Либерализм как политическое течение существует во Франции более 200 лет. Он появился позже, чем английский или американский либерализм, но раньше, чем либерализм в Германии или в Италии. Согласно исследованиям французских ученых, употребление слова «либеральный» в политическом смысле – «сторонник индивидуальных свобод в области политики» (вместо прежних значений «щедрый», «великодушный», «достойный свободного человека») – впервые зафиксировано в 1750 г. в дневнике маркиза д’Аржансона1. «Термин получает подлинные права гражданства вместе с Революцией и распространяется к 1800 году. Он применялся к сторонникам политических свобод и играл большую роль в XIX веке, когда либеральная партия противостояла консерваторам и монархистам, а потом также и социалистам (1848 г.)»2. Термин «либерализм», первоначально обозначавший доктрину либералов, возник позднее, в период Реставрации. Считается, что его заимствовали из Англии и ввели в употребление известные писатели и общественные деятели Жермена де Сталь и Рене де Шатобриан.
Общепризнано, что ключевым понятием для характеристики либерализма является «свобода». Признание свободы высшей целью, высшим средством, высшим правилом человеческого общества всегда было сущностью этого идейного течения. Свобода, в первую очередь свобода личности, – главная ценность либерализма, а защита прав человека и гражданина, свободы слова, печати, религии, политической и экономической деятельности – его центральная тема.
Сохранение прав и свобод предполагает разделение властей, необходимое для того, чтобы предотвратить сосредоточение чрезмерных полномочий в одних руках, не допустить, – как говорили в XVIII веке, – «тирании» и «деспотизма», обеспечить верховенство закона, защитить интересы личности. Очень большое значение либералы придавали принципу национального суверенитета, в соответствии с которым власть должна исходить от «нации» и осуществляться ее выборными представителями.
Вопрос о национальных разновидностях либерализма слабо исследован. Специалисты выделяют «две исторически сложившиеся либеральные традиции: англо-саксонскую и континентально-европейскую». Англо-саксонская традиция «ассоциировалась со свободной торговлей, интернационализмом, развитием конституционных норм и укреплением демократических ценностей». В континентально-европейской традиции «акцент делался на процессы национальной консолидации и отказ от всех форм экономического, политического и интеллектуального авторитаризма», причем «в каждой из стран либерализм обрел собственную окраску"3.
Историки связывают формирование либеральной идеологии с эпохой Просвещения, а иногда и с более отдаленными историческими периодами – Реформацией и даже с античностью4. Несомненно, такие идеи Просвещения, как теории естественных и неотъемлемых прав человека, общественного договора, национального и народного суверенитета, разделения властей, свободы личности и свободы торговли, равенства граждан перед законом, были главным источником идеологии либерализма. Старшее поколение французских просветителей, прежде всего Монтескье и Вольтер, ставили во главу угла принцип свободы. Главное внимание уделяли защите личности от посягательств со стороны государства, церкви и общества. Личность была для них наивысшим приоритетом, общество понималось как сфера сосуществования свободных индивидов, а общественный интерес – как совокупность частных интересов.
Просветители младшего поколения во главе с Руссо превыше всего ценили равенство. Они считали, что личность должна быть не только свободной, но и равной другим личностям (по крайней мере, юридически и политически). С их точки зрения, общество -это не простая совокупность индивидов, а особый «организм», имеющий целью «общественное благо» и обладающий своими – общественными интересами. Общественный интерес может не совпадать с частными интересами, в том числе и с правом частной собственности, которое, по мнению Руссо, является благоприобретенным, а не естественным правом, в таком случае предпочтение надо отдать общественным интересам.
Во второй половине VXIII в. противоречие между свободой и равенством носило умозрительный характер. Эти идеи сосуществовали, не вступая в конфликт, и даже дополняя друг друга. Либерализм тогда еще не выделился в самостоятельное более идейное или политическое течение, он лишь зарождался в лоне более широкой идеологии Просвещения, существовал как умонастроение, как приверженность к «либеральным идеям».
В качестве самостоятельного политического течения французский либерализм появился в годы Великой французской революции конца XVIII в., когда были заложены основы современной Франции, зародились главные идейно-политические направления, сложился определенный стереотип политического поведения, который во многом формировал ход последующих событий. В этот период сторонники «либеральных идей» осознали себя особой политической силой и выделились в особые политические группировки (фельянов, жирондистов, термидорианцев), которые, несмотря на все различия между ними, проводили в жизнь те или иные элементы либеральных доктрин.
Их общей идейной платформой была знаменитая Декларация прав человека и гражданина 1789 г., легитимировавшая «те ценности, которые впоследствии стали важнейшими составляющими классического либерализма»5. Декларация 1789 г. торжественного провозгласила, что «люди рождаются и остаются свободными и равными в правах» (ст.1), что «цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека: свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению» (ст.2), что «собственность есть право неприкосновенное и священное» (ст.17), что закон «должен быть равным для всех» (ст.6), что «общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции» (ст.16), что «источник суверенитета заждется по существу в нации» (ст.3).
Провозглашенные в Декларации «Принципы 1789 года» содержали непреходящие общечеловеческие ценности, они вдохновляли не только либералов, но и всех революционеров, всех сторонников свободы и прогресса.
Накануне и в первые годы революции самыми известными приверженцами либеральных идей были виднейшие деятели Генеральных Штатов и Учредительного собрания – Сийес, Лафайет, Мирабо, Талейран, братья Ламетты и др.6, составившие впоследствии группировку фельянов. По социальному положению почти все они принадлежали не к буржуазии, а к дворянству, но выступали как вожди Третьего сословия против его врагов «феодализма», «аристократии», «привилегии», «тирании» – за естественные и неотъемлемые права человека и гражданина, свободу экономической и политической деятельности, равенство граждан перед законом.
Либеральные вожди Учредительного собрания, как и подавляющее большинство революционеров 1789 г., были конституционными монархистами. Они полагали, что законодательная власть должна принадлежать избранному «нацией» Законодательному собранию, а исполнительная власть – королю, имеющему право налагать вето на его решения. Либеральная концепция прав человека и гражданина, продолжавшая традицию Монтескье и Вольтера, имела целью свободу, но не равенство граждан. Либералы считали само собой разумеющимся, что полноправными гражданами могут быть только богатые и образованные собственники, способные понять смысл гражданских и политических прав и заинтересованные в их защите. Неимущие и необразованные слои населения, склонные, по мнению либералов, к покушениям на собственность, к бунту, беспорядкам, анархии, могут, конечно, пользоваться предоставленными им правами, но они не должны участвовать в управлении государством.
Либеральной концепции противостояла демократическая концепция государственного устройства и прав гражданина, восходящая к Руссо. Она придавала первостепенное значение равенству и ставила превыше всего интересы «народа», а не собственников. Ее отстаивали поборники равенства, в том числе будущий вождь якобинцев Робеспьер. По мнению Робеспьера, каждый индивид имеет право участвовать в выработке закона и, следовательно, в выборах – «иначе было бы неверно, что все люди равны в правах». Робеспьер тогда еще был сторонником монархии, но считал, что королевское вето недопустимо потому, что воля нации, воплощенная депутатами Законодательного собрания, должна превосходить «любую индивидуальную волю», в том числе и волю короля7.
11 сентября 1789 г. при обсуждении вопроса о королевском вето в Учредительном собрании сторонники вето сели справа, а противники – слева от председателя. Этот незначительный эпизод положил начало делению на правых и левых, которое проходит через всю последующую историю Франции. Правыми стали называть умеренных, а левыми – радикальных политических деятелей. Многие либеральные вожди Учредительного собрания оказались среди правых, то есть умеренных революционеров, считавших, что задачи революции выполнены и ее надо закончить принятием конституции.
Еще более важную роль в процессе самоидентификации либералов и их выделения из общего революционного потока сыграла борьба за республику. Летом 1791 года, после неудавшегося бегства короля Людовика XVI в Варенн, часть революционеров потребовала установления республики. 16 июля 1791 г. клуб якобинцев, в который первоначально входили революционеры разных взглядов, большинством голосов одобрил петицию, требовавшую отречения короля. В ответ, часть депутатов Учредительного собрания во главе с Лафайетом и Ламеттами вышли из якобинского клуба и основали монархическое «Общество друзей конституции» – клуб фельянов, который современники называли «партией» фельянов8. На следующий день, 17 июля, Лафайет, командовавший Национальной гвардией, приказал стрелять в демонстрацию республиканцев, собравшихся на Марсовом поле, и разогнать ее.
События 16-17 июля означали раскол революционеров на монархистов и республиканцев; на либералов и демократов. Либералы окончательно выделились в особое политическое течение, противостоящее как «аристократам», то есть сторонникам Старого порядка, – справа, так и демократам – слева. Клуб фельянов стал первой политической организацией французских либералов – своеобразной «либеральной партией», во многом предопределившей структуру, организованную форму и образ действий либеральных партий XIX века.
Идеи фельянов нашли свое выражение в первой французской конституции, принятой Учредительным собранием 3 сентября 1791 года. Она включала как составную часть Декларацию прав человека и гражданина 1789 г., но истолковывала ее в духе либеральной концепции. Конституция сохраняла монархическую форму правления. Король получал право задерживающего вето. Выборы в однопалатное Законодательное собрание были двухстепенными: избиратели избирали выборщиков, а выборщики – депутатов.
Восстание 10 августа 1792 г. привело к свержению монархии и отстранению от власти фельянов, но заложенная ими либеральная политическая традиция полностью не прервалась. Ее в той или иной мере продолжили противники фельянов – жирондисты, а позднее – термидорианцы.
В отличие от фельянов, жирондисты были республиканцами, а многие из них и «цареубийцами», голосовавшими в Конвенте за казнь короля Людовика XVI. Если руководители фельянов принадлежали к либеральному дворянству, то жирондисты – к либеральной буржуазии. Им «были особенно близки чаяния и устремления собственно капиталистической деловой буржуазии, банкиров, промышленников, торговцев»9. Жирондисты выступали против любых ограничений экономической деятельности, решительно возражая против вмешательства государства в экономику и социальные отношения. «Всякое вмешательство правительства в какую-либо отрасль торговли, в какое-либо производство или предприятие всегда влекло за собой крупные издержки»10, – утверждал один из лидеров жирондистов, министр внутренних дел Ж.-М. Ролан.
Справа жирондистам противостояли фельяны, а слева якобинцы во главе с Робеспьером. В апреле 1793 г. Робеспьер представил проект новой Декларации прав, где говорилось, что высшее право граждан – жизнь и свобода; право собственности не может наносить ущерба безопасности, свободе, существованию собственности других людей. Общество обязано обеспечить всех своих членов средствами к существованию, в том числе за счет тех, «кто обладает излишками»11. Общим лозунгом всех недовольных стало «равенство» и даже «фактическое равенство», то есть равенство в доходах и потреблении. Жирондисты не могли и не хотели идти навстречу сторонникам фактического равенства. В результате восстания 31 мая – 2 июня 1793 года их уничтожили якобинцы, отказавшиеся от экономического и политического либерализма.
Принятая якобинцами, но фактически не применявшаяся конституция 1793 г. – первая республиканская конституция Франции, трактовала либеральные ценности в демократическом духе. Впервые целью общества было объявлено «общее счастье» (ст.1). Равенство заняло первое место в перечне естественных и неотъемлемых прав человека. За ним следовали свобода, безопасность и – на последнем месте – собственность (ст.2).
Проявив колоссальную энергию и волю к победе, якобинцы добились перелома в войне, но созданная ими система массового террора и судебного произвола оказалась недолговечной. 27 июля 1794 г. (9 термидора по революционному календарю) якобинцев свергли. Робеспьер и его друзья отправились на гильотину.
Разнородную группировку победителей Робеспьера, прозванных термидорианцами, вряд ли можно целиком и без оговорок причислить к либералам. Они были республиканцами, почти все в прошлом – якобинцами и «цареубийцами». При якобинской диктатуре они проводили в жизнь политику террора, осуществляли государственное регулирование цен и зарплаты («максимум»), а придя к власти, подавляли своих противников вооруженной силой, создав обстановку «белого террора». В некотором отношении термидорианцы напоминали либералов-фельянов. Они противостояли как сторонникам Старого порядка, так и крайним революционерам, последователям якобинцев, или «бешеных», которые высказывались, что ни свобода торговли, ни конкуренция, ни политическая свобода, ни равенство граждан перед законом не могут спасти от дороговизны, нужды и голода.
Историки называли республику термидорианцев, как и республику жирондистов, «либеральной республикой» (в отличие от «демократической республики» якобинцев)12. В исторической перспективе фельянов, жирондистов, якобинцев и термидорианцев, не смотря на глубокие различия и борьбу между ними, можно рассматривать как следовавших друг за другом носителей некоторых либеральных идей, как представителей умеренного либерального крыла революции; как политических деятелей, стоявших у истоков французской либеральной традиции.
Важнейшим этапом становления французского либерализма была первая половина XIX в. – период Реставрации Бурбонов и Июльской монархии. Во время Реставрации либерализм окончательно сложился как политическое течение и закрепил за собой наименование «либерализм». В годы Июльской монархии либералы 18 лет управляли Францией, получив возможность осуществить свои идеи на практике. В это время они в наибольшей степени походили на классический английский образец, представляя собой сначала ведущую силу парламентской оппозиции, а затем своеобразную, слабо оформленную правящую партию. Организационно французский либерализм существовал в виде конгломерата слабо связанных между собой влиятельных личностей, общественно-политических кружков и салонов, либеральных газет и журналов.
Решающую роль этого времени сыграл опыт революции и якобинской диктатуры, а затем Первой империи Наполеона Бонапарта. Десять лет гигантских революционных потрясений, народных восстаний, гражданских войн и войн с антифранцузской коалицией, массовый террор, термидорианский переворот, а затем еще 15 лет войн и военной диктатуры Наполеона I породили во французском обществе страх перед революцией и диктатурой.
Новое поколение либерально настроенных идеологов и политиков не хотело быть революционерами, их привлекали «разумные» либеральные реформы, спокойствие и порядок. Либеральные идеи приобрели новое звучание. Их стали противопоставлять не только «тирании» и диктатуре, но и революции; видели в них основу для того, чтобы объединить расколотое революцией общество, соединить «свободу» и «порядок», обеспечить прочный мир.
Историки охотно повторяют известную фразу, министра иностранных дел при трех режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа, Талейрана: «Бурбоны ничего не позабыли и ничему не научились в изгнании»13; но это неверно. Бурбоны в первую очередь король Людовик XVIII, занявший престол своего казенного брата, Людовика XVI, многому научились. Они поняли, что возвращение к Старому порядку и абсолютной власти короля невозможно, отказались от попыток насильственного передела собственности, согласились на конституционную монархию.
В трудах главных идеологов французского либерализма первой половины XIX века: Мадам де Сталь, Б. Констана, Ройе-Коллара, Гизо, – основное внимание уделялось свободе индивидуума, защите личности, частной жизни и собственности от посягательств со стороны государства и толпы. «Я защищаю свободу во всем: в религии, в литературы, в философии, в промышленности, в политике, а под свободой я понимаю триумф индивидуальности как над властью, склонной управлять деспотическими методами, так и над массами, которые требуют порабощения меньшинства большинством», – писал виднейший теоретик французского либерализма Констан14.
Политическая деятельность либералов ограничивалась выступлениями в печати и дебатами в Палате депутатов, где они образовали фракции «доктринеров» и «независимых». В годы Реставрации в Палату депутатов избирались главные вожди либералов Б. Констан, Ройе-Коллар, Гизо. На выборах 1818 г. депутатом стал Лафайет, вернувшийся к политической деятельности после 20 с лишним лет вынужденного отсутствия – обвинения в измене, бегства из Франции, тюрьмы, эмиграции, Лафайет стал живым символом продолжения либеральной и революционной традиции – от Революции до Реставрации.
Составленная по инициативе либерального историка, Тьера, декларация либеральных журналистов, призывавшая население не подчинятся июльским ордонансом, дала первый толчок революции, которая в течение «трех славных дней» – 27, 28 и 29 июля 1830 г. – покончила с правлением Бурбонов. Либеральные депутаты и политики, возглавленные Тьером, Лафайетом, Перье, Лаффит возвели на престол близкого к либералам герцога Луи-Филиппа Орлеанского. Тьер составил манифест о призвании Луи-Филиппа на престол, а 73-летний Лафайет вновь, как в 1789 г., возглавивший Национальную гвардию, представил его народу с балкона Ратуши и вручил Луи-Филиппу трехцветное знамя революции, которое снова пришло на смену белому знамени Бурбонов. В Июльской монархии либералы стали главной опорой правительства, а их лидеры Лаффит, Перье, Тьер, Гизо не раз возглавляли его.
Правящая элита Июльской монархии в основном состояла из крупной буржуазии: негоциантов (крупных торговцев), банкиров, промышленников, – и крупных земельных собственников буржуазного происхождения15.
В конце Июльской монархии, когда правительство в течение 8 лет фактически возглавлял Гизо, либералы не проводили почти никаких реформ. Во внешней политике правительство Гизо отказалось следовать за романтически настроенными либералами (вроде Лафайета и генерала Ламарка), которые призывали к поддержке либеральных движений во всей Европе, и в основном проводило в жизнь политику невмешательства во внутренние дела других государств16. Гизо, по его собственным словам, считал своей главной задачей укрощение «демона революции» и сохранение «порядка». Добиться этого ему не удалось. Революция 1848 г. опрокинула Июльскую монархию и отстранила либералов от власти.
Конституция 1848 г. восстановила республику, причем не просто республику, а такую республику, которая «является демократической» (ст.2), с прямым всеобщим голосованием для мужчин (ст.27) без какого-либо имущественного ценза. Свобода, равенство и братство вновь стали «принципами» республики (ст.4). Французское общество менялось. Все более и более важную роль играли новые классы и социальные слои: промышленная буржуазия, мелкая буржуазия, рабочий класс, с которыми либералы были мало связаны. Основной политический водораздел теперь проходил между республиканцами и монархистами-клерикалами, а не между либералами и консерваторами. Республиканцы, взявшие на вооружение «принципы 1789 года», постепенно вытесняли либералов на обочину политической жизни. Только в годы Второй империи, когда Франция установился авторитарный режим личной власти императора Наполеона III, либералы отчасти восстановили свой политический и моральный авторитет. Захватив власть в 1851 г. в результате военного переворота, Наполеон III тем не менее считал полезным демонстрировать приверженность популярным «принципам 1789 года».