В отделении Лыткин и Юрий Михайлович подвели итог осмотра и допроса свидетелей: первым претендентом на роль преступника, без сомнения, был отвергнутый Калугиным возлюбленный его дочери, тракторист Сергей Хижняк, на задержание которого уже послали двух полицейских.
В кабинет заглянул дежурный:
– Товарищ майор, тут свидетель пришёл, Зотов.
– Давайте его сюда.
В кабинет вошёл парень лет двадцати пяти, при виде которого Лыткин остолбенел и буквально, не по-майорски, разинул рот. Он с удивлением уставился на вошедшего округлившимися глазами, словно тот был инопланетянин, вышедший из блестящей космической капсулы. Парень, в свою очередь, имел такой же удивлённый вид: с немым вопросом в глазах глядел он на живописного майора.
…Дело в том, что свидетель Зотов… был одет в форму сержанта НКВД, как будто только что перешагнул грань эпох из тридцатых в современность.
Начальник полиции с интересом наблюдал за этой эпохальной встречей двух коллег по огневым романтическим временам становления отечественной госбезопасности. Вся сцена, эмоции и внешность двух встретившихся, и вправду, были куда более убедительны, чем постановки самых профессиональных академических театров.
Первым очнулся более опытный, и всё-таки старший по званию, Лыткин:
– Кто вы и что это? Почему вы так одеты?
– А вы почему, – неуверенно спросил, в свою очередь, сержант НКВД, показывая на мундир майора.
– Э-э-э, м-м-м… Отвечайте на вопрос, – вполне справедливо заметил Лыткин.
– Зотов Эдуард Львович, – отчеканил сержант, – Актёр я. Прямо со съёмок. Мы тут, в Речном, фильм снимаем про раскулачивание и коллективизацию в этом районе.
– А-а-а, вот оно что… Ну надо же, – уже спокойно и как-то более приветливо проговорил Лыткин. – Ну, хорошо, присаживайтесь. Расскажите, что вы видели вчера.
– В первом часу ночи я возвращался из села в старое Речное, в съёмочный лагерь. Шёл по тропинке вдоль дороги. Сзади, недалеко от меня, остановился мотоцикл «Урал» с коляской. Видимо, без глушителя, потому что ревел, как ракета. Водитель вытащил из люльки обрез ружья, я рядом был, видел, подошёл к реке и бросил его в воду. Потом сел и поехал дальше, в сторону старого Речного. Я пригнулся, чтобы он не увидел меня. Ну, вот, всё.
– Опознать его можете?
– Вряд ли, он в шлеме был, одни глаза были видны. Шлем оранжевого цвета.
– Хорошо, – сказал Лыткин, – Молодец, сержант, во время оказался в нужном месте.
Сержант отдал честь, а начальник отделения развёл руками, покачал головой и задумчиво посмотрел в окно.
Зотова отпустили, а вскоре пришёл участковый Вадим и сообщил, что ни Сергея, ни мотоцикла «Урал» в доме Хижняков нет. Сестра подозреваемого сказала, что брат как уехал вчера вечером, так и не появлялся. Вскрыли сейф для хранения оружия, охотничьего ружья там тоже не оказалось.
Лыткин нахмурился:
– Понятно. Завтра схожу сам, допрошу, посмотрю. И организуйте кого-нибудь из местных, чтобы поныряли в маске и в ластах на месте, которое покажет Зотов, ну, где Хижняк сбросил обрез. Самого – в розыск. Хотя, чувствую, далеко он уйти не мог.
Около пяти часов вечера Лыткин поужинал в кафе местной гостиницы и пошёл на квартиру, к месту постоя. Дом директора школы Казакова, в огороде которого стоял небольшой кирпичный домик-флигель, майору накануне показал начальник отделения, подтвердив, что уже есть договорённость о постое и вещи майора уже там. Хозяин, Леонид Петрович, пожилой вежливый человек, показал домик и дал майору ключи от него.
Жилище оказалось уютным, обустроенным помещением с подведённой водой и электричеством, из двух комнат: кухни и спальни, из окна которой можно было созерцать удивительно красивый деревенский пейзаж с зелёными квадратами огородов, сбегающими вниз к водной глади реки. На её другом берегу сразу же начиналась стена тёмно-зелёного хвойного леса. Большой разложенный диван, стол и два кресла дополняли интерьер спального помещения.
– Я тут часто работал по своим школьным делам, – указав на письменный стол, сказал Леонид Петрович, – А на следующей неделе ухожу на пенсию. Уже все дела сдал. Чай или еду можете готовить на газовой плите Бельё постельное в шкафчике. В буфете, если понадобится, имеются кастрюли, сковородка, посуда. Там же соль и сахар.
– Хорошо, Леонид Петрович, спасибо, – вежливо ответил уполномоченный. Он открыл чемодан, достал всё необходимое и собрал разложенный диван в одноместное койко-место.
Вечер. Предзакатное солнце окрасило заоконный пейзаж в тёмно-оранжевый марсианский цвет. Река, отражая закат, переливалась светящейся чешуёй, словно огромный рекламный баннер.
Лыткин включил настольную лампу и продолжил набирать с диктофона на свой ноутбук показания свидетелей, чтобы завтра распечатать в отделении и дать им на подпись. Дела, протоколы, документацию майор всегда вёл чрезвычайно аккуратно, чем не раз заслуживал похвалу от начальства.
Неожиданно в дверь постучали.
– Войдите.
В комнату вошли двое: молодая женщина с большими глазами серого, как у Лыткина, цвета, красиво очерченными полными губами и длинными каштановыми волосами, перехваченными резинкой. Одета она была в цветастое ситцевое ретро-платье и современную ветровку.
Мужчина, который следовал за ней, имел странный вид и весьма оригинальный стиль одежды. На его голове не имелось никакой причёски, а длинные, пепельного цвета, волосы по плечи, были растрёпанны. Загоревшее лицо, с лёгким инеем белёсой щетины на тёмной коже, дополняли рукотворные предметы: тёмные, идеально круглые очки с тонкими дужками и изящная деревянная курительная трубка, которую посетитель не выпускал из зубов даже во время говорения. Роскошные, прямо какие-то твёрдые, усы саблями. Одет вошедший был в оригинальную накидку-разлетайку, похожую на пончо, но на больших пуговицах, галифе с синими лампасами и хромовые сапоги на ногах. Лыткин слегка удивился такому наряду. Гости встали у дверей.
– Здравствуйте, товарищ майор! – твёрдо и уважительно произнёс странный посетитель, – Я – Железнов Осип Валентинович, режиссёр. Это – Вероника Молниевидная, шучу, Громова, актриса, – он показал на красавицу. Та широко открытыми глазами, не мигая и с интересом, смотрела на Лыткина, – Мы здесь, в старом Речном, снимаем фильм о трагедии раскулачивания в тридцатых годах в местном колхозе. По подлинным архивным документам.
– Присаживайтесь, – сказал Лыткин, указывая ладонью на диван, – Интересно. И что же?
Посетители сели. Режиссёр уже несколько торопливо и увлекательно, словно ворожил, продолжал:
– Разрешите, я коротко расскажу о сюжете: местная ячейка, комбед, раскулачивает конезаводчика, хозяина большого скотного двора Семёна Кулагина. Отнимают, то есть коллективизирует, всё имущество, дом, грозят хозяину ссылкой по второй категории. Тот подаётся в бега, а потом коварно убивает председателя колхоза Ефима Хижняка, который проживает в своём доме с дочерью Любой. Её вот Вероника играет. Эти сцены мы уже сняли.
Вероника подтвердила, медленно кивнув головой и по-прежнему не сводя с хозяина своих внимательных, и всё ещё удивлённых, больших глаз.
– Ну, вот. Областной НКВД посылает уполномоченного для расследования убийства. Люба Хижняк, то есть дочь убитого председателя, и приехавший майор влюбляются друг в друга. Прямо с первого взгляда, режиссёр посмотрел на Веронику, – Тут совершается покушение и на майора. Ранен.
– Вы это серьёзно? – спросил постоялец, – Что, так и было?
– Владимир Стаханович, можете посмотреть архивные документы, протоколы. А теперь самое главное. Вот как раз уполномоченного мы очень просим сыграть вас. Да-да, не удивляйтесь, пожалуйста. У вас фактура, типаж, форма. И вот какое удивительное совпадение – вы тоже уполномоченный. Это уже провидение. Нам про вас Зотов рассказал, который сержанта НКВД играет, местного помощника уполномоченного. Вы идеально подходите! Всего несколько сцен. Это не займёт много времени. Опять же, как ни странно, у вас даже фамилии совпадают, тот по архивам – майор НКВД Фёдор Николаевич Лыткин. Мы, конечно же, надеемся на ваше согласие. Ведь это история нашей страны, органов. Всё это переплетено с днём сегодняшним, актуально…
Лыткин немного опешил от свалившейся на него информации. Пожал плечами.
– Ну, не знаю, неожиданное предложение… Не играл я ни разу… Да и здесь, в Речном, я по другим делам. Хотя, надо признать, в чём-то похожим…
Он в лёгком замешательстве посмотрел на Железнова, потом на Веронику. Суровый майор и нежная женщина пересеклись взглядами. И вдруг и Лыткин, и Вероника почувствовали такое взаимопритяжение, некую телепатическую перекличку, как будто знакомы они были уже давным-давно. Некоторое время они были не в силах отвести глаз друг от друга.
– Вот что, – настойчиво и убедительно заговорил режиссёр, – Давайте так: мы вам оставляем сценарий. Вы знакомитесь с ним, с вашей ролью, завтра в 16.00 мы вас ждём на съёмочной площадке, в старом селе. Первая сцена – это приезд уполномоченного, майора Лыткина в Речное, знакомство с дочерью председателя, Любой.
Железнов указал на Веронику. Та покорно и умоляюще посмотрела на майора влажными немигающими глазами.
– Я уверена, – тихо и как-то загадочно сказала она, – лучше Вас никто не сыграет. Опять же… внутренние органы…
– Ну, хорошо, посмотрим…, – застенчиво сказал Лыткин, заворожённый её глазами и речью, – Но, пока твёрдо обещать не могу.
– Не будем вам мешать принять окончательное решение, до свидания, надеюсь, до завтра, – сказал Осип Железнов, – Посмотрите сценарий, Вам будет интересно.
Работники кинематографа поднялась, первым вышел режиссёр, Вероника же задержалась в дверном проёме, и, оглянувшись, ещё раз долгим просительным взглядом посмотрела на уже не такого сурового майора. Тот растерянно кивнул ей и машинально взял в руки стопку листов оставленного сценария.