Ночную тишину комнаты нарушало жужжание конвектора. Мрак был густой, и какой-то тягучий что ли… и от него даже дышать было тяжело. Словно что-то неотъемлемо давило на грудь… сжимало будто тисками.
Чувства безысходности, собственной беспомощности… невозможности исправить то, что уже произошло – практически съедало изнутри. Хотелось, что говорится, волком выть.
И эту долгую, холодную ночь с ее мучительно медленным ходом времени, я провела упорно глядя через окутавший все вокруг мрак, в потолок.
Просто не было сна. Да и откуда ему взяться? Ведь я просто разбита… основательно и бесповоротно уничтожена.
Их нет.
Больше нет.
Никого не осталось.
Ни одного.
Это произошло так глупо. Так быстро. Неожиданно и жестко. Я нуждалась в них. Они были частью моей жизни. Я видела их рождение. По крайней мере двоих из трех.
Да, для кого-то кошки не имеют особого значения… но, не для меня. Эти – были моими родными. И тот, кто занимался расфасовкой корма, добавил туда яда: должен ответить за это.
Он, или она должны почувствовать на собственной шкуре то, что испытали они!
Я не знаю, что это был за яд и какова доза – но они погибли за считанные секунды. Помочь было невозможно.
Я свернулась клубком, подтянув колени к груди и включив висевший на стене возле кровати – фонарик, осмотрелась. Пусто… теперь в комнате было пусто. 16 декабря – самый ужасный день в моей жизни.
Конечно, время лечит. И все можно пережить. Но почему вообще это должно происходить? Почему мне столько всего выпадает? Что я такого сделала? Где нагрешила? А они? Это ведь ужасно. Разве нет?
Что могли совершить эти беззащитные комочки? За что им такая гибель? Реальность несправедлива и полна дерьма!
И поэтому я тешила себя надеждой что вдруг свершиться чудо. Произойдет нечто такое, что дарует мне силу… способность перемещаться в пространстве и времени… И тогда… тогда я смогу все исправить.
Вычеркнуть тот злосчастный день из своей истории….
Эта фантазия… надежда… грела меня. И только благодаря этому я продолжала жить. Но все же, на меня то и дело накатывало. Вот так как сегодня.
За окном начал глухо барабанить дождь. Такие дожди чаще всего бывают затяжные. Но, не в этом случае.
Я слушала его, лежа в кровати. Мои самые верные друзья ушли, вот так просто, будто по щелчку. А я осталась.
И никто больше не грызет шлепки, не точит коготки об диван, не мнет лапками плед громко мурлыча, не крутится под ногами когда я выхожу из комнаты…
Их больше нет со мной – вот и все. И мне придется оставаться наедине с собой и слушать эту ужасающую тишину, нарушаемую лишь тиканьем часов и треском конвектора.
Шумно выдохнув, я резко села и бросила взгляд на стол, где с краю лежал книга. Я пыталась ее прочесть раз так 5 – не меньше. Но никак не могла осилить. И раз уж сейчас сна нет, решила сделать еще одну попытку.
Эта книга была абсолютно неинтересная. Я никак не могла и строчки осилить. Это был не то роман, не то какой-то заунылый рассказ…
Некоторые страницы были загнуты, а другие так и вовсе вырваны. Но для чего-то вложены обратно.
Одного взгляда на них хватило, чтобы понять – они вовсе не вырваны, а аккуратно вырезаны. только вот неизвестно для чего было их вырезать а потом вкладывать обратно на место…
На глаз, страницам было не меньше десяти лет. Хотя, от того что бумага была тонкая и от времени окрасившаяся в цвет песка – точно сказать невозможно. А еще, нигде на этой книге не был указан год издательства, да и собственно название типографии тоже.
Именно это меня и заинтересовало в ней. И только поэтому я взяла ее домой.
Я даже хотела открыть себе абонемент в библиотеке, но когда принесла книгу на кафедру выдачи – библиотекарь сильно удивилась. Оказалось, что этой книги нет в их картотеке. Она решила, что ее кто-то принес с собой и забыл. Поэтому велела оставить ее на стойке.
Но меня заинтересовала эта странность и я во что бы то ни стало, решила прочесть эту унылую писанину.
Так что, как только библиотекарь отвернулась, я прикрыла книгу двумя другими лежавшими на стойке и сделала вид что отношу их обратно на полку. Но, сумела сунуть нужную мне, под куртку. И вот теперь она лежит передо мной на столе.
Первая глава гласила: что скрывает шум ветра?
Но стоило только начать читать, как меня тут же клонило в сон.
К этому времени за окном уже совсем стемнело, и поднялся невероятной силы ветер, сопровождаемый редким дождем. Он хлестал порывами. Да так, что казалось, будто еще чуть-чуть и сорвет крышу.
По яндекс погоде было сказано, что 12,3 м/с.
Капли воды стекали тонкими дорожками по стеклу, так и норовя пробраться внутрь.
В последнее время я все чаще сидела по ночам за ноутбуком, пытаясь исторгнуть хоть предложение. И даже блокнот с ручкой не помогал. Хотя раньше я всегда предпочитала писать вначале на бумаге и только потом переносить в цифровой формат, сейчас же решила попробовать сразу оба способа. Но не один не работал.
Я ничего не могла написать.
Вот и решила поискать вдохновения у других авторов. Но по-прежнему сидела до самого рассвета, а потом просто вырубалась. И просыпалась во второй половине дня.
А когда комната вновь погружалась в темноту, я включала висящую на плечиках для одежды – лампу и ноутбук, усаживалась на табурет и всю ночь сидела, глядя то в монитор, то на клетчатый лист блокнота.
При теплом, мягком свете сороковаттной лампы думалось намного лучше, дневной же не давал мне покоя. Я даже в комнате не хотела находиться.
Не было никаких мыслей. Они будто сидели где-то в моих чертогах разума и дожидались наступления сумерек.
Проработав, если так можно сказать, всю ночь. Я обычно отрубалась в районе четырех – пяти утра. Завешав окно махровым, бордового цвета полотенцем, наглухо. Не позволив солнечным лучам пробраться в комнату, я наконец-то могла отдохнуть.
Но сны у меня, в последнее время были страннее обычного. Почему-то в них, я возвращалась в город, где жила прежде. И видела не наш дом, а квартиру которую мы продали в 2013 году. Две большие комнаты с высокими потолками, просторная проходная кухня, прихожая, кладовая и туалет. И в ней все еще жила, год назад умершая бабушка. А с ней, трое моих котеев, которые погибли два месяца назад: Кастиэль, Гавриил и Боня…
Они все так же гуляли на поводках, выпрыгнув через распахнутое окно бабушкиной комнаты, за которым стоял теплый летний денек. Но как бы я не старалась взять на руки хоть одного из них – они не шли ко мне. А проснувшись, я в первые минуты не могла осознать где сон, а где явь. И порой, даже просыпаться не хотела… Ведь там было все прекрасно.
Отвлекшись от своих мыслей, я вновь устремила взгляд в книжные строки: «Когда на улице уже совсем стемнело, ветер по-прежнему не собирался униматься. Это был конец февраля и сегодня, надо сказать, выдались самые снежные сутки. Вьюга завывала просто волком, не иначе. И белоснежные хлопья летели, будто снежные мухи, осыпаясь на город настоящим конфетти…»
Я оторвалась от строк и заложив книгу ручкой, посмотрела в окно. В черном зеркале стекла отражалось мое измученное лицо: мешки под глазами; отпущенная неровная челка закрывающая брови которые требуют внимания; слегка заметная линия второго подбородка, которая появлялась, стоило лишь опустить голову; и раскрасневшаяся кожа… должно быть опять съела что-то не то…
Свое лицо я с радостью бы променяла на чье-нибудь другое… Или хотя бы некоторые черты. Ведь уже после тридцати лет, на человеческом лице начинают происходить возрастные изменения, которые не могут не удручать.
Морщины, которые перестают разглаживаться, после того как наморщишь лоб; скулы оседают; носогубные складки стают все отчетливее; кожа теряет былую эластичность…
И это дико пугало меня. То, что подобное невозможно остановить, как бы того не желало сердце.