Его выписали – а точнее, вытолкнули из клиники через три дня, в начале восьмого утра.
– Извини, брат, но у тебя нет страхового полиса, – провожавший его до дверей молодой врач устало зевнул. – Радуйся, что вообще жив остался. И постарайся больше к нам не попадать…
На улице дул сильный ветер. Выйдя за ворота, Сергей остановился. Итак, куда ему? Домой? А есть ли у него теперь дом?
Он достал мятый листок бумаги, на нем был записан адрес. Его новый адрес, именно оттуда его увезли в реанимацию. Даже не его – того, чьим телом он теперь владел. Оставалось решить, идти ли ему туда. Впрочем, сходить все равно стоило, где-то там должен быть его новый паспорт. Без документов будет очень сложно.
Нужную ему улицу он нашел довольно быстро – если учесть, что пришлось идти пешком почти целый час. В карманах не нашлось ни копейки, а ездить зайцем Сергей не умел и не хотел.
Оставалось найти нужный дом. Это на четной стороне – перейдя улицу, Сергей пошел по тротуару, поглядывая на номера домов.
Дом двадцать шесть дробь два оказался в глубине небольшого переулка, примыкавшего к высокому бетонному забору с протянутой по верху колючей проволокой. Сначала Сергей решил, что за забором находится тюрьма, но вскоре понял, что это всего лишь территория какого-то предприятия. А нужный ему дом оказался старой потрепанной общагой.
Итак, он живет в общежитии. Это уже хуже. Помня студенческую юность, ожидал увидеть у входа строгую вахтершу и вечную, как мир, вертушку, но ни того, ни другого там не оказалось. Впрочем, о вертушке все же напоминал торчавший из пола маленький металлический обрубок.
Ему в двести семнадцатую квартиру. Точнее, комнату. Поднялся на второй этаж по узкой темной лестнице, вошел в столь же темный коридор. Господи, ну почему у нас всё такое убогое?!
Двести двадцать шестая – значит, ему в другую сторону. Вот она…
Постучал с замиранием сердца. Еще раз, уже громче.
Никто не ответил. Забарабанил в дверь кулаком, чувствуя, как поднимается в душе слепая ярость.
Где-то позади щелкнул замок, из открывшейся двери высунулась вихрастая голова.
– Ну чего ломишься… – сонно проворчал незнакомец. – Нету его…
Сергей оглянулся.
– О, Андрюха… – обрадовался незнакомец. – Живой. А я думал, ты уже того… Чего ломишься?
– Ключа нет, – тихо ответил Сергей.
– Так он у Людки, – ответил незнакомец. – Она ж дверь закрывала.
– Где ее найти?
Несколько секунд незнакомец удивленно смотрел на Сергея, затем пожал плечами. – В пятнадцатой, где ж ещё. Что, совсем хреново было?
– Да, – кивнул Сергей и пошел к нужной двери. Далеко идти не пришлось.
Дверь открыла высокая светловолосая девица. День был воскресный, шел десятый час утра. Девица, судя по всему, только что проснулась – придерживая рукой полы халата, взглянула на Сергея. Ее глаза были заспанными, по щеке протянулась мятая красная полоса.
– А, это ты… Оклемался уже?
– Да. Я за ключом.
– Сейчас… – Девица хлопнула дверью перед носом Сергея. Затем в комнате что-то упало, послышался звон битого стекла и тихий невнятный мат. Наконец дверь снова открылась, девица раздраженно протянула ключ.
– На… Вазу из-за тебя разгрохала. Ты когда мне стольник вернешь?
Взяв ключ, Сергей несколько секунд молча смотрел на девицу. Вот такая она, новая жизнь…
– Верну, – тихо ответил он. – Скоро.
– Ты вернешь, – проворчала девица. – Дождешься от тебя…
Дверь снова закрылась у него перед носом. Зажав в ладони ключ, Сергей вернулся к своей двери.
Замок открылся со второй попытки. Зайдя внутрь, Сергей прикрыл за собой дверь и огляделся.
Это оказалось даже хуже, чем он ожидал. Выкрашенные до половины мрачной зеленой краской стены, выше старая облупленная побелка. Металлическая кровать с драным матрасом, без всяких простыней, в ногах старое скомканное одеяло. Стол с парой грязных тарелок, стул. На подоконнике будильник с замершей на трех часах стрелкой, замызганная электроплитка, рядом помятый чайник. Сбоку у стены стоял разбитый платяной шкаф с единственной покосившейся створкой, внутри угадывалось какое-то тряпье. Дополняла картину лампочка на засиженном мухами корявом проводе.
Сергей прошел к столу, поднял с пола алюминиевую ложку. Аккуратно положил на край стола. Смахнув со стула какие-то крошки, сел. Вот, значит, оно как…
Итак, дома у него нет – назвать домом эту убогую конуру не поворачивался язык. Но ничего лучшего у него пока не было.
Еще раз оглядел комнату. Плохо. Надеяться на то, что у ее хозяина где-то лежат хоть какие-то деньги, не приходилось. Приподняв свисавший со стола край клеенки, обнаружил выдвижной ящик. Открыл его.
Обрывок какой-то книги, пара вилок. Распечатанная пачка «Примы». В глубине ворох старых бумаг.
Паспорт и военный билет он нашел в самом низу. Открыл паспорт, взглянул на фотографию. Все правильно, это он. Звонарёв Андрей Васильевич, двадцать два года – больше, чем он предполагал. Было странно видеть на фотографии чужое лицо и понимать, что это теперь ты сам. Еще в клинике Сергей избегал смотреть в зеркало, сознание отказывалось принимать чужой облик. Здесь, в комнате, зеркала не было. И вот теперь эта фотография.
Полистав паспорт, нашел прописку. Точнее, убедился в ее отсутствии. Раньше была какая-то Еловка – вероятно, деревня. Оттуда он выписался еще до армии. Точнее, уходя в армию. С тех пор никакой прописки у него нет. Это плохо. Выходит, в этой комнате он живет на птичьих правах.
Открыл военный билет. Итак, он вернулся из армии полтора года назад. И так и не встал на военный учет. Это еще хуже. – Сергей даже поморщился, представив возникшие перед ним проблемы. Полтора года без прописки, без регистрации. В военкомате теперь живьем съедят. Посадить не посадят, но крови попьют вволю. Говорят, о покойниках нельзя отзываться плохо, но сказать что-то доброе в адрес Андрея Васильевича язык не поворачивался.
– Остолоп… – пробормотал Сергей, листая военный билет.
Итак, что там у нас дальше… Военная профессия механик-водитель. Хотя как раз это ему без разницы. Впрочем, где-то здесь могут быть водительские права…
Перебрал стопку бумаг, удостоверения среди них не оказалось. Вспомнил про шкаф.
Распахнув висевшую на одной верхней петле одинокую створку, заглянул внутрь шкафа. Ему было неприятно, не покидало ощущение, что он роется в чужих вещах. Впрочем, именно так оно и было.
Итак, что у нас тут… Джинсовая куртка, еще вполне приличная, пара брюк, одни из них армейские. Спортивный костюм, тоже довольно приличный. Внизу зимний ботинок, почему-то один. На полочке всякая мелочь…
Водительские права он обнаружил во внутреннем кармане куртки. Это хорошо, они могут пригодиться.
Закрыв шкаф – чисто символически – снова прошел к столу. Интересно, сколько сейчас времени? Взглянул на замерший будильник, затем взял лежавшее на кровати одеяло, стряхнул его. Сложив вдвое, кинул на кровать. Но перед тем, как лечь, открыл форточку – запах здесь тоже стоял не из лучших.
Кровать жалобно скрипнула под его весом. Устроившись поудобнее, Сергей устало вздохнул. Посмотрел на потолок, затем с досадой закрыл глаза. Уж лучше бы не смотрел…
В голове теснились самые разные мысли. Да, он жив, и даже стал лет на восемь моложе. Наверное, это хорошо, хотя какой-то особой радости он по этому поводу не испытывал.
На душе было муторно, вдобавок ко всему хотелось есть. Только сейчас Сергей понял, что есть ему нечего. Более того, у него нет ни копейки денег. Именно ни копейки, в такую ситуацию он попадал впервые. Помнится, в годы студенческой юности ему пришлось провести с приятелем полторы недели в заброшенной лесной избушке. Продукты давно кончились, а обещанного вертолета из-за дождей все не было. Тогда они только шутили по этому поводу, благо вокруг в избытке росли грибы. Правда, грибов он с тех пор терпеть не мог.
Сергей против воли улыбнулся. Что тут говорить, хорошее было время. Счастливое. И те проблемы, что их тогда волновали, казались теперь на редкость смешными.
Сейчас все гораздо сложнее. Ощущать, что прежняя жизнь окончена, что ее уже не вернешь – никак, ни за какие деньги, было невероятно мучительно. Друзья, любимая работа. Дом. Раньше он его не ценил, мечтал перебраться из старой завалюхи в благоустроенную квартиру. Увы, не довелось.
Благо, хоть родственников у него нет. Отца совсем не знал, а мать… Даже не ясно, когда он сможет теперь сходить на кладбище. Да, есть еще дальние родственники, но им на него глубоко наплевать. Впрочем, как и ему на них. Не сложились у него с ними отношения. Итак, горевать по нему никто не будет. Разве что Макар с друзьями помянет добрым словом…
Все это так. Но надо жить – даже если не ясно пока, зачем. Сейчас он полежит немного – и пойдет. Куда именно, он еще не знал. Там будет видно. Может, бутылки собирать будет, если не найдет иного выхода. И еще ему надо найти Татьяну. Обязательно надо. Вот только где ее теперь искать?
* * *
Татьяна оставалась в клинике до тех пор, пока не убедилась, что все прошло нормально. И когда Сергея отвезли в палату, еще долго стояла рядом, вглядываясь в его лицо. Даже странно: совсем другое, бледное и худощавое. И все же в нем уже появилось что-то от него. Что-то неуловимое – и такое заметное. Когда-то Каин говорил ей, что хозяин накладывает неизгладимый отпечаток на свою оболочку. Как всегда, он был прав.
Вот и все – Татьяна в последний раз посмотрела на Сергея. Может, как-нибудь она навестит его. Незаметно, тайно. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Может быть…
Она вылетела сквозь крышу, взглянула на солнце. Какое яркое – и какое красивое. Доброе, вечное. Как и все, на что человек еще не успел наложить свою лапу.
Но ей пора. Панораму города мгновенно поглотил туман, Татьяна устремилась домой. Теперь не приходилось задумываться о направлении, все происходило само собой. Мгновение – и она открыла глаза.
Часы на стене показывали пятый час дня. Татьяна не спешила вставать – лежа на кровати, приходила в себя после путешествия. Что ж, она сделала для Сергея все, что могла. Вину не искупила, ошибок не исправила. Но сделать большего она не в силах. Остается лишь пожелать ему удачи. И забыть навсегда. Ради его же блага…
Ужинала она в большом ресторане близ гостиницы. Здесь Татьяна была уже в третий раз. Нельзя сказать, что ресторан соответствовал ее вкусам – слишком шумный и чванливый, явно кичащийся своей роскошью. На эстраде кривлялись полуголые девицы – несколько минут назад открылась вечерняя концертная программа, слишком громкая музыка била по ушам. Тем не менее, этот ресторан Татьяна выбрала не случайно. Какой ресторан, такая и публика. Ее сюда привлекло именно это.
Уже несколько раз к ней пытались клеиться сомнительные субъекты, но быстро отваливали, наткнувшись на хлыст ее стального взгляда. Тот, кто ей нужен, появится позже. Так уже было два раза. Так произойдет и сегодня…
Он появился около девяти. Вошел небрежной развязной походкой, в сопровождении небольшой шумной компании – двух размалеванных девиц, без успеха пытавшихся строить из себя дам высшего света, и пары коротко стриженых крепышей. Один из них – тот, что повыше, шел впереди, ненавязчиво оглядывая зал. Вся компания направилась прямиком к своему столику – едва увидев их, один из официантов услужливо кинулся навстречу.
Татьяна едва заметно улыбнулась – все шло по плану. Два предыдущих визита позволили ей убедиться в пунктуальности клиента. Что до состоятельности, то уж в этом сомневаться не приходилось. Геннадий Сергеевич Баландин, местный продуктовый король. А так же известнейший в городе коллекционер, скупающий все подряд. Говорят, в его коллекции есть весьма ценные картины…
Компания расположилась за столиком – клиент в центре, по бокам от него две дамы. Крепыши устроились напротив, время от времени ненавязчиво поглядывая по сторонам. У каждого наверняка оружие, в этом Татьяна была уверена.
Сегодня она специально выбрала столик поближе к клиенту. И села так, чтобы смотреть на него чуть сбоку. Оделась тоже очень расчетливо: элегантное, но достаточно строгое платье, аккуратные туфельки на невысоких каблучках. Серебряные серьги с маленькими изумрудами и минимальное количество косметики выгодно подчеркивали ее сильные стороны. Она умела нравиться – и пользовалась этим, когда появлялась такая необходимость.
Элегантно закинув ногу на ногу, Татьяна спокойно ужинала – типичная респектабельная женщина, знающая себе цену. Клиент не может ее не заметить.
Так оно и получилось. Сначала это был мимолетный взгляд, затем клиент стал поглядывать на нее все чаще и чаще. Татьяна улыбнулась – насколько же легко прогнозировать поведение мужчин.
Взгляды клиента на незнакомку явно не прошли незамеченными для его подружек – как по команде, обе стали активно отвлекать его на себя. Они смеялись, что-то рассказывали, одна из них то и дело хватала клиента за руку. Увы, их активность ни к чему не привела. Минут через десять клиент подозвал к себе официанта и что-то тихонько сказал ему, ненавязчиво указав на Татьяну. Кивнув, официант быстро подошел к Татьяне.
– Вы извините меня… – тихо произнес он, слегка нагнувшись к девушке. – Вон тот господин спрашивает, не хотите ли вы присоединиться к их компании?
– Я? – Татьяна удивленно вскинула брови и взглянула на клиента – тот, поймав ее взгляд, поднял бокал с шампанским и приветливо кивнул. – Нет, что вы… Хотя передайте ему спасибо за приглашение.
– Послушайте… – Официант даже слегка закашлялся. – Понимаете, это очень известный бизнесмен, правая рука губернатора. Не стоит ему отказывать. Поверьте, вы не пожалеете…
– Может быть, – пожала плечами Татьяна. – Но я не люблю шумных компаний. – Она снова начала есть, давая этим понять, что разговор окончен.
Официант ушел – подойдя к клиенту, он что-то долго шептал ему на ухо, Татьяна снова поймала на себе взгляд бизнесмена. Легонько улыбнулась ему – рыбка не должна сорваться с крючка.
Она и не сорвалась. Не прошло и двух минут, как клиент встал из-за стола и уверенно направился к ее столику. Девицы остались с крепышами, явно раздосадованные поведением их шефа.
– Добрый вечер, – сказал он, подойдя к Татьяне и слегка поклонившись. – Вы позволите? – Он сел за ее столик, не дожидаясь согласия.
– А если не позволю? – Татьяна взглянула на него с очаровательной улыбкой.
Он усмехнулся. – Увы, я уже сел. Я Геннадий, можно просто Гена. А ваше имя? Если не секрет, конечно.
– Татьяна. Вы всегда так навязчивы?
Гена снова улыбнулся, Татьяна внимательно смотрела ему в глаза.
Клиенту на вид было лет сорок пять. Слегка лысоватый, с круглым розовым лицом и короткими аккуратными усиками, он буквально сочился самодовольством. Перстни на пальцах, под рубашкой наверняка крест. Что до здоровья, то и этим его, судя по всему, бог не обидел. Что ж, не самый худший вариант.
– Да разве это навязчивость? – Гена лениво махнул рукой. – Просто увидел симпатичную девушку – смотрю, совсем одна, скучает… Такие дамы не должны ужинать в одиночестве. Ванюша! – Он щелкнул пальцами, подзывая официанта. – Сообрази-ка нам тут быстренько. Давай шашлычок и выпить чего-нибудь. Лучше вина…
– Конечно… – кивнув, официант быстро убрал со стола все тарелки и исчез, Татьяна даже не успела возразить.
– Не беспокойтесь, Танюша, сейчас всё будет в ажуре. А скажите, я не мог видеть вас на вечеринке у губернатора? В субботу?
Татьяна улыбнулась. Гена явно намекал на то, что он птица высокого полета.
– Вряд ли. – Она провела рукой по волосам, жест получился очаровательным. – Я только во вторник вернулась из Штатов.
– В самом деле? – Собеседник удивленно взглянул на девушку. – А что за дела у вас там? Если не секрет, конечно.
– Увы, это как раз секрет. – Татьяна снова одарила клиента улыбкой. – Коммерческая тайна.
– Понял… – Гена демонстративно развел руками, показывая этим полную покорность. – Вопросов больше нет.
Подошел официант, на столе словно сами собой появились тарелки с еще шипящим шашлыком и закусками, бутылка вина. Открыв бутылку, официант плеснул на донышко бокала пару глотков и протянул бокал Гене на пробу.
– Все, все, свободен… – Гена забрал у официанта бутылку, быстро наполнил бокалы. – Привычку взяли, – пояснил он, протягивая бокал Татьяне. – Научились.
– А вдруг вино и в самом деле плохое? – поинтересовалась Татьяна.
– Этого не может быть. Я не пью плохого. Ну, за знакомство!
Вино действительно оказалось хорошим. Отпив пару глотков, Татьяна поставила бокал на стол.
– Шашлычком, шашлычком закуси, – торопливо подсказал Гена. – Это же изумительно.
Татьяна не стала спорить. Желание клиента – закон…
– А все-таки, почему вы одна? – пережевывая кусок мяса, довольно невнятно произнес Гена. – Такая красивая девушка – и без кавалера. Непорядок.
– Да как-то все не могу встретить подходящего, – улыбнулась Татьяна. – Измельчал нынче мужик что-то.
Гена улыбнулся. Он под эту категорию явно не подпадал.
– Это точно… – Собеседник Татьяны даже слегка расправил плечи. – В смутные времена нужна надежность…
Подошел один из охранников, что-то прошептал ему на ухо.
– Да куда угодно, лишь бы здесь не маячили. – Гена с досадой взглянул на девиц за своим столиком. – Такси им поймай…
Охранник ушел.
– Да, так о чем это я? – Гена снова взглянул на Татьяну.
– Мы говорили о надежности, – напомнила девушка.
– Да, правильно, – кивнул Гена. – Без надежности нынче никуда. А что есть надежность? – Он подцепил вилкой очередной кусок мяса. – Надежность – это хороший бизнес плюс хорошие связи.
– У вас, конечно, есть и то и другое? – Татьяна насмешливо вскинула брови.
– Да вы меня просто не знаете, Танечка… – Гена снова потянулся к бутылке, долил бокал девушки и наполнил свой. – Будем… – Он коснулся ее бокала, раздался тихий звон. Осушив залпом бокал, Гена с наслаждением впился в очередной кусок шашлыка. – Так вот… – Его взгляд снова остановился на девушке. – Бизнес у меня самый что ни на есть надежный. Свои хлебопекарни – это раз. Мясокомбинат – это два. Половина центрального рынка моя – это три. И еще с десяток точек по городу. Пока люди хотят есть, – Гена демонстративно подцепил вилкой кусок мяса, – я не пропаду.
– Может быть. – Татьяна уклончиво покачала головой, давая понять, что он ее не убедил. – Ну, а как же насчет связей?
– Связи… – Гена хохотнул. – Да меня даже в Москве знают, работать туда приглашали. А я что, дурак? Нас и здесь неплохо кормят… – Он снова засмеялся, затем взглянул на свой столик. Девицы и один из охранников исчезли, второй неторопливо потягивал пиво, время от времени поглядывая на шефа.
– Кстати, Танюша, а какие у вас планы на этот вечер?
– Планы? Да в общем-то никаких… – Татьяна пожала плечами и улыбнулась. – А вы хотите что-то предложить?
– Скажите, Танюша, вы любите живопись?
– Вообще-то я искусствовед по образованию… – Татьяна отпила глоток вина, аккуратно откусила кусочек шашлыка и улыбнулась.
– Танюша, да вас мне сам бог послал! – обрадовался Гена. – Хотите посмотреть мою коллекцию?
– А что вы коллекционируете? – Татьяна изобразила на лице неподдельную заинтересованность.
– Лучше спросите, чего я не коллекционирую. Уверен, вам понравится. А мне как раз нужна небольшая консультация. Поедем, а? Это недалеко, минут десять.
– То есть к вам домой? – Татьяна насмешливо взглянула на кавалера. – И чем это для меня закончится?
– Танечка! – Гена вскинул руки в притворной обиде. – Да я буду сама деликатность… Поедем, вы не пожалеете!
– Может быть… – загадочно улыбнулась Татьяна. – Ну хорошо, вы меня убедили. Когда мы едем?
– Сейчас! – радостно произнес Гена. – Прямо сейчас!
Машина у Гены оказалась под стать ему, огромный длиннющий лимузин цвета белой ночи. Раньше Татьяна видела такие только в кино.
– Карета подана… – Гена гостеприимно распахнул дверь.
– Спасибо. – Татьяна осторожно забралась в машину, с интересом разглядывая непривычный интерьер. Что и говорить, машина выглядела неплохо. Здесь было все – бар, телефон. Салон отделяло от водителя толстое матовое стекло.
– А бассейна здесь нет? – спросила Татьяна забравшегося следом за ней Гену, тот радостно засмеялся.
– Бассейна нет. Бассейн дома будет. Вперед… – Он небрежно махнул рукой водителю и расположившемуся на переднем сиденье охраннику.
Странно, но в этой машине совсем не был слышен звук двигателя. Ее лишь слегка покачивало на выбоинах, лимузин словно плыл над дорогой.
– Неплохо, – прокомментировала девушка. – Как в самолете.
– Лучше, Танечка. Гораздо лучше. Самолеты ведь иногда падают.
– А машины врезаются.
– Ха! – усмехнулся Гена. – Хотел бы я видеть того идиота, который меня зацепит. Глянь, как они разбегаются.
Татьяна посмотрела в окно. И в самом деле, попутные и встречные машины предпочитали не искушать судьбу и торопливо уступали дорогу. Лимузин Гены несся практически по осевой линии, его скорость, на взгляд девушки, давно перевалила за сотню.
– А как же гаишники? – спросила Татьяна. – Не остановят?
Гена самодовольно улыбнулся, его и без того красное лицо раскраснелось еще больше. – Они что, враги себе? Хотя как-то раз меня остановил один придурок… – Гена захохотал. – Так потом даже извиняться приходил. Сказал, что его уволить хотят.
– Ну а ты? – Татьяна с интересом взглянула на Гену.
– Послал его подальше, – самодовольно усмехнулся Гена. – Пусть знает, кого останавливать… О, видишь магазин? – Он указал пальцем на быстро промелькнувшую вывеску. – Тоже мой.
– Весело живешь, Гена. – Татьяна посмотрела ему в глаза и широко улыбнулась.
– А то… – радостно засмеялся Гена.
Дом у Гены тоже оказался на уровне. Несколько этажей, разные башенки-балкончики. В левом крыле дома находился большой гараж. Охрана дома открыла ворота решетчатой ограды, лимузин плавно въехал во двор и замер у крыльца. Один из охранников тут же услужливо распахнул дверь.
– Прошу, Танюша! – Гена взял ее за руку, помогая выбраться из машины. – Это и есть мои хоромы.
– Не так уж и плохо. – Татьяна окинула дом нарочито небрежным взглядом и пожала плечами. – Скромненько и со вкусом.
Гена ухмыльнулся. – Это что… Ты вот внутри посмотришь. Пошли…
Внутреннему убранству этого дома мог позавидовать любой музей. Нельзя сказать, что хозяин дома придерживался в своем собирательстве какого-то единого направления, здесь было поистине всё. Картины и иконы, старинная мебель и бронзовое литье, хрусталь и фарфор. Все это мирно соседствовало на стенах и стеллажах, стояло рядами в шкафах и на крепких дубовых полках. Такого собрания Татьяна действительно еще не видела и внутренне поздравила себя с удачным выбором. Сказать, что хозяин дома был богат, значило не сказать ничего.
– Ну и как, Танюша? – Гена явно наслаждался произведенным на гостью впечатлением. – Ты на картины посмотри – это же все подлинники. У меня есть Репин, Шагал, Васнецов. Одного Рериха штук пять…
– А которого именно? – ненавязчиво спросила девушка.
– В смысле? – не понял Гена.
– Николай Константинович или Святослав Николаевич?
– Ну, который горы рисовал… – смутился Гена. – Его же все знают.
– Разве что… – Татьяна едва заметно улыбнулась, затем подошла к большой мраморной статуе, изображавшей обнаженную девушку с гроздью винограда в руках. Статуя стояла на видном месте, была покрыта многочисленными кавернами и царапинами, на левой руке у девушки не хватало двух пальцев. В целом скульптура выглядела довольно примитивно и грубовато.
– А это зачем здесь? – Татьяна провела рукой по крутому девичьему бедру и взглянула на Гену. – Ты же говорил, что собираешь только подлинники?
– А это что, не подлинник? – в голосе Гены проскользнула растерянность. – Его при мне в Геленджике из воды добыли. Сам видел.
– Ей от силы лет десять, не больше. Грубая подделка под античность. Надеюсь, ты заплатил за нее не слишком много?
– Не очень… – Гена досадливо крякнул. – А ты уверена?
– Абсолютно. Я в таких вещах не ошибаюсь.
– Это плохо. Ну, попадись он мне…
– Это ты о ком?
– Да неважно уже… – Гена раздраженно махнул рукой. – Был там один товарищ… Пошли, я тебе еще кое-что покажу.
– Тоже подлинники? – Татьяна с усмешкой взглянула на Гену, затем тихо рассмеялась. – Не обижайся, Гена – это я так, к слову. Что ж, пошли. Посмотрим твои богатства…
* * *
Собирать бутылки Сергею не пришлось, удалось подработать грузчиком на небольшом сезонном рынке. Рассчитались с ним вполне по-божески, обижаться было грех. Денег должно хватить дня на два – а значит, эти дни он посвятит поискам работы. О большем в его положении думать пока не стоило.
В городе существовала биржа труда, но идти на нее не имело смысла. Прежде всего, у него – а точнее, у Андрея Васильевича Звонарева, не было никакой профессии. По крайней мере, никаких соответствующих корочек найти в квартире не удалось. А идти чернорабочим Сергей не хотел, этому противилась вся его душа. Когда-то, уже довольно давно, ему довелось поработать зимний сезон в кочегарке. Тогда он был полон оптимизма – думал, что будет работать, а в свободное время писать картины. Реальность оказалась не столь приятной. Работа, вроде бы не такая уж и тяжелая, все же выматывала, особенно доставали ночные смены. И когда возвращался утром домой, хотелось только одного – спать. Но выспаться толком не удавалось, и когда часа в два дня он поднимался с кровати, чувствовал себя совершенно разбитым. Работать в таком состоянии было невозможно, а там новая смена… В общем, ничего толкового из того эксперимента не получилось.
Сейчас он был в другом теле и другом городе, но по-прежнему не мыслил себя вне живописи. Лежа на кровати в своей комнатушке, Сергей жевал кусок хлеба, время от времени запивая минералкой, и думал о том, как ему лучше поступить.
В принципе, вариантов было два. Можно просто купить бумагу, карандаши, найти в городе подходящее место и рисовать портреты. Довольно выгодное дело, разве что не слишком стабильное. К тому же это только на летний сезон. Второй вариант выглядел сложнее, но обещал лучшие перспективы. Можно было попробовать устроиться художником-дизайнером в какую-нибудь фирму. И хотя соответствующих документов у него не было, в этом деле главную роль играл исключительно профессионализм. Если человек разбирается в вопросе, то до корочек никому нет дела.
Все верно, именно этим он завтра и займется. Если найдет работу, тогда уже можно будет подумать о другом жилье, разобраться с пропиской и военкоматом. Вообще-то, именно с этого и надо бы начать, но сейчас у него просто нет денег. Сначала работа, потом все остальное. А сейчас ему надо спать, завтра будет слишком много забот…
Работу ему удалось найти на второй день. Это оказалась довольно известная в городе рекламная компания, и в кабинет ее руководителя Сергей зашел без всякой надежды – прошедший день заметно поубавил в нем оптимизма. Тем не менее, все прошло на удивление гладко. Директор фирмы, молодой человек лет двадцати пяти, просто спросил у Сергея, что он умеет делать, с какими графическими программами работал. После чего провел его в другое помещение, где и предоставил Сергею возможность на деле продемонстрировать свои умения. И если сначала Сергей чувствовал себя неуверенно, то за компьютером сразу забыл всё и вся. Над полученным заданием работал с упоением, не замечая стоящих у него за спиной людей. Рецензия руководителя фирмы была короткой:
– Хорошо, вы приняты. Подойдите завтра к десяти утра, возьмите паспорт и трудовую книжку. Зайдёте ко мне, мы все оформим…
О таком успехе Сергей не мог и мечтать. И хотя душу по-прежнему грызли мысли о Татьяне и о том, что с ним произошло, домой он вернулся в приподнятом настроении. Даже убогая обстановка его комнаты не смогла испортить душевного подъема – похоже, жизнь действительно начиналась сначала. Что было, то было. Татьяна права – ему надо просто жить, забыв обо всем, что с ним произошло.
Увы, охватившей его эйфории хватило ненадолго. Воспоминания о Татьяне навевали грусть, причиняли почти физическую боль. Радость уходила, Сергей еще пытался ее вернуть, поддержать, думая о новой жизни, о плюсах своей новой работы – но ничего не получалось. И хуже всего было то, что он при всем желании не мог забыть её глаза…
* * *
В коллекции Гены оказалось множество ценных вещей. Удивительно, но при всем своем невежестве он смог собрать весьма солидную коллекцию – на взгляд Татьяны, ее стоимость превышала триста тысяч долларов, и это по самым первым прикидкам. Ей удалось найти еще несколько подделок, в отношении некоторых работ Татьяна не была уверена, требовалась более тщательная проверка. Тем не менее, сам Гена остался доволен.
– Танечка, голуба моя, что бы я без вас делал?! – Гена с умилением смотрел на девушку. – Теперь я непременно буду консультироваться с вами перед каждой покупкой.
– Вообще-то консультации стоят денег, – ненавязчиво заметила девушка, с улыбкой глядя на раскрасневшегося Гену.
– Да какие проблемы, – отмахнулся Гена. – Устроим… Все равно я плачу оценщикам, а они вам в подметки не годятся. А сейчас, Танюша, не желаете немного перекусить?
– Да мы вроде бы только что ужинали? – усмехнулась Татьяна.
– Да разве это ужин… – Гена брезгливо поморщился. – Так, червячка заморили. У меня великолепный повар, он такие деликатесы делает… А пока по бокалу вина, хорошо?
Глаза Гены блестели, на толстых губах играла улыбка.
– Хорошо, – улыбнулась Татьяна. Похоже, ее новый кавалер всерьез решил ее напоить. Что ж, подыграем ему…
Похоже, выпивку Гена держал в каждой комнате – подойдя к лоснившемуся дорогой полировкой серванту, он открыл дверцу и выудил из темных глубин два бокала и початую бутылку вина.
– У меня отличное вино, Танюша. Мне привозят его из Франции. – Гена с гордостью показал Татьяне бутылку.
– Неплохо… – кивнула девушка, взглянув на этикетку. – Хотя я вообще-то пью очень редко. Обычно на Новый Год и на День Рождения.
Гена не ответил – наполнив фужеры, повернулся к Татьяне, его взгляд жадно скользнул по девичьей фигуре. Татьяна улыбнулась – господи, до чего ж вы все одинаковые…
– Прошу. – Гена протянул ей фужер. – За нашу встречу!
– За встречу! – поддержала Татьяна хозяина дома. Выпив бокал до дна, с улыбкой взглянула на Гену. – Действительно неплохо… Можно еще немного?
– Да ради бога! – явно обрадовался Гена. Когда он брал бутылку, его руки заметно дрожали. – Держите, Танечка…
– Себе тоже, – напомнила Татьяна.
– Ну конечно. – Гена торопливо наполнил бокал. Он был доволен, стереотипы его сознания давали недвусмысленную подсказку: если девушка сама просит вина, значит, дело в шляпе. Еще немного вина, а потом… Потом будет здорово. От предвкушения предстоящих утех кружилась голова.
Осушив бокал, Татьяна внимательно посмотрела на Гену – похоже, клиент уже почти дошел до кондиции. Что ж, тем лучше. Они всегда напрашиваются сами. Ну а то, что она сознательно провоцировала Гену на опрометчивые поступки, было уже чем-то второстепенным. В конце концов, Гена обещал ей джентльменское поведение. А обещания надо выполнять.
– Танечка, давайте я вам еще кое-что покажу. – Гена схватил девушку за руку. Похоже, он уже с трудом контролировал свои действия.
– А именно?
– Помните, вы спрашивали про бассейн? – напомнил Гена. – Я вам сейчас покажу… Пойдемте…
– Хорошо, – согласилась девушка. – Пошли.
Бассейн у Гены тоже оказался замечательным. Метров десять в длину, около пяти в ширину, с чистейшей водой. Рядом находилась сауна. Впрочем, купание в планы Татьяны не входило.
– Ну и как? – заискивающе спросил Гена.
– Неплохо, – согласилась Татьяна. – Мне нравится.
– Так может, искупаемся? Водичка великолепная.
– Нет, Гена, как-нибудь в другой раз. У меня нет купальника, – последнюю фразу Татьяна добавила специально, желая посмотреть, как Гена на нее отреагирует.
– А ты так, – засмеялся Гена. – Без купальника.
– Извини, Гена, но я не купаюсь нагишом с незнакомыми мужчинами. Тем более при первой встрече.
– Да брось ты… – Гена торопливо притянул девушку к себе, обхватил за талию. – Тебе понравится…
– Не думаю. – Татьяна плавно отстранила Гену от себя.
– Зря ты так. – Гена тяжело задышал. – Зря. Сама ведь приехала – так чего ж ты хотела?
– Я хотела посмотреть картины, – с улыбкой ответила девушка. – Ты ведь за этим меня приглашал?
– Да какие картины… – прохрипел Гена и снова схватил девушку. Притянув к себе, попытался поцеловать. И встретился с ее взглядом…
Этот взгляд растворил в нем все мысли. Гена невольно застонал, содрогнувшись от навалившейся на него тяжести.
– Сколько раз я вам говорила: женщин надо уважать. – Татьяна пристально всматривалась в глаза неудавшегося кавалера. – Учишь вас, козлов, учишь… И все без толку.
Заскулив, Гена рухнул на колени. – Не надо… – простонал он. – Отпусти… меня… Мне больно…
– Ты даже не знаешь, что такое настоящая боль. И не дай тебе бог испытать ее. А сейчас встань. – Татьяна помогла Гене подняться на ноги. – Пошли в твой кабинет.
Ноги с трудом повиновались – тем не менее, Гена кое-как доковылял до кабинета. Тяжело рухнул в кресло, его глаза испуганно следили за девушкой.
– Ты разочаровал меня, – сказала Татьяна. – К тому же еще и обидел. Кажется, это называется моральным ущербом. – Она нагнулась к Гене и с улыбкой посмотрела ему в глаза.
– Я… Я возмещу… – прошептал Гена. – Только не смотри на меня так…
– Разумеется, возместишь. Причем прямо сейчас. Давай, не тяни время.
Ее взгляд полоснул Гену, тот торопливо поднялся, прошел на негнущихся ногах к секретеру. Нашарив в кармане связку ключей, с трудом нашел нужный, кое-как открыл дверцу. Вытащив ящичек, выгреб из него банкноты, торопливо пересчитал.
– Т-тут… девятьсот долларов. Больше нету…
Татьяна откровенно рассмеялась. – Дешево же ты меня оценил… – покачала она головой. – А ну-ка, милый, взгляни на меня…
– Не надо… – прошептал Гена, не в силах оторваться от ее взгляда. – Больно… – Он снова упал на колени.
– Я знаю, – согласилась девушка. – И будет еще больнее. Ну… – Она подтолкнула Гену взглядом. Шмыгнув носом, тот на четвереньках пополз к большому шкафу. Открыв дверь, оглянулся на девушку. Наткнувшись на ее взгляд, обреченно полез внутрь…
Татьяна с усмешкой смотрела на торчавший из шкафа толстый зад. Вот в шкафу что-то щелкнуло, Гена попятился назад, в руках у него находился черный кейс. Еще раз затравленно оглянувшись на девушку, открыл его, затем вдруг как-то быстро повернулся. В руках у Гены был большой черный пистолет.
– Стерва… – Он прицелился в девушку и нажал на курок. Хотел нажать – Гена вдруг с ужасом понял, что пальцы ему не повинуются. Руки тряслись, туманная фигура девушки маячила в визире прицела. Гена силился нажать курок, по лицу его поползли капли пота.
– Ты дурак, Гена. – Татьяна не сводила взгляд с трясущегося хозяина. – Сейчас ты подойдешь и отдашь мне кейс и пистолет. Или ты умрешь, клянусь Небом!
Гена медленно поднялся с колен. Едва передвигая ноги, подошел к девушке, все еще не опуская пистолета, в его глазах стояла странная смесь страха и ненависти.
– Молодец. Теперь отдай пистолет… – Девушка протянула руку. Все еще борясь со сковавшей его неведомой силой, Гена застонал и медленно опустил оружие в ладонь Татьяны.
– Умница. Теперь кейс…
Отдать кейс для Гены было еще труднее. Тем не менее, противиться взгляду девушки он не мог.
– Хорошо. – Татьяна взяла кейс. – Теперь сядь в кресло. И учти – попробуешь выкинуть очередной фокус, пристрелю как собаку.
Гена сел в кресло. Он тяжело отдувался, глаза его заливал пот.
– Стерва… – прошептал он. – Всё равно ты никуда… не денешься…
– Не зли меня, Гена, – открыв кейс, Татьяна мельком взглянула на хозяина дома. – А то ведь действительно пристрелю.
– Ты не посмеешь, – прошептал Гена. – Внизу охрана.
Татьяна усмехнулась. – Вот как раз это меня беспокоит меньше всего.
Она вынула из кейса несколько тугих долларовых пачек, затем взглянула на Гену.
– Я хотела взять у тебя тысяч двадцать, не больше. Но ты все испортил этим дурацким пистолетом… – Татьяна кинула деньги в кейс, щелкнула замком. – Теперь я возьму все.
– Ты не сможешь уйти отсюда… – зло процедил Гена. – Тебя не выпустят.