Глава 2. Поручение

Здравствуй, мой принц, долгих тебе лет и прочая. Пишет тебе младший лорд Дигеро фьерр Этьер, точнее, не тебе, а самому себе, но так мне проще, если воображать тебя адресатом. Тогда нет ощущения безумия, да и все эти витиеватые «ваши высочества» можно спокойно опустить.

Яррен советовал мне вести дневник, но это занятие не для воина и мага, а для таких мечтательных девчонок, как мои младшие сестры. Потому я решил писать письма. Разумеется, я не собираюсь их отправлять, просто мне легче сосредоточиться, представив тебя своим собеседником.

Почему именно тебя? Потому что я и так часто тебя вспоминаю. Больше никому не удавалось так легко выводить меня, и я хочу с этим разобраться и покончить раз и навсегда. Младший лорд-риэн должен быть невозмутим, как седые вершины гор, а разум его ясен, как небо над высочайшим пиком. С тобой у меня не получается сохранить безмятежность духа. Нет, обычно я виню в этом только самого себя и недостаток воли. Но сегодня…

Если бы ты знал, Лэйрин, как я сегодня зол на тебя! Как чесались кулаки расквасить твою смазливую физиономию или притопить тебя, паршивца, в бочке с ледяной водой – той самой, что стоит у двери на заднем дворе вашего замка, где учитель Рагар устроил малый полигон.

Собственно, мысль о ледяной купели и охладила мое бешенство, когда я позорно сбежал из библиотеки вместо того, чтобы проучить обнаглевшего мальчишку. Да, именно тебя я имею в виду, Лэйрин. Обнаглевший. Невоспитанный. Мальчишка.

Уффф… отлегло. Хорошо, что ты никогда это не прочтешь.

К счастью, мы теперь долго не увидимся: я избран Советом лордов сопровождать твою сестру, принцессу Виолу, от имени Белогорья. Это огромная честь и ответственность. И будь уверен, Лэйрин, я не буду ронять свое достоинство позорной стычкой и, тем более, неравной дракой с младшим братом невесты и наследником равнинного трона.

Если ты добивался, чтобы меня отстранили, или чтобы я стал тебе врагом, ничего не выйдет. Я останусь твоим другом и не поддамся на провокации. И пусть духи моего рода засвидетельствуют эти слова.

К следующему полудню я должен явиться к зданию Совета Лордов и присоединиться к свите северного принца Игинира. Мне дали сутки на сборы.

Но надо же еще эти сутки как-то прожить!

Я собрался за пять минут: проверил оружие, уложил дорожный мешок, убрав все, что насовали обожаемому брату младшие сестрички – какие-то бусики, засушенные цветы, вышитые платочки. Если это все брать, понадобится повозка. Маленькая Айдора не пожалела самого ценного: любимую куклу, изображавшую последнюю горную королеву Лаэнриэль, погибшую полтора века назад. Зеленоглазая и черноволосая кукла с тонким фарфоровым личиком напомнила мне о правнуке королевы. О тебе, Лэйрин.

Снежный дьявол тебя побери, думал я. Весь в прабабку. С таким лицом и фигурой тебе надо было девчонкой родиться. И можешь убить меня за эти слова.

Я закрыл глаза, представил…

Ну почему боги так несправедливы?

В мыслях царил непривычный, раздражавший хаос. И причина его – не в предстоящем дальнем путешествии с Северным принцем за пределы Белых гор, в столицу Гардарунта, не в оказанной мне чести сопровождать потом невесту императора от лица гор. Причина была такой горькой и постыдной, что сводило скулы, а сердце окунало в пекло. И только одна мысль билась в висок: Лэйрин! Что ж ты натворил, дурень?!

Чтобы отвлечься, я в сотый раз вытряхнул и уложил вещи, в тысячный – проверил идеальную заточку меча и кинжалов.

И ведь на дуэль не вызвать.

Зачем только тебя принесло в долину Лета? А я, дурак, еще обрадовался, увидев знакомые зеленые глазищи. От лорда Наэриля полез тебя защищать. А ты… Как ты мог так бесчестно со мной поступить? Неужели считаешь, что принцам все можно? А еще друг…

Демон! – я грохнул кулаком о стену так, что осыпалась позолота с завитушки лепного орнамента на барельефе. Ребро ладони заныло. До сих пор болит, а легче не стало.

Да что со мной?! Надо успокоиться.

Глубокий вдох. Медленный выдох. Тысяча демонов!

…А как ты шел утром по долине Лета между гейзерами! Скользил так легко, танцующе, словно сам стал струящейся волной. Чуткий, гибкий, летящий белый сполох. Ни один гейзер не зацепил даже краем. Только на выходе. И такое у меня подозрение, что это мастер Рагар тебя магией сбил, специально. Но перед этим…

Перед этим мы видели чудо, Лэйрин. Ты нас всех утер.

Даже грубиян и задира Хорх проникся и дышать забыл. Северный принц Игинир – существо, только выглядевшее юным – и тот обомлел. И в глазах у него было что-то такое… восхищение, само собой, но не только… не понравился мне его взгляд так, что ударить захотелось, аж кулак свело.

Вот как сейчас…

Надо вытряхнуть мешок и снова собрать…

Ты никогда не был в моей комнате. Я не приглашал тебя даже в твой единственный визит в наш дом. Тебе бы не понравилось. Я тоже не люблю всю эту помпезность. Зато из окна отличный вид на двуглавую горную вершину горы Шейр. За ней начинались владения рода Грахар. Если бы я мог смотреть сквозь скалы, то разглядел бы твое жилище – маленький полуразвалившийся замок. Все, что осталось от былого великолепия одного из тринадцати великих горных домов.

Меня всегда удивляло, что ты будто не замечаешь его ветхости. Ты не стыдился нищеты, наоборот, это мне было стыдно за наше богатство. Наверное, надо родиться принцем, чтобы чувствовать себя им даже в обносках и лачуге. Знаешь, ты преподал мне урок достоинства, а я пока ничем не отблагодарил.

Да что ж мне так тоскливо, боги?

Никогда еще я настолько не терял самообладания. А там, в библиотеке… Пальцы до сих пор дрожат, и сердце колотится, как больное. Стыдно. Я ведь чуть не убил тебя. Еле сдержался. Я – маг, а ты – нет. Еще нет. Потом ты станешь сильнее любого горного риэна, когда унаследуешь дар короля Роберта.

На церемонии благословения духи рода всё поймут обо мне, нечего и надеяться скрыть. Душа перед ними всегда настежь. А, значит, и мать через них узнает, и сестры. И отец меня проклянет, весь род будет презирать до конца моей жизни, надеюсь, недолгой.

Лучше уж самому исповедаться духам, без родственных ушей. А еще лучше – убиться тихонько, пока никто не узнал.

Так ведь воскресят! Вот что самое паршивое!


***

По пути в домашнее святилище я оступился на ступеньке узкой лестницы и едва не въехал лбом в грудь молоденькой служанки из долинных дальегов, поднимавшейся навстречу.

– Что с вами, фьерр? – испуганно взлетели ее черные ресницы. – Вам плохо?

– Нет. Все хорошо, Аньес. Извини, если напугал.

Аньес была очень хорошенькой для грубоватых жителей горных долин. Но не в моем вкусе. Мне нравились более изящные и скромные девушки. А эта – отнюдь не образец скромности и ума. Да и интересовал ее больше мой старший брат Эрин. Еще бы. Он – будущий лорд дома Этьер, к нему перейдет полная сила риэна. Даже его любовницы, если ему заблагорассудится ими обзавестись, будут жить дольше обычных людей долин. Кто из женщин откажется от неувядающей молодости и звонкого кошелька? Я, конечно, знаю, что он никогда не унизит нашу кровь позорной связью.

А я – всего лишь младший лорд. Резервный запас на случай преждевременного ухода старших в страну духов. Долю наследства мне, конечно, выделят, но хозяином в доме не быть. Только если службой выкуплю часть общеклановых земель с какой-нибудь горушкой и стану основателем нового горного дома.

Аньес меня не замечала до сего дня, не интересен я ей. Потому весьма удивился ее кокетству.

Служанка, красуясь, перекинула толстую косу на плечо и не торопилась освободить путь, участливо заглядывая в глаза.

– Я могу принести вам укрепляющего чая, фьерр Дигеро, – с придыханием шепнула она.

– Не стоит беспокоиться, – я протиснулся в опасной близости от ее груди. Аньес, якобы пропуская, отклонилась, но на самом деле выгнулась так, что коснулась меня бедром. Меня снова бросило в жар, и я опять споткнулся на нижней ступеньке. В спину долетело сдавленное хихиканье.

Проклятье! Даже служанки надо мной смеются!

Вне себя от злости я вылетел из холла, протопал по извилистым коридорам, обезображенным лепниной. В соседнем замке рода Грахар такое изобилие считалось бы дурным вкусом. А у Лэйрина в спальне – ни одной глупой завитушки. Тьфу, опять я…

Рискуя свернуть шею, я сбежал по винтовой лестнице, ведущей в подземелье. Открыл блок нижнего уровня, просто прижав руку к родовой печати.

И остановился, прислушиваясь. Массивная дверь святилища была приоткрыта, слышался женский смех, мягкий голос отца и глухой потусторонний рокот. Лорд и леди Этьер то ли готовились к таинству, то ли просто решили поболтать с духами предков.

Развернувшись, я ушел, не солоно хлебавши. И тут не повезло.

Оставаться в доме сил не было. Жаль, что отъезд Северного принца запланирован только через сутки. За это время я тут с ума сойду.

Я поднялся к себе, сел за письмо.

Лучше бы выместить досаду в тренировочном бое, но с кем драться? Не со слугами же! Даже поговорить не с кем. Да и кому я мог рассказать о таком позоре? Ко мне полез с поцелуйчиками парень! Тьфу, мерзость какая! Если ты, Лэйрин, еще раз посмеешь ко мне прикоснуться, набью морду, не посмотрю, что будущий король.

Надо прогуляться, проветрить больную голову.


***

Продолжаю. Яррен говорил, чтобы я записывал каждый час. Но это же безумие, это нужно жить две параллельных жизни, чтобы одна другую наблюдала и записывала! Потому я поступил проще: попросил у Эрина одолжить мне духа-помощника.

Наш дом, хоть и не из Великих королевских, но кишмя кишит потусторонними сущностями. Их никто не боится, разве что дальеги из новеньких шарахаются поначалу, когда мимо них сам по себе проплывет кувшин с цветами в мамину комнату или пустой поднос на кухню. Ты не подумай, мой принц, мы не издеваемся над простаками. Незнающим сразу объясняют, что предметы не сами летают, а их несут духи, лишь частично перешедшие на земной план. Сила есть, тела нет.

Вот духи и любят попугать.

Скучно им, бессмертным. Им хочется вкусить энергии живых, прикоснуться к нашим радостям и печалям, страхам и надеждам. Особенно тем духам, кто умер в младенчестве и недавно был позван риенной рода – не наигрались они при жизни, а взрослеть надо, особенно, в духовном мире. Там слабый может раствориться вдруг и бесследно. Слышал я, как отец с матерью обсуждали эти странности высшего мира.

Вот такого духа-невидимку из бессмертной мелочи я и попросил, чтобы диктовать ему, а то и позволять брать из памяти. Зачем Яррен уговаривал даже мелочи записывать – не понимаю. Но почему-то верю, что это понадобится. Полукровка еще никогда не ошибался.

Договорившись с духом, чтобы не фиксировал всякие интимные надобности, неизбежные для каждого истинно живущего, я побежал до конюшни и оседлал коня.

Пока затягивал подпругу, вспомнил: я же хотел попросить отца, чтобы тот поговорил с лордом Эстебаном, и Совет сменил бы Яррену вид наказания. Совсем вылетело из головы из-за переживаний!

Конечно, меня никто не просил об услуге. Яррен никогда не снизошел бы до подобных просьб. К тому же, особыми друзьями мы с ним не были. Приятели – самое большее. Ближе он никого к себе не подпускал. И дела мне до всей этой истории не должно быть никакого.

Но меня слишком возмутило, как Совет поступил с ним.

Младшего лорда заперли в тюрьме, словно убийцу! И всего лишь – за отказ участвовать в соревнованиях в долине Лета под началом лорда Наэриля. Правда, Яррен не просто отказался, а в таких выражениях, да еще сказанных в лицо самому главе Совета лорду Эстебану, что я не берусь повторить. Но в карцер?

Под недоуменным взглядом конюха я расстегнул пряжку, снял седло и, скормив озадаченному жеребцу яблоко, отправился обратно в подземелье.

Опоздал.

Ход был уже намертво закрыт каменным блоком. Руны на камне предупреждающе налились багровым. Женщины рода общались с духами.

Как они выдерживают такое, лучше не думать. Нашей семье еще повезло: все женщины унаследовали дар риэнны, даже малышка Айдора, и сообща им легче. Да и мужчина всегда подставит плечо главной жрице рода.

А вот как миледи Хелина столько лет одна дом держит, не опираясь ни на силу дочерей, ни даже на мужскую силу – уму непостижимо.

Я всегда преклонялся перед ней. Сильная женщина. Говорят, ее шесть дочерей унаследовали красоту миледи. Если так, то они воистину прекрасны. Не зря же северный император столько лет добивался руки одной из них. Причем, любой из шести. И добился все-таки. Трехсотлетний старик берет в жены семнадцатилетнюю девчонку, лишь на год старше Лэйрина.

Опять я о принце вспомнил, демоны!

Кажется, я хотел проветриться. Все равно ждать не меньше часа, когда отец освободится, чтобы рассказать ему о Яррене.

Когда я вернулся на конюшню и снова взялся за седло, конюх с помощником озабоченно переглянулись. Ну и плевать.


Конь вынес меня к перевалу, за которым открывался вид на соседний замок рода Грахар, откуда я не более трех часов назад бежал, как ошпаренный. Словно я убийца какой – вернулся на место преступления. А разве я тут преступник?

Если подумать, то виновен в случившемся только твой отец, Лэйрин. Это проклятый рыжий буйвол так повлиял на тебя еще пять лет назад, когда ты месяц жил при его дворе. Насмотрелся ты там на папочкины развлечения, вот и подражать вздумал.

Спешившись, я начал спускаться по тропе к замку. Если уж вернулся, то стоит поговорить спокойно с другом детства, прочистить тебе мозги. Больше некому, если уж с отцом тебе так не повезло.

Благие намерения лежат на дне ущелья, – вспомнилась мне поговорка дальегов, когда из-за скалы выехал мне навстречу незнакомый воин в белых одеждах вейриэна. В его черных волосах сверкала на солнце снежная прядь, у губ пролегли глубокие морщины, а светлые пристальные глаза походили на сосульки. Явно кто-то из мастеров, хотя я никогда раньше его не видел, а к моему отцу вейриэны часто наведывались зачем-то.

– Поворачивай назад, младший лорд, – скомандовал он вместо приветствия.

– С какой стати? – фыркнул я, но остановился. Тропа узкая, напролом не пройти.

Обычно вейриэны не вмешиваются в дела лордов, но с великим домом Грахар все не как у других. Белые воины охраняли и замок, и его хозяев так, словно в их подземельях зарыты все сокровища Белогорья.

– Миледи сейчас не до гостей, – процедил незнакомец.

– Я три часа назад был здесь гостем. Что случилось за это время?

– Ничего такого, о чем ты обязан знать, Дигеро фьерр Этьер.

– Ты меня знаешь? Как же твое имя, вейриэн?

– Таррэ, высший мастер.

Высший? Ну, точно что-то случилось! Высших очень мало, единицы. Хотя точное число никто не знал – у стражей Белогорья свои тайны.

Смотреть в его ледяные, словно мертвые глаза с кровяными жилками на белках и черным ободком вокруг светлой радужки было до жути неприятно, но я не отвел взгляда, вздернул подбородок.

– Пропусти, вейриэн. Мне нужно попрощаться с другом перед отъездом.

Он отрицательно мотнул головой. За его спиной сгустились белые сполохи. Серьезный заслон. Мне стало тревожно. Что там происходит в замке?

Сражаться с вейриэнами, да еще в одиночку – глупее не придумать. Но я тут почти у себя дома. Духи рода Грахар ко мне благосклонны. Были. Сейчас, после ссоры с их будущим лордом Лэйрином – еще не известно.

Видимо, на моем лице отразилась вся решимость, потому что вейриэн, нервно дернув уголком рта, прошипел:

– Если ты не склонен прислушаться к моим словам, то, может быть, слово мастера Рагара имеет для тебя больший вес? Вот и он, кстати, пожаловал, – воин оглянулся на уходившую за скалу тропу.

Как по приглашению, из-за поворота вынырнула фигура черноволосого всадника, приближавшегося на белом косматом коне быстро как ветер. Если бы не перестук копыт по камню, можно было подумать, что он летит.

Рагар резко осадил жеребца, кивнул мне, но обратился к вейриэну:

– Наши опасения оказались справедливыми, Таррэ. Надо усилить оцепление.

Названный что-то буркнул в ответ, обошел меня, неприязненно покосившись, а когда я оглянулся – его и след простыл. И ничего не подсказало, куда и как он исчез. Обычные трюки вейриэнов, но я никогда к такому не привыкну. Если бы я не знал, что в белых воинах течет живая горячая кровь, то мог подумать, что они тоже духи. Но они умирают. Временно, как почти все горцы. Только возрождаются вейриэны без помощи хранителей рода, причем, снова в истинную жизнь. Как именно – величайшая их тайна. Но я слышал, как отец с матерью шептались, что высших стало меньше, чем обычно. Не потому ли, что нет белой королевы?

Угольно-черные глаза мастера Рагара изучающее оглядели меня.

– Что тебе понадобилось в замке Грахар, Дигеро? – сухо спросил он.

– С Лэйрином хотел попрощаться.

– Ты уже попрощался. Довольно и этого.

Мне стало не по себе. Неужели он знает о… ссоре, скажем так?

Белый воин, выглядевший молодо, как мой двадцатипятилетний брат, – хотя я точно знал, что Рагару куда больше лет на самом деле, и он живет уже не первую жизнь, – задумчиво потер гладкий подбородок, прищурился:

– Мой тебе совет, младший лорд, если позволишь…

– С радостью выслушаю, мастер.

– Не бери в голову сумасбродства моего ученика.

Я почувствовал, как меня до корней волос залила краска стыда.

– Которого из них? – мой голос резко охрип.

Рагар был наставником и у Лэйрина, и у Яррена. А вот меня он в ученики не взял, хотя занимался со мной полтора месяца, когда я жил в доме Грахар. Полуинсея Яррена взял, а меня – нет. Мне, что уж тут скрывать, было до сих пор обидно, что воин, которым я восхищался, не счел меня достойным.

– Не делай вид, что ты меня не понял, – усмехнулся Рагар. – И не нервничай так. Я знать не знаю, что сегодня произошло между тобой и Лэйрином в доме Грахар, и, если не хочешь, не говори. У него я тоже не буду спрашивать, даю слово. Но, как наставник, я могу почувствовать изменения в своем ученике, и понять, что он получил какую-то душевную травму. Но она ему во благо, Дигеро. Что бы ты ни сделал, это было правильно. Потому тебе лучше все оставить, как есть, и не пытаться объясниться с Лэйрином. Не сейчас.

– Хорошо, мастер.

– Вот и отлично, – дрогнули в улыбке его губы. – Есть к тебе еще просьба. Так получилось, что у меня уже нет времени сделать все самому. Надо передать в охрану вашей боевой школы вот это послание, – мастер протянул мне небольшой свиток. – Тут приказ лорда Эстебана выпустить Яррена из карцера. Отвезешь?

Я кивнул, забрал свиток.

– Надо успеть до заката, – уточнил Рагар. – Тебе придется обратиться к своему духу-покровителю.

– Сделаю, мастер. Но придется подождать. Когда я уезжал из дома, лорд и леди Этьер только начали церемонию призыва духов. Боюсь, мой покровитель вынужден будет явиться туда на зов.

– Тогда воспользуйся моим конем. Ты с ним немного знаком, он откликается на имя Эльдер, – мастер спешился, а жеребец покосился на меня хитрющим глазом. Я онемел: Эльдером звали снежного ласха, и вид у него был скорее драконий, а не конский. Рагар хлопнул коня по холке. – Да, это и есть наш дракон, любимец Лэйрина. А твой жеребец и сам найдет дорогу обратно.

– Но почему… – начал было я спрашивать, но прикусил язык.

– Почему я не поручил доставить свиток Эльдеру? – проницательно глянул мастер. – Я так и намеревался поступить, если бы ты не попался мне на глаза так вовремя. Видишь ли, стража каземата быстрее поверит знакомому им младшему лорду гор, чем чужаку-ласху. А для разборок времени совсем нет. Да, чуть не забыл. Еще передай моему негодному ученику Яррену, что я обещал с него лично шкуру спустить в наказание. Только на этих условиях его и прощают. И для этой процедуры он должен явиться в… Впрочем, Эльдер его доставит, пусть не надеется спрятаться от меня в каком-то там каземате.

– Передам. Но как же вы без коня, мастер?

– Обижаешь, парень, – одарив меня на прощанье усмешкой, Рагар направился к самому краю тропы над ущельем и таким же размеренным упругим шагом ступил в воздух, словно тропа продолжалась, только становилась невидимой. А через миг хлопнули огромные жемчужные крылья, обдав меня ледяным ветром, в воздухе закружились снежинки, а в вышину поднялся крылатый смерч. Ласх-полукровка Рагар направился к замку Грахар. Зачем он только притворялся и своего ласха использовал как вьючное животное?

– Так и будем тут столбом стоять? – проворчал за спиной жеребец драконьим голосом Эльдера. Я оглянулся, чтобы заметить, как тело коня взвихрилось смерчем и выстрелило длинные снежные крылья, а заодно сменило цвет на пепельно-голубой, сливавшийся с блеклым небом. Маскировщик. Хорошо еще, узду и седло оставил.

– Что за судьба у меня сегодня лошадиная? – проворчал Эльдер. – Тоже мне, нашли бесплатного извозчика! С тебя бочонок черничного варенья, горец. От него, говорят, у ласхов и зрение улучшается, и ночная маскировка крепнет. А за два бочонка клянусь лететь так быстро, что ты не успеешь окоченеть от холода. И то лишь потому я такой добрый, что ты не безразличен моему другу Лэйрину, а его друзья имеют у меня пожизненную скидку на проезд.


***

Начальник тюремной стражи фье Сорш, судя по богатырскому сложению, крепкой бычьей шее и курчавой шевелюре горца был бастардом захудалого рода, не гнушавшегося внебрачными связями с дальегами. Он сначала побледнел, когда я именем Совета потребовал доставить в караулку отбывающего наказание Яррена. Потом, ознакомившись с содержанием послания от лорда Эстебана, богатырь с облегчением вздохнул, но слегка покраснел, пробасив:

– Дело в том, молодой лорд, что Яррен фьерр Ирдари час назад взят из-под моей стражи.

– Не понял. Освобожден?

– Переведен в штольни.

– Как переведен? – теперь настала моя очередь бледнеть. Штольни – это очень плохо само по себе. Кроме того, в приказе лорда Эстебана говорится только о карцере, а стража штолен – уже другое ведомство. Там могут придраться и потребовать новый приказ. Да и с чего куда-то переводить ученика школы? Он же не преступник! – По чьему распоряжению?

– Лорд Наэриль привез распоряжение о переводе нарушителя, подписанное… где же оно… – охранник пошарил в ящике конторки, нахмурился, и начал выдвигать ящики один за другим и перетряхивать содержимое. – Точно помню, что там была подпись лорда Хорха.

– И только? – с сарказмом спросил я. Вся эта история начала совсем дурно пахнуть! – По правилам, если приказ исходит не от главы Совета, а от рядовых членов, то должно быть не менее трех подписей.

– Ты, фьерр, не учи меня, – рыкнул богатырь, раздражаясь все больше с каждым новым бесполезно обшаренным ящиком. – Я лучше всяких молокососов знаю правила. Ишь, не успел школьную форму снять, а уже в менторы подался. Мне и приказы с подписями не нужны, чтобы ужесточить наказание за попытку к бегству. А этот инсейский гаденыш…

– Вы забываетесь, фье Сорш! – рявкнул я в сердцах. – Вы говорите о младшем лорде дома Ирдари и… моем друге!

Надеюсь, Яррен не обидится на эту вольность.

Бастард сощурил и без того маленькие глазки:

– Да ну? И давно ли вы стали друзьями? Может, вы сообщники? Не ты ли приложил руку к организации бегства своего дружка, а? Молчишь, благородненький фьерр? Может, ты сам хочешь вместо сообщника своего в карцер загреметь? Я ведь имею право задержать тебя для расследования.

Я едко улыбнулся, но промолчал. Только бастард захудалого рода, ни разу не ходивший тропой духов-покровителей, может не знать, что бессмысленно задерживать настоящего лорда горного дома, пусть даже младшего. Зачем тогда мы духов кормим, если бы нас мог каждый дурак задержать?

Улыбка произвела впечатление. Щека фье Сорша нервно дернулась.

– Только, знаешь ли, нет уже того карцера, – признался он сквозь зубы. – Там стараниями этого… этого… ученичка вашей буйно помешанной школы… стена треснула. И сам он едва не убег, да сознание потерял с натуги, паршивец. А порча имущества Совета – подсудное дело.

Я восхитился. Разбить скалу! Трудно даже представить такую мощь. Но зачем это понадобилось Яррену?

– В какую штольню его перевели?

– В Адову Пасть.

Вот уж засунули. Глубже ее – только Преисподняя из мифов айров. Как оттуда его выцарапать? С начальником стражи, скрывающим за грубостью явную растерянность, совсем ссориться не хотелось.

Что бы на моем сделал месте Яррен?

Он был на два года старше всей группы, и на голову выше в мастерстве и учении. Еще бы, с таким-то наставником. Но его наши не любили не за это, и не за проскальзывавшую снисходительность к нам, а из-за его наполовину инсейскую кровь. Инсеи – враги Белых гор, вторые после Темной страны. Все попытки примирения провалились. Впрочем, существование Яррена – как раз результат такой попытки.

Как бы он поступил сейчас? Уж он-то, изворотливый зеленый маг, способный быть и прямым, как водяной таран, и хитроумным, как извилистый ручей, что-нибудь обязательно придумал бы. Как-то же умудрился он разрушить скалу, в которой были выдолблены мешки карцеров.

А еще я почему-то снова вспомнил о крон-принце. Вот уж кого наверняка обучали тонкостям дипломатии и находчивости в любых ситуациях. И, судя по тому, что Лэйрин умудрялся всегда добиваться своего, обучали хорошо. Еще бы, будущий король. Жаль, что младших лордов не посвящают в такие науки. Нас больше готовят как воинов для защиты родовых гнезд.

Стоило вспомнить, решение пришло сразу.

– Послушай, фье Сорш, – я постарался сделать голос проникновенным и одновременно убедительным, как у нашего ментора по риторике. – Ты не посмеешь меня задержать, потому что я сейчас исполняю поручение Совета, а ты, похоже, не такой дурак, чтобы попадаться на превышении должностных полномочий. Ты сейчас подумываешь, как бы избавить себя от головной боли из-за Яррена. Потому что распоряжение, привезенное Наэрилем – липовое, ты им воспользовался, чтобы самому не пачкать руки и не ссориться с домом Ирдари. Но лорд Наэриль крупно тебя подставил – выкрал липовый приказ, потому ты и не можешь найти ту бумажку. Так ведь?

– Ерунду городишь, – осторожно ответил начальник стражи.

– Я предлагаю тебе выход. Напиши просьбу к начальнику штольни выручить тебя. А на обороте приказа главы Совета напиши распоряжение об освобождени Яррена из-под стражи. Не о переводе, а об освобождении. И мы замнем это дело. А стена… свали все на Эльдера, я с ним расплачусь.

– На какого еще Эльдера? – заинтересованно блеснули бусинки глаз бастарда.

– Снежного дьявола, точнее, дракона. Он – порученец высшего мастера Рагара и, кстати, уже изнывает за дверью от безделья. Ему вполне может придти в голову проморозить камень, а потом полить его для эксперимента огнем. Он же дракон, – совсем по-инсейски разыгралось мое воображение. – И никакая стена не выдержит такого хамского обращения. Несчастный случай.

Про поручение Совета я приврал. Не захотел пугать стража грозным именем Рагара, хватит и напоминания о его ручном дьяволе. Тут главное не передавить, а то Сорш вспомнит, что вейриэны никогда не вмешиваются в дела лордов.

– Ну, ты даешь, парень. Вы там в школе все фантазеры ненормальные, – фыркнул богатырь и, почесав в раздумье кучерявую голову, принялся писать под мою диктовку.

Вот так, мой принц, с крохотной лжи я начал падение, уронившее меня глубже даже Адовой Пасти.

Загрузка...