Белый потолок, чистый, как человеческое сознание, свободное от печалей и радостей, упадков и подъёмов, разочарований и страстей, искажающих человека разумного до неузнаваемости, давил своей безупречностью.
Костя лежал на больничной койке и смотрел на него в поисках хотя бы одного изъяна, а что ещё оставалось делать? Из-за наручников даже нос было не почесать. А он чесался. Хорошо бы к выпивке. Он улыбнулся, вспомнив дурацкую примету, и вздохнул. Пока ещё мог улыбаться. Интересно, сколько инъекций ему успели сделать, пока он был без сознания?
В тот день в лифте ему сразу вкололи снотворное, очнулся он на койке, переодетый в больничную одежду и пристёгнутый наручниками к кровати в окружении неулыбающихся медсестёр и бесстрастных охранников.
Значит, его телепортировали во сне. До чего дошла медицина. Кстати, ему снилось, что он летел над городом. Видел серые, мокрые от дождя дома, пустые улицы. По одной из них, ведущей во двор торгового центра, шла одинокая фигура в бежевом пальто. Он звал её по имени. Но она не слышала. Кристина.
В груди защипало. Костя заворочался на кровати, хотел поднять руки, чтобы протереть лицо, но брякнули наручники, и руки бессильно рухнули на постель. Он застонал сквозь зубы. Сколько времени его собираются здесь держать? Пока эмоции окончательно не выветрятся? Но разве они могут исчезнуть бесследно теперь, когда живут в памяти образами, словами, голосами, прикосновениями?
Он вспомнил, как часто стучало сердце Кристины, когда он целовал её грудь, и его тело тут же отреагировало на эти воспоминания.
Костя снова взглянул на потолок. Скоро он станет таким же безупречным, и никакие мысли, слова, взгляды уже не встревожат его тело, не причинят боль, не разобьют сердце с его надеждами.
Дверь отворилась и в комнату вошла медсестра в белоснежной одежде и стерильной повязке, впустив струю воздуха, охладившего Костино вспотевшее лицо. В проёме двери мелькнул дежурный в полицейской форме. Медсестра принялась изучать данные монитора, с которого к голове, рукам и груди тянулись провода.
– Сестричка, нельзя ли снять наручники? – спросил Костя, – Нос чешется, сил нет. Наверное, к выпивке.
– Нет, скорее, к драке, – почти шёпотом ответила она, снимая с лица повязку.
– Лика?
Костя почувствовал, как тело бросило в жар. Что случилось? Почему она здесь? Всматриваясь в её глаза, он силился понять, в каком состоянии находится девушка, если она не просто телепортировалась обратно, но и работает на своём прежнем месте. По-видимому, монитор отреагировал на волнение, и Лика заметила это.
–Тихо, тихо, – сказала она, присаживаясь на край кровати, и взяв Костю за руку, – Не волнуйся так.
Она погладила синяк от железного браслета на Костиной руке.
– Я вернулась почти сразу. Меня уже встречала полиция. Извини, – она потупила взгляд, – Пришлось сказать, что ты взял меня в заложники. На тебе столько преступлений, что я подумала, одним меньше, одним больше, а кроме меня здесь в Центре тебе вряд ли кто-то поможет. В общем, я вернулась и пошла добровольно на инъекцию.
Костя видел умиротворение в её взгляде, ровный тон кожи на лице. Она взяла шприц и набрала лекарство, а потом воткнула его в матрас рядом с ним, выпустив жидкость. Костя дёрнулся от неожиданности.
– Что ты делаешь?
– Тебе ни к чему получать эти лекарства. Я пришла тайком, подменив напарницу. За мной следят. Подозревают всё-таки, что мы были заодно, но против меня нет никаких улик. К тому же я выполняю все рекомендации врача, чтобы вернуться в прежнее состояние.
– Почему ты здесь, Лика?
Она посмотрела спокойным взглядом, но вдруг глаза блеснули влагой. Она быстро протёрла их и сделала вдох.
– Люди, которым дана огромная ценность – возможность любить – не понимают, что значит любовь. Для меня альтернативная реальность потеряла смысл.
Костя вздохнул.
– Для меня тоже. Так что коли свои лекарства не в матрас, – сказал он, отводя взгляд. А Никитос вернулся?
– Нет, о нём ничего не слышно. Может быть, ему повезло больше, чем нам. Держись, Костя, я должна идти. Кирилл придумает, как тебя вытащить.
– Зачем?
– Только такие люди, как ты и Кирилл, смогут бороться.
– Бороться с кем?
– С системой. Человек не должен жить без эмоций. Он обделен и не имеет возможности выбора. Весь наш мир – сплошная тюрьма.
Лика нацепила на лицо повязку и, ещё раз взглянув на Костю, пошла к двери. За ней снова мелькнул охранник.
– Лика Макариса? – раздался низкий голос.
Ответа не последовало. Лика отступила, а вслед за ней в палату вошли двое полицейских в форме и с оружием.
– Вы арестованы за соучастие в преступлениях Константина Статского. Вам придётся поехать с нами в отдел.
– Лорис? – спросила Лика ослабевшим голосом.
Из-за плеча одного из полицейских выглянула медсестра в такой же повязке, что, не присматриваясь, их можно было легко спутать.
– Прости, но ты не должна этого делать, – спокойно ответила напарница, – Он преступник.
Костя сел на кровати.
– Отпустите девушку, я заставил её, у неё не было выбора, – сказал он.
– Помолчите, Статский. Без вас разберёмся, кто кого заставил, а вы отдохните пока. После трёх инъекций будете отправлены в тюрьму, чтобы отбыть там положенный срок, принося пользу обществу.
Сотрудники полиции взяли Лику под руки и вывели из палаты, за ними, бросив на Костю бесстрастный взгляд, выскочила предательница Лорис.
Костя ударил по кровати, потом ещё и ещё раз, натягивая наручники так, что они впивались в кожу. «Девчонка попадёт под суд, потому что пыталась мне помочь, а я расплылся по койке, как слизняк, смирился, отдался власти разума, и это после всего, что произошло. Нет уж, надо выбираться отсюда».
Он откинулся на подушку. Глаза его напряжённо метались в поисках возможностей побега. Мысли перебирали один неясный план действий за другим. Времени оставалось мало.
– Эй, – позвал он охранника, – А естественные потребности я имею право удовлетворить, или делать это в кровать?
Голос его звучал хрипло от накатившего волнения. За дверью стояла тишина, потом послышались шаги, и вдруг в палату вошёл его коллега Макс. Костя не поверил своим глазам и даже зажмурился на секунду. Однако Макс не исчез. Как всегда, аккуратный, вьющиеся волосы уложены, одет во всё белое, только в руках не чемоданчик, а рюкзак. Он приблизился, и начал рыться в нём.
– Отдыхаешь? Никогда не видел тебя в наручниках, – сказал он сухо, осматривая металлический браслет.
– Макс, – удивлению Кости не было предела, – Ты как здесь?
– Как? Я же говорил, что тебе снова понадобится моя помощь. Твой друг Кирилл позвонил мне.
Макс извлёк из рюкзака тонкую железку и принялся ковыряться в замке наручников.
– А где охранник? – недоумевал Костя.
– Пошёл в туалет, – спокойно ответил Макс, – Надолго.
– Что ты с ним сделал? – усмехнулся Костя.
– Я ничего. Это всё жучок с ампулой слабительного.
Костя тихо засмеялся. С одним браслетом коллега уже справился и, услышав Костин смех, покачал головой.
– Не понимаю, к чему тебе эти бестолковые подрагивания?
– Смех продлевает жизнь, между прочим, – ответил Костя, пока Макс возился со второй надоевшей железякой на руке, – Не зря же людей отправляют на лечение в портал. Слушай, а медсестра где?
– По-моему, так зря, – всё с тем же ледяным спокойствием делая своё дело, сказал Макс. – Медсестра прилегла в процедурной.
– Тоже жучок?
– Со снотворным.
– Ты гениален. И ты крепко подставляешься сейчас, – сказал Костя, взяв друга за руку, когда тот закончил свою освободительную миссию.
– Я подставился, коллега, уже десять лет назад, когда познакомился с Костей Статским. На вот, накинь куртку, а то в этом, – Макс окинул Костю, вставшего с кровати, взглядом, – Выглядишь как больной.
На нём была простая белая пижама. Костя накинул куртку, оказавшуюся немного тесной, так как Макс был ниже ростом и уже в плечах.
– И что теперь? У тебя есть план?
– У доктора Макса есть план, – ответил тот, выглядывая в коридор. – По-быстрому спускаемся к эвакуационному выходу. Машина твоего друга ждёт за углом. А потом тебя снова придётся избавлять от чипа, – сказал Макс, раздвигая волосы над Костиным виском, – Вся работа насмарку.
Они вышли в пустой коридор, дверь на запасную лестницу оказалась закрыта, но Макс легко открыл её с помощью маленькой карточки.
– Мой «размагнитчик» не подводит, – сказал он и пошёл вниз по узкой лестнице.
Кирилл и Рома ждали в микроавтобусе неподалёку. Автомобиль рванулся вперёд как сумасшедший, лавируя на дороге, объезжая плетущиеся по ней редкие старые модели и более новые, которых становилось с каждым годом меньше, так как их вытесняли флайкары, проносящиеся со свистом над головой.
Операцию по удалению чипа из Костиной головы Максу пришлось делать прямо в машине. Уложив коллегу на сиденьях, тот невозмутимо достал свой инвентарь. Костя следил за движениями его глаз, за гладким, не покрытым ни единой морщиной лицом, не знавшим эмоций, и искренне не понимал, почему Макс делает это, почему подвергает себя такому риску, помогая преступнику.
В этом просто не могло быть одно лишь рациональное зерно. Всеми своими действиями Макс только подтверждал, что чувства в их реальности существуют. Они где-то глубоко запечатаны докторами ещё до появления человека на свет, и вот этот человек живёт, подчиняясь разработанной для него программе, но однажды происходит сбой, будто крохотный камешек прилетает извне и повреждает оболочку, и чувства тонкой струйкой начинают сочиться, заставляя человека рисковать ради того, кто многие годы находился рядом.
Костя размышлял об этом, пока голова его превращалась в камень от анестезии, а Макс в резиновых перчатках готовил инструменты для извлечения встроенного компьютера, что наверняка отслеживался полицией. Вскоре Костя перестал чувствовать, чем заканчивалась его шея, и доктор Макс приступил к операции. На это время Кирилл остановил автомобиль и бродил вокруг него, поглядывая по сторонам. Закончив, Макс убрал инструменты в металлическую коробочку и достал новые.
– Ваша очередь, коллега, – сказал он, протягивая Косте шприц и набор хирурга – дилетанта.
Костя, ещё толком не чувствуя головы, во все глаза пялился на друга. Он никогда не делал этого. Конечно, в нанокомпьютерах он разбирался прекрасно, но вот из человека их извлекать не приходилось.
– Макс, ты чего? – спросил он, неуверенно принимая из рук «доктора» хитрые орудия.
Тот пожал плечами, ни на секунду не изменившись в лице.
– Если Костя Статский готов ради этого потерять человеческое обличие, то я хочу понять, в чём здесь фокус, и потом с чипом меня не пустят в ваше святилище. Ну ладно, главное, доктор Макс знает, как нейтрализовать блокатор эмоций.
– Откуда? – Костя вытаращил глаза. Эту процедуру Центр здоровья и долголетия хранил в строжайшем секрете.
– Взломал архивы Центра, – без тени эмоций ответил Макс, – Так что вперёд, я там накидал тебе разметку.
Он раздвинул волосы над виском, где были чётко прорисованы линии разреза. По телу Кости пробежала дрожь, будто он выскочил раздетый на мороз, но показывать другу страх – не лучшая пропаганда возвращения к чувствам, поэтому он постарался придать лицу спокойное выражение и сделал Максу обезболивающий укол. Дальнейшая операция шла под чутким руководством пациента, и вскоре наночип был изъят.
– Добро пожаловать в пустоту, доктор Макс, – сказал тот сам себе, неуклюже поднимая руками собственную голову.
Кирилл вскочил в кабину и незамедлительно двинулся дальше по шоссе к старому городу. Костя стянул перчатки и откинулся на сиденье. Для него теперь начиналась новая жизнь. Жизнь в опале и борьбе. Жаль только, что без Кристины.