Боже, Боже, Боже, что же я наделала!
Меня прошибает, как ударом молнии, действительность, которая с утра предстает в другом убийственном ракурсе.
Я изменила своему мужу!
Я не настолько была пьяна, чтобы не понимать, что делаю, и свалить всю вину на алкоголь не получится.
Меня подставили три составляющие: чувство, которое, как оказалось, никуда не исчезло, а просто ныкалось в глубинах моей души; внимание Дениса, от которого кружилась голова и терялся здравый смысл, и отшлифовал все это в конечном итоге алкоголь, который, попав в кровь, сыграл не на моей стороне. И если с первым и последним я бы как-нибудь смогла совладать, то второе было тем, что сорвало стоп-кран и занесло меня в эту постель.
Автоматически притягиваю свой кусочек одеяла к груди и ошарашенно смотрю на парня, спящего рядом.
Я помню в мельчайших деталях, что и как мы вытворяли на этой кровати полночи.
Щеки начинают гореть от смущения и… возбуждения?!
Я какая-то ненормальная!
Мысли о вчерашнем сексе действуют на меня… неправильно.
Аккуратно выбираюсь из кровати и оглядываюсь.
Не найдя одежду, вдруг вспоминаю, что лишилась ее еще в коридоре, и тихо выхожу из комнаты.
В прихожей действительно нахожу свои разбросанные вещи, впопыхах собираю их, стараясь не смотреть на предмет мебели, который участвовал в нашем вчерашнем разврате.
Мне очень хочется скорее покинуть место преступления!
В ванной, всматриваясь в свое отражение, пытаюсь уловить что-то, выдающее во мне падшую женщину, но вижу свое привычное лицо, правда помятое и отекшее.
Полностью одевшись и приведя себя в порядок подручными средствами, возвращаюсь в коридор.
Бросаю взгляд туда, где находится спальня, в которой спит хозяин, но будить не собираюсь.
Для чего?!
Сказать: «пока. Больше на меня не рассчитывай. Это была ошибка!»
Не уверена, что он и рассчитывает. Денис хотел поиметь доступную дурочку и получил желаемое.
Все, теперь я отработанный материал.
Вздыхаю и, выйдя на лестничную площадку, захлопываю за собой дверь.
Прохладный утренний воздух врезается в меня, заставляя поежиться.
И что теперь?
Желание поднять вверх руки и идти сдаваться есть, только Жени нет в городе.
Допустим, муж приедет, и я все расскажу.
А что потом?
Он выслушает и выставит нас с дочерью за дверь?
Скорее всего. Вряд ли кто-то сможет смириться с новостью, что жена наградила его рогами!
Дорого мне обойдется мое легкомыслие.
Вспоминаю о Танюше: она любит своего отца, а я совсем не подумала о дочери. Я вообще ни о чем не думала или думала другим местом…
Понимаю: возвращаться в таком состоянии домой, под прицел недружественного взгляда свекрови не могу, надо хоть немного прийти в себя, и, найдя табличку с названием улицы и номером строения, возле которого стою, вызываю такси из приложения, указывая пунктом прибытия адрес Ульяны.
Подруга открывает дверь и смотрит заспанными глазами.
– Думала, уже не придешь, – бормочет она и, зевая, отходит в сторону, пропуская меня в квартиру.
Вхожу, скидываю туфли и обрушиваю на нее вопрос, пробуравивший во мне огромную дыру отчаянья.
– И что теперь делать?
– Кофе пить.
– Что?!
– Пойдем на кухню, – кидает девушка и идет в нужном направлении.
Послушно плетусь за ней и, плюхнувшись на стул, тяну:
– Уля…
Та поворачивается и выдает:
– Ты с Денисом и дальше трахаться собираешься или так, единовременно?
Выпячиваю глаза.
– Ты с ума сошла!
– Понятно. Единовременно, – констатирует Ульяна и продолжает:
– Мика, ты как маленькая. Ну изменила ты своему малахольному, с кем не бывает. Забыла и живешь дальше.
– Но ведь это неправильно.
– Тебе хорошо было?
Становлюсь такой же пунцовой как чашка, которую поставила передо мной подруга, и отвожу глаза, пристроив их на замысловато разрисованной сахарнице. Я не привыкла обсуждать интимные вещи тем более так запросто, как Ульяна, словно разговор идет о погоде или о просмотренном фильме.
– Хорошо, – резюмирует она. – Тогда забей. Считай, что это тебе подарочный бонус свыше за твою пятилетку заключения.
Вздыхаю. У нее все так просто, но мне не воспринять случившееся также.
Я росла в семье, в которой подобные вещи не могли произойти априори!
Подобные поступки могли совершить только падшие женщины!
Видимо, я паршивая овца в стаде.
– Почему ты не остановила меня?
Глаза подруги округляются.
– Как ты себе это представляешь?! Я должна была отдирать тебя от него?
Неопределенно пожимаю плечами.
– Напомнила бы мне о Жене.
Она усмехается.
– Мика, вчера никакая бы сила не оторвала тебя от Корнеева!
Допив кофе и посидев еще минут пятнадцать, собираюсь домой, так ничего и не решив. Скажи Ульяна, что да надо сознаться, я бы, получив подтверждение своим дальнейшим действиям, смирилась и ждала, когда смогу осуществить их, но она высказала противоположную позицию, и моя вечно сомневающаяся натура заколебалась в нерешительности.
В такси мне удается отключить в себе функцию размышления и зависнуть взглядом на мелькающих домах и машинах, но, едва шагнув в подъезд, чувствую, как все внутри меня сжимается.
Как я могла!
Да, я не испытываю и никогда не испытывала к Жене даже четверти подобного, что чувствую к Денису, но он мой первый мужчина, муж, отец моей дочери, а я одним поступком перечеркнула элементарное уважение к нему!
На душе становится еще противнее, и решимость все рассказать и вымолить прощение значительно перевешивает на виртуальных весах моего сознания.
– Мамочка! – слышу звонкий голосок Тани, едва вхожу в квартиру.
Улыбка расцветает сама собой в независимости от бури, бушующей внутри.
Снимаю туфли и, подхватив дочь на руки, целую ее румяные щечки.
– Как же я соскучилась, тыквочка.
Девочка смотрит на меня своими теплыми глазками и произносит слова, согревающие изнутри:
– И я по тебе тоже.
– Не стоило тогда уезжать и болтаться весь вечер и всю ночь неизвестно где, – доносится осуждающий голос свекрови, появившейся в дверях.
Да уж! В этот раз как ни удивительно полностью согласна с ней.
Опускаю девочку на ноги и, проигнорировав ее реплику, миролюбиво произношу:
– Спасибо, что побыли с Таней.
Женщина фыркает и, развернувшись, скрывается в комнате. Скорее всего, она пошла за вещами. Я не слишком ей нравлюсь и пить чай со мной та точно не собирается, но это лучшее, что может произойти. Находиться в обществе матери Жени сейчас очень сложно.