Коснись при свете этого дня,
Коснись меня в белой мгле,
Я еще не вижу тебя.
Но ты уже оставляешь следы.
А все же любовь сильней!
Я русалка в этой дерзкой жизни,
А ты песок, на который хочется выйти
Навстречу моей судьбе.
А маска стала частью моей крови,
А сердце скрыто даже от меня,
Я причинил ему намного больше боли,
Уйдя когда-то на часы в себя.
А теперь я падаю вниз,
И никто меня не может спасти.
Я похоже уже не встану с земли…
Но ты уже оставляешь следы.
Разбитое сердце и вытекший мозг –
Вот так ушел этот вечер.
У меня выпили весь кровоток,
А демоны играли на вече.
И из глаз идут брызги льда,
И от сердца ужасающий крик.
Оступился опять, у конца!
Поддался соблазнам, кретин!
Но утро уже стучится в окно,
И моя совсем больная душа
Начнет своей исцеление вновь…
Как же она убивает! Как же она не права.
Пред наклоненной горою
Сияет сердце луною.
И ведь бег неизбежен,
А враг будет повержен.
В мой путь светит луна,
А звезды скрылись за тучей.
А между нами пора
И болото в лягушках.
Начинается дождь,
Но не придет сейчас зонт.
Мне придется промокнуть,
Смысл жизни исполнив.
Сейчас ты просто здесь лежишь
И ничего не говоришь.
В тебе печаль еще горит,
Но ты ушел ли от мечты?
Мож, это просто фонари,
Чтоб не заблудиться на пути.
Ты еще заждешь же любви
От девы старше из Москвы.
И в твоих мыслях есть мечты.
Так, мож, сейчас уже летишь?
И завтра место застолбишь?
А сейчас просто насладись,
Бог только что тебя оживил
Его медленно ложили в гроб,
А он все рвался наружу.
Ящик уже ложили в обоз,
А его силы рвались из отдушины.
Люди взводили идолов,
Они возревали на мир.
И было там на латинице:
«Наш бог, наш новый Перун».
А доски ломались и трескались,
Разбивались и пальцы в кровь.
Наносил удары с надеждами:
«Молю, помоги мне, Господь».
Ударила молния в лошадь,
Выпал из гроба поэт.
А Бог своей силой могучею
Скрыл от него всякий след.
Содрогнулись моря и земли,
Пал дождь и затопил все вокруг.
И только лишь «новый» неверный
Не лишился ничего и ничуть.
Эта сила напугала народ.
Рухнули камни с латиницей.
И понял каждый в свой срок:
Настал день, когда пали все идолы.
А ведь лучше и быть-то не может,
Чтобы быть ни на кого не похожим.
Чтоб одним только словом убить,
Свое сердце навечно пленив.
Я все творю кровью своей
Из моих уже высохших вен.
Мечтатель умрет до полуночи,
Вечным сном уснув в своем мире,
Подчиняя любую стихию.
Та смерть была самая лучшая.
И та девочка под солнышком летним,
Что влюбила себя лишь в мгновенье,
Навечно жизнь изменив.
И смогла также быстро уйти.
У этой сказки будут новые главы,
Написанные рукою в романе.
А пока лишь только во сне
Я вспоминаю о том самом дне.
О чем же мне писать?
Что весь мир грешит в огне?
Это и так все говорят
В воде и на земле.
О чем мне же сказать?
Что нет слова дуракам?
Это и так все говорят.
Хэ, а кто ж из них дурак?
О чем мне рассказать?
О беспокойстве душ.
Так ведь и это говорят!
Но не бессонные ничуть.
Порассуждать о мудром?
Так есть же мудрецы!
Они вон в переулках
Кричат для всей толпы.
А что же делать мне?
Присесть попить чайку?
Подумать о Луне
И отчаливать ко сну?
Не пойму же я людей.
Все мы знаем все и как.
Но вот дойдешь ты до проблем
Сразу скажут: "Ты дурак.
Вот мы думаем иначе
Коллективно, так сказать.
Даже если мысли взяты
У толпы той номер пять.
Там самоумных двадцать пять,
Все говорят одно и тоже.
Сами мыслят, так сказать.
Знаем, где какая жопа
И как какую вытирать".
Но вот бумага-то из слов,
Ведь не поможет вам никак.
Много умнодураков
Коллективных, так сказать.
Ну, а мы, ребята, в жопе,
Нам не выбраться никак.
Что ж присядем поудобней.
"Коллективно" не сказав!
И послушаем, пожулай,
Наш доклад от группы пять.
Ступила нога за порог
Любимого отчего дома.
Прошло уже детство мое,
Закончилась веселая школа.
Уже больше не будут будить
Папа и мама рано с утра.
Уже не надо в школу идти
И носиться потом по дворам.
Уже не буду больше я с папой
До слез говорить по душам.
И не будет уже больше мама
Поцелуем спокойной ночи желать.
Эх, а я хотел так сбежать,
Стать королем всего мира.
Но понял я, толку скакать.
У меня тогда ведь все было.
А сейчас я один на один
С этим миром, чуждым в природе.
А там все так же стоит
Мой дом, встречая солнца восходы.
Все так же встают родители рано
И бегут на работу, к делам.
Им время спокойно сказало:
"Ушел сын". А другого не стало.
Уже не будит тепло родительских рук,
Уже не с кем говорить по душам,
Уже не дарит на ночь никто поцелуй…
А я папу с мамой хочу лишь обнять.
Мужчины тоже умеют плакать,
Только делают это они не по-женски,
Деля слова со своими друзьями.
И тем более уж не по-детски.
Они плачут пару минут под подушкой,
Чтоб даже Бог не увидел их слез.
И чтоб милая ночка-ночнушка,
Скрыла весь этот "позор".
Мощнейшее эхо любви
С болью им вдарило в сердце.
Но я не пишу о любви,
Которую описывают в романах столетьями.
Это любовь всей их жизни, их цель.
Просто бывает, что очень больно упал.
И не важно, королева есть или нет.
Он все готов за любовь ту отдать.
Это война. И она всей жизни залог.
Поле битвы – душевный простор.
Но война не бывает без слез.
Гаснет свет во всех окошках,
А мое – горит всегда.
Мож, в ожидании спасенья?
А, мож, в ожидании чудака?
Я сам чудак. Чудак простой.
Дитя насыщенной любви,
Желающий свой истин дом.
"Но что в окошке видишь ты?
А ничего. Вернее, не того, что ждешь
Кого ты хочешь, не приходит.
Но и она, возможно ждет.
А к ней ты тоже не приходишь.
Два чудака сидят в окошке,
И смотрят на других сердца.
А полюбить самим по-божьи
Мож, не решатся никогда.
Любви боятся, что ж поделать.
И ведь охота приказать,
Но уж не могут, слишком больно
Им снова счастье испытать", -
Смотрел спокойно я в окошко
И сам себе же говорил.
А времени там уже полночь,
Пора заканчивать про жизнь.
А мы сами во всем виноваты,
Что тогда ничего не сказали,
Спокойно под музыку промолчали,
Улыбнулись и навеки пропали.
А любовь она всегда безответна:
Либо от чувства, либо от сердца.
Просто не сказались слова,
Просто отвернулась душа.
Просто, как зимою снег
Просто, как быстро присесть.
Не просто, что у меня в груди есть
Мое сердце, и ударов не счесть.
Не просто любить все вокруг.
Не просто, кто бы ты ни был, мой друг.
Просто не стать завтра утру,
Просто сказать слово «умру».
Ох, Господи, зачем Ты нас создал?
Зачем Тебе полет стольких душ?
Не хватает мне воздуха, душно.
Я, увы, очень сильно люблю.
За повинность мечте мы платим
Слезами в подушку ночами,
Изгнаньем из стана подальше
И ударами от судьбы ногами.
И разветвленьем путей, что в те дали
За все это мечтатели платят.
Платят лишь с целью победы,
Потому что им иначе нельзя,
Потому что им иначе не надо,
Потому что они не князья.
Потому что родились под звездою,
Пока остальные грелись под солнцем.
Потому что дана им корона
На небе – она вечности стоит.
Ради это стоит терпеть,
И заживо внутри загореться.
Потому что придет этот день,
Когда корона станет созвездием.
Эти строчки не людям,
А лишь так, для души.
Последняя утопия
Моей личной казны.
Увы, не победитель,
Увы, не певец.
Увы, не повелитель
Всей жизни моей.
Будучи мальчиком,
Послушал чужих.
Они мне сказали,
Что слова правы их.
Заглушил я поток
Моих слов из души.
Сам придумал любовь,
И сам за то заплатил.
Заплатил пустотой,
Заплатил одиночеством,
Новыми красками,
Но это все боль.
Я понял лишь то,
Что всю жизнь себе лгал.
Не существует любовь,
Не существует мечта.
И голод души
Уже ничем не закроешь.
Я ночью один,
И похоже на скоро.
Но нет, любовь была.
Была не той, что думал я.
Она за год не расплыла,
Но зобрана, увы, была.
А двери новой не нашел,
Она открытая, я знаю.
Похоже, не туда ушел.
Похоже, не туда…
Загадок бесконечных путь –
Вот история народа,
Пером сцарапанная суть
Ангелами того ж народа.
Мы всех носим на руках,
Не видя черных языков
И отсасывая всем сволотам,
Замолчав с двух пастухов.
А где весь мир?
А мы не знаем никогда
Их нервный взгляд на этот пир
И улыбку в два лица.
Но дурь, в понос все превратив,
Спокойно ловит кайф в башках.
И широко раскрыв все рты,
Мы создаем здесь зоопарк.
И вроде поздно бить тревогу,
Но все же хочется сказать:
«Эй, люди все, побойтесь Бога
Пред тем, как по-дурацки врать».
Как странно бывает в жизни.
Вроде ты недавно смеялся,
А теперь земное не имеет смысла,
Но хотел еще немного остаться.
Когда даже сильный по духу
В слезах стоит на коленях.
Когда кто-то постоянно был в слугах,
А теперь любой мелочи внемлет.
Но бывает и так, что ночами
Ты не спишь и идешь до утра.
А потом получаешь награду,
Скупо плача, как никогда.
И ведь почему-то находишь
Что нужно, где и не думал искать.
Но ведь и глупо уходишь,
Когда и не думал искать.
Жизнь не поддается науке,
Нету в ней в логики нужной.
Не надеется наука на «вдруг»,
А в жизни ты иначе не будешь.
Отчего ты плачешь, мой юный друг?
А оттого что бежал к тому, что душой не люблю.
Отчего ты страдаешь, мой юный дружик?
Оттого что не склею, что так яро разрушил.
А как твое золото? А как серебро?