Дедков проснулся оттого, что у него страшно затекла шея. Не открывая глаз, он попытался повернуться и не смог. Надо было окончательно проснуться и посмотреть, в чем дело, но ему было лень. Проснется, сразу увидит, во что они с Савостиным превратили за два дня квартиру, сразу вспомнит про бегство Татьяны, и жить расхочется тут же. А пока лежал с закрытыми глазами в полудреме, было ничего. Не ощущалось всей полноты кошмара.
Проснуться окончательно его все же вынудили. Откуда-то издалека раздался то ли стон, то ли плач, то ли скрип какой-то, и через минуту охрипший от бесконечных споров о дурах бабах Савостин его беспардонно растолкал:
– Вставай, Кирюша. В Москве полдень.
– Да ну! – попытался удивиться Дедков, но тут же понял, что ему безразлично, который час, ему сейчас все буквально безразлично, кроме неповорачивающейся и ноющей шеи. – И что с того?
– На работу бы сходить, – прохныкал Савостин. – Меня моя крыса живьем сожрет. Одна надежда на Ленку. Если она прикроет, все обойдется. Если нет, мне звездец! Вставай, что ли! Пожрать организуй!
– Почему я? – Дедков чуть приоткрыл один глаз и с удивлением обнаружил, что лежит на узком диване в кухне.
– Ты же хозяин, – аргументировал свою просьбу Савостин и тут же полез в холодильник. – Во! У тебя тут бифштексы размороженные, можно пожарить. Для салата всего полно. И картошка с грибами замороженная, высыпай на сковородку и…
– Вот ты и высыпай, – хмуро посоветовал Дедков, сел на диване, потер ладонями шею и глянул на стол, заставленный грязной посудой.
Рюмок и бокалов под минералку оказалось четыре. Оп-па!!! И с кем же они вчера тут зависнуть успели? Не с двух же рук с Савостиным хлебали. Факт, кто-то еще был. Вон и след от губной помады сохранился на двух рюмках.
– С кем это мы? – Кирилл брезгливо покосился в сторону напомаженных стаканов.
– А ты че, не помнишь ничего? Ну ты даешь, Кирюша.
Игорек достал из ящика под духовкой сразу две сковородки. В одну высыпал картошку с грибами, распоров пластиковый мешок острым ногтем на мизинце. Во вторую плотно уложил бифштексы, посолил, поперчил, налил масла, накрыл крышкой и присел к столу.
– Так то же Ленка наша была с подругой.
– А зачем?
Секретаршу Ленку он вспомнил. Трещала тут без умолку и по комнатам носилась, все осматривала, ощупывала, будто приценивалась. Он даже накричал на нее, помнится, когда она в руки ползунки Марка взяла и начала с ними кривляться. А вот подругу…
Подругу Дедков так и не вспомнил, сколько ни старался.
– Слушай, Игорь, – Кирилл продолжал разминать затекшую шею. – А у меня с этой подругой что-нибудь было, нет?
– Смеешься! – Савостин деловито ворочал бифштексы на сковородке. – Ты ужрался моментально! Думаешь, почему ты уснул прямо здесь, на кухне?! А она была ничего девочка. Стильная. Разочаровалась, конечно, не без этого. Но, приняв во внимание твои обстоятельства, ушла не без надежды. И свой номер телефона оставила на зеркале.
Никаких телефонов и подруг, к ним прилагающихся, Дедкову было не нужно. Хотелось в душ, потом плотно позавтракать. Савостин развил такую бурную деятельность на его кухне, что аппетит все же разыгрался. А потом непременно захотелось увидеть Катьку Старкову. Он же собирался к ней, для того и липовую командировку оформил. Как-то она там? Позвонить или нет?
Решил нагрянуть без звонка. Ведь могла наговорить ему гадостей в трубку, после которых он вряд ли поехал бы. Нет, лучше уж как снег на голову.
Картошка с грибами поджарилась до хруста. Бифштексы хоть и выглядели полуготовыми, но тоже были ничего.
– Выпьешь? – предложил Игорь, выставив на стол две запотевшие банки с пивом.
– Нет, хватит, – пробубнил Кирилл с набитым ртом.
Он успел побриться, принять душ и чувствовал себя уже лучше.
Они позавтракали. Вместе прибрали квартиру, и Игорь засобирался, не переставая ныть о своей тяжкой доле подкаблучника. Дедков слушал его вполуха. Ему своей беды хватало за глаза. Жалеть кого-то еще в планы Дедкова не входило.
Заперев дверь за Савостиным, Кирилл вошел в спальню. Огляделся, нашел свою дорожную сумку, которую так и не успел собрать как следует. Доложил туда футболок, носков, застегнул с визгом и понес к выходу. Глянул на себя в зеркало, вздохнул с прискорбием: мешки под глазами могли быть и поменьше. И только вознамерился влезть в кроссовки, когда в дверь позвонили.
Сердце тут же, как напуганный заяц, подпрыгнуло, перевернулось и сжалось до размера мелкой мухи.
Татьяна! Одумалась и решила вернуться вместе с сыном! Поняла, что натворила, и вернулась! Господи…
Никакой Татьяны за дверью не было. Ни Татьяны, ни Марка. За дверью на его пороге топтался Васька Терехов и смотрел так, что Кириллу моментально захотелось утопиться.
– Что еще?! – вскинулся Дедков, как только Васька вошел и швырнул на пол свою борсетку. – Что стряслось?! Или я ошибаюсь?
– Если бы! – фыркнул Терехов и без приглашения поплелся на кухню. – Когда ты ошибался?… Чаем напоишь? А Татьяна где?
– Нету Татьяны, – хмуро отрезал Дедков, взгромоздил на плиту чайник и повторил для убедительности: – Нету и не будет уже никогда.
– О как! Чего это вы, поругались, что ли? – спросил Терехов.
– Не поругались, а расстались. Ушла она… Уехала. Правильнее, папочка ее забрал. Ее и Марка. Один я теперь, понял, Терехов?!
Это сообщение расстроило Терехова еще больше. Все его многолетние надежды рухнули, не успев как следует поднять голову.
Катька Старкова!
Его юношеская любовь, которую он не растратил с годами, а лишь немного притушил, чтобы не выглядеть смешным, снова будет поругана?! Так ведь получается. Теперь, когда Дедков снова свободен, у него – Терехова – совершенно нет никаких шансов.
Ни для кого же не было секретом, что эти двое были просто созданы друг для друга. Ни для кого, кроме них двоих. Только эти два дурака могли свято верить в свою надуманную дружбу, не подозревая, что это самая настоящая любовь и есть.
Катька могла сколько угодно выходить замуж, Кирилл мог сколько угодно жениться, но любить друг друга они от этого не переставали, по наивности душевной называя это дружбой.
Терехов все эти годы терпеливо ждал, когда же, наконец, у них хватит ума во всем признаться друг другу. Время шло, ума не хватало. Множились браки и дети. И он постепенно уверовал, что Катька, наконец, обратит свой взор и в его сторону. Тем более что брак Кирилла и Татьяны казался достаточно удачным и прочным. И тем более что Старкова теперь будет нуждаться в нем, как никогда и…
И тут такая новость!!!
– О как! – с кислой полуулыбкой повторил Терехов, широко разложив на столе свои локти. – И что же теперь?
– А что теперь?
Кирилл вопроса не понял. Вернее, не понял, с какой целью тот был задан. Терехов вел себя как-то странно, поглядывал со значением, хмуро хмыкал чему-то без конца. И косился в его сторону совершенно не по-дружески, и ведь явился к нему не просто так.
– Кстати, а ты чего пришел? Что стряслось? Неприятности какие-нибудь?
Да, именно в самый разгар своих служебных неприятностей Терехов был у него в последний раз. Было это…
Как бы не соврать, года три назад. Да, точно, именно три года назад навещал его давний приятель – Василий Терехов. Он из-за какого-то неосторожно запущенного слова вот-вот должен был профукать свое повышение, переживал, нервничал, едва слезу не пускал. И Кирилл Дедков его морально поддержал, пил с ним, утешал и советовал забить на все. Потом Терехов пропал почти на полгода. Через полгода позвонил, попросил поздравить его с повышением, и все, и снова тишина.
Нет, праздниками и днями рождения они не пренебрегали, добросовестно отзванивались и поздравлялись, но до визитов дело редко доходило. А тут вдруг…
– Что стряслось, Васька? – чуть успокоившись, переспросил Дедков. – Снова где-то что-то ляпнул, и теперь тебе грозят увольнением?
– Все много хуже, Дед. Ты даже представить себе не можешь, как все плохо! – Терехов поднял на Дедкова тоскливый взгляд и покачал головой. – Я в такой заднице! Я в такой…
– Это я уже понял. Что на этот раз? – Кирилл выразительно посмотрел на часы. – Только учти, сегодня не твой день. Я его тебе посвятить ну никак не могу. Уезжаю потому что. Так что давай поскорее выкладывай и…
– Уматывай, так, что ли! – фыркнул Терехов со злостью. – Вот они, друзья! Одна подставляет под статью. Второй из дома выставляет. Одна – подставляет. Второй – выставляет. А что же! Все верно! Все так и должно быть! Кто станет возиться с неудачником?! Всем нужны победители!
Приблизительно о том же ныл Васька и тогда – три года назад. Так же себя жалел, так же на всех обижался. Только вот в прошлый раз он их с Катькой не затрагивал. А теперь прямо сказал, что кто-то его подставил. И подставившим его человеком была женщина. Кто?!
– А ты, дурак, и не догадался, да? – с неприятной плаксивой интонацией ответил ему Терехов. – Катенька, друг! Катенька Старкова подставила меня так, что мне сегодня предложили написать рапорт!
– Не может быть, Терехов! Ты врешь! Чтобы Катька и кого-то подставила… Это не про нее. Она не способна. Ты, как всегда, драматизируешь.
Кирилл остановился посреди кухни с огненным чайником в одной руке и кухонным полотенцем в другой, уставился на Терехова, как на космического пришельца, и судорожно замотал головой, повторив:
– Ты, как всегда, сгущаешь краски, Вась. Каким боком вообще Катька к твоей замороченной конторе?! Она учительница, ты не забыл?! Все ее преступления перед человечеством сводятся к тому, что она может нарушить скоростной режим на городских улицах, но чтобы… Слушай, ты давай прекращай кручиниться и жалеть себя. Давай-ка выпей чаю с коньячком и расскажи все по порядку.
– Ты же торопишься.
– Ничего, задержусь ради такого случая.
Дедков заварил ему сразу два пакетика. Поставил перед ним сахарницу, сушки с маком, достал из холодильника вареную сгущенку. Подумал, что этого вполне достаточно. Сел напротив Терехова и стал ждать, когда тот напьется.
Выпил тот подряд три чашки, заставляя без конца подогревать ему чайник. От коньяка отказался наотрез, желчно заявив, что он за рулем, а удостоверением теперь вряд ли сможет воспользоваться. Стрескал почти все сушки и начисто выскреб банку с варенкой. Дождался, пока Дедков уберет за ним со стола. И лишь тогда проговорил с печалью:
– Дело дрянь, Дед. И не только у меня, поверь.
– А у кого еще? – Кирилл как раз полоскал его чашку с ложкой и вытряхивал из сухарницы маковые крошки.
– У Катьки нашей Старковой неприятности, приятель. И, судя по всему, очень серьезные.
Дедков остолбенел просто с намыленной мочалкой в руке.
У Катьки неприятности?! Да что такого с ней могло случиться в этом занюханном захолустье, которого и на карте-то наверняка нет?! Или это как-то связано с Тереховым? Уж не он ли гарантировал ей эти самые неприятности, раз считает, что Старкова его подставила? Да он его тогда…
– Ты погоди, не кипятись, – испуганно отпрянул Терехов, когда Кирилл кинулся на него едва не с кулаками. – Выслушай сначала, а потом морду бей. Еще неизвестно, кому ее тогда бить придется. Короче, началось все с того, что она мне позвонила…
Поручение Старковой Терехов выполнил без промедления. Когда-то еще представится случай ей угодить. Хотя и поломался для приличия вначале, но это все для того, чтобы цену себе набить. Так-то обрадовался и побежал, на ходу подметки срывая.
Он навел справки о человеке, которому принадлежал номер телефона, продиктованный ему Катькой.
Тарас Хромин, в узких кругах – Бульба, в недалеком прошлом имел репутацию отменной сволочи. Зарабатывал на всем, на чем можно. Не брезговал заказными убийствами и сутенерством. Потом женился на приличной девушке из приличной семьи. То есть папа у девушки грел задом депутатское кресло в областной Думе. Остепенился вроде бы Тарас Хромин. А когда у него родилась двойня: мальчик и девочка, – то и вовсе перестал на себя быть похожим. По воскресеньям его частенько стали видеть в церкви. Принялся меценатствовать, взяв под опеку один из детских домов города. Раз в месяц раздавал бомжам милостыню в виде пакетов с консервами, дешевой колбасой и хлебом.
– Как у парня крылья архангела не выросли, ума не приложу! – Дедков скептически скривился. – Ты веришь в подобные метаморфозы, Терехов?
– Не особо. Обыватели не дают, – пробормотал тот с ехидством. – Звонят и клевещут на бедного малого.
– Катька? – ахнул Дедков.
– А то кто же! Позвонила и попросила пробить номерок телефонный. Кто его хозяин, я тебе только что рассказал. Приличный же с виду человек, а Старкова утверждает, что этот самый Тарас Хромин вознамерился ее убить!
– Чего-чего?! – ахнул Кирилл и, не желая того совершенно, грязно выругался.
– Слушай дальше, мой хороший. Это присказка, не сказка! Сказка будет впереди! – пообещал Терехов с паскудной многообещающей ухмылкой. – Помнишь, я Катьке однажды удостоверение подарил?
– Ну! Помню. То же шутка была вроде бы. А че?
– А то! Наша с тобой умненькая подружка отдыхать спокойно не сумела. Она вперлась в отдел милиции, представила это липовое удостоверение и начала там допрашивать местного участкового.
– Господи! Нет! – простонал Дедков, уже предчувствуя, что из этого всего получилось. – А участковый тот был не дурак, так?
– Именно. Он был не дурак. Он все данные ее с удостоверения слизал. И когда она из его кабинета убралась, настучал своему начальству. То доложило еще выше. Осторожно так доложило, скажу я тебе. Катька, стало быть, впечатление своим допросом произвела. Начали разбираться. И в результате этих разборок меня сегодня с раннего утра вызвали на ковер и предложили написать рапорт об увольнении. Как тебе, дружище, такой расклад?!
– Впечатляет, – угрюмо поддакнул Дедков.
Такого он не ожидал от своей подруги. Всего, чего угодно, но не такого. Эк ее перекосило на отдыхе однако.
Ну, ладно бы роман какой закрутила с местным красавцем, раз обещала. Ладно бы на чью-то ревность нарвалась и синяков себе нажила. Или на самый страшный крайний случай семью чью-то разрушила. Но…
Но то, что Старкова влипла в какую-то странную историю, где присутствовали бандиты, угрожающие ее убить, милиционеры, которых ей с чего-то вздумалось допрашивать, выходило за все дозволенные рамки.
При этом бандит был и не бандит как бы вовсе, а приличный с виду человек и меценат известный. И, по слухам, давно завязал со своим отвратительным прошлым. Это что же такого нужно было совершить Старковой, чтобы разбудить в нем давно уснувшие инстинкты? Это первое…
А второе – это с какой такой великой блажи ей вздумалось тащиться к ментам и задавать им вопросы?! Совсем рехнулась, что ли?
– И что теперь? – выдохнул Кирилл, с тоской покосившись под подоконник.
– А что теперь, я не знаю! – Терехов сквасил лицо до неузнаваемости и промямлил: – Только это тоже не конец истории, Дед. Это опять-таки не самое страшное.
– Что еще?! – Дедков аж со стула приподнялся и снова потянулся к воротнику Терехова, намереваясь тряхнуть того как следует. – Ты давай не тяни! Что с Катькой?! Ведь с ней что-то…
Терехов кивнул. И даже не особо возмущался, когда Кирилл все же сграбастал его воротник в кулак и тряхнул-таки его. Посмотрел как на больного, и только.
– Ее разыскивают по подозрению в убийстве, Кирилл, – с благоговейным ужасом шепнул Терехов и даже на дверь покосился, будто там стоял кто-то невидимый глазу с явной угрозой их теперешнему благополучию.
– Кого?! Катьку?!
От такой полной идиотической неожиданности на Дедкова даже икота напала. Он выпил подряд две кружки ледяной воды из-под крана, не помогло. Пришлось лезть в бар и наливать себе водки. Терехов тоже запросил. Налил и ему. Они выпили по стопке, закусили мандарином, одним на двоих. Помолчали, потом Дедков снова пристал к Терехову:
– Давай все по порядку. Хотели убить Катьку, так?
– Вроде того, – осторожно согласился Терехов, посасывая мандариновую корочку.
– Убить хотел Хромин Тарас. Я пока не спрашиваю, за что и почему! Ты наверняка этого не знаешь, – прервал возмущенный клекот приятеля Кирилл и продолжил: – Я пока перечисляю… Так вот, ее жизни угрожала опасность. Она попросила у тебя помощи… Предположим, что именно за этой самой помощью она отправилась в местный отдел внутренних дел.
– Не за этим, – робко вставил Терехов.
То, какое впечатление произвел на Кирилла его рассказ, Терехова совершенно сломило.
А еще утверждать смели, голубчики, что между ними ничего не было! Как же не было, если Дедков просто осатанел от страха за нее и от горя! Он просто невменяемым стал, тут же позабыв и про бросившую его жену, и про то, что сына никогда больше не увидит. У него аж глаза остановились, сделавшись безумными. И если это не любовь, то что же?…
– А зачем еще?! – взревел Дедков и пригрозил тут же, сунув ему под нос кулак: – Если сейчас же не расскажешь мне все по порядку, прибью. Ну!!!
Терехов вздохнул и принялся рассказывать все, что ему стало известно из неприятного утреннего объяснения с начальством. Не таким уж словоохотливым был в то утро его шеф. И все же кое о чем успел рассказать.
– Она наводила справки об одном человеке. Для этого и нужен ей был участковый. Он, по Катькиному разумению, знал все и про всех.