Глава 8
.
Двойное дно
Лайтнер К’ярд
Дженна Карринг была управляющей «Бабочкой». Кажется, я даже видел ее на том злосчастном юбилее, на сцене. Но учитывая, что тогда все свое внимание я сосредоточил на Вирне, то запомнил Карринг весьма относительно.
В сети о ней было мало информации. В каких-либо скандалах не замешана. Она начинала как простая официантка, а потом доросла до управляющей высококлассным клубом. Очень высокий статус для человека, для такого нужно, как минимум, обладать высоким профессионализмом, или же оказать неоценимую услугу въерху. Я не знал, что связывало ниссу Карринг с владельцем «Бабочки», но в средствах ограничена она не была, раз занималась благотворительностью вроде устраивания прекрасной жизни для сирот с окраин Ландорхорна. В частности, так случилось с Мэйс.
Карринг могла увидеть в Вирне себя и взяла под свое крыло. Сама доброта.
Одно дело – увеличить зарплату, наградить премией. Совсем другое – поселить все рыжее семейство на Четвертом в классной квартире и оплачивать их счета. Так сказала мелкая, и я ей верил.
Что-то здесь нечисто. Зачем этой Карринг Вирна?
Что их связывает на самом деле?
Додумать я не успеваю, потому что вскидываю голову и замечаю маму, спускающуюся по ступенькам одной из высоток на Третьем круге. Здесь живет и работает ее психоаналитик, которого она обязательно посещает раз в неделю в один и тот же день и в одно и то же время. Шанс на то, что она окончательно поправилась и вернулась к своему привычному графику, был равен почти нулю, но как оказалось, мне несказанно повезло.
Мама в темных очках, но я ни с кем ее не спутаю: узнаю по прямой спине и походке. Правда, сейчас ее движениям не хватает свойственной ей плавности, мягкости, и уснувший гнев начинает ворочаться внутри.
Отец. Это всё из-за него.
Точнее, не всё, в том, что с ней случилось, есть часть и моей вины. Но в том, что он не позволяет нам с мамой видеться, только его заслуга.
Рассчитывает, что я просто так сдамся? Ну нет!
Я выхожу из машины и направляюсь к маме, пока она не успела нырнуть в остановившийся напротив входа в здание темный эйрлат. До нее остается валлов двадцать, когда мой путь перекрывают Шадар и один из безопасников отца.
– Пропусти, – приказываю я.
– Не делай глупостей, Лайтнер, – предупреждает Шадар. – Тебе запрещено приближаться к ней.
Он как всегда холоден и спокоен, и поэтому еще больше хочется стереть это спокойствие с его лица. Но я здесь не для этого. Тем более что силу использовать нельзя, если я не хочу обратно в участок политари.
– Дай нам поговорить, а после я уйду.
– Уйдешь сейчас, если не хочешь проблем.
Я толкаю второго безопасника в попытке пройти, прорваться вперед, но меня живой стеной перехватывают. Мама почти села в эйрлат, и у меня не остается выбора, кроме как окликнуть ее:
– Мам!
Она оборачивается: из-за очков я не вижу ее глаз, но она замирает и шепчет мое имя. Я его не слышу, но читаю по тонким губам.
«Ну же, мам, подойди ко мне и прикажи этим едхам не соваться не в их ракушку!» – мысленно прошу я.
Но мама качает головой и скрывается в салоне эйрлата.
Что это значит? Это как вообще?
В этот момент безопасники отталкивают меня.
– Уходи, – говорит Шадар. – И если я увижу тебя еще раз рядом с кем-либо из семьи Кьярд, особенно рядом с ньестрой Кьярд…
– То что? – зло усмехаюсь я. – Уберешь меня по приказу папочки?
– Нет. Я заявлю политари о преследовании. Все будет по закону, Лайтнер.
Закону, который отцу не писан. Точнее, закону, написанному моим отцом.
Я стряхиваю удерживающую меня ладонь с плеча, разворачиваюсь и иду к своему эйрлату. Только мысль о том, что я сам за него заплатил, и за ремонт тоже придется платить самому, останавливает меня от того, чтобы вырвать рогатку с корнем – найти выход моей ярости.
Чем отец запугал мать, если она сама не хочет со мной говорить?
Я почти готов ударить по панели управления, но тапет вдруг взрывается мелодией входящего вызова. Звонит Лира.
– Привет, Лира. Я не забыл насчет плавания, сейчас заскочу домой, и встречаемся в спортклубе через час, как и договаривались.
– Я не пойду в бассейн, Лайт, – отвечает она тихо. – Мне теперь это не нужно. Я не смогу участвовать в съемках. – На последнем слове ее голос срывается, Лира всхлипывает, и я понимаю, что произошло что-то серьезное. Об этом говорит хотя бы тот факт, что работа для Лиры значит всё, а ради рекламы для «Эрры» она даже решилась солгать.
– Что случилось?
Девушка не отвечает и начинает плакать сильнее.
– Где ты?
– Дома.
– Я сейчас приеду.
Благодаря пробкам дорога занимает больше, чем я рассчитывал, но все мои мысли сосредоточены на Лире. Это и к лучшему, потому что если бы я думал о маме, то ничего бы хорошего не вышло. Поднимаюсь на свой этаж и звоню в дверь. Когда никто мне не открывает, просто толкаю ее и вхожу в квартиру.
У Лиры угловая квартира-студия с большими окнами, выходящими на две стороны, светлая и просторная, с яркими пятнами диванных подушек, занавесок, абстрактных постеров на стенах. Спрятаться в такой сложно, но Лиры нигде не видно, а значит, она в ванной.
– Лира? – зову я, подходя ближе. – Ты здесь?
Моя догадка оказывается правильной, потому что я слышу новый всхлип из ванной.
– Ты зря пришел, Лайтнер, – отвечает она.
– Почему?
Лира долго ничего не отвечает, но я терпеливо жду. Интуиция не просто подсказывает, она орет о том, что девушке сейчас нужна поддержка, и худшее, что я могу сделать – уйти.
– Почему ты сказала, что больше не сможешь участвовать в съемках? – спрашиваю я. Разговаривать через дверь неудобно, но как уж есть.
Теперь вместо ответа слышны шаги, и Лира выходит из ванной. Она в объемном ярко-желтом халате, а влажные волосы падают ей на лицо, почти его закрывая.
– Что случилось? – повторяю я и осекаюсь, потому что девушка отбрасывает волосы за спину и замирает. Я замираю тоже, потому что вижу распухший, превратившийся в сплошной синяк нос. Но будто этого мало, по нежной коже расползлись волдыри от ожогов, будто кто-то плеснул Лире в лицо кипяток или кислоту. Это ужасно. В смысле, не ее внешность, а то, что с ней случилось, и я не замечаю, как мой голос упал до самой яростной глубины. – Кто это сделал?
– Твоя бывшая девушка. Она пришла ко мне и сказала, что я ей не помеха.
Я всматриваюсь в ожоги, поэтому смысл ее слов доходит до меня не сразу. Если честно, до меня вообще не доходит. Потому что это просто какая-то бессмыслица! Не сказать, что у меня было мало девушек, но на такое способна разве что одна.
– Ромина?
– Ромина?! – От замешательства Лира даже перестает плакать. – Ее так зовут? Красноволосую соседку по этажу!
Теперь у меня ощущение, что я стал участником какого-то телешоу, от предложений поучаствовать в которых отмахиваюсь с тех пор, как Хар внес за меня залог.
Потому что красноволосая соседка – Вирна Мэйс.
Мэйс, которая пришла к Лире и дала ей в нос.
– Она не моя бывшая. – Пожалуй, всё, что я могу сказать. Что тут вообще скажешь?
– Тогда почему она меня избила? Не просто избила, заразила чем-то. Я даже не представляю, что это такое! – Лира практически переходит на крик, но тут же закрывает ладонями лицо и начинает плакать навзрыд.
– Заразила?
– Да, – всхлипывает девушка. – Мое лицо… Оно все в сыпи! Я не смогу участвовать в рекламе, меня заставят выплачивать неустойку… Что, если оно вообще не пройдет? Вдруг я останусь такой навсегда?
Она говорит все тише и тише, последнюю фразу у меня едва получается расслышать. Сердце сжимается от боли в ее голосе, и я так же тихо прошу:
– Позволишь мне посмотреть?
Лира мотает головой.
– Я уродина.
– Нет, – говорю я. – Это просто синяк. Знаешь, сколько раз я получал по лицу на тренировках. Давно со счета сбился. Ладно, – я примирительно развожу руками, – это не имеет значения. Просто разреши мне взглянуть на твою сыпь.
Девушка замирает, и я добавляю:
– На первом курсе Кэйпдора мы проходили медицинскую помощь, к тому же, моя мать училась на медицинском факультете, и благодаря ей я в этом действительно разбираюсь.
Лира опускает ладони: так медленно, будто по антваллу в минуту, но все-таки опускает. Я протягиваю ей руку и киваю на диван.
Девушка колеблется мгновение, но потом цепляется за мои пальцы и позволяет себя усадить.
– Я посмотрю, а ты пока можешь рассказать, что произошло, – говорю, располагаясь рядом. – Если, конечно, хочешь.
– Нечего рассказывать. – От рыданий Лира почти осипла, но кажется, сейчас у нее получается справиться с чувствами. – Она пришла ко мне и сказала, что я ей не помеха. А потом просто ударила. Это была так больно. Невероятно больно.
– Не помеха в чем?
Лира пытается нахмурится, но тут же морщится от боли.
– Это же очевидно, Лайт! Она говорила о ваших отношениях. Что я третья лишняя, а она по-прежнему считает тебя своим.
Ладно, я могу предположить, что Вирна избила Лиру, но это? Поверить в это сложнее, чем в дружбу с раг’аэной, но учитывая, что с одной я лично знаком, поверить я могу во что угодно. Но Мэйс!
Мне даже сложно слова подобрать, не то что мысли собрать в кучу. А ведь я один из лучших учеников Кэйпдора!
Поэтому я предпочитаю собирать слова и мысли в кучу, заодно изучая сыпь Лиры.
– Это странно, – говорю я, стараясь не морщиться от вида синяка. Ей еще повезло, что нос вроде как цел. Если бы Лиру тронул какой-то парень, сломанным носом он бы не отделался. Но Мэйс!
Кажется, я начинаю повторяться.
– Что именно?
– То, что ты говоришь о Мэйс. Ты уверена, что это была она?
– У девчонки, что мы встретили с тобой, есть мерзкая сестра-близнец? Тогда это определенно была она!
Да уж. Сложно представить, что Лиру избивает мелкая Тай или средняя Мирти… Марти… Митри!
– Мы с Мэйс не встречались, – повторяю я. – Хотя я был бы не против. Но она послала меня.
– Что?! – Лира даже отстраняется. – Как кто-то может тебе отказать?
– Вирна была первой, и, надеюсь, последней, – пытаюсь шутить, но кажется, моя новая подруга в шоке. – Поэтому странно, что она пришла к тебе из-за меня.
– Другой причины я не вижу, – злится Лира. – Моя бабушка называла таких личностей норушниками.
– Норушниками?
– Да. Известно, что эти грызуны забивают свою нору большим количеством запасов еды, чем им нужно. Вот и эта Вирна, очевидно, считает, что она тебя присвоила. Ты должен был вернуться к ней, но не вернулся. Она увидела нас с тобой и сделала то, что сделала.
Лира снова всхлипывает, и мне срочно нужно чем-то ее отвлечь. Хотя чем тут отвлечешь?
Я сосредотачиваюсь на изучении сыпи и понимаю, что это действительно напоминает ожоги или…
– Это будто аллергия.
– У меня нет аллергии. Разве что что-то было в ее руках.
«Аллергия на въерхов», – всплывают в моей памяти слова доктора Э’рера. А следом следы на запястье Кьяны.
«У меня тогда что? Аллергия на людей?»
Следы у Кьяны. Следы на теле Вирны. Следы, которые мне никогда не забыть, сколько бы не пытался.
«Она меня обожгла».
Сначала Кьяну, потом Лиру.
Специально? Что, если это и есть тайна Мэйс?
Вопрос, какая, до сих пор остается открытым.
Все, чего мне хочется – прямо сейчас отправиться к Вирне и припереть ее к стенке. Вытрясти из нее все секреты!
– Ты можешь мне помочь? – с надеждой спрашивает Лира, и именно это возвращает меня в реальность.
Я растираю ладони и сосредотачиваюсь на собственной силе, а потом мягким потоком начинаю вливать ее в кожу Лиры. Этому не учат на курсе медицинской помощи, это сложная работа целителей и то, чему меня научила мама. Исправить сыпь или убрать синяк у меня вряд ли получится, но боль Лиры должна пройти.
– Я отвезу тебя в больницу. Я уже видел такое, доктора помогут это исправить.
Мы едем в больницу. Она ничем не напоминает кабинет Э’рера, но мне не по себе. Когда врач, долговязая въерха, говорит, что можно пойти долгим путем и заживать будет пару недель, или воспользоваться восстановительной капсулой, я предлагаю оплатить процедуру. Час в капсуле стоит столько, что на это уходят остатки моего гонорара, но я без колебаний перевожу деньги. Все-таки она моя напарница.
А еще она пострадала из-за меня.
Время процедуры пролетает быстро, я не успеваю дойти до третьей страницы вакансий, как Лира появляется в приемной. На ее лице ни следа от синяка, ожогов и даже слез.
– Спасибо, – говорит она, когда я отвожу ее домой и провожаю до двери. – Я бы не смогла позволить себе восстановление. Теперь я твоя должница.
– Ты пострадала по моей вине.
– Я пострадала по вине этой Вирны. Почему все люди такие злые?
Я вспоминаю малышку Тай и отвечаю:
– Не все.
– Большинство, – возражает Лира.
– Сейчас я уже ни в чем не уверен, но обещаю тебе во всем разобраться.
Прямо сейчас пойду и разберусь! Тем более что до двери Мэйс рукой подать. А если дома ее снова не окажется, то я знаю, где ее искать.
Я собираюсь уйти, но Лира перехватывает мою руку.
– Она ведь этого добивается. Чтобы ты за ней бегал, – она делает шаг и обнимает меня за шею. – Пожалуйста, Лайт, не уходи. Останься со мной сегодня ночью.
Лира прижимается ко мне так доверчиво, заглядывает в мое лицо с такой надеждой, что у меня просто язык не поворачивается отказаться.
– Ты мне нравишься, Лайтнер, – признается она. – Я считала, что я тоже нравлюсь тебе.
И я думаю: «Какого едха? Вот девчонка, которой я по-настоящему нравлюсь!» Которую не волнует, что я въерх, или что мой отец правит Ландорхорном.
Я нужен ей.
Не дождавшись моего ответа, Лира опускает взгляд и отступает. Ее улыбка, ее надежда гаснет, а я чувствую пустоту, поглощающую меня. Плотина, которую я построил вокруг себя за эти несколько дней, прорывается: я сам ее разрушаю. Я устал волной биться о скалы.
На этот раз я шагаю вперед, обнимаю Лиру и целую в губы. Зарываюсь пальцами в ее густые волосы, наслаждаюсь мягкостью ее губ. Хочу наслаждаться, гоню прочь мысли о том, как обнимал и целовал совершенно другую девушку. Девушку, которую давно пора выбросить из головы и из сердца.
Но пока я этого не сделал, будет нечестно начинать отношения с Лирой.
– Я не хочу торопиться, – говорю, отстранившись. – Тем более что из-за меня ты пережила… – Я пытаюсь подобрать нужное слово, но оно не подбирается.
– Нападение, – подсказывает она.
– Вроде того. Лира, мне нужно разобраться со всем. Разобраться в себе, чтобы идти вперед. Дальше.
Она напрягается, а потом снова отступает, сцепив руки за спиной.
– Понимаю, – говорит Лира, но как-то горько. – Я все понимаю, Лайт. И не хочу быть заменой.
Едх!
– Ты не замена. Один человек не может заменить другого.
– Человек? – прищуривается Лира. – Хорошо бы, но верится с трудом. У меня уже были такие отношения, когда мой парень сох по другой девчонке. Больше такого не хочу. Это слишком больно.
Мне ли не знать, насколько это больно.
– Прости.
Лира пожимает плечами:
– Мы ничего друг другу не обещали.
– А что насчет бассейна?
Она сомневается, кусает губы. Потому что если и есть что-то важное для Лиры, так это ее работа. Работа, которую нужно сделать идеально. И только я могу ей в этом помочь.
– Позволь мне все исправить, – прошу я.
Лира раздумывает всего минуту, а после все-таки кивает.
– Хорошо.
– Увидимся завтра в фитнес-клубе. В то же время.
Она соглашается, и мне в ее квартире больше делать нечего. В свою тоже не хочется возвращаться, как и идти сразу к Мэйс. Тем более что уже достаточно поздно. Если сегодня она работает, то наверняка сейчас в «Бабочке», а если не работает – то у своего парня.
Последняя мысль вызывает желание придушить того патлатого, но я это желание гашу. Это всего лишь привычка, не более, но придется разобраться с прошлым, чтобы через него переступить. Разгадать все секреты Мэйс и поставить точку.
Как это сделать?
Занимаю небольшой столик в кафе возле дома и заказываю льяри. Я просматриваю новые вакансии, отмечаю подходящие мне, остальные пропускаю. Пить льяри и искать работу – привычка последних дней.
Я собирался поесть после бассейна, пригласить сюда Лиру, но после всех этих событий нет аппетита. Надо же было так облажаться! Сказать про разборки в себе. Но если бы я остался у Лиры, то чувствовал бы себя распоследним едхом. Она точно не заслуживает того, чтобы ею просто попользовались.
Как отец пользуется мамой.
Из-за всей этой историей столкновения Вирны с Лирой я забыл про встречу с ней. Чем отец ее шантажирует? Ни за что не поверю, что мама отказалась от меня, что поверила в то, что я отказался от нее! А значит, есть что-то еще.
Так или иначе я должен найти способ встретиться с ней и поговорить. Проблема в том, что, кажется, вопрос «Как?» – становится моим девизом. По крайней мере, в последние дни.
В любом случае, начать стоит с Мэйс. Спросить, почему она ударила Лиру? Уверен, есть что-то, чего я пока не понимаю, но обязательно докопаюсь до сути. Вопрос: как с ней встретиться, и где? Дежурить под дверью и веселить ее сестер? Отправиться на работу? В «Бабочке» можно поговорить разве что в ложе, которую я теперь не могу позволить. С клиентами вообще разговоры запрещены…
Я замираю, перечитываю последнюю вакансию и не верю своим глазам.
Должность: Помощник управляющего
Место работы: ВИП-клуб «Бабочка»