Утро добрым не бывает. Это правило как-то синхронно распространилось не только на меня, но и на мою гостью.
– Чай будешь?
– А пожрать-то уже можно?
– Колбаса, сыр, масло в холодильнике.
Я курил утреннюю сигарету, смакуя горький дым, и рассчитывал, что утренний стояк уймется с одной сигареты.
– Поставь чайник на огонь.
Полина совершенно выбивалась из образа, взлелеянного вчера перфекционистом: взлохмаченная, припухшая после сна, насупленная. Но исполняла все четко. Достала продукты, аккуратно нарезала на доске и собрала бутерброды. Не спрашивала, буду ли я, просто сделала и на меня тоже.
– Кофе есть?
– В верхнем левом шкафу.
Она поднялась на цыпочки, и вчерашнее слишком короткое платье задралось, приоткрыв нежные полушария попки.
Кадык дернулся, я поперхнулся дымом и отвернулся, рукой придерживая внезапный оптимизм члена. Придется закуривать вторую до кофе.
– Не сладкий и крепкий?
– Крепкий и одну ложку сахара, – просипел я, все еще пытаясь справиться с реакцией.
– А молоко есть?
– Я не пью молоко.
– А я пью.
Непроизвольно вырвался смешок. Ребенок. Какой еще, по сути, ребенок!
– Посмотри в холодильнике. Может, там есть дозированные сливки.
После молчаливого завтрака я первым направился в душ, а Полина осталась прибирать на кухне. Когда я одевался, в душе плескалась она. Вышла чистенькая, свежая, с гладкими расчесанными волосами.
Взгляд удовлетворенно прошелся по девушке.
– Поехали, отвезу.
Полдороги до дома Костяна ехали молча, потом Полина вдруг решила поделиться со мной своими мыслями.
– Я не смогу бросить БДСМ, пока не пойму, что ошиблась. Может, я действительно не такая, а может, просто жертва…
Сердце пропустило удар, но я продолжал смотреть на дорогу, никак не реагируя на признания Полины.
– Но пока у меня есть время, я хочу разобраться в себе. Спасибо за вчерашний разговор, дядя Саша. Я обдумала ваши слова и тоже решила, что лучше попробую все пораньше, а если БДСМ не мое, брошу и начну с чистого листа. Выйду замуж, рожу ребенка и все такое.
– Тебе все рано. Замуж надо выходить сознательно. Ребенка заводить – тем более. Не в восемнадцать.
– Я не спешу же. Сначала попробую раскрыть в себе женщину.
Мне резко захотелось покурить. Женщину она в себе разбудит! Разговоры ни хрена не вывозят козявку! На что я рассчитывал? Наверное, на то, что утром получу что-то вроде «Спасибо, дядь Саш, вы отвратили меня от Темы навсегда».
Я опустил стекло, закурил, прикидывая, что бы такое сказать напоследок, чтобы точно больше не столкнуться с ней в очередном клубе.
– Жаль, что вы оставили Тему, дядь Саш. Могли бы помочь мне.
– Как?
– Вы могли бы стать моим господином.
Я вздрогнул, бросив на нее быстрый взгляд. Она же должна понимать, что я не могу стать ее наставником, ее мастером? Это же очевидно?
– Не мог бы. Я быстро просек, что Тема не для лохов. Если не разобраться в ней конкретно, то еще последствий огребешь. Это запомни.
– Запомню, спасибо. Дядь Саш…
Мы уже подъезжали к дому, и Полина понизила голос, словно боялась, что нас уже могут подслушать.
– Если у меня вдруг появятся вопросы, можно я у вас спрошу?
Какие вопросы могут опять появиться? С другой стороны, пусть лучше вопросы, чем практические попытки найти себе господина.
– Разрешаю. Приехали, Полин. Как и обещал, отцу не скажу ни о клубе, ни о разговоре. Но пока снова не поймаю тебя на Теме. Поняла?
– Не поймаете, дядя Саш, – усмехнулась Полина и выскочила из машины.
Что значит «не поймаю»?
Я с раздражением шлепнул по рулю. Как же с бабами сложно! И как просто с нижними – как сказал, так и будет исполнено, без всяких словесных уверток. Черт!
Зашел успокоить Костяна и сразу был взят в оборот Мариной:
– Взрослые детки – большие бедки. Радуешься, что пока удается избегать проблем с детьми?
– Пока удается избегать и проблем с женами, Мариш. – Я улыбнулся и отсалютовал жене Кости. – Не всем так везет, как твоему мужчине.
Марина зарделась и отвернулась к плите.
На ее блинчики грех было не остаться.
Мы вышли покурить с другом на веранду, и я коротко рассказал заранее придуманную «правду». Забрал из клуба, она не перепила, была немного напугана из-за наезда особо наглых ухажеров.
– Ох, сука, как же колбасит, – высказался Костян, опираясь руками на перила веранды и оглядывая пробуждающийся после зимней спячки сад. – Вот понимаешь, что придется отпустить, что у нее своя жизнь должна начаться, но… Как свербит вот здесь…
Кореш ударил себя в грудь, продолжая усиленно затягиваться сигаретой.
– Я теперь понимаю старые порядки, когда заранее договаривались о свадьбах. Найти ей приличного парня, отдать замуж, чтобы не дергаться каждый раз, когда домой вовремя не явилась. Ухажеры эти еще! Каждого же не проверишь, не пробьешь.
– Это да.
– Мне бы спокойнее было, если бы я отдал ее в надежные руки.
– Понимаю.
Мы помолчали. Костян, наверное, прикидывал способы привязать Полинку к дому, а я перебирал список сабов, кому можно позвонить в субботу, чтобы скинуть напряжение.
– Ну, пойдем, что ли, позавтракаем? Маринка требует курить бросить.
– Требует?
– Говорит, в моем возрасте вредно так легкие перегружать. Да и на тренировках одышка уже появилась. А у тебя?
– Вроде нет.
– Но я тебя предупредил!
– Насчет одышки?
– Насчет Марины. Она за компанию и тебя может заставить бросить курить. Чтоб меня не сбивал.
– А! Обойдется.
– Вот завидую я тебе иногда, Сань. Ни мозговыноса, ни птичканутых родственничков. Живешь в свое удовольствие и не паришься.
– Только иногда? – усмехнулся я, уловив иронию.
– Да. А потом смотрю на Польку и понимаю, что не зря… Все это не зря.
Тут я промолчал. Тема его дочери всегда была щепетильной. Не скажу, что Костя баловал дочь, но в части вмешательства в воспитание ревностно оберегал подступы. Наверное, поэтому Полина не посещала бальные танцы, музыкалку и художку, как все девочки ее возраста, а исправно ходила в тир, в секцию восточных единоборств и на шахматы. Насколько Полине это было интересно, я не знал, но уже после двенадцати все кружки она забросила, став обычной домашней девочкой.
Пока ей не исполнилось восемнадцать…
И теперь у девочки новое увлечение, но папа даже не в курсе.
За завтраком Марина пыталась расспросить меня о планах на следующую неделю. Как выяснилось из разговоров, они с Костей уезжали к матери, а Полина оставалась дома, готовиться к сессии.
– Я бы попросила Танюху приехать проверить, но она как назло на природу в выходные. Может, ты заскочишь?
– Ма-ам! – Полина громко отложила вилку и нахмурилась на мать. – Я большая. За мной не надо присматривать, ладно? Перед дядей Сашей прям неудобно…
Не смог сдержать улыбку от такой напускной серьезности:
– Ничего, мне не трудно. Приеду, навещу.
Полина быстро посмотрела на меня, закусила губу и снова начала кромсать блинчик.
– Вот и чудесно! И не предупреждай ее, когда заедешь. Пусть сидит дома и ждет.
Я покачал головой, не сводя насмешливого взгляда со злящейся козявки. Нам обоим было понятно, что это способ проконтролировать ее, а не дом.
– Полина, маму прежде всего беспокоит твоя безопасность, – спокойно пояснил я, допивая чай.
– Ну конечно. Что со мной случится, если я безвылазно буду сидеть дома?
– И ничего не случится, если дядя Саша приедет проведать, – чуть резко закрыл тему Костя. – Ты уже уезжаешь?
Друг развернулся корпусом ко мне, закрывая собой Полину.
– Да.
– Не останешься на баню?
– Не сегодня.
Мы встали из-за стола, когда на выходе из столовой нас обогнала Полина и протиснулась вперед.
– Я сейчас.
Костя проводил меня до машины, тайком выкурил полсигареты и встал у ворот, чтобы выпустить с территории. Но выехать я не успел. Из дома выскочила Полина, открыла пассажирскую дверь и заговорщицки затараторила, поглядывая на озадачившегося отца:
– Это подарок. Вам. Спасибо, что выручили.
На сиденье легла коробка кубинских сигар. Откуда они у девчонки?
Полина, похоже, догадалась о моем изумлении, шепнула в ответ:
– Папины. Но он бросает курить, мама велела спрятать.
Я не успел сориентироваться по такому дорогому «подарку», как Полина суетливо зашептала:
– Вам они точно понравятся, а я так спрячу, что потом не найду. Ой, папа идет. Черт! В бардачок уберу…
– Нет. Стой!
Но рука Полины стремительно дернула ручку. Крышка бардачка распахнулась, и все моя походная атрибутика вывалилась наружу.
– Я не разрешал открывать, – процедил я ошеломленной Полине.
– А я не думала, что у человека не в Теме может быть столько ошейников в машине.
Вот на этой двусмысленной ноте нас поймал Костя. Я лихорадочно запихал ремешки и наручники в бардачок, а Лина придавила сверху коробкой с кубинскими сигарами и резко отдернула пальцы, чтобы я их не прихлопнул.
– Что это вы тут шкеритесь? – протянул подходящий Костя.
– Я…
– Она…
Полина закусила губу, просительно глядя на меня, и этот взгляд царапнул. Неправильно царапнул. Ее взгляды не должны быть такими просящими.
– Она что-то обронила у меня в салоне, – пробормотал я, пытаясь разобраться с непонятным чувством, поселившимся внутри.
– Нашла? – Костя бодро хлопнул по плечу Полины.
Только тогда она отвела от меня свои большие влажные глаза и покачала головой:
– Наверно, дома у дяди Саши оставила. Потом как-нибудь заберу.
Костя кивнул, снова попрощался со мной, и я уехал. А из головы упорно не выходил взгляд Полины. Просящий и одновременно требующий защитить. И внутренний монстр откликнулся на зов. Пригреть, защитить и забрать себе. Присвоить, подмять и навязать свою волю.
Но ведь это дочь Костьки. Могла бы вполне быть моей…
Нет. Не могла.
Я свернул на обочину, набрал Нину и отправил ее на квартиру, вычистить и приготовить к сессии. Следующим звонком я вызвал сабу. Девчонка имела склонность к мазе, и хоть я сам не тяготел к физическим расправам, пристрастие могло сыграть мне на руку за счет ее выносливости. Предыдущая сломалась, недотянув до конца сессии, надеюсь, эта выдержит.
– Обещаешь отшлепать меня, господин? – с легким вызовом осведомилась саба.
– Обещаю отодрать тебя сначала ремнем, потом раком.
Она хихикнула, совсем как девчонка, заводя руки за спину, чтобы я скрепил запястья.
– Одно условие на сегодня, – выдохнул ей в ухо, пробегая пальцами по ладной фигуре и задерживаясь на высокой груди.
– Любое, – покорно отозвалась саба.
– Называй меня «дядя Саша»…
Подозрение, что меня накрывает от мысли трахнуть дочь друга, отступило. На третьем круге и очередном стоне это ее «дядь Саш» стало безумно раздражать. Только спустя пять часов я отпустил сабу и с удивлением обнаружил Нину, все это время просидевшую под дверью.
– Заходи. – Я нахмурился, косясь на соседние квартиры.
Вряд ли их быстро сменяющиеся арендаторы следят за моим появлением в квартире, но не хотелось бы нездорового любопытства, какого хрена я закрылся в доме с одной, а вторая сидит на коленях на коврике перед дверью.
– Пока я в душе – приберись. Потом примешь наказание.
Нина согласно кивнула. Вряд ли ей пришло на ум спорить, раз она понимала, за что будет наказана.
С Ниной у меня был подписан договор, тот самый, который так интересовал Полину. Но не было стоп-слова. Я искал домработницу, и, как это всегда бывает, ко мне она попала из Темы. Старательная, чистоплотная и дотошная в части быта.
А еще плотно сидящая на подчинении и домогательствах. Это она предложила составить не договор найма, а контракт хозяина и раба. Нина готова была отказаться от оплаты ради удовлетворения своих своеобразных прихотей.
Но я платил, это моя компенсация ей за редкий интим. Нина была некрасива, а глотать виагру, чтобы оплатить уборку, не вставляло мне. Хотя иногда ей перепадало, но, видимо, недостаточно.
Она определенно ждала, что я захочу добавки, как в прошлую сессию. Ждала, чтобы получить свой кусочек игры.
Я вышел из душа, не заботясь об одежде, вытираясь белоснежным полотенцем и осматривая упавшую на колени Нину. Та не скрывалась, жадно разглядывая мое тело.
– Я придумал тебе наказание. Иди к машине и жди меня.
Одевался неторопливо, заранее зная, как пройдет остаток субботы. Вышел из здания, сразу заприметив рабу у «крузака». Для нее я нес в пакетике реквизит. Уверен, после сегодняшнего вечера Нина не станет устраивать мне засады под дверью.
– Поехали. Садись назад.
– Хозяин… А можно?..
Я недовольно остановился, обернувшись к ней. Нина заговаривала редко, а сейчас еще и момент для привлечения внимания был выбран неподходящий.
– Что еще?
– Можно я доеду в багажнике?
– Стоять! Не надо падать на колени перед окнами многоэтажки, – тихо процедил я, открывая багажник и удерживая ей затылок, чтобы не ударилась.
– Можете связать руки, хозяин.
Ого, а Нина-то уже по полной инсталлирует игру.
– Нет. Если остановят гайцы, сложновато будет объяснить, почему я подвожу девушку в багажнике. А с наручниками это станет серьезной проблемой.
Захлопнув багажник, я сел за руль, завел машину и глянул в зеркало заднего вида. Не то чтобы я беспокоился о комфорте Нины, но сама ситуация мне нравилась.
Вот если бы я сейчас в багажнике перевозил не рабу, а… другую маленькую заразу в крошечном платьишке, смотрящую на меня просящими темными глазищами, то вечером была бы еще одна сессия.
Я откинулся на спинку, чувствуя, как тянет в паху. И это после пяти часов неторопливого удовлетворения всех моих извращенных прихотей!
Черт тебя побери, Полина! Умеешь ты всколыхнуть нездоровый интерес в мужчине.
Я выехал со двора, запретив себе думать о дочери Кости. Но я никогда не был послушным мальчиком.
Дома приковал раздевшуюся домработницу к кресту, обработал шарики дезинфицирующим раствором и проверил батарейки в пульте.
– Не напрягайся.
Дождался, когда мышцы вагины расслабятся, нанес немного лубриканта на щель и ввел оба вагинальных шарика.
– Это наказание, – напомнил, включая вибрацию. – Стонать, кричать и издавать любые другие звуки запрещаю.
Я помотал шариком-кляпом перед ее лицом и положил на видное место рядом с пультом. Оставшийся вечер провел на диване перед телевизором, наблюдая за соревнованиями по тай-боксу.
Поздний ужин ждал на кухне за столом, я наблюдал за неуверенными передвижениями Нины по кухне. После трехчасового стимулирования, отключил вибрацию, заметив у Нины упавшее давление. Но когда вытаскивал шарики из щели, Нина насела на мои пальцы и буквально в два касания получила разрядку. Вся воспитательная сессия была сорвана вырванным оргазмом.
Я влепил ей пощечину, немного гася чувственность.
– Если ты сейчас еще и разрыдаешься – я разорву контракт.
– Нет… Я… Простите, хозяин. Простите меня. – Губы задрожали, но Нина сдержалась.
– Хочу легкий ужин. Рыба, зелень, козий сыр.
– Слушаюсь.
Я отпустил Нину, а сам тщательно вымыл руки и перешел в кухню, чтобы наблюдать за приготовлениями еды едва стоящей на ногах рабыни.
Телефон завибрировал, заставив Нину вздрогнуть, а меня улыбнуться.
Я мельком взглянул на экран. Смс с неопределившегося номера. Такие я, как правило, не читаю, вряд ли срочное. Но, выхватив на экране блокировки начало сообщения, перестал улыбаться.
А вот и первый вопрос от Полины:
«У вас есть садистские склонности, дядя Саш?»
Я сжал челюсти, но потом представил, как она, высунув язычок, придумывает эту проказу, и снова растянул губы в улыбке. Все же отличная сессия снимает излишнюю агрессию.
«Нет».
Но не успел мой ответ уйти, добавил вторую смс:
«Но ремнем пользоваться умею».
Я чувствовал, что у нее свербит тут же переспросить или даже напроситься, и телефон снова ожил:
«А запас ремней, надо полагать, вы перевозите в багажнике?»
Вот козявка!
«Нет, в багажнике я перевожу тех, кого потом нещадно порю».
Повисла пауза. Нина накрыла мне стол, поставила салат, подала нож с вилкой, поставила блюдо с отличным стейком из лосося, когда телефон завибрировал.
«Хочу проехаться как-нибудь в вашем багажнике».
Я усмехнулся, чувствуя зверский аппетит. Не спеша поел, запил белым вином, отпустил до утра Нину, обговорив с ней меню на завтра. И только потом написал ответ:
«Это произойдет только тогда, когда захочу я».
Думал, на этом наша переписка закончится, но нет, снова поступил сигнал.
«Или когда я сильно провинюсь? Вы накажете меня?»
Отставил фужер, еще раз перечитал, озадачившись ответом. Ведь в самом вопросе были вызов и предвкушение. Козявка обещала нарываться, чтобы попасть на расправу. И я как лох повелся, изначально допустив переписку в заигрывающем тоне. Она меня определенно поймала.
Я перечитал смс от нее и свои. Нет, у меня не было шанса соскочить, девчонка так или иначе подвела бы меня к действиям.
Без пяти двенадцать я отправил ответ:
«Мы договаривались только на вопросы по делу. Никакой практики».
Я не ждал ответа. Его и не последовало.
Воскресенье проторчал в клубе, узкоспециализированном. Размышлял.
Мне нужно было понять, что заставляет людей идти в Тему. Я знал, из-за чего они на нее подсаживаются, но не понимал, зачем изначально идут.
Сам я влез в БДСМ из-за любви к более жесткому сексу. Просто трах не заводил так, как грубый трах. Я не любил прелюдии и предварительные заигрывания. Мне нравилось выбирать девушку, практически тыча в нее пальцем, и трахать без принятых расшаркиваний перед процессом.
Любовь, цветы и поцелуи вызывали омерзение. Хотелось честных отношений хотя бы перед самим собой. Секс – это только процесс, физиологический контакт между двумя и более участниками для достижения оргазма.
Так что в Тему я попал как раз, чтобы избежать неминуемых отношений с девушками. Костян косвенно оказался причастным к моему отклонению, закрутив в то время роман с Маринкой. Насмотревшись, как Маринка крутит им направо и налево, а тот терпит, чтобы снизойти до пассивных трепыханий под одеялом в студенческой комнатушке, окончательно понял, что в сексе главным буду я. Решаю, когда, где и с кем. Как – тоже решаю я.
И в Теме я нашел все эти возможности и рычаги. Там изначально можно было обозначить свою позицию и подобрать партнера, которому свое положение доказывать не надо, потому что он тащится от противоположной роли.
С годами и с вереницей временных партнеров я особо проникся к игре. Просто трах стал скучен. Физиологический процесс уже не давал приход. Хотелось чего-то большего. Охоты, азарта, добычи, сдающейся тебе жертвы. Игры открыли для меня новый пласт БДСМ.
И новый уровень ответственности.
К тому времени я уже создал свою фирму и порвал рынок рекламных изготовителей. В меня идеально вписывалась роль хозяина в сексе и по жизни. Я руководил сотрудниками, не задумываясь, точно зная, что они подчинятся и сделают так, как требую я. И знал, что несу полную ответственность за своих подчиненных. Идеальная бизнес-структура, которая помогла за пять лет основательно закрепиться на рынке и расшириться. Теперь моя фирма стала единственным крупным рекламным агентством, предоставляющим все виды услуг от билбордов и полиграфии до концепта брендбука с полным позиционированием клиента на рынке.
Интимная жизнь не входила в резонанс с деловой, БДСМ идеально вписался в концепцию моей жизни, и у меня никогда не возникало мысли что-то менять.
Но это то, что касалось меня. А что приводит в Тему других? Почему Полина уверена, что БДСМ – ее тема?
Основная масса в клубе – уже опытные доминанты и сабы. Я кивал одним, принимал рукопожатия от других. Почти нет новичков. Среди доминантов нет точно. Но я искал новеньких сабмиссивов. Они как раз довольно часто появлялись в закрытом клубе в сопровождении проверенных членов.
Вот такую новенькую я и приметил рядом с Егором, старым знакомым по клубу, с которым мы имели некоторый опыт совместных сессий и периодически обменивались сабами. В отличие от меня Егор любил садо, в то время как я больше углублялся в игры и философию.
Сегодня рядом с ним в широком ошейнике стояла молоденькая пугливая девушка. Помимо обязательного аксессуара, на ней была одежда, полностью закрывающая грудь, руки и ноги. И только подойдя ближе, я заметил на единственно открытом участке, на лице, замаскированные тональником синяки.
Побои.
И все же она с ним. Осталась. Значит, видит в этом смысл.
Какой?
– Привет, Егор. Новенькая? Давно с тобой?
– Не приценивайся, Сань. Я от нее пока еще тащусь. Не дам даже покататься.
Я мотнул головой, типа и не собирался просить напрокат, но поговорить с ними очень хотелось.
– Пойдем за мой столик? Угощу ужином.
– Тебе зачем? Я сам в состоянии оплатить нам ужин.
– Хочу поговорить. Задать пару вопросов. Столкнулся тут с… сабой, но не уверен.
– Ты? Не уверен? Это что-то новенькое. Угости.
Только тут я заметил, что щиколотки девушки были между собой скованы цепью, отчего передвигалась она крайне неловко, чем постоянно заслуживала тычки от Егора.
– Я поговорю с ней? – спросил я его, после того как от стола отошел официант с нашим заказом.
Для своей сабы Егор заказал собачью миску и паштет. Еще одна игра в публичное унижение, плюс догги-стайл. Но время у меня на любопытство теперь ограничено.
– Говори, – усмехнулся Егор, подтягивая к себе бутылку пива и поглаживая рукой шею девчонки у основания черепа.
Я внимательно разглядывал затравленный взгляд. Она скорее дрожала от ласки Егора, чем принимала. Вряд ли ответит откровенно, а сплавить Егора, успеть заручиться поддержкой сабы и вывести на откровенный разговор я не успею.
– Давно в Теме?
– П-полгода…
– Как попала? Любопытство? Знакомые привели?
– Нет… Я просто… Хотела попробовать.
– М… Сразу с СМ начала?
Быстрый испуганный взгляд на хозяина и отрицательный ответ мне.
– А в садо-мазо давно?
– Не очень…
– Я первый, – довольно пояснил Егор. – Она у меня неделю.
Я снова сосредоточился на девчонке, замечая, однако, приближающегося официанта с миской для корма и паштетом. Черт!
– Сколько тебе лет?
– Девятнадцать…
– Тебе нравится в Теме?
Затравленный взгляд девчонки на Егора был единственным ответом. Как только он наиграется ею и отпустит – она выйдет из Темы навсегда. Либо Егор ее сломает, и она станет рабой любого, кому нравятся тряпичные безвольные игрушки.
Твою мать! Я не хочу такого урока для Полины! Если уж девчонка полезет в Тему, то под моим чутким руководством.
Я смотрел, как Егор тычет сабу лицом в паштет, специально делая процедуру грязной и унизительной, и набирал смс уже занесенному в справочник абоненту:
«Неужели все вопросы закончились? Так быстро сдулась?»