Глава 3 Мелани

Два года назад


В городе все пахло роскошью – даже звук колокольчика в лавке. В деревне колокольчики всегда звенят оловянным глуховатым звоном, потому что их делают из маленьких и не очень нужных предметов. И деревенских жителей тоже легко узнать по их раскатистому тягучему выговору, который является визитной карточкой их простого воспитания.

Мелани очень хорошо это знала, когда открыла рот, чтобы обратиться к лавочнику.

– Мне нужна маска, – произнесла она как можно четче и яснее.

И я хочу спасти маму, добавила она про себя.

Тусклые глаза внимательно разглядывали ее от заляпанной грязью юбки до изъеденной молью шляпы, а губы все время недовольно кривились. У лавочника было длинное гибкое тело и не менее длинные конечности и нос. Он открыл рот и медленно заговорил. Мелани не поняла, почему: то ли потому, что словам требовалось много времени, чтобы проскользнуть по такой длинной груди, то ли потому, что он счел ее туповатой.

– Ты пришла в лавку, где продаются маски. Ясно, что за маской. Какая тебе нужна?

Она украдкой поглядела по сторонам. Все стены были увешаны резными масками всевозможных форм и узоров. Яркие и темные цвета сплетались в разнообразные орнаменты, рассказывая самые разные истории. Зияли разверстыми пастями экзотические животные. Злобно ухмылялись демоны, кривя гротескные асимметричные морды. Корчили рожи карикатурные изображения людей.

Она ссутулилась, избегая встречаться глазами с их холодными, пустыми взглядами. Они выжидающе следили за ней, пока она выбирала. Как много мертвых лиц. По спине пробежала дрожь.

Она точно не знала, за какой маской она пришла. Может, за рогатой совой? Или вон за той, где на лбу того, кто ее наденет, будет отдыхать свернувшийся в клубок ленивец, а резные ветви джунглей прикроют глазницы? А, может, вот за этой – перевернутое лицо демона, с которого сдергивают шкуру, как тянучку, а владелец будет выглядывать из его открытого перевернутого рта.

– Мне нужна маска целителя. Его звали Август Белладино. Он есть здесь?

Лавочник ухмыльнулся, будто знал что-то такое, чего не знала она. А, может, вспомнил какой-нибудь неприличный анекдот.

– Он есть. Тебе в аренду или купить? Знания мастера Белладино обходятся, – он глубоко нахмурился, – недешево.

Интересно, что он считал дешевым? Любой магический предмет в этой стране стоит дорого. Но между «дорого» для города и «дорого» для деревни лежала целая пропасть.

– В аренду, – ответила она и полезла в сумочку.

Она вытащила почти все свои ампулы с минутами.

– Этого хватит?

В деревне обмен производился по курсу шестьдесят за одну. Один час использования за ампулу с минутой.

Она немного виновато посмотрела на ампулы со временем. Ведь она могла бы передать время маме. Только в этом не было смысла. Это лишь добавило бы ей несколько минут мучений, а Мелани хотелось добыть для нее годы здоровья.

В магазине снова звякнул колокольчик, и Мелани через плечо взглянула на нового посетителя. Вошел молодой человек с темной кожей, на несколько лет старше ее. Он выглядел по-городскому: острые грани, четкие линии.

Ее щеки вспыхнули. Ей было неловко, что ее разговор с лавочником кто-то подслушивал.

Лавочник сердито посмотрел на него, и его раздражение усилилось. Он открыл рот, чтобы что-то сказать молодому человеку, но передумал. Вместо этого он подсчитал минуты Мелани.

– Хватит. На полтора дня.

Ее сердце упало.

– Я надеялась хотя бы на три. Целитель в нашем поселке сказал, что мне надо побыть в маске три дня.

– Тогда приезжай, когда накопишь полную стоимость.

Он нетерпеливо постучал пальцами по прилавку.

– Пожалуйста, – ее голос дрогнул, и она с трудом сглотнула. – У меня больше нет времени собирать время.

Она вынула оставшиеся ампулы из сумочки. Эти последние минуты предназначались для оплаты за гостиницу, но маска была важнее. Если придется, Мелани и ее мать проведут несколько ночей на улице.

– Все равно мало, – холодно ответил он.

Она почувствовала, как что-то коснулось ее руки, и увидела, как темнокожая рука положила целую кучу ампул со временем на прилавок рядом с ее рукой.

– Этого должно хватить, – сказал молодой человек.

Глубокие черные глаза на мгновение задержались на Мелани. Она открыла рот, но не знала, что сказать.

– Я же просил вас больше не приходить сюда, – сказал клерк. – Вы пугаете моих клиентов.

– Я никого не пугаю, – с негодованием ответил он, в возмущении приподняв брови. – Ей я помогаю заплатить. Тебе даю деньги. Ты дашь ей маску?

– А есть ли у нее надлежащие документы? – спросил лавочник, говоря в пространство, мимо Мелани. – Получила ли она разрешение регулятора, чтобы носить ее? Здорова ли она телом и умом?

Мелани снова полезла в сумку. В участке регуляторов, куда она пришла за разрешением, было холодно. Ходили туда-сюда внушительные фигуры – все в черном, с лицами, спрятанными под высокими шлемами. Регулятор, который изучил ее запрос и подписал бумаги, ничего не говорил, просто задавал вопросы по форме. Она старалась не смотреть в темно-вишневое стекло его лицевого щитка.

– Да-да, сейчас…

Она развернула листы бумаги в качестве подтверждения, что ей выдали разрешение на ношение маски нулевой величины пятого уровня важности и что она прошла проверку психического и физического состояния.

Она не знала, что именно означают термины «нулевая величина» и «пятый уровень», и ей было стыдно спрашивать, лишний раз показывая свою бедность, неприкаянность и необразованность. Она знала только то, что магической маской легко пользоваться и что это описание относится к маске мастера Белладино.

Не говоря ни слова, лавочник вышел из-за прилавка и направился к дальней стене. Очень осторожно он снял с крючка одну из деревянных масок с рельефным изображением животного. Это была древесная лягушка, карабкающаяся по виноградной лозе, оглядывающаяся через плечо. Вокруг вырезаны листья, ветки и пара маленьких экзотических птиц. В глазах лягушки были отверстия для того, кто наденет маску.

– Маска мастера Белладино, – сказал лавочник, протягивая ей маску. – Оплачено за неделю.

– Такая легкая, – сказала она, бережно касаясь маски.

В деревне людям приходилось вырезать посмертные маски из кедра или сосны, а не из бальсы[5], привезенной из Асгар-Скана. Никто из ее знакомых не мог позволить себе разрисовать маску, не говоря уж о том, чтобы зарядить ее магией. Прижав маску к груди, она повернулась к молодому человеку.

– Спасибо, – сказала она, – я верну вам долг. Я найду время или могу сразу отработать минуты. Может, я и выгляжу слабой, но могу весь день пахать поле или убирать дом, или…

– Мы что-нибудь придумаем, – лицо его было приветливым, но выражение суровым. – Где вы остановились?

– В гостинице для бедных, на…

Обрадовавшись удаче, она забыла, что ей больше нечем платить за гостиницу. Ее взгляд упал на ампулы. Он прочитал ее мысли.

– Этот вопрос мы тоже решим. Я работаю в гостинице «Крик Сайд» и могу предоставить вам комнату, если захотите.

– Это было бы замечательно. Большое спасибо, месье…

– Лейвуд.

– Мелани Дюпон. Я заберу маму, и мы сразу приедем. Я не могу… я имею в виду… – она была так счастлива, что не смогла найти подходящие слова. – Просто я не думала… – она переминалась с ноги на ногу, желая уйти как можно быстрее.

– Идите. Увидимся вечером.

Голова у нее закружилась от волнения и благодарности, и она убежала прочь. Не успела она открыть дверь и еще раз услышать звук колокольчика, как месье Лейвуд схватил ее за плечо.

– Будьте осторожны, – мрачно сказал он. – Не теряйте бдительность.

Она рассеянно кивнула, уже держа руку на двери. Уходя, Мелани краем уха услышала начало разговора между Лейвудом и лавочником. Она остановилась у двери, чтобы прислушаться.

– Вы не объяснили ей, – сказал Лейвуд.

– Это маска целителя, нулевой величины, – сказал он с пренебрежительной усмешкой.

– Не получится, как со мной?

– Все будет в порядке.

Разговор закончился, и она поспешила дальше. Мелани была слишком счастлива, чтобы гадать, что они имели в виду.

* * *

Обратный путь к убогой гостинице был долгим, но Мелани не роптала. Она шла, крепко прижимая к груди средство спасения матери и по пути любуясь скульптурами из декоративного цветного стекла и железа. Город внушал Мелани страх, но был по-своему красив. Вокруг возвышались пятиэтажные строения с широкими разноцветными окнами. В городе не было никаких излишеств. Все было построено с учетом формы и предназначения. Иногда предпочтение отдавали первому, не обращая особого внимания на второе.

Большинство улиц в Лутадоре были устроены так, чтобы тем или иным образом взывать к пяти божествам с помощью узоров из пяти точек и пяти сторон, из-за чего многие улицы пересекались под странными углами. Здания в конце кварталов часто имели острые углы, в которых находились необычные комнаты. В деревне никто не строит такие странные дома. В деревне ценится практичность, а не символизм, особенно если денег у тебя гораздо меньше, чем здравого смысла.

Но, возможно, это несправедливая оценка. Дело не в том, что Мелани питала неприязнь к горожанам, она просто лучше понимала сельских жителей. В деревне она чувствовала себя как в уютном и удобном доме, там жила ее семья, там все было по-простому. А город казался ей холодным, чужим и многоликим.

Она была так рада, что наконец – наконец-то – нашла способ помочь своей матери, что подумала о том, что надо зайти в котерию[6]. Она очень давно не посещала службы. Не из-за недостатка веры, а из-за недостатка средств. До ближайшей к ее дому котерии пришлось бы ехать целый час. Но она боялась оставить мать одну так надолго. А вдвоем с Дон-Лин ехать слишком тяжело. Мелани привезла ее в Лутадор, потому что это была их последняя надежда. Целитель в их деревушке сказала, что жить Дон-Лин осталось не больше месяца.

И у Мелани не было причин сомневаться в этом мрачном прогнозе. Вся семья ее матери умерла от той же тяжелой болезни задолго до рождения Мелани. Требовались решительные меры, и Мелани не хотела сдаваться. Теперь, когда мать практически спасена, она решила, что будет правильно поблагодарить богов лично. В городе было полно котерий. Она купила карту и увидела, что они расположены в местах силы – на холмах или в центре пентаграмм пересечения дорог. По дороге в гостиницу котерий не стояло, но она заметила храм в переулке, когда шла в квартал магии.

Еще бы вспомнить, где…

Она обнаружила, что храм спрятался между какой-то юридической конторой и закусочной, в окне которой висели глазированные утки, а вдали отбивала время часовая башня. Это скорее был подъездной туннель, а не переулок. Но за зданиями он расширялся, образуя общий открытый двор. Полуденное солнце освещало верхушки высоких зданий, посылая яркий луч света прямо на алтарь.

Мелани медленно подошла, не желая беспокоить тех, кто мог молиться внутри. Но внутренний двор храма был пуст.

Там находился белый алтарь из мыльного камня высотой примерно до плеч, с отшлифованными углублениями для небольших статуй божеств. Хотя все божества более или менее похожи на людей, но у каждого имеются и не присущие людям особенности. Близнецы – женщина-Время и мужчина-Природа – обладали тремя комплектами распростертых крыльев. Бесполое божество Знаний опустилось на колени, скрестив руки под подбородком, пустая безглазая маска с острым носом плотно прижата к лицу, тело – в согбенной позе, как у старого человека. Левая рука интерсексуала-хранителя Эмоций лежала на сердце, а правая прикрывала рот, еще один комплект рук обвивал тело божества, похожего на вспышку солнечного света – слишком яркого, чтобы смотреть на него. Последнее углубление по традиции оставили пустым. Там должно стоять Непознанное – таинственное во всех отношениях божество.

В одном из углов алтаря висел венок из веток каштана, а голова божества Природы была посыпана серебристыми хлопьями. В остальном помост был чист и девственен.

Над ним развевалось на ветру белье на веревках. Она посмотрела наверх и не заметила железную подножку, выступающую у основания алтаря. Когда ее ботинок зацепился за нее, она вздрогнула и чуть не упала.

– Да что ж такое…

Железная подножка вдавилась под ее ногой, сжимая пружину. Она услышала несколько щелчков и звук, как будто падают металлические шарики, но не могла понять, откуда он идет. Вдруг железное ведро, подвешенное сверху на проволоке, наклонилось.

Мелани быстро отпрыгнула, опасаясь, что на нее прольется вода, помои или что похуже. Но вниз полетели крошечные розовые лепестки, осыпая алтарь.

Она поймала один на ладонь, несколько других приземлились на шляпу, а некоторые застряли в кудрях. Лепестки были не настоящие, а шелковые.

Она улыбнулась этому представлению

– Да уж… Такое увидишь только в городе.

* * *

Нацарапав благодарственное воззвание на молитвенном свитке, Мелани вернулась в гостиницу. Она прошла через темный вонючий коридор и вошла в обшарпанную комнату с заколоченными окнами и провисшим матрасом. Даже эта ужасная комнатушка была для них дорогой, несмотря на изрытые крысиными норами стены, странные запахи и гнусные звуки, разносившиеся по коридорам в любое время суток. Даже эта дыра была дорогущей. Поэтому Мелани не могла понять, как вообще можно позволить себе жить в городе.

– Мама. Мама, посмотри, – взволнованно сказала Мелани, присев рядом с кроватью без матраса и белья. Она развернула бледное лицо матери к маске. – Посмотри, какая красота.

– Ммм, – согласилась Дон-Лин, с трудом приоткрыв запавшие глаза, чтобы взглянуть на маску. Ее волосы рассыпались веером по грязной подушке, обрамляя костлявый профиль черным ореолом.

Мелани захотелось сразу же надеть маску, чтобы как можно скорее изучить способы исцеления, разработанные мастером Белладино.

Но она заставила себя подождать, пока они не переедут в «Крик Сайд». Само название подсказывало, что там точно будет лучше, чем здесь, где ей приходилось приставлять шаткий стул к двери, чтобы никто не забрался к ним в комнату с дурными намерениями, пока они спят.

При помощи доски, которую они принесли с собой, Мелани приподняла мать с постели и частично поставила ее на ноги. Затем пристегнула ее ремнями к доске с одной стороны. С другой стороны сделала из ремней петли и надела доску себе на плечи, как рюкзак. Дон-Лин уже несколько месяцев не могла самостоятельно сидеть. А ходить она не могла уже много лет. Мать вяло обняла ее сзади.

– Девочка моя. Моя хорошая девочка, – выдохнула она.

Мелани медленно подняла мать, стараясь распределить вес по всей спине.

– Сегодня ты кажешься легче, – обеспокоенно сказала она.

– И хорошо – тебе полегче идти, – сказала мать. – Надеюсь, скоро тебе вообще не придется обо мне беспокоиться. И ты сможешь жить своей жизнью, как и положено молодой женщине.

Да, подумала Мелани, но не по той причине, о которой ты думаешь.

– Конечно, ведь скоро тебе станет лучше, – сказала она.

Мать вздохнула.

– Да, конечно, обязательно станет.

Мелани ждала, что мать спросит ее о чем-нибудь еще, например, почему они переезжают или легко ли было достать маску. Но болезнь совсем обессилила ее и затуманила мозг.

Если Дон-Лин и заметила, как ужасно у них обстоят дела с точки зрения финансов, то предпочитала молчать. А Мелани не хотелось лишний раз расстраивать ее. Дом их совсем обеднел. Медленно исчезала хорошая мебель – ее продавали, чтобы купить лекарства или специальную еду. Крыша местами провисла, а дыры в ней грязной соломой заделывала Мелани. Когда-то их дом украшало великолепное витражное окно, от которого теперь остался только осколок.

Маска мастера Белладино была их последней попыткой вылечить мать. Если и она провалится, времени не останется совсем – ни в сумочке Мелани, ни в теле Дон-Лин.

Если Мелани не сможет спасти мать, то в итоге останется ни с чем. Тяжело вздохнув, она собрала скудные пожитки и побрела прочь из комнаты и из гостиницы.

Загрузка...