– Ни хрена ж себе, охренительная хреновина, хреном ее об хрен, нахрен! – вновь обозначил свое присутствие Костоправ. При желании и определенном вдохновении он мог виртуозно жонглировать даже одним из своих любимых словечек, выстраивая на его основе замысловатые конструкции.
Лекарь повернулся к капитану:
– Это что за хрень такая, Кошко…
– Иглонос, – не дослушав, ответил тот.
– Ёпть! А те глисты с иголками тогда кто?
– Шипы иглоноса, – сухо объяснил Кошкодер, вынимая меч.
– Охренеть! – видимо, шокированного в очередной раз Костоправа крепко заклинило на «хреновой» теме. – Живые шипы?
– Живые как видишь.
– Мля! – глубокомысленно изрек Костоправ, обдумывая услышанное.
Действительно, было над чем задуматься. Это что же получается: ветка, которая не ветка вовсе, и черви, которые тоже, оказывается, не совсем черви, действуют сообща? Симбиоты? Паразиты? Единый организм?
– Слышь, – Виктор тихонько позвал Костянику. – Тебе такое дело знакомо?
Девушка отрицательно качнула закрытым шлемом. В тонированном забрале отразилось заходящее солнце. Ну да, она была бы хорошим гидом в русском Большом Котле, а здесь – французский. Здесь уже встречалось много чего такого, что Костяника сама видела в первый раз. У каждого Котла, как и у каждого человека – свои странности. А любая странность – это потенциальная опасность.
Виктор тоже потянул клинок из ножен.
– Вперед! – снова потребовал Кошкодер. – Чего встали, волкопсовы дети?
– Опух, да? – удивленно воззрился на него Костоправ. – Хочешь, чтобы мы сами полезли под этот хрен быконский?
Самое интересное, что ветка с набалдашником на конце действительно отдаленно напоминала половой орган самца-быконя. Только очень большой. Костоправ по причине своей безнадежной и окончательной испорченности склонен был безошибочно подмечать подобные вещи.
– Оно нам надо, капитан? Совсем без роты остаться хочешь? Или у тебя так много людей, а, мля?
Вопреки ожиданиям, Кошкодер не стал рвать и метать. Капитан не угрожал и не орал на подчиненных. Только раздосадованно сплюнул:
– Сзади прикройте, чтобы червяки не подползли. И учитесь, салаги!
Кошкодер направился к злополучному камень-дереву.
Костоправ покрутил пальцем у виска.
Черви в траве больше не копошились: все они уже поднимались по камень-дереву, от чего казалось, будто по темной коре снизу вверх течет волна отвратительного белого гноя.
Кошкодер беспрепятственно подошел к живой «ветке», когда та уже почти дотянулась до первой жертвы. «Ветка» нацелилась в ноги парализованному ландскнехту, однако, почуяв присутствие дееспособного человека, повернулась изъеденным утолщением-гнездом к капитану. Иглонос уставился на Кошкодера зияющими дырами, словно множеством пустых глазниц. Угрожающе зашевелились передние отростки твари, сама она вся напряглась, будто змея перед броском.
Со ствола камень-дерева на землю снова беспорядочно посыпались черви. Со всей невеликой скоростью, на которую они были способны, ядовитая мелюзга поползла к Кошкодеру. Движение обозначилось и в гнезде-наросте: там, в темных норах тоже закопошилась шипастая дрянь.
Кошкодер бросился к иглоносу и тут же отскочил в сторону: мутант, среагировав на атаку, резко дернул навстречу человеку гнездом-набалдашником. Оттуда, будто маленькие толстые стрелки, вылетело несколько шипастых червей. Два или три попали на нагрудник Кошкодера, но проткнуть его не смогли.
В воздухе мелькнул короткий ландскнехтский клинок. Раз, другой. Врубился под углом в живую «ветку». Раздался звук, похожий одновременно на смачный засос и хруст сломанной кости. Срубленное гнездо упало на землю, словно отсеченная голова, а сама живая… нет, уже не живая «ветвь» обвисла, как порвавшийся канат, сочась бесцветной жидкостью – то ли соком, то ли кровью.
«Настоящую ветку камень-дерева так просто не перерубить», – подумал Виктор.
После смерти иглоноса что-то случилось и с червями. Все они замерли на месте, бесцельно и, как показалось Виктору, растерянно покачивая поднятыми жалами. Из нор в отрубленном «гнезде» выползло еще несколько вялых червяков, но и те тоже подняли шипы, словно сдаваясь на милость победителя.
По всему выходило: живая «ветвь» каким-то образом управляла своим червивым выводком, и теперь, утратив связь с ней, шипастые твари не знали, что делать.
Кошкодер мечом стряхнул червяков, прилипших к доспеху, и призывно махнул рукой.
– Ко мне, кто еще не обгадился! – прозвучал его насмешливый голос. – Живее!
Ландскнехты осторожно потянулись к капитану.
– Костяника, Змейка, вы пока постойте в сторонке, – посоветовал Виктор. Девушки возражать не стали.
Виктор, Василь и Костоправ приблизились к дереву.
– Лекарь, осмотри этих, – Кошкодер кивнул на пострадавших от яда иглоноса. – Сможешь быстро поставить их на ноги?
В вопросе капитана не было и намека на надежду.
Костоправ занялся парализованными. Но, судя по тому, что ужаленных рекрутов он осматривал молча, не произнося вслух ни одного матерного слова, несчастные были обречены: Костоправ ругался только над теми пациентами, которых мог вылечить.
Виктор заметил извивающегося под ногой червя. С омерзением раздавил.
– Отставить! – нахмурился Кошкодер.
Виктор удивленно посмотрел на него:
– Что отставить?
– Топтать червяков отставить.
– А чего с ними делать?
– Ты и ты. – Кошкодер ткнул пальцем в Виктора и Василя. – Возьмите каски, – капитан указал на шлемы парализованных ландскнехтов.
Виктор и Василь подняли чужие шлемы, еще не вполне понимая, зачем.
– Собрать червей! – велел капитан таким спокойным тоном, будто речь шла о том, чтобы накопать червячков для рыбалки.
Даже Костоправ на секунду оторвался от своего занятия. И хотя на этот раз лекарь промолчал, за него все сказали его глаза.
– Собрать? – опешил Виктор. – На кой нам собирать эту гадость?
– Надо, – не стал вдаваться в подробности Кошкодер.
– Но как? – Василя больше интересовала не столько цель, сколько процесс.
– Ручками. Вот так, – показал капитан. – Аккуратненько берете под самым шипом и кладете в шлем. Сейчас, пока они ошалелые, их собирать легко. Потом, когда малость прочухаются, будет хуже.
Действительно, трудностей не возникло. Только прикасаться к тварям было страшно и противно. Жирные влажные тела омерзительно скользили между пальцев, а на кончиках жал поблескивали капельки яда. Но все же и Виктор, и Василь довольно быстро набрали по полной каске червей.
Твари лениво, как пчелы после заморозков, копошились в широкополых шлемаках. Виктор искренне порадовался, что держит в руках чужую каску. Надевать ее на голову очень бы не хотелось.
– Лучники, арбалетчики, ко мне, – приказал Кошкодер.
На зачищенной от червей поляне сгрудились стрелки – озадаченные, непонимающие, настороженные.
– Всем смотреть и слушать внимательно, – продолжал капитан. – Второй раз повторять не буду. Для начала запомните главное: яд в шипе иглоноса сильный, но сам шип проткнет не всякую шкуру.
– И какой смысл тогда от яда? – скривилась протолкавшаяся вперед Змейка.
– Ну, во-первых, для защиты: ни иглоноса, ни его шип так просто не сожрешь: получишь жалом в глотку. А во-вторых, даже у самой бронированной твари есть уязвимые места, и шип иглоноса, если уж он попал на тело, постарается их найти. Глаза, уши, нос, губы… – Кошкодер усмехнулся, – половые органы, задница…
– Милый червячок! – поежилась Змейка.
– Он что, в жопу залезает? – то ли удивился, то ли ужаснулся Костоправ, на секунду отвлекшись от раненых и окинув тревожным взглядом траву, на которой сидел.
– Может и залезть, – пожал плечами Кошкодер. – Эта тварюшка без комплексов. Но нам она нужна для другого. Из шипа иглоноса получается хорошее оружие.
– Врагу подложить под задницу? – фыркнула Змейка. – Или в штаны подсунуть?
Виктор заметил, как дернулся Костоправ.
– Можно и так, конечно, – Кошкодер неодобрительно покосился на Стрелец-бабу. – Но лучше использовать их по-другому.
Он бесцеремонно вытащил стрелу из колчана Змейки. Начал показывать.
– Короче, делать надо так. Берете стрелу, берете червя, берете бечевку. Ту, которую вам выдавали, чтобы оперенье прикручивать. Потом привязываете этого опарыша во-о-от здесь, чуть пониже наконечника.
Капитан ловко примотал извивающееся белое тельце к древку. Вскоре зафиксированный червяк перестал извиваться, только чуть подрагивал под наконечником влажный от яда шип.
– Только крепче привязывайте, прямо по сегментам, чтобы не уполз. Потом берете кусок кронового мха…
Кошкодер сорвал моховый клок со срубленного «гнезда» иглоноса.
– Скатываете его поплотнее, вот так. Закрываете мхом шип, чтобы самим сдуру не уколоться. И тоже привязываете. Перед боем снимаете моховый колпачок и стреляете. Если наконечник пробьет шкуру, панцирь или кольчугу, то иглонос ужалит в рану. Тогда с одного выстрела можно свалить любую тварь и человека. Держи. – Кошкодер вернул стрелу Змейке.
– А он так не сдохнет? – спросила девушка, с брезгливым выражением рассматривая примотанного червя.
– Сдохнет. Но не сразу. Шипы иглоноса – живучие твари. Их надолго хватает. Через океан переплывете – они еще будут жить. Короче, берите червячков и делайте себе супероружие. Чтобы у каждого было в колчане хотя бы по полдесятка таких стрел.
Каски с червями перекочевали к стрелкам. Существа из Котлов не переставали удивлять.
– Слышь, Кошкодер, а что это вообще такое? – Виктор кивнул на обвисшую «ветку», из которой сочилась бесцветная жижа. – Что за дрянь?
– Я же говорил уже: иглонос, – устало ответил капитан. И, вздохнув, дал более подробное объяснение: – Всего лишь еще одна котловая тварь, не похожая на остальных.
«Всего лишь, ага…» – подумал Виктор.
– Прирастает к дереву, наматывает на себя кроновый мох и сидит в засаде. Когда кто-то проходит мимо – выпускает шипы. Ну, червяков этих. Черви падают сверху, жалят добычу, потом возвращаются обратно в гнездо. Яд иглоноса парализует, но убивает не сразу. Это чтобы мясо дольше не портилось. Иглонос протыкает жертву своими отростками. Вот этими, которые спереди… – Кошкодер тронул носком сапога длинные и тонкие, похожие на молодые побеги, щупальца срубленного гнезда. – Если шип иглоноса нашел на жертве уязвимое место, чтобы ужалить, то и сам иглонос сможет ее проткнуть.
– А потом? – спросил Виктор.
– Потом он несколько дней будет жрать парализованную добычу.
– Заживо, что ли?
– А по другому он не умеет.
Бр-р-р! Жуткая смерть.
Виктор вспомнил мох-сосунок и огненные грибы. Похоже? Да, наверное. Чем-то. Но все-таки иглонос – это что-то совсем другое. Флора и фауна Котлов непредсказуема и неповторима. Кстати, так сразу и не разберешь, к чему отнести иглоноса – к флоре или фауне? Или он является и тем и другим одновременно?
– А эти шипастые черви…
– Вообще-то это, скорее, личинки, – перебил его Кошкодер. – Пока не подрастут, живут при иглоносе. Вернее, в нем. Потом ищут себе дерево и селятся там. Есть целые заросли таких древесных тварей, но сюда, к тракту, они раньше не добирались.
– А ты многое знаешь, – заметил Виктор.
– Я уже бывал во французском Котле, – пожал плечами Кошкодер. – Думаешь, вы первые, кого я здесь веду? Думаешь, иглоносов раньше не встречал?
– Иглонос – это потому, что у него шипы на носу, или потому, что он иглы носит? – вмешалась в разговор Змейка.
– Какая разница? – поморщился Кошкодер. – Как тварь не назови – хищник всегда остается хищником.
– А кроме долбаных хищников в этом гребаном Котле вообще кто-нибудь живет? – послышался голос Костоправа.
Лекарь уже закончил осмотр пострадавших, и, судя по его смурному виду, диагноз был неутешительным.
– Живут, – ответил Кошкодер. – Только здешние травоядные хорошо прячутся. А кто не прячется – тот поопасней хищника будет. Что с ранеными?
– Кранты твоим раненым, – невесело объявил лекарь. – Считай, что они уже не раненые, а покойники. Только смерть немного отсрочена. Не знаю, что у этих игложопов за яд, но противоядия против такого я не знаю. Я ничего не смогу сделать, даже если будет уйма времени и полная телега лекарств.
– Ясно, – похоже, капитан и не ожидал другого ответа.
Парализованных бедняг Кошкодер добил сам – быстро, умело и деловито, как забивают больную скотину. Тем же мечом, которым зарубил иглоноса. Видно было, что он проделывает это не в первый раз и не испытывает по этому поводу ни малейших угрызений совести. Да и с чего бы? Быстрая смерть даровала обреченным избавление от мук. И все же Виктор был благодарен Кошкодеру за то, что эту неприятную и грязную работу он не поручил им.
Впрочем, для них тоже нашлось дело.
– Золотой, – позвал капитан, – бери своих архаровцев и девок. Выдам вам еще пару щитоносцев для прикрытия. Пойдете во внешний караул от роты. Первая смена – ваша. Ты за главного.
В самом деле, пора бы уже ставить лагерь и назначать караульных: скоро начнут сгущаться сумерки. А ночь в Котле – самое «веселое» времечко.