Асмодей расхохотался.
– Кого ты дуришь, мальчик? Меня? Да я вижу тебя насквозь и знаю то, чего ты сам еще не знаешь. Девчонка понравилась тебе. От нее так сладко пахнет, ее тело напоминает о давно забытых удовольствиях, ее невинность будоражит твое черное сердце. Ты единственный из всех, кого я знаю, кто прекратил всякую связь с миром наслаждения. Ты не пользовался своей неограниченной властью, ты не удовлетворял своих потребностей с женщинами, и твой голод сыграл с тобой злую шутку.
Изгой усмехнулся:
– Она моя добыча. Мой трофей, вроде домашней зверушки. Если убьешь – плакать не стану.
– Неужели? Почему именно она, Изгой? А не любая другая? Хочешь, я отвечу на тот вопрос, на который ты сам себе боишься ответить? Она напомнила тебе сестру. Нежная, хрупкая, ранимая. Анна, как превосходно она танцевала у ночного костра для своего брата? А братская ли то была любовь, Мстислав?
Изгой зарычал и оскалился. Кровь забилась в висках. Постепенно застилая глаза красной пеленой ненависти.
– Не смей. Не смей даже имя ее произносить, ее душа слишком чиста для таких, как ты.
Тень взметнулась вверх и возникла перед Палачом.
– Я прав…Конечно я прав. Как всегда. Нет, ты не хочешь, чтобы маленькая бабочка умерла, ты хочешь, чтобы она порхала, танцевала для тебя. Ты хочешь слышать, как бьется ее сердце и как струится кровь по ее венам. Она воплощение жизни в том царстве смерти, в котором ты живешь. А что, если я скажу тебе, что сейчас Хищник стоит под ее окнами и ждет моего приказа? Ты знаешь, каким жестоким я могу быть. Хищник переломает ей для начала ноги. Одну, потом другую. Каждая минута твоих сомнений – будет для нее вспышкой адской боли. Ты этого хочешь, Изгой? Твоя человеческая сущность еще не проснулась? Я могу ее разбудить? Я могу заставить тебя переживать ее смерть, боль и дикое отчаянье снова и снова.
Изгой стиснул челюсти и сжал руки в кулаки. Боль в висках становилась невыносимой. Мысль о том, что Хищник будет пытать Диану, оказалась болезненней, чем он мог себе представить. Если девчонка и умрет, ее смерть не должна быть такой мучительной. Только Изгой имеет право лишить ее жизни. Она его добыча.
– Ну, так как?
Изгой с трудом сдерживался, чтобы не заорать от боли в мозгах.
– Прикажи Хищнику убраться. Я согласен.
– Вот и хорошо. Вот и отлично, мой мальчик. Ты получишь все указания. Отныне ты перестаешь быть палачом без имени. Теперь ты родишься заново. Мокану заключил сделку с польским кланом на продажу фондовых акций. Николас хочет выкупить княжество под Варшавой. Пока что переговоры проходили не слишком удачно. Ты выйдешь с ним на связь и предложишь убедить своих сородичей в выгодности сделки с королевской семьей. Взамен потребуешь земли. Это чудесная сделка, и Мокану не упустит шанс утереть нос Воронову, которому не удалось заключить договор. Мы сыграем на их вечном соперничестве. Кстати, твоя бабочка может тебе пригодится. С ее помощью ты вотрешься в доверие гораздо быстрее, у королевской семьи – слабость к смертным. Кроме того, они строго придерживаются своих абсурдных законов – не пьют свежую кровь. Отныне у тебя появится имя, наличность, недвижимость, транспорт и штат обслуги. Я уже обо всем позаботился. Для начала переедешь в новые владения и, лишь спустя несколько дней, выйдешь на связь с Мокану. Я передам тебе все необходимые данные. И еще – тебе придется в самые кратчайшие сроки научиться всему, что умеют современные вампиры и смертные. Ты пойдешь в ногу с этим временем. Отныне, ты не безликий палач. Только будь предельно осторожен – если Воронова можно легко обвести вокруг пальца, то Мокану очень серьезный противник и очень сильный. Ты не должен сорвать задание до того, как мы узнаем то, что нам нужно. Кстати я близок к тому, чтобы выполнить свою часть сделки. Закончишь с Черными Львами, и скажу тебе, где сейчас твоя сестра.
Как приятно болят мышцы, это как наркотик. Носок касался пола, до боли, до судорог в лодыжках напрягались сухожилия. Главное, чтобы колени были вогнуты, чтобы полупальцы как можно выше, и отклониться назад, почти доставая рукой до пола. А потом поворот, резко, голову в сторону, и взгляд цепляется за одну точку, чтобы не потерять равновесие. Комната вертелась перед глазами все быстрее, тело ликовало от абсолютной власти над разумом. Да, я тренировалась. Чтобы не думать, чтобы отдаться танцу, в голове звучали нарастающие аккорды фортепиано, то скрипка вплеталась нежным плачем.
Когда-нибудь я выйду снова на сцену? Или это мой последний танец умирающего лебедя?
Как ни странно, но я ЕГО ждала, смотрела на часы, старые с потертым циферблатом, и ждала. Первым порывом, конечно, было сбежать, но в прошлый раз я убедилась, что может со мной произойти, если Изгоя не будет рядом. Теперь я уже не была уверенна, что готова испытать судьбу снова. Особенно напугали меня его слова, что если не вернется – я должна бежать. Кто он? Неужели и в самом деле наемник? Вампир.
Больше я уже не сомневалась, в том, что Изгой не человек, а эти жуткие ожоги на его ладонях, это походило на самовозгорание. Словно я попала в фильм ужасов и исполняю в нем роль жертвы, которую в финале обязательно убьют. Или Изгой, или те, на кого он охотится. Жуткое слово, но он и есть хищник. Опасный, умный и очень сильный. Единственное, чего я не понимала, так это почему я до сих пор жива? На кой черт я сдалась Изгою? Почему он спасал меня каждый раз от смерти, но, тем не менее, не отрицал, что скорее всего убьет меня сам.
Я продолжала танцевать, ускоряя темп, забывая о боли в пальцах ног и словно взлетая в легких прыжках.
А если он не вернется? Если его убьют? Я же должна обрадоваться или молиться, чтобы моего похитителя постигла смерть – тогда я смогу скрыться и вернуться к нормальной жизни. Я лгала сама себе – к нормальной жизни я уже точно никогда не вернусь. Во сне меня будут преследовать обезглавленные тела и оскаленные рты монстров. И снова ложь. Я думала не только об этом – я не хотела, чтобы Изгой погиб. Сама мысль о том, что он не вернется именно по этой причине, вызывала во мне странную волну отчаянья. Абсурдную, непонятную и неподвластную мне.
Я сбилась с ритма и снова посмотрела на часы. Скоро уже десять часов, как он ушел. Постепенно мною овладевала паника, и я начала заново кружиться в танце.
Прыжок. Шене. Шанджман де пье. Прыжок. Деми-плие, реливе. Фуете до бесконечности…Пока не закружится голова.
Постепенно тело отделилось от разума, я танцевала и думала, в голове тикала стрелка часов.
Двенадцать часов, а его все нет. Неужели он не вернется?
Я танцевала "Кармен", мое любимое соло, когда Хосе убивает возлюбленную. Я осела на пол с воображаемым ножом в груди и тут же поняла, что уже не одна. ОН вернулся. Стоял возле двери, сложив руки на груди, и смотрел на меня. Смотрел необычно, с искоркой интереса, которого раньше не было. Странный взгляд. Словно он напряженно о чем-то думал. Когда же я все-таки привыкну к тому, насколько бесшумно Изгой передвигается? Как давно он наблюдает за мной? Сколько времени я уже танцую? Не менее четырех часов, беспрерывно. Тело ломило от усталости и странного облегчения. Вернулся.
Глядя на Изгоя, я приподнялась, села и сложила ноги крестиком, обхватив колени.
– Впечатляет, – сказал он мрачно и прошел на середину залы.
Зала…Сильно сказано, конечно, но, тем не менее, зала. Не называть же ее салоном. Мне даже стало смешно. Облезлые стены, облупившийся шкаф и дырявый ковер – салон. Желание улыбаться пропало, когда я увидела, как он вытащил меч и положил на стол. Изгой прикасался к стали с любовью, с нежностью. Клинок сверкнул на солнце, пробивающемся сквозь прозрачные занавески на окне. Длинные пальцы вампира скользнули по блестящей поверхности, и я вдруг с ужасом подумала о том, скольких он убил этим мечом за все годы своего страшного предназначения.
Неужели, он наблюдал за мной и не помешал? Стоял у двери, так как я двигалась по всей комнате, не давая возможности пройти мимо. Что он только что сказал? Впечатляет? Это он про танец?
Изгой сел в кресло. Он снова кого-то убил. Если вернулся, значит, выполнил задание. Хладнокровный монстр, для него чья-то жизнь гроша ломаного не стоит. Как он выразился насчет людей – они букашки, которых он убивает, даже не замечая. Кстати, я одна из таких, когда будет нужно, он и от меня избавится, как от насекомого. По спине пробежал холодок.
– Сегодня мы уезжаем отсюда, – поставил меня в известность и прикрыл глаза. Я вздрогнула от звука его голоса. Казалось, мужчина устал, хотя я не сомневалась, что этот робот не знает усталости.
– Куда? – спросила я и привычным движением поднялась с пола на полупальцы.
– В новый дом.
Я не удержалась от усмешки. Если "это" он называет домом? То что тогда в его представлении развалины?
– Да, и нам пора познакомиться.
Я удивленно застыла на месте.
– Познакомиться? Разве мы не знакомы?
Изгой открыл глаза и посмотрел на меня – его радужки снова стали сиреневыми. От их пронзительности дух захватило. Да, несомненно, он смотрел на меня иначе, и я не могла понять – нравится мне это или нет.
– Нет, не знакомы. Теперь пришло время начать называть друг друга по именам. Я – Мстислав.
Даже имя ему под стать – старославянское, мужественное, резкое. Почему именно сейчас он решил назвать мне его? Ведь еще вчера сказал, что мне не обязательно знать, как его зовут.
– А я…
– Диана. Я помню, – отрезал он и полоснул меня колючим взглядом, – Ты умеешь водить машину, Диана?
Как непривычно звучит мое имя из его уст. Как странно он ставит ударение. Только сейчас я начала замечать, что у него есть легкий акцент. Не совсем как у иностранцев, но русский не его родной язык, однозначно.
– Умею, конечно. У меня есть маши…была, – осеклась я.
– Отлично. Ты отвезешь нас в новый дом.
– Но на чем? Моя "шкода" сгорела в том…
– Я знаю, ведь это я ее поджег, – в голосе удовлетворенность.
– Тогда на чем мы поедем? – не унималась я.
– На новой машине. Не задавай лишних вопросов. Собери вещи, через час мы должны отсюда съехать, и не мешай мне, я хочу посидеть в тишине. Мне нужно подумать, а думать я привык в одиночестве.
Он снова закрыл глаза и теперь походил на дремлющего леопарда. Огромного, сильного и очень опасного. Я ему мешаю. Может он еще и запретит мне дышать?
Вслух я дерзить не решалась. Берет с собой – и хорошо, последнее время я смутно понимала, что должна держаться рядом с ним. И самое странное, мне начинало нравиться его присутствие. Он заполнял собой все пространство, и я переставала испытывать панический страх. Почему-то мне казалось, что Изгой не причинит мне вреда. Может, я ошибаюсь, но сейчас точно не причинит. Хотя взгляд его меня насторожил, в нем что-то изменилось. Только, я нутром чувствовала, что эти перемены не сулят мне ничего хорошего. Если Изгой и начал смотреть на меня с интересом, то с определенной целью, и я не понимала с какой.