Однажды преподобный Паисий Афонский, как он сам рассказывал, уединившись в своей отшельнической келье, исполнял монашеское правило. В тишине сердце было настроено на тихую, мирную, внимательную молитву. В какой-то момент душа преподобного стала мягко переходить в состояние созерцания, и он увидел Нетварный Свет, который заполнил собой все пространство кельи и самого Паисия. Он, этот Свет, пронизывал, наполнял все существо преподобного миром и неэкзальтированным, тихим блаженством, которое приводило святого в состояние кротости и смирения.
Сколько длилось это состояние созерцания Нетварного Света Божия, отец Паисий не мог сказать. После посещения благодати он стал приходить понемногу в себя, присел на стул. Взял со стола стакан с водой и попил, потом через какое-то время что-то скушал… и заплакал. Заплакал оттого, что буквально некоторое время назад он был весь пронизан неземной благодатью и вдруг, только еще она отошла, как он потянулся к таким простым, земным вещам, как ястие и питие.
Преподобный после опыта посещения Духом Святым пережил очень остро и больно свое человечество, которое требует своего.
«Я, прах и пепел, – рассуждал отец Паисий, – должен был после встречи с Господом забыть не только о еде, но и о самом себе. Ну какой я все же еще земной…»
Посещение Божие бедного человека всегда сопровождается чувством своего недостоинства и глубокого покаяния, в отличие от прелестных бесовских состояний, которые искушают подвижника мнением о себе, о своем достоинстве.
Приводя этот пример, хочу остановиться на другом моменте, а именно на том, что и преподобный Паисий, и все великие отцы Церкви отмечали, что во время прихода обильной благодати в состоянии созерцания всегда теряли счет времени или, лучше сказать, выходили из времени. Соединяясь с Господом, в состоянии обо́жения они входили в Его свойства, одним из которых является пребывание вне времени. Ныне и присно, и во веки веков неизменно. Сколько человек пребывает в исступлении, – может, день, может быть, пять минут, – он не понимает. У Господа один день как тысяча лет и тысяча лет как один день.
Однажды мы беседовали с моим другом, иеромонахом, который не мог понять и, в связи с этим, принять практику быстрого чтения молитвы Иисусовой. Он был образованным, грамотным, логическим человеком, и мне пришлось объяснять ему логически.
«Скажи, пожалуйста, как быстрее ты сможешь читать книгу – вслух проговаривая слова или про себя умом?» – «Конечно, умом». – «Тогда пойдем дальше. Ты образованный, должен знать технику быстрого чтения, когда взгляд и ум пробегают по странице текста, не отвлекаясь на литературную его часть, а выхватывая сам смысл без лингвистических особенностей». – «Да, есть такое».
Но если такое возможно со сложным повествовательным текстом, в котором мысли и события постоянно меняются, тем более это возможно с короткой молитвой, которая одна и та же. Мы ее говорим и говорим, не делая промежутков, в которые может войти постороннее. А затем, когда она становится привычкой, ее хочется говорить и говорить больше и больше, как только останавливается одна, ты говоришь уже другую, совершенно не теряя внимания и не отвлекаясь ни на что. Наша цель – не внимание, а Бог. Внимание – это лишь средство.