В понедельник утром Дуэйн Макбрайд проснулся незадолго до рассвета с мыслью, что ему следует быстренько покончить с неотложными домашними делами и пулей мчаться к шоссе, чтобы не опоздать на школьный автобус. Но уже в следующую долю секунды он вспомнил, что сегодня хоть и понедельник, но первый понедельник летних каникул и что в Старую центральную ему вообще никогда больше ездить не придется. У Дуэйна словно тяжесть упала с плеч, и он, весело насвистывая, отправился наверх.
На столе белела записка от Старика: он договорился встретиться в парке с несколькими старыми друзьями и позавтракать там в кафе, но постарается вернуться домой до вечера.
Дуэйн принялся за привычные утренние хлопоты. Поиск яиц в курятнике напомнил ему о тех временах, когда он был совсем маленьким и больше всего на свете боялся грозных кур. Воспоминания тем не менее были приятными, поскольку воскресили образ матери, хотя в памяти о ней мало что осталось, кроме передника в горошек и ласкового голоса.
После завтрака, состоявшего из пары яиц, пяти ломтиков бекона, тоста, жаркого и шоколадного пончика, Дуэйн уже был готов выйти из дому – в чистке нуждался насос на дальнем пастбище, да и шкив не мешало бы заменить на новый, – но его остановил телефонный звонок. Звонил Дейл Стюарт. Дуэйн молча выслушал новость о Джиме Харлене. Секунду помедлив в ожидании ответа и не услышав его, Дейл сообщил, что Майк О’Рурк предлагает всем встретиться у него в курятнике в десять утра.
– А почему бы не в моем курятнике? – невозмутимо поинтересовался Дуэйн.
– Потому, что в твоем курятнике полно кур, и еще потому, что до твоего дома нам придется добираться на велосипедах.
– А у меня вообще нет велосипеда, – заметил Дуэйн. – И мне придется тащиться в такую даль пешком. Может, лучше соберемся в нашем тайнике в старой штольне?
– В пещере? – переспросил Дейл.
В голосе приятеля слышалось сомнение. Откровенно говоря, Дуэйну и самому не хотелось возвращаться к штольне.
– Ладно, – сказал он. – В десять я буду.
Повесив трубку, Дуэйн посидел немного в кухне, думая о том, что придется отложить все намеченные на утро дела, а после обеда покрутиться в удвоенном темпе, но в конце концов пожал плечами, отыскал в шкафу конфету, чтобы подкрепиться перед дорогой, и вышел во двор. Витт бросился ему навстречу, изо всех сил виляя хвостом, и в этот раз Дуэйн решил взять собаку с собой. Небо было затянуто облаками, а значит, была надежда, что день будет не очень жарким и прогулка пошла бы только на пользу старой собаке.
Дуэйн вернулся в дом, набил карманы собачьими галетами, взял еще одну конфету для себя – надо было подумать и о ланче, – и парочка отправилась в путь. Дуэйн шагал по обыкновению неторопливо, вразвалку, а рядом семенил прихрамывающий от артрита Виттгенштейн, осторожно, как это делают все четвероногие, переставляя лапы по горячему гравию и близоруко щурясь в попытках разглядеть то, что он чуял, но не видел. Любому, кто смотрел на них со стороны, сходство хозяина и собаки сразу же бросалось в глаза.
Подножие холма пряталось в тени, и можно было чуть-чуть отдохнуть от жары, но к тому времени, когда они дошли до бара «Под черным деревом», фланелевая в клетку рубашка Дуэйна насквозь промокла от пота. Возле бара стояли несколько машин, но машины отца Дуэйн среди них не заметил. Значит, «завтрак» получил продолжение в городе, в пивной «У Карла», решил он.
Путешественники повернули на запад по Джубили-Колледж-роуд. Облака начали рассеиваться, и возвышавшаяся вдалеке водонапорная башня тускло сияла в мареве зноя. Дуэйн внимательно оглядел поля, расстилавшиеся с одной стороны дороги, мысленно сравнивая их с полями на своей ферме – на этих колосья были чуточку повыше, – и остановился у желтой таблички, установленной у обочины, чтобы узнать, какие сорта и гибриды здесь посеяны. Солнце палило не на шутку, обжигая лицо и плечи, и Дуэйн мысленно выругал себя за то, что забыл дома кепку. Витт лениво трусил рядом. Если его вдруг привлекал какой-нибудь интересный запах, пес устремлялся по следу, почти уткнувшись носом в землю и подслеповато всматриваясь в покрытую пылью траву в придорожной канаве. Его исследования неизменно прекращались возле ограды поля, и колли медленно, прихрамывая, возвращался к терпеливо поджидавшему его Дуэйну.
До водонапорной башни и поворота с дороги оставалось примерно четверть мили, когда появился грузовик. Услышав скрип колес по гравию и почти одновременно почувствовав отвратительный запах, Дуэйн догадался, что это за машина. Витт поднял голову, пытаясь отыскать причину запаха и шума, и мальчик, ухватив за ошейник, подтолкнул колли к обочине. Ох уж эти грузовики! Стоит хоть одному из них проехать мимо – даже глаза забиваются пылью, и потом приходится подолгу отплевываться и вытряхивать из волос мельчайшие кусочки гравия, а бывает даже, что и принимать внеочередную ванну.
Дуэйн остановился на траве у обочины и удивленно отметил про себя, что машина мчится слишком быстро. Конечно, это труповоз: не так уж много на здешних дорогах грузовиков с ободранной красной краской на кабине и высокими бортами кузова. В ветровом стекле отражалось слепящее сияние неба. Машина не только делала по меньшей мере пятьдесят – шестьдесят миль в час, но вообще мчалась по правой стороне, не думая смещаться, как полагается, к центру или влево. Дуэйн раздраженно подумал о летящем гравии и отошел, подтянув Витта за собой, к самому краю канавы.
Грузовик мчался по правой стороне, не сбавляя скорости, подминая низким бампером траву… Огромная машина летела со скоростью пятьдесят миль прямо на мальчика с собакой.
Раздумывать было некогда. Дуэйн наклонился, рывком подхватил Витта за ошейник и отскочил за узкую канаву, влепившись спиной в ограду из колючей проволоки. Он едва сумел удержать испуганного, вырывающегося пса, когда машина промчалась мимо них не больше чем в трех дюймах, подняв с дороги тучу мелких камней, пыли и мусора.
Перед глазами Дуэйна мелькнули лежавшие в кузове туши нескольких коров, лошади, двух свиней и того, что походило на собаку светлой масти. Жуткая громадина вильнула, выскочила обратно на полотно дороги и в облаке пыли помчалась дальше.
– Сукин ты сын! – крикнул Дуэйн, с трудом удерживая собаку.
Поскольку руки были заняты, он не мог погрозить кулаком и ограничился тем, что плюнул вслед удалявшемуся грузовику. Плевок был совершенно серым от набившейся в рот пыли.
Труповоз поравнялся с башней и свернул влево, взвизгнув на повороте шинами.
– Безмозглый выродок, – пробормотал Дуэйн. Он почти никогда не ругался, но сейчас требовалось облегчить душу. – Кретин несчастный!
Витт скулил и пытался высвободиться, и Дуэйн только сейчас почувствовал, как тяжела старая собака и как толчками отдается в предплечьях ее учащенное сердцебиение. Он ступил на укатанную колею дороги, поставил рядом Витта и постарался успокоить его, ласково гладя по спине.
– Все нормально, дружище. Все хорошо, – негромко говорил он. – Этот старый полоумный засранец не хотел нас обидеть, правда?
Спокойный голос уменьшил страх собаки, но ее ребра все еще ходили ходуном.
На самом деле Дуэйн не видел, сидел ли за рулем именно Ван Сайк: он был слишком занят Виттом и собственным спасением, чтобы разглядывать водителя. И все же у него не было никаких сомнений, что грузовиком управлял не кто иной, как этот сумасшедший кладбищенский сторож и по совместительству собиратель падали. Ну что ж, надо будет позаботиться, чтобы об этом происшествии как можно скорее узнали все. Одно дело – пугать детей, бросая в воду дохлых обезьян, и совсем другое – пытаться убить одного из этих самых детей.
И тут до Дуэйна дошло, что Ван Сайк – или кто там на самом деле был за рулем – действительно пытался убить его. И это не шутка. И не какая-то угрожающая выходка безумца. Водитель пытался сбить именно их, и только тот факт, что на такой скорости грузовик несомненно перевернулся бы, попади колесо в канаву, помешал ему преодолеть недостающие дюймы и добраться до намеченных жертв.
«А потом какой-нибудь прохожий наткнулся бы на наши с Виттом тела, – с ужасом думал Дуэйн. – И никто бы не узнал, как все случилось. Эка невидаль! Неосторожный ребенок и сбежавший с места происшествия водитель…»
Дуэйн вспомнил об ограде из колючей проволоки и провел рукой по спине. Ладонь стала красной от крови. И что еще хуже, на рубашке появились две большие прорехи, которые теперь ему придется зашивать.
Мальчик продолжал машинально гладить Витта, но сам при этом дрожал сильнее собаки. Свободной рукой он выудил из кармана галету для Витта, а потом и конфету для себя.
Из-за угла водонапорной башни с ревом вынырнул грузовик.
Дуэйн машинально поднялся на ноги и уставился на него. Неразжеванная конфета выпала изо рта. Это был точно труповоз: теперь мальчик ясно видел красную кабину и массивный бампер, перед которым катилось облачко пыли. На этот раз скорость машины была меньше, но все же превышала миль тридцать в час. Вполне достаточно, чтобы эти три тонны на колесах раздавили его и Витта в лепешку и размазали по дороге.
– О черт! – невольно вскрикнул Дуэйн.
Витт взвыл и резко рванулся в сторону.
Дуэйн потянул собаку на левую сторону дорожного полотна, словно направляясь к полям с южной стороны. В этом месте канава, хоть и заросшая травой, была очень мелкой – ее, можно сказать, не было вообще. Разве это препятствие такому громиле?
Труповоз уже успел преодолеть половину расстояния от башни до того места, где стояли Дуэйн и Витт, и теперь вильнул вправо, в их сторону. Силуэт человека в кабине вырисовывался вполне отчетливо: высокий мужчина наклонился вперед, почти к самому рулю, и сосредоточенно смотрел на дорогу – или на тех, кого намеревался сбить.
Дуэйн схватил собаку за ошейник и потянул на другую сторону – колли сопротивлялся, упираясь судорожно вытянутыми передними лапами и царапая когтями по гравию. Наконец мальчику все же удалось дотащить его до противоположной обочины и толкнуть в канаву.
Грузовик срезал влево, съехал с полотна и на полной скорости перелетел через канаву – теперь его левые колеса почти касались забора, передний бампер мял траву. В воздухе повисло облако пыли.
Дуэйн оглянулся через плечо, тщетно надеясь, что появится какая-нибудь машина, что вмешается кто-нибудь взрослый… или что сам он вот-вот проснется.
Труповоз был менее чем в сотне футов и, казалось, опять начал набирать скорость.
Дуэйн понял, что он не успеет еще раз перебежать дорогу вместе с Виттом, а если и успеет, то грузовик настигнет их прежде, чем они сумеют перелезть через ограду.
Витт залился отчаянным лаем и, не помня себя от страха, даже попытался укусить Дуэйна за руку. Мальчик уже хотел было разжать пальцы и предоставить собаке свободу и возможность спастись самостоятельно, но тут же понял, что у старого колли нет ни единого шанса. Даже в паническом возбуждении пес не сумеет убежать: слишком неповоротливы суставы, слишком плохи глаза.
Грузовик был уже в двадцати ярдах и упорно мчался вперед. Его переднее левое колесо ударилось о подгнивший столбик ограды и вырвало его из земли. Металлическая проволока загудела, как потревоженные струны арфы.
Дуэйн наклонился, поднял Витта и одним резким движением перебросил его через ограду. Взлетев высоко над проволокой, колли упал в третью или четвертую от края борозду между рядами колосьев, перевернулся на бок и принялся лихорадочно перебирать лапами, пытаясь подняться.
Времени не оставалось. Дуэйн ухватился за деревянный столб и подпрыгнул. Ограда закачалась и завибрировала. Острые концы проволоки впились мальчику в левую ладонь. Самое ужасное, что ячейки сетки оказались слишком мелкими и один из кедов прочно застрял.
Надвигающаяся стена из красного металла наполнила мир грохотом и пылью. В глаза ударил слепящий блеск ветрового стекла, и водителя теперь вообще не было видно. Между Дуэйном и грузовиком, сметавшим на своем пути столбики ограды, оставалось меньше тридцати футов.
Оставив кед в ячейке, Дуэйн перевалился через проволоку, чувствуя, как ее острые концы царапают живот, рухнул на мягкую землю на краю поля и покатился по стеблям, хватая ртом воздух.
Труповоз промчался мимо, вырвав с корнем столб, за который держался мальчик, и взметнув в воздух над ним обрывки проволоки, клочья травы и гравий.
Оглушенный, дрожащий от ужаса Дуэйн поднялся на колени. Фланелевая рубашка превратилась в лохмотья, из разодранной кожи на животе сочилась кровь, тонкими струйками стекая на брюки. Ладони были сплошь расцарапаны.
Грузовик выпрыгнул обратно на дорогу. Задние фары сверкнули, как красные глаза среди тучи пыли.
Дуэйн огляделся, отыскивая взглядом Витта – тот, все еще не оправившийся от падения, лежал через два ряда от него, – и снова перевел взгляд на дорогу. Красная громадина медленно разворачивалась. Грузовик зарылся носом в канаву на противоположной стороне дороги, задние колеса неистово крутились, словно мелкой дробью, стреляя во все стороны гравием, потом развернулся, на этот раз съехав задом в ту же канаву, нацелил бампер в сторону Дуэйна и ринулся вперед.
Спотыкаясь, виляя из стороны в сторону, Дуэйн бросился к Витту, подхватил его на руки и понесся по полю. Хвост колли волочился по невысоким колосьям.
Поле протянулось на целую милю к северу, в конце его виднелась еще одна ограда, возле которой росли несколько деревьев.
Дуэйн летел вперед без оглядки. Судя по раздававшимся за его спиной звукам, труповоз перескочил через канаву, прорвал сетку ограды и помчался по полю, подминая стебли и колесами перемешивая их с землей.
«Кажется, пару дней назад шел дождь…» – на бегу думал Дуэйн.
Витт безвольно висел на его руках, и только судорожное подрагивание тела и едва уловимое движение ребер при дыхании свидетельствовали о том, что собака еще жива.
«Да, кажется, дождь шел два дня назад… – лихорадочно размышлял Дуэйн. – Верхние дюйм или два почвы, конечно, просохли и превратились в пыль, под ней… под ней должна быть жидкая грязь. Господи, пожалуйста, сделай так, чтоб там была грязь!»
А грузовик тем временем несся по полю, словно огромный разъяренный зверь, преследующий свою жертву. Дуэйн слышал скрежет дифференциала и скрип шестеренок, отчетливо ощущал запах мертвой плоти.
Дуэйн все бежал и бежал по полю.
«Может, стоит остановиться, повернуться лицом к этой чертовой машине и в последний момент нырнуть в сторону, как ловкий матадор, а потом попытаться обежать грузовик сзади, подобрать с земли какой-нибудь камень и швырнуть в ветровое стекло?» – промелькнуло в голове.
Но Дуэйн тут же отказался от этой затеи: не такой уж он проворный, и вдобавок Витт очень тяжелый. Нет, ничего не выйдет…
Он продолжал бежать.
Грузовик ревел футах в сорока позади него… Затем в двадцати… В пятнадцати…
Силы мальчика были на исходе. Бежать он уже не мог и просто пошел, стараясь шагать как можно шире. Стебли хлестали его по лодыжкам и коленям, шерсть колли покрылась пыльцой цветущих колосьев. Преодолевая очередную борозду, Дуэйн почувствовал под ногами сырость и вязкую грязь и догадался, что это одна из ирригационных канав. Он упорно шел вперед.
Рев двигателя за спиной сменился воем, а потом превратился в отвратительный визг.
Мальчик обернулся. Грузовик стоял, накренившись под каким-то странным углом. Задние левые колеса прокручивались вхолостую. Комья земли и обрывки стеблей дугой разлетались в разные стороны.
Дуэйн вновь поплелся вперед, раздвигая те стебли, которые могли попасть собаке в глаза. Когда он снова оглянулся, расстояние между ним и машиной было уже футов сто. Безнадежно застрявший в грязи труповоз по-прежнему стоял накренившись. Колеса буксовали, мотор натужно ревел, корпус машины трясся, дергался туда-сюда, но не двигался с места.
Дуэйн сосредоточил взгляд на видневшейся впереди ограде. За ней простиралось пастбище Джонсона, а еще дальше к северу и востоку темнел лесной массив, тянувшийся до того места, где стоял бар «Под черным деревом». Там холмы. И глубокий овраг вдоль ручья.
«Еще десять рядов – и я оглянусь».
Пот ручьями стекал по спине, смешивался с пылью и кровью, образуя между лопатками противную корку. Кожа зудела. Витт вздрогнул и дернул лапами, как, бывало, со щенячьего возраста делал во сне, грезя об охоте на кроликов или кого-то еще, а потом снова расслабился, словно отдаваясь на милость хозяина и предоставляя тому полную свободу действий.
Восемь рядов… Девять… Дуэйн отвел в сторону колосья и посмотрел назад.
Грузовик вырвался из грязевого плена и вновь двигался по полю… Только теперь в обратном направлении. Подпрыгивая и раскачиваясь, он пятился задним ходом обратно к шоссе. Да, несомненно, машина постепенно удалялась.
Дуэйн не остановился. Прислушиваясь к вою мотора и скрежету дифференциала, он ковылял к северной ограде, до которой оставалось меньше сотни ярдов, и не рискнул передохнуть, даже когда под колесами набиравшего скорость грузовика зашуршал на шоссе гравий.
«Сюда ему не проехать, – успокаивал себя мальчик. – Ему не достать меня здесь. Если я пойду лесом, подальше от дорог и тропинок, то смогу добраться до дальнего края нашего пастбища».
А вот наконец и ограда. Дуэйн осторожно перекинул через нее Витта, потом перелез сам, оставив на остриях колючей проволоки еще несколько лоскутков кожи, и только тогда позволил себе небольшой отдых.
Опираясь руками о колени, тяжело дыша и слыша оглушительный гул в ушах, мальчик присел рядом с собакой. Затем поднял голову и посмотрел назад.
Водонапорная башня была теперь совсем близко. В четверти мили к югу виднелась густая масса деревьев Элм-Хейвена. Дорога была пуста. Вокруг стояла звенящая тишина. И только медленно оседавшее облако пыли и искореженная сетка ограды на противоположном краю поля доказывали Дуэйну, что все это ему не приснилось.
Он наклонился над собакой и погладил ее по боку. Витт не шелохнулся. Глаза пса были совершенно стеклянными. Дуэйн прижался щекой к его ребрам и задержал дыхание.
Сердце Витта не билось. Возможно, оно было готово остановиться еще тогда, когда они перебирались через первую ограду, и только преданность хозяину и желание оставаться рядом с ним заставили старого колли так долго бороться за жизнь.
Дуэйн коснулся пальцами узкой морды колли, погладил ее и попытался закрыть собаке глаза. Веки не опускались.
Дуэйн встал на колени. Неожиданно возникшая где-то глубоко внутри нестерпимая боль постепенно разливалась по всему телу. Но эта боль была вызвана отнюдь не ссадинами, царапинами или ушибами. Горло перехватило, а боль вдруг превратилась в ужасную опухоль, в тяжелый камень, который нельзя было ни проглотить, ни выплакать вместе со слезами и который угрожал задушить Дуэйна, когда тот, подняв лицо к безоблачному небу, попытался вдохнуть.
Стоя на коленях, Дуэйн в отчаянии колотил кровоточащими ладонями по земле. В эти ужасные минуты он пообещал Витту и Богу, в которого не умел верить, что отомстит, что кто-то обязательно поплатится за содеянное.
На собрание Велосипедного патруля, назначенное Майком, пришли только Майк О’Рурк и Кевин Грумбахер. Кевин нервничал, нетерпеливо мерил шагами курятник и вертел в пальцах резиновую ленту, в то время как Майк сохранял спокойствие, понимая, что и Дейл, и остальные ребята нашли занятия поинтереснее, чем бежать летним утром на какие-то глупые собрания.
– Не бери в голову, Кев, – проговорил он с продавленного дивана, на котором лежал. – Я поговорю с ребятами в другой раз, когда мы будем вместе.
Кевин остановился, открыл было рот, чтобы что-то сказать, да так и замер при виде неожиданно появившихся на пороге Дейла и Лоренса.
Было очевидно, что Дейл необычайно взволнован: его глаза возбужденно горели, волосы были в беспорядке. Лоренс тоже выглядел очень взволнованным.
– Что случилось? – спросил Майк.
Дейл схватился за косяк двери и, задыхаясь, с трудом выговорил:
– Только что звонил Дуэйн… Ван Сайк пытался убить его.
Майк и Кевин изумленно переглянулись.
– Это правда, – выдохнул Дейл. – Он позвонил мне перед самым приходом полиции. Ему пришлось позвонить в пивную «У Карла» и попросить передать отцу, что тому лучше вернуться домой. Потом он позвонил Барни. А еще он боялся, что Ван Сайк придет, когда он будет ждать дома, но Ван Сайк не появился… А отец, когда приехал, ему не поверил… А его собака погибла… Не то чтобы Ван Сайк ее убил, но виноват все равно он, потому что…
– Да подожди ты, успокойся, – перебил его Майк.
Дейл замолчал.
Майк встал:
– А теперь давай все сначала и по порядку. Так, как ты рассказываешь истории, когда мы собираемся вместе. Сначала скажи главное: жив ли Дуэйн и что с ним? А потом объясни толком, как Ван Сайк пытался убить его.
Дейл бросился на диван, который только что освободил Майк. Лоренс пристроился на подушке, валявшейся на полу. Кевин замер там, где его застало появление мальчиков, и стоял совершенно неподвижно. Только пальцы безостановочно сплетали и расплетали сложные узоры из резиновой ленты.
– Ладно, – кивнул Дейл и, еще немного помолчав, начал: – Мне только что звонил Дуэйн. Примерно полчаса назад… Ван Сайк… вернее, он думает, что это был Ван Сайк, но точно не видел… В общем, кто-то, сидевший в грузовике Ван Сайка, пытался задавить Дуэйна на Джубили-Колледж-роуд. Недалеко от водонапорной башни.
– Господи Исусе! – изумленно выдохнул Кевин и тут же осекся под строгим взглядом Майка.
Дейл кивнул и растерянно посмотрел на друзей, словно до него самого только что дошел истинный смысл случившегося.
– Дуэйн сказал, – после паузы снова заговорил он, – что грузовик сначала пытался сбить его на дороге, а потом снес ограду и погнался за ним по полю. А колли его умер… вроде как от страха.
– Витт? – переспросил Лоренс.
В голосе восьмилетнего мальчишки прозвучала искренняя боль. Когда они с братом приходили в гости к Дуэйну, Лоренс часами играл со старым псом.
Дейл снова кивнул.
– Чтобы попасть домой, Дуэйну пришлось пешком пройти через пастбище и поля Джонсона, Дохлый ручей и весь лес. И что самое удивительное…
– Что? – тихо переспросил Майк.
– Дуэйн сказал, что он всю дорогу нес Витта на руках. А ведь мог бы оставить пса там, где он умер, и вернуться за ним позже.
Лоренс молча обвел взглядом ребят, всем своим видом показывая, что поступок Дуэйна ему вполне понятен.
– Это все? – уточнил Майк. – А Дуэйн не объяснил, почему Ван Сайк пытался убить его?
Дейл покачал головой:
– Он только сказал, что ничего такого не делал – просто шел по дороге сюда. Я сам позвонил ему утром и сообщил про собрание. И еще. Он уверен, что это не было шуткой… Совсем не похоже, будто бы Джей-Пи Конгден или еще кто из этих старых перду… – Тут Дейл остановился и глянул на младшего брата. – Кто-нибудь из этих старых ослов просто хотел попугать его. Дуэйн говорит, что, кто бы ни сидел в кабине труповоза, он в самом деле хотел убить его и Витта.
Майк кивнул, явно пребывая в полном недоумении.
Дейл пригладил вихры.
– Ему пришлось повесить трубку, потому что как раз явился Барни.
Кевин смял в комок и бросил на пол резиновую ленту.
– Он звонил тебе из дома?
– Угу.
Кевин глянул на Майка:
– Это как-нибудь связано с тем, о чем ты хотел поговорить с нами?
Тот чуть задержался с ответом.
– Может быть. – Он выглянул во двор, где валялись брошенные ими велосипеды. – Ладно, поехали.
– Куда? – вытаращился на него Лоренс, все это время сосредоточенно жевавший козырек своей бейсболки, – верный признак сильного душевного волнения.
Майк чуть улыбнулся:
– Как ты думаешь, куда Дуэйн повел Барни и своего отца? Если грузовик гонялся за ним по полю, то там должна была остаться уйма следов от колес и много чего еще.
Все четверо бросились к велосипедам.
Барни действительно уже был там. Его зеленый «понтиак» с потускневшими золотыми буквами «КОНСТЕБЛЬ» по борту был припаркован на обочине, рядом с пикапом отца Дуэйна и черным «шевроле» Джей-Пи Конгдена. Дуэйн с отцом стояли у огромной бреши в проволочном заборе, мальчик что-то тихо говорил, временами указывая на глубокие рытвины в земле. Барни кивал и время от времени что-то заносил в свой блокнот. Джей-Пи молча пыхтел сигарой и хмурился с таким видом, будто подозревал, что во всем происшедшем виноват Дуэйн.
Ребята затормозили футах в тридцати от собравшихся.
Конгден отвернулся от Дуэйна, сплюнул в траву и крикнул мальчикам, чтобы те убирались.
Они кивнули и остались там, где были.
Теперь говорил отец Дуэйна:
– …И я хочу, чтобы вы, Говард, разыскали и арестовали его. – Настоящее имя Барни было Говард Силлз. – Проклятый идиот пытался убить моего сына.
Барни кивнул и черкнул что-то в своей книжке:
– Но, Даррен, на самом деле у нас нет никаких доказательств, что это был именно Карл Ван Сайк…
Майк со значением взглянул на Дейла, Кевина и Лоренса, и они ответили ему таким же взглядом: никто из них прежде не знал, как зовут Ван Сайка.
– Ваш сын не разглядел, кто именно сидел за рулем, – быстро договорил Барни, торопясь закончить, пока Макбрайд опять не взорвался.
Лицо отца Дуэйна побагровело, и он готов был вновь разразиться гневной тирадой, но в этот момент Джей-Пи Конгден, передвинув сигару из одного угла рта в другой, неожиданно заявил:
– Это был не Карл.
Барни поправил свою кепку и вопросительно поднял бровь, искоса глянув в сторону мирового судьи.
«Наш Барни, вообще-то, совсем не похож на Барни из шоу», – думал Дейл, по-прежнему стоя в тридцати футах от споривших и наблюдая за происходящим.
Шериф Говард Силлз был коротеньким лысым человечком и действительно в чем-то напоминал Дона Ноттса – возможно, невзрачной внешностью и широко открытыми глазами, – но на самом деле был ничуть не похож на помощника шерифа из «Шоу Энди Гриффита»[52]. Тем не менее все называли его Барни.
Барни повернулся к толстяку:
– Откуда вы знаете, что за рулем сидел не Карл?
Конгден снова передвинул сигару и прищурился, глядя на отца и сына Макбрайдов с таким видом, будто видел перед собой жалкое отребье, которое только зря отнимает драгоценное время мирового судьи.
– Знаю, потому что я сам был с ним все это утро.
Джей-Пи еще раз сплюнул и ухмыльнулся. Его зубы были почти такого же цвета, что и дешевенькая сигара.
– Мы с Карлом рыбачили сегодня на Спуне, неподалеку от моста у главной магистрали, – небрежным тоном пояснил он.
– Но труповоз обычно водит Ван Сайк, – ровным голосом заметил Барни. – Я связался с Билли Дейзингером, и тот сказал, что не садился за руль с прошлого года.
Конгден пожал плечами и снова сплюнул:
– Карл сказал мне, что кто-то украл его грузовик прошлой ночью. Машина была припаркована у масложирового завода.
Мальчики опять переглянулись. Старое, полуразрушенное здание масложирового завода стояло к северу от заброшенного элеватора, если идти в сторону свалки. Когда-то сюда свозили дохлых животных со всей округи, в том числе и тех, что погибали под колесами машин на шоссе. Несмотря на то что заводик давно прекратил работать, в воздухе по-прежнему висела отвратительная вонь, а иногда ветер доносил ее даже до домика Харленов, стоявшего на северной окраине городка.
Барни почесал свой небольшой скошенный подбородок:
– Почему вы не заявили об этом, Джей-Пи? Ни вы, ни Карл.
Конгден равнодушно пожал плечами. Расследование ему явно наскучило и не вызывало ничего, кроме раздражения.
«Надо же, да он почти совсем облысел, – глядя на мирового судью, подумал Дейл. – Остался лишь какой-то жиденький венчик волос за ушами, похожий на мокрый мех хорька. И макушка почему-то совсем не загорает – белая, как брюхо сазана».
– Как я уже сказал, мы были заняты, – снова послышался голос мирового судьи. – Кроме того, сдается мне, что все это дело рук вот этих маленьких говнюков. – Он махнул рукой в сторону мальчишек, все еще сидевших на велосипедах. – Откуда мы знаем, что это не их выходки?
Барни невозмутимо посмотрел на ребят.
– И кто сказал, что этот засранец не подстроил все сам? – повысив голос, продолжал Конгден и большим пальцем указал на Дуэйна. – Да они небось сговорились и орудовали здесь все вместе. Нахулиганили, сломали ограду полей Саммерсона, вытоптали посевы, а теперь отнимают наше время, чтобы выкрутиться и избежать наказания.
Отец Дуэйна шагнул вперед, не обращая внимания на кольца проволочной сетки, цеплявшейся за ноги. Его лицо пошло от гнева пятнами и теперь было скорее малиновым, чем просто красным.
– Черт вас побери, Конгден, вы лживый кусок капиталистического дерьма. Вы отлично знаете моего парня, и вам прекрасно известно, что ни мой парень, ни эти ребята ничего такого не делали. Кто-то пытался убить Дуэйна, пытался задавить его прямо здесь, а вы, как я понимаю, покрываете этого никчемного австралопитека по имени Ван Сайк только потому, что вы с ним на пару украли машину. Да, это воровство, и оно ничем не лучше того, что вы вытворяете с так называемыми лихачами, которых тащите в суд, чтобы заработать себе на пиво, вы, безмозглый…
Барни быстро шагнул между двумя мужчинами и положил ладонь на плечо мистера Макбрайда. Хватка, видимо, была более чем крепкой, потому что Макбрайд побледнел, сразу замолчал и отвернулся.
– А, хрен с ним, – бросил мировой судья и зашагал к своей машине.
– Передайте Карлу, пусть зайдет ко мне, – вслед ему сказал Барни.
Даже не соизволив кивнуть в ответ, Конгден захлопнул за собой дверцу черного «шевроле» и повернул ключ зажигания. Мотор с усиленной мощностью взревел, и машина резко рванула с места. Песок и гравий, облаком вылетевшие из-под колес, приземлились лишь футах в двадцати от того места, где только что стоял автомобиль, а ребятам пришлось поспешно съехать в канаву, чтобы не попасть под него, когда разгневанный мировой судья пулей промчался мимо.
Мистер Макбрайд еще несколько минут что-то возбужденно говорил, временами повышая голос и жестами указывая на поле, но в конце концов успокоился и лишь время от времени тихо бормотал себе под нос. Барни тем временем делал какие-то заметки в своем блокноте. Дуэйн молча стоял в нескольких футах от них, сложив на груди руки, глаза его за толстыми линзами очков смотрели безучастно. Как только мистер Макбрайд и шериф направились обратно к дороге, мальчики побросали велосипеды на пыльную траву и поспешили к товарищу.
– Как ты, нормально? – спросил Дейл.
Ему хотелось потрепать Дуэйна по плечу, но в их компании было не принято вести себя так по отношению к старшему.
Дуэйн кивнул.
– Он и вправду убил Витта? – В дрожащем голосе Лоренса слышались слезы.
Дуэйн снова кивнул.
– Сердце не выдержало, – пояснил он. – Витт ведь был уже старый.
– Но кто-то правда хотел переехать тебя? – спросил Кевин.
Дуэйн опять утвердительно кивнул и хотел что-то сказать, но в эту минуту отец позвал его. Дуэйн опустил руки и уже на ходу тихо произнес:
– Происходит что-то странное. Я кое-что расскажу вам сегодня вечером, если сумею выбраться.
Он пролез через дыру в ограде и присоединился к отцу.
Барни начал что-то говорить Дуэйну, о чем-то его спрашивать, но ребята сумели расслышать лишь одну фразу:
– Мне тоже жаль твоего пса, парень.
Констебль снова повернулся к отцу Дуэйна и, как показалось ребятам, о чем-то его предупредил, а потом направился к машине и медленно, осторожно, чтобы не обдать пылью оставшихся, тронул «понтиак» с места.
Дуэйн с отцом постояли с минуту, внимательно оглядывая простиравшееся за сломанной оградой поле, после чего сели в пикап, развернулись и направились по Джубили-Колледж-роуд в сторону Шестого окружного шоссе. Дуэйн даже не помахал ребятам на прощание.
Четверо мальчишек смотрели вслед машине, рассеянно поддавая ногами сухие комья земли и перебрасываясь вырванными и успевшими уже завянуть колосьями. Время от времени они настороженно посматривали на ряды колосьев, словно ожидая, что оттуда вот-вот выбежит призрак Витта.
Однако ни один колосок не шелохнулся. Вокруг все будто замерло, и воцарилась тишина. Небо снова заволокло облаками.
– Эй, – бросил наконец Кевин. – А вдруг грузовик сейчас вернется?
Уже через несколько секунд все дружно крутили педали и, низко пригнувшись, мчались по направлению к городу. Дейл поначалу приотстал от друзей, чтобы не отрываться от Лоренса, но семнадцатидюймовый велосипед младшего брата, превратившись в туманное пятно, почти мгновенно вырвался в лидеры, оставив позади и Дейла, и Кевина, и красный драндулет Майка.
Только почувствовав себя в безопасности под сенью вязов и дубов Элм-Хейвена, ребята чуть замедлили ход, перевели дыхание и, расправив плечи, опустили руки, чтобы дать отдых пальцам, всю дорогу мертвой хваткой сжимавшим рули велосипедов. Всклокоченные волосы у всех были мокрыми от пота. Проехав по Депо-стрит мимо дома Дейла и Старой школы, они остановились у поворота к дому Кевина, побросали велосипеды и, все еще задыхаясь после неистовой гонки, буквально рухнули на прохладную траву.
– Эй, а что такое капиталист? – подал голос Лоренс.