят семь подсуставов, ясные очи, румяное лицо, как вы не болите и не скорбите, так бы у младенца (имя)душа не болела, не скорбела. Аминь.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Зори в чистом поле, на синем море. Там белый камень лежит, на том камени три цари сидит. Одному штаны, другому мак, а третьему так. Как мертвым с этого свету не вставать, так падучей болезни у младенца (имя) не бывать. Не причиняйся, падуча, ни сходом, ни полуднем, ни на молодике, ни на старике, ни век по веке, отныне и довеки. Аминь.
Приехали девять молодцов с дугами, с плугами, с серпами, с секирами, с ножами. Посекли (имя), порубали, кровь поразливали, мясо пораскидали, (имя) помощь давали. С живота, с рук, с ног, с пальцев, с суставов, с жилок, с поджилок падучу выгоняли.
На горе Сионской церковка стоит, а в той церкви Божья Матерь сидит. Пришли до ей три ангела. – Хватит тебе, Мати Божья, песни спивати, иди до (имя) дитяти, перелоги забирати. Забирай, Мати, перелоги, подтопчи под ноги. Святое Успенье, Святое Сретенье, Святой Покров, Велик День. Как те празднички святые друг с другом не сходятся, так перелоги к (имя) не воротятся. Аминь.
(когда ребенок внезапно впадает в истерику и никак не может остановиться)
Переход, переход, который тебе год? Сказали Адам и Ева, что ты рабу Божьему (имя) не треба. Пошли деточки в садочек яблочки рвати, а у моего крещеного, свяченого раба Божьего (имя) переходу не бывати. Аминь.
Переход, переход, скажи, который год? Сказали Адам и Ева, что тебе тут быть не треба. Шли малые дети в сад, яблоки собирали, на (имя) переходу не видали. Иисус Христос воскрес, Иисус Христос воскрес, Иисус Христос воскрес, народился, с неба спустился, месяцем осветился, зорьками огородился, солнечком покрылся. (Имя) сидит за столом, а переходы под столом. Иисус Христос усмехнулся, переход минулся.
Заря-заряница, красная девица, посватаемся, побратаемся на сон, на покой, на доброе здравие. У меня есть сын, у тебя дочь. Дай моему сыну покой и доброе здравие, сними с моего сына уроки.
(Если дочь, то читать наоборот.)
Матушка река! Как ты течешь с востока на запад, течешь-истекаешь, сохнешь-иссыхаешь, моешь крутые берега, полощешь золотые пески. Смой, сполощи с раба Божьего (имя)хитки, притки, плаксы, максы, сокотухи, лоскотухи, ощев, испуг, смой-сполощи. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Семьдесят семь жилок, семьдесят семь поджилок, не болеть, не скорбеть. Как колышек здесь сидит, так бы и у тебя, раба Божьего (имя), не болело, не скорбело. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Надо «смерить» больного ребенка – приставить к дверному косяку и измерить рост. Дверь должна быть при выходе из дома. Просверлить дырку в косяке. Состричь ноготки с рук и с ног, состричь волосики. Смешать это с воском. Осиновым колышком затолкнуть все это в дырку и оставить. Когда ребенок перерастет эту метку, у него все пройдет.
Пойти к речке в полдень или в полночь. Зачерпнуть воды ковшиком и на воду наговорить:
Матушка река! Как ты течешь с востока на запад, течешь-истекаешь, сохнешь-иссыхаешь, моешь крутые берега, полощешь золотые пески. Смой, сполощи с раба Божьего (имя)тоску тоскущую, сухоту сухотущую, плач неутолимый, тоску неумолимую, чтобы раба Божья (имя) не плакала, не тосковала об материнской груди и об соске. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Этой водой помыть ребеночка.
На синем море, на окияне сидит девка на камени. Секуча, рыгуча, кусуча. Сидит, хохоча, (имя) за скулу укусить хоча. Скула-скулица, кусуча девица, красная краснуха, желтая желтуха, белая белуха, сивая сивуха, черная чернуха, встречная, поперечная, сухая, намочная, тут тебе не ходити, костей не ломити, крови не пускати, желтой кости не ковыряти, красной крови не портити. Иди на сине море, на глухое болото, под пень-колоду. Там тебе пити, там тебе гуляти, там тебе век пребывати. Аминь.
Первым разком, Божьим часком, прошу Господа, пособи, Господи, помоги. Скулу уговариваю, скулу-грыжуху, скулу-золотуху, скулу-пристрельницу, скулу-удорницу. Чего ты расходилася, чего ты разносилася, чего ты изострилася. Не ходися, не гордися, не трясися, беги выбегай с (имя) ушей, из очей, из головочки. Спускайся на землю, там тебе ожидають, тебе, скулу, вспоминають.
Господу Богу помолюся, Святой Пречистой Богоматери поклонюся. Пречистая Матерь Божья приступала, рабе Божьей Дарье помощь давала. Водяна царица, красная девица, сидишь ты на море-окияне, перемываешь с моря белый камень, кремень, и железо, и желтое золото. Обмой рабе Божьей Дарье скулу-скулицу, красную красницу, синюю синюху, белую белуху, желтую желтуху, красную краснуху. Выгоняй болячку сию с белого тела, с румяного лица, с червонной крови, с желтой кости, из синих жил, из сладкого мяса, из буйной головы, из карих очей, из черных бровей. Ты, скула-скулица, красная красница, уходи, уступи на зеленые луги, на глухие боры, на широкие листы, на гнилые колоды. Там тебе гулянье, там тебе блудованье. На рабе Божьей Дарье нема тебе ни гулянья, ни блудованья. Не будешь ты, скула-скулица, красная красница, ходить да ступить, и сечь, и рубать, а только будешь на зеленые луги гулять. На глухие боры, на широкие листы, на гнилые колоды. Там тебе гулянье, там тебе блудованье. На рабе Божьей Дарье нет тебе ни гулянья, ни блудованья, ни на молодике, ни на ущербе, ни в перекрое, ни на сходе, ни под луной, ни под солнцем, ни на всякую пору. Приступи, Господи, помоги, Господи. Не я замовляла, Божья Мать умоляла. Не я помогала, Господь помогал.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Грызь-грызица, старая старица, тут тебе не быть, младенцевых костей не ломить. Я тебе вычитываю, я тебе вымовляю, я тебе выгоняю, с белых костей, с желтых мощей, с синих очей, с русых волос, из пальчиков, из суставчиков. Аминь.
Не сама я помогаю, Господа Бога призываю. Бабушка Соломонида парила младеня (имя) в парной баньке, выговаривала и выгрызала всякие болезни, и грыжовые грыжи, и становые кости, у пуповой жилы, в руках и ногах, ветряные и водяные, огневые и завистные.
Не грызите раба Божья младеня (имя) ни в день, ни в ночь, ни в утряную зарю, ни в вечернюю пору, ни в ивную ветку, ни в перекрое, ни на полудне, ни на молодике, ни на старике.
Пойдите, болезни, от (имя), идите с хаты дверьми, со двора воротами, идите в чистое поле, в чистом поле серый камень. Серый камень грызите, а раба (имя) свободите. Аминь.
Заговоры и молитвы, читаемые при женских заболеваниях
Нужно выйти на улицу, раздеться догола, гладить низ живота и, смотря на молодой месяц, 12 раз произнести слова заговора. После того идти к мужу в постель. Делать так три ночи подряд, начиная с того дня, как серп месяца впервые появится на небе после новолуния.
У лошади – жеребяти, у коровы – теляти, у овцы – ягняти, у меня нет дитяти. Как месяц растет нарастает, так пусть из семяни семечко будет для меня деточка. Благослови, Господи. Аминь.
Господу Богу помолюся, святой Тройце поклонюся. Господа прошу, Иисуса Христа и пречистую Матерь Его. На синем океане стоит остров, на острове дуб, на дубу двенадцать тросточек серебряных, на них по двенадцати веточек золотых. На тех веточках гнездо медное, а в гнезде живет Пан Рог. Он пьет и гуляет, из рабы Божьей Дарьи болезнь выгоняет. И уроки, и пристрехи, и надуманные, и нагаданные, и напитые, и наетые, и колючие, и болючие. Недуг, недуг, ты колол, порол, покуль я не знала. А теперь я узнала, пришла да прогнала! Уговариваю, заговариваю, замолвляю, в преисподнюю ссылаю. Где люди не ходят, собаки не брешут, куры не поют, люди не живут. Как в преисподней живого голосу не слыхать, так у рабы Божьей Дарьи болезни не бывать. Жить ей да поживать, на красованье, на прибыванье, а бабе Оксинье рай святой да Божий покой за то, что она лечила, да и нас научила. Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Встану я, перекрестясь, пойду, благословясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, из дорог в чистое поле. Идет мне навстречу святой Михаил Архангел. Стал он меня пытать, стал расспрашивать:
– Куда ты, раба Божья, идешь?
– Иду до Бога-Отца.
– Чего просить хочешь?
– Избавы для рабы Божьей (имя). Чтоб ее хвори тут не были, червонной крови в нутрях не разливали, гниль не рождали.
Святой Михаил, святое Введенье, святой Никола, святое Рождество, святое Крещенье, святое Благовещенье, Чистый понедельник, Чистый четверг, Велик День, святые Провода, святой Георгий, святой Иван, святое Вознесенье, Святая Троица, святой Петр, святой Илия, святой Спас, святое Успенье, святое Воздвиженье, святой Покров, святой Михаил – все праздники Божьи, апостолы Божьи, помощники Божьи, придите, помогите, всякую хворь отгоните. За высокими горами, за далекими долами лежит окиян-море. Посреди моря камень белый. Вода о камень разбивается, всякая хворь от рабы (имя)отгоняется.
Первым разком, Господним часком, Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Матери Божьей помолюся и всем святым Божьим праздничкам: святому Рождеству, святому Крещению, святому Сретенью, святому Воскресению, Святой Троице, святому Спасу, святому Успению, святому Воздвиженью, святому Покрову. Господь, Божья Матерь, святые празднички! Помогите сему (имя) рожденному, крещеному! Матерь Божья, встань на помощь! Золотник-золотничок, подполковничок, прошу тебе, приказываю тебе, в лоно не упадать, бока не подпирать, под грудь не подворочать, на сердце не налегать. Ни молодиком, ни стариком, ни на сходне, ни на полудне. Сядь на свое местечко, на золотое креслечко. Не я ратую, а Бог ратует, Божья Матерь ратует, Божьи празднички ратуют: святое Рождество ратует, святое Крещение ратует, святое Сретенье ратует, святое Воскресение ратует, святой Спас ратует, святое Успение ратует, святое Воздвиженье ратует, святой Покров ратует. Аминь.
Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери помолюся. Я на колени становилась, Господа Бога просила. Господи, приступи и помоги рабе Дарье крещеной, на свет нарожденной. Матерь Божья ходила, Господа просила: приступи, Сын Мой, к рабе Дарье крещеной, на свет нарожденной. Матка-золотница, Божья помощница, чего ты расходилась? Чи с хаты, чи с работы, чи с еды, чи с питья, чи с поветру, чи с худого глазу, чи с матернего порождения, чи с отцова помышления? Хватит воевать, иду тебе замовлять. Я тебя знаю, я тебя замолвляю, на свое место сажаю. На твоем месте, там тебе зазывают, столы застилают, хорошо тебе угощают. Для тебя печенье, еденье, всякое кошеванье, а рабе Дарье освобожденье. Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Святая Богородица приступала, рабе Божьей (имя) помощь давала. Святая Покрова, святой Никола, святой Егорий, все святые, приступите, рабе Божьей (имя) помощь принесите. Золотничка умовляти, на место становляти. Золотниче, золотниче, Божий человече, погоди к (имя) ходити, кровь червонну пити, красно мясо съедати, горячу кровь сосати. Тебе мати родила, тебе место указала, тут тебе питенье, тут тебе еденье, все продовольствие. В чересла не влезай, пупков не закладай, под груди не подпирай, под сердце не подкладай, пити-ести не заставляй. Встань на свое местечко, на золотое кресличко, там тебе напитки, там тебе наедки, там тебе нагуляться, а рабе Божьей (имя) хвори не знаться. Ни на старике, ни на молодике, ни в перекрое, ни в сходе, ни на полудне, ни на всякую пору. Господи, приступи, рабе Божьей (имя) помощь принеси. Аминь.
Читается в бане. Взять ушат воды и поставить на лавку со словами:
Как стоит ушат на месте, так чтоб матка стояла на месте. Говорю я, рабе Божьей (имя), матку с горячей крови, с желтой кости, с красного мяса, с карих очей, с черных бровей, с черного волосу. Чтоб не гунялися ляки рабе Божьей (имя)ни на старике, ни на молодике, ни в перекрое, ни в сходе месяца, никакой порою. Не я шептала, а шептала сама Мати Пречистая, не я говорила, говорила сама Богородице Дево. Шептала, умовляла, помощь давала. На место матку становляла, где баба пупа завязала, и тебе место указала. Аминь.
Шла баба, обмаралась, шел казак, увидал – засмеялся. Дунул, плюнул, подол заломил, кровь утолил. Встала на камень, кровь не каплет. Сгинь-руда, кровь, не капь. Сгинь-руда, кровь, не капь. Сгинь-руда, кровь, не капь.
После прочтения надо дунуть, плюнуть, завязать узелок на подоле ночной рубашки и лечь в ней спать. Утром выделения станут меньше или прекратятся совсем.
Заговоры, читаемые при внутренних болезнях
Первым разом, Господним часом, станьте, все святые, помогите рабе Божьей (имя) крещеной, помогите мне, рабе (имя заговорницы), ту болезнь (название болезни) лечить. Святой Покров, Матерь Божья, очищаешь ты луга, очищаешь поля, очищаешь горы и долы, очисти и рабу Божью (имя), забери боль из головы, из ушей, из носа, из рота, из сердца, из спины, из живота, из печени, из селезенки, из нижних, из верхних проходов, из рук, из ног, из суставчиков, из мослов, из крови, из воды нутряной. Боль, боль, я тебя замовляю, я тебя выговариваю, в темные леса посылаю, там тебе быть, там тебе гулять, там тебе век вековать, а к люду крещеному не приступать, никого не мучить, не щипать. Не своими словами говорю, словами Господними; нет тебе доли против Божьей воли! Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. И зорек-зоряничек, Божьих помощничек. Зорьки утряные, зорьки полуденные, зорьки вечерние, зорьки ночные! Помогаете Боже, помогайте и мене.
Грызу, загрызаю волчьими зубами, Божьими словами. На сук плюю, вон выношу.
Наклониться над больным местом и, произнося слова, громко скрежетать зубами, как будто грызешь грыжу. После чего плюнуть на сучок, а сучок выкинуть в речку.
На синем море стоит дуб. На том дубе три веточки, на тех веточках по три тросточки, на тех тросточках по три свечечки. Под тем дубом сидит бабка железная, камень грызет.
– Бабка, бабка! Умеешь ли ты ткать или прясть? – Ничего не умею, ни ткать и ни прясть, только умею зубами всякую хворь загрызать. – Иди, бабка, к нам, у (имя) грыжу загрызи!
После чего взять льняную нитку и перегрызть ее со словами:
Грызу, загрызаю, грыжу замовляю, на гнилые болота отправляю!
Перегрызенную нитку отнести к реке и бросить в воду.
Господу Богу помолюсь, Пречистой Божьей Матери поклонюсь. Пречистая Божья Матерь с престола Божьего ступала да к бабке Оксинье приступала, как она грыжу шептала. «Оксинья, Оксинья! Что ты робишь?» – «Грыжу грызу». «Оксинья, Оксинья! Что ты робишь?» – «Грыжу грызу». «Оксинья, Оксинья! Что ты робишь?» – «Грыжу грызу». «Как ты трижды мне отвечала, ничем не солгала, так тому и быть!» Аминь.
От грыжи, или когда тяжелого натаскаешься и живот заболит
Помоги, Господи, помогаешь людям, помогай и мне. Иди, грызь, с (имя) крови, тут тебе не место, иди на черные моря, на темные леса, на желтые пески, там тебе гулять и разгуливаться. Ехали три казаченьки у чистом поле, свяченые, крещеные. Навстречу им Божья Матерь. – Куда вы идете, казаченьки? – Идем к (имя) помогать, грыжу загрызать. – Возьмите вы, казаченьки, святые кресты да положите (имя)на животы. Как крест коснется, так грыжа минется. Аминь.
От боли в животе
Первым разком, светлым часком, прошу Господа, помоги, Господи, пособи. Живот лечу, Бога прошу. Золотничку, Божий помощничку, сядь на местечку, на золотом креслечку. Тебе мать рожала, золотой ниткой подвязала, ты от этой ниточки не отрывайся, в (имя) животе на месте оставайся.
Первым разком, Господним часком, приступлю, помолю, живот замовлю. Золотой золотничок, золотой человечек, с золотым золотничком, с червонным крестом, тебе мать спородила, шелковой ниткой зачепила. Шелковой нитке не обрываться, золотому золотничку не опускаться. Помоги, Боже, приступи, Боже. Аминь.
Золотник, золотнище, добрый человече, где шумовал? Чи на печенье, чи на еденье, чи от тяжкой работы? Я тебе уговариваю, я тебе умовляю – у (имя) крещеного, свяченого, по костях не ходити, кости не ломити, под сердце не подворочать, на боки не напирать. Мы тебе просим, умоляем, замовляем, иди на местечко, на материно креслечко, там тебе столы настелены, там тебе кушанья поставлены, медовые, винновые, золотые, серебряные кружечки стоят. Не я умовляла, Божья Матерь молилась, к Господу обратилась. Аминь.
Первым разком, светлым часком, прошу-молю Господа Спасителя. Пособи, Господи, помоги, Боже. Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери поклонюся. Ты, золотник, ты, добрый человече, чего опустился, чего с места свалился? Тут тебе не бывати, боков не закладати, под сердце не подворочати. Иди на место, на золотое кресло, на материно пороженне, на батьково посаженне. Где мати породила, где батько посадил, там тебе добре буде, там тебе напиться, там тебе нагуляться, я словами, а Господь Бог делом. Аминь.
Золотник, золотничку, Божий помощничку, чего ты расходился, чи с хаты, чи с еды, чи с недоброго слова? Погоди ты воевать, я буду тебе замовлять. На месте царевом столы застилают, кубочки наливают, тут тебе печенье, тут тебе еденье, тут тебе питенье. Столы застилают, хорошо тебе угощают. Там тебе быти, там тебе жити. Аминь.
Животик, животок, Божий помощничок, я тебе прошу, я тебе уговариваю, я тебе умовляю. Чтоб ты в чресла не въезжал, под боки не подходил и не подворачивал, еду не остужал, красы не стирал, жилами не шумел, на своем месте стоял. Где тебе мати народила, на золотом кресле посадила, под пупком, под золотым клубком. Дай, Боже, на помощь, на лета. На веки, на здоровье, на помощь доброму человеку. Аминь.
Урочное, пристречное, подуманное, погаданное, колючее, болючее, ты колола-порола, кровь сосала, пока я тебе не знала. А теперь я тебе узнала, уговариваю, умовляю, на гнилые колоды посылаю. Шло богомолище через (имя) животище, взяло оно колище и болище и понесло на гнилые колоды, на черные болота, где люди не ходят, собаки не брешут, куры не поют. Как там этого куриного голосу не слухати, так у (имя) в животе болей не бывати. А (имя) на гулянье, на красованье, на прибыванье. Рай святой, покой бабе Оксинье, что сама лечила, да и нас научила. Аминь.
Наговаривают на отвар зверобоя, употребляемый при желтухе.
Святой угодниче Николае, от раба Божьего (имя) желтуху забери, унеси на высоты, на черноты, на быстрые реки, где ветер не веет, солнце не светит, пташки не летают, петухи не спивают. Где казак на конике не скакает, там и желтуха вся пропадает!
Батюшко ты мой, Отец Небесный, матушка Пресвятая Богородица, отец Иоанн Креститель, отец Гавриил благочестивый, отец пресвятой Макарий, Михаил Архангел, Мать Божия исцелительница, бессребреница, исцели раба Божия (имя) от скорби и от болезни, от моровой язвы. От моровой, от нутреной, от головной, от ручной, от ножной, из жил и из поджил, из головы и из утробы. Не я хожу, и не я прошу. Ходили и просили Матушка Пресвятая Богородица с ангелом, с архангелом, со святыми апостолами двенадцатью да семидесятью. Как тихая заря утихает, так все скорби ее утихнут по этот день, по этот час, по эту минуту, по вечерней заре, по Божьему слову. Аминь.
Утренняя заря Мария, вечерняя Маремьяна! Как ты тухнешь-истухаешь, чезнешь-исчезаешь, так бы у меня, рабы Божьей (имя), опухоль-ломота-щепота тухла-истухала, чезла-исчезала. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Шла Матерь Божья с Иисусом Христом, вела его за руку с обедни на вечерню.
Молитву читала, сама себе замолвляла и людям помогала. От яда ядучего, от змея ползучего, в доме, в дороге, в работе и в заботе, в болезни и хвори. Господи, помоги, сатане путь прегради! Господь помогает, сатане очи закрывает. Богоматери со Христом помолюся, трижды Троице поклонюся. Аминь.
Заговоры, читаемые при сердечно-сосудистых заболеваниях
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Аминь.
После того выйти из дому, взять с собой деревянную ложку. Выходить надо с завязанными глазами. Пройти 12 шагов, повернуться на восток, развязать глаза и идти в этом направлении, пока не увидишь дерево. Когда дерево увидишь, надо лизнуть ложку и сказать:
Съем я дерево с корнями и жабу, живущую под ним, проглочу. Аминь.
В другом случае нужно прижаться грудью к углу горячей печи, и произнести следующие слова:
Жаба, жаба! Отдай мое горло, возьми свой мышеглот.
После того плюнуть три раза через левое плечо.
Я к ангелам ходила, Богородицу просила. Матерь Божья, Господи Иисусе, помогите рабу Божию Ивану, всю боль утишайте, хворь выгоняйте. Убирайся, боль, с Божьей волей не спорь! Который мастер переучил, не обучил, и будьте мои слова на передь поставлены. Аминь.
Все святые пророцы и пророчицы, пророк Давид и Соломон, пророчица Анна, все святые апостолы, все святые угодники и угодницы, все святые исповедники и исповедницы, все святые страстотерпцы и страстотерпицы, все святые мученики и мученицы, преподобные и жены, помолитесь и попечалуйтесь о рабех Христовых (имя) ко Господу Христу Богу нашему. И все святые отцы, упасите и сохраните раба Божьего (имя) на всяк день и час, от всякой боли и скорби, и ломоты, и сухоты, и черноты. Все святые младенцы, за Христа избиенные, придите, раба Божьего (имя) защитите и недуг от него прогоните.
В гресех своих да покается и к христианской жизни вертается. Обратите, защитите своими святыми молитвами. Аминь.
Стану я, раб (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из хаты дверями, из двора воротами, под восток, под восточну сторону пойду, под саму утренню зарю Марию, под вечернюю зарю Маремьяну. Умоюсь утренней росой, утрусь вечерней травой, ризой Божьей нетленной, пойду на окиян-море. На окиян-море есть остров белый. На том острове белом стоит белая береза, растет дуб медный. Из-под белой березы, из-под дуба медного выходит царь. В руках держит калену стрелу лукову.
Состреливает царь с раба (имя) порчу чи болезнь с его тела, с крови, с печени, с семидесяти семи жилок, с семидесяти семи прожилок, с семидесяти семи суставов на пни, на колоды, на зыбучие болота. Вокруг меня железный тын от земли до неба, от востока до запада, замкнутый тын булатными воротами. У булатных ворот калена стрела состреливает с раба (имя) порчу да болезнь с его тела, с крови, с печени, с ретивого сердца, с семидесяти семи жилок, с семидесяти семи прожилок, с семидесяти семи суставов. Идите, болезнь да порча, на мхи, на болота, где люди не ходят, куры не поют, солнце не светит. Аминь.
Заговоры, читаемые при болезнях костей, суставов, при ломоте в спине, при ушибах и ранах
Ходила Божья Матерь по Святой Земле, вела Иисуса Христа за руку. Привела Его к синему морю, на синем море стоят белые камени, на тех каменях стоит монастырь-церква. Живут Петр и Павел в том монастыре, ходят по всей земле, кресты в руках держат, Божье Слово говорят. Не болят у Петра и Павла ни ноженьки, ни рученьки, ни спинушки, ни головушки. Так бы и у рабы Божьей Дарьи не болели ни ручки, ни ножки, ни спина, ни голова. Святой Петр, святой Павел, возьмите крест в руки, избавьте рабу Дарью от всякой хвори да муки. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь.
В бане нужно взять сосновый, еловый или можжевеловый веник, запарить его в кипятке и хлестать по спине со словами:
На небе месяц, на земле сосна, чтобы у рабы (имя) не болела спина! Чтоб не ломило, чтоб не щемило, чтобы до смерти прямая ходила!
Так же точно можно взять дубовый веник, только приговор будет другой:
Дубняк, дубняк, перестань болеть, спиняк! Сустав на сустав, чтоб хребет восстав.
Растворить в воде соли «на яйцо» (чтобы яйцо плавало), воду вскипятить, окунуть в нее полотенце и, когда чуть остынет, обернуть больной сустав. Держать, пока не остынет совсем, и все это время негромко приговаривать:
Ломота, ломота, выйди с белого тела, с буйной головы, с синих глаз, с черного волоса, с костей, с суставов, с нутряного жиру, с красной крови!
Уймись, озевище и ломотище, из буйной головы выйди вон, из ретива сердца, из ясных очей, из черных бровей, из костей, из мозгов, из перстов, из суставов и сутулищ, бросаю я тебя на быстры реки, на желтые пески зыбучие. Матушка быстрая река, идешь ты в море, унеси озевищу и ломотищу с раба (имя)в море и морскую пучину, по самую кончину. Братцы, желтые пески зыбучие, текете вы в недра земные, унесите озевищу с раба (имя). Аминь.
Бабушка Соломонида родила царя Давида. Царь Давид у Господа Бога не забыт. Составлял Он небо и землю, белую зарю, плод на землю пущал, воду от земли отделял, царство на царство ставил, все заводы заводил. Что крепко соливалось, чисто собиралось – злато и серебро, жемчуг и хрусталь. Так бы и у рабы Божьей (имя) в чекушки руки, мосольчики встаньте на место, как Господь Бог поставил, а воли Господней не нарушайте. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь.
Господу Богу помолюсь, Пресвятой Пречистой Божьей Матери поклонюсь. Пречистая Божья Матерь с престола ступала, на (имя) вывих-удар шептала. Ехал вывих-удар на сивом коне через высокий мост. Мост подломился, конь споткнулся, у (имя) вывих ввернулся. Аминь.
Господь Иисус Христос ехал на вороном коне золотым мостом, жемчужным бережком. Мост подломился, конь повалился, сустав с суставом сбился. Чур меня, Господи, помилуй мя, Господи, исцели, Господи, чтоб сей сустав на место став.
Первым разом, Господним часом, помолюся Тебе, Господи, Тебе, Мать Пресвятая Богородица. Помогите мне, Бог, Господь, Богородица, помогите, все святые. Ехал святой Егорий на вороном коне, на золотом седле. Мост подломился, сустав на место вломился.
Свет на свете, вода на воде, земля на земле, добро на добре. От белой кости, от желтой шерсти, постановите ему кости на кости.
Первым разком, святым часком, прошу Господа, пособи, Господи, помоги, Господи. Среди поля стоит грушка, под той грушкой каравай лежит. На том каравае бабка сидит. Она не умеет ни шить, ни белить, ни читать, ни писать, только вывихи замовлять. Господи, приступи, помоги, у (имя) со спины, с суставов, с костей вывих сгони. Сустав на сустав, кровь на кровь, жила на жилу. Аминь.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Зорьки зорянички, скорые помощнички, приступите и помогите (имя)крещеному, свяченому. Ехал Иисус Христос по высокой горе Сионской. На вороном коне, на золотом седле. Конь споткнулся, вывих ввернулся.
После этих слов энергично встряхнуть рукой или ногой – вывих и встанет на место.
Господу Богу помолюсь, Пречистой Божьей Матери поклонюсь. Как сухому листочку на пенечку не стояти, а по ветру летати, как гнилой колоде листом не шумети, не расти, не цвести, так и этому вывиху и ушибу не расти, не цвести и опухоль не давать, до сердца не долегать. Станьте, кости, на костях, жилы на жилах, суставы на суставах, кровь на крови, мясо на мясе. Вывих, вывих, ушиб, ушиб, по костям, по телу не ходи, костей не ломи! Мурашечка, побеги, песочку принеси, песочку белого, чистого, рабе Божьей (имя) раночку засыпати, ушиб унимати. Ушиб, ушиб, я тебя не знаю, на огненный стул сажаю. Аминь.
Господу Богу помолюся, Пресвятой Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь приступала, рабе Божьей (имя) помощь давала. Вывих, удар шептала, умовляла, заговоряла. Святое Рождество, Василий да Меланья, Вознесение и Воскресение, Святой Духов день. Как тем праздникам вместе не сходиться, так рабе (имя) вывиху, удару по кости не ходить, костей не ломать. Мурашечка, побеги, песочку принеси. Раночку рабе (имя) засыпать, боль выгнать. Из горячей крови, из желтой кости, из красного мяса, из карих очей, из черных бровей. Чтоб не гунялся, рабе Божьей вывих удар ни в старом, ни в молодом, ни в перекрое, ни на сходе месяца, ни на всякую пору.
Этот заговор надо произносить в бане. Перед тем набрать песку, зашить в холщовый мешок, нагреть на банной печи, прикладывать тот песок на больную руку или ногу и нашептывать наговор. Повторить 12 раз.
Господи, приступи, Божия Матерь, ушиб шептати, из белой кости, с червонной крови, чтоб не болело, чтоб не щемило, чтоб не вредило. Ушиб на ушиб, вывих на вывих, осина на осину, крушина на крушину, чтоб эти суставы помаленьку на место встали.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Ты, вывих, ты, удар, ты, пристрек, ты, ломота, ты, ушиб, ты, боль. Нечаянно ты человеку попался, нечаянно с человека и ступай. Тело не раздирай, крови не порть, сердце не остужай, горячку утушай, кости на кости становляй, пухлину умовляй, колючие боли сымай.
Божья Матерь по синю морю ходила, своего Сына из мертвых будила.
– Стань, сынок, будя спати.
– Рад бы Я, Мати, встати, да сей сустав вставляет. Бог меня не пускает.
Как Бог на небе, так сустав на суставе будь-пребывай, ломоту унимай. Матерь Божья к престолу вернулась, так и ломота минулась. Аминь.
Напрясть шерстяную нитку из собачьей шерсти или пуха. Прясть от себя. Нитку скрутить вдвое и навязать на запястье. Приговаривать:
Семьдесят семь жилок, семьдесят семь прожилок, семьдесят семь суставов, семьдесят семь подсуставов, не болите, не скорбите у рабы Божьей Дарьи. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Нитку не снимать, пока сама не перетрется.
Божья Матерь ходила по морю, своего Сыночка за руку водила. Брала ведро без дна, брала вилку, воду вилкой черпала, в ведро без дна наливала. Не держится вода в вилке, не набирается ведро без дна. Так и ломота не удержится в руках (ногах) рабы Божьей (имя), вон изольется, в костях не останется.
Этот заговор читается в бане. Больного нужно как следует распарить, а потом на его спину поставить малое дитя и шептать:
Господу Богу помолюсь, Пресвятой Пречистой Матери поклонюсь. Приступи, приступи, Святый отче Никола, на помощь, поможи спину шептать. Ушиб отступися, вывих вернися, боль унимися, кость с костью сойдися, моща с мощами, чтоб сустав на место встав. Дай, Господи, помоги, Господи! Аминь.
Стань нам, Господь, в помощь. Молитва Господня, Отче наш, иже еси на небесех, да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь. Не сама я приступаю, а сам Господь приступает, мученик Андрей святой Первозванный помогает. Вывих, ушиб и удар вымовляю, с белого тела, с желтых костей, с червонной крови, с синих жил выгоняю. Стоит дуб в чистом поле, на дубе орел. Я того орла беру, в котел сую, без огня варю, без зубов грызу. Как той орел будет без огня кипеть, так у (имя) будет пальчик, желта косточка и червонна кровь болеть. На синем море стоит дуб зеленый, под тем дубом столик застеленный. Около того стола сидит баба Шаровня. Она ничего не робит, не скорбит, только (имя) удар говорит. Выговаривает она удар из белого тела, из желтой кости, из синих жил, чтоб удар в (имя) не жил.
Шла Пречистая Мати полем, видит, сидит ослятка на дороге, горько плачет. – Чего ты, ослятка, плачешь? – Бегла я железными ступенями, ножку заломала. – Не плачь, ослятка, я твою ножку исцелю. Кровь с кровью сольется, костка с косткой срастется. Я словами замовляла, Пречистая Божья Матерь молитву шептала. Аминь.
Господу Богу помолюся, Святой Пречистой Божьей Матери поклонюся. И тебе, отче Никола, скорый помощнику и угоднику. Приступи, помоги крещеному, свяченому (имя)слом заговори. Слом, слом, хмелем отмахнися, маком отсыпнися. Ехал поп на деревянный мост, мост провалился, поп завалился, сустав обломился. Ехала попадья, сустав собирала, в место складала. Кости с костями, мощи с мощами, жилы с жилами, суставы с суставами. Господи Боже, святый Никола, приступите и помогите. Слом, слом, хмелем отмахнися, маком отсыпнися. Аминь.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Зоря зоряница, Божья помощница, помогаешь ты Богу, помоги и мне. Шел дедок через мосток, наступил на камышок. Камышинка сломилась, ножка (ручка) у (имя) заживилась. Как той камышинке не шумети, не зеленети, так у (имя) ножке (ручке) не болети. Ни на сход, ни на полдень, ни молодиком, ни стариком, ни век веком. Аминь.
Удар, удар, иди на дубину, на дубову корину. Удар, ударище, пошло на дубище, дуб разовьется, тело срастется. На том дубу сидит журавль, без крыл, без хвоста. Я того журавля зарежу без ножа, загрызу без зуба. Боль, боль, сгинь, пропади, от (имя) отойди.
В чистом поле гуляло три девицы. Одна щепочки сбирает, другая косточки складает, третья слом лечит. Лечи добро, чтоб ни нога не ломалась, ни рука не трескалась. На сходе, на полудне, на молодике, на старике, век по веку, отныне и довеки. Аминь.
Этот наговор нашептывать над рукой или ногой каждый день по 12 раз. Тогда кость быстро и правильно срастется.
Господу Богу помолюся, Иисусу Христу поклонюся. Пречистая Божья Матерь, приступи, помоги, рабе (имя) боль заговори. Первым разком, Господним часком, разбился – не разбился, повалился – не повалился, свихнулся – не свихнулся. Шел казак с добром, шел мужик с топором. Не сек, не рубал, только боль унимал.
Надо сорвать пучок травы и приложить к ране со словами:
Шла Пречистая Мати полем, зелье рвала, к ране клала. Я словами, а Мати Пречистая с силой Божьей. Аминь.
В чистом поле, в широком раздолье, ехал Иисус на коне, держал саблю в руке. Траву рубил, вар варил, рану (имя) лечил. Чтоб не болела, чтоб не свербела, чтоб кровь не бежала, чтоб боль не держала. Аминь, аминь, аминь.
И трижды перекрестить рану.
Господу Богу помолюся, Пречистой Богоматери поклонюся, святому угоднику Николаю. На горе Сионской было поле соляное. Там турки соль пахали, сеяли, бороновали, водой морской поливали.
Как той соли не расти, не цвести, так у (имя) синячинам да царапинам не болеть, не гореть. Синяки да царапины, вы болели да горели, покуль я не знала, а как я узнала, так святым Божьим словом замовляла. Убирайтесь, синяки-царапины, с глаз долой!
Татарин, татарин, выведи червей из ноги, руки у человека Божьего (имя). Выведешь – гулять отпущу. Не выведешь – голову отсеку.
Этот заговор начитать на свежую крапиву, затем сделать из нее отвар и промыть рану.
Шел дедок через мосток. Как тому дедку молодым не бывати, так у (имя) Антонову огню не бывати. Ах ты, дед-плясун, возьми ж ты у (имя) переходы и назбытники, да неси ж ты в темные леса, где ветер не веет, солнце не греет, месяц не светит и казак не ходит. Спасибо бабке Оксинье, что лечила и мене научила. А мой же дух легкий, а мое же слово крепко. Так буди легка и крепка и раба (имя) на спаньи, на гуляньи, на легком издыханьи. Аминь.
От камня ни плоду, от мертвого ни крови, от порезу ни щипоты, ни ломоты. Так бы и у рабы Божьей (имя) ни крови, ни щипоты, ни ломоты. Так будьте, слова мои, крепки и тверды, крепче булату и крепче камня. Отныне и до века. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь.
Шла Федора под гору. Стань на камень, кровь не каплет. Стань на угор, кровь не текет. Аминь.
Ехала баба на серой кобыле. Вела собачку на шерстяной нитке. Нитка порвалась, кровь унялась. Аминь.
Встану я, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, под восток, под восточную сторону. На окияне-море злат престол, на ем сидит Матушка Пресвятая Богородица. За ее плечами пресветлыми солнце красное, у ней в ноженьках пречистых месяц ясный. У ней в золотых ручках златая иголочка, во златой иголочке шелкова белая ниточка. Шелкова нитка исшивается, у раба Божьего (имя)кровь горяча запекается, жила с жилой сбегаются, тело бело рубцом зарастается.
Встану я, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, под восток, под восточную сторону, в чистое поле, в широкое раздолье, за тридцать три дороги, за тридцать два пути, на окиян-море, на крутой бережок. Гляну на окиян-море, там островок стоит, на островке гробница лежит. На этой гробнице сидит девица, мать Пресвятая Богородица. Во правой рученьке держит иголочку булатную, во левой рученьке – иголочку шелковую. Зашивает она, сидит, рану кровавую. От этой раны кровавой семидесяти семи жил, от семидесяти семи жил – семидесяти семи суставов, от семидесяти семи суставов – семидесяти семи мозгов, мозговых клеточек. И к ей едет старик стар, под ним конь карь, и стала кровь, не капь. Будьте вы, слова мои, крепки и лепки, крепче камня, крепче булату. Ключ в море, замок в роте. За толстыми щечками и за частыми зубами.
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас. Аминь. Шла Пречистая Мати Пресвятая Богородица тремя мостами. Несла три ключа и замка. Первый – сукровенный, другой – водяной, третий – кровяной. Сукровенным отомкнула, водяным отомкнула, а кровяным замкнула. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Заговоры, читаемые при простудных и вирусных заболеваниях
Стану я, раба Божия (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, в широкое раздолье, под восток, под восточну сторону, на окиян-море. На окияне-море стоит дуб булатный, на им кора булатна, ветки булатны. Вылазит бык из окиян-моря, у его ноги булатны, хвост булатный, рога булатны. Бодет оно и выбадывает из раба Божьего (имя) все сварки и сколотки, хомутцы и запорища, и все ветреные перелои, грыжу и грыжуху красну и белу, костяну, нутряну и жилянну. Боди и выбадывай, чтобы не было ее век по веку, отныне и присно и во веки веков. Аминь.
Встану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь. Умоюсь утренней росою, утрусь тонкой ризой Господней. Пойду из избы в двери, из ворот в ворота, под восточну сторону к окиян-морю. На том окиян-море стоит Божий остров. На том острове лежит бел-горюч Алатырь-камень. На камне стоит святой Илия пророк с небесными ангелами, архангелами, со всеми силами святыми. Молюся тебе, святой пророк Божий Илия! Пошли 30 ангелов в златокованые палаты, пусть возьмут там луки и стрелы. Да отбивают и отстреливают от рабы (имя) все уроки, и призоры, и притки, щипоты, и ломоты, и ветроносное язво туда, куда крылатая птица не летает, на черные грязи, на топучия болота. И встречно и поперечно. Стамово и ломово. На молоду и на ветху, на перекрое месяца. Аминь.
Святые Гурий, Симон и Авив, святый Пантелеимон и Илия пророк! Спустите с небес гром и молонью, отбивайте и отстреливайте от раба Божия (имя) узоры и призоры, щипоты и ломоты, потяготы и позевоты и ветроносное язво, бросьте их, куда крылатая птица не залетает, а казак на коне не заезжает. Встречное и поперечное, стамово и ломово, внутренно, споево, закожно и жиляно. Как у мертвого мертвеца колеют руки и ноги, зубы и губы, трепущее тело, как бы колели у (имя) уроки и призоры, и притки, и щитки, и ломоты, и позевоты, и потяготы, и ветроносное язво, встречное и поперечное, стамово и ломово, внутренно, споево, закожно и жиляно.
Взять сучок сосновый и наговаривать на него:
Как у матушки у сухой сосны сохнут и посыхают сучья и коренья из белой болони и красного сердца, так бы сохли и посыхали у (имя) все уроки и призоры, и притки, и щитки, и ломоты, и позевоты, и потяготы, и ветроносное язво, встречное и поперечное, стамово и ломово, внутренно, споево, закожно и жиляно. На молоду, на полнее, на перекрое, и на ветху месяца, с русых волос, черных бровей, ясных очей, с губ, с зуб, с руки, с ног, с легкого и с печени, с крови горячей и трепучего тела. Аминь.
Как мертвый молчит, у него горло не болит, так и у рабы Божьей Дарьи не было бы горловой болезни, ни костной, ни жильной, век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Господу Богу помолюся, святой Пречистой Божьей Матери поклонюся. Тебе, отче Никола, скорый помощниче и угодниче. Приступите, помогите, облегчение принесите рабе Божьей (имя). На море-окияне, на острове Буяне, там стоит дуб без веток, без листьев. На том дубу сидят вороны без крыльев, без перья. Они не крячут, не летают, сидят, замовляют, головную боль изгоняют. На жиды, на цыгане, на покойники. Покойники спят, у них головы не болят. Так бы и у рабы (имя) головка не болела. Аминь, аминь, аминь. Откуда пришла, туда и пошла, и обратно дорожки не нашла!
Трижды дунуть на лоб и побрызгать святой водой.
Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери помолюся. Я на колени становилась, Господа Бога просила. Господи, приступи и помоги рабе Дарье крещеной, на свет нарожденной. Матерь Божья ходила, Господа просила: приступи, Сын Мой, к рабе Дарье крещеной, на свет нарожденной. Сними с нее всякие болезни и хвори, головные, нутряные, ручные, ножные, костяные, кровяные. Пусти эти хвори на синее море. Пусть унесет их быстрыми волнами, буйными ветрами, принесет на бел-камень Алатырь, там их разобьет на мелкие части, на песчинки, на пылинки. Чтоб они не возвращались ни восходом, ни западом, ни молодиком, ни стариком. Ни ныне, ни во веки веков. Пусть раба Дарья будет век здорова. Аминь.
Первым разком, Божьим часком, шел Господь Бог и Господня Божья Пречистая Мати до (имя) болезнь шептати. Не я шепчу – Богородица шепчет, Господа Бога просит. Она шепчет все болезни, все притки, все горючие, все болючие, она их прохает, на море отсылает. На море камень, на камени девка, она не умела ни читать, ни писать, ни гладью вышивать, только умела болезнь замовлять.
Шел святой патриарше Авраам по святой горе Сионе, навстречу ему дочери Иродовы: Трясея, Кашлея, Душлея, Сонлея, Синея, Пухлея, Секея, Ледея, Гнетея, Хрипуша, Глухея, Ломея, Желтея, Гледея, Авея, Немея, Огнея, Знобея, Дрожуха, Говоруха, Бессонниха, Невея, Сухота. Святой Авраам сказал своему сыну Исааку: – Вернись назад, возьми мою жезлу и бей их и не пускай их в православный род человеческий, к рабице Божьей (имя), не давай кости ломити и кровь проливати. Они же возопия жутким гласом: – О святой патриарше Аврааме, не пойдем мы в православный род человеческий, к рабице Божьей (имя), не будем их кости ломить и кровь проливать. Кто сию молитву знает, тому не прикоснемся никогда. И ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Нужно помолиться святому – покровителю больного. Например, так: «Святый отче Николае, моли Бога о нас».
А затем начитывать:
Отче Николае, отче Симеоне, отгоните от (имя) Иродовых дщерей. Да не приближаются они к нему вовеки. Прогоните их нещадно в места пусты и безводны. Пошли святой Николай и святой Симеон в пустыню Иудейску. Явился им с небеси огненный столб. Из того огня вышло 12 дев простоволосых: первая Невея, вторая Синея, третья Легкая, четвертая Трясуница, пятая Желтуница, шестая Мученица, седьмая Огневица, восьмая Льдица, девятая Временница, десятая Безымянница, одиннадцатая Вешняя, двенадцатая Листопадная.
Спрашивали их святой Николай и святый отче Симеоне:
– Куды вы йдете, девки простоволосые?
Отвечали девки: Мы посланы от Ирода царя в мир, в род христианский, кости их крушить, власы их студить, жилы их тянуть, самих их огнем жечь.
Тогда святой Николай и святой Симеон начали их бить прутами железными да огненными, и дали каждой по тысяче ран.
Отвечала первая Невея: Где мы сию молитву услышим, не будем в домы те входить, кости их сушить, жилы их тянуть, власы их студить, самих их огнем жечь.
А я ту молитву знаю и в дому читаю, посему нету ходу ко мне тем девкам простоволоскам, дочерям Иродовым проклятым.
Аминь.
Перед тем как заговаривать, произнести молитву:
Да воскреснет Бог…
Затем перекреститься и читать заговор:
Встану я, раба Божья (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, под восточну сторону, в чисто поле, к окияну-морю, на Свят Божий остров. На этом острову лежит Алатырь-камень, на камне стоит Мати Пречистая Богородица. Просит и молит беспрестанно Господа Иисуса Христа об нас, грешных, своими горькими слезами. Прошу и молю усердно, Пречистая Божья Матерь, заступи, помолись обо мне, рабе Божьем (имя). Отгони, отведи от меня, божьего человека (имя), лихоманку и напасть всякую, гони их за тридевять земель в тридесятое пустое царство. Отгони и отведи их от меня, раба (имя). Ключ в море, язык в роте.
Встану я, раба Божья, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, под восточную сторону, в чистое поле, к окияну-морю, на Свят Божий остров. На этом острове лежит Алатырь-камень, а на камне стоит Мати Пречистая Богородица. Она молит и просит Господа Иисуса Христа об нас, грешных и болезных. Прошу и молю тебя, Божья Матерь, усердно, своими горькими слезами, своими тяжкими вздохами, помолись обо мне, рабе Божьей. Отгони злых лихоманок, ледяных ветрянок, урочищ и сглазков, выгони их за моря, за горы, в сухое болото, где кулик не поет и цапля гнезда не вьет. Аминь.
Шли Авраам с сыном своим Исааком, встретили змеевых дочек. Стали Авраам с Исааком их пытать:
– Куда вы, змеевы дочери, идете? А те отвечают:
– Идем христианскую кровь пити и тело знобити. Авраам кажет:
– Исаак, сын мой, бери меч острый и руби змеиным дочкам головы с плеч. Змеевы дочки кажут:
– Авраам и Исаак, не берите острый меч, не рубите наши головы с плеч. Кто будет сию молитву знать, утром и вечером читать, того мы будем минать. Аминь.
Шел святой Авраам по Сионским горам. Навстречу ему двенадцать дочерей Иродовых.
– Стойте, дщери Иродовы, отвечайте, куда идете!
– Идем мы на мир, в род христианский, белые тела терзать, крещеную кровь пить.
Святой Авраам двенадцать дочерей Иродовых взял, за космы связал да в море покидал. Сам в церкву взошел, на святом престоле встал, Богу славу воздал. А кто эту молитву знает да трижды в день читает, от того все хвори и болезни отступают.
Этот заговор надо наговаривать три раза на льняную нитку. Каждый раз после произнесения заговора надо завязывать на нитке три узла. После того засунуть ниточку больному под мышку и дать питья, чтобы пропотел (малиновый лист заварить). Когда нитка пропитается потом, зарыть ее там, где люди не ходят.
Лежит дорога, никто по ей не ходя. В той дороге дыра, из дыры дым черный валит. С того дыму вышли семьдесят баб, такие головатые, косматые, вырочковатые, рылатые, мохнатые, рогатые. Они не умеют ни прясть, ни ткать, ни робят рожать, только знают кости ломать, силу вынимать, кровь сосать.
На море, на окияне, на острове Бояне лежит камень бел-горюч. На том камени сидят три старца. Пришли к ним семьдесят баб головатых, косматых, вырочковатых, рылатых, мохнатых, рогатых.
– Куда вы идете, грешные, окаянные, проклятые?
– Идем мы в мир, костей ломать, силу вынимать.
– Не идите вы, грешные, окаянные, в мир костей ломать, силу вынимать! А идите вы в дыру черну, там вам пень да колода, там вам жить и гулять, а на белый свет ходу не знать!
Расколотилося синее море, разошлася на море погода, накатила волна морская. Из-под той волны выходило тринадцать девиц, тринадцать дочерей царя морского, царя водяного. Идут они голые, босые, идут простоволосые, пятками камни разбивают, волосами пыль подбирают.
Навстречу им святые Петро и Павел:
– Куда вы идете, царя морского дочери?
– Идем мы в мир.
– Что делать вам в миру?
– Людей морить.
– Как?
– Стречь, жечь, разжигать, все кости ломать.
Взяли святые Петр и Павел по тринадцать плетей, по тринадцать цепей и стали тех девиц стегать да рубать, и стали девицы стонать: ой, святой Петро да святой Павел, отпустите нас, не будем мы в мир ходить, не будем люд крещеный морить. Кто эту молитву будет знать, того святые Петр и Павел будут оберегать. Аминь.
Господу Богу помолюся, Святой Пречистой Божьей Матери поклонюся. И зорям-зоряницам, Божьим помощницам. Зори-зоряницы, Господу помогаете и мне пособляйте, дух мой направляйте, раба Божьего (имя), освобождать, малярию шептать, на море ссылать. Через то море шел святой Авраам с сыном своим Исааком. Встретились им на пути семьдесят семь баб, семьдесят семь девок-простоволосок, голых и босых. Авраам с Исааком семьдесят семь баб и семьдесят семь девок пытать стали:
– Ой вы, бабы, ой вы, девки-простоволоски, голые и босые, куда вы идете? Отвечают бабы и девки простоволосые:
– Идем в мир до (имя) раба, будем его знобить, колотить, сердце морить. Говорит Авраам Исааку:
– Ой ты, сын мой Исаак, бери, Исаак, острый меч, рубай ты этим бабам и девкам голову с плеч, чтобы в род христианский они не ходили и тел крещеных не ломили. А бабы да девки ему отвечают, его умоляют:
– Святой Авраам, не снимай нам головы с плеч. Мы разойдемся по чертям, по болотам, по черным водам, по гнилым колодам и не будем в род христианский ходить и тел крещеных ломить. А кто эту молитву будет знать, того мы будем минать. Аминь.
Первым разом, Господним часом, Господу Богу помолюся, Пресвятой Пречистой Божьей Матери помолюся. Наподымали шуры-буры, взволновалось море сине, набежала громкая волна. С-под той волны выходят семьдесят семь девок, семьдесят семь баб, нагих, босых, простоволосых. Навстречу им идет сам Господь Иисус Христос:
– Куда вы, девицы, идете? Отвечают они: Идем до крещеного свяченого раба Божьего (имя), будем его в горячку кидать, есть-пить не давать, дадим ему каждая по семьдесят семь прутов, чтобы он не мог ни ходить, ни сидеть, ни лежать, ни стоять. Говорит им Иисус Христос:
– Ой вы, девы и бабы, нагие, босые, простоволосые! Идите вы туда, где ветер не веет, солнце не греет, ангельский глас не доходит. Слово мое крепко, язык – ключ, уста – замок. Не сама я помогала, Божья Сила пособляла. Аминь.
Взять горящий уголек из печи, пусть болящий смотрит на него, а ты читай на ушко наговор:
Господу Богу помолюся, Пресвятой Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пресвятая Пречистая Божья Матерь приступала, рабе Божьей (имя) подсобу давала. Первая веснянка, вторая ледянка, третья костеница, четвертая листопадница, пятая кутуха, шестая ночница, седьмая смутница, откотитеся, отболитеся с грудей, с печеней, с буйной головы. Ты девкой не шляйся, на рабу (имя)не озирайся. Она в хати лежит, на уголь глядит. Как этому углю сгореть, так тебе в котле на том свете кипеть. Больше ты не озирайся, назад не вертайся, иди ты на пень, на колоду, на гнилые болота. Там тебе жить, из моха воду пить. Аминь.
Взять в руки крест нательный или настенный и, окрещивая больного со всех сторон, наговаривать:
Первую лядашку, вторую весняшку, третью листопадницу, четвертую костяницу, пятую кутуху, шестую ночнуху, седьмую смутуху, восьмую колтунуху, девятый колтун. Идите, не шляйтеся, прекращайте муки, бо я взяла свят крест в руки. Идите, не шляйтеся, на (имя) не озирайтеся, идите на темные леса, на буйные ветра, где не падает роса, ветер не веет, солнце не греет, ангельски не долетают голоса. Там вам жити и там вам с сухого моху воду пити. А человеку, рабу Божьему (имя), здорову на свете быти. Аминь.
На синем море стоит явор зеленый. Под тем явором лежит доска, под той доской змея, у ей двенадцать голов. Кто ее забивает, тот крови не проливает. Уговариваю, умовляю, с раба Божьего (имя) сильную болезнь, хворь проклятую, с костей, с мощей, с легкого, с сердца, с печени, с селезенки, с жилок, с поджилок, с суставчиков, с подсуставчиков. Загоняю хворь сильную, хворь синюю на синие моря. Силою синего моря с костей, с мощей, с легкого, с сердца, с печени, с селезенки, с жилок, с поджилок, с суставчиков, с подсуставчиков. Загоняю Божьею силою хворю синюю на синие моря. Как синее море разливается, как желтые пески рассыпаются, так раба Божьего (имя) хворь унимается, разливается, рассыпается. Не я лечу, Господь лечит, не я сказала, Господь велел. Матерь Дева Пречистая, стань на подсоб. Родная матка народила, Крест Господень освятил. Аминь.
Скорбящая Богоматерь, всем скорбящим и болезным помощница, помоги и пособи младенцу (имя) или рабу (имя) от всех болезней и скорбей: от ангины, скарлатины, жабы грудной, от заушницы, от глотины. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Прочитать три раза и водить рукой по больному месту. Начитывать несколько дней, пока не пройдет.
Заговоры, читаемые при заболеваниях глаз
Шли три святителя на Иорданскую гору. Иоанн Златоустый, Василий Великий и Григорий Богослов. Видят святители: сам Господь Иисус Христос спускается по шелковому рушнику и идет до больного раба (имя). Говорит Господь святителям:
– Берите воду, веник и рушник, и несите до больного (имя). Взяли они воду, веник и рушник пришли до больного (имя). Стали пытать его за болезнь, за горе. Больной (имя) святителям всю болезнь рассказал, ничего не утаил. Начали они больного (имя)водою умывати, веником хлестати, рушником обтирати и всю его болезнь выгоняти из век, из мозга, из сердца, из легких. Хай его болезнь выходит от него. Все бельмо хай идет на каменную гору и там корень пускает.
Тот же самый заговор используют при сглазе и бессоннице (только вместа слова «бельмо» употребляются слова «урок» или «ворочуха»).
На море-окияне, на острове Буяне живут два пса. Один слезу глотает, другой бельмо сгоняет.
Помазать глаз сметаной и дать облизать двум щенкам. Все повторить трижды.
Ехал святой Георгий на коне, за ним гонятся три псины. Одна псина бела, друга руда, третья черна. Белая псина – слезы лакать, рудая – кровь разгонять, черная – бельмо согнать.
Бегло три собаки и все одинаки. Одна сера, друга бела, третья каже «гав!», с ока бельмы сняв. Несите туда, где хлеб не родит и солнце не всходит.
Господу Богу помолюся, Святой Пречистой поклонюся. Зори-зоренички, Божьи помощнички, Богу помогаете и мне помощь давайте. Как суку коренья не пускать, так у (имя) бельму не бывать.
Ехал Георгий святой на коне, за ним три псины в гоне. Одна черна, друга сера, третья бела. Первый лизнул, все болезни слизнул. Другой лизнул, боль заткнул. Третий лизнул, белый свет в очи вернул. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Господу Богу помолюся, святым Божьим угодникам поклонюся. Николаю Угоднику, и Роману Угоднику, и Мине Египтянину, и Лонгину Сотнику. На море, на лукоморье, стоит дуб, на том дубу кора золотая, листья медные, ветки железные. Под тем дубом лежат три псины. Рябая лизнула, боль слизнула. Серая лизнула, кровь слизнула. Черная лизнула, белый свет в очи вернула.
И плюнуть в очи больному.
Господу Богу помолюся, Святой Пречистой Богоматери поклонюся. Святая Пречистая Божья Матерь, приступи и пособи рабе Божьей Дарье. Скула-скуляница, глазная глазница, выйди из ясных очей, из-под черных бровей. К рабе Дарье не ходи, глазок ей не коли. В голову не вбивайся, в веки не втыкайся. Святой Петр, святой Павел, святой Иоанн Предтеча, идите на помощь. Аминь.
Ехал святой Егорий на сивом коне, за ним летят три орлицы. Одна красная, другая белая, третья черная. Одна ячмень берет, другая клюет, третья свет в очи дает. Солнце под гору, а ячмень до дому.
Шел Господь и Господня Мати, шли они к (имя) бельма шептати. Было три брата, и все Кондраты. Один идет в поле орати, другой бороновати, а третий бельма с (имя) снимати. Аминь.
Потереть ячмень дулей и говорить:
Ячмень, ячмень, на тебе кукушку, бери топорушку, бери топорок, руби поперек.
Взять горсть ячменя, выйти на закате в поле, идти за садящимся солнцем, рассыпать по полю ячмень и кричать:
Шла кукушка, за кукушкой кобыла, кобыле сдыхати, а ячменю усыхати.
Читать во дворе при свете молодика.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу очи замовлять. На улицу пойду, месяц попрошу. Молодик молодой, у тебя рог золотой. Ты в море купался, ты нам сподобался, тебе ясные ночи, а (имя) ясные очи. Тебе, молодик, на прибыток, а очам на здоровье. По саду хожу, купины сажу. Купины срываю, с очей бельмо выгоняю. Тьфу, бельмо, чтоб ты век не было. Аминь.
И плюнуть на больной глаз.
Господу Богу помолюся, Святой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь приступала, рабе (имя) помощь давала. Порошина, порошина, иди туда, где дорогу порушили волк с козою. Порошина, выйди со слезою. Волк из леса, корова из проса, порошина из ока. Господи, приступи, рабе (имя) помощь принеси.
Господу Богу помолюся, Святой Божьей Матери поклонюся. Приди, Божья Матерь, рабу Божьему (имя) порошину шептати. Волк из леса, воробей из проса, волк за козою, порошина за слезою.
Господу Богу помолюся, Иисусу Христу поклонюся. Пречистая Божья Мати, приди, помоги сор замовляти. Медведь в бору, корова в лесу, корова домой, а порошина с ока долой.
Или:
Бег волчок, смоляной бочок, волчок за горою, а порошинка за слезою.
Три раза так повторить, глаз и прочистится.
Посмотреть на небо долгим взглядом, не мигая, пока глаза не начнут слезиться. Как только слезы пойдут, сказать:
Голубка сивобока, выми сор из ока.
Куриная слепота проявляется в том, что человек не видит ничего в темноте (не различает очертаний).
Если такое приключилось, надо на заход солнца смотреть и прошептать 12 раз:
Куры, куры, как вы сами, так нехай и слепота с вами.
Заговоры, читаемые при болезнях зубов и десен
Батюшка млад месяц, ходишь ты во дни и в ночи, видишь живых и мертвых. Как у мертва мертвяка зубы не болят, десны не ноют, так бы у рабы Божьей (имя) зубы не болели, десны не ныли, черви не точили.
Нашептать на воск при свете молодой луны и приложить к больному зубу.
Млад месяц в небе, лес зверь в поле, Змей Горыныч в море. Когда они сойдутся на гору Сионску, станут дел делить, тогда мне, рабу Божью (имя), станут зубы пилить. А покуль не вместе не сойдутся и на том месте не станут, так и зубы у меня болеть не станут. Аминь.
Стану я, раба (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, под восток, под восточную сторону, на белу реку, на сине море. На синем море есть остров, на острове желты пески, на желтых песках лежат мертвяки. У тех мертвяков есть Семен-мертвяк. Подойду к нему поближе, поклонюсь пониже:
– Батюшка Семен-мертвяк, не болят ли у тебя коренные зубы чи передние?
– Нет, не болят у меня ни коренные, ни передние.
– Как у тебя не болят, так бы и у раба (имя) не ныли и не болели зубы и черви десны не точили! Будьте, мои слова, все сполна крепки и лепки, крепче и лепче остра ножа булатного. Язык мой – ключ, уста – замок.
– Месяц молодой, у тебя рог золотой, порожья серебряные! Где ты был, побывал, что ты видел-видал?
– Ходил я по горам и долам, по темным лесам, видал живых, видал мертвых. Мертвые лежат, у них зубы не болят, так бы и у рабы Божьей (имя) зубы не болели, не свербели. Аминь.
Выйти на молодике и, обращаясь к месяцу, говорить:
– Молодик молодой, где ты был?
– На том свете.
– А что ты бачил?
– Мертвы люди.
– А у них зубы болят?
– Не болят.
– Так бы и у свяченой крещеной рабы Божьей зубы не болели.
– Месяц Иван, ты был на том свете?
– Был.
– Чи ты бачил мертвяков?
– Бачил.
– Чи болять у них зубья?
– Не болять.
– Так нехай и у (имя) зубья не болять.
– Молодик молодой, у тебе рог золотой. Молодик ясный, у тебе рог красный. Ты на том свете был?
– Был.
– Мертвецов бачил?
– Бачил.
– Что они делают?
– Занемевши лежат.
– Как они занемели, нехай у (имя) зубы занемеют.
Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь приступала, рабе Божьей (имя) помощь давала.
– Молодик молодой, твой рог золотой, ты был на том свете?
– Был.
– Ты бачил там мертвых?
– Бачил.
– Чи болят у них зубы?
– Не болят.
– Так нехай не болят у рабы Божьей (имя) зубы занемели, да никогда не болели. Ни в старом, ни в молодом, ни в перекрое, ни в сходе месяца, ни на полной, ни всякой порой. Господи, приступи, рабе Божьей (имя) помощь принеси. Не я помогала, сам Господь помог. Аминь.
– Месяц Никита, чи ты был на том свете, чи ты бачил мертвых?
– Я был на том свете, я бачил мертвых. Мертвые лежат, у них зубы не болят, как деревья в лесе онемели, так бы у (имя) зубы не болели.
Надо на молодике на двор выйти и сказать:
– Месяц, месяц, на том свете был?
– Был.
– Болят ли у мертвых зубы?
– Не болят.
– Нехай и у раба Божия (имя) зубы не болят. Как нема земля, так немей очи, зубы, немей голова. Аминь.
Шла Божья Матерь полями, морями, желтыми песками. Встречает ее Сын Господь Иисус Христос.
– Куда, Мати Пречистая, идешь?
– Иду до рожденного, крещеного (имя) зубы замовляти.
– Молодик, молодик!
– Чого?
– Ты на том свете был?
– Был.
– Ты мертвых видал?
– Видал.
– Мертвые лежат?
– Лежат.
– У них зубы болят?
– Не болят, не острятся, не свербятся.
– Чтобы у (имя) так же замерли, занемели, как мертвые в гробу.
– Молодик, молодик, ты прекрасный, как цветок. Тебе на росу, а (имя) на красу. Ты на том свете был?
– Был.
– А мертвые спят?
– Спят.
– У них зубы не болят?
– Не болят.
– Нехай и у (имя) век не болят.
Молодик, молодик, был ты на море, видел морских людей, болят ли у них зубы? Хай и болять, а рабе (имя) век этого не знать.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Зори-зоряницы, Божьи помощницы, помогаете Господу Богу, помогите и мне.
– Молодик молодой, у тебя рог золотой. На море купался, нам показался. Был ты на том свете?
– Был.
– Чи болят у мертвых зубы?
– Не, не болят, не щемлят, не свербят.
– Так и у (имя) чтоб не болели, не щемели, не свербели ни на сходе, ни на полудне, ни молодиком, ни стариком, ни век веком.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Иисуса Христа и Его Пречистую Матерь.
– Молодик молодой, у тебя рог золотой. У (имя) зуб костяной. Чи ты был на том свете?
– Был.
– Чи бачил ты мертвецов?
– Бачил.
– Чи болять у них зубы?
– Нет, не болять.
– Так у рабе Божьей (имя) каб не болели, не свербели. Ни молодиком, ни стариком, ни век веком, ни на сходе, ни на перекрое, ни на полудне, ни в полночи. И на море молодик купался, и мне показался. Як трем царям за скамейкою не сидети, так у (имя) зубам не болети. А (имя) на спанье, на гулянье, на красованье. Казак под шапкою, казачка под китайкою, а девка под наметкою. Аминь.
Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь приступала, рабе Божьей (имя) помощь давала. Шепчу зашептаю, мовлю замовляю. Чтобы у раба (имя) крещеного свяченого век зубы не болели, не щемели, навсегда онемели. Ни от жаркого солнца, ни от буйных ветров, ни от крепкого мороза. Рак на воде, рыбак под горою, а князь на земле. Как этим трем вместе не сходиться, за одной скамьею не сиживать, так и у рабы (имя) зубам не баливать. Ни на сходе, ни на полудне, ни молодиком, ни стариком, ни век веком. Аминь.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. На море-окияне, на море-буяне молодик молодой купался, молодик у старого пытался.
– Чи не болят ли у тебя зубы?
– Нет, не болят.
Так бы и у (имя) зубы не болели. Ни сходом, ни полуднем, ни молодиком, ни век веком. Ни с буйных ветров, ни с горячего солнца, ни от черных слов, ни от лихих людей. Аминь.
На небе месяц высоко, в море камень глыбоко, а у лесе дуб далеко. Как тем трем братьям пити-ести не сходиться, так вам, зубы, не заходиться ни на молодике, ни на третьяке, ни под полудень, ни под сход, на на перекрое, ни на каком часе.
Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу. Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь приступала, рабе Божьей (имя) зубы замовляла. В небе месяц высоко, в море камень глыбоко, в лесе дуб далече. Да эти все посходятся в одно место да станут вместе, тогда и у (имя) зубы заболят. Аминь.
Господу Богу помолюся и всем святым Божьим угодничкам, мученикам, страстотерпцам и молитвенникам поклонюся. Мене мати посылала, чтобы рабу Божьему (имя) костяной зуб замовляла. Ветреные, вихорем насланные, на полудне и на молодике, на гнилых днях, на старике. На синем море черный камень, на ясном небе золотой рог, а в темном лесе сырой дуб. Как эти трое сойдутся, начнут пить-гуляти, тогда и у раба Божья (имя) зубы станут ломати. Ввек им вместе не сойтиться, век зубам не ломиться.
Жили на свете три братцы. Молодик на небе высоко, в море камень глубоко, в лесе сырой дуб далеко. Как эти братцы вместе стренутся, начнут пить-гулять, так мои зубы заболять. Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь к Престолу Божьему вставала, молитву шептала, рабе Божьей (имя) помощь давала, зубную боль утоляла. Не я помогаю, Богородица помогает. Аминь.
Господу Богу помолюся, Божьей Матери поклонюся, отцу Николаю Чудотворному. Приступите, пособите (имя) зубы замовляти. На горе дуб высоко, на небе месяц далеко. Стал дуб молодику пытати, стал спрашивати:
– Молодик молодой, у тебя рог золотой. Чи ты был за Дунаем? – Был. – Чи видел ты там стоит бык медный, у него зуб железный? – Видел. – Чи не спрашивал ты: болит ли этот зуб? – Спрашивал, не болит. – А когда заболит? – А когда мы с тобой, братец дуб, вместе за стол сядем да пить-гулять станем. Так бы и раба (имя) зубы не болели, не щемели, а тогда заболели, когда месяц с дубом за один стол сели. Аминь.
Господу Богу помолюся, Пречистой Божьей Матери поклонюся. Пречистая Божья Матерь приступала, рабе Божьей (имя) помощь давала. Месяц на небе, рыба на море, волк у степу, казак в доме. Как им вместе не сходиться, за одним столом не садиться, за одной чарой зелена вина не пити, с одного ковша квасу не хлебати, так у рабы Божьей (имя) зубам не болети. Ни в старом, ни в молодом, ни в перекрое, ни в сходе, ни под полной луной, ни всякой порой. Господи, приступи, рабе Божьей (имя) помощь принеси. Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Шли три святые мужа, а за ними три зверя люта. Как они (имя) стрели, так всю его зубную боль своими острыми зубами съели. Огради, Господи, (имя), силою Своего Честнаго и Животворящего Креста и сохрани его, Господи, от всякия хвори и недуга, от тяжелой болезни, от боли зубной, от всякого горя, от всякого зла. В руцех Твоих, Господи Иисусе Христе, Ты его благослови, и помилуй, и живот долгий даруй ему. Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Встану, раба Божья, благословясь, пойду, перекрестясь, из хаты дверьми, из двора воротами, на улицу широку, в дорожку далеку. Пойду под восток, под восточную сторону. Под восточной стороной выходила туча, от Ивана, от Матвея, от Луки, от Марка. Из этой тучушки вылетала птица, у ней лапы железные, на каждой лапе по 12 ножей булатных. Вырывает, выкалывает из зубов черви, грыжи, уроки, прикусы, людские завидки, из каждой косточки, из каждой жилочки, из ясных очей, из черных бровек, из белых рученек, из резвых ноженек, из буйной головы, из белых зубьев, из сердца ретивого, из кровушки красной. А слова те мои крепко в мед закатала, птенцу давала, птенца убивала, в поле относила, на двенадцать сажен в землю закопала. Аминь.
– Месяц, месяц, млад-млад. На море был? – Был. – Мертвецов видел? – Видел. – У них зубы не болят? – Не болят. – Так бы у меня, раба Божьего (имя), зубы не болели, не скорбели. Век по веки, отныне и довеки. Аминь.
Воинские и походные заговоры
За дальними горами есть окиян-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада. Завещает и заповедывает тот пастух своим дитем железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, ружьям и стрелам, борцам и кулачным бойцам большой завет: «Подите вы, железо, каменья и свинец, в свою мать землю от (имя), а дерево к берегу, а перья в птицу, а птица в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, скройтесь от (имя)». А велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу, ружьям, стрелам, борцам быть тихими и смирными. А велит он не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали, а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панциря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычки крепки, так мои словеса крепки.
Летал орел из-за Хвалынского моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул громовую стрелу во сыру землю. И как отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы – полымя, и как выходила грозная туча, и как проливал сильный дождь, что им покорились и поклонились селитра, порох, смирными смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня (имя) и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было бы крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают и пузыри отскакивают, так бы от ратных орудий прядали от меня стрелы и порох – селитра. Слово мое крепко!
В высоком терему в понизовском, за рекою Волгой, стоит красная девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовые, в левой – медные, а в ногах – каменные. Ты, красная девица, отбери ружья: турецкие, татарские, немецкие, черкесские, мордовские, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимою рукой ружья вражья. Будут ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим; а была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю мои приговорныя словеса замком; а ключ кидаю в море-окиян под горюч камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулями не убивать до моего живота, по конец века.
Коваль еси ты брат! Сам ты оловян, и сердце твое вощаное, ноги твои глиняные, от земли до небес, не кусай меня, псина, – отай! Оба есмь мы от земли! Коли воззрю на тя очами брата, тогда устрашится меня твое вощаное сердце и подкосятся твои ноги. Тебе не главы рубить, а мух пугать, тебе не грудь мою пронзать, а землю пахать. Ну и паши землю да меряй пространство воздушное и рощи пустоту!
Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, древо, поди в свою матерь древо, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а птица полети в небо, а клей пойди в рыбу, а рыба поплыви в море; а мне бы (имя) было бы просторно по всей земли. Железо, уклад, сталь, медь, на меня не ходите бороться ушми и боками. Как метелица не может прямо лететь, так бы всем вам немощно ни прямо, ни тяжело падать на меня и моего коня и приставать ко меня и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь вертелись бы кругом меня, а в меня не попадали. А тело бы мое было от вас не окровавлено, душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог.
Выкатило красное солнышко из-за моря Хвалынского, выходил месяц из-под синя неба, собирались облака издалека, собирались сизы птицы во град каменный. А в том граде каменном породила меня мать родная (имя матери), а рожая, приговаривала: «Будь ты, мое дитятко, цел и невредим от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов: бойцам тебя не требовать, ратным орудиям не побивать, рогатиной и копьем не колоть, топором и бердышем не сечь, обухом тебя бить – не убить, ножом не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить, а быть тебе перед ними соколом, а им – дроздами. А будь твое тело крепче камня, рубаха – крепче железа, грудь – крепче камня Алатыря; а будь ты в доме добрым отцом, во поле молодцом, в рати удальцом, в миру на любование, на брачном пиру без малого ухищрения, с отцом с матерью во миру, с женою во ладу, с детьми во согласии». Заговариваю я свой заговор матерными заповеданиями; а быть ему во всем, как указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему – превозмоги».
Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелья могучия, а в них сила видимая-невидимая. Срываю три былинки: белую, черную, красную. Красную былинку метать буду за море-окиян, на остров на Буян, под меч-кладенец; черную былинку покачу под черного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка бранная с коня богатырского; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе в узорчатом зашит, завит колчан с каленой стрелой, с дедовской, татарской. Красная былинка притащит мне меч-кладенец, черная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан с каменной стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня ярого, с тем колчаном со каленой стрелой разобью врага-супостата. Заговариваю я ратного человека (имя) на войну с сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь.
Под морем под Хвалынским стоит медный дом, а в том медном доме закован змей огненный, а под змеем огненным лежит семипудовый ключ от княжева терема Володимирова, а во княжем тереме Володимировом сокрыта сбруя богатырская, богатырей новгородских, соратников молодеческих. По Волге широкой, по крутым берегам плывет лебедь княжая со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю. Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненного, достань ключ семипудовый, что ключ от княжева терема, терема Володимирова. Не моим крыльям долетать до моря Хвалынскаго, не моей мочи расклевать змея огненного, не моим ногам дотащить семипудовый ключ. Есть на море на окияне, на острове на Буяне ворон, всем воронам старший брат; он долетит до моря до Хвалынскаго, заклюет змея огненного, притащит ключ семипудовый; а ворон посажен злой ведьмой Киевской. Во лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, не шитая, не крытая, а в избушке живет злая ведьма Киевская. Пойду ль я в лес стоячий, в бор дремучий, взойду ль я в избушку ко злой ведьме Киевской: «Ты, злая ведьма Киевская, вели своему ворону слетать под море Хвалынское, в медный дом, заклевать змея огненного, достать семипудовый ключ». Заупрямилась, закорачилась злая ведьма Киевская о своем вороне: «Не моей старости бродить до моря до окияна, до острова до Буяна, до черного ворона. Прикажи ты моим словом заповедным достать ворону тот семипудовый ключ». Разбил ворон медный дом, заклевал змея огненного, достал семипудовый ключ. Отпираю я тем ключом княжий терем Володимиров, достаю сбрую богатырскую, богатырей новгородских, соратников молодеческих. Во той сбруе не убьют меня ни пищали, ни стрелы, ни бойцы, ни борцы, ни казанская, ни татарская рать. Заговариваю я (имя), ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец!
На море на океане, на острове на Буяне сидит добрый молодец, по неволе заточен.
– К тебе я прихожу, добрый молодец, с покорищем. Выдают меня родные братья во княжью рать, одинокого, неженатого, а во княжьей рати мне по добру не жить. Заговори меня своим молодеческим словом.
– Рад бы стоять в поле за тебя, горького сиротинку, да крепка моя неволя, да горька моя истома. Заговариваю я (имя) идти на войну во всем потому, как заповедовал мне родной отец. А будешь ты ратным человеком, но будь сбережен: от топора, от бердыша, от пищали, от татарской пики, от красного булата, от борца, единоборца, от бойца врага-супостата, от всей поганой татарской силы, от казанской рати, от литовских богатырей, от черных Божиих людей, от бабьих зазор, от хитрой немочи, от всех недугов. И будет тебе топор не в топор, бердыш не в бердыш, пищаль не в пищаль, татарская пика не в пику, поганая татарская сила не в силу, казанская рать не в рать, черные Божии люди не в люди, бабьи зазоры не в зазоры, богатыри не в богатыри, недуги не в недуги. Кручусь, верчусь от топоров, бердышей, пищалей, пик, бойцов, борцов, татарской силы, казанской рати, черных Божиих людей. Отмахнусь по сей век, по сей час, по сей день.
Встану я рано, утренней зарей, умоюсь холодной водой, утрусь сырой землей, завалюсь за каменной стеной Кремлевской. Ты, стена Кремлевская! без врагов супостатов, дюжих татар, злых татарченков, а был бы я из нее цел, невредим. Лягу я поздно, вечерней зарей, на сырой заре, во стану ратном; а в стану ратном есть могучи богатыри княжей породы, из дальних стран, со ратной русской земли. Вы богатыри могучи, перебейте татар, полоните всю татарскую землю; а я был бы из-за вас цел и невредим. Иду я во кровавую рать татарскую, бью врагов и супостатов; а был бы я цел и невредим. Вы, раны тяжелые, не болите; вы, раны бойцов, меня не губите; вы, пищали, меня не десятерите, а был бы я цел и невредим. Заговариваю я (имя) ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким наговором. Чур слову конец, моему делу венец!
Завяжу я (имя) по пяти узлов всякому стрельцу не мирному, не верному на пищалях, луках и всяком ратном орудии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замените все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратные оружия. И стрельцы бы из пищалей не били, стрелы бы их до меня не долетали, все ратные оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча, сила могуча змеиная сокрыта, от змия двунадесять главого, того змия страшного, что прилетел со океян-моря, со острова Буяна, со медного дома, того змия, что убит двунадесятью богатырями под двунадесятью дубами; в моих узлах зашиты моей мачехой змеиные головы. Заговариваю я (имя) ратного человека, идущего на войну, моим крепким заговором крепко-накрепко.
Любовные заговоры и присушки на мужчин
Любовные заговоры были популярны и широко использовались не только у славян, но и среди всех известных народов во все времена. И обычно дело редко когда ограничивалось одним лишь заговором. Как правило, заговорная часть была лишь небольшим элементом в череде многочисленных обрядов любовной магии. Все начиналось с гадания на суженого и заканчивалось присушками да приворотами.
Причем привороты использовали не только женщины, но и мужчины. Для мужчин, конечно, это было зазорным, все же любовная магия была женским занятием. Поэтому мужчины использовали любовные заговоры втайне, старались держать все при себе и не допустить, чтобы это стало общественным достоянием. Тем не менее, факт остается фактом: к любовной магии мужчины прибегали так же, как и женщины, разве что не так часто и не так открыто.
Среди многочисленных любовных заговоров и обрядов присушки занимают особое место. Принципиальной разницы между приворотом и присушкой нет, оба типа этих заклинаний служат одной цели, но есть нюансы. В первую очередь, это видно по самой заговорной части – в присушках зачастую используются такие слова, как «сохнуть», «чахнуть» и т. д. Смысл заговора сводится к тому, чтобы объект (тот, на кого направлен заговор) терял покой и испытывал томление по тому, кто совершает обряд присушки.
Способы действия приворотов в этом плане могут быть различными. Приворот неопытного «мага» может принести неприятности объекту приворота – он, возможно, и будет испытывать чувства к совершившему обряд, но эти чувства будут его тяготить. А опытный колдун или кудесник может обставить все так, что пара сложится «как бы случайно», и со стороны будет казаться, что людей вместе свела судьба. Обычные люди в этом случае вряд ли заподозрят неладное, хотя бы потому, что при хорошо сделанном привороте нет и не может быть пострадавшей стороны. Другой вопрос в том, что заключаемый брак, ставший возможным благодаря привороту, может быть невыгоден третим лицам. Например, родителям жениха или невесты, потому что они все решили за своих детей и все распланировали заранее. В этом случае «случайно» вспыхнувшая любовь будет лишь помехой. Приворот могли использовать и для предполагаемой соперницы или соперника, сделав его на другого человека, тем самым избегая ненужных рисков. Но это скорее было исключением из правил.
Привороты, как и присушки, делали на тех, кто был интересен, но по какой-то причине не проявлял встречного интереса. Очень часто приворот делали посредством зачитывания заговора не непосредственно на человека, а посредством связывающего элемента. Этим элементом могла быть пища или питье, которые впоследствии употребил бы привораживаемый. Если же не было возможности накормить или опоить того, кого хотели приворожить, заговор могли начитать на какую-либо личную вещь, например гребешок или платок, и подбросить его в то место, где обычно ходит человек чаще всего. Считалось, что если он наступит на зачарованный предмет, перешагнет через него или подберет, колдовство сработает. Если достать такой предмет было по каким-то причинам невозможно, то заговорные слова могли читаться на ветер, пар или дым. Считалось, что пар является наиболее подходящим для заговора, если не было возможности дать привораживаемому что-нибудь съесть или выпить.
В некоторых случаях для присушки могли использовать куклу, которую изготавливали из тряпок, лепили из воска или плели из травы (подобные куклы используются и в магии вуду). Иногда со словами заклинания вместо куклы могли обратиться к иконе святого, чьим именем был наречен обожаемый объект. Но стоит иметь в виду, что любая христианская символика начала использоваться гораздо позже того исторического периода, о котором идет речь.
Заколдованные предметы использовали не только в любовной магии, но и в колдовстве любого направления. Подложить зачарованный предмет можно было и желая гибели или другой напасти, которую хотел навести на недруга злой человек. Правда, такие виды колдовства считались уже серьезными и практиковались черными колдунами. Обычные люди ограничивались каким-нибудь простым обрядом или же вовсе обходились без него.
Заговор, приворот или присушка просто проговаривались несколько раз шепотом в ту сторону, где жил возлюбленный, с надеждой на то, что такой обряд поможет. Если один заговор не помогал, использовали другой заговор. Если не помогал и этот, обычно пробовали еще и еще. Это могло продолжаться достаточно долго, потому что обращаться за помощью к чародею было, во‑первых, дорого, а во‑вторых, не все хотели раскрывать свои секреты и изливать душу колдуну. Если и посвящали в личные переживания постороннего человека, то делали это по крайней нужде, когда уже все остальные методы и способы не принесли желаемого результата. В этом смысле наши предки отличались от современного поколения, для которого отношения могут быть не важными и значимыми, а чем-то простым, с чем можно играть.
Для того чтобы сделать присушку, можно было обратиться не только к колдуну. Подобный обряд могла выполнить любая знающая женщина, будь то повитуха, принимающая роды, или плакальщица, провожающая умерших в последний путь. Для этих женщин ворожба часто являлась сопутствующим занятием, так как существовали всевозможные виды колдовства, в том числе и любовного, когда используется либо сам новорожденный (умерший), либо нечто (предмет, примета), связанное с рождением (похоронами).
До христианизации Руси закапывать тело в землю считалось недопустимым среди славянских народов, это являлось осквернением как самой памяти человека, так и земли, которая для славян была священной. Тело умершего человека было принято сжигать в огромном костре, при этом считалось, что его душа сразу попадает в рай. Когда христианство уже широко распространилось среди славянских народов, стал использоваться способ погребения, соответствующий принятым в настоящее время церковным похоронам. И сразу же появились колдовские обряды, связанные с преданием тела земле, когда, например, заговоренную личную вещь человека кладут в гроб или бросают в могилу.
Конечно, такие обряды использовали опытные колдуны и ворожеи, обычные люди старались обходить стороной все, что связано со смертью, дабы не накликать ее на себя и своих близких. К такого вида магии люди могли обратиться в совсем уж крайнем случае, когда все остальные методы не давали результата. Черное колдовство, связанное с потусторонним миром, сильно пугало простой народ, который предпочитал если уж и касаться магии, то делать это каким-нибудь менее страшным образом.
На основе старинных заговоров сейчас создаются новые, когда объединяют слова из одного и из другого заговора, создавая тем самым третий, которого не было ранее. Это явление происходит в основном в городской среде, где магия и колдовство не являются чем-то естественным и обычным. Потому что в старину в подобном сочинительстве не было необходимости, ведь существовало огромное количество заговоров на все случаи жизни, известных всем с детства.
Выйду я в чисто поле; есть в чистом поле белый кречет; попрошу я белого кречета – слетал бы он за чистое поле, за синее море, за крутые горы, за темные леса, в зыбучие болота, и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя молодца). Сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень и вложил бы (имя молодца) из своих могучих уст, чтобы (имя молодца) не мог без меня, (имя девицы), ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке.
Из светлого веника берется пруток, его кладут на порог двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только он перешагнет через прут, прут убирается (положившими его) в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом прут берут и кладут в жарко натопленной бане на полок, приговаривая:
– Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне (имя молодца).
Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на их пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя молодца), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердцу моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого… Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной сладки, как мед.
Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю ясна сокола, поручу ему слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя молодца), и пусть он нашепчет ему в ухо и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне, (имя девицы), ярким пламенем заговорит. Пусть (имя молодца) наяву и во сне думает только обо мне, (имя девицы), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная. Пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молоньи огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные геенны, как морские сирены, как совы полосатые, как ведьмы мохнатые! А я для него, красна девица (имя девицы), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной, весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит, как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня, (имя девицы), нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. А со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе – отрада, на сердце – светло, в уме – веселье, а на языке – пенье.
Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова. Возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя девицы) пламенной любовью кипит». Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя молодца), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя молодца) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной только мне одной (имя девицы). А для других это сердце пусть будет холодно, как лед, крепко, как железо и черство, как сталь. Ключи от сердца (имя молодца) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя девицы).
Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя молодца), дайте знать ему, как страдаю я (имя девицы) дни и ноченьки по дружке своем милом (имя молодца). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя молодца) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние, в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя молодца) крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя молодца), что страдаю я, как от болести, от любви моей к добру молодцу (имя молодца). Пусть же будет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя молодца).
Стану я, (имя девицы), помолясь, пойду, благословясь, из избы в двери, из дверей в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону. В подвосточной стороне стоит изба, стреди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Белый свет красна солнышко дожидается, радуется и веселится! Так меня (имя девицы), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней заре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы (имя молодца) без (имя девицы) не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней зоре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот (имя молодца), разрастись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по (имя девицы).
Заговоры на любовь
Ритуалы на сохранение семейного очага, на любовь были обращены к богине Ладе. Богиня Лада в верованиях древних славян была покровительницей весны, брака и любви. Люди обращались к ней во время свадебных обрядов, просили у нее защиты и молили, чтобы брак был крепким и долговечным. Также к богине Ладе обращались за помощью в поисках жениха.
Для начала кипятили воду, чтобы заварить в ней три дубовых листа, на которые предварительно читали заговор:
На восточной стороне есть окиян-море, на том окиян-море лежит колода дубовая, да на той колоде дубовой, сидит Страх-Рах. Я тому Страху-Раху покорюсь и помолюсь. Создай мне, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихоров, ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса, зеленые травы, быстрые реки, и так бы сушилось, крушилось обо мне чадо Божье (имя). Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!
Получившейся водой нужно было умыться, не вытираясь, а то что осталось вылить на улице под дерево.
Помимо обращений к Богине Ладе, люди обращались и к другим богам. Пантеон этих богов был достаточно велик и отличался в зависимости от области. Это было связано с тем, что каждый большой род имел своего покровителя и своих особо почитаемых богов. У восточных славян верховным богом считался Сварог или, как его еще называли, Сварожич – покровитель небесного огня.
Любовные заговоры и присушки на женщин
Что касается любовных заговоров, используемых мужчинами на женщин, то они по своей структуре и смыслу являются точно такими же, как и заговоры, которые используют женщины на мужчин. В заговорных словах можно поменять пол, и тогда, естественно, меняется смысл и направление заговорных слов. Но в мужских присушках учитывались факторы времени, физическое и моральное состояние проводящего обряд, погодные и прочие условия.
Предполагается, что мужчины вследствие несколько отличной от женской психики чаще обращались к колдунам за любовной магией, нежели пытались что-то делать сами. Дело здесь не столько в скептическом отношении к магии, сколько в несколько другой социальной роли, которую играли мужчины в то время. Это могло обусловливаться мужским темпераментом, гордостью и другими свойственными сильному полу чертами. Но, как говорилось выше, это всего лишь предположение. Что известно наверняка, так это то, что мужчины могли зайти в любовной магии дальше, нежели большинство женщин, могли использовать самые рисковые и сомнительные методы, требующие большой силы воли и характера. Такая напористость была характерна в целом для мужской части населения того времени, так как большинство забот лежало на плечах мужчин.
Тем не менее, мы приведем здесь несколько заговоров и присушек, дабы отметить, что мужчины действительно по той или иной причине иногда привораживали женщин. Вопрос о целесообразности такого поступка, его этической и моральной стороне можно оставить открытым. Здесь уж каждый поступает так, как считает нужным для себя.
Лягу я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами в чисто поле, погляжу и посмотрю под восточную сторону; под восточной стороной стоит три печи. Печка медна, печка железна, печка кирпична. Как они разожглись, распалились от неба до земли, разжигаются небо и земля и вся подвселенная, так бы разжигало у (имя девицы) к (имя молодца) легкое, и печень, и кровь горячу. Не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговорены, переговорены прострелите, мои слова, пуще востраго ножа и рысьего когтя тоску напустить, присушить девок.
Четыре зарницы, четыре сестрицы: первая Марья, вторая Марфа, третья Марина, четвертая Макрида; подьте вы, сымайте тоску и великую печаль со гостей, со властей, со кручинных, со тюремных людей, солдатов-новобранцев и с малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей осталися; наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль, на (имя), чтобы она, (имя), без меня, (имя), не могла бы ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне, (имя), тосковать; тем словам и речам – ключенныя слова.
Стану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, выйду в чисто поле; в чистом поле стоит изба, в избе из угла в угол лежит доска, на доске лежит тоска, я той тоске, (имя молодца), помолюся и поклонюся: о, сия тоска, не ходи ко мне, (имя молодца), поди тоска, навались на красну девицу, в ясные очи, в черныя брови, в ретивое сердце, разожги у ней, (имя девицы), ретивое сердце, кровь горячую по мне, (имя молодца), чтобы она не могла бы без меня (имя молодца) ни жить, ни быть. Сим словам вся моя крепость.
Встану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле, стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясно небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: «Куда полетела, огненна стрела?» «Во темные леса, в зыбучия болота, во сырое коренье». «О ты, огненна стрела! Воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на Святой Руси красна девица (имя девицы), полетай ей в ретиво сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарныя уста, в ясныя очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день: при солнце, на утренней заре, при младом месяце, при вихре-холоде. На прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века».
Встану я на заре на утренней, пойду я на зеленый луг, брошу по ветру слова мудрые, пусть та девица (имя девицы), что люблю ее жарче пламени, обожгут ее сердце доброе; пусть уста ее, уста сахарны, лишь к моим устам прикасаются, от других же уст удаляются; глаза жгучие пусть глядят всегда на меня, дружка (имя молодца), добра молодца, день и ночь они улыбаются. О, пронзите же красной девице (имя девицы) сердце доброе, мои реченьки, как стрела огня молненосного, растопите ее мысли-думушки, чтобы все они были заняты только б мной одним, добрым молодцем (имя молодца). Я же буду ей верен до смерти, верен до смерти, до могилушки. Так же пусть и она, (имя девицы), будет мне верна. Я слова свои скреплю золотом, скреплю золотом, залью оловом, залью оловом, скую молотом, скую молотом, как кузнец ловкач в кузне огненной, в кузне огненной, в сердце трепетном. Так неси же, ветер, словеса мои в ту сторонушку, где живет она, друг-зазнобушка (имя девицы), и вернитесь вы, словеса мои, в сердце девицы (имя девицы), что мила, люба крепче солнышка, ярче месяца.
Стану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из дверей воротами в чисто поле. Выйду я, (имя молодца), на три росстани и помолюся я трем братьям-ветрам: «Первый брат восток, второй брат запад, третий брат север! Внесите вы тоску и сухоту в (имя девицы), чтоб она по мне, (имя молодца), тосковала и сохла, не могла бы без меня ни дня дневать, ни часа часовать, отныне, до века и вовеки».
Говорить на три зари – утреннюю, вечернюю и утреннюю.
Лягу я, (имя молодца), благословясь, встану, помолясь, умоюсь водою, росою, утрусь платком тканым; пойду я, (имя молодца), из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, на путь, на дорогу; навстречу мне, (имя молодца), три брата: Усыня, Бородыня да Никита Маментий. «Гой еси, три брата, да вы куда идете, вы куда бредете?» – «Идем на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие леса зажигать, болота высушать, реки затворять». – «Гой вы еси, три брата, не ходите на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие, подите вы, сходите, послужите мне, куда я, (имя молодца), вас пошлю; зажгите вы ретивое сердце у (имя девицы), чтобы горело по (имя молодца); как огонь горит в печи жарко, не потухает, так бы ее сердце горело по (имя молодца); как мил весь белый свет, так бы я казался ей, (имя молодца), краше красного солнышка, светлее светлого месяца; как тоскует мать по дитяте, так бы (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца), тосковало и горевало ее сердце; как тоскует младенец по титьке, так бы и она тосковала, и горевало сердце у (имя девицы) по (имя молодца); как тоскует кобыла по жеребенку, корова по теленку, так бы (имя девицы) тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует сука по щенятам, кошка по котятам, так бы и она, (имя девицы), тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); в еде бы не заедала, в питье бы не запивала, в гульбе бы не загуливала, во сне бы не засыпала, ни в году, ни в полугоду, ни во дни, ни в ночи, ни в часу, ни в получасу, ни в минуту, ни в полуминуту». Говорю я, (имя молодца), тридесять слов, тридесять стихов и тридесять молитв; как на земле бел-горюч камень, так бы мои слова и наговоры сквозь семидесяти костей, сквозь семидесяти суставов, сквозь пятидесяти жил, сквозь буйной головы, сквозь ясных очей, сквозь ручных жил, сердечных, сквозь пятных и подколеночных. Говорю я, (имя молодца), тридесять слов и тридесять стихов, тридесять молитв; запираю я, (имя молодца), тридесятью запорами и тридесятью ключами, и те ключи к себе беру. Пойду я, (имя молодца), из океана в окиян-море; брошу я те золоты ключи в окиян-море, под тот бел-горюч камень; на том окияне-море никому не бывать и воды не пивать, песку не зобать и тех золотых ключей никому не вынимать, по мой век, по мою смерть.