Литературный автопортрет. Диалоги в виртуальной гостиной - читать онлайн

– Поводом для нашей встречи стало приятное для поклонников творчества Галины Врублевской событие: издательство «Эксмо» начало в минувшем году персональную серию ваших книг. Уже вышло семь романов, и в первой половине 2017 года в этой серии планируется выпуск еще нескольких книг.

Многие вам завидуют и думают: чем ваши произведения лучше других? Ведь многие, на мой взгляд, интересные рукописи иных авторов отклоняются (или даже не рассматриваются) издательствами. Люди тратят собственные деньги, чтобы издать книгу тиражом сто—двести экземпляров и раздарить знакомым. Ваши же книги печатают приличным для нынешних времен тиражом, да ещё вам за них платят (или хотя бы обещают заплатить). Как это объяснить?

– Для начала я не стала бы исключать вариант, что мои книги, действительно, очень хороши (здесь я поставила бы смайлик, если бы писала в соцсети), или, по крайней мере, имеют свои достоинства и преимущества, потому их издали в таком количестве. Однако интересно разобрать и другие версии возможных причин события.

Как оно все начиналось. Толчком к открытию моей серии стал предложенный мною «Эксмо» новый, весьма необычный по сюжету, роман – «Женщина с чужим паспортом». В нем героиня средних лет повторно проживает молодость, ибо волею случая «стрелки часов» ее жизни переведены почти на пятнадцать лет назад. Все происходит в обстоятельствах житейских и без всякой фантастики.

Роман одобрили редакторы, и со мной начались переговоры о его издании. Но в наше время книги массово почти не издаются поодиночке, без привязки к каким-нибудь сериям: тематическим или авторским. И поскольку за предыдущие двенадцать лет у меня уже вышли десять романов в подобной женской серии другого издательства, то для маркетологов «Эксмо», вероятно, не составило труда прогнозировать степень читательского интереса к моим книгам, а также определить их вероятную востребованность в перспективе. Я и сама замечала по предложениям в интернет-магазинах, что многие романы в бумаге исчезли из продажи, тогда как электронные версии на Литресе скачивались с удивительным постоянством.

Плюсом в пользу решения об издании и переиздании моих романов могла стать и определенная известность имени среди читателей, увлекающихся психологией – ведь мои первые книги имели прикладной характер и адресовались, прежде всего, им. А впоследствии психологизм неизменно пронизывал и мои художественные произведения.

Но все, что я сейчас сказала – это лишь мои предположения. Издательство, как правило, не делится с авторами своими бизнес-идеями. Ведь издание книг (в отличие от их сочинения) – именно бизнес, а главное в нем – успешные продажи. Этим можно объяснить, почему издательство порой отклоняет чей-то «черный квадрат», но выбирает «девочку с персиками».

У меня с годами сложилась проверенная и достойная аудитория: в моих книгах читатели находят отзвуки собственных мыслей и чувств. Многие любят женскую прозу вообще и женские романы, в частности (по некоторым данным, это 75% женщин и 25% мужчин).

– Что такое «женский роман»? Есть какое-нибудь определение? Вроде бы, даже какие-то ушлые мужики пишут от женского имени.

– Однажды мне пришлось дать развернутое интервью, что такое «женский роман» и чем он отличается от мужского. Здесь скажу кратко: женский роман – это роман, написанный женщиной и выражающий ее природный взгляд на мир. Попутно замечу и об «ушлых мужиках», которых вы здесь упомянули. Ни одна подделка не достойна называться литературой. Хотя, разумеется, рассказать талантливо о женщине может и мужчина-писатель.

– Когда вы почувствовали в себе желание писать. Часто оно возникает ещё в школьные годы. И почему выбрали в юности технический вуз? Под давлением родителей, которые хотели, чтобы у дочери была надежная профессия? Или просто этот институт оказался ближе к дому?

– Теперь я понимаю, что писательский склад характера у меня проявился еще в детстве. Порой я молча наблюдала за какими-то явлениями и событиями, анализировала их, рефлексировала по поводу своих поступков, вела дневник. И всегда, когда была возможность, на уроках литературы писала сочинения на свободную тему. И даже занималась в школьном кружке журналистики, поставляя свои заметки и короткие очерки в стенгазету. Но в школьные годы я посещала разные кружки и не связывала занятия в каждом из них с будущей профессией.

Выбор мной технического вуза обусловлен временем. Это был период хрущевских реформ, и в год моего выпуска учащиеся не могли со школьной скамьи поступать в университет на журналистику, историю или психологию – профессии, которые мне нравились – требовалось два года рабочего стажа. Откладывать поступление в институт я не хотела. Кроме того, все были воодушевлены первыми полетами советских космонавтов – тогда «физики» были в почете – особенно в школе с физико-математическим уклоном, где я училась.

О родительском давлении и речи идти не могло: тогда школьники были намного самостоятельнее нынешних. Дети не только бегали по улицам, где хотели; сами выбирали кружки и занятия по интересам, а подрастая, и институты выбирали себе сами.

– Кому из писателей вы подражали в первых своих работах? Кому теперь?

– Подражать (если под этим иметь ввиду стилизацию) я бы не смогла никому, ведь я – не филолог, и такого рода словесные игры мне недоступны. Я посещала различные ЛИТО, а в них, в основном, постигалась наука, как писать нельзя. Когда я или другие студийцы выносили свои рассказы на обсуждение, то критика всегда была жесткая, а хвалили очень редко. И оказалось, что от обратного тоже можно учиться мастерству.

В какой-то момент, уже имея публикации в газетах и тонких журнальчиках, а также изданные книжки по психологии, я засела за роман. Он уже сам вырывался из души, только я не знала, как романы пишутся. Тогда я взяла книгу «Доктор Живаго» и вывела алгоритм построения сюжета из готового произведения, то есть, проследила по главам все перипетии: нарастание конфликта, кульминацию и развязку. Ведь у Пастернака только стихи непостижимы, а как написана его проза, можно понять.

Так я написала свой первый роман «Половина любви». Такую «исследовательскую» работу проделала только один раз. Со временем пришел нужный навык, чтобы самой создавать разветвленные структуры, пропуская сквозь них гирлянды фантазий. Возможно, моя проза и может оказаться с чьей-то на параллельных курсах, но с чьей – не мне решать.

Я могу только назвать писателей, чьи книги любила читать. Это и Вера Панова, и Галина Щербакова, и Людмила Улицкая (в рассказах). Это Джон Фаулз, Айрис Мэрдок, Владимир Набоков. Пожалуй, остановлюсь, потому что они неподражаемы все равно.

– О том, что кто-то из бывших сотрудников-инженеров счел «неправильными» некоторые эпизоды из романа «Прощай, почтовый ящик», мы уже читали в вашем блоге. А не узнавали ли они себя в героях других ваших романов и повестей, не обижались ли?

– К сожалению, так бывает, когда знакомые, в каких-то деталях узнавая свою жизнь и черты своего характера, порой обижаются. Иногда же я оказываюсь в полной растерянности, когда почти посторонний человек вдруг выговаривает мне, зачем вывела его в романе – притом, что я ни сном, ни духом, то есть, не имела ввиду конкретно его.

Запомнился случай, когда на одной встрече с читателями, подошла совсем незнакомая женщина и спросила, откуда я знаю ее имя-фамилию. Она оказалась полной тезкой моей главной героини в романе. И эта читательница не поверила моим заверениям, что я ни от кого про нее не слышала. Тоже отошла обиженная. Но тогда я порадовалась, что смогла создать столь характерный образ, в который добровольно воплотился реальный человек, то есть отождествил себя с художественным персонажем.

– Всё чаще можно услышать, что слово как бы материализуется. Сказанное слово и особенно написанное. Имеются ли в ваших романах случаи, которые произошли уже после того, как книга была опубликована? Какие-нибудь невероятные совпадения, которых и быть не может, но в жизни случаются.

– Ничего серьезного по следам моих романов не случалось. Лишь в одном произошло небольшое совпадение. Едва я написала, что героиню романа укусил лесной клещ, как в скором времени я пошла в лес, и в меня тоже вцепился клещ. Притом никогда – ни до, ни после – у меня с клещами неприятностей не было. К счастью, более драматичные истории с этой героиней, обошли меня стороной. Так что, ничего пророческого в моих романах нет или… я ничего про это не знаю.

– С какими из своих героев вы отождествляете себя? Какой из своих романов считаете наиболее удачным и с какого советуете начать знакомство с вашим творчеством?

– Каждой из главных героинь я дарю частицу себя, но ни с кем не отождествляю.

Разделить свои романы на удачные и неудачные, сама не смогу. Потому что в одних книгах мне лучше удались образы героев, в других – более закрученная фабула, в третьих – интересный психологический подтекст. Кому-то я советую почитать про героиню-психолога (роман «Загадки любви»), кому-то про поиски семейных корней («Море. Корабли. Девушка»), кому-то роман-сагу «Половина любви» или зажигательный, ироничный водевиль «Жена, любовница, подруга».

Однако всем без исключения я рекомендую прочесть «Королеву придурочную». Интрига этого романа завязана на истории несправедливо обиженной жизнью и мужчинами женщины-врача, на темных сделках с собственностью санатория, на теме зависти, и не только. Тут же даны картины проявления бытового суеверия, вера в сомнительные врачебные манипуляции. И надежда героев на чудо тоже вызывает улыбку.

И все же чудеса случаются: я испытала это на себе. Издание и переиздание всех моих романов в персональной серии издательством «Эксмо» останется для меня настоящим чудом в моей литературной судьбе!

– Значит, вы можете считать себя успешным писателем?

– Смотря, что понимать под словами «успешный писатель». Если высокие позиции в рейтингах продаж книжных магазинов, то это не обо мне. Но я считаю себя успешным писателем, потому что у меня всё сложилось так, как хотелось. Замыслы и фантазии воплотились в рукописи, рукописи стали книгами, а книги встретились со своими читателями.