Мои первые две беременности были идеальными. Пару раз анализы шалили, но не более того. Я никогда не лежала на сохранении и понятия не имела, что такое тонус матки. Поэтому кровь на белье перепугала до ужаса. Каждую секунду я ждала боли или влаги между ног.
За руль в таком состоянии, конечно, сесть не решилась. Я вызвала такси и на всякий случай сгребла со стола деньги Тимура. Наличкой я почти не пользовалась, но в такой ситуации может пригодиться.
Чтобы немного отвлечься, я решила погуглить клинику.
У меня глаза на лоб полезли, едва я зашла на сайт. Даже по описанию и дизайну было понятно, что это очень, очень, очень дорогая больница. В ней сопровождали беременность и принимали роды. Очень индивидуальный подход. Очень красивые кабинеты и палаты. Очень хорошие врачи.
Оставалось молиться, что у меня хватит денег на прием в экстренном порядке.
Все-таки мы не в Лондоне живем, и это не королевский госпиталь. Я наделась, что моих рублей будет достаточно.
Никита, как и обещал, встретил меня на стоянке у больницы. Он галантно подал руку, помогая выйти из такси. Сразу стал собирать анамнез:
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
– Боли не появились?
– Нет.
– Выделения?
– Вроде нет. Во всяком случае я не чувствую.
– Уже хорошо.
– У тебя была внематочная когда-нибудь?
– Нет.
– Ладно. Венерические заболевания?
Я кашлянула.
– Нет.
– Давно проверялась?
Я закашлялась сильнее, и Никита сразу объяснил:
– Понимаю, что это неприятные вопросы, но учитывая полигамию твоего мужа – все может быть.
Я аж споткнулась. Никита придержал меня за локоть и не отпустил больше. Он открыл дверь служебного входа, выдал мне бахилы.
На нем была синяя форма, которая невероятно красиво подчеркивала цвет его глаз. Мне бы о болезнях думать, а я любуюсь бывшим.
– Не проверялась давно, – запоздало проговорила я. – Вроде в первую беременность сдавала все анализы, а со вторым не потребовалось. Не знаю почему. Или не помню. Столько лет прошло. Думаешь, у меня СПИД?
Я, конечно, предположила самое страшное. Никита на это только хрюкнул, но быстро взял себя в руки.
– Думаю, что все в порядке, Лен. Но нужно проверить на всякий случай.
Он отвел меня в какой-то кабинет, где я оставила куртку. Оттуда мы снова пошли по уютному коридору. Теплое освещение и приятный персиковый цвет стен очень успокаивали. Я бы с удовольствием посидела на симпатичном диванчике, но Ник постучал в дверь кабинета.
– Марина Борисовна, – проговорил он, толкая дверь. – Побеспокоим вас капельку?
– Без проблем, Никита Георгиевич.
Приятная женщина в ярко-розовой пижаме улыбнулась мне и моему другу. Я немного растерялась и не решалась войти. Никита подтолкнул меня вперед.
– Марина Борисовна отличный врач. Я мог бы и сам тебя осмотреть, но это будет несколько неловко. Да?
Я покраснела до корней волос. Если честно, у меня вообще не было никаких мыслей на этот счет. Я точно не думала, что Ник будет сам меня осматривать. Я вообще не думала. Просто тряслась и рассчитывала на какую-то магию.
– Д-да, спасибо, – проговорила я, запинаясь.
– Расскажи все, что мне говорила, – попросил Ник.
– Да, милая. Давай с самого начала. Что случилось?
Я прошла и села на стул напротив Марины Борисовны. Ник остался в кабинете. Он подпирал стену плечом и слушал все, о чем мы говорили. Молча.
Я все рассказала врачу, и она поспешила меня успокоить. Если кровотечения нет, то скорее всего ничего страшного не произойдет, ни со мной, ни с ребенком.
На всякий случай мне сделали УЗИ, аккуратно посмотрели.
– Я бы посоветовала остаться на ночь у нас, – резюмировала Марина Борисовна. – Не думаю, что есть опасность, но лучше побыть в больнице. Мало ли что. Анализы тоже можно сдать утром и домой.
– Согласен, – подтвердил Никита, который до этого абсолютно молчаливо находился в кабинете.
Осматривали меня за ширмой, УЗИ тоже делали там. Он не рвался сопровождать, но смиренно ждал всех результатов.
– Спасибо, – прошептала я совершенно растерянная из-за ложной тревоги. – Вы меня успокоили. Даже неудобно.
– Глупости, милая, – возмутилась Марина Борисовна. – В вашем состоянии нужно быть бдительной. Молодец, что приехала. Мы для этого и дежурим. Да, Никит Георгич.
– Так точно.
Ник подмигнул ей и открыл мне дверь, приглашая выйти.
– Я провожу тебя в палату, – сказал он, указывая мне направление.
Тут я уже пришла в себя и начала отказываться.
– Нет-нет, Никит. Я домой поеду. Ничего со мной не случится.
– Детей одних оставила?
– Нет. Они у бабушки.
– Тогда лучше оставайся, Лена. Не обсуждается.
– Я ничего не взяла с собой.
– Здесь есть все необходимое, -закончил Никита и открыл мне двери палаты.
Она больше была похожа на номер в гостинице.
– Я дежурю сегодня. Утром провожу на анализы и довезу до дома. Если станет хуже, сразу меня набирай. Договорились?
Я пожала плечами и решила не сопротивляться. После жестокости мужа доброту Никиты хотелось жадно черпать половником и пить без остановки.
Не сдержавшись, я обняла его и совершенно неожиданно разревелась.
Мне стало неудобно ровно через секунду, и я попыталась прекратить. Но Никита обнимал меня в ответ и не отпустил.
– Прости, пожалуйста, – прорыдала я ему в плечо. – Извини, я не хотела… Но ты слишком… добрый… ко мне.
Он тихонько засмеялся, поглаживая меня по голове.
– Я просто добрый, – сказал Никита. – Работа такая.
Я постаралась собраться и вытерла слезы. Хотя ужасно хотелось рыдать Никитке в плечо всю ночь. На его синей рубахе осталось мокрое пятно от моих слез. Я показала ему пальцем, но он только отмахнулся.
– Всего лишь вода. Высохнет. Ты отдыхай. Я загляну через часик.
Никита пришел через два часа. Я почти спала, неожиданно почувствовав себя в больнице лучше и спокойнее. Мой доктор принес контейнер с салатом и велел есть при нем. Я послушалась, отчиталась об отсутствии кровотечения и решила уточнить:
– Ник, сколько мне все будет стоит? Хотя бы примерно.
– Нисколько.
– Это неправильно.
– Ладно, будешь должна мне романтический ужин.
– Я беременна, Ник. И все еще замужем. Какой ужин?
Он усмехнулся и уточнил:
– Ужин для меня и моей девушки, Лена. Надеюсь, ты все еще хорошо готовишь?
Я вспыхнула. Конечно, он имел в виду не наш ужин. Как я могла предположить иное?
– Ты только не умри сейчас, – продолжал веселиться Никита. – Я пошутил про ужин. Да и девушки у меня нет. Пока.
– Что очень странно, – решила я сменить тему. – Ты слишком симпатичный молодой доктор, чтобы быть одиноким.
– Я много работаю. В том числе ночами. Просто времени нет. Но я зарегистрировался в приложении знакомств.
– Уже неплохо. Уверена, ты не безнадежен.
– Спасибо, Лен. Мне полегчало. Спи давай. Утром отведу тебя на анализы и подброшу домой. Если ночью будет плохо, звони мне или сестру вызывай. Не смей стесняться.
– Хорошо. Я поняла. Но похоже на ложную тревогу.
– Похоже, – согласился Никита. – Но это не отменяет бдительности. Доброй ночи.
– Доброй, – шепнула я.
Он вышел из палаты, оставив меня одну. Я почти сразу уснула, как он и велел.
Утром Никита сам меня разбудил, выдал стаканчик для анализов, показал процедурную. Медсестры буквально расплывались от счастья, когда Никита заходил в кабинет или шел по коридору.
Разобравшись с анализами и со мной, Никита велел собираться. Мы встретились у его кабинета, и он провел меня там же, где и встречал: через служебный выход на парковку для персонала.
Только в машине я заметила, что он трет глаза и выглядит очень уставшим.
– Не спал всю ночь? – спросила я.
– Немного подремал утром. Нормально, – успокоил меня Никита. – Я привык. Адрес скажешь?
Он ткнул в экран бортового компьютера и указал мне на навигатор. Я написала в строке адрес.
– Хороший район, – оценил Никита.
– И квартира хорошая, вздохнула я. – Только все это заслуга моего мужа. Я всего лишь домохозяйка. Понятия не имею, что теперь делать. Почему я забеременела в такой ужасный момент? Как мне содержать детей?
Слова вылетали изо рта автоматом. Как будто уши Никиты были созданы для моего нытья.
– Прости, – быстро взяла я себя в руки. – Ты и так мне помог. Не хватало еще скулить…
– Можешь скулить, сколько влезет. Стоит признать, повод у тебя не выдуманный для жалоб.
Я сдвинула брови и поинтересовалась:
– Как ты умудряешься подбирать слова, которые мне льстят?
– Лесть? Я и не думал льстить, – стал отбиваться Никита. – Банально сочувствую, Лен.
– Спасибо. Мне кажется, что благодаря тебе я ночью спала, а не рыдала.
Ники на это ничего не ответил, потому что навигатор обратил его внимание на скорый съезд. Но он улыбнулся мне устало, и снова я почувствовала себя лучше.
По дороге мы болтали о школе и общих знакомых. С Никитой было легко и спокойно. Как будто мы снова школьники, и нет повода для тревог, кроме экзаменов и прийти домой вовремя.
Но как только машина остановилась у моего дома, я снова стала взрослой, беременной, брошенной.
– Спасибо, что подбросил и за ночь…
– В больнице, – закончил за меня Никита. – Это могла быть горячая фантазия, но в итоге все намного прозаичнее.
Я засмеялась сквозь слезы.
– Как у тебя получается шутить в такие ужасные моменты?
– Циничный врачебный юмор, – развел руками Ники. – Кроме шуток, я еще позвоню тебе по анализам. Тебе бы вообще встать на учет в нашу клинику.
– Боюсь, я не смогу себе позволить.
Я видела, что у Никиты на языке вертится ,что мой муж сможет. Но я точно не собиралась просить у него денег на то, что смогу получить бесплатно. Именно так Тимур мне и скажет.
Собираясь попрощаться с Ники, я взялась за ручку дверцы, но он остановил меня.
– Подожди, Лен. У меня есть предложение…
– Руки и сердца? – нервно засмеялась я. – Боюсь, я все еще замужем.
Никита закатил глаза и объяснил:
– Хочу работу предложить. Я всю ночь о тебе думал.
– Да ты что. Вместо того, чтобы детей принимать?
– Параллельно.
– Ты страшный человек, Ратманов.
– После ночной – да. Ты меня дослушаешь или будем продолжать стендап комедию?
– Я слушаю, конечно.
– Ты все еще хорошо готовишь? Как в школе?
Без лишней скромности я похвасталась:
– Намного лучше.
– Ничего не может быть лучше твоих сырников с домашней карамелью.
– Может, – заявила я смело.
– Нет.
– Это вызов? Сейчас я заставлю тебя подняться и накормлю…
– Нет-нет, я откажусь, пожалуй.
– Струсил?
– Боюсь уснуть, пока ты будешь готовить.
Мне стало стыдно. Я дрыхла всю ночь, а он работал.
– Черт, я все время забываю, что ты со смены.
– Ничего. Так вернемся к предложению. Мне отчаянно не хватает домашней еды. Сам готовить не люблю, да и времени нет. Зато люблю есть. Рестораны и доставка надоели.
– Зажрались вы, Никита Георгич.
– Возможно. Так может ты спасешь меня от пафосной еды?
– Как? – я все еще не могла понять, куда он клонит.
– Мне нужен повар на пару дней в неделю. Максимум через день. Что скажешь?
– Я никого не знаю, если честно.
Никита взял меня за плечи встряхнул:
– Ау, Лена. Я тебя имею в виду. Похоже, тебе нужна подработка, а мне оооооочень нужна домашняя вкусная еда. Давай сотрудничать.
– Я не повар, Никита.
– Ну и что? Ты отлично готовишь.
– Не уверена, что справлюсь.
– Ну, хватит, Лен. Я уверен в тебе. Ты хотела меня отблагодарить за услугу. Приезжай в понедельник утром – сделай сырники на пробу. Если понравится, считай работа твоя. Круто я придумал.
Я нахмурилась. Никита придумал круто. Спорить с этим глупо. Но я не могла отделаться от аромата жалости, который витал в воздухе.
– Не думаю, что мне это подойдет, – гордо проговорила я.
Никита не стал уговаривать, хотя я готовилась к этому.
– Подумай, – бросил он. – Созвонимся в понедельник по анализам.
– Да, хорошо. Спасибо, что принял меня среди ночи в выходной.
– Обращайся.
– Угу. Пока.
Я кисло улыбнулась и вышла из машины. Обернувшись у подъезда, я увидела, что Никита не уехал, а ждет, пока я войду в дом.
Невыносимый человек. Очень хороший.
Почему-то помощь от него я принимала с трудом. Отвыкла, что добро может случаться со мной просто так.
За десять лет брака я привыкла, что за все надо платить. Тимур становился добрым после горячих ночей, каких-нибудь экспериментов в постели.
Никите я такого предложить не могла и чувствовала себя странно.
Собиралась подумать дома о его предложении, но не вышло. Меня в прихожей встретила Мила.
– Ты что здесь делаешь? – спросила я.
– А ты где была? – не растерялась дочь. – Я не дозвонилась.
Я достала мобильный и увидела пропущенный. Телефон стоял на беззвучном, пока я сдавала анализы, а включить забыла.
– По делам уезжала, – сказала я туманно.
Милу такой ответ устроил. Или она сделала вид.
– А я свалила от бабули, – сказала она также неопределенно.
Собственно, это и так было ясно.
– Почему? Поссорились? – попыталась я угадать.
– Нет. Надоело просто.
– А Динар?
– Его отец забрал.
Я вздрогнула. Милена ушла в свою комнату, оставив меня раздеваться в одиночестве. Мне не понравилось ее пренебрежительное поведение. Я решила больше не откладывать разговор в дальний ящик. И так тянула долго. Понятно, что Тим не вернётся домой. Наша жизнь изменится. Совать голову в песок, отрицая новую реальность, глупо.
Мила сидела на кровати в наушниках. Я махнула рукой, привлекая ее внимание.
– Отец говорил с тобой? – спросила я, едва дочь обрела слух.
– Нет. А что?
– Тебя не удивляет, что его нет дома несколько дней.
Мила ядовито хмыкнула.
– Я похожа на дуру, мам? Понятно, что он свалил в закат.
– Почему ты не сказала мне?
– А почему ты не сказала?
Я сдавила переносицу пальцами. Стало так больно и противно. Ради чего я берегла детей? Чтобы сейчас препираться, как будто мне самой двенадцать?
– Мне жаль, Мил, – проговорила я.
– Да пофиг, мам, – отмахнулась дочка. – Фиг с ним.
– Не говори так. Он все равно твой папа.
– Ради бога. Но это не отменяет факта, что он скотина.
– Мила! – я повысила голос. – Так нельзя.
– Тебе нельзя,– поправила она. – А ему все можно, похоже. Ты бы слышал, что он бабуле про тебя наговорил. Они думали, я сплю, и не стеснялись мыть тебе кости. Так что не старайся промыть мне мозги, мама. Можешь с Дином заниматься такой фигней. Он тупой. А я взрослая уже.
– Твой брат не тупой, – простонала я, чувствуя себя абсолютно беспомощной.
– У него на уме одни игры. Поехал с батей в автоматы, даже не спросил ничего. Он тупой, мам.
– Жизнь это поправит. Он повзрослеет.
– Ну-ну. Ты только не удивляйся, когда ему отец с бабулей мозги промоют.
– Посмотрим, – сказала я и ушла на кухню.
Я села за стол и расплакалась. Решения моего мужа уже влияли на детей. Мне было больно видеть Милу озлобленной и обиженной. Я так старалась сгладить их конфликт, но теперь станет только хуже.
Очередная волна отчаяния накрыла меня. Я старалась не рыдать, размазывала слезы, когда мне на плечо легла рука дочери.
– Мам, не плачь, – попросила она, присев на стул рядом. – Пошел он в жопу. Еще убиваться. Сам себе хуже сделал.
Меня так удивили ее слова, что я и плакать почти перестала.
– Чем хуже, Мил? Ему нормально. Он может себе это позволить.
– Зато у него не будет нас, – возразила она. – Такого счастья сам себя лишил. Ну не идиот ли? Ты крутая, мам. Красотка и вообще. Он еще опомнится и локти будет кусать. Вот увидишь!
Я рассмеялась сквозь слезы и обняла дочку. Так странно получить поддержку от своей маленькой девочки. В ее мире все было так просто.
В десять лет я тоже верила, что мир черно-белый, не видела нюансов. С годами максимализм затухает, заставляя все чаще идти на компромисс.
Я от души завидовала Миле, которая искренне верила, что все у нас будет хорошо. Уверять ее в обратном я не стала.
Мы еще немного посидели обнимаясь, и я решила сказать ей про ребенка.
– Мил, знаешь, я беременна. У тебя будет брат или сестра.
– Лучше сестру рожай, – пожелала Мила бесхитростно. – Одного брата-дятла мне хватит. Отец знает?
– Нет. Я еще не говорила. С тобой захотелось поделиться.
– Думаешь, он вернется, когда узнает?
– Сомневаюсь.
– Лучше бы не возвращался, – пожелала вслух дочка. – Пожалуйста, не плачь. Тебе нельзя переживать. Хочешь чай?
Я согласилась и наблюдала, как она хлопочет. Мила ворчала себе под нос, пока кипятила воду и заливала заварку кипятком. Меня беспокоило ее резко негативное отношение к отцу. Что-то от меня ускользало. Я точно знала, что бессмысленно вытягивать сейчас из нее что-то. Только закроется и набычиться. Сама такая была. Знаю.
Моя дочь повзрослела слишком быстро, к сожалению. Наше расставание скорее всего ускорит процесс. Я не желала своим детям того, что пережила сама. Но Тим не оставил мне выбора. Придется мне тоже повзрослеть и приспосабливаться к новой жизни.
Хватит надеяться на милость мужа и чудеса.
В тот же вечер я написала Никите, что согласна на испытание сырниками. Мы договорились встретиться у него в понедельник в десять.