Меня не покидало странное чувство, что за мной наблюдают. Наверное, это навязчивая идея или…я даже не знаю, как это описать. После моего возвращения и после всех тайн, которые мне открыл отец, я так и не успокоилась. Ощущение, что мне скормили информацию по крупицам, осталось и не покидало ни на секунду. Но больше всего пугало и угнетало то, что я перестала спать. Это происходило постепенно. С каждым днем я чувствовала усталость все меньше и меньше, я ложилась в постель, закрывала глаза и понимала, что не усну. Хуже, именно ночью у меня возникало непреодолимое желание жить и активно действовать. Я перевела все документы отца, я выезжала ночью в офис и сидела над бумагами, скрупулезно отыскивая себе работу. Иногда мне удавалось заснуть на несколько минут, и меня преследовал один и тот же сон. Я видела в них детей. Словно это мои дети. Я искала их, брела через темные заросли, через грязные болота и находила. Всегда находила. Они тянули ко мне руки и кричали «мама». Я просыпалась в холодном поту и долго сидела на постели, вспоминая странные болезненные чувства, не покидавшие меня во сне.
Со мной происходили перемены, я менялась. Меня преследовал непреодолимый голод, жажда. Все звуки казались невыносимо громкими, запахи въедались в мозги. Я испытывала постоянное раздражение. Меня бесило все, начиная с включенного телевизора и заканчивая шумом пылесоса или звоном посуды на кухне. Я поссорилась с Крис. Впервые. Господи, впервые за всю мою жизнь. Я наговорила ей гадостей. Я себя не узнавала. Отец уехал в Румынию, Фэй все чаще приезжала только затем, чтобы в очередной раз взять у меня кровь. Каждый день эти пробы, томографии, датчики. Я уже ненавидела всех и вся. Мне казалось, я вот-вот сорвусь, и я сорвалась… на Крис. Она всегда была вспыльчивой и, когда я настойчиво потребовала от нее рассказать мне все, иначе я просто разнесу весь дом к чертовой матери, она повернулась ко мне и яростно бросила:
– Марианна, черт возьми, у тебя есть шанс начать жизнь с чистого листа. Так начни, зачем ты копаешься в прошлом, зачем? Все станет на свои места в свое время. Не мучь себя и нас.
– Это моя жизнь! Чертовых семь лет, когда формировалась моя личность. Их нельзя вычеркнуть, стереть, изменить. Я проснулась с разумом восемнадцатилетней девчонки, Крис. Мне двадцать пять. Я взрослая женщина. Вчера я ходила к гинекологу, и знаешь что? Я не девственница. У меня были мужчины. Или один, или десятки. Кто они? Что значили в моей жизни? Я ничего не помню!
– Я бы полжизни отдала, чтобы не помнить свое прошлое. Своих мужчин. Не волнуйся, их не было у тебя много.
Это было как пощечина. Словно, она говорила мне, что у таких как я и так мало шансов. Мне, типа, нечего вспоминать. Ее всегда хотели – красавицу, умницу, блондинку и РОДНУЮ ДОЧЬ… а я просто милая Маняша, которой можно сесть на голову и свесить ноги. От которой можно все скрывать, вешать лапшу на уши и манипулировать ее чувствами.
– А у тебя их было так много, что ты просто не можешь забыть из-за количества?
В этот момент я пожалела о своих словах, но было поздно. Позже я начну анализировать, когда именно я стала сжигать все мосты за собой.
– Я все равно узнаю рано или поздно.
– Узнаешь. Но не от меня, – я видела, что причинила ей боль своими словами, что от меня она такого не ожидала. Так пусть ожидают, я больше не та дурочка, к которой все они привыкли.
– Почему?
– Я дала слово молчать.
Я подошла к сестре и схватила ее за плечи.
– Кому ты дала слово? Зачем?
Она сбросила мои руки и вышла из комнаты. Я была уверенна, что Крис мне этого не простит. Но в тот момент мне было все равно. Я схватила сумку и выскочила из дома, как ошпаренная. Мне нужно было побыть одной, срочно поработать, отвлечься. Мне нужна была встряска, и я ее получила. Потому что едва я спустилась с порога, к ограждению подъехал черный Мерседес с затемненными стеклами, и ворота распахнулись, пропуская гостя внутрь. Сердце пропустило всего один удар, и я бросилась к своей машине.
– Торопишься, Марианна?
Как странно звучало мое имя, когда его произносил Николас Мокану. Словно, даже оно несло сложную смысловую нагрузку. Ощущение, что все совсем не так просто, как мне казалось раньше, превращалось в твердую уверенность.
– Да, тороплюсь. На работу.
Он засмеялся, и я невольно разозлилась.
– Почему ты смеешься?
– Потому что ты никогда там не работала, Марианна, – ответил он, и у меня все внутри похолодело. Что еще он обо мне знает?
– Отец сказал…
– В тот момент он говорил все что угодно, чтобы уберечь тебя от волнений.
Что ж, я готова в это поверить.
– Если ты приехал к Крис, то ее нет. Они с Габриэлем уехали… куда не сказали.
– Я приехал к тебе.
Не скажу, что я удивилась. Последнее время я удивлялась все меньше. Между мной и этим человеком что-то происходило в прошлом, и эта недосказанность висела в воздухе.
– Зачем?
– Ты ведь хочешь все вспомнить, малыш? Я могу тебе помочь.
Наверное, я должна была обрадоваться, но вместо этого по коже побежали мурашки. Потому что он совсем не похож на того, кто хоть что-то в этой жизни делает бескорыстно. Он преследует иные цели. Какие? Мне почему-то не хотелось об этом знать.
– Я вспомню… не думаю, что ты можешь мне в этом помочь.
Я пошла вперед, к машине, стараясь не оборачиваться.
– Я могу отвезти тебя в те места, где ты любила бывать. Память странная штука, Марианна, она может вернуться от самого незначительного воспоминания. Я покажу тебе твое прошлое, ты ведь этого жаждешь. Ведь никто из твоей семьи не торопится дать тебе хотя бы одну зацепку. Я дам тебе тысячи, клянусь.
Я остановилась. Внутри поднималась непреодолимая волна любопытства и пугающее осознание того, что он и правда много обо мне знает. А еще, его слова, они были сказаны таким тоном, от которого сердце пустилось вскачь. А его «клянусь» прозвучало как заклинание.
– Последний шанс… я сейчас уеду и больше не предложу тебе быть добровольным гидом по твоему прошлому.
Я резко обернулась и увидела в его синих глазах искорку триумфа. Подлец даже не сомневался, что я соглашусь. Подошла к нему вплотную.
– Хорошо… допустим, ты такой милый и добрый, что хочешь мне помочь. Зачем это тебе?
– Нет, я не милый, Марианна, не добрый. Я такой, каким ты меня чувствуешь, и твоя интуиция тебя не обманывает.
А каким я его чувствую? Опасным. Непредсказуемым. Сексуальным. Животным.
Я посмотрела на его лицо, такое порочно-красивое, и на мгновение забыла о возможности вздохнуть.
– Зачем это мне? Ты не поверишь в это сейчас – но я хочу, чтобы ты вспомнила. Наверное, больше, чем ты сама.
Синие глаза на секунду потемнели, и я увидела в зрачках свое отражение. Его энергия обволакивала, одурманивала. И я внезапно спросила, сама не веря в то, что это возможно:
– Мы были друзьями?
В этот момент он захохотал, я даже вздрогнула от неожиданности. Его смех звучал оскорбительно, потому что он смеялся надо мной.
– Никогда, – сказал он тихо, глядя мне в глаза, проникая под кожу, – Мы никогда не были с тобой друзьями.
Истинный смысл этих слов был известен ему одному. Меня же он пугал. Но я уже не могла дать задний ход. Я хотела узнать, пусть он покажет, если никто другой не хочет. У меня нет выбора.
– Значит, не были… я так и думала. Не важно, какие у тебя мотивы или цели, но я хочу принять твою помощь. Только с одним условием.
Он явно был удивлен.
– Например?
– Не называй меня «малыш», мне не нравится.
Он перестал улыбаться, мгновенно, будто кто-то невидимый стер с его лица былое веселье, нажал незримую кнопку, и между нами появилась стена отчуждения. Меня это устраивало на данный момент больше, чем его издевательский смех.
– Поехали, Марианна.
Я забралась на переднее сидение, как уютно в его машине. Мне нравился запах внутри нее, и когда он включил музыку, я поняла, что уже слышала ее, наверняка не раз. Это, как дежавю. Вы точно знаете, что это уже было. Я сидела в его машине, я слушала эту музыку. Раньше. Но ведь Ник сказал, что мы не были друзьями. Тогда кем мы были? Врагами? В это хотелось верить, это больше похоже на правду. Почему именно он хочет, чтобы я все вспомнила. Только он из всего моего семейства?
– Куда поедем вначале? Распоряжайся. Сегодня я твой таксист.
Он повернулся ко мне и подкурил сигару, снова на пальце блеснуло обручальное кольцо. И меня вдруг пронзила внезапная мысль «Почему никто не говорил со мной о Нике? Ни Крис, ни Фэй, ни отец? Никто и никогда не упоминал его имя при мне, не рассказывал о нем семейных историй. И я за все полтора месяца знаю столько же, сколько и в первый день, когда его увидела. За исключением того факта, что мы не родственники»
– Туда, где я любила бывать раньше. Ты сказал, что знаешь все места, которые мне нравились.
Ник вдруг резко наклонился ко мне, и снова почувствовала этот запах, головокружительный, сводящий с ума, я не удержалась и сделала глубокий вдох. Он пристегнул меня ремнем безопасности и откинулся на сидение. Мы сорвались с места на бешеной скорости. Мокану вел машину как дьявол, выскакивая на встречную, обгоняя, словно играючи. Я вжалась в сидение и крепко держалась за поручень. Но уже через несколько минут я поняла, что мне нравится этот темп, адреналин. Я рассматривала Ника, пока думала, что он внимательно следит за дорогой. Неужели бывают такие лица? Все черты высечены, идеальны, безупречны. Скулы, нос, подбородок с легкой щетиной. Его волосы, собранные сзади в конский хвост, сильная шея. Рубашка небрежно расстегнута на груди, и я вижу его гладкую кожу и мышцы. Я не могла оторвать от него взгляд, несмотря на все противоречивые чувства, которые испытывала. Такой мужчина впечатывается в память, как клеймо. Могу себе представить, как на него реагируют женщины. Сколько сердец разбито. Сколько вен перерезано. И он об этом знает. Это как раз тот случай, когда самоуверенность внушает и раздражение, и восхищение одновременно. Самец. Хищник.
– Я начинаю дымиться, ты прожгла меня насквозь, – Ник крутанул руль вправо, и мы свернули на площадь. Я тут же отвернулась.
– Пыталась вспомнить тебя и… ничего. Прости, что уставилась.
– Да, ладно. Женщины часто меня рассматривают. Я привык.
Наглец. Машина выехала за город, и он прибавил скорости. Снова закурил.
– Много куришь… это очень опасно.
Он снова смеялся, а я не понимала, что смешного сказала сейчас.
– Опасно для кого? – спросил он и обернулся ко мне. Если бы не эти искорки искреннего веселья, я бы могла заставить его остановить машину и высадить меня прямо сейчас. Но его настроение передавалось мне. Он заражал, как мрачностью и страхом, так и весельем. Тем более, черт возьми, от его улыбки мертвые воскреснут.
– Для тебя, наверное, и для меня, так как я этим дышу.
– Ты права, для тебя я опасен, но только не запахом сигарет.
Он затянулся дымом, и я вдруг подумала, что это чертовски сексуально смотрится. Боже, почему я постоянно думаю о сексе рядом с ним. Все сводится только к одному. Все мои мысли. Как по заколдованному кругу. Крис сегодня сказала, что в моей жизни был только один мужчина. Кто он? Я когда-нибудь об этом узнаю? Вспомню? Кто взял мою девственность? Я любила его? Если да, то почему мы расстались?
Я задумалась и не заметила, как мы приехали. Он привез меня… нет, мне не кажется – на ипподром.
Я любила лошадей с детства, моей мечтой было иметь целую конюшню и разводить этих благородных животных. О, да… Ник, несомненно, знал об этом, иначе не привез бы меня именно в это место.
– Здесь ты бывала чаще всего.
Я готова была в это поверить. Охранник вежливо поздоровался, пропустил нас внутрь. По полю бегал черный жеребец. Великолепный, блестящий и лоснящийся на солнце. Я невольно им залюбовалась.
– Он прекрасен… о, боже… он великолепен!
– Он твой.
Я повернулась к Нику:
– Мой?
– Да, он твой. Ты получила его в подарок. Позови его.
Но я не успела этого сделать, жеребец меня заметил, радостно заржал и бросился ко мне сам. Через несколько минут, он тыкался теплым носом мне в щеку, трогал меня шершавыми губами.
– Его зовут Люцифер. Он любит тебя.
Что-то в нотках его голоса изменилось, я не понимала, что именно, это как легкая грусть или сожаление.
– Кто подарил мне Люцифера? – спросила я и погладила животное по гриве.
В этот момент сотовый Николаса зазвонил, и он ответил, продолжая смотреть на меня.
– Да, я понял. Подпиши договор, а его пока в подвал, до суда. Хорошо, я лично проведу допрос. Я освобожусь через час. Ничего без меня не предпринимать.
– Прости… бизнес… дела семьи. Ты хочешь прокатиться?
– Ты не ответил на мой вопрос – кто подарил мне Люцифера? Отец?
– Я отвечу на этот вопрос позже, можно? Давай я покажу тебе одно место.
Значит, не хочет говорить. Ладно. Я вернусь к этому вопросу позже. Через несколько минут нам оседлали двух жеребцов, для меня Люцифера, а для Ника – Быстрого, каштанового красавца с длинной светлой гривой. Наверное, в тот момент я перестала думать о прошлом. Я, впервые за эти месяцы, почувствовала себя счастливой. Удивительно, но мы с Люцифером чувствовали друг друга, как единое целое. Я управляла им с легкостью, одним движением или ласковым словом на ушко. И я помнила, как им управлять. Если мое тело помнит, почему моя голова отказывает мне в этом, мое сердце молчит, моя душа, словно в колючей клетке, и я боюсь себя саму и окружающий мир? Ник молчал, он следовал рядом, давал мне мое пространство и возможность думать. Жеребцы сами вывели нас к берегу озера и остановились. Эта дорога была им знакома. Обоим. Но если я ездила только на Люцифере, то кто катался на Быстром? Кто сопровождал меня к этому озеру настолько часто, что животные сразу пришли сюда?
Боже, чем больше я узнаю, тем больше вопросов появляется. Ник спешился и, не спрашивая, снял меня с коня. Когда он крепко сжал мою талию, у меня все поплыло перед глазами. Секундная реакция на прикосновение, но мощная, как удар током в двести двадцать. По венам, по нервам. Невероятное ощущение. Я замерла. Не знаю, сколько это длилось, потому что Николас замер вместе со мной. Что-то происходило. Я не знаю, что именно, но этот момент имел какое-то странное значение. И я почувствовала это кожей. Как и его взгляд. Он изменился, словно вдруг передо мной появился совсем другой человек. Я невольно посмотрела на его губы, и в животе заныло, пересохло в горле. Дикая реакция плоти. Неконтролируемая. Мне захотелось его поцеловать, это было естественным, как дышать и как то, что я находилась здесь именно с ним. Как то, что он снял меня с коня, скорее автоматически, потому что это уже было… когда-то. Я испугалась. Дернулась в сторону.
– Я хочу уехать.
– Почему? Тебе не нравится здесь?
Мне не нравится, что ты слишком рядом… слишком меня волнуешь… меня это пугает.
– Марианна, посмотри на меня. Что ты вспомнила?
– Ничего. Совсем.
– Ты лжешь!
В эту секунду его глаза потемнели, и он двинулся в мою сторону.
– Ты что-то почувствовала, в эту минуту.
Да я почувствовала, и мне это не нравилось, я пришла от этого в ужас.
– Не подходи ко мне, я хочу уехать. Сейчас.
Ник остановился в нескольких шагах, он внимательно смотрел на меня.
– Ты боишься?
Да, я его боялась. Почему? Я не могла этого объяснить. Я внезапно подумала, что если подпущу его ближе, моя жизнь превратится в безумие. И самое страшное, я почувствовала, что так и было… в прошлом. Этот человек… он что-то сделал со мной. Я его боялась… каждой клеточкой своего тела. Но к страху примешивалось возбуждение. Меня влекло к нему непреодолимо и требовательно и в тот же момент отбрасывало, как можно дальше.
– Нет, я не боюсь тебя, Николас. Я просто хочу уехать. У меня болит голова.
Он усмехнулся.
– Раньше ты никогда не лгала.
– Я не знаю, кем я была раньше.
– Я помогу вспомнить.
– Не нужно, я сама.
Он сделал еще один шаг в мою сторону, и я бросилась к коню, вскочила в седло и пришпорила Люцифера. Он догнал меня через несколько секунд. Поравнялся со мной.
– От кого ты бежишь, Марианна? От меня или от себя?
Я резко повернулась к нему.
– Я не помню, кто ты. Я не помню, что между нами было. Ты сказал, что мы были врагами, почему я должна тебе доверять?
Он взял поводья Люцифера и заставил его идти медленнее.
– Мы не были врагами…
Господи… пожалуйста… не нужно продолжать.
– Люцифера тебе подарил я. Мы были…
– Я не хочу этого знать! – вырвалось неожиданно в паническом приступе дикого страха.
В этот момент я пришпорила жеребца с такой силой, что он взвился на дыбы и помчался в сторону дома. Слишком быстро.
Слишком стремительно, я с трудом справлялась с ним и вдруг выронила поводья. Люцифер несся прямо на высокое ограждение. Мы уже не могли свернуть, и я в страхе закричала, придавила гладкий круп коленями. Но Люцифер не слушался, через секунду он попытается взять высоту в полтора метра, и я инстинктивно понимала, что это невозможно, но и другого выбора на такой скорости просто нет:
– Давай это сделаем, миленький, – шепнула ему на ухо, – Давай!
И Люцифер смог, приземлился мягко, как облако, и я от ужаса вцепилась в его гриву.
Конь остановился, перебирая копытами, заржал, тряхнул гривой, а я все еще прижималась к нему лицом и чувствовала, как пульс зашкаливает прямо в горле. Я спешилась, и в этот момент раздался выстрел. Конь рухнул на бок и, захрипев, дернулся в конвульсии, и замер. Он был мертв… всего секунду назад его сердце билось у меня под ладонями, а сейчас его карие глаза смотрели мне прямо в сердце с любовью и немым укором.
Я повернула голову и увидела, как Николас опустил пистолет.
– Зачем? – я в ярости, задыхаясь от слез, бросилась к убийце, но он схватил меня за руки, прежде чем я успела его ударить.
– Зачем ты убил его??? Зачем!!! – закричала я, глядя в его черные, непроницаемые глаза. И вдруг поняла… затем, чтобы причинить мне боль. За то, что я сбежала. За то, что я его не помню. Во мне всколыхнулась ненависть, она растекалась по венам как яд.
– Он мог убить тебя! – ответил Ник и выпустил мои руки. Я смотрела на него и с ужасом понимала, что он не сожалеет. Ни капли. Он только что застрелил на моих глазах несчастное животное… и ему наплевать.
– Но ведь не убил! Господи, что ты за чудовище? – мой голос сорвался на рыдание.
Ник сунул пистолет за пояс.
– Я отвезу тебя домой.
– Я никуда с тобой не поеду, вызови такси, – я склонилась к Люциферу, нежно поглаживая его между ушами. Закрыла его человеческие глаза, они разрывали мне душу. Мое сердце останавливалось от жалости, я задыхалась.
– Поедешь! – сказал отрывисто, хлестко, как удар плетью, мне не верилось, что я это слышу, – Я привез тебя. Я и увезу.
Я посмотрела на него снизу вверх и стиснула челюсти.
– Ты…
– Убийца, – закончил он, – Убийца взбесившегося животного, которое чуть не погубило тебя. Если конь, особенно, такой как Люцифер, однажды не послушал хозяина, он сделает это снова.
– Он послушал, я сказала ему прыгать! Я!
– Это уже не имеет значения, – ответил Ник и рывком поднял меня с земли, – Поехали, ты хотела домой.
– Лошади – они, как люди! Как ты мог? Если бы это был человек, ты бы так не поступил! А животное…
– Ты думаешь, не поступил бы? Ты ошибаешься.
Я выдернула руку и с ненавистью посмотрела в его красивое лицо. Что бы там между нами не было в прошлом, я не позволю, чтобы это повторилось.
– Не прикасайся ко мне. Держись от меня подальше.
Ник привез меня домой, я выскочила из машины и помчалась к дому. Я взбежала по ступеням вверх, толкнула дверь своей спальни и зарыдала, прислонившись к ней спиной. Потом схватила хрустальную вазу и в ярости ударила ею об стол. Огромный осколок впился мне в ладонь. Размазывая слезы, я достала стекло и отшвырнула в сторону. В этот момент я застыла, глядя на рану, она затягивалась… боже, она затягивалась у меня на глазах.