Пульс женщины бился слишком часто. Кернан Макалистер решил, что пережитый шок травмировал ее сильнее, чем она готова признать. Она побледнела и готова была упасть в обморок или рухнуть, потеряв равновесие в неподходящей обуви. Когда она дотронулась до горла тонкой рукой, словно пытаясь придержать дыхание, Кернан крепче сжал ее локоть.
– Ты в порядке? – снова спросил он, нахмурившись.
Он просил свою сестру Адель не присылать подмогу. Более того, предупредил, что считает оскорбительной даже мысль о том, что ему понадобится помощь. Она согласилась, но, как видно, понарошку, чтобы прекратить спор.
– Думаю, я немного перенервничала.
Голос девушки – нет, скорее молодой миниатюрной женщины – был низким и глуховатым, приятно мягким, безотчетно сексуальным. Он мог бы назвать ее хорошенькой: ореол густых темных волос вокруг нежного, тонкого, как у сказочного эльфа, лица, большие зеленые глаза, вздернутый носик над упрямым подбородком.
Кернан еще больше рассердился на сестру. Уж если она решила прислать кого-то, то нашла бы серьезного, внушающего доверие человека, а не легкомысленное создание на машине с летней резиной и в легких туфельках. Другими словами, требовалась опытная женщина, готовая решать любые проблемы. Он даже представил себе ее внешность: средних лет, плотной комплекции, с суровым взглядом, который немедленно привел бы в чувство даже царя Ивана Грозного.
Теперь ему предстояло заботиться еще о ком-то, кроме самого себя.
– Уверена, что не пострадала? – Кернан оглядел машину. Если ему удастся вытолкнуть ее из ловушки, стоит попробовать уговорить визитершу ослушаться Адель и оставить его в покое.
Одиночество и тишина – вот что привлекало его сейчас. Коттедж идеально подходил для этого. Сюда трудно добраться, здесь нет мобильной связи, Интернет почти не работает. Его сестра не одобрила отъезд: «Там никто и ничто не помешает тебе терзать себя виной за то, что ты не можешь изменить!» Чтобы этого не случилось, она разработала коварный план – отпустила Кернана лишь при условии, что он возьмет с собой маленького племянника. Не без оснований сочла, что забота о малыше не оставит дяде времени вариться в собственном соку. Но, после некоторых размышлений, видимо, пришла к выводу, что один Кернан не справится.
Прибывшая женщина не столько была готова оказать долгожданную помощь, сколько сама нуждалась в ней. Лучше всего сразу отправить ее обратно. По какой-то причине ему не хотелось пускать в дом кудрявую зеленоглазую нимфу в красных туфельках. Кернан внимательнее пригляделся к ней, стараясь разобраться, почему не испытывает желания продолжить знакомство, и понял: судя по реакции на пережитый стресс, перед ним – одно из тех жизнерадостных, позитивных, непрактичных существ, с которыми он не желал иметь ничего общего.
И когда он успел стать мрачным затворником?
– Все в порядке, – храбро ответила незнакомка. – Хоть мне очень неловко.
– Да уж, – заметил Кернан без всякого сочувствия. – Здравомыслящий человек, не имеющий опыта вождения по зимней дороге, ни за что не поехал бы в горы в такую погоду. Я просил ее не присылать вас.
Она моргнула, открыла и закрыла рот, посмотрела на туфли, безуспешно пытаясь стряхнуть снег.
– Не терплю безрассудных женщин. Зачем вы поехали сегодня?
– Признаю, что это не самое разумное решение, – сказала она, чуть приподняв упрямый подбородок. – Но готова поспорить, что результат был бы таким же, если бы я отправилась в путь в ясный летний день.
Кернан удивленно поднял бровь, заинтригованный против воли.
– Неспроста мое второе имя Мерфи – по дедушке с материнской стороны. Я практически живое воплощение Закона Мерфи.
Нахмурившись, Кернан только выше поднял бровь.
– Ну, вы же знаете, – пояснила она, безуспешно стараясь сохранять непринужденность. – «Если есть хотя бы малейшая вероятность, что какая-нибудь неприятность может случиться, она обязательно случится».
На секунду Кернану показалось, что прозрачные зеленые глаза затуманились грустью. Он почувствовал необъяснимое сходство душ, некую мистическую связь, готовую возникнуть между ними. Желание избавиться от странной женщины усилилось. Но в этот момент он увидел кровь в ее волосах.
Стейси едва удержалась, чтобы не ущипнуть себя. Зачем она это сказала? У нее теперь новый имидж: она сильная, собранная, умная. В разговоре с незнакомцем не принято выбалтывать такие вещи. Кроме того, вместо шутливого тона у нее получился жалкий лепет, просьба о сочувствии.
Лучше бы она не давала волю мыслям, потому что их ход бывал непредсказуем. В голове возникла картина самого страшного события ее жизни, когда Закон Мерфи подействовал беспощадно. Стейси закрыла глаза, но видение не исчезло.
Она стояла на пороге школы, ожидая машину, которая так и не появилась. Учительница увидела ее ближе к вечеру, когда здание давно опустело. Она завернула Стейси в свой свитер, потому что девочка дрожала. Стейси знала: могла быть только одна причина, почему отец не приехал забрать ее. В тот момент ее мир рухнул, оставив только одно неисполнимое желание – вернуть семью.
Вероятно, она действительно заработала сотрясение мозга, иначе откуда такие мысли? К тому же лицо мужчины рядом выглядело встревоженным.
– Мне не нравится, как ты выглядишь, – констатировал он, внимательно разглядывая ее.
– Правда?
– Ты же не грохнешься в обморок?
– Еще чего! – воскликнула она, хотя еще секунду назад не исключала такую возможность.
– Ты очень бледная.
– Я всегда такая.
К сожалению, это было правдой. Она унаследовала от отца темные волосы, но не оливковый оттенок кожи, зато от рыжеволосой матери ей достались нежная бледность и зеленые глаза.
– Необычное сочетание темного и светлого, – заметил Кернан, смущая ее пристальным взглядом. Он крепче сжал локоть, заметив, что она покачнулась. – Подумай о Законе Мерфи. Здесь очень скользко, а в твоих туфлях безопасно ходить разве что по дорожке боулинга.
– Они от фирмы Клейнбекс, – сочла нужным упомянуть Стейси, самооценка которой резко падала. Престижные лодочки символизировали успех, а не поражение.
– Осторожней, а то упадешь и получишь еще травму.
– Травму?
Поддерживая ее одной рукой, он взмахнул другой – в ней оказался мобильный телефон – и сдернул замотанное вокруг бедер полотенце. Жонглируя телефоном и полотенцем, он нашел сухой край и с удивительной осторожностью прижал к ее голове.
– Не заметил сначала в твоих шоколадных кудрях…
Шоколадные кудри? Никто еще так красиво не описывал ее волосы. Вероятно, он все-таки разглядел ее, хотя и удерживал, как мешок с картошкой.
– …но на голове кровь. – Его низкий голос ласкал слух.
– Правда? – Она скосила на него глаза из-под полотенца.
Кернан удивительно легким для сильного мужчины прикосновением промокнул ее волосы и в доказательство показал ей полотенце. Стейси показалось, что оно невероятно дорогое – пушистое, белоснежное с красными пятнышками ее крови. Вероятно, из-за удара о руль следы крови встревожили ее меньше, чем вид мужчины. Поскольку он сдернул с себя полотенце, Стейси старалась не опускать взгляд ниже его головы. С темных волос капли воды катились по невероятно красивому лицу.
– Ты голый? – пискнула она в растерянности.
Чувственные губы Кернана дрогнули, но она не поняла, позабавил его вопрос или рассердил. Не сводя с нее глаз, после короткой паузы он ответил:
– Нет.
Стейси рискнула перевести взгляд на его тело: обнаженные плечи, широкую грудь, рельефные мышцы плоского живота, на котором таяли снежные хлопья. Капельки воды стекали вниз на узкие бедра. Она быстро вскинула глаза к лицу, хотя это тоже не сулило душевного комфорта.
– Скажи мне, что на тебе есть нижнее белье.
Он смерил ее задумчивым взглядом, и Стейси растерянно моргнула.
– Клейнбекс, – отозвался он совершенно серьезно.
Но Стейси была совершенно уверена, что эта дизайнерская компания не производит мужское белье. Подобие улыбки на его лице подтвердило промелькнувшее подозрение – Кернан Макалистер дразнил ее. Через мгновение он уже был совершенно невозмутим и явно сожалел о нечаянной слабости.
– Плавки, – мрачно заметил он.
– А-а, – протянула Стейси с облегчением и взглянула, чтобы убедиться. Действительно, очень симпатичные плавки и даже не вызывающе маленькие, как у юнцов. Тем не менее большая часть мужчины была обнажена, и Стейси залилась краской, наблюдая за струйками воды, стекающими под резинку на бедрах.
– Не очень подходящая погода для плавания, – пробормотала она придушенным голосом.
– Я принимал горячий душ, когда услышал шум во дворе.
– Ну конечно! – обрадовалась Стейси, делая вид, что хорошо знакома с преуспевающими бизнесменами, которые не расстаются с мобильниками даже в туалетных комнатах и душевых кабинах.
Несмотря на до сих пор зажатый в руке Кернана телефон, по его репутации можно было предположить, что до ее приезда Макалистера занимал вовсе не бизнес. Он вполне мог плескаться в душе не один. Просто люди в верхних эшелонах власти держатся за свои телефоны так крепко, словно это ниточка, привязывающая их к жизни.
– Один, – сказал он, словно прочитав ее мысли.
Стейси не хотелось верить, что он столь проницателен. Однако в том, как он произнес слово «один», ей почудились ледяные, ветреные снежные пики гор и замерзшая душа. Глядя на полуобнаженного Кернана, Стейси едва сдерживала дрожь. Она объясняла это ледяными каплями, стекающими ей за шиворот, однако истинная причина была в другом – в ее реакции на стоящего рядом мужчину. Его внутренняя борьба тревожила и интриговала девушку. Поддерживающая ее рука была надежной и теплой, словно Кернан не замечал холода. Даже если предположить, что он разгорячен после душа… Стейси поразилась самообладанию и непоколебимой уверенности, которую излучал этот человек. Совсем некстати она вспомнила, что, если верить желтой прессе, Макалистеру не впервой дефилировать перед женщинами в чем мать родила.
Хотя Стейси полагала, что покраснеть еще сильнее физически невозможно, ей это удалось. Кернан не спешил избавить ее от мучений – оценивающе разглядывал нежданную гостью, выдыхая облачка пара.
Наконец он, вероятно, заметил, что на его обнаженных плечах вовсю тает снег.
– Зайдем внутрь, – предложил он неохотно.
Он явно не хотел впускать ее в дом. Стоило признать, у него были основания. Когда незнакомка сбивает ваш фонтан, вам вряд ли захочется поить ее чаем и развлекать светской беседой. Но ведь он ждал кого-то. Значит, той женщине, за которую принял Стейси, тоже был не рад?
– Сейчас осмотрю твою голову. Крови немного. Думаю, рана поверхностная. Если нет, отвезу тебя в деревню.
Стейси отнесла нового знакомого к категории людей, которые всегда поступают правильно – даже вопреки своим желаниям – и ожидают того же от других. Она поежилась. Решив, что виной тому холод, Кернан повел гостью к коттеджу, все еще крепко удерживая за локоть.
Во дворе не было машин, кроме ее интимно прислонившейся к фонтану малолитражки. Вероятно, хозяйские машины стояли в просторном гараже в стороне от дороги.
Жилище Макалистера поражало воображение. Если это всего лишь коттедж, то как же должен выглядеть особняк? Сложенный из массивных золотистых бревен, дом одной стороной возвышался над скалистым обрывом ручья. Крыльцо обрамляли круглые деревянные колонны, за которыми скрывалась тяжелая, украшенная ручной резьбой дверь. Над широкими французскими окнами вздымался сложный многоярусный рельеф крыши. Стейси поняла, что чувствовала Красавица из сказки, когда впервые увидела замок Чудовища.
На крыльце Макалистер отпустил ее, и Стейси, лишившись надежной опоры, на мгновение испытала разочарование. Он открыл дверь, пропуская ее вперед. Стейси накрыла благодатная волна теплого воздуха. От окружавшего великолепия перехватило дыхание.
– Как красиво, – ахнула она. – Не охотничий коттедж, а прямо-таки пятизвездочный отель.
– Меня устраивает, – заметил он небрежно. – Гораздо больше, чем квартира в Ванкувере.
Репортерская интуиция заставила Стейси насторожиться: это косвенно подтверждало слухи, что Макалистер собирается отойти от дел.
Кернан скинул тапочки, кивком велел ей следовать за ним. Стейси не посмела шлепать дальше в промокших и наверняка погибших туфлях. Оставила их и сырой свитер у двери, а сама поспешила за хозяином. От волнения Стейси забыла, что ей давно пора объяснить свой неожиданный визит.
В оформлении интерьера безупречно сочетались старина и современность, антиквариат и модерн. Турецкие ковры ручной работы соседствовали со шкурами зверей, авангард и западноевропейское искусство дополняли друг друга, а хрусталь Сваровски не конфликтовал со старинными плетеными корзинами и изящными фарфоровыми вазами. На взгляд Стейси, стиль, в котором старые традиции уживались с последними достижениями цивилизации, удивительно точно отражал сущность хозяина дома.
– Никогда не видела таких полов, – пробормотала Стейси.
– Тигровое дерево. С годами становится богаче.
– Как люди.
– Те, кто правильно инвестирует, – согласился Кернан.
– Я другое имела в виду!
Он с раздражением оглянулся через плечо.
– Люди, – твердо заявила Стейси, – становятся богаче потому, что набираются мудрости и жизненного опыта.
– Или опыт делает их жестче, – упрямо фыркнул он. – Это дерево в сто семьдесят раз тверже дуба, поэтому я выбрал его.
Кажется, он и сам мечтал обрести непробиваемую твердость.
– Такой пол вечен! – гордо сообщил Кернан.
– В отличие от людей?
– Прошу заметить, что это сказал не я, – с оттенком цинизма произнес он.
Но Стейси услышала другое – сожаление. Макалистер был убежденным холостяком еще до несчастного случая. Возможно ли, что смерть друга усугубила его цинизм по поводу краткости бытия?
Высокий свод зала поддерживали массивные деревянные колонны. Огромный, во всю стену, камин был сложен из речной скальной породы – Стейси видела такую снаружи. Укрепленный над каминной полкой широкий экран телевизора, по которому без звука показывали футбол, опирался на грубо отесанную амбарную балку. Еще одна – полностью стеклянная – стена, видимо, раздвигалась летом, объединяя пространство гостиной и открытой веранды из красного дерева. За стеклом в пелене снежных хлопьев Стейси видела густой лес и зубчатые силуэты гор. В дальнем углу веранды густой пар поднимался над джакузи с горячей водой, которое Макалистер был вынужден покинуть по ее милости. Судя по размерам, джакузи предназначалось для коллективного купания, но об этом Стейси могла только гадать. Она только описывала развлечения богачей, ей никогда не приходилось участвовать в них.
Гостиная подавляла Стейси. Ей стало неловко. Впервые она почувствовала, что вторглась в чужой мир. «Что значит «вторглась» и «чужой»? – разозлилась Стейси. – Я же не собираюсь женить его на себе, а всего лишь хочу поговорить». Но, помимо всего, эта комната явно проектировалась для семейного отдыха. От мысли о семье у Стейси перехватило дыхание, она остановилась.
– Ты идешь? – Кернан нетерпеливо оглянулся.
Он даже не скрывал намерения как можно скорее выдворить ее, помешав насладиться атмосферой роскоши! Учитывая это, было неразумно задавать вопрос, который крутился на языке с того момента, когда она вошла в огромный зал. Но она не удержалась.
– Ты отмечаешь здесь Рождество? – В голосе звучала зависть.
Он остановился, нахмурив густые брови.
– Не особенно люблю Рождество.
– Не любишь?
– Нет. – Краткий ответ указывал, что тема исчерпана.
Стейси проигнорировала намек.
– С каких пор? – Ей хотелось знать, не связано ли это с семейной трагедией.
– Так было всегда, – сказал Кернан, явно желавший закончить с обсуждением семейных праздников.
Однако волшебный дом так идеально подходил для Рождественского торжества, что Стейси упрямо продолжала:
– Наряженная елка смотрелась бы здесь великолепно.
Кернан прищурил глаза, не зная, как еще просигнализировать ей, что мнение непрошеных гостей его не интересует.
– Мы… – Что-то мелькнуло в его глазах, но он взял себя в руки и произнес бесцветным голосом: – Мы стараемся уезжать на Рождество в теплые края. Никогда не отмечали праздник в этом доме.
Стейси задохнулась от разочарования. Она приказала себе молчать, но голос не послушался.
– Только представь, какое красивое дерево можно установить в этом зале! А сколько места для детишек, чтобы покататься на велосипеде. Пожилые родственники могли бы греться у камина.
Кернан уже не скрывал раздражения.
– Людям твоей профессии свойственно придумывать сказки.
Чем, он думает, она занимается? Не лучше ли ей промолчать?
– Никакие не сказки, – процедила она сквозь зубы. – Не вижу причин, по которым это не может стать реальностью.
Судя по скептическому взгляду, ей не удалось переубедить его. Зачем было затевать этот разговор?
На глаза девушки навернулись слезы.
– Похоже, ты снова на грани обморока, – заметил Кернан. – Думаю, удар был сильнее, чем тебе показалось.
– Наверное, ты прав, – согласилась Стейси, но не смогла заставить себя замолчать.