Ехать домой Сержу не хотелось, настроение столь приподнятое после встречи с Жюстин, было у него явно испорчено, и он принял решение посидеть пару часов в маленьком уютном ресторанчике «Le Dome», находящемся недалеко от места, где он проживал.
В зале ресторана было немногочисленно. Оглядевшись вокруг, он выбрал столик для одного клиента, расположенный у окна с хорошим обзором всей площади ресторана. Он любил здесь отдыхать, ему нравилось, как здесь готовили морепродукты, особенно как повар-японец готовил тунца и трепанга. Обслуживающий персонал знал его как постоянного клиента и был очень внимателен к нему. Заказав, трепанга и бургундское вино, он принялся разглядывать посетителей ресторана.
Недалеко от него, у стойки бара, расположились две молодые девушки, явно похожие на проституток, которые громко смеялись. Они были одеты в короткие мини-юбки, какие можно только себе вообразить. Верхняя часть их туалета также указывала на отношение девушек к древней профессии.
Его друг Морис девушек подобного рода называл не иначе как «девушки с пониженной социальной ответственностью».
Поймав на себе внимательный взгляд Сержа, одна из девушек подошла к нему.
– Меня зовут Мишель. Угостите даму сигаретой, – обратилась она к нему.
– Я не курю, – холодно отказал он ей.
От девушки исходил запах дешёвых духов, и он едва сдержался, чтобы не выразить на лице своё отношение к неприятному для него столь запаху. Девушка скривила недовольную гримасу и пошла назад, мурлыча песенку про трёх негров, копающих яму и танцующих «крошку Мэри». При этом она забавно покачивала в такт своей песенке худосочными бёдрами.
Серж с аппетитом принялся за поедание принесённого ему трепанга, но тут он вдруг услышал оглушительный грохот, донесшийся со стороны, где сидели девушки. Оказалось, когда молодой официант проходил мимо них с подносом в руках, то одна из них, раздвинула ноги, и из таинственной глубины неожиданно раздался мелодичный звон.
Удивляясь, откуда мог исходить звук, официант взглянул на девушек, сидящих на стульях у стойки бара, и его взгляд уткнулся в гладко выбритое, откровенное женское нутро с маленькими звенящими колокольчиками, висящими между ног.
От неожиданности увиденного им такого «бикини-дизайна», он выронил поднос из рук. Однако через пару секунд он уже был на коленях, делая вид, что собирает осколки, хотя на самом деле не мог оторвать глаз от самой сексуальной колокольни, которую когда-либо видел в своей жизни.
Поняв в чём дело, Серж не удержался и тоже разразился громким смехом. Его восхитили эти юные жрицы любви, привнесшие в свою профессию необычайный юмор и своеобразное понимание того, что мужчинам нравятся девушки с воображением и вкусом. Более того, увиденное зрелище также напомнило ему забавный эпизод из его давней командировки в Москву…
В тот памятный год он и Морис работали в посольстве Франции в Москве под прикрытием» рядовых служащих посольства. Он официально значился как киномеханик посольства, а Морис сантехник. Главной же целью их пребывания в России было изучение менталитета русских людей из разных социальных слоев, для учёта его при вербовке агентуры.
В России в те времена во всем чувствовался застой. На полках супермаркетов были одни консервы, а в головах россиян было сплошное разочарование. Только в московских ресторанах изо дня в день царило разухабистое веселье. В один из таких дней они и решили погрузиться в анналы «Москвы – кабацкой», о которых писал в своих стихах Сергей Есенин:
Сыпь, гармоника! Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной…
Для исследований глубин души русского человека они выбрали небольшой ресторанчик в Пролетарском районе Москвы. Выбор в пользу этого ресторанчика был сделан ими отчасти потому, что он носил приветливое название «Огонёк».
Публика в этом ресторане собиралась весьма разношерстная: интеллигенция, военные, инженерно-технический состав и простые трудяги.
Всех их объединяло одно общее желание – скрасить серые будни, которыми была сплошь окутана их жизнь той поры.
Придя в ресторан, они заказали бутылку красного сухого вина и лёгкие салаты. Карты вин как таковой не было, вся информация о горячительных напитках и их стоимости содержалась в меню. Из сухих вин в меню значилось только вино грузинского разлива, которое оказалось явно не сухим и более того отвратительным на вкус.
Впрочем, это обстоятельство их не смутило, так пришли они в это заведение не дегустировать сомнительный алкоголь, а познать загадочную русскую душу, раскрепощённую под воздействием обильного алкогольного возлияния. И такой случай им незамедлительно представился.
– Мальчики, вижу, что вы скучаете? – обратилась к ним полногрудая официантка. – Если вы не возражаете, то я посажу к вам за столик двух очаровательных девушек, – предложила неожиданно она.
Не желая выдать ещё присутствующий в разговорной речи акцент, они утвердительно кивнули головами. Их соседками оказались миловидные брюнетки до тридцати лет. Девушки одеты были ярко, скорее даже вызывающе, и явно не по сезону.
Но, что особенно удивило их, так это, что девушки более чем под скромную закуску заказали бутылку водки! Алкоголь был распит девушками в первый же час, и они повторили заказ. Видя, что девушки пьянеют, они старались не привлекать к себе их внимание, и вели непринуждённый диалог между собой.
К тому же, за соседним столиком назревало интересное событие, которое невольно притягивало их внимание. Молодой рыжий парень, изрядно выпивший, решил пригласить на танец одну из экстравагантных дам, сидевшую за соседним столиком.
Дама, оценив взглядом подошедшего кавалера, отказала ему в танце. Парень вернулся за свой столик, налил себе полный до краев стакан водки и залпом выпил его. Затем обернулся в сторону несговорчивой девушки и стал беспардонно её разглядывать.
Зазвучало новое танго, парень налил себе вновь стакан водки, выпил его, заметно повеселел, и шатающейся походкой вновь направился к девушке, чтобы в очередной раз пригласить её на танец. Но девушка была непреклонной и вновь отказала ему в танце, и всё повторилось сначала.
Незадачливый кавалер вернулся к себе за столик, выпил полстакана водки и стал ожидать, когда зазвучит новое танго. Потом неожиданно передумал, и, не дождавшись, когда начнётся новый танец, стремительно подошел к девушке с назойливым предложением – выразить себя в танце.
Получив очередной отказ, он счёл такое поведение девушки оскорбительным для себя, схватил её за горло и начал душить. На крик девушки о помощи сбежались официанты и с большим трудом высвободили перепуганную девушку из рук пьяного парня…
Этой пьяной зарисовкой сюжет вечера не был исчерпан. Вскоре они с Морисом сами стали участниками другого необычного события. Одна из девушек, сидящая за их столом, решила прервать их наблюдения.
– Я знаю, кто вы, – сказала она, с трудом ворочая языком.
От её слов у них похолодело внутри. Неужели девушки подсажены к ним КГБ, но почему они тогда так пьяны? – пришла в их головы одна и та же мысль.
– И кто же мы? – срывающимся на хрип голосом спросил Морис девушку.
– Суууки, – вот кто вы! – возмутилась девушка, исподлобья посмотрев на него мутным взглядом. Затем, с трудом выговорив другое широко известное в России ругательство, швырнула в Мориса блюдо с остатками своей пищи.
Морис ловко уклонился от летевшей в его голову тарелки, и та врезалась в окно, которое от сильного удара, рассыпалось на мелкие осколки. На шум разбитого стекла сбежались официанты и охрана, девушек волоком утащили в служебное помещение.
Подошедшая к ним официантка извинилась за столь агрессивное поведение девушек и объяснила его причину. Оказалось, что девушки были очень недовольны тем, что сидящие с ними мужчины не обратили на них должного внимания и поэтому выразили своё отношение к ним столь необычным способом.
В этот вечер он и Морис утвердили в своём понимании ряд новых, неизвестных им доселе, качеств русского человека.
По возвращении из России, выступая перед коллегами на очередном служебном совещании, он развеял живущие во французской разведке мифы о характере русского человека. В частности, что русский человек не любит собственность, не любит преуспевание, нерационален, отдается великим порывам, и единственное, на что он способен, так это витать в облаках.
В противовес этим утверждениям, он убеждал своих коллег, что русских людей отличает упорство, с которым они идут к намеченной цели, они любят и хотят иметь собственность, стремятся заполучить её, притом нередко незаконными методами.
В качестве весомого аргумента, он привёл слова, сказанные Владыкой русской православной церкви: «…если бог сотворил этот материально-вещественный мир, то русский человек, который имеет семью и дом, должен заботиться о хозяйстве, о собственности».
Ссылаясь на свои многочисленные наблюдения, Серж утвердил главный вывод, что психика русского человека очень часто движется из крайности в крайность. Золотая середина – это не про русских. Русские очень внушаемые, легковерные и легко соблазняемые люди.
Они легко позволяют себя обманывать всякого рода проходимцам, принимают участие в финансовых пирамидах, верят лживым политикам, сулящим им «золотые горы». Грешить, так грешить, каяться, так каяться – это одна из главных черт их характера.
Он провёл сравнения русских людей с поляками, чехами, венграми, которых ему также довелось наблюдать. В отличие от русских, там народ более критичный и реалистичный.
Русским же присущи революционные настроения и утрачивание чувства реальности. Причину тому он видел в развитии самой истории России: спокойствие, спокойствие – потом взрыв, желание резких перемен.
Неслучайно идейный идол русских людей – Ленин, которому они поклонялись многие годы, написал по этому поводу: «От нас требовали чуда, и мы дали чудо, – чудо революции».
Время шло к закрытию ресторана, Серж расплатился и вышел на улицу, свежий воздух приятно бодрил его. По дороге домой он размышлял об очередном витке назревавших неприязненных отношений с Клодом.
То, что Клод отправит его в Сибирь, не вызывало сомнений, ибо он не упустит своего шанса очистить поле возле Жюстин.
Настроение было отвратительным. Придя домой, он решил принять ванну с солями мёртвого озера. Горячая вода с минеральными солями сняла накопившуюся усталость, и он плюхнулся в кровать. Обнял подушку и погрузился в мир грёз.
Он умел и любил мечтать, для него не составляло труда возвратиться к мыслям, течение которых ему было сладостным и упоительным. Чаще всего он думал о Жюстин. Порой ему казалось, что его чувства к Жюстин сродни маниакальной зависимости. Уже после первых встреч между ними пробежала искра, которая превратилась в стихийное бедствие. Они понимали это, страдали от него, но ещё больше, страстно его желали.
Он осознавал, что, открыв для себя эту женщину, он открыл дверь в мир изумительного, земного, яркого удовольствия. А может быть, это сделала она? Надо не забыть спросить у неё об этом, – подумал он и заснул крепким сном.