Габриэль вдохнул воздух полной грудью, когда они переступили порог того дома, в который он уже приезжал, казалось целую вечность назад. И тогда он был другим человеком. А был ли он человеком? Кристина правильно заметила, знает ли он сам, что он такое? Нет, он не знал. Но он хотел узнать, и почему-то у него было ощущение, что это произойдет очень скоро. Сегодня. Сейчас.
Габриэль осмотрелся по сторонам, но он был слишком взволнован, чтобы воспринимать и запоминать то, что он видел вокруг себя. Отметил только, что дом шикарный. Сейчас его заботил мужчина, который шел к нему навстречу. И если Габриэль прекрасно знал, с кем ему предстоит сейчас говорить, то тот мог отреагировать не совсем адекватно на внезапно появившегося родственника приемной дочери. Влад Воронов собственной персоной. Сколько раз он видел его по телевизору, читал о нем в газетах. Этот успешный политик, молодой и очень немногословный всегда вызывал чувство уважения. Иногда есть такие люди, которым не нужно слишком много болтать, чтобы другие почувствовали их харизму и железный стержень внутри.
А еще Габриэль проникся к Воронову симпатией за то, что тот удочерил его сестру и воспитал как родную. Только Габриэль знал, через что им всем пришлось пройти в детстве. Но даже, несмотря на то что он долго и нудно годами искал и собирал по крупицам части расколовшейся на мелкие осколки головоломки, ответов у него тоже было очень мало. Одно Габриэль знал точно – из всех детей семьи Вольских, а их было семеро, остались в живых только он и Марианна.
Влад несколько секунд пристально смотрел в глаза Габриэлю, а потом повернулся к женщинам:
– Кто посмел? И кто дал на это разрешение?
Его глаза горели гневом, и на секунду парню показалось, что радужки вспыхнули красным заревом.
Кристина нахмурилась, а Фэй ответила вместо нее:
– Это уже не имеет значения. Так случилось.
– Имеет. Ищейки сегодня же найдут того, кто это сделал. Почему вы привели его сюда? Им вполне мог заняться Криштоф или кто-то из приближенных?
У Габриэля создалось впечатление, что хоть они и говорят на одном языке, они явно обсуждают что-то, совершенно не поддающееся его пониманию.
– Потому что он тот, кого мы искали, – ответила Фэй, – Габриэль Вольский.
Воронов резко повернулся к парню, он изучал его лицо несколько секунд, словно проникая взглядом под кожу, в каждую пору, просачиваясь в его сознание, ощупывая словно физически. Взгляд Воронова был очень тяжелым, он давил на психику. Только теперь Габриэль понял, что человек может обладать властью над другими людьми, лишь посмотрев им в глаза.
– Откуда такая уверенность? Ты проверяла, Фэй? В свое время я искал следы их семьи.
– Вы бы и не нашли.
Все повернулись к Габриэлю. И ему показалось, что он сказал глупость. Словно, нет чего-то такого, что не смог узнать бы этот властный человек, но, несмотря на это, парень продолжил:
– Родители скрывали мое появление на свет. Я единственный мальчик в семье. У меня нет свидетельства о рождении, я не записан ни в каких архивах. Я жил под чужим именем и до тринадцати лет не знал кто мои настоящие родители. Единственное, что у меня осталось от них – вот это.
Габриэль снял с шеи простую крученую веревку, на которой болтался железный кулон в форме треугольника, и протянул Владу. Воронов взял талисман и покрутил на свету. На первый взгляд поверхность треугольника была совершенно чиста, но лишь на первый взгляд. Когда лучи света падали на него, появлялась голограмма «Габриэль Вольский».
– Фэй, он говорит правду?
Женщина кивнула, а потом добавила:
– Да. Я, конечно, не вижу ни его прошлого, ни будущего, но он говорит правду. Он родной брат нашей Марианны. Кровный. Он просто идеальный кандидат.
«Кандидат на что?» – Габриэль снова посмотрел на Воронова. Казалось, тот напряженно думает.
– Я слышу в твоем голосе некое сомнение. Почему?
– У них общий набор хромосом, у них похожая ДНК, но…но мне нужен был человек, а не…
Все быстро посмотрели на Габриэля. Теперь он совершенно ничего не понимал. Нет, он, конечно, не совсем человек… О боже, он человек, просто у него есть врожденное уродство, может поэтому родители прятали его и…
– Как это может нам помешать?
– Я еще не знаю, Влад. Но он меняется. Его клетки, его внутренние органы в эту самую минуту подвергаются атаке новых кровяных телец. Я не знаю, почему он до сих пор ведет себя, словно ничего не происходит, но изменения уже произошли, и они необратимы.
– Я могу увидеть мою сестру?
Влад перевел взгляд на парня, и выражение его черных глаз немного изменилось. Они больше не кололи равнодушным презрением.
– Ты ее скоро увидишь. Фэй, он вообще понимает кто мы? И что с ним сейчас происходит? Мне кажется, парень совсем не в курсе. Кристина, кто его нашел?
– Я, – ответила быстро, слишком быстро и отвела взгляд.
Влад нахмурился, по лицу пробежала тень:
– То, что я сейчас думаю, может быть правдой? – спросил он тихо, но настолько отчетливо и с угрозой, что Габриэль почувствовал вибрацию воздуха.
– Да, это сделала я, – с вызовом бросила девушка, – Я не знала тогда кто он.
– Иди в кабинет, мы потом поговорим.
Кристина медлила.
– Я сказал, иди в кабинет и жди меня там.
Воронов повернулся к Фэй. Только Габриэль проследил взглядом за Кристиной, которая быстро удалялась от них в сторону темного длинного коридора.
– Поговори с ним. В библиотеке. Вам там не будут мешать.
– Я могу увидеть Марианну? – снова спросил Габриэль и почувствовал непреодолимое желание бежать прочь из этого дома, где на него давили даже стены. Ощущение жжения в горле становилось невыносимым.
– Марианна в коме, – Влад сказал это слово и сам вздрогнул, – Ты можешь ее увидеть. Но это ничего не изменит. Поговори с Фэй, а потом решишь, хочешь ли ты ее видеть. И дайте ему, ради бога, поесть, его кожа приобрела серый оттенок. Не знаю, как он еще держится, но скоро сорвется однозначно.
Влад словно растворился в полумраке гостиной, а Фэй позвала парня за собой.
– Почему она в коме? Авария?
Фэй открыла дверь библиотеки и щелкнула выключателем.
– Нет, не авария.
Она указала Габриэлю на кресло, но тот так и не сел. Он чувствовал себя скверно. Совершенно непонятно, то ли от физической слабости, то ли от того что узнал такую страшную новость о сестре.
– Они не совсем обычная семья, Габриэль. Точнее, они совсем необычная семья. Они очень сильно отличаются от других.
– Все люди отличаются друг от друга, – угрюмо ответил парень и почувствовал, что его начинает морозить.
– Они не люди.
Сказала это серьезно, без малейшей тени насмешки.
– Они вампиры.
Габриэль усмехнулся было, но посмотрев в глаза девушки, почувствовал, как начинают стучать зубы.
– Да, ты не ослышался – они вампиры. И да – вампиры существуют.
Габриэль нервно обхватил себя руками. Куртка не грела, и под легкой материей голое тело покрылось гусиной кожей. Казалось, его плоть остывала, в то время как в груди полыхал пожар. Господи, неужели они говорят об этом на полном серьезе? Да, он отличался от других людей, но только крыльями, во всем остальном он человек, он…
– Ты тоже не человек, Габриэль. Да, ты ближе всех из нас был похож на человека, но и ты не человек.
Парень попятился назад и облокотился о прохладную стену, тело уже било крупной дрожью.
– Ты был Ангелом. Но об этом ты, наверное, знаешь. Кристина изменила тебя.
– Что это значит? – становилось все холоднее, и слабость расползалась щупальцами по телу.
– Это значит очень многое.
– Насчет вампиров ты это серьезно?
– Более чем. Вороновы, Мокану – они короли Братства вампиров.
– Бред! – Габриэль обхватил себя руками, с трудом сдерживая истерический хохот. – Ты тоже вампир?
– Я – нет. Я Чанкр. Ведьма, если говорить твоим языком. Верховная ведьма.
Теперь он засмеялся.
– Сейчас ты скажешь мне о демонах и оборотнях, верно? О боже, куда я попал? Вы все здесь ненормальные.
– МЫ все здесь ненормальные, Габриэль. МЫ. Потому что ты один из нас.
– Черта с два. Я – человек, да у меня есть уродство, но я человек. Я..черт…неужели я это говорю?
– Ты – падший Ангел. Точнее, ты был им до обращения.
– Перестань говорить со мной на китайском! Скажи своими словами, что за бред вы все несете? Обращение! Что за обращение, черт возьми?
– В вампира, – ответила Фэй и достала из шкафчика бутылку виски, плеснула в бокал и протянула Габриэлю.
– Я не пью.
– Давай. Ты сейчас в обморок упадешь, а я хочу, чтобы дослушал до конца, а потом ты поешь. Добровольно, я надеюсь. Ты помнишь все про… хм… секс с Кристиной?
Габриэль как раз собирался сделать глоток, но чуть не выронил бокал.
– Ты не почувствовал ничего странного? Укол, укус?
Габриэль на мгновение закрыл глаза, и в мозгу ярко вспыхнула живая картинка, где он жадно ворвался в женское тело, содрогаясь от наслаждения. Да, он помнил, как она укусила его за шею. Парень невольно прижал к тому месту руку, но следов не осталось.
– Я не буду тебя сейчас напрягать всей предысторией Братства. Если захочешь, ты потом и сам узнаешь. Ты согрешил с темным созданием и за это лишился крыльев. Падшие Ангелы – иная раса, собственность демонов.
О, дерьмо! Он так и знал! Нет, она действительно думает, что он поверит в этот бред? Демоны, мать их так?
– Верно, демоны. Если есть Ангелы, значит, есть Демоны. Логично, не правда ли?
Гул в висках нарастал, и Габриэль залпом осушил бокал, но не почувствовал алкоголь, как это было раньше, словно хлебнул простой напиток.
– Чтобы не отдать Падшего им, Кристина обратила тебя. Демоны не имеют власти над такими, как мы.
– И что это все значит?
– То, что ты, в какой-то мере, тоже вампир.
О боги! Его начало тошнить.
– То, что сейчас происходит с тобой, это своеобразная ломка. Я удивляюсь, как долго ты продержался для новорожденного. Слишком долго, но ты голоден, и тебя мучает жажда, ты обязан ее утолить.
– Я что – должен пить кровь? Ты это пытаешься мне сказать? Я должен, черт раздери, стать гребаным маньяком?
– Вампиры – это раса, и они не маньяки. И – да, ты должен пить человеческую кровь, иначе ты умрешь.
Его скрутило, в желудке начался бунт, и Габриэль с трудом сдержал порыв к рвоте.
– Не обязательно пить «живую» кровь, есть доноры, есть кровь животных. Это твой выбор и выбор Братства. Они никого не убивают. Это запрещено законом. Я буду говорить быстро, потому что времени у тебя мало. Скоро начнутся судороги и рвота собственной кровью.
Габриэль с трудом держался на ногах, в глазах двоилось.
– Марианна в коме. Я не стану сейчас объяснять почему. Ты не воспримешь информацию. Ей нужна кровь самого близкого родственника, и этот родственник ты. Ты станешь ее донором?
Габриэль сполз по стене на пол и закрыл глаза.
– Она медленно увядает. Если ты не согласишься – все поймут. Но ты должен дать ответ сейчас и принять свою сущность, или же через несколько часов ты умрешь. Не поможешь ни себе, ни своей сестре. Ты ведь долго ее искал, Габриэль?
– Восемь лет, – хрипло ответил парень.
– Ты ее нашел, и она точно такая же, как и ты. Ты хочешь ей помочь?
Парень закрыл глаза и увидел далекий образ – маленькая девочка с огромными сиреневыми глазами. Очень далекий образ, но родной, который навеял странную тоску…словно там, где она, прятались его воспоминания.
– Да, я хочу …по..мо..чь.
Фэй поднесла к его рту что-то в целлофановом пакете, и прежде чем Габриэль понял что делает, взбурлили инстинкты. Десна опалило, как раскаленным железом, в горле заклокотало, и он вырвал дрожащими руками пакет. Аромат того, что находилось в нем, закружил голову. И он сделал первый глоток. Захлебнулся, тело наполнилось жаром, теперь он пил жадно, чувствуя, как постепенно перестают дрожать конечности, и стихает гул в голове. Когда он осушил пакет и посмотрел на смятый в руке полиэтилен, его глаза расширились от ужаса.
«1-ая группа крови. Резус фактор – положительный»
Твою мать! Он только что выпил целый пакет, чтоб его! Пятьсот миллиграмм человеческой крови, и да, ему стало легче. Намного легче. Габриэль провел языком по деснам, чувствуя, как резцы заострились. Он перевел взгляд на ведьму. Силы возвращались к нему, это был всплеск адреналина, эйфории и полного насыщения. Ничего подобного в своей жизни он никогда не испытывал.