Щебетанье птиц становилось все громче. Я вышла на балкон: а, вот оно что! Крышу моего многоэтажного дома облюбовали стрижи. Эти птички каждую весну, как часы, прилетают и выводят птенцов, а затем всем семейством ранним утром просыпаются и летают высоко в небе. А сейчас они, кажется, собираются отправляться на ночной покой. Да, с наступлением сумерек постепенно все живое готовится ко сну. Пора и мне.
Я легла в постель, но сон все не шел, уснуть мешали не очень веселые думы. А сводились они к тому, что я – лучший детектив из Тарасова Татьяна Иванова – все не получала заказов на расследование очередного преступления. В связи с таким бездействием меня не на шутку начала одолевать хандра. К тому же и финансы, похоже, собрались петь романсы.
Конечно же, я не поддавалась унынию. Ведь преступления еще никто не отменял. Поэтому и клиенты, которым необходима моя помощь, тоже никуда не исчезнут. Я твердо верила, что однажды раздастся звонок по телефону или в дверь, и взволнованный мужчина или женщина попросит меня о помощи.
К слову сказать, свободное время, образовавшееся после предыдущего расследования, я провела плодотворно. Наконец-то я встретилась со своими подругами, с которыми давно не виделась. С Ленкой-француженкой и Светкой-парикмахершей мы славно посидели в кафе. Кроме того, я совершила набеги на бутики модной одежды и очень удачно обновила свой гардероб.
Так что причин грустить у меня не было.
Я приняла вечерний душ, приготовила легкий ужин и отправилась спать.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Спросонья я не сразу поняла, что звонит телефон, подумала, что это веселятся стрижи. Однако «щебетанье» явственно звучало рядом с моей постелью.
Я потянулась и взяла с тумбочки сотовый.
– Алло, – сказала я в трубку и слегка закашлялась.
– Алло, это Татьяна Александровна Иванова? – немного с надрывом спросил женский голос.
– Да, это я.
– Татьяна Александровна, извините, я, должно быть, вас разбудила, – проговорила женщина.
Я посмотрела на часы: было пятнадцать минут десятого утра. Да, довольно рано для меня, ведь я нахожусь на отдыхе. Однако звонить после девяти утра и до девяти вечера – это ведь общеустановленные правила общественного поведения. Они как раз соблюдены.
– Нет, не беспокойтесь, я уже не спала, – ответила я.
– Татьяна Александровна, у меня большое горе: убит мой племянник, Константин Вячеславович Пантелеймонов. И мне требуется ваша помощь.
– Понимаю вас, примите мои соболезнования. Однако вы не представились. Как к вам можно обращаться? – спросила я.
– Меня зовут Алевтина Владимировна Броненосцева, – ответила женщина. – Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего племянника. Я нахожусь в отчаянии, прошла уже неделя, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А ведь Костя был еще такой молодой… И убили его как раз в день рождения, которое он отмечал в кругу друзей и близких в своем загородном доме…
– Алевтина Владимировна, вы ведь понимаете, что такие вопросы не решаются по телефону, – заметила я.
– Конечно, Татьяна Александровна, – заверила меня Броненосцева.
– Тогда я предлагаю нам с вами встретиться, для того чтобы при встрече обсудить все вопросы. Как вам будет удобно: увидеться на вашей территории или чтобы вы приехали ко мне? – задала я вопрос.
– Видите ли, Татьяна Александровна, я несколько приболела, поэтому будет лучше, если вы приедете ко мне.
– Разумеется, я приеду, скажите только куда.
Броненосцева продиктовала адрес.
– Хорошо, Алевтина Владимировна, я смогу подъехать к вам… скажем, через час, – сказала я, прикинув, сколько времени мне потребуется для того, чтобы привести себя в порядок. – Вас это устроит? – спросила я.
– Вполне, – ответила женщина. – Приезжайте, я вас жду.
– Тогда до встречи, – сказала я и отключилась.
Я быстро приняла душ и отправилась на кухню. Открыв дверцу холодильника, я обвела взглядом полки.
Да, негусто, совсем негусто. Но приготовить завтрак из тех продуктов, что еще оставались, вполне было можно. Заеду в супермаркет и куплю провизии с запасом. Ведь если я возьмусь расследовать убийство племянника Алевтины Броненосцевой, то времени у меня почти не останется.
Я вынула из морозилки три блинчика и разморозила их в микроволновке. На мое счастье, остался небольшой кусочек пекинской капусты и помидор – вполне достаточно для салата. Порезав овощи, я заправила их оливковым маслом.
Покончив с завтраком, я сварила кофе и не отказала себе в удовольствии, смакуя каждый глоток, выпить чашечку несравненной арабики.
Вот теперь можно собираться и ехать к Броненосцевой.
Я достала из шкафа брючный костюм лилового цвета, который я совсем недавно купила в одном из бутиков, причесалась, уложив волосы на макушке, и нанесла легкий дневной макияж. Взяв сумочку и плащ, я спустилась во двор. Сев в свою машину, я завела мотор и поехала.
Алевтина Владимировна Броненосцева проживала в элитном доме улучшенной планировки. Я заехала на территорию большого и ухоженного двора и припарковалась на свободном месте у нужного мне подъезда. Выйдя из машины, я позвонила по домофону.
– Да, я слушаю, – послышался женский голос.
– Алевтина Владимировна? – уточнила я.
– Да, это я, – отозвалась Броненосцева.
– Это Татьяна Александровна, – назвала я себя.
– Татьяна Александровна, открываю, проходите, пожалуйста.
Послышался писк домофона, и я вошла в подъезд. В холле, уставленном цветами в стильных кашпо, меня внимательным взглядом осмотрела пожилая консьержка. Узнав, к кому я направляюсь, женщина благосклонно кивнула.
Я поднялась на лифте на шестой этаж. Дверь тамбура уже была предусмотрительно открыта, а в дверном проеме стояла женщина в строгом черном костюме. На вид ей можно было дать лет семьдесят или около того. Невысокого роста, худощавая, с каким-то болезненным выражением лица. Впрочем, это было вполне объяснимо: ведь Броненосцева потеряла племянника.
Алевтина Владимировна посторонилась и пригласила меня в квартиру:
– Проходите, Татьяна Александровна.
Миновав широкий коридор, я попала в просторную и светлую гостиную. Комната была обставлена богато и со вкусом: мебель из дерева, диван и два кресла по бокам от него обтянуты кожей шоколадного цвета. Светлые тисненые обои и белоснежные шелковые шторы гармонировали с такого же цвета пушистым ковром перед диваном.
– Присаживайтесь, Татьяна Александровна, где вам удобно, – сказала Броненосцева.
Сама хозяйка села на диван, а я выбрала кресло справа.
– В нашем телефонном разговоре, Алевтина Владимировна, вы сказали, что вашего племянника убили, – начала я.
– Да, увы, это так. Кости больше нет.
Броненосцева поднесла к глазам вышитый батистовый платочек.
– Стало быть, полиция уже занимается расследованием этого преступления, ведь так?
Я вопросительно посмотрела на женщину.
– Ну да, занимается, – с какой-то непонятной интонацией подтвердила она.
– Но почему же тогда вы обратились ко мне, частному сыщику? – спросила я.
– Ах, Татьяна Александровна, я просто поняла, что от полиции мало толку, – Броненосцева махнула рукой. – Ну, приняли они дело к производству – так, кажется, это называется на их языке, – ну и что? Их главный, Кирьянов его фамилия, мне прямо сказал, что дело очень запутанное и непонятное. Следов никаких нет, отпечатков тоже нет, орудие убийства тоже не найдено. Нетрудно предположить, какой будет результат.
– Ну хорошо, Алевтина Владимировна, расскажите мне теперь, что же произошло, желательно во всех подробностях, – попросила я.
– Татьяна Александровна, со всеми подробностями я, к сожалению, не знакома, потому что как раз в тот день я лежала с приступом панкреатита. Поэтому присутствовать на торжестве я не смогла. Я, конечно, поздравила по видеосвязи Костика – ему исполнилось сорок пять лет. Потом мы пообщались с гостями. Практически это был узкий круг самых близких людей.
– Перечислите их, Алевтина Владимировна, пожалуйста, – попросила я.
– Значит, так, – начала Броненосцева, – жена Кости, Маргарита, его младший брат Иннокентий с женой Анастасией, далее его сестра Валентина. Ну, и еще два гостя, вернее три: партнер Кости по бизнесу Александр и его школьный друг Владислав со своей невестой Екатериной. Вроде бы всех назвала. Нет, одного все-таки забыла. Это – Геннадий, мой сын. Константину он, стало быть, приходится троюродным братом. Мы ведь с покойной матерью Кости были кузинами, двоюродными сестрами.
– А как был убит Константин? – спросила я.
– Ударом холодного оружия в сердце, предположительно это мог быть стилет, так сказали полицейские. Да, еще не сказала вам, Татьяна Александровна, что тем вечером было совершено покушение на Иннокентия.
– Вот как?
– Да, представьте себе! Кто-то подлил в бутылку вина сильнодействующий сердечный препарат. Но, слава богу, все обошлось, Кешу вовремя увезли в реанимацию. Вот просто никак не укладывается в голове! Как можно так было?
– Что вы имеете в виду, Алевтина Владимировна? – не поняла я.
– Так ведь Косте исполнилось всего-то сорок пять лет! Он ведь не дожил до полувекового юбилея! Мне просто больно думать о том, что мой племянник мог бы еще жить, если бы не эта гадюка! – в сердцах воскликнула Броненосцева.
– А кого вы имеете в виду, Алевтина Владимировна? – спросила я.
– Как кого? Его жену Маргариту, естественно! – все так же эмоционально ответила женщина. – Это она убила Костю!
– А какие основания заставляют вас так думать, Алевтина Владимировна? – спросила я.
«Интересно, если Броненосцева считает, что убийцей ее двоюродного племянника является его жена, то тогда зачем ей понадобилась моя помощь?» – подумала я.
– Я, конечно, не могу на все сто процентов быть уверена в причастности Маргариты к этому преступлению, однако…
Тут Броненосцева сделала паузу.
– Итак, вы выдвинули предположение, Алевтина Владимировна. Что вас натолкнуло на мысль о том, что в убийстве Константина замешана его супруга? – задала я вопрос.
– Возможно, что не сама Маргарита приложила к этому руку. Она вполне могла нанять какого-нибудь киллера, – сказала Броненосцева.
– Киллера? И он проник в загородный дом вашего племянника и нанес ему смертельный удар?
– Ну да, такой вариант вполне возможен, почему бы и нет? – принялась рассуждать женщина. – И вообще…
– Что?
– Ритка – препротивная баба! – воскликнула Броненосцева.
Ну, конечно, это очень сильный, прямо-таки убийственный аргумент. И почему-то я не в первый раз слышу такие «комплименты» родственников в адрес своих невесток. Однако я всегда четко пресекаю попытки своих клиенток склонить меня к тому, чтобы я доказала версию причастности «милых» снох к совершённому преступлению. Безусловно, я не стану сбрасывать со счетов такую возможность, но и зацикливаться на этом я не собираюсь. Однако сначала я выясню, какие отношения были у Константина и его супруги.
– Алевтина Владимировна, мне необходимо будет задать вам ряд вопросов, которые касаются вашего племянника и его жены. Только потом я решу, смогу ли я взяться за расследование этого преступления. Вы готовы ответить на мои вопросы? – спросила я.
– Разумеется, если это требуется для успешного расследования. Вы можете задавать мне любые вопросы, Татьяна Александровна, я на них отвечу.
– Очень хорошо. Тогда скажите, как Маргарита относилась к вашему племяннику, своему мужу? Ссорились ли они? И если да, то как часто это происходило? – задала я первый вопрос.
– Ну… Поскольку я жила отдельно от Кости и Ритки, то не могу сказать, насколько часто они ссорились. А Костя вообще не склонен был делиться подробностями своей семейной жизни, – ответила Броненосцева.
– У Константина и Маргариты есть дети? – задала я следующий вопрос.
– Есть дочь Виолетта, ей девятнадцать лет. На мой взгляд, эта девушка не сказать что уж совсем «сорная трава», хотя при общении с ней понимаешь, что воспитания ей явно не хватает. Она может позволить себе довольно дерзкое, порой даже вызывающее поведение. Хотя чему тут удивляться? Как говорится, от осинки не родятся апельсинки. Ритка еще хлеще, да и она совершенно не занималась дочерью. У нее на уме были только одни наряды, цацки и заграничные курорты. Причем, она еще имела наглость требовать, чтобы все то, что я перечислила, было самым первоклассным, как у особы королевской крови. А сама-то ведь выползла из такого захолустья, что не приведи бог! Ни образования, ни приличных манер. Правду говорят, что девушку еще можно вывезти из деревни, что, собственно, Костя и сделал, на свою голову. Но вот деревню из девушки вывезти невозможно.
– Понятно. Скажите, Алевтина Владимировна, а чем занимался Константин? – спросила я.
– Костя являлся владельцем кафе-бара «Голубая лагуна» и оптового склада безалкогольных напитков, – ответила Броненосцева. – Вместе со своим компаньоном Александром, – добавила она.
– Значит, ваш племянник был бизнесменом. Скажите, Алевтина Владимировна, а у него были враги? Ну, или, скажем так, недоброжелатели? Ведь где бизнес, там и конкуренция, а стало быть, и всякого рода недруги…
– Да нет, ну что вы такое говорите, Татьяна Александровна! Не было у Костика никаких недоброжелателей и тем более врагов. Хотя нет, враг у него был только один, и это – Ритка! И я самым решительным образом высказала это полицейским. Но они мне не поверили…
Броненосцева замолчала.
– Хорошо, Алевтина Владимировна, я готова взяться за расследование убийства вашего племянника, – сказала я.
– Я знаю ваши расценки, Татьяна Александровна, сейчас я принесу деньги, – сказала Броненосцева и скрылась в соседней комнате.
Вскоре женщина вышла в гостиную и вручила мне аванс.
– Теперь мы с вами должны составить договор, Алевтина Владимировна, – сказала я.
После того как необходимый документ был подписан, я дала Броненосцевой свою визитку:
– Здесь мой телефон, если у вас появятся какие-либо новые сведения, вы мне обязательно их сообщите, – попросила я. – В свою очередь, я тоже буду сообщать вам о ходе расследования. До свидания, Алевтина Владимировна.
– До свидания, Татьяна Александровна.
Я вышла из подъезда и, подойдя к своей машина, села за руль. Теперь самое время посоветоваться со своими магическими «костями», это уже стало традицией: перед каждым расследованием я бросаю свои двенадцатигранники и смотрю, что они мне предсказали.
Я в точности соблюла все тонкости гадания: согрела их в своих ладонях, потрясла, мысленно задала вопрос и метнула на сиденье машины. Комбинация цифр, которую выдали «кости», означала, что мне непременно будет сопутствовать удача. Так я нисколько в этом и не сомневалась.
Ну а сейчас самое время поехать в управление к Владимиру Кирьянову, для того чтобы получить полную информацию по делу об убийстве Константина Пантелеймонова. Чтобы не проездить зря – ведь Кирьянова то и дело вызывает начальство, – я решила предварительно позвонить.
– Кирьянов слушает, – отозвался знакомый голос, когда я набрала номер.
– Володь, привет, это я, Татьяна.
– Привет, Тань, – поприветствовал меня Владимир.
– Слушай, ты сейчас свободен? – спросила я.
– Сейчас – да, а вот что будет потом…
Кирьянов многозначительно замолчал.
– Ладно, я уже выезжаю и рассчитываю в течение десяти минут быть у тебя, – пообещала я.
– Давай, подъезжай, – сказала Кирьянов и отключился.
Я завела мотор и поехала.
– Еще раз здравствуй, Киря, – сказала я, входя в кабинет.
– И тебе не кашлять, – откликнулся Владимир. – Какими судьбами? Вроде бы совсем недавно ты уже отстрелялась, то есть успешно отловила преступника. И что, опять снова?
– Опять снова, Володь, – кивнула я.
– А как же заветная мечта: как следует расслабиться и отдохнуть после напряженного расследования? Помнится, ты мне в красках, очень так живописно рассказывала, как ты будешь отдыхать.
– Ну ты же понимаешь, что клиенты не подстраиваются под мои планы, это происходит с точностью до наоборот. Сегодня клиент есть, а затем можно прождать неизвестно сколько. Расследования, они такие: сегодня густо, а завтра пусто.
– И поэтому надо ковать железо, пока горячо, – заметил Кирьянов.
– Именно так, – подтвердила я. – Ладно, не буду тебя отвлекать посторонними разговорами, сразу перейду к делу.
– Давай, – кивнул Владимир.
– Володь, тебе известна такая фамилия: Пантелеймонов Константин Вячеславович? – спросила я.
– А-а, так ты уже взялась за это дело?
– Ну да, взялась. А что? Почему у тебя такой странный голос? Вернее, интонация, – спросила я. – Тут что-то не так?
– Да нет, все так. Пантелеймонова действительно убили. Просто скажи, тебя кто нанял расследовать его убийство? Не двоюродная ли его тетушка?
– Она самая, – подтвердила я.
– Понятно, – кивнул Владимир.
– Кстати, Алевтина Владимировна Броненосцева и убийцу уже назвала. Как ты думаешь, кто бы это мог быть?
– Да тут и гадать нечего, конечно же, супруга Пантелеймонова, – махнул рукой Владимир.
– Значит, она и полиции озвучила свою версию, – заметила я.
– Ну а как же? Все время усиленно намекала, нет, даже не намекала, а говорила прямым текстом, кого нам необходимо немедленно арестовать.
– Но вы, конечно, не поддались ей.
– Ну, Тань, за кого ты нас принимаешь? – Владимир укоризненно взглянул на меня.
– А если, Володь, серьезно? Броненосцева сказала, что никаких следов преступника обнаружено не было, никаких отпечатков – тоже. Даже орудия убийства найти не удалось.
– Все так, Тань. К сожалению.
– Ну хотя бы вид оружия установить удалось? – спросила я.
– Предположительно, Пантелеймонову был нанесен смертельный удар в область сердца или заточкой, или стилетом, – сказал Владимир. – Но оружие, судя по всему, преступник унес с собой.
– Насколько я знаю, убийство Пантелеймонова произошло в его загородном доме, так мне сказала его тетушка Алевтина Владимировна. Как раз во время торжества по случаю дня рождения хозяина.
– Да, верно, все так. Мы обыскали коттедж, опросили всех собравшихся, даже взяли отпечатки пальцев.
– Однако…
– Однако пришлось взять со всех гостей подписку о невыезде и отпустить по домам, – невесело констатировал Владимир.
– А кто первым обнаружил Пантелеймонова? – спросила я. – Точнее сказать, его тело.
– Его шофер Григорий Ремесленников, – ответил Владимир, – он же и вызвал оперативную группу.
– Понятно… Володь, а можно мне ознакомиться с заведенным делом? – спросила я. – Узнать, что уже нарыто.
– Естественно, можно, Тань. Только нарыто очень мало, – предупредил Кирьянов.
Я начала изучать листы тоненькой папки.
Так, «Пантелеймонов Константин Вячеславович, 1978 года рождения. Место рождения – город Тарасов. Образование – высшее, окончил Тарасовский государственный университет, механико-математический факультет. Был обнаружен у себя в загородном доме в поселке “Изумруд”. Тело обнаружил водитель Пантелеймонова – Ремесленников Григорий Александрович в кабинете Пантелеймонова К. В.».
Далее следовало заключение судебной медицинской экспертизы:
«Смерть Пантелеймонова К. В. наступила в результате проникающего ранения в область сердца. В крови обнаружены следы алкоголя».
Ну, естественно, было ведь застолье по поводу сорокапятилетия хозяина.
И далее: «Отпечатков пальцев на месте преступления и других следов обнаружено не было».
Да, действительно мало.
– А соседи Пантелеймонова были опрошены, Володь? – спросила я. – Вдруг кто-нибудь что-нибудь видел или слышал, как ты считаешь?
– Разумеется, их опросили, но… как всегда, никто ничего не видел и не слышал. К тому же убитый был обнаружен поздно ночью, когда все люди уже спали, – ответил Владимир.
– А следы борьбы? Ну, в кабинете, возможно, Пантелеймонов пытался защититься.
– Да нет, следов борьбы не было. Во всяком случае, мебель в кабинете осталась на месте, остальные вещи – тоже.
– А… – начала я, но тут зазвонил телефон.
Кирьянов взял трубку:
– Да. Слушаю… да… понял, – сказал Владимир и встал из-за стола.
– Тань, я сейчас должен уйти, меня вызывают. Давай сделаем так. К расследованию убийства Пантелеймонова подключен Мирошниченко Валентин Константинович, он сейчас проходит у нас стажировку. Сейчас я его вызову. Он был в составе опергруппы, которая выезжала на место преступления.
Кирьянов быстро вышел из кабинета и вскоре вернулся с молодым светловолосым парнем.
– Валентин, это Татьяна Александровна, частный детектив, она тоже занимается расследованием убийства Пантелеймонова. Поэтому введите Татьяну Александровну в курс дела. Ну, я пошел.
Владимир вышел из кабинета. А я обратилась к стажеру:
– Валентин Константинович, в общих чертах я уже ознакомилась с делом Пантелеймонова, – я кивнула на папку, лежащую на столе, – теперь хотелось бы уточнить детали.
– Хорошо, Татьяна Александровна, спрашивайте, – с готовностью откликнулся молодой человек.
– В деле говорится, что орудие убийства обнаружено не было. Предположительно, что это могло быть? – спросила я.
– По всей видимости, стилет или, может быть, заточка, – ответил Мирошниченко.
– А может быть, кухонный нож? – предположила я. – Ведь дело происходило в доме.
Мирошниченко с сомнением покачал головой:
– Вряд ли это был кухонный нож, да и на армейский тоже не похоже. Отверстие очень маленькое, но удар довольно точный. Такое впечатление, что убийца обладал профессиональными медицинскими знаниями, то есть он точно знал, куда следует нанести смертельный удар. Кроме того, по всей видимости, Константин Пантелеймонов знал своего убийцу.
– Вот как? А что об этом свидетельствует? – спросила я.
– На лице покойного застыло удивление и недоумение, – доложил Мирошниченко.
– Понятно. Расскажите, Валентин Константинович, как проходило дознание, – попросила я. – Вы ведь присутствовали на нем?
– Да, присутствовал. Значит, так. Вызов опергруппы поступил примерно в два часа ночи. Мы сразу выехали. Константин Пантелеймонов был убит в своем кабинете, он лежал на спине. Крови, которая вытекла из раны, было сравнительно немного. Наши криминалисты начали обрабатывать поверхности в кабинете на предмет отпечатков, а судебный медик принялся осматривать тело.
– Скажите, а кто-нибудь из гостей подходил к телу? И вообще, дотрагивался до чего-нибудь, что находилось в кабинете? – спросила я.
– К счастью, нет. Они были так напуганы, а дамы так вообще едва не устроили истерику, они держались от кабинета как можно дальше, – ответил Валентин. – Собрались в гостиной.
– Вы сказали, что тело Пантелеймонова обнаружил его водитель. А что он делал в коттедже в такой поздний час? Или он был в числе приглашенных? – задала я следующий вопрос.
– Никак нет, – совсем по-военному ответил стажер. – Как объяснил сам Ремесленников, по договоренности с Пантелеймоновым он приехал в коттедж, вошел в кабинет и увидел тело. Ну и позвонил в полицию.
– Где находились гости Пантелеймонова? – спросила я и уточнила: – На момент убийства.
– Предположительно, в коттедже. Ну или, возможно, на его территории вне дома, – ответил Валентин. – Мы допросили гостей Пантелеймонова и выяснили, что некоторые из них оставались в коттедже, а супруга убитого и его друг с невестой были в это время около бассейна. В протоколе имеется соответствующая запись.
«Необходимо будет допросить еще раз, – подумала я, – могут быть расхождения в показаниях».
– А что они говорили по поводу произошедшего? – задала я следующий вопрос.
– Никто ничего не слышал и не видел.
– Ну все как водится в таких случаях, – заметила я.
Мирошниченко кивнул.
– Валентин, а какие-то предварительные предположения насчет того, кто может быть убийцей Константина Пантелеймонова, у вас лично имеются? – спросила я.
– Ну, я так думаю, что им мог быть кто-то из собравшихся поздравлять хозяина или кто-то пробрался на территорию коттеджа и убил Пантелеймонова.
– Понятно. Владимир Сергеевич сказал, что оперативники уже опросили соседей Константина Пантелеймонова, которые проживают по соседству.
– Да, опрос был произведен. Но и среди опрошенных не нашлось никого, кто бы что-то слышал. Вообще-то такой результат был ожидаем, ведь убийство произошло ночью.
– Ясно. Что сказал судмедэксперт? – спросила я.
– Прежде всего он обратил внимание на то, что на запястьях Константина Пантелеймонова находились царапины. Причем они были прижизненные и нанесены сравнительно недавно.
– То есть Пантелеймонов сопротивлялся, боролся со своим убийцей? – предположила я.
– Видите ли, Татьяна Александровна, если Пантелеймонов и боролся, то, скорее всего, это была женщина.
– Хм… И она оцарапала хозяина?
– Возможно. Но все-таки похоже на то, что она вырывалась от него. Вот и оцарапала.
– А Пантелеймонов ее не отпускал… Так, и что же в итоге? Обнаружили, кто оцарапал Пантелеймонова? – спросила я.
– Да, выяснили. Для этого пришлось подрезать кончики ногтей всем дамам, которые пришли на торжество к Константину Пантелеймонову. Ну и, конечно, взять отпечатки пальцев. Но эту процедуру прошли и гости-мужчины. Результаты стали известны через час, потому что образцы пришлось отвезти в криминалистическую лабораторию.
– Да, кстати, сколько женщин было на дне рождения Пантелеймонова? – спросила я.
– Маргарита Александровна Пантелеймонова, это супруга хозяина, – стажер принялся загибать пальцы, – Валентина Вячеславовна Пантелеймонова, его старшая сестра, далее – Анастасия Михайловна Пантелеймонова – супруга младшего брата Пантелеймонова, и Екатерина Алексеевна – невеста друга хозяина. Друга зовут Владислав Максимович Безрассчетнов. Стало быть, на дне рождения присутствовали четыре женщины. Да, совсем забыл: в коттедж приезжала дочь Константина Пантелеймонова, Виолетта. Но она пробыла там совсем немного и уехала задолго до того, как хозяин был убит.
– А кто же оцарапал Константина Пантелеймонова? – спросила я. – Это удалось установить?
– Да, удалось. Это Екатерина Белоголовцева, невеста друга детства убитого, Владислава Безрассчетнова, – ответил Валентин.
– Стало быть… – начала я, но стажер перебил меня:
– Нет, Татьяна Александровна, причастность Екатерины к убийству Константина Пантелеймонова пока еще никак не доказана. Да и вряд ли это преступление – ее рук дело.
– Но как она объяснила то, что царапины на запястье Пантелеймонова оставила именно она? – спросила я.
– Екатерина сказала, что она не хотела его царапать, но ей пришлось это сделать. Потому что Константин Пантелеймонов, по ее словам, начал ее домогаться, грубо себя вел, стал хватать ее. Екатерине удалось от него отбиться. Однако когда Екатерине был задан вопрос, когда и в каком именно помещении Пантелеймонов к ней приставал, то девушка ответила, что это произошло почти сразу же после того, как они с Владиславом приехали в коттедж. Поскольку раньше Владислав не знакомил невесту со своим другом, то Константин Пантелеймонов изъявил желание побеседовать с ней и пригласил в свой кабинет. Вот там, по словам Екатерины, и произошел этот инцидент. Но девушка солгала. Экспертиза установила, что отметины от ногтей появились на руке Константина Пантелеймонова минут за двадцать до того, как он был убит, а не за несколько часов до этого.
– И как же Екатерина объяснила это несоответствие? – спросила я.
Валентин вздохнул:
– Никак. Она стала рыдать, потом началась самая настоящая истерика. Девушка все время твердила, что она не убивала Константина Пантелеймонова.
– То есть этот вопрос до конца так и не прояснен? – спросила я.
– Так точно, не прояснен. – Валентин виновато развел руками.
«Ладно, разберемся», – подумала я.
– Мы допросили всех, кто был на торжестве, и вынуждены были, взяв подписку о невыезде, отпустить по домам, – продолжил Мирошниченко.
– Вот как? Ну, с женщинами все более или менее понятно, а что касается мужского состава гостей? Мужчины ведь не бились в истерике, – заметила я, – у них удалось получить вразумительные показания?
– И да, и нет, Татьяна Александровна, – как-то обтекаемо ответил Валентин.
– Как вас понимать? Что это означает? – Я вопросительно посмотрела на Мирошниченко.
– Ну, среди гостей-мужчин, пожалуй, только один человек захотел и смог довольно связно ответить на заданные вопросы.
– И кто это был? – спросила я.
– Это партнер Константина Пантелеймонова по бизнесу – Александр Николаевич Крашенинников. Естественно, что все гости Пантелеймонова при известии о его убийстве были в шоке и первое время не шли на контакт. А Крашенинников, напротив, был разговорчив, представил нам всех гостей и вкратце рассказал, кто есть кто и чем занимается. В частности, о себе он сказал, что вместе с Константином Пантелеймоновым владеет сетью кафе «Голубая лагуна» и оптовым складом безалкогольной продукции.
– А остальные что же? Они также охотно отвечали на вопросы? – спросила я.
– Нет, к сожалению, нет. Водитель Константина Пантелеймонова Григорий Ремесленников, который обнаружил тело, вел себя довольно нервозно, постоянно ерзал на стуле. Троюродный брат именинника, Геннадий Броненосцев, практически все время молчал, уставившись в одну точку. Правда, как потом выяснилось, он не так давно похоронил свою жену, и вот – новая трагедия, поэтому такое его поведение можно объяснить. Младший брат убитого, Иннокентий Вячеславович Пантелеймонов, позднее едва сам не отправился на тот свет.
– Да, кстати, расскажите об этом инциденте, – попросила я, вспомнив, что Алевтина Владимировна Броненосцева сказала мне, что на младшего брата Константина было совершено покушение. – Как это произошло?
– Мы занимались допросом сестры Пантелеймонова – Валентины. И вдруг услышали истошный вопль, доносившийся из комнаты, которая на этот вечер была предназначена для Иннокентия и Анастасии Пантелеймоновых. Как оказалось, это кричала супруга Иннокентия – Анастасия. Все бросились в комнату и увидели, что Иннокентий лежит на полу, в руках он держал бутылку виски. К счастью, мужчину удалось спасти. Сразу же была вызвана «Скорая помощь», Иннокентия поместили в реанимацию.
– А что за вещество было в бутылке с виски? – спросила я.
– Сильнодействующий сердечный препарат. Его ввели шприцем прямо в бутылку со спиртным. След от инъекционной иголки очень маленький, но заметный. Иннокентий только по счастливой случайности остался жив. Его супруга практически тут же заметила лежащего мужа и забила тревогу. Промедли она хоть немного, результат был бы плачевный. Кроме того, среди гостей находился медик – Геннадий Броненосцев, троюродный брат убитого. Он оказал первую помощь, а тут и «Скорая» приехала.
«Странно, что был использован препарат, который мог быть идентифицирован, – подумала я. – Ведь существует много таких лекарств, которые не оставляют никаких следов. Их невозможно обнаружить ни в напитках, ни в организме того, кому они предназначались. И что же из этого следует? А то, что, возможно, тот, кто покушался на Иннокентия Пантелеймонова, не знал об этом. Или же знал, но не посчитал необходимым подстраховаться».
– Когда Иннокентий Пантелеймонов пришел в сознание и мы смогли его допросить, то стали выяснять, как бутылка оказалась у него, – продолжал Валентин Мирошниченко.
– И что же он сказал?
– Выяснилось, что бутылка виски находилась в кабинете Константина. Иннокентий пошел к брату что-то там выяснять. В процессе выяснения они разругались, и младший брат в пылу гнева схватил первое, что под руку подвернулось – а это как раз и оказалась бутылка с виски – и хотел ударить Константина по голове, пока тот стоял к нему спиной. Но в этот момент, по словам Иннокентия, по соседству раздался какой-то шум, и Иннокентию пришлось ретироваться. Бутылку он взял с собой. Ну а потом выпил из нее.
– Понятно. А кто принес бутылку, выяснили? – спросила я.
– Нет, к сожалению, пока это сделать не удалось, – стажер покачал головой. – Кстати, во время дознания в коттедже произошел инцидент с участием супруги Иннокентия Пантелеймонова.
– Да?
– Да. Эта дама собралась покинуть коттедж, вопреки приказу Владимира Сергеевича.
– А в чем причина такого ее поведения? – спросила я.
– Причина не совсем понятна. Анастасия Пантелеймонова вела себя достаточно агрессивно и вызывающе, в том смысле, что отвечала грубостью на призыв оставаться в коттедже.
– Валентин, а как вы думаете, убийство Константина и покушение на его брата связаны между собой? – спросила я.
– Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, Татьяна Александровна. Возможно…
– Понятно. А что касается орудия убийства? Какое-то продвижение в этом плане есть? – задала я следующий вопрос.
Валентин Мирошниченко удрученно покачал головой:
– Мы обыскали весь особняк, Татьяна Александровна. Буквально по сантиметрам пересмотрели все. Но тщетно. Скорее всего, убийца Константина Пантелеймонова спрятал орудие где-то вне территории особняка.
– Может быть, и так, но… А если подобный нож имеется на кухне? Ведь ножи бывают разные, для разных целей: разделочные, для хлебобулочных изделий… да мало ли еще для чего. Преступнику в таком случае необязательно прятать нож вне пределов территории коттеджа. Он, тщательно смыв все следы, затем взял и положил нож среди другой кухонной утвари.
– Дело в том, Татьяна Александровна, что наши специалисты очень внимательно осмотрели все находящиеся на кухне ножи. Но в результате выяснилось, что никаких следов крови обнаружено не было, в противном же случае следы крови, пусть даже и микроскопические, все равно должны были остаться. Так что остается один вариант, а именно: убийца вынес нож за пределы территории.
– Ну в таком случае необходимо облазить все пространство за пределами коттеджа, – сказала я.
– Эта работа уже проводилась и продолжает проводиться, – заверил стажер.
– Ясно. Ну что же, спасибо за информацию, Валентин.
– Да не за что, Татьяна Александровна; если потребуется, обращайтесь.
Я еще раз перелистала страницы уголовного дела, переписала координаты всех гостей, присутствующих на дне рождения Константина Пантелеймонова, и вышла из Управления полиции. Сев в машину, я завела мотор и поехала в элитный коттеджный поселок «Изумруд», в котором проживал Константин Пантелеймонов.
В самом поселке по обе стороны широкой дороги находились невообразимые двух- или трехэтажные кирпичные особняки, непременно с башнями, башенками и балкончиками. Архитектурная эклектика и безвкусица этих строений просто зашкаливала и поражала.
Я отыскала нужный мне загородный дом, обнесенный высоким, не менее двух метров в высоту, стальным забором.
Заглушив мотор, я вышла из машины и подошла к воротам. Отыскав на створке ворот кнопку переговорного устройства, я нажала на нее. Минуту спустя мне ответил женский голос:
– Слушаю вас.
– Здравствуйте, меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив, – назвала я себя.
– Вы, по всей вероятности, ошиблись. Я не вызывала никакого частного детектива, – с недоумением в голосе проговорила женщина.
– Да, вы не вызывали, но меня наняла тетя Константина Вячеславовича Пантелеймонова, Алевтина Владимировна, для того чтобы я расследовала его убийство. Вы, простите, Маргарита Александровна Пантелеймонова? – спросила я.
– Да, я Маргарита, но я все равно не понимаю… Ведь официальное следствие поручено вести полиции, чем же я могу вам помочь, тем более меня уже допрашивали полицейские здесь. Что же еще от меня требуется? – несколько раздраженно спросила Маргарита Пантелеймонова.
– Мне нужно, просто необходимо с вами поговорить, Маргарита Александровна, – твердым тоном, не терпящим возражений, ответила я.
В переговорном устройстве на минуту воцарилась тишина.
– Ну раз так, что же, проходите, – наконец пригласила Маргарита.
Ворота открылись, и я вошла на территорию загородного дома. Это был добротный двухэтажный особняк без особых архитектурных нагромождений. К парадному входу вела асфальтированная дорожка, которую обрамляли декоративные кустарники, аккуратно подстриженные. За ними раскинулись клумбы с цветами.
Дойдя до дверей особняка, я остановилась. В это время обе половинки дверей раскрылись и в проеме показалась несколько полноватая моложавая женщина в черном костюме. Она внимательно посмотрела на меня и кивнула:
– Здравствуйте, проходите в дом.
Вдова Константина Пантелеймонова чуть отошла в сторону, чтобы пропустить меня. Я прошла внутрь и оказалась в просторной гостиной. Ее центр занимал камин, по обе стороны которого стояли небольшие диванчики, напоминавшие широкие кресла. Напротив камина был расположен широкий кожаный диван темно-коричневого цвета, а перед ним – низкий журнальный столик.
– Прошу вас, присаживайтесь, – сказала Маргарита и первая села на диван.
Я последовала приглашению хозяйки особняка и тоже расположилась на диване, немного в стороне от нее.
– Итак, я вас слушаю, Татьяна Александровна, – ровным голосом произнесла вдова.
Прежде чем начать разговор, я посмотрела на Маргариту. Умело наложенный макияж скрывал следы слез, как мне показалось. А может быть, их и изначально не было? И ведет себя женщина довольно спокойно, без нервозности и выражения горя. Я вспомнила слова Алевтины Владимировны, ее подозрения насчет причастности Маргариты к убийству Константина Пантелеймонова. Если это на самом деле так, то такое поведение вполне объясняет тот факт, что смерть Константина выгодна его супруге, ведь она наследует, надо полагать, немалое состояние.
– Маргарита Александровна, ответьте на вопрос: где вы были в тот момент, когда был убит ваш супруг Константин Вячеславович? – спросила я.
– А какое это имеет значение? – удивленно спросила Маргарита Пантелеймонова.
– Согласно данным медицинской экспертизы, ваш муж был убит в интервале между половиной второго и двумя часами ночи. Где в это время находились вы?
Теперь Маргарита нервно повела голову в сторону.
– Вы что же, считаете, что это я причастна к убийству своего мужа? Что это все означает? Вы меня подозреваете? – взвинченным тоном спросила женщина.
– Вы успокойтесь, Маргарита Александровна, – спокойно сказала я. – Не надо так нервничать. Сразу хочу вам сказать, что я подозреваю всех, кто находился в вашем загородном доме на праздновании дня рождения Константина Вячеславовича. Потом, по мере расследования, круг подозреваемых сужается. Но на данный момент вы в числе подозреваемых, не стану этого скрывать. Ведь вы являетесь женой убитого, самым близким для него человеком.
– Ага, я – самый близкий человек, и поэтому я больше всех заинтересована в смерти Константина! Так вас прикажете понимать? – с иронией спросила Маргарита Пантелеймонова.
Я пожала плечами.
– Я просто сказала, что вы так же, как и все гости, входите в число подозреваемых. А что касается вашей заинтересованности в смерти вашего мужа, так эту мысль высказали вы, а не я.
– Да ладно вам!
Вдова Константина Пантелеймонова взяла пачку элитных сигарет. Небрежным движением женщина вытащила из нее сигарету, поднесла дорогую зажигалку и, щелкнув ею, закурила. Я обратила внимание на неровно обрезанный ноготь указательного пальца правой руки.
Кажется, Маргарита напряженно обдумывала, что же мне ответить. Поэтому и закурила она с целью потянуть время. Женщина сделала несколько затяжек и закашлялась. Помахав рукой, Маргарита отогнала дым и посмотрела на меня:
– Не надо считать меня слабоумной. Я знаю, о чем вы думаете. Поскольку мой супруг являлся, скажем так, состоятельным человеком, а я наследую его состояние, то убила Константина именно я. Убийство было совершено ради получения наследства. Я правильно вас поняла?
Маргарита вопросительно посмотрела на меня.
– Нет, Маргарита Александровна, неправильно. Я никогда не навешиваю ярлыки, а прежде всего ищу необходимые факты. И только потом на их основе делаю соответствующие выводы.
– Факты! – насмешливо произнесла Маргарита. – Получается, именно ради них у меня были взяты отпечатки пальцев? Однако вашим экспертам показалось этого мало, и мне вдобавок изуродовали ноготь!
– Это необходимо было сделать, Маргарита Александровна. И поймите же, наконец, что я начинаю не с поиска убийцы вашего супруга, а исключаю тех, кто определенно не может быть его убийцей.
– Ну ладно. Вы меня убедили, – примирительным тоном сказала Маргарита.
Вдова Константина Пантелеймонова затушила сигарету в изящной пепельнице.
– Я согласна ответить на все ваши вопросы, спрашивайте, Татьяна Александровна. Ах да, вы ведь уже задали мне вопрос, а я на него так и не ответила. Простите мою рассеянность, я просто до сих пор не могу прийти в себя. Вы ведь спросили меня, где я находилась, когда был убит Константин, ведь так?
Я кивнула:
– Да, мне важно получить от вас ответ.
– Понимаю, но точно сказать, где именно я находилась в этот момент, я затрудняюсь. Мы сидели за столом в саду, в «ракушке». Это такая беседка в виде полусферы. Там мы и отмечали день рождения Константина. К этому времени все уже прилично выпили… Кажется, Константин тогда покинул нас и отправился в дом, в свой кабинет. Таким образом, он передал бразды правления мне, ну, чтобы я дальше развлекала гостей.
– Получается, что Константин Вячеславович оставил гостей на ваше попечение, а сам отправился в коттедж? – спросила я.
– Да, у него в последнее время это уже вошло в привычку – оставлять гостей на меня. Какое бы торжество ни намечалось, его поведение в этом плане оставалось неизменным.
– А почему Константин Вячеславович покинул общий стол? С чем это было связано? – решила я уточнить. – Он что, плохо себя почувствовал? – предположила я.
– Что? А, нет, не думаю. Просто ему элементарно наскучили все торжественные и хвалебные речи и тосты, в общем, вся эта тягомотина. Так Константин называл все то, что звучало за столом. Вообще-то говоря, я его понимала. Все эти сальные анекдоты, избитые тосты. Особенно этим отличался младший брат Константина – Иннокентий. На этот раз его просто прорвало. Иннокентий пел соловьем, говорил, что всю жизнь восхищался Константином и старался равняться на него. Потом он еще что-то ввернул про тщетность своих попыток дотянуться до его уровня, ну и все прочее в таком же духе. Конечно же, в конце своего спича он пожелал Константину новых свершений во всем и выразил уверенность, что брату покорятся все вершины, которые он вздумает покорить. Потом слово взял его партнер по бизнесу, Александр, и тоже принялся нахваливать своего компаньона. В общем, все было, как и всегда бывает на таких сборищах. Ну а потом Константин молча встал из-за стола, отвесил общий поклон и ушел к себе в кабинет.
Маргарита вздохнула:
– Как я уже сказала, ему уже приелись компании, он больше любил тишину и одиночество. Вот и… Но мы уже свыклись с этим, приняли это. Правда, Константин, бывало, побыв вдали от гостей, вдруг возвращался к ним, но чаще всего отправлялся на боковую, ну, спать то есть. А в этот раз…
Маргарита замолчала, недоговорив.
– Так, во сколько же ушел в коттедж Константин Вячеславович? – решила я уточнить время.
Маргарита ответила не сразу. Пару секунд она молчала, видимо вспоминая, а затем сказала:
– Наверняка ответить не могу, я ведь не смотрела на часы. Вполне возможно, что это и было как раз тогда… ну, когда Константина убили. Перед тем как отправиться в себе в кабинет, Константин о чем-то совсем недолго переговорил с Александром, ну а потом пошел в дом. Конечно, они еще выпили.
– Ладно, с этим понятно. Стало быть, когда Константин Вячеславович отправился в коттедж после разговора с партнером по бизнесу Александром Крашенинниковым – я правильно назвала фамилию? – уточнила я.
Маргарита кивнула.
– Когда ваш супруг покинул «ракушку», беседку-полусферу, то там остался только Крашенинников? Или еще кто-то из гостей? – продолжила я допрос.
– Насчет того, остался ли в беседке Саша, я не могу сказать точно, ведь я вместе с Владом и Катей – это давний друг Константина и его невеста – пошла к бассейну, – объяснила Маргарита.
– Скажите, Маргарита Александровна, а как долго вы находились около бассейна? Я имею в виду, вы были там, когда водитель вашего супруга обнаружил его уже мертвым? Григорий – так его зовут?
– Да, Григорий, верно. А что касается, была ли я в это время у бассейна, когда Гриша принес эту трагическую весть… Видите ли, Татьяна Александровна, все это было настолько неожиданным, я бы даже сказала… ошеломительным, или ошеломляющим… Я, Влад и Катя, мы же не сидели около бассейна, как приклеенные. Никто же не думал, что произойдет такое… что случится такая трагедия. Поэтому мы вели себя, ну, расслабленно, что ли. Не следили, который час на дворе, а просто пошли в сауну, потом снова вернулись к бассейну…
– Так вы по очереди ходили то в сауну, то снова к бассейну? – продолжала я уточнять детали.
– Ну… Я припоминаю, что в сауну я ходила одна. Дело в том, что Влад привел Катю к нам первый раз. То есть знакомы-то они сравнительно давно, но в нашей компании Катя оказалась впервые. Я не хотела мешать влюбленным, так сказать – старалась оставлять их наедине. А Влад продолжал ухаживать за Катей, приносил ей выпить… Я вот сейчас вспомнила, что в тот момент, когда примчался Григорий и закричал, что нашел Константина мертвым в его кабинете, я была у бассейна, а Влада с Катей со мной не было. Значит, они пошли в сауну. Я вскочила и собралась бежать в дом, но Григорий меня остановил. Он сказал, что уже вызвал полицейских, а мне туда идти не следует, потому что до их приезда ничего трогать нельзя. В общем, я осталась на месте. Где находились Катя и Влад, я не знаю, я уже мало что соображала, когда услышала это известие. Просто не могла осознать свершившееся.
Маргарита вынула кружевной платочек и приложила его к глазам. Я подождала несколько минут, прежде чем задать очередной вопрос, дав время для того, чтобы Маргарита смогла успокоиться.
– А где же в это время находился Александр Крашенинников? – наконец спросила я.
– А? Что? Вы спросили про Александра? – переспросила Маргарита.
– Да. Он что же, так и остался в беседке после разговора с Константином Вячеславовичем? Вы ведь сказали, что ваш супруг, переговорив с бизнес-партнером, отправился в коттедж, – напомнила я.
– Да, действительно. Я говорила об этом. Потому что, когда я вместе с Владом и Катей шла к бассейну, то Александр оставался в беседке. Но что было потом, куда он пошел потом, я не знаю. Однако…
Маргарита внезапно замолчала.
– Да? Вы что-то хотели сказать?
– Да, хотела. Но только я заранее хочу предупредить…
Маргарита Пантелеймонова снова остановилась.
– О чем же, Маргарита Александровна?
– О том, что не в моих привычках, или правилах, называйте это как хотите, так вот, не в моих правилах навешивать ярлыки, воспользуюсь вашей формулировкой. И уж тем более я не склонна понапрасну обвинять людей, не имея на то веских причин. Но… уж если кто и был заинтересован в смерти Константина, так это – Александр.
– Вот как? Партнер по бизнесу вашего супруга?
– Да, именно так, – твердо проговорила Маргарита.
– Но на чем основывается такое ваше убеждение? – спросила я.
– Так это же бизнес. А где предпринимательство – там и соперничество. За клиентов, за сферы влияния, за рынки сбыта. Ну, в общем, всё, как пишут в учебниках по экономике.
– Так у вашего супруга были конкуренты? – спросила я.
– Татьяна Александровна, я ведь сейчас говорю не о внешних конкурентах, или, точнее сказать, недоброжелателях. Конкуренция имеет место быть и между партнерами по бизнесу.
– Стало быть, между Константином Вячеславовичем и Александром Николаевичем отношения были достаточно напряженными? Вы это хотите сказать, Маргарита Александровна?
– Именно так. А для того чтобы вы лучше поняли, что Александр заинтересован в смерти Константина гораздо больше, чем я, то скажу вам следующее. После смерти мужа я наследую только имущество, а не бизнес. А это, как говорится, две большие разницы. То есть это не одно и то же. Все кафе-бары, а также оптовый склад станут собственностью Александра. А это никак не сравнимо с тем, что причитается мне. А вот теперь скажите, Татьяна Александровна, является ли это обстоятельство мотивом для убийства Константина?
Маргарита Пантелеймонова посмотрела на меня.
– Да, действительно, это серьезно, – согласилась я с ней. – Тогда скажите мне вот еще что. Между вашим супругом и его партнером, Александром Крашенинниковым, существовали весомые разногласия? Иными словами, они часто спорили, может быть – даже ругались? Было такое?
– Да, было. И спорили, порой до хрипоты, и серьезно ругались, – подтвердила Маргарита.
– Когда это было? Давно? Или не очень? – продолжала уточнять я.
– Незадолго до дня рождения Константина они не смогли прийти к общему мнению и, кажется, очень даже повздорили, – сказала Маргарита.
Я отметила, что сейчас, когда вдова начала рассказывать про бизнес-партнера Константина Пантелеймонова, в ее голосе появилась уверенность и желание бросить тень сомнения на Александра Крашенинникова. Правда, никаких других доказательств вины Крашенинникова, кроме общих рассуждений о специфике предпринимательства, Маргарита не предоставила. Однако мне стало понятно, что эти двое, Маргарита и Александр, если открыто и не враждовали, то и дружеских чувств друг к другу не испытывали.
– Скажите, Маргарита Александровна, а где находились другие гости? Я имею в виду сестру Константина Вячеславовича и его младшего брата с супругой. Вы рассказали только о Владиславе и его невесте Екатерине. А что вы можете сказать о Валентине Вячеславовне, Иннокентии Вячеславовиче и Анастасии Михайловне? – спросила я.
– Дайте вспомнить… По поводу Валентины я ничего определенного сказать не могу. Я как-то не обратила внимания, когда она вышла из-за общего стола. Что же касается того, куда она могла потом пойти… Наверное, пошла спать. Скорее всего. А вот Иннокентий со своей женушкой покинули застолье сравнительно рано, то есть еще до того, как Константин ушел к себе в кабинет.
– Что, тоже пошли спать? – уточнила я.
– Я так думаю, что пошли в гостевую комнату выяснять свои отношения. Уже в который раз, между прочим.
– Что, к тому был повод?
– Скорее всего. У них в последнее время ссоры возникали очень часто. Вот и на дне рождения Константина они тоже довольно громко начали выражать недовольство друг другом. Причем не постеснялись заняться выяснением отношений при гостях, за столом. Константин резко высказался в том смысле, чтобы они прекратили портить собравшимся настроение. Ну, они и ушли к себе. Правда, через какое-то время Иннокентий вернулся к нам, только уже без своей благоверной.
Последнее слово Маргарита произнесла с заметной иронией.
– Значит, он пришел и начал глушить водку, – продолжила Маргарита. – Несколько рюмок выпил. Константин прикрикнул на него, сказал, что хватит пить.
– Стало быть, Константин Вячеславович еще был в «ракушке», – заметила я.
– Да, точно он там был. Ну а в это время я увидела, что Влад и Катя встали и сказали, что хотят в бассейн. И я тоже решила поплавать. Ну а о том, что было дальше, я уже вам рассказала.
– Хорошо. Но ведь на праздновании дня рождения Константина Вячеславовича произошло еще одно событие, едва не ставшее трагическим. Я имею в виду покушение на брата вашего супруга, Иннокентия Вячеславовича.
– Да… Я до сих пор не понимаю, как мне удалось пережить тот вечер и ту ночь.
– Расскажите подробно, как все это было. Кто первым обнаружил Иннокентия Вячеславовича, – попросила я.
Маргарита кивнула:
– Когда это случилось, нас всех уже допрашивали полицейские. Мы собрались в доме, в гостиной.
– А разве полицейские допрашивали всех одновременно? – удивленно спросила я. – Вы ведь только что сказали, что все находились в гостиной.
Маргарита заметно смутилась:
– Наверное, я не совсем точно выразилась. Конечно же, допрашивали нас по отдельности. Кажется, в это время шел допрос Валентины, старшей сестры Константина. И происходил он, если не изменяет память, в ее комнате.
– Валентина Вячеславовна что, проживает здесь, вместе с вами? – спросила я.
– Да, у нее здесь своя комната. Хотя есть и квартира в городе. Собственно, и у Иннокентия с Анастасией тоже имеются городские апартаменты.
– Понятно. Продолжайте дальше.
– Ну так вот. Неожиданно раздался страшный крик. И доносился он из комнаты Иннокентия и Анастасии. Мы все, кто находился в гостиной, побежали туда. Когда мы влетели в комнату Иннокентия и Анастасии, то увидели, что Иннокентий без сознания лежит на полу, в руках он держал бутылку. Пока полицейские вызывали «Скорую» и пока она ехала, Геннадий – это троюродный брат Константина и Иннокентия – оказал ему первую помощь. Не знаю, что именно он делал, нас просто всех выставили за дверь. Но Геннадию удалось стабилизировать состояние Иннокентия до приезда «Скорой».
– Геннадий что, врач? – спросила я.
– Да, он окончил медицинский, работает врачом, – ответила Маргарита. – «Скорая» увезла Иннокентия в реанимацию.
– Он и сейчас там находится? – поинтересовалась я.
– Кажется, из реанимации его перевели в обычную палату, – ответила Маргарита.
– Стало быть, опасности для жизни больше нет?
– Ну да. Иначе его бы не перевели.
– А в какой больнице находится Иннокентий Вячеславович?
– Во Второй клинической, – ответила Маргарита.
Кажется, показания вдовы Константина Пантелеймонова совпадают с тем, что рассказал мне стажер Мирошниченко.
– Скажите, Маргарита Александровна, а какое вещество находилось в бутылке? – спросила я.
– Ну откуда же я знаю? Спросите у экспертов. Разве нам они что-нибудь скажут? Тайна следствия, – усмехнулась Маргарита.
Что ж, действительно, такие вещи никто не станет разглашать.
– Единственно, что нам сказали полицейские, так это то, что если бы Анастасия вовремя не обнаружила Иннокентия, а Геннадий не принял неотложные меры, то вряд ли Иннокентий остался бы в живых.
– Маргарита Александровна, мне необходимо осмотреть кабинет Константина Вячеславовича, – сказала я и поднялась с дивана.
– Ну что ж, пойдемте, – Маргарита Пантелеймонова тоже встала.
По пути, пока мы шли к кабинету хозяина коттеджа, я подумала, что Маргарита Пантелеймонова чего-то недоговаривала. В общем, мне так и не удалось пока узнать что-либо определенное из разговора с вдовой Константина. Ну что же, это ведь только начало. Посмотрим, что будет дальше.
Войдя в кабинет, я первым делом спросила Маргариту:
– Покажите то место, где находился ваш супруг, когда его обнаружили мертвым.
– Вот здесь, – женщина указала на широкий кожаный диван коричневого цвета. – Здесь его нашел Григорий, его водитель.
– Понятно.
Я обвела глазами кабинет. Довольно просторная комната вмещала в себя, помимо дивана, бар со спиртными напитками, большую плазменную панель и компьютерный стол со стоящим на нем ноутбуком. В самом углу кабинета я заметила довольно крутую металлическую лестницу.
– Куда ведет эта лестница? – спросила я Маргариту.
– На второй этаж, – ответила она.
– А чьи комнаты на втором этаже? – задала я следующий вопрос.
– Комнаты Валентины и Иннокентия с женой.
– Валентина Вячеславовна где сейчас находится? Здесь, в коттедже, или в городской квартире? – спросила я.
– Здесь. Если подниметесь по лестнице, то первая комната как раз ее, – объяснила Маргарита. – Если я вам больше не нужна, то я пойду.
– Да, конечно, идите.
Пантелеймонова вышла из кабинета. А я приступила к осмотру. Подойдя к компьютерному столу, я принялась поочередно выдвигать его ящики. Они были заполнены счетами, расписками поставщиков, листами белой бумаги и чистыми бланками. Ничего примечательного я здесь не обнаружила. Возможно, что-то интересное хранится в компьютере?
Я села за компьютер и задумалась. Естественно, вход в него был запаролен. Пароль я, естественно, не знала. И что же теперь делать? Придется подбирать. Какие могут быть пароли у предпринимателей? Наверное, те, что связаны с деньгами. Что это может быть? Деньги, капитал, прибыль, маржа. Я начала набирать на клавиатуре слова. Первые три названия не подошли. МАРЖА? Есть! Сработало!
Я начала щелкать мышкой и открывать файлы. Содержимое первых двух не представляло собой ничего интересного. Точнее сказать, это была документация, непосредственно связанная с бизнесом Константина Пантелеймонова: счета из сети кафе и оптового склада. Однако когда я открыла еще один файл, то обнаружила, что наткнулась на виртуальный тотализатор. Только вот непонятно, с чем именно эти ставки были связаны.
Я прокрутила колесико мышки. Так, кажется, промелькнуло конкретное название. Что же это? Ипподром, жокей… Ага, вот: первый заезд, второй. Так это же скачки! Дальше шли столбики цифр, и около каждого стоял знак «плюс» или «минус».
Я просмотрела столбцы до конца и выяснила, что плюсов гораздо больше, чем минусов. Стало быть, Константину Пантелеймонову определенно везло.
Так, а это что? Я увидела фамилию Владислава Безрассчетнова, друга детства Константина. А вот у Безрассчетнова дела обстояли далеко не так радужно. Да, у Владислава проигрышей было гораздо больше, чем положительных результатов.
Спустившись ниже, почти к самому окончанию страницы, я обнаружила долговые расписки Владислава. Так, это необходимо скачать, информация важная, возможно, она может пригодиться.
Я вынула из сумки флешку и перебросила на нее данные.
Встав с компьютерного кресла, я начала подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. На втором этаже было несколько комнат. Маргарита Пантелеймонова сказала, что первая из них принадлежит сестре Константина – Валентине.
Я постучала в дверь.
– Войдите, – послышался низкий и слегка глуховатый женский голос.
Я открыла дверь, сделала шаг вперед и оказалась в небольшой комнате, обставленной добротной мебелью. Шелковые портьеры кремового цвета обрамляли два окна. Между ними стояла кушетка, в одном углу расположилась кровать, в другом находился круглый туалетный столик и несколько стульев. На кушетке сидела худощавая женщина в спортивном костюме. Ее жидкие светлые волосы были собраны в пучок и закреплены на затылке пластмассовым блестящим «крабом».
– Валентина Вячеславовна? – решила я уточнить.
Женщина кивнула.
– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, меня наняла Алевтина Владимировна, для того чтобы я расследовала убийство вашего брата Константина Вячеславовича, – представилась я. – Мне необходимо поговорить с вами и задать ряд вопросов.
– Проходите, – пригласила Валентина, оставаясь сидеть на кушетке.
Я подошла и села рядом. Я еще не успела задать первый вопрос, как Валентина опередила меня и вдруг резко сказала:
– Хочу сразу вам заявить, что я недолюбливала Константина!
Это было неожиданно и прозвучало как вызов.
– Недолюбливали Константина Вячеславовича? – переспросила я. – А что, была причина так к нему относиться?
– Была. Но я скрывала свое отношение к нему. Я делала вид, что отношусь к нему тепло, но на самом деле…
– Константин Вячеславович делал что-то, что вызывало у вас такую реакцию? – спросила я.
– Да, делал. Он испортил мне жизнь, исковеркал мою судьбу. В принципе, он многим попортил кровь, но в случае со мной ему это удалось сполна. Я старше Константина на четыре года, но после кончины нашего отца Константин объявил себя главой семьи. А ведь ему тогда было всего пятнадцать лет. И вот он, по сути дела подросток, начал указывать мне, уже взрослой девушке, что я должна делать. Он беззастенчиво лез в мою личную жизнь, запрещал мне встречаться с теми парнями, которые мне нравились, но не нравились ему. Более того, брат указывал мне, как следует одеваться. Доходило до того, что он ездил со мной в бутики и сам выбирал мне одежду.
– А как вы реагировали на это? Вы пытались отстоять свое мнение, Валентина Вячеславовна? – спросила я.
– Пыталась, конечно, – горько усмехнулась женщина, – да что толку? Мама была на его стороне, и мне ничего не оставалось, как соглашаться со всем, что он говорит. Вот что касается Иннокентия, тут я согласна, младшему брату требовались наставления старшего.
– А какая у вас разница в возрасте? – спросила я.
– Иннокентию тогда было одиннадцать лет. Вот в его случае контроль был необходим. А я… Константин сделал из меня то, что уже не исправит никто и никогда. Я не имею своей собственной семьи и личной жизни. Я привыкла подчиняться Константину, я зависела и продолжаю зависеть от него финансово. Я вот вам сказала, что недолюбливала старшего брата, но на самом деле я просто его ненавидела.
– Ненавидели настолько, что не выдержали и убили его? – я решила спровоцировать Валентину.
– Нет, о чем вы говорите? Что я убила собственного брата? Нет, конечно! Почему вы так решили?
– Я сделала вывод из вашего рассказа о том, что вы ненавидели Константина Вячеславовича за то, что он манипулировал вами еще с юности. Вы ведь неспроста поделились со мной этой информацией, ведь так?
– Ну…
Валентина сделала паузу, потом продолжила:
– Да, я сказала, что ненавидела Константина, но сделала я это для того, чтобы вы знали об этом. Ведь я понимала, что мое отношение к нему так или иначе станет вам известно. Так вот, я бы хотела, чтобы вы о нем узнали из первых уст, то есть от меня. А не от кого-то еще. Потому что если бы кто-то посторонний рассказал вам мою историю, вернее, нашу с Константином историю, то вы бы пришли к выводу, что я просто притворялась, спрятав свое истинное отношение к старшему брату. Может быть, вы бы посчитали, что у меня был мотив. Мотив для убийства, понимаете?
– Понимаю вас, Валентина Вячеславовна, – кивнула я.
– Ну, вот. Поэтому я вам и рассказала. Для того, чтобы вы были в курсе.
«Хм… Довольно предприимчиво, надо сказать, повела сейчас себя сестра Константина Пантелеймонова», – подумала я, а вслух спросила:
– Скажите, Валентина Вячеславовна, где вы находились в тот момент, когда было совершено убийство Константина Вячеславовича?
– Где я была? – переспросила женщина. – Так здесь же! У себя в комнате.
– Поподробнее расскажите, Валентина Вячеславовна, – попросила я.
Валентина Пантелеймонова пожала плечами:
– Пожалуйста. С начала торжества я, естественно, была в «ракушке», там мы отмечали день рождения Константина. Произносили хвалебные речи, поднимали тосты за здоровье и успехи в бизнесе. Я была вместе со всеми приблизительно до двенадцати ночи, ну или около того…
Неожиданно Валентина замолчала.
– Что же было дальше, Валентина Вячеславовна? – спросила я.
Сестра Константина Пантелеймонова тяжело вздохнула:
– А дальше было то, что происходило всегда. Константин приказал мне идти к себе. «Тебе уже пора», – сказал старший братец. Я даже не стала возражать, привыкла уже за столько-то лет. Просто молча встала из-за стола и пошла к себе. В комнате я позвонила Виолетте, чтобы узнать, дома она уже или еще нет. А когда Виолетта сказала, что она нормально доехала и находится дома, то я легла спать.
– Подождите, Валентина Вячеславовна, а кто эта Виолетта? – спросила я, хотя от Алевтины Владимировны Броненосцевой я знала, что девушка является дочерью Константина.
Сестра Константина Пантелеймонова пришла в замешательство. Она вздрогнула и повела головой в сторону.
Интересно, что ее так взволновало? Молчание Валентины затягивалось. Вероятно, женщина судорожно придумывала, что же ей ответить на мой вопрос.
– Это моя племянница, – наконец сказала женщина и опустила глаза. – Виолетта – дочь Константина и Маргариты. Поскольку мой брат и его супруга довольно холодно относились к своим родительским обязанностям, то я сочла своим долгом заботиться о Виолетте.
– Понятно. А откуда Виолетта должна была вернуться домой? – задала я следующий вопрос.
И вновь Валентина Пантелеймонова не сразу ответила мне. Мне показалось, что женщина уже клянет себя за то, что слишком подробно начала отчитываться, что она делала после того, как покинула гостей. Но делать было нечего, и поэтому она ответила:
– Виолетта была здесь, – как будто бы через силу проговорила Валентина. – Племянница живет в городской квартире, отдельно от родителей. Она приезжала поздравить Константина, ведь он ее отец. Как бы то ни было, – добавила она.
– Что вы имеете в виду? – спросила я.
– Да то, что и по отношению к Виолетте Константин проявлял такой же диктат, как и ко мне. Она живет отдельно от родителей, в городе у нее имеется собственная квартира. Константин пошел ей навстречу и разрешил жить одной. Правда, у Виолетты характер совсем другой, не то что у меня. Она умеет добиваться своего. Так вот, Виолетта не захотела сесть со всеми за стол, но приехала поздравить и практически тут же уехала.
– Сколько лет вашей племяннице? – спросила я.
– Девятнадцать недавно исполнилось.
– Она учится? – задала я следующий вопрос.
– Да, учится заочно и работает. Виолетта решила, что не станет зависеть финансово от отца.
– Так, а сколько было времени, когда Виолетта приехала к вам сюда? – спросила я.
– Примерно часов десять вечера, – ответила сестра Константина Пантелеймонова.
– В десять вечера, – повторила я. – А когда она покинула коттедж?
– Да сразу же, поздравила и уехала. Но почему вы так дотошно об этом спрашиваете? Я не понимаю.
Валентина Пантелеймонова пожала плечами и недоуменно посмотрела на меня.
– Ведь Виолетта здесь совсем ни при чем. Константин был убит поздно вечером, практически ночью. А племянница уехала, когда было еще светло. И вскоре уже была дома. Я говорила с ней по телефону, и в это время Константин еще сидел с гостями. Вы что же, подозреваете Виолетту? Но это же абсурд!
– Не надо так волноваться, Валентина Вячеславовна. Следствие во всем разберется. Со всеми, кто может быть причастен к убийству Константина Вячеславовича.
– И все равно не понимаю… – начала Валентина, но я решила ее остановить.
– Давайте пока оставим эту тему. Скажите мне, когда вы узнали о том, что ваш старший брат убит? – спросила я.
– Я уже заснула, но потом проснулась, потому что приехали полицейские. Стало быть, когда приехала полиция, мне и стало об этом известно, – ответила Валентина. – Тогда я оделась и спустилась на первый этаж. Там я и узнала о случившемся.
– Понятно.
«Так, что же получается? Комната Валентины Пантелеймоновой находится на втором этаже, куда можно подняться по металлической лестнице из кабинета Константина. Валентина сказала, что она пошла к себе в комнату примерно часов в двенадцать ночи. И до тех пор, пока не приехала полиция, ее никто не видел. Что могло помешать женщине, которая ненавидела своего старшего брата, спуститься в его кабинет, воткнуть нож в сердце и потом незамеченной вернуться в свою комнату? – подумала я. – В это время остальные гости, находившиеся в изрядном подпитии, веселились в “ракушке” или плескались в бассейне. А Валентина так и осталась незамеченной…»
Было еще одно обстоятельство, которое меня насторожило. Это реакция женщины на мои расспросы по поводу ее племянницы Виолетты. Почему она так разволновалась? Кроме того, ведь тот факт, что Виолетта уже уехала с территории коттеджа, когда произошло убийство ее отца, Константина Пантелеймонова, может подтвердить только Валентина. Но можно ли ей доверять? Необходимо будет тщательно проверить, насколько слова сестры Константина Пантелеймонова соответствуют действительности.
Я решила тут же уточнить некоторые детали.
– Валентина Вячеславовна, давайте теперь все-таки вернемся к вашей племяннице, – начала я.
– Господи, – лицо женщины страдальчески искривилось, – опять?
– Но вы поймите, вы ведь сами являетесь подозреваемой, как и все остальные, которые находились на праздновании дня рождения Константина Вячеславовича. Поэтому вы не можете быть свидетелем. У меня к вам вопрос: почему у Виолетты и ее отца, вашего старшего брата, такие неприязненные отношения? Настолько неприязненные, что дочь даже не захотела сесть за праздничный стол?
Валентина помолчала.
– Хорошо, я расскажу, – наконец начала она. – Виолетта довольно долгое время встречалась с парнем. Дело шло к свадьбе, но, как всегда, вмешался Константин. Он все расстроил, причем поступил очень некрасиво. Но это в его репертуаре, ломать судьбы людей. Парень Виолетты был достойным молодым человеком во всех отношениях, не буду сейчас перечислять все его плюсы. А Константин поступил просто подло. Он подставил молодого человека в глазах Виолетты, представив дело так, что якобы он ей изменил. Нанял для этого какую-то девку… В общем, это было настолько цинично, что просто нет слов. Хотя разлад между Виолеттой и Константином наступил еще раньше, а история со свадьбой явилась высшей точкой. Еще в самом раннем детстве Константин установил контроль над Виолеттой. Ну, как и надо мной. Только со мной это случилось гораздо позже, я вам уже говорила. Да что там говорить! Константин ведь контролировал и Иннокентия, и Маргариту. Но в случае с маленьким ребенком так давить было просто нельзя. Я, как могла, сглаживала острые углы в отношениях Виолетты и Константина.
– Так получается, что именно вы принимали основное участие в воспитании племянницы? Я правильно вас поняла?
– Ну… в общем, да, я. Так уж сложилось. Если бы был мальчик, то, возможно, Константин вел бы себя по-другому. Все-таки наследник. Но получилось так, как получилось. Маргарита тоже не уделяла Виолетте должного внимания. Мне кажется, что Виолетта была ей не нужна.
– Но это как-то все довольно… странно, что ли, – заметила я.
Валентина пожала плечами.
– Да, конечно, странно. Особенно, наверное, если наблюдать со стороны. Как бы то ни было, так сложилось, что только мне одной было дело до Виолетты. Я очень полюбила этого ребенка. Просто прикипела к ней.
– Надо полагать, что и Виолетта отвечала вам тем же? – спросила я.
– Да, это так, – согласилась Валентина. – Ведь, по существу, это я воспитала ее.
– Скажите, Валентина Вячеславовна, почему вы не создали семью? – спросила я и тут же добавила: – Впрочем, если не хотите, то можете не отвечать на этот вопрос, ведь он очень личный.
– Нет, почему же. Я отвечу. Впрочем, я ведь вам об этом уже говорила в самом начале нашего разговора. Константин является виновником того, что я осталась одна. Он все делал по-своему и в результате лишил меня возможности устроить свою личную жизнь.
– А такое было возможно? – спросила я. – Я имею в виду, обрести семейное счастье.
– Да. «Счастье было так возможно»… Эти бессмертные пушкинские строки из «Евгения Онегина» могут стать эпиграфом к моей истории. Хотя я и не Татьяна. Я могла выйти замуж за Влада, давнего друга Константина. Правда, такая возможность была очень давно, и еще неизвестно, что могло получиться из нашего брака. Однако Константин все взял в свои руки, как всегда… И нам с Владом ничего не оставалось, как покориться. Для меня все это прошло не бесследно.
– Ну, разумеется, – заметила я.
– Мне даже пришлось лечиться в психоневрологическом диспансере, – продолжала Валентина. – Меня положили туда в очень плохом состоянии. Я была, можно сказать, на грани. Причем больше всего на меня подействовало даже не то, что мы с Владом расстались. Меня просто убил тот факт, что Влад смирился и не стал противоречить решению, которое в отношении нас принял Константин. Он просто подчинился брату, как и все. Позже у меня возникло пристрастие к алкоголю. Но я взяла себя в руки. Ведь, по большому счету, Виолетта, кроме меня, никому не нужна. Кто ее поддержит, если девушка не нужна даже собственным родителям.
– Я вижу, вы очень беспокоитесь о судьбе своей племянницы, Валентина Вячеславовна, – заметила я.
– Да, вы абсолютно правы. Вот именно поэтому я и прошу вас, Татьяна Александровна, не мучить ее допросами. Очень прошу.
Женщина с мольбой посмотрела на меня. В ответ я покачала головой:
– Валентина Вячеславовна, я понимаю ваши чувства, но, к сожалению, мне необходимо поговорить с вашей племянницей. Этого требует расследование убийства вашего брата.
На глазах Валентины Пантелеймоновой выступили слезы.
– Тогда у меня есть заявление, – решительным тоном заявила женщина. – Я хочу сказать, что убийцей Константина, своего старшего брата, являюсь я! Этого достаточно для того, чтобы не допрашивать Виолетту? И вообще – закрыть дело?
Валентина вопросительно посмотрела на меня.
– Валентина Вячеславовна, зачем вы это делаете? – спросила я. – Как вы не понимаете, что ваше признание на словах мало что изменит? Полиция будет вынуждена проводить следственные эксперименты, как и полагается в таких случаях, для того чтобы удостовериться в подлинности ваших показаний. Однако сразу могу сказать, что орудие убийства – предположительно, нож – так и не было найдено. Что вы на это скажете? Вы должны знать, где именно он может находиться. И вы также обязаны предъявить его следствию.
Валентина Пантелеймонова молчала.
– В данный момент я не могу предъявить его, – наконец сказала женщина.
– Почему же?
– Потому что я его выбросила, – тут же ответила Валентина.
– Куда же именно вы его выбросили? – не отставала я от Пантелеймоновой.
Конечно же, я прекрасно понимала, что сестра Константина Пантелеймонова сознательно берет вину на себя. Правда, непонятно, с какой целью она это делает. Можно, конечно, предположить, что Валентина изо всех сил старается защитить свою племянницу Виолетту. Но с чем связано такое рьяное желание? Может быть, Валентина внушила себе, что только она одна на всем белом свете способна позаботиться о своей племяннице? Тем более мне просто необходимо встретиться с Виолеттой Пантелеймоновой и допросить ее.
– Так куда же вы выбросили нож, Валентина Вячеславовна? – повторила я свой вопрос.
– Не помню. Выбросила и не запомнила, куда именно, – достаточно равнодушным тоном произнесла женщина.
Все это напоминало какой-то фарс. Валентина даже не пыталась придать правдоподобности своим словам, хотя и понимала, что я ей не верю.
Ладно, сделаю вид, что принимаю ее заявление всерьез.
– Значит, выбросили нож и не запомнили место, куда именно, – резюмировала я. – Ладно, я услышала вас, Валентина Вячеславовна, и приняла к сведению ваше заявление. Однако с вашей племянницей Виолеттой мне все равно придется встретиться.
– Но как же так?! – почти закричала женщина. – Я же призналась в том, что убила Константина!
– Вашего признания недостаточно, я уже вам об этом говорила.
Валентина Пантелеймонова замолчала. Я видела, что женщина сильно напряжена, можно сказать, до предела. Сестра Константина напоминала сейчас сильно сжатую пружину.
– Послушайте, Валентина Вячеславовна, я вижу ваше искреннее желание помочь следствию. Но не нужно наговаривать на себя. Все это только сыграет на руку истинному убийце и поведет следствие по ложному пути. Поверьте мне. Я поняла вас, и я сочувствую вам. Представляю себе, как вам было тяжело все эти годы. Вероятно, ваша ненависть к Константину Вячеславовичу на самом деле была очень сильной.
– Вы себе даже не представляете, до какой степени я его ненавидела, – прошептала женщина.
– Но сейчас вы должны успокоиться и попытаться вспомнить все, что произошло на дне рождения вашего брата. Существует вероятность, что этим вы поможете следствию.
– Но я же уже сказала, что рано покинула гостей. Константин мне приказал, а я не могла ослушаться его, – горько улыбнулась Валентина Пантелеймонова. – Я уже спала, когда все это… произошло. Меня разбудил приезд полицейских. Я вам уже об этом рассказывала.
– Да, да, я все помню. Вы сказали, что уже спали. У вас, стало быть, хороший сон? Нет никаких проблем с засыпанием? – спросила я.
– Вроде бы нет. Засыпаю я и в самом деле достаточно быстро. Только я принимаю снотворное.
– Вам его назначил врач?
– Да, конечно. Без рецепта такие препараты в аптеке не отпускают.
– Скажите, Валентина Вячеславовна, Константин Вячеславович интересовался скачками, заездами? В общем, все, что связано с ипподромом.
Я решила перевести наш разговор на другую тему и заодно разведать о том, что мне стало известно из компьютерного файла.
– Да, Константин еще с юности увлекался скачками и сам принимал в них участие.
– А Владислав, его друг детства?
– Он только делал ставки. А вот Григорий – это водитель Константина – и сам был в молодости был хорошим наездником, и сына своего приобщил.
«Значит, все то, что я нашла в компьютере, является правдой», – подумала я.
– Ладно, Валентина Вячеславовна, – сказала я, вставая и вынимая из сумки свою визитку. – Здесь написаны мои телефоны. Если что-нибудь вспомните, позвоните мне.
Женщина взяла кусочек картона и вдруг сказала:
– Я готова сознаться, Татьяна Александровна. Я должна сделать заявление.
«Господи, еще одно заявление? И снова самооговор?»
– Валентина Вячеславовна, мы ведь с вами все уже проговорили, – сказала я. – Я вам объяснила ситуацию, надеюсь, вы поняли меня. Зачем же возвращаться к старому?
Валентина Пантелеймонова покачала головой:
– Нет, Татьяна Александровна, я сейчас не об этом. Я хочу сознаться совсем в другом. Я очень вас прошу меня выслушать.
– Хорошо, говорите, я вас слушаю.
– В общем… я должна сказать, что…
Женщина замолчала. Было видно, что каждое слово дается ей с трудом.
– Если вы так взволнованы, Валентина Вячеславовна, то давайте отложим этот разговор на потом, – предложила я. – Вы все еще раз обдумаете, успокоитесь и вот тогда…
– Нет, нет! – воскликнула Валентина. – Только сейчас! Потом у меня не хватит духу! Я просто не смогу!
– Ну хорошо, хорошо, говорите сейчас. Только успокойтесь, не нужно так волноваться.
– Значит, так. В бутылку виски, из которой пил Иннокентий, я влила сердечный препарат. Его мне прописал врач. В больших количествах он вызывает смерть. Я хотела, чтобы Константин умер, я вам все рассказала о нем… о нас… о наших взаимоотношениях…
– Да, да, я все помню, не волнуйтесь.
– Я не думала, что виски будет пить Иннокентий… не знаю, почему он взял эту бутылку, он ведь не очень жалует виски. И вот, я едва не погубила младшего брата… – Валентина закрыла лицо руками. – Ну а насчет того, что я убила Константина, я соврала. Я его не убивала холодным оружием. Ножом то есть. Не знаю, кто это сделал, но не я. Вы мне, Татьяна Александровна, имеете полное право не поверить.
– Почему вы так считаете, Валентина Вячеславовна? – спросила я.
– Ну а как же? Сначала я уверяла вас в том, что убийство старшего брата – это моих рук дело, наговорила на себя всякого. Какая уж тут вера?
– Вы хотели защитить свою племянницу Виолетту, – напомнила я. – Этим вашим желанием и продиктовано ваше поведение.
– Да, хотела защитить, – повторила за мной Пантелеймонова, – но все напрасно. Вы ведь не измените своего решения и все равно будете допрашивать ее?
– Это необходимое процессуальное действие, поймите, Валентина Вячеславовна. Если ваша племянница ни в чем не замешана и не причастна к преступлению, то бояться нечего, – сказала я.
– Конечно же, Виолетта ни в чем не замешана! – горячо воскликнула женщина.
– Будем надеяться, – сказала я. – Скажите, а кто принес эту бутылку виски? – спросила я.
– А я не знаю, – растерянно произнесла Валентина.
– Но где-то вы ее должны были взять, прежде чем добавить в нее лекарство, – заметила я.
– Ну да, конечно, – кивнула сестра Константина Пантелеймонова.
– Так вот, я вас и спрашиваю: где находилась эта бутылка?
– Кажется… в гостиной, что ли… Не могу сказать точно… простите…
– Ладно, Валентина Вячеславовна, я сообщу о вашем признании в Управление полиции, – сказала я, уже открывая дверь. – Вы готовы дать письменное заявление?