Пошатываясь, я поднялась на ноги и изо всех сил постаралась не обращать внимания на боль. Возможно, эти люди убили маму, и мне не следовало умирать, пока не выясню наверняка.
Создавалось ощущение, будто частичка меня так и осталась в том лесу и до сих пор петляет между стволами деревьев, охваченная страхом. Что-то вроде двойника, навеки застрявшего в прошлом. Только эта частичка и помнила, что тогда произошло, – в отличие от меня, не имеющей никакого понятия.
В ту ночь я словно разделилась надвое, и мое «я» из прошлого всегда будет слышать мамин крик.
– Это сделали вы? – взвизгнула я, но ответа не получила.
Конгрессмен шагнул ко мне и, с силой сжав горло, поднял в воздух.
– Что скажете, ребята? – усмехнулся он, сдавливая мою трахею. – Захватим ее живой или не стоит?
Я попыталась призвать свою силу, но та лишь зашипела внутри и снова потухла, как залитые водой угли.
– Лучше уж живой, – воскликнул один из парней из братства.
Конгрессмен разжал руку, и я, задыхаясь, плюхнулась на землю.
– Вы убили мою маму? – прохрипела я.
– Возможно, – усмехнулся он, занося надо мной крюк.
Оставшиеся крупицы демонической магии заискрили у меня между ребрами и, постепенно разгораясь, поползли по рукам. Ощутив всплеск энергии, я резко развернулась и с силой врезала ему по лицу.
Голова конгрессмена откинулась назад, но он быстро оправился и снова замахнулся на меня крюком. На этот раз я сумела предупредить удар и схватила обидчика за запястье, не давая вскрыть мне грудную клетку.
Распаляясь сильнее, я зарычала, и он оскалился в ответ.
– Ты и тебе подобные на протяжении веков были словно чума для нашей великой нации.
Из раны в боку сочилась кровь, головокружение усиливалось, а в сознании всплыли воспоминания о словах Ориона. Он ненавидел смертных как никого другого, считая, будто те не знают пощады, когда дело касается демонов.
Силы покидали меня, разум заволокла тьма. Я пошатнулась, и конгрессмен пнул меня ногой в живот. Удар оказался настолько мощным, что моя рана увеличилась. Оглушенная болью, я попятилась.
– Что вам от меня нужно? – тихо пробормотала.
Корвин-старший скривил губы.
– Демоны вроде тебя подобны диким зверям. Знаешь, какая участь уготована опасным животным? Их сажают в клетки, чтобы они не могли никому навредить. Иногда им отрубают головы и вешают на стену как трофей. Или как предостережение. – Он покачал головой. – Хотя вряд ли ты долго протянешь. Умирающий зверь обычно заползает в темный угол, чтобы там издохнуть. Ты же сейчас чувствуешь это, правда, демон?
Да. В этот миг самым сильным побуждением было свернуться калачиком за мусорными баками, чтобы подобно больной кошке испустить дух в одиночестве. С нарастающим ужасом я прижала ладонь к ране на талии и уставилась на стекающую на подъездную дорожку кровь.
В голове мелькали воспоминания о мамином лице, и мне больше, чем когда-либо, хотелось увидеть ее снова. Я отступила на шаг, и конгрессмен снова ударил меня крюком, вспоров кожу на другом боку. Звучащие в сознании вопли постепенно стихали. Я подняла глаза на своего самодовольно усмехающегося обидчика. Он буквально упивался происходящим! С крюка на тротуар капала кровь, собираясь в мерцающую багряную лужицу.
Внутри меня что-то щелкнуло, ребра снова пронзила вспышка огненной магии.
– Вы правы, мистер Корвин, – прорычала я. – Я действительно хищница.
В груди распространился жар, он подобно вулканической лаве потек по руке и добрался до кончиков пальцев. Конгрессмен в очередной раз замахнулся, но я перехватила его запястье, опалив кожу голубым пламенем.
Он завопил от боли, когда загорелся рукав его синего пиджака. Огненные языки лизнули лицо, и мужчина выронил металлический крюк. Тот с лязганьем упал на тротуар. Меня замутило от запаха паленой кожи и волос. Несмотря на отчаянное желание дать отпор, я не собиралась стоять и наблюдать, как человек сгорает заживо.
Подняв валяющийся на тротуаре крюк, я напрягла последние силы и одним быстрым движением рассекла конгрессмену горло. Вскрыв яремную вену, я прекратила его страдания. Крики тут же затихли, и он упал как подкошенный. Огонь, разгораясь сильнее, продолжал пожирать его мертвое тело. Остальные охотники на демонов бросились наутек по Гэллоуз-Хилл-роуд, натыкаясь друг на друга и истошно вопя. Им не терпелось как можно скорее оказаться подальше.
Последние крупицы магии покинули мое тело, колени подкосились. Чувствуя подступившую к горлу тошноту, я отошла от горящих останков. Наверняка дождь скоро потушит пламя.
При мысли о том, что я убила конгрессмена, у меня пересохло во рту, а тело охватила дрожь. Я подожгла человека и перерезала ему горло. Прямо здесь, на подъездной дорожке мистера Эспозито.
Вот дерьмо! Как бы ни велико было желание прилечь и отдохнуть, я понимала: если останусь здесь, меня арестуют. И если обращусь в больницу или вызову себе скорую, тоже.
Когда я медленно побрела к дороге, снова закружилась голова. Ясное дело, без медицинской помощи мне было не выжить.
Меня окликнули сзади. Обернувшись, я обнаружила стоящего в дверях мистера Эспозито. Его сухопарая фигура была едва различима за пеленой черного дыма, поднимающегося от останков конгрессмена.
– Простите! – пролепетала я, будучи не в силах связно объяснить случившееся.
Мистер Эспозито закашлялся, сотрясаясь всем телом, а затем крикнул:
– Роуэн! Отправляйся в Город Шипов!
Его охватил еще один приступ кашля.
– Подождите минутку. Что вы такое говорите?
Конечно, старик был прав, хотя я понятия не имела, откуда ему известно, что как только окажусь за воротами, то начну исцеляться.
– Иди в безопасное место, Роуэн, – добавил он и закрыл дверь.
Только теперь я обратила внимание на мучительное томление между ребрами. Инстинктивно меня тянуло на восток, к холму. Хотя сознание почти угасло, переключившееся в режим выживания тело настойчиво стремилось попасть в Город Шипов. Да-да, именно туда оно меня и звало, а вовсе не забиться между мусорными баками мистера Эспозито и испустить там дух.
Я ускорила шаг по темным улицам, чувствуя, что уже начался бред. Несмотря на раны, мой разум воспламенялся от воспоминаний о красоте Ориона: светло-голубых глазах, высоких скулах и обольстительных губах. О его крепких накачанных мышцах…
Почему, во имя всего святого, эти образы нахлынули на меня именно теперь?
Даже умирая, я думала лишь о том, как бы снова забраться ему на колени, ощутить на губах вкус поцелуя, почувствовать прикосновение пальцев к соскам. Боже, помоги, я хотела сорвать с него одежду и провести языком по его торсу. Мне казалось, будто он сейчас рядом, стоит только руку протянуть, и я смогу до него дотронуться.
Какого черта?
«Снимай. Сейчас же».
Воспоминание об этих словах всколыхнуло во мне волну горько-сладкой боли, не имеющей ничего общего с ранами.
Как же мне хотелось заново пережить тот восхитительный опыт!
«Что за мысли лезут тебе в голову в такое время?» – снова зазвучал в моем сознании голос, и я решила, что это последний отчаянный всполох жизни того, кто вот-вот прекратит свое существование.
Я опустила глаза на кровавый след, тянущийся за мной по тротуару, и тут меня осенило. Ну конечно! Я ведь родилась суккубой, а половое сношение для лилит означало куда больше, чем просто единение тел. Это была сама жизнь, а также исцеление и сила.
Вот как я смогу спастись!
Я свернула на Уолкотт-стрит. Итак, в моем распоряжении имелось два варианта: либо схватить первого попавшегося парня и заставить его поцеловать меня, либо все же доплестись вверх по холму до Города Шипов.
Зная особенности местных мужчин, я выбрала второе.
Однако тут я задумалась, как будут развиваться события, когда я доберусь до города? Беда заключалась в том, что Орион по-прежнему считал меня Мортаной, своим злейшим врагом. Меня не покидало ужасное предчувствие, будто стоит показаться ему на глаза, и он снова попытается меня прикончить. Справедливости ради стоило заметить, что прежде его что-то останавливало, но сейчас он будет вынужден сдержать слово, ведь на крови поклялся убить меня.
И не только меня. Орион обязался уничтожить всех членов семьи Мортаны.
Я по-прежнему не считала себя ею, но, очевидно, мы состояли в родстве. Взять хотя бы наше удивительное внешнее сходство.
Размышляя подобным образом, я не заметила, как проделала половину пути до Города Шипов. Моя кровь, смешиваясь со струями дождя, текла вниз по склону. Уличные фонари отбрасывали на черную поверхность луж блестящие оранжевые блики.
В голове мутилось, очень хотелось прилечь в росшую у тротуара траву и немного отдохнуть, но завывания сирен в отдалении убеждали в необходимости двигаться дальше. Я прижимала руку к талии в попытке остановить кровотечение, но между пальцев продолжала сочиться кровь.
Наконец на противоположной стороне широкой улицы показались светящиеся бледно-золотым светом ворота города демонов. Они так и манили меня. Высоченные, в центре украшенные черепом створки из кованого железа увивали колючие терновые плети.
Сирены за спиной звучали все громче, и я заметила всполохи красных и синих огней. Стараясь шустрее переставлять ноги, перешла через дорогу, преследуемая полицейскими мигалками, и прильнула к воротам.
«Черт. Как же мне их открыть?»
Полицейские велели не двигаться. Практически ничего не видя из-за застилающих глаза слез, я прижала окровавленную ладонь к золотому черепу.
Раздался выстрел, и мое бедро пронзила пуля. Но тут татуировка в виде ключа у меня на запястье вспыхнула жаром, из нее брызнули лучи света, смешиваясь с исходящим от ворот свечением. Боль утихла, а створки распахнулись.
Я ввалилась внутрь, и ворота снова захлопнулись у меня за спиной.
Возникло ощущение, что я попала домой, хотя еще несколько недель назад я и вообразить не могла ничего подобного.