Длинный коридор уходил во тьму и там терялся. Мертвая тишина царила вокруг. Чтобы разрушить давящее безмолвие, Алекс сделал шаг, другой, третий… Пространство съедало звуки, словно невидимый монстр. И тогда Алекс побежал. Топот ног, вначале похожий на шорох, отражаясь от стен и потолка постепенно становился все громче, превращаясь в нарастающий гул лавины. Он бежал все быстрее. Бежал изо всех сил, чувствуя, как отталкиваются от пола подошвы кроссовок, как сокращаются мышцы, как мощными рывками качает кровь сердце. Бежал, пытаясь понять куда и почему он бежит… Кто он? Где он? Зачем он здесь?.. С каждым шагом вопросов становилось все больше, а ответов по-прежнему не было. И вот звуки уже гремят, закладывая уши, безжалостные и неумолимые… как будильник.
Сумрак спальни успокаивал, сквозь щель в неплотно задернутых шторах пробивался слабый утренний свет. Пришла уверенность, что сегодня весь день опять будет идти снег. Алекс не любил зиму, слишком мертвое и холодное время. Зима похожа на паузу, которая слишком затянулась. И сейчас, лежа в кровати, он вновь поймал себя на том, что чего-то ждет. Это ожидание не имело конкретной цели и этим раздражало. А тут еще этот сон…
Алекс полежал еще минут пять, чтобы окончательно прийти в себя, а затем отправился умываться. Исход предстоящего визита к начальнику стал ему ясен – этот сон-предупреждение никогда не снился просто так. «Ладно, – подумал Алекс, – посмотрим, что случится на этот раз».
В офисе все оказалось по-прежнему – тихо и малолюдно. Редкие встречные, как обычно, пугались и норовили свернуть, а если не удавалось, торопливо проходили мимо, глядя в сторону или под ноги – «никого не вижу, никого не трогаю, иду по своим делам». А в лифте и вовсе превращались в соляные статуи. Иногда Алекса это забавляло, иногда злило – и тогда он останавливал какого-нибудь беднягу вопросом и, видя, как тот, бледнея, старается ответить, не пересекаясь с ним взглядом, поднимал себе этим настроение. Был момент, когда дурацкая реакция окружающих так достала, что он поменял стиль одежды, а волосы спрятал под бейсболку. Не помогло, народ все-равно шарахался, теперь уже инстинктивно. «Аура у тебя пугающая», – ответил один из коллег, когда Алекс спросил у него, почему так происходит. Информация оказалась полезной, но память ему все-равно пришлось стереть. Так, на всякий случай.
Сегодня Алекса развлекаться не тянуло. Игнорируя лифт, он поднялся на третий этаж по лестнице и вошел в кабинет начальника.
Расмус, полноватый коротышка с намечающейся лысиной, проблем в общении не испытывал, наивно полагая, что защитный блок закроет его от воздействий. Разубеждать его Алекс не торопился, предпочитая иметь лишний туз в рукаве. Да, блок в его был сработан на совесть. Однако ключик к нему Алекс успел заполучить. По случаю. Прямо перед тем, как его создатель отправился в мир иной. Можно было и без ключа вскрыть, но зачем тратить силы понапрасну? Так что на браваду начальника он смотрел с хорошо скрываемой снисходительностью.
Сегодня Расмус превзошел самого себя – он не только пялился во все глаза, но и уселся рядом, чуть ли не на колени запрыгнул, извращенец. О пристрастиях начальника в Организации ходило много слухов. Алекс слухам не верил, он точно знал, кого и в каком виде предпочитает тот иметь. Еще в самом начале службы из любопытства заглянул в его сознание, а потом долго плевался и чуть сам ориентацию не сменил. Но природа взяла свое. К счастью, наглые высокие блондины Расмуса не интересовали, его нынешнее возбуждение было связано исключительно с работой.
Начальник открыл файл, потыкал пухлым пальцем в экран и протянул планшет Алексу:
– Вот, держи. Это дело Призрака. Посмотри, почитай, запомни, что нужно.
– Нужно для чего?
– Для работы, мой мальчик, для работы, – Расмус потер ручонки и плотоядно улыбнулся, – теперь за него возьмешься ты. Даю тебе полную свободу действий. Делай с ним что хочешь, хоть на куски режь, но информацию добудь.
Чего-то подобного Алекс и ожидал. Если ты один из лучших, то можешь, конечно, этим погордиться. Недолго. В перерывах между разгребанием дерьма, потому что иными задания обычно не бывают – тебе поручают то, с чем другие не смогли или не захотели справиться.
Бегло взглянув на даты, Алекс промотал экран вверх. И тут же наткнулся на фото темноволосого паренька с заплывшим глазом и глубокой царапиной на скуле. Да, отделали его знатно.
– А не надо было сопротивляться при задержании, – ответил на его хмыканье начальник.
Представить, как худосочный пацан оказывает яростное сопротивление бойцам из группы захвата, Алекс не мог. Зато знал, какой головной болью был Призрак для руководства, пока его не поймали.
История с Призраком его не коснулась, хотя он и был о ней наслышан. И хорошо помнил прежнего главу Организации, Димитра, доверенным лицом которого и был этот герой. Через Призрака проходило огромное количество бесценной информации, а самого его, кроме тогдашнего главы, в лицо никто не видел. Пару лет назад Димитр погиб в результате «несчастного случая», а Призрака взяли. Но вот беда, получить от него хоть какую-то информацию до сих пор не удалось. Ходила версия, что это и не Призрак вовсе, а подсадная утка, которую Димитр подбросил конторе для отвода глаз.
– А если это не Призрак? – спросил Алекс, просматривая очередной отчет о тщетных трудах своих коллег.
– Тогда принеси мне доказательство. Повторяю, любой ценой.
«Интересно, чем он так тебе насолил?» – подумал Алекс.
Просмотрев дело до конца и запомнив моменты, за которые можно будет зацепиться, он уже собирался уходить, когда Расмус произнес:
– Ты ведь понимаешь, что с этим заданием тебе обязательно нужно справиться, иначе твой контракт будет нарушен. А что произойдет в этом случае ты, думаю, помнишь?
– А с чего вы решили, что мне будет трудно с ним справиться? – Алекс изобразил усмешку.
Имелся в его контракте пунктик, маленький, но паршивый, в котором говорилось, что ему, Алексу, за время службы позволительно сделать всего три промашки. После чего придется попрощаться не только с работой, но и с изрядной частью памяти. А последнее не просто малоприятно, но еще и опасно. Алекс видел одного беднягу после модификации памяти и даже пытался ему помочь, но не преуспел. А уж если у него не получилось…
Впрочем, пока повода для беспокойства не было – если у тебя развязаны руки, расколоть можно любого.
Двухэтажное здание клиники выглядело обманчиво маленьким. Усаженное деревьями, оно толком не давало себя рассмотреть даже сейчас, когда голые ветви почти ничего не загораживали. Летом оно и вовсе скрывалось в зелени, являя посторонним взглядам только вход с раздвижными стеклянными дверями и часть примыкающей к нему кирпичной стены. Впрочем, посторонние видели его редко – здание находилось на окраине. На городских картах оно значилось как Институт экспериментальной медицины. Сотрудники Организации, которой оно принадлежало, называли его просто – клиника. И Алекс, как один из них, прекрасно знал, что эти два этажа – всего лишь верхушка айсберга.
Он вошел в холл, ощущая внутри абсолютное спокойствие. Показал пропуск девушке за стойкой и направился дальше. Бесшумный лифт доставил его на пятый подземный уровень. Сколько таких этажей в клинике, никто не знал. Ходили слухи, что не меньше семи, и что на самых нижних находятся секретные лаборатории. Алекс бывал на восьмом, и сильно сомневался, что это самый нижний уровень. В здании имелось несколько лифтов, с разным уровнем допуска. На панели обычного было всего пять кнопок – две вверх и три вниз. На панели нынешнего их оказалось семь. Третий лифт кнопок не имел вовсе, номер этажа считывался с пропуска. И вход в него находился совсем в другом месте. «Странно, что они держат Призрака всего лишь на пятом», – подумал Алекс, выбирая нужную цифру.
Лифт неощутимо тронулся с места и вскоре, тихонько звякнув, остановился. Двери бесшумно разошлись. Алекс вышел и с любопытством огляделся – на этом этаже он еще не бывал. Ничего нового, впрочем, он тут не обнаружил. Все как всегда: пост охраны, стерильная белизна стен и малолюдность – по дороге к кабинету заведующего он заметил только пару человек из персонала, мелькнувших где-то вдалеке.
Заведующий, доктор Герш, Алексу не понравился. Сухощавый, темноволосый, он смахивал на корсара. Недоставало только треуголки с пером и шпаги, которой он наверняка с удовольствием бы сейчас воспользовался, настолько колючим и неприязненным был его взгляд. «Паршивец» и «опасный поганец» оказались самыми пристойными эпитетами в его мыслях. А парочку других Алекс запомнил, чтобы использовать при случае. Полезно знать страхи своего оппонента.
Что именно он скрывал, выяснилось, когда они оказались в палате Призрака.
– Знакомьтесь, Алекс, это Ольгерда, моя ассистентка. Ольгерда, это Алекс из… сама знаешь откуда, – он сделал неопределенный жест рукой.
Крепкая круглолицая девушка взглянула на Алекса с опаской и любопытством.
Третьего присутствующего представлять не пришлось – парень с фотографии лежал на кровати в полной отключке. Бледное до синевы лицо, тонкие бескровные губы, на скуле тонкая белая полоска – след от давнишней ссадины. На мониторах в изголовье кровати змеилась линия пульса, мелькали цифры, буквы и какие-то неизвестные Алексу обозначения. От катетера на ключице тянулась вверх тонкая трубка капельницы. Из мешка на стойке медленно капала прозрачная жидкость.
Но это все оказались мелочи. Когда Алекс, изрядно поплутав, добрался до его сознания, ему стало не по себе – увиденное напоминало помойку и кладбище одновременно. Каждый, кто рылся в его мозгах, оставил после себя кучу хлама. Судя по ее величине, «кладоискателей» было много.
– Вы чего здесь наворотили! – воскликнул Алекс, повернувшись к заведующему. На столике у кровати подозрительно звякнуло, и он сбавил тон, взрывать предметы в планы не входило. – Что вы с ним делали? – произнес он уже спокойней. Глазки заведующего забегали. – Практиканты? – озвучил Алекс пойманную мысль. – А то, что это ценный объект, с которого надо пылинки сдувать, вы забыли? – жажда что-нибудь расколотить стала почти невыносимой. Слегка побледневшее лицо заведующего ее не компенсировало, и Алекс решил еще поубавить ему красок. – Как думаете, мой начальник сильно обрадуется, когда узнает об этом? – удар, нанесенный вслепую, попал точно в цель, кровь с лица доктора Герца отлила почти мгновенно.
– Но нам разрешили принимать любые меры, – проблеял он.
– Это мне разрешили, – перебил его Алекс, – после того как вы всё испоганили, так ничего и не добившись, – и, выдержав нужную паузу, продолжил: – Отменяйте препараты и приводите его в нормальное человеческое состояние. Иначе результат моего отчета вам не понравится.
– Даже если он придет в сознание, он вряд ли захочет с вами говорить.
– А мне и не нужно с ним разговаривать. Главное, чтобы его мозг перестал быть кашей. Отменяйте препараты.
– Х-хорошо, – сквозь зубы произнес заведующий.
– Но, доктор Герш, это невозможно, – воскликнула ассистентка, – он же…
– Делайте, что я сказал, – с нажимом повторил заведующий. – Готовьте диализ, я составлю схему отмены.
Ассистентка отвернулась. Плечи ее поникли.
– И принесите записи воздействий, – добавил Алекс. – Надеюсь, они у вас есть.
– Естественно, – произнес доктор, стремительно покидая кабинет. «Чтоб тебе провалиться, наглец!»
Расчет оказался верным – записи наверняка хранились в сейфе, поэтому посылать за ними ассистентку заведующий не стал.
Как только дверь за ним закрылась, девушка бросилась к Алексу.
– Пожалуйста, не надо ничего отменять! – в глазах ее блестели слезы. – У этих препаратов жуткий откат, если их убрать, он умрет от болевого шока! Организм не выдержит!
Алекс поймал ее взгляд и заглянул в сознание. Мысли Ольгерды были вполне прозрачные. «Нашла в кого влюбиться», – подумал он, прерывая контакт. Глянул на Призрака – ну да, симпатичный, но не настолько, чтобы так убиваться. И ответил:
– Выдержит. Я подстрахую.
Ему совсем не улыбалось провалить задание, а если Призрак отдаст концы, не приходя в сознание, оно точно будет провалено. Не потому ли заведующий так быстро согласился на отмену?
Было еще одно обстоятельство, которое беспокоило даже больше, чем возможный провал. Во время визита в разум Призрака он хорошенько разглядел находящийся там блок. И сразу узнал исполнителя. Да и немудрено, ведь этим исполнителем был он сам. Собственный почерк и характерный «презент на память» тем, кто решит взломать его творение, отметали сомнения. Вот только Алекс точно знал, что блока этого не ставил, да и лицо Призрака увидел впервые пару часов назад, на встрече с Расмусом. А это значит – либо у него завелся имитатор, либо в его, Алекса, памяти тоже кто-то покопался. Все это требовалось хорошенько обдумать. А еще нужно было понять, как вскрыть блок, не подорвавшись на собственной мине, поскольку ключа от него у Алекса не было – повинуясь вдохновению, он каждый раз импровизировал. И теперь, если этот блок действительно ставил он сам, придется исхитриться, чтобы переиграть самого себя.
С ситуацией стоило разобраться как можно скорее, поскольку, если верить графику отмены препаратов, который сунул ему под нос заведующий, обещанная подстраховка Призраку понадобится очень скоро.
Забрав журнал с протоколами воздействий, Алекс устроился в кресле возле кровати и принялся просматривать записи. Убил на это занятие почти час, ничего полезного не нашел и решил подойти к проблеме с другой стороны. Закрыв глаза, погрузился в собственное сознание.
Все блоки, которые он поставил себе для защиты от внешнего воздействия, оказались нетронуты. Следов постороннего присутствия тоже не обнаружилось. Всё как всегда – ровно, тихо, спокойно. Даже слишком спокойно. А что если…
Не успел он додумать, как его выдернули в реальность, тряся за плечо и вопя прямо в ухо:
– Алекс! Алекс! Вы обещали помочь!.. Ай! – ассистентка отшатнулась, хватаясь за виски.
Алекс тряхнул головой, беря себя в руки. Переборщил, бывает. И огляделся, оценивая обстановку.
В палате царил хаос. Верещали приборы, сновал персонал, всхлипывая, прижимала пальцы к вискам ассистентка. И это они еще не видели того, что видел Алекс. Проходя мимо Ольгерды, он коснулся ладонью ее макушки, стряхнул с руки чужую боль и направился к кровати. Делать это ему совершенно не хотелось – кокон из пульсирующих красных нитей окутывал Призрака, словно клубок змей. А под ним, едва различимые в этом адском переплетении, проглядывали светящиеся цветные сгустки. Сердце – бешено пульсирующий красный комок – пребывало на грани. Если ритм еще немного увеличится, оно не выдержит. Алекс видел этот предел, до него было очень близко. Видел тьму, ждущую своего часа. Легкие, почки, печень – разноцветные, слабо светящиеся пятна – из последних сил пытались удержать на этом свете умирающее тело. Серо-синее свечение вокруг головы Алексу тоже не понравилось. Золотистый свет в районе солнечного сплетения был едва заметен – это хуже всего, жизненных сил у Призрака почти не осталось. Когда силы закончатся, он умрет. Красные нити – чужая разрушающая энергия, которой так долго накачивали беднягу – пожирали сейчас его резервы, не позволяя вернуться в сознание (в чем-то это было даже хорошо – придя в сознание, при таком состоянии он не протянул бы и минуты). Требовалось как можно скорее убрать эту дрянь, однако с такой ее концентрацией Алекс прежде не сталкивался. Не позволяя себе усомниться в исходе дела, он принялся рвать эти нити… но вместо них тут же появлялись новые, а силы Призрака таяли на глазах.
Выбора не оставалось. Стараясь не думать о последствиях, Алекс переключил эти нити на себя, вытягивая и забирая то, чего не желал ни при каких обстоятельствах и, положив ладонь на солнечное сплетение Призрака, начал переливать ему свою жизненную силу…
Боль вспыхнула мгновенно. В начале терпимая, она нарастала неумолимо и безжалостно, придавливая и подавляя волю. И также неумолимо убывали силы.
Когда он понял, что переоценил свои возможности, отступать оказалось поздно – алые нити оплели его по руками и ногам, сбросить их не получалось, нужен был кто-то… кто-то еще… Рука шарила в пространстве, ощущая лишь пустоту… сейчас, еще немного… должен же быть кто-то рядом… сейчас, еще чуть-чуть… сейчас… се… И вот, спустя бесконечно долгое время, рука, наконец, ухватилась за что-то живое, судорожно сжались пальцы… В тот же миг уши резанул чей-то отчаянный крик, но отпустить кричащего Алекс не мог… не сейчас, не сразу, еще чуть-чуть, чтобы вдохнуть, собраться с силами… и стряхнуть с себя чужую, мертвую, убивающую силу. Огненный океан под ногами, вспышка, запах гари… и огромное облегчение, накрывающее волной слабости… Алекс почувствовал, как меркнет свет и покрывается дымкой сознание. Он успел заметить, как мир делает кувырок, затем ударился обо что-то твердое… и отключился.
Он пришел в себя от очень неприятного ощущения. Открыл глаза и обнаружил, что полулежит в кресле у кровати Призрака. Приборы мерно гудели, что-то еле слышно тикало, Призрак по-прежнему находился без сознания. Красные нити исчезли, осталось лишь слабое розоватое свечение. Золотистый свет в области солнечного сплетения сиял неярко, но уверенно. Определенно, умирать парень не собирался. У окна, сложив руки на груди, стоял заведующий, буравя Алекса взглядом. И поспешно отвел его в сторону, едва Алекс повернул голову. Неприятное ощущение сразу исчезло.
– Что вы сделали с моей ассистенткой? – обвиняющим тоном произнес он, глядя в стену.
«Так вот кто кричал», – понял Алекс.
– А что с ней?
– Она еле на ногах держится!
Алекс поднялся. Его слегка повело, но он сразу же выровнялся.
– Идемте, – произнес он, направляясь выходу.
– Куда? – уставился на него заведующий, тут же забыв про стену.
– К вашей ассистентке.
Взгляд доктора Герша стал странным. Копаться в его сознании у Алекса не было ни желания, ни сил.
– Не хотите – не надо, – он развернулся к креслу, но тут заведующий «отморозился» и рысью бросился к двери, видимо, боясь, что Алекс передумает.
«Неслабо ей перепало», – подумал Алекс, едва взглянув на Ольгерду, бледной тенью лежащую на кушетке. В процедурном кабинете пахло спиртом, страхом и болью. Алое марево окутывало тело девушки, пульсируя в такт ее сердцу. Не смертельно, но неприятно. При здоровом сердце и постельном режиме само за сутки пройдет. Можно бы и не вмешиваться, но после произошедшего Алекс чувствовал себя ее должником, а долги лучше возвращать сразу. Он подошел ближе. Ольгерда дернулась, пытаясь отодвинуться, но уперлась в стену, сжалась и зажмурилась.
– Спокойно, – произнес Алекс, – сейчас полегчает.
Разобраться с маревом трудов не составило, и вскоре, вручив Ольгерде стакан с водой, он обернулся к заведующему:
– Все, забирайте свою ассистентку.
«А ведь она здорово мне помогла, – подумал Алекс, с удивлением осознав, что испытывает забытое уже чувство благодарности. – Может, поблагодарить?» Но делать этого не стал, понимая, что та вряд ли оценит фразу «спасибо, что оказалась под рукой».
Когда они все втроем вернулись в палату, Призрак по-прежнему находился без сознания. В графике отключения от препаратов из десяти пунктов были отмечены галочками пока только четыре.
– Придется задержаться, – произнес Алекс, опять устраиваясь в кресле. – Мне бы не помешали плед и ужин. – Покидая палату, заведующий изо всех сил постарался сохранять невозмутимость, однако фраза «каков нахал!» была выведена у него на лбу крупными буквами. – Да, и подушку захватите, – вслед ему крикнул Алекс.
Больше всего хотелось провести ночь в своей спальне, но раз уж так вышло, придется довольствоваться тем, что есть.
С этими мыслями он устроился поудобней и закрыл глаза.
Огромный гранитный валун дышал силой, тяжелые теплые волны исходили от него, заполняя пространство настолько плотно, что находиться близко было невозможно. Как всегда, Алекс устроился поодаль, на холме под березой. И, как всегда, оказался не один.
– Ты снова чудом вывернулся, – произнес человек в серой хламиде, прислонясь спиной к валуну. Лицо его скрывал глубокий капюшон. Алекс пожал плечами. – И все же тебе стоит быть осмотрительней, девушка могла пострадать.
– Я все исправил.
– В этот раз – да. Но, на будущее, оценивай свои возможности лучше. Итак, зачем ты здесь? Хочешь что-то спросить или просто зачерпнуть силы? – он погладил ладонью шершавую поверхность камня.
– Спросить, – Алекс собрался с мыслями. – Как можно определить чужое присутствие, если нет следов?
– Заглянуть под это «нет». Что-нибудь да увидишь. А силы, все-таки, возьми, – сказал он на прощанье, – пригодятся. И постарайся не лезть куда не надо раньше времени.
– Спасибо, – ответил Алекс, но рядом уже никого не было.
Поэтому он просто закрыл глаза и начал впитывать в себя бурлящую вокруг энергию, восстанавливая потраченные ресурсы и накапливая их про запас. Он растворялся в окружающем пространстве, становясь его частицей и самим пространством в целом, он чувствовал себя всем этим миром и собою одновременно: холмом, поросшим травою, шелестящей листьями березой, камнем, полным мощи, которая может и убивать, и исцелять… Силы этого ментального мира вливались в него, подобно потокам воды, питающим, очищающим и дающим жизнь…
Проснулся Алекс с ощущением, что может двигать горы. Как оказалось, пока он спал, кто-то заботливо укрыл его пледом. Рядом на табуретке лежала подушка. На маленьком раскладном столике дожидался поднос: пакетик сока, упаковка с сэндвичем и тарелка, накрытая крышкой, поверх которой лежало полотенце, для сохранения тепла. В тарелке оказалось овощное рагу.
«Надо же», – подумал Алекс. Еще раз присмотрелся к ужину, проверяя, не напихали ли в пищу какой-нибудь гадости. Ничего странного не обнаружил и принялся за еду.
После ужина желание двигать горы стало еще сильнее, и он решил, что пора заняться Призраком. Пока спал, в графике отмены появилось еще две галочки. Еще немного – и надо будет браться за блок, а значит сейчас самое время начать разгребать завалы и расчищать дорогу к цели.
Помня совет человека в серой хламиде (которого назвать человеком можно было весьма условно), Алекс решил не нарываться и повнимательней изучить дневник воздействий, чтобы понять, с чем предстоит иметь дело.
В прошлый раз, бегло пролистав записи, он сделал единственный вывод – парню крупно не повезло. Сейчас, при более внимательном изучении, сухие строчки отчетов начали складываться в четкую картину, отражением которой и являлось сознание Призрака.
Первый, кто пытался взломать блок, просто навалился на него со все дури – и получил сдачу.
Второй, учтя неудачный опыт предшественника, подключил внешние ресурсы – и тоже не преуспел.
А вот третий решил не церемониться и использовал «тяжелую артиллерию». Один раз, другой, третий… а вот уже и более тяжелые препараты в ход пошли. Видимо, тут заведующему и пришла в голову «чудесная» идея, пользуясь случаем, испытать на объекте новые разработки.
Дальше шел длинный список имен, судя по всему, тех самых практикантов, напротив каждого имени – новый препарат. Алекс даже названий таких не слышал.
Чертыхнувшись, он захлопнул журнал и подошел к кровати. Жалости не было, Призрак знал, на что идет, соглашаясь работать на Организацию. Но эти… язык не поворачивался назвать их врачами… могли бы все-таки не делать из него подопытного кролика. Алекс был уверен, что в какой-то момент они попросту махнули рукой на первоначальную задачу, и объект перешел в собственность клиники. Наверное, никто и не думал, что о нем вспомнят спустя столько времени.
Алекс посмотрел на лежащего – тощий, бледный, весь какой-то полупрозрачный. Сам не зная зачем, Алекс дотронулся до его лба, убирая упавшую на глаза прядь. Кожа под пальцами оказалась прохладной. «Ну и влип ты, парень», – подумал он, внезапно ощутив нечто, похожее на сочувствие. Прогнал это неуместное чувство и отстранился. Подтянул к кровати стул и, усевшись поудобней, настроился на сознание Призрака.
Он снова оказался в сером безжизненном пространстве, в центре которого высилась крепость: высокие стены без окон, тяжелые, накрепко закрытые кованые ворота. Крепость напоминала каменный куб, тяжелый и неприступный. На краю стены, сверкая красным глазом, сидел гриф. Пространство вокруг было настолько изрыто и загажено, что подойти к воротам не представлялось никакой возможности.
Алекс предпочитал работать с образами, воспринимая мир картинками, иногда ему становилось любопытно, как видят мир другие. К примеру, что видели те, кто устроил здесь всю эту помойку. И как они воспринимали то, что после себя оставили. Он сам обычно о подобном не задумывался, добивался поставленной цели и уходил. Да, порой пространство, которое он покидал, мало походило на райский сад. Иногда от него вообще ничего не оставалось. По сути, это было неважно, главное – выполнить задачу. Но сейчас он вдруг осознал, что ему неприятно видеть, во что превратили сознание Призрака его коллеги. Кроме того, требовалось как-то подобраться к крепости. Но как это сделать?
Алекс задумался. Самое простое – разнести здесь всё окончательно, оставив только блок. Но после такого воздействия Призрак как личность исчезнет. А после вскрытия блока, скорей всего, умрет и физически. Этот вариант, несмотря на простоту, Алексу не нравился. Как и фраза «любыми средствами» – идти на поводу у Расмуса не хотелось. Если начальника так раздражает Призрак, это не повод лишать парня жизни. В наемные убийцы Алекс не нанимался. Да и глупо лезть напролом, когда сознание объекта настолько сильно сопротивляется.
Мысль о сопротивлении натолкнула на интересную идею: все, кто здесь побывали, действовали одним методом – путем насилия, пытаясь сломать, разрушить, причинить вред. И проиграли. Значит, нужно пойти другим путем.
Алекс огляделся, вспомнил записи – и сразу же увидел, где и кто приложился. Зловонный туман испарений, бьющих из мертвой земли – следы препаратов, которые испытывали практиканты. «Им просто давали задание», – успокоил себя Алекс, но желание поотрывать руки придуркам утихло лишь отчасти. Он не знал, как здесь было раньше, но таким мертвым это пространство точно не было. Сознание людей, даже отъявленных психопатов, никогда не бывает мертвым. А теперь здесь все пропитано ядом. И хоть бы маленький кусочек травы остался… Отойдя на несколько шагов, где зловоние было не таким сильным, он посмотрел под ноги, надеясь найти хоть немного зелени. Мертвая почва, сухая, выжженная, потрескавшаяся, не давала надежды, но он продолжал шарить взглядом по этой бесконечной серости, стараясь не терять надежду. Понимая, что попытки бессмысленны, все-равно продолжал искать… пока не наткнулся на маленькую зеленую травинку, робко выглядывающую из-под камня. Алекс присел на корточки и прикрыл ее рукой. Немного жизненной силы – и пальцы защекотало, а из-под ладони, словно акварель по мокрой бумаге, начал расползаться во все стороны зеленый травяной ковер. Пелена испарений замерцала и стала редеть, рассеиваясь на глазах.
Подождав, пока пространство очистится, стараясь не сильно мять траву, Алекс пошел дальше. Путь к воротам преграждало перепаханное поле. Травяная волна замерла на самой границе – восстановить эту часть пространства ей оказалось не под силу. Огромные валуны, вывернутые из земли гигантским взрывом, почти закрывали обзор. Из-за ближайшего валуна виднелась чья-то нога в лакированном ботинке. Подойдя поближе, Алекс обнаружил, что хозяин ноги отсутствует – с обломка кости клочьями свисала полуразложившаяся плоть. Зато черный носок, из которого она торчала, выглядел как новенький. Концы развязавшихся шнурков были похожи на двух червяков, пытающихся расползтись в разные стороны. «Вот и первый смельчак, – понял Алекс. Некто Г.Ханц, как услужливо подсказала память, – хотел открыть дверь ногой – без ноги и остался. Интересно, сам-то жив?» Что-то подсказывало Алексу, что скорей всего, да. Но методы работы наверняка сменил, а может быть и профессию.
Отбросив ботинок подальше, Алекс оглядел высящиеся кучи – следы работы второго, того, кто был похитрее и решил взорвать блок к чертям собачьим. «Интересно, – подумал он, – от этого героя что-нибудь осталось? Как там его звали? Ю.Олсон или О.Юлсон?»
Идея пробраться к воротам, прыгая по валунам, Алексу не понравилась. И еще беспокоило то, что следы работы третьего были почему-то не видны. А они должны быть, и немалые. Профессор Ол ди Райс никогда не разменивался по мелочам. Заканчивая медакадемию, Алекс зачитывался его статьями по нейрофизиологии, а в интернатуре Райс и вовсе был его кумиром… «Стоп! – Алекс похолодел. – Какая медакадемия?! Какая аспирантура?! Когда я там учился?! Да он же… он же…»
Собрав волю в кулак, он выдернул свое сознание из отравленного пространства и, тяжело дыша, еще не до конца осознавая, где находится, ухватился за реальность в буквальном смысле слова – под рукой обнаружилось что-то твердое, деревянное… Он зацепился за это ощущение, собирая себя воедино в этой конкретной точке… Затем медленно, одно за другим, включились чувства – зрение, слух, обоняние – в нос пахнуло какой-то резкой дрянью. Алекс дернулся, фокусируя взгляд. Мутные тени перед глазами постепенно превратились в людей, он поднял руку, весящую, казалось, целую тонну, отодвигая от себя источник неприятного запаха.
– Очнулся, – произнес знакомый голос. – А мы уж думали, нам еще один пациент добавился.
Заведующий как всегда «источал дружелюбие». Однако сейчас Алекс даже обрадовался его голосу, подобно спасительному кругу, держащему на плаву. Он осознал, что по-прежнему сидит на стуле у кровати Призрака, держась рукой за деревянный подлокотник кресла.
Видя, что он пришел в себя, ассистентка убрала ватку с нашатырем и отошла к столику с медикаментами.
– Ол ди Райс… – произнес Алекс и закашлялся. – Где он?
В палате наступила тишина.
– Доктор Райс больше не работает в клинике, – сухо произнес заведующий.
– Почему? – Алекс взял протянутый Ольгердой стакан с водой, но выпить не торопился.
– А зачем вам это знать, молодой человек?
– Надо, – не сводя с него взгляда, сказал Алекс.
Заведующий нахмурился. Алекс уже было решил, что тот промолчит, но он ответил:
– Произошел инцидент, которым он дискредитировал себя как врач, и мы были вынуждены с ним расстаться.
– Из-за него? – Алекс указал на Призрака.
– Нет. И я бы не хотел выносить сор из избы, как говорится…
– Я уже в избе, если вы не поняли.
Лицо заведующего сделалось еще более мрачным. Он насупился, сложил руки на груди и принялся молча созерцать пространство, видимо, оценивая, как быть.
– Не томите, все-равно узнаю, – произнес Алекс.
Тот устало вздохнул, провел ладонью по лицу, словно снимая маску и произнес:
– Вы слишком любопытны. Зачем вам эта информация? Она не касается пациента, ради которого вы к нам прибыли. История с доктором Райсом – это наше служебное дело, и чем меньше вы об этом знаете…
– Этот ваш доктор только что чуть меня не убил. А его, – палец указал на Призрака, – он почти прикончил. Есть и другие, я уверен, кого он не обошел своим «вниманием». Чем он занимался? Что произошло? Почему его уволили? В ваших интересах помочь мне разобраться, и… возможно, я помогу вам.
– Мне? – усмехнулся доктор. В голосе послышались истеричные нотки. – Мне? К счастью, меня минула чаша сия. А вот тем, кого не минула, уже никто не поможет. А вы, – его палец, словно револьвер, – нацелился прямо на Алекса, – слишком много на себя берете! Ваша самоуверенность когда-нибудь вас убьет!
«Где-то я это уже слышал», – подумал Алекс.
– Вы только что чудом остались в живых! – продолжил метать молнии заведующий, – и, если бы не моя ассистентка, которая по собственной инициативе за вами присматривала, нам бы пришлось разбираться с Организацией не предмет вашего трупа! – лицо его на глазах наливалось кровью. Вперив взгляд в Алекса, он заводился все больше и больше. – Глупый безответственный мальчишка, и ты обещаешь помочь мне?!
– Стоп, – произнес Алекс, глядя ему в глаза. – Спокойно, – он скользнул в его сознание…
Безумный шквал эмоций, ветер, рвущий провода мыслей, несущий обрывки воспоминаний, образов и мыслей, закручивающий в воронку смерча, сжирающего всё на своем пути – силы, нервы, сердце, разум… Алекс слился с этой бушующей стихией, подчинил ее себе…. а потом медленно, потихоньку, начал притормаживать, успокаивать, сглаживать… Снизив градус накала, он двинулся вглубь, разыскивая источник беспокойства. Уворачиваясь от летящих обломков, добрался до самой сути – сияющего ярко-алого ядра, на которое невозможно было смотреть, до того оно слепило. Собрался с силами – и погрузился внутрь…
Первым и почти непреодолимым желанием было бежать, закрыть глаза и не видеть, не чувствовать, закрыться от этой боли. Выстроить саркофаг и навсегда похоронить увиденное, исключить из жизни, словно ничего и не было. «Это не моя боль! – крикнул он себе. – Это не мое!» Но все-равно осознание происходящего причиняло ему страдание. Сейчас он не был собой, он был им – мужчиной, потерявшим самого дорогого человека на свете, надеявшимся и преданным, отчаявшимся и застывшим, подобно каменному изваянию, потому что ничего другого ему не осталось. Ничего другого он не мог, только ожесточить сердце, собрать в комок свою боль и засунуть в глубину, на самое дно памяти. Надеясь, что там она и останется. Но этот проклятый мальчишка, черт побери его длинный нос, все-таки разворошил то, что, казалось, погребено навеки…
Алекс растерялся. Он не знал, что здесь можно сделать. Но и уйти просто так было неправильно. И тогда он сделал единственное, что пришло на ум – накрыл источник боли вуалью забвения. Тонкая зеленая сеточка, наскоро сплетенная из энергии камня, укрыла алое ядро подобно покрывалу. Свет все еще пробивался сквозь зеленые нити, но уже не слепил, позволяя помнить, но не испытывать прежние страдания. Боль не прошла, зато теперь с нею можно было жить.
– Что вы сделали? – голос доктора Герша звучал растерянно. Присев на стул по другую сторону кровати, он выглядел опустошенным. Истеричные нотки исчезли, скоро он совсем успокоится. Возвращаясь, вместо торнадо Алекс увидел только небольшой смерч.
– Я могу стереть это воспоминание, если хотите.
– Нет! – дернулся доктор. Помолчал, думая о чем-то своем, а потом негромко добавил: – Но спасибо, мне стало легче.
Алекс пожал плечами.
– Всегда пожалуйста. Кстати, можете не рассказывать, я узнал. Если у вас остались разработки этого… доктора… записи какие-нибудь, я бы хотел взглянуть. Или хотя бы общее направление обозначьте.
– Не лезли бы вы во все это.
– У меня нет выбора.
– Выбор всегда есть.
– Только иногда варианты неприемлемы, – усмехнулся Алекс.
– Может быть вы и правы, – внезапно согласился его собеседник.
– А он затейник, этот доктор Райс, – усмехнулся человек в хламиде. – Должно быть, он сильно расстроился, когда ничего не вышло. Что он сделал после этого? Пошел пить горькую?
– Не знаю, – Алекс сидел все на том же холме под березою, подпитываясь энергией камня. – Может и пошел, позже. Но в начале попробовал обкатать свою идею на других. В результате – пять полутрупов, включая дочку заведующего отделением.
– Вот как? Молодец!
– «Молодец»?! – возмутился Алекс! – Пострадала куча людей!
– Мой юный друг, – произнес его собеседник снисходительно, – я ведь уже говорил, что эмоции – это враги. Мне казалось, ты успешно справился с этой проблемой, но, похоже, я ошибался – они по-прежнему управляют тобою, а должно быть наоборот. Убери их и посмотри на идею Райса беспристрастным взглядом – свежо, эффектно и неожиданно. Я о твоем объекте, а не об этих беднягах. Красивое решение. А теперь скажи на милость, зачем ты полез в сознание заведующего? Чего ради решил его облагодетельствовать?
– Ничего я не решил! Если бы я не вмешался, ему бы грозил инфаркт с летальным исходом. А повесили бы это на меня!
– Уже лучше, – улыбнулся собеседник из сумрака капюшона. – Кстати, справился ты неплохо. Вуаль забвения, надо же… Сам придумал или услышал где?
– Не знаю, – признался Алекс. – Просто на ум пришло.
– Хороший потенциал, ничего не скажешь. Не зря я решил за тобой присматривать.
– А вы решили? – растерялся Алекс.
– А ты думаешь, мне просто заняться нечем? – рассмеялся тот. – И кстати, пересядь куда-нибудь с моей могилы. Я тут подумал и осознал, что мне это не нравится.
Алекс подскочил и, с опаской глянув на зеленый холм, пересел на другое место.
– Могли бы раньше сказать, – под нос себе буркнул он.
– Раньше мне было все-равно.
– Кто-то здесь говорил об эмоциях…
– Не тебе бросать в меня камень, – в голосе послышалась беззлобная насмешка. – И вообще, не дерзи. Что ты еще хотел спросить?
– А, да, – Алекс сразу же помрачнел, – насчет этого Райса… Есть ли какой-то способ убрать следы его воздействия на Призрака… и на меня?
– А сам что думаешь?
– Ну-у…
– Способ всегда есть, надо только пораскинуть мозгами. Ну же, давай, включайся.
Алекс попробовал, но результата не получил.
– Не знаю, – сдался он.
– Бедняга, – посочувствовал собеседник. – Как тебя приложило. А что именно тебя напугало в тот момент больше всего?
Алекс принялся перебирать крутящиеся в сознании обрывки воспоминаний: выдающийся ученый… медакадемия… интернатура… статьи, вызывающие восхищение, желание стать таким же успешным, уважаемым, умным, способным решать сложные ситуации играючи, вызывая восторг окружающих, похвалу и почет. И все это так близко, всего два года интернатуры осталось, а потом…
– Эй, вы чего?! – воскликнул он, хватаясь за голову. Подзатыльник, который ему только что отвесили, прервал сплетенную иллюзию.
– Считай это противоядием. Да, хотел бы я встретиться с этим Ол ди Райсом. Такой сильный эффект… – в голосе послышалось восхищение. – Итак, что ты понял? Что было для тебя самым страшным?
Алекс задумался.
– Потерять себя, – наконец ответил он. – Эта иллюзия вытеснила меня настоящего, там как будто тоже был я, но… я не учился в медакадемии, не читал его статьи. Я вообще никогда о нем не слышал. Но эта иллюзия – в нее так легко верилось.
– А почему?
– Потому что я хотел… хотел пойти в медакадемию, но передумал.
– А ты уверен?
– Что? – Алекс растерянно уставился на собеседника.
– Уверен, что ты туда не пошел?
– Ну-у… да… Да что вы мне голову морочите! – рассердился Алекс. – Конечно я туда не пошел!
– А почему ты так уверен?
– Потому что это я о себе знаю точно!
– И что из этого следует?
Алекс задумался.
– А что из этого следует? – наконец спросил он, так и не найдя ответа.
– Нет, все-таки перебор, – вздохнул собеседник. – Ладно, скажи мне, что проще сдвинуть с места – дерево или упавший лист?
– Лист, конечно, – по-прежнему озадаченно ответил Алекс.
– Ну так отращивай корни!
Легко сказать «отращивай корни», пробормотал Алекс, покинув поляну и перебравшись в пространство собственной памяти. Каменные блоки, чем-то похожие на крепость в сознании Призрака, высились то там, то тут, словно город, созданный из гигантских кубиков. Между ними весело зеленела трава, в синем безоблачном небе носились птицы. Суровая идиллия… которая все-равно чем-то смущала. Всё на месте, тихо, спокойно, но все-же…
В каждым из каменных саркофагов хранилось что-то важное, требующее сокрытия от посторонних глаз. Чтобы уберечь эти воспоминания, Алексу пришлось вытащить их из активной памяти и спрятать прежде всего от себя. Стало ли ему от этого хуже? Ничуть. Даже спокойней стало, потому что многие из них были неприятными. И теперь, чтобы «отрастить корни» ему предстояло собрать воедино то, что он предпочитал забыть.
Но прежде всего он собрался заглянуть под то, чего нет. Этим и занялся.
Никогда прежде он на раскладывал созданные образы на составляющие, никогда не пытался увидеть изнанку своих трудов. И поэтому сильно удивился, когда, настроившись увидеть свое сознание таким образом, получил странное переплетение силовых линий, цветовые пятна и обрывки чего-то непонятного, похожего на клочки материи. Все это выглядело… отвратительно. Понимая, что в таком режиме сроду ничего не найдет, лн вернул все как было и сразу почувствовал себя легче, завалился на траву и, раскинув руки, принялся смотреть в голубое небо… И вскоре заметил, что птицы снуют там не просто так, а наматывают круги вокруг одного конкретного места.
Полный дурных предчувствий, Алекс поднялся и отправился посмотреть на источник беспокойства местной фауны. Им оказался ручей, некогда кристально чистый. Сейчас по камням лениво текла грязная вода с отвратительным запахом. Алекс пошел вверх по течению – и обнаружил дохлого оленя, спустя еще несколько метров – енота и двух ежей, судя по виду, лежащих здесь уже давно. «Да что же тут происходит?!» – подумал он, пробираясь ближе к устью.
Закончился ручей поваленной канистрой со знаком бактериологической опасности, из ржавого бока которой сочилась в воду какая-то дрянь.
Первой мыслью было убрать эту заразу, но Алекс остановил себя, сконцентрировался, настроился на излучение, идущее от канистры, и принялся тщательно сканировать пространство. Результат оказался неутешительным – поблизости обнаружились еще несколько подобных «сюрпризов». Вдали тоже фонило.
– Не понимаю, зачем кому-то это устраивать?! – устало произнес Алекс, опускаясь на траву неподалеку от камня. После долгих и тяжких трудов ему удалось наконец очистить свое сознание от этой заразы. И теперь, чувствуя себя сдутой резиновой уткой, он просто лежал и ждал, когда восстановятся силы.
– Ты не видишь очевидных вещей, – произнес его неизменный собеседник. – Чем ты все это время занимался?
– Порядок наводил.
– А надо было что?
– Что? – Алекс приподнял голову и посмотрел на него озадаченно.
– Не помнишь?
Алекс задумался. Недавняя цель действительно вылетела из головы.
– Не помню, – честно признался он.
– То-то и оно.
Мужчина в хламиде отошел от камня, прошелся по поляне, глядя под ноги и, наконец, поднял что-то и бросил Алексу.
– Держи.
Маленький серый камушек круглой формы уютно лег в ладонь. Мягкое тепло побежало по телу. Алексу стало так хорошо и спокойно, что он невольно закрыл глаза… и заснул.
Это был правильный сон, исцеляющий, спокойный. Сон, дарующий понимание, собирающий вместе разрозненные кусочки души. Сон, открывающий ворота башен, пропускающий внутрь любых крепостей…
Алекс открывал замки собственных блоков, призрачной тенью бродил внутри каменных кубов, прячущих за своими стенами воспоминания разных периодов жизни. Смотрел, вспоминал и постепенно снова становился самим собой…
Когда он проснулся, в палате царил полумрак. Призрак по-прежнему спал. По другую сторону от кровати с журналом в руках сидела Ольгерда.
– У вас все в порядке? – спросила она, отводя взгляд.
Не безнадежна, – подумал Алекс, – быстро учится.
– Да. А что?
Девушка замялась, но потом все-таки пояснила:
– Вы так долго спали. Я уже хотела разбудить, вдруг чего… Но заведующий не разрешил. Сказал, чтобы просто наблюдала.
Мысленно поблагодарив заведующего за то, что не дал помешать, Алекс поднялся и подошел к кровати.
– Как он?
– Нормально. Всего пара препаратов осталась… Знаете, это невероятно, что он до сих пор жив. Я так боялась…
Алекс почувствовал, как увеличивается градус ее эмоций и поспешил остановить:
– Еще ничего не закончилось.
– Ой, а давайте я вам поесть принесу, – предложила девушка. – Вы же наверняка проголодались.
– Позже, – ответил Алекс, совершенно не чувствуя себя голодным. К тому же, ему сейчас и без того было чем заняться. – Если вам не нужно никуда идти, просто посидите тихо.
Он пересел на уже знакомый стул около кровати.
– О, я поняла, – произнесла Ольгерда. – Работайте спокойно. Если что – я рядом.
Алекс хмыкнул. Вот в чем он точно сейчас не нуждался, так это в ее поддержке. Но все-равно стало приятно.
В этот раз токсичное воздействие доктора Райса уже не имело над ним такой силы. Он точно знал, что никогда не учился в медакадемии. И у него не было собаки Тары, сбитой машиной у самого дома, умирающей у него на руках, Он никогда не бросал беременную жену (с ума сойти, какая странная фантазия у этого доктора) и никогда не был неудачником. Разве что… Едва он позволил себе усомниться, как ладонь опалило такой яростной болью, что Алекс вскрикнул – и морок исчез. Не был он никогда неудачником. Не был – и точка! Да ему всю жизнь все завидовали, потому что и дом у него – лучше не бывает, и денег – не сосчитать, и жена – супермодель… Еще одна вспышка боли – и морок снова разлетелся в клочья, теперь уже окончательно.
Сознание прояснилось. Алекс увидел, что стоит у самой границы покореженной земли. Дальше, до самой крепости, вздымались ввысь огромные земляные комья. Здесь не было яда, лишь пустота и смерть чужого жизненного пространства. Нужно было как-то выровнять и снова вдохнуть в него жизнь.
Алекс задумался, глядя на останки того, что когда-то было живым, зеленым и ровным (а он почему-то был уверен, что все было именно так). И начал медленно, словно стрелку часов, прокручивать время назад. В начале ничего не происходило, лишь мертвый ветер витал меж комьев земли, сдувая пыль с засохших вершин… Затем пространство содрогнулось, огромные глыбы взлетели в воздух, слились воедино, притягивая к себе клубы пыли… и осели обратно, на глазах покрываясь травой… Да, он оказался прав – раньше здесь зеленел луг.
Алекс огляделся – лакированный ботинок с огрызком ноги тоже исчез, поглощенный временем.
Путь к крепости оказался свободен.
Алекс постоял еще немного, глядя на нее издалека, затем медленно пошел к воротам. Гриф на вершине стены ожил, заклекотал, шевельнул крыльями, но остался на месте.
«Кто же все-таки тебя создал?» – произнес Алекс, проведя ладонью по металлу ворот. Выбоины и царапины покрывали некогда гладкую поверхность хаотичным узором.
Вскрывать блок Алекс не стал, постоял рядом с крепостью, пытаясь уловить след создавшего ее человека. Прислонился к каменной стене. Постоял, послушал, да так и ушел ни с чем.
Крепость не желала открывать свои секреты. Алекс не торопился, всему свое время. Несмотря на оставшийся без ответа вопрос, он покидал пространство удовлетворенным – теперь оно снова стало живым.
Когда он вернулся, они с Ольгердой съели по паре сэндвичей, и он отправил девушку отдыхать, клятвенно пообещав, что никуда не влипнет и будет спать до утра как младенец.
Утром Призраку должны были отменить последние препараты.
Спал Алекс беспокойно. Он ходил по пустым комнатам старого заброшенного дома, что-то искал и не находил…
– Всё, он ваш, – произнес заведующий, ставя последние галочки в списке отмены препаратов. – Ольгерда тоже в вашем распоряжении. Успешной работы.
Алекс присмотрелся к Призраку – сознание парня уже проснулось, однако сам он просыпаться не желал. Ну и ладно.
– У вас тут шахматы есть? – обратился он к девушке, которая чуть ли не с открытым ртом ждала его дальнейших действий.
– Что? – растерялась она.
– Шахматы, – повторил Алекс.
– Есть.
– Несите.
По-прежнему ничего не понимая, Ольгерда умчалась.
– Вот, – запыхавшаяся, она вернулась через несколько минут и вручила ему плоскую пыльную коробку. Фигурки оказались старые, потертые, но все были на месте. – Такие подойдут?
– Вполне. Играть умеете?
– Э-э-э… да.
Тут она себе польстила. Как выяснилось очень скоро, играла она настолько чудовищно, что это даже игрой было назвать сложно. Уже спустя пять минут Алекс влепил ей шах и мат. Вторая и третья партия оказались такими же провальными. На четвертой Ольгерда не выдержала:
– Простите, а зачем мы это делаем? – спросила она.
Алекс пальцем поманил ее к себе. Когда лицо ее оказалось совсем близко, шепотом произнес:
– Даем пациенту прийти в себя.
– А почему шепотом?
– Он нас слышит.
Девушка с сомнением покосилась на Призрака, который по-прежнему лежал неподвижно.
– А чего же он тогда…
– А не хочет, – усмехнулся Алекс. – И я его отлично понимаю. Ну да ладно, – добавил он уже нормальным голосом, – поразвлекались и хватит. – Обойдя столик с расставленными фигурами, он подошел к кровати и тронул Призрака за руку. – Эй, дружище, подъем, – тот не отреагировал. – Как хочешь, тогда принимай гостей. – Алекс придвинул стул поближе и принялся за работу.
Пространство изменилось. Вместо ровной зеленой травы вокруг крепости тянулся ров, наполненный водой. Недалеко от края, на обломке огромной гранитной колонны сидел Призрак и ел яблоко. Мрачный, тощий и нахохленный, похожий на того самого грифа, который по-прежнему сверкал глазами на вершине стены. Больничную рубашку в горошек сменили джинсы и растянутая оранжевая футболка.
– Чего надо? – произнес он и хрумкнул яблоком. Дорожка сока потекла по подбородком. Вытерев ее тыльной стороной ладони, он недружелюбно посмотрел на Алекса.
– Хочу кое-что у тебя узнать.
– А с чего я должен что-то тебе рассказывать? – произнес он с полным ртом, демонстративно показывая полнейшее неуважение к собеседнику. – Давай я лучше натравлю на тебя какого-нибудь монстра.
Он повернул голову и уставился на изрядно потоптанный зеленый ковер… который на глазах начал вспучиваться, изгибаться…
– Не выйдет, – Алекс протянул руку и мягко провел ладонью по воздуху, словно гладил большую собаку. Неродившийся монстр замер, а затем почва плавно опустилась на место, словно усталый пес на любимый коврик. Выровнялась и успокоилась. – Это место считает меня своим. Я вчера тут прибрался.
– А какого черта ты это сделал?! – рявкнул Призрак. Отбросил яблоко и подскочил к Алексу, сжав кулаки. – Кто тебя просил лезть?! Это мое пространство!
– С этим пространством ты был мертв.
– А может меня это устраивало! – лицо его было совсем близко. Взгляд сердитых глаз прожигал насквозь… светло-карие, с несколькими темными крапинками. Длинные пушистые ресницы… и веснушки, еле заметные на бледной коже…
Должно быть что-то не то отразилось на лице Алекса, потому что Призрак замолк и отстранился.
– Устраивало? – удивился Алекс. – Почему?
– А чтобы все подряд не лезли, – с вызовом произнес Призрак. – Сейчас набежит толпа идиотов, и начнется…
– Не набежит, все кончено. Мне дали карт-бланш.
Призрак посмотрел на него, что-то обдумывая. И развел руки в стороны:
– Ну давай, приступай, вот он я. И заканчивай побыстрей, а то уже надоело. Таскаетесь сюда как к себе домой…
Алекс обошел его, опустив поднятые руки, и взобрался на обломок колонны, рядом с тем местом, где он прежде сидел. Похлопал рукой по мрамору.
– Приземляйся, поговорим.
– А потом?
Призрак не спешил принять его предложение.
Алекс пожал плечами.
– Понятия не имею. Меня прислали за информацией. Дальше – не мое дело.
Призрак еще немного постоял, подумал, затем все-таки подошел, скрестил на груди руки и произнес:
– Удобно так жить, правда? Сделал что хотел – и плевать что дальше.
– Кто поставил твой блок?
– Ты про это? – Призрак махнул рукой в сторону крепости. – Понятия не имею, вся информация внутри, я не в курсе.
– Мне придется его вскрыть.
Призрак устало рассмеялся.
– Ну рискни. Знал бы ты, сколько народа пыталось.
– Знаю.
– Ну-ну.
– Ты ведь в курсе, где ключ.
– Понятия не имею. Может он знает? – Призрак показал на грифа.
Алекс покачал головой. Похоже, придется вернуться ни с чем. Точнее, почти ни с чем. Впрочем, для первого раза и так неплохо.
– Ладно, бывай, – произнес он, поднимаясь.
– И что, это все?
– А ты хочешь мне что-то рассказать?
– Вот еще, – усмехнулся Призрак.
И Алекс ушел.
Парень по-прежнему не желал просыпаться. «Ну и ладно», – подумал Алекс. Он пригляделся к его лицу и действительно увидел на носу бледные, еле заметные веснушки.
Дурацкие веснушки упорно не давали Алексу покоя. Он ходил по палате взад и вперед, проверил, нет ли веснушек у Ольгерды, чем изрядно перепугал девушку, поскольку встречаться с ним взглядом она по-прежнему избегала. Послонялся по пустому коридору, выпил две чашки кофе из автомата и, наконец, смирился с неизбежным – вернулся в палату, сел в кресло и закрыл глаза. Было несколько способов прояснить ситуацию.
Самый простой способ результата не дал:
– Не разочаровывай меня. Ты сам знаешь, что делать, – человек в серой хламиде отвесил ему внушительный подзатыльник, и Алекс вылетел из этого мира, словно пробка из бутылки с шампанским.
Способ номер два, которого так хотелось избежать, привел его в пространство собственной памяти. Вздохнув, Алекс обозрел окрестности, окинул взором «кубики» и нехотя ступил на еле заметную тропинку, которая змейкой вилась между холмами, теряясь вдали. Там, почти у самого горизонта, стояла одинокая башня, дорога к которой давно заросла травой.
Он шел бесконечно долго. И стань дорога еще длиннее, его бы это не огорчило, но она на удивление быстро кончилась. Башня была невелика, а железная дверь и вовсе оказалась крошечной – чтобы войти, надо было пригнуться. Алекс постоял, мрачно созерцая ее черную литую поверхность, затем взялся за металлическую скобу, заменяющую ручку, и потянул. Медленно, со скрипом дверь начала открываться, выпуская наружу холод и тьму. Хотелось захлопнуть ее и сбежать, но Алекс заставил себя остаться. Когда дверь открылась достаточно, он протиснулся внутрь башни и зажег свет.
В полутемном помещении до самого верха высились стеллажи, заставленные коробками. Нужную коробку он увидел сразу – от нее исходило сияние. Пятая полка снизу, третий ряд. Простая, картонная, с закрытой крышкой. Алекс достал ее и долго не решался открыть. Ничего хорошего в этой башне его не ждало, здесь были собраны самые тяжелые, самые гнетущие воспоминания. Те, которые он хотел забыть навсегда. Наконец, он собрался с духом и открыл крышку. И зажмурился от хлынувшего в глаза света…
…Ослепительное солнце, бьющее сквозь переплетение веток, пронзительно-синее небо, ковер из шуршащей ало-золотой листвы под ногами. И удивительное ощущение легкости, словно еще шаг – и взлетишь. Все просто, легко и понятно… И кто-то еще рядом, ощущение чьей-то руки в руке, чье-то дыхание на щеке, так близко, очень близко… И сердце колотится, готовое выпрыгнуть из груди, и хочется смеяться от невероятного, пьяняще-безумного ощущения счастья… И ты открываешь глаза, жмурясь от этого невероятного света, казалось, исходящего у тебя изнутри, и видишь глаза напротив, которые улыбаются тебе в ответ, светло-карие, цвета осени…
… Алекс захлопнул коробку. Сердце разрывалось от ощущения чудовищной, непоправимой потери. Хотелось кричать, биться головой об стену… или вообще умереть, чтобы не чувствовать этой пожирающей изнутри пустоты. И самое ужасное, что он не мог понять, из-за чего ему так плохо. Это оказалась дурацкая идея – поделить воспоминания на части. И он не помнил сейчас, почему так сделал. Оставалось либо бежать, либо остаться здесь и найти недостающее. Сердце кричало – бежать, разум требовал остаться.
Голос разума перевесил.
Еще одна коробка нашлась почти под самой крышей. Помня предыдущий эффект, Алекс решил найти все части сразу. Но больше ничего не обнаружил. Он стряхнул с крышки толстый слой пыли. Сделал глубокий вдох, успокоился и медленно, осторожно приоткрыл крышку… Затем еще немного приоткрыл… А потом и вовсе отбросил ее, с недоумением глядя на лежащий внутри предмет. Маленькая красная коробочка ни о чем ему не говорила. Он достал ее, провел пальцем по бархатистой поверхности и, наконец, открыл. Внутри оказался ключ. Новый, металлический, блестящий, с брелком в виде лепестка клевера. Судя по всему, от квартиры.
Сунув находку в карман, Алекс улыбнулся – достойная компенсация за страдания.
Призрак все также сидел на обломке колонны, только яблоко в этот раз было не зеленым, а красным. И есть его он почему-то не торопился – подкидывал и ловил… Красным мячиком оно маячило у Алекса перед глазами, раздражая и мешая сосредоточиться. Ров вокруг крепости по-прежнему был полон воды, преграждая дорогу к двери.
– Соскучился? – ехидно поинтересовался Призрак. – Или может ключик добыл?
– Какой догадливый. Мост сооруди.
– Сейчас, разбежался. Тебе надо – ты и сооружай.
И он демонстративно отвернулся.
Алекс подошел к краю рва напротив двери и вытянул руку вперед, мысленно касаясь воды. По гладкой поверхности пошли волны, а затем, подобно верблюжьему горбу, на поверхность начала выпячиваться земля, создавая перемычку. Она поднималась все выше и выше, и почти уже превратилась в насыпь… и вдруг с шумом обрушилась обратно.
– Это мое пространство! – воскликнул Призрак. – Нечего здесь хозяйничать.
– Ну так сам бы и сделал, я же предлагал.
– А я не хочу!
– Придется.
– С чего бы?
– С того, что мне нужно открыть дверь.
– Чем? Пальцем?
Алекс достал коробочку и помахал у него перед носом.
– И что, – ехидно произнес тот, – собрался предложение делать? Надеюсь, не мне. Ты не в моем вкусе.
– Правда? – в тон ему поинтересовался Алекс, раскрывая ее.
При виде ключа улыбка Призрака угасла.
– Не ходи туда, – произнес он, не отводя взгляда от сверкающего кусочка металла.
– Почему это?
– Ты сам просил предупредить, вот и предупреждаю.
– Значит это я поставил блок?
Призрак не ответил, отвернулся и стал глядеть куда-то вдаль, больше не обращая на Алекса внимания.
На этот раз строительству моста ничто не помешало. Ровная тропинка слегка влажной земли протянулась от ног Алекса до самого входа. Замочная скважина нашлась сразу – маленькая узкая – виднелась как раз под металлической ручкой. Алекс вставил ключ, повернул его до щелчка, и дверь открылась. Легкой волной накрыло ощущение дежавю.
– Не хочешь прогуляться за компанию? – оглянувшись, спросил он Призрака. – Это же твои воспоминания все-таки.
Не получив ответа, пожал плечами и шагнул внутрь.
Была б его воля, Сэм бы и вовсе из дома не высовывался, пусть это был и не его дом. Но Бернард считал, что «молодому растущему организму необходим свежий воздух» и постоянно придумывал какие-нибудь дурацкие поручения, из-за которых Сэму приходилось куда-то мотаться. Пешком или на метро, как сейчас, к примеру. Нет, Сэм мог бы и отказаться, но было неудобно отказывать тому, кто стал тебе помощью и опорой в сложный момент. Кто, в общем-то, был ею всегда, но до недавнего времени оставался в тени. Если бы не смерть матери, Сэм бы, наверное, никогда не узнал о его участии в своей жизни – письмо, которое вручил нотариус после похорон, оказалось большим сюрпризом.
Они с матерью жили небогато. В детстве Сэм часто болел, и матери приходилось много времени проводить с ним рядом. Надомная работа большого дохода не приносила, но они как-то умудрялись сводить концы с концами. И за колледж нашлось чем заплатить, и кредиторы за ними не бегали. Каким-то непонятным образом всё всегда устраивалось. А на праздники они всегда получали денежные переводы от маминого брата. Ничего запредельного, но эти деньги здорово их выручали.
Мама не любила рассказывать о своем брате, поэтому Сэм знал только то, что он живет далеко и по какой-то причине не может выбраться к ним в гости. А Сэму многое хотелось ему сказать. Поблагодарить за подарки, которые приходили на День рождения, за шоколадный торт, который доставили к ним домой в день окончания колледжа. Да и просто хотелось его увидеть.
Он многое хотел ему сказать, а когда предоставилась возможность – растерялся. Наверное, потому что реальность оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. И таинственный дядя оказался вовсе не дядей, а… сводным братом. Банальная история – короткий роман секретарши и босса, окончившийся рождением ребенка. Молодая наивная девушка и солидный пожилой мужчина, который не смог устоять. Иногда Сэм думал, чем бы кончилась эта история, если бы этот мужчина (было сложно называть его отцом) столь внезапно не умер. Женился бы он на его матери? Стал бы заботиться о нем, Сэме? Назвал бы его своим сыном? Честно говоря, Сэм в этом сильно сомневался. И поэтому очень удивился, когда узнал, что позаботиться о них с матерью решил старший сын его биологического отца, которому Сэм годился в дети. Причем, позаботиться тайно, ничем себя не выдавая. Мать в предсмертном письме рассказала, что никакого брата у нее нет, а деньги и подарки присылает таинственный благодетель.
А потом появился Бернард.
Нельзя сказать, что у Сэма в тот момент были какие-то особые проблемы – бесконечная серая полоса тянулась с момента смерти матери, и то время ничем особенным не отличалось. Его выперли с очередной работы, он опять сидел на мели, раздумывая, где взять денег, чтобы заплатить за комнату. А очередная подружка, заявив, что он придурок, послала его подальше. Последнее Сэма не расстраивало, он и сам подумывал с ней расстаться. Вопрос финансов волновал больше – хозяйка квартиры была милейшей старушкой, а потому искать другое жилье не хотелось.
Комната дворец не напоминала, зато в стоимость аренды входили завтраки, а готовила его хозяйка – пальчики оближешь. Особенно хорошо ей удавался пирог с вишней.
Сэм как раз доедал кусок вприглядку с книгой, когда в дверь позвонили. Послышались шаркающие шаги, щелкнул замок в прихожей, и до Сэма донеслись обрывки голосов, мужского и женского. Решив, что это сосед, бодрый дедулька, с которым хозяйка любила проводить вечера за чашечкой чая, он вновь уткнулся в книгу. Но тут в его дверь постучали. «О, нет, – мысленно простонал Сэм. – Только не это». Посиделки с милыми старичками не входили сегодня в его планы. Он вздохнул и, пряча недовольство, крикнул:
– Входите.
Вошедший старичком не был. Лет сорока с небольшим, высокий, темноволосый, крепкий и основательный, он сразу заполнил собой всё пространство. Комната, которая до этого была просторной, внезапно показалась Сэму крошечной. И жутко обшарпанной, на контрасте с этим лощеным незнакомцем.
– Добрый вечер, Сэмуэль, – произнес мужчина. Окинул взглядом комнату и продолжил: – Меня зовут Бернард. Я твой брат по отцу. Думаю, мы не знакомы, однако я, в некотором роде, участвовал в твоей жизни все эти годы. Пришла пора встретиться, – он улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. От этой улыбки Сэму, и без того впавшему в прострацию, почему-то стало жутковато. На ум пришел оскалившийся волк, хотя выглядел Бернард вполне дружелюбно. – Понимаю, ты потрясен, – в голосе гостя послышалось сочувствие. Улыбка заметно потеплела, стала доброй и понимающей. – Могу я присесть?
– Д-да, конечно, – Сэм метнулся к креслу, заваленному книгами, торопливо собрал сколько мог. Бернард подхватил остальные и помог перенести их на журнальный столик.
– Любишь поэзию? – поинтересовался он, повертев в руках томик Бодлера.
– Не особо, – признался Сэм. – По учебе было нужно.
– Терпение – хорошее качество, – улыбнулся гость. – Итак, Сэмуэль…
– Можно просто Сэм.
– Хорошо, Сэм. Я хотел поговорить с тобой о твоем будущем.
– А что не так с моим будущим? – осторожно спросил Сэм. Он понятия не имел, чего ждать от внезапно объявившегося родственника. И это слегка пугало.
– В данный момент – всё. И я предлагаю это исправить… О, прости, – внезапно прервался он, в голосе послышались извиняющиеся нотки. – я так взволнован нашей встречей, что совершенно забыл, что ты обо мне совсем ничего не знаешь.
Сэм немного расслабился. Еще секунду назад он и в самом деле думал о том же. Вскоре он узнал, что их с Бернардом отец был владельцем огромного капитала. Не любил сидеть на месте, постоянно открывал новые направления, при создании одного из которых и познакомился с матерью Сэма. Направление было очень перспективным, а отец – упрямым. В результате конкуренты устроили несчастный случай, и он погиб, взорвавшись в собственном вертолете. Капитал перешел к Бернарду. Сэм тогда еще не родился, да и в браке с отцом его мать не состояла, однако Бернард посчитал своим долгом позаботиться о брате. А поскольку Сэм не был официальным членом семьи, делал это тайно. Теперь, когда Сэм лишился материнской заботы, он, Бернард, считает своим долгом забрать Сэма к себе и обеспечить ему достойную жизнь.
– Спасибо, но я сам могу о себе позаботиться. И жилье у меня есть.
Бернард сочувственно улыбнулся.
– Пока есть, – улыбка исчезла с его губ. Слегка понизив голос, он негромко произнес: – Ты ведь тоже видишь ауру. И ты заметил, что у твоей квартирной хозяйки она тускнеет. Полгода, максимум, – и она умрет. Старость неумолима. И тебе придется искать другое жилье. А еще работа, которую сложно найти из-за того, что ты слишком много видишь, слышишь и чувствуешь. И не можешь находиться там, где слишком много грязи и тьмы, потому что они тебя отравляют. Идем со мною, и ты не будешь больше чувствовать себя инопланетянином, которого забыли на чужой планете. Ты вернешься домой. У отца был дар чувствовать. Он передался и мне. И тебе тоже. Нам стоит держаться вместе.
– Но если у отца был дар, то почему он погиб? Разве он не знал, что будет?
Бернард задумался, словно заглядывая в прошлое.
– Думаю, знал.
– Но зачем тогда…
– У меня есть предположение, но я не уверен в его правильности, поэтому промолчу. Итак, что ты думаешь о моем предложении?
Сэм задумался. Взгляд его упал на вешалку у двери за спиной гостя: куртка Сэма рядом с кашемировым пальто Бернарда выглядела жалкой. А он любил эту куртку, в ней было так уютно.
– Купим новую, – произнес Бернард. Такую же уютную. – и добавил, глядя на вытаращенные глаза Сэма. – Да, я прочитал твои мысли. Тебе стоит закрывать свое сознание от посторонних. Могу научить.
И Сэм согласился.
И Бернард действительно стал его учить. Сэм прежде и не догадывался, что с его способностями можно вообще что-то сделать. Они были и всё, он просто жил с ними, хорошо ли, плохо ли – неважно. А тут с удивлением обнаружил, что их можно усилить и даже извлечь пользу.
Любимым заданием Бернарда было вручить Сэму пачку фотографий и предложить, чтобы Сэм что-нибудь по ним рассказал. В основном, на фотографиях были люди, иногда какая-нибудь местность. Пару раз попадались животные. Вначале у Сэма толком ничего не получалось, ну фото и фото, куски бумаги, да и только. Но как-то раз, когда очередная книжка закончилась, а других под рукой не было, он решил прибраться у себя на столе – там за время жизни в доме Бернарда скопились настоящие залежи «отработанного материала». Каждый раз Бернард приносил новые фотографии, которые затем отправлялись в общую кучу. И вот, разбирая накопленное, Сэм случайно обнаружил, что некоторые фото имеют связь: собака, женщина у бассейна и какая-то местность (Сэму почему-то подумалось, что это Австрия, хотя сам он ни в какой Австрии сроду не был).
Забрав эти три фото, он отправился к Бернарду. Тот посмотрел на них, затем на Сэма, затем снова на фотографии, и на лице его появилось восхищение.
– Молодец! И как я сам этого не заметил? – он достал телефон. – Думаю, кое-кто будет очень рад твоей внимательности.
Забрав фотографии, он ушел к себе в кабинет. Долго с кем-то разговаривал, а затем и вовсе покинул дом. Вечером, вернувшись, вручил Сэму конверт.
– Твоя часть гонорара, – с улыбкой произнес он. – Думаю, стоит это отметить. Кажется, у нас в холодильнике был торт.
После этого Бернард стал периодически брать его к своим клиентам в качестве ассистента. Иногда нужно было что-то найти, иногда просто посмотреть и сделать выводы. Молча. Затем Сэм уходил и ждал в машине. Все финансовые вопросы решал Бернард, всякий раз неизменно вручая ему конверт с вознаграждением, небольшим, но приятным. Наконец-то Сэм смог почувствовать себя финансово независимым. На его банковском счете опять появились деньги. И все было бы здорово, если бы не одна деталь, которая немного беспокоила – как-то раз он случайно встретил на улице одну из недавних клиенток… и она его не узнала. «Ерунда, наверняка они помнят только Бернарда», – утешил он себя. Но интуиция недовольно ворчала. Особенно в те моменты, когда он был предоставлен сам себе – когда Бернард выгонял его прогуляться. Дома он отвлекался книгами, а на улице или в пути мысли вырывались на свободу и начинали его терзать.
Был один замечательный способ удовлетворить и желание Бернарда поиграть в воспитателя, и самому провести время с пользой – отправиться в книжный магазин. Главное – не забыть контролировать время, потому что Сэм мог торчать рядом с книгами до бесконечности.
В тот день он как раз туда и направился. Вышел на кольцевой и, влекомый толпой, двинулся к эскалатору. Метро он не любил, слишком скученно, но это было лучше, чем стоять в пробке.
Толпа напрягала, давила разноголосицей хаотичных мыслей, вызывала тошноту смесью пота, дезодорантов и парфюма, оглушала гулом голосов вперемешку с топотом и шарканьем. Это было чудовищно! Сэм чувствовал, что начинает задыхаться под накрывшей его лавиной звуков, запахов и ощущений. Что еще чуть-чуть – и он просто не выдержит… и тут его обдало потоком такой яркой и мощной силы, что он, хватая ртом воздух, завертел головой – и столкнулся взглядом с парнем, который хитро ему улыбнулся и, ухватив за руку, потащил за собой. Он ввинчивался в толпу так быстро и ловко, что, не успел Сэм опомниться, как они оказались у верхних турникетов и выскочили на улицу.
– Фух, – выдохнул парень. – Прорвались. – Только теперь Сэм, наконец, смог его разглядеть. Светловолосый, стремительный, он был похож на пламя… и чем-то на него самого, если бы он, Сэм, ускорился раз в триста, переоделся в яркую одежду и перестал комплексовать перед незнакомцами… И все-таки сходство было. Непонятное, необъяснимое, но было – Сэм чувствовал их общность, сам не понимая, в чём она выражается. – Это же адский ад! – воскликнул парень, – глядя на бесконечную людскую суету в дверях павильона метро. – Чего ты туда полез? Я могу только бегом, иначе крышу сносит. Слушай, вон кафешка, пойдем кофе выпьем, дух переведем. Ты любишь кофе? Если что, там и чай есть нормальный. Идем-идем, а то ты бледный как стена, того гляди в обморок свалишься.
Сэм хотел возразить, что он всегда так выглядит, но парень ни на минуту не умолкал, а перебивать его не хотелось, и вскоре они уже пили горячий ароматный чай за столиком в кафе.
– Кстати, я Алекс, – Сэм представился в ответ и почему-то смутился. – А, брось, ерунда, – по-своему понял его новый знакомый. – Нас мало, мы должны помогать друг другу. Ты ж вряд ли бы в здравом уме в толпу сунулся. Значит не знал. Я просто оказался рядом. Только чего ты не закрылся? Тебя же глушило, я думал – не успею, отрубишься, – он отхлебнул чаю и принялся хрустеть коржиком. Потом глянул на Сэма, замер… и едва не поперхнулся. – О, черт, ты… о, нет, не может быть!.. Но как?! У тебя же такой отчетливый дар… Нет, я не верю! Или ты сам не в курсе? – он собрался с духом, лицо его стало серьезным. – Сэм, ты только не волнуйся, но ты должен знать правду, ты – паранорм, человек с повышенной чувствительностью, понимаешь? Для тебя это, наверное, огромное потрясение, но ты не волнуйся, это нормально…
– Да я не волнуюсь. Я в курсе, – произнес Сэм, глядя на него озадаченно.
Алекс замолк на полуслове, на лице его одна за другой сменилась целая гамма эмоций… и тут он начал хохотать.
Через секунду хохотали они уже вместе, да так, что на них начали оглядываться. И было здорово вот так смеяться и ни о чем не думать. Сэм и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так легко.
До книжного он в тот вечер так и не добрался. Они просидели в кафе почти до самого закрытия, словно старые друзья, которые триста лет не виделись. Разговаривали, перескакивая с одной темы на другую. Оказалось, что Алекс умеет не только болтать, но и слушать. Сэм ни с кем никогда не говорил вот так запросто. Друзей у него не было, разговоры с мамой – это другое, а Бернард не тот человек, с кем можно поговорить о луже из которой угораздило кроссовком зачерпнуть воды по дороге, о странных аурах уличных собак, о парочке за дальним столом, от которой несет жаждой секса, о взимосвязи цвета и вкуса, об осени, о забавном названии улиц в новом районе, о футболе и об отличиях женских и мужских энергополей. Словом, обо всем.
Сэм рассказал о Бернарде, что тот постоянно выпихивает его дышать свежим воздухом. Алекс предположил, что выпихивает он его неспроста – может, в это время он с подружкой развлекается. Сэм никак не мог представить Бернарда с подружкой, о чем и сообщил. На что Алекс заявил – пусть Бернард занимается с кем угодно чем угодно, а он в любом случае рад, что сегодня Сэма выпихнули на прогулку, иначе они бы никогда не встретились. Сэм сказал, что полностью с ним согласен.
Перед тем как спуститься в метро, Алекс задержал его у входа.
– Странно, что твой брат не научил тебя защите. Давай объясню, как поставить простенький щит. Вот смотри…
И он буквально за пять минут на пальцах объяснил Сэму, что нужно делать. Все оказалось действительно просто, и обратную дорогу в метро Сэм пережил почти безболезненно.
Расставаясь на платформе, они договорились встретиться завтра вечером.
Но случиться этому было не суждено.
Когда Сэм вернулся домой, то застал Бернарда на кухне. Тот так и вышел в прихожую, в халате и с чашкой в руке. Сэм даже успел подумать, что сейчас ему устроят нагоняй за долгое отсутствие.
– Что-то ты припозднился, – произнес Бернард дружелюбно. Затем пригляделся, и губы тронула понимающая улыбка. – О, ты завел подружку?
– Что? – растерянно уставился на него Сэм. А потом, придя в себя, чуть не лопнул от возмущения. – Никого я не завел!
Улыбка Бернарда сделалась еще более понимающей.
– Ладно, как скажешь. Не буду лезть в твою личную жизнь.
– Бред какой-то, – пробормотал Алекс и поспешил укрыться в своей комнате.
«Представляешь, он решил, что я влюбился! Девчонку себе завел!» – кипя от возмущения, написал он Алексу.
«Ты влюбился в девчонку по дороге домой?» – мгновенно среагировал тот.
«С ума сошел? Нет!»
«Это хорошо!»
«Почему?»
«Ты бы стал встречаться с нею, а не со мной. Я бы расстроился».
«Да ну их, этих девчонок!»
«Согласен, с парнями интересней», – после небольшой паузы пришел ответ.
Сэм задумался.
«Ты еще скажи, что тебе нравятся парни», – решил пошутить он.